Про завод. Эпизод третий: Лом

История произошла в одном цехе давно, лет тридцать назад, до моего прихода на завод.

Как повествовалось каждому: от уборщицы до начальника цеха.

Прошло и меня.

В тот год я уволился из института и искал работу.

Искал недолго и через неделю уже работал в инструментальном цехе, начальником которого был технологом.

В моем подчинении было восемь технологов, конструктор, слесарь, архивариус и две кладовщицы.

Итого, тринадцать женщин!

На данный момент в цехе было три начальника: начальник цеха и двое заместителей; по производству и по технике.

Третий по производству рассказывал эту историю, почти как притчу.

Я сидел за своим столом.

Мой стол у двери в технический цех. Технический цех на третьем этаже корпуса, в котором на первом этаже был цех. В корпусе был отдел ИНО (инструментальный, в состав которого входили три цеха, в том числе мой, и заготовительное производство), еще два цеховых юрпо (БТ3 и ПДБ), термичка и кладовые. Рассказы на сефан точка ру.

Я просматривал чертежи изделий, поступившие из ОГК.

"Так, раскатники..." - я отложил чертежи, их было три; на резьбу от М4 до М6 - "Что-то говорил о раскатниках зам. по производству?".

С чертежами я подошел к Клавдии Васильевне.

Клавдия Васильевна, самая старшая по возрасту в техническом цеху, и самый опытный технолог. Да и раскатники - это изделие ее участка, в том смысле, что она была технологом по режущему инструменту.

В цехе было четыре участка: режущего инструмента (от сверл до шевера-шона, который мы так и не запустили), твердого сплава, мерительного инструмента (в основном пробки и скобы) и оснастки.

— Клавдия Васильевна — я положил на стол чертежи — А почему мы их не запускаем?

Клавдия Васильевна сняла очки и взяла чертежи.

— Георгий Владимирович! — с возмущением (!) — Да не сможем мы их изготовить! У нас нет ни станков для такой точности, ни оснастки. Да вы! — она встала — Вы подойдите к Владимиру Павловичу, он вам все объяснит.

— Хорошо! — я пожал плечами — Подойду

— Нет! — она уже возбуждалась (!) — Георгий Владимирович, вы чертежи возьмите, а то потом будете со мной техпроцесс спрашивать!

Взяв чертежи, и поймав взгляд Мальковой с улыбкой полупрезрительной снизходительности, вышел из техпроцесса и спустился в цех.

Я не сделал и двух шагов, обводя взглядом цех, как меня подхватила под рукой начальник ОТК* и потянула — Пойдем-ка, разыщешь нас.

В лаборатории, контролер, седой и пожилой мужчина (уже, наверное, лет восемь, как на пенсии, в прошлом году вернувшийся из Израиля, что-то не зацепилось ему там) рассказывал Мельнику о Стене Плача, но, увидев меня, рассказ оборвал и шагнул к столу с электронным микроскопом.

— Георгий Владимирович! — Мельник улыбался, но, по тому, как он отклонил голову вправо, я понял: на подходе!

— Ты то нам и нужен!

— Так! — Надежда перебила Мельника — Я сама объясню! У него партия твердосплавных заготовок, сто пятьдесят штук, которые для Риги — она глянула на мастера — не соответствуют ГОСТ...

— Да вышестье вы этот ГОСТ! — не вытерпел Мельник — Хорошие заготовки! И замес был качественный, и прессовка, и пеклось без нарушений режима. Отличные пойдут сверла!

— Отличные результаты! Может быть, нет, но заготовки ГОСТа не соответствуют, а значит прок! — заявила точку Надежда и Мельник, махнув рукой и чертящь, выскочил из лаборатории.

— Ну вот! — контролер взял из коробочки заготовку, цилиндр из твердого сплава, диаметром три с половиной и длиной сорок миллиметров — Я вот пробовал сломать, но они очень прочные! — он вернул заготовку в коробочку — Не похоже на прок.

— Михаил Осипович! — отреагировала начальница — Ты ещё при Мельнике это скажи, да! Ну что делать то будем? — она уставилась на меня.

— «Что делать? Что делать? Я откуда знаю!»

— А в чем отличие от ГОСТа? — спросил я вслух.

— Через не соответствует ГОСТ. Да сам посмотри! — она кивнула на микроскоп и, взяв со стола ГОСТ, ткнула пальчиком в рисунок.

На рисунке было фото шлифованного и травленного череза твердосплавной заготовки с увеличением в 5000 раз.

Я прочел текст под рисунком: форма зерен графита и площадь включений графита в процентном отношении к общей площади череза.

— А теперь глянь, какой вид имеет через на заготовке и сравни

Я склонился к окуляру, но ничего не увидел — Не видно ничего!

— Ну как? — она склонилась к окуляру — Михаил Осипович, ты курил?

Контролер не ответил, только пожал плечами.

— Сдвинули! Вот, смотри!

Я снова глянул в окуляр: действительно, и сами зерна графита были очень маленькие по размерам, едва заметные, и число включений было незначительным.

Я ещё раз посмотрел рисунок в ГОСТе: разница была очень существенной.

— Какой сплав?

— ВК6ОМ! — Надежда, выпрямив подбородок, смотрела на меня так, будто ожидала, что я сейчас же и вынесу вердикт.

— Хорошо, пока не бросай эту мысль (всплыла идея, но я не успел зацепиться), что-нибудь придумаю.

— Что?! — воскликнула она — Ну ладно, подожди.

Я направился к двери.

— Но ты не затягивай!

Я ничего не ответил — "Сначала разберусь с расчетниками".

Зама промелькнуть по производству искать не пришлось, он сам шел навстречу.

Подхватив меня под рукой потянул к ОТК — Ты уже знаешь?

— Про брак у Мельника?

— Да! — Владимир Павлович поморщился.

— Да только что говорил с ней.

— Что думаешь делать? — он остановился.

— Пока не знаю — я пожал плечами.

— Ты, вот что, напиши служебную главному технологу, так мол и так, смесь новая, ГОСТа на нее еще нет, а ОТК сравнивает через по ГОСТу на другую смесь. ГОСТ то на БК6М, а у нас БК6ОМ...

— И что? Владимир Павлович!

— Как что?! — загорячился он и научился, словно перед ним стоял не я, а главный технолог — Пусть дает добро на экспериментальную партию, пусть договариваются с Ригой, пусть пишут письмо в Госстандарт! — он перевел дых — А то на нас все свесили!

— Палыч! — к нам подошел мастер четвертого участка Насонов.

— Ну что тебе?! — зам. не успел остыть

Мастер хотел обидеться, но из лаборатории ОТК вышла Надежда — Ты идешь на обед? — увидев Насонова, спросила она.

Начальник ОТК и мастер четвертого участка флиртовали: Надежда была одинока, а вот у Насонова семья...

— Сейчас, покрый пока! — Насонов улыбнулся Надежде.

— Что у тебя? — зам. глянул на часы — А •••

то может после обеда?

— Да вот! — Насонов сунул заме чертеж — Фазонный резец. Начальник его требует, а у меня кальки профиля нет. Опять Клавдия Васильевна просмотрела?

— Вот и все! — сказал мне заместитель руководителя — Разберись! Мы на выезде!

Они направились к выходу, а я вернулся в свой кабинет.

У стола Мальковой, плачущей взасос, собрались все мои подчиненные.

Клавдия Васильевна гладила Малькову по голове, держа в левой руке очки. Остальные сотрудники смотрели грустно и перешептывались.

Все обратились ко мне и только Малькова, опустив голову на стол, продолжала всхлипывать.

Не переношу женских истерик!

Много лет спустя я понял, что тогда было больше игры, чем настоящего оскорбления от независимого, по мнению оскорбленной, оскарбления. Читай рассказы на сайте Стефан точка ру.

— Что случилось?

Малькова рывком встала, и закрывая платочком лицо, всхлипывая, выбежала из комнаты!

Сотрудники разошлись к своим столам и продолжили прерванный обед, а Клавдия Васильевна кратко изложила суть:

— Опять он на нее набросился!

И пошла к остывающему, на столе, супу в тарелке.

Я глянул на часы: до конца обеда оставалось пятнадцать минут.

— «После!»

Положил на стол чертежи и пошел в столовую.

Малькова вынырнула из-за распашки: станочника Дегтярева, работавшего на координатно-расточном станке.

Придирался Дегтярев к техпроцессу, когда, по его мнению, операция была расписана, либо слишком коротко, либо совсем неправильно, опять же, с его точки зрения.

Хватившись за такой техпроцесс, и внимательно изучив описание операции — расточной — выключал станок, шлепал техпроцесс на бумажку и ждал, пока в комнату (расточные станки стояли в отдельном помещении цеха) не зайдет мастер участка, которому строго (!) нужна была эта деталь.

Дeтaль находилась в аварийном положении: при каждом утреннем совещании начальник цеха почти вытрясал ее из мастера.

А потом, через пару минут, в комнату ворвался мастер и к Дегтяреву – Ты что, куришь?! Почему не делаешь? – и тычет в заготовку, защипнутую в поворотном столе на станке.

– А потому! – Дегтярев прихлопывает листок техпроцесса и двигает мастеру – Что здесь написано полный бред!

– Кто писал? Людмила? – мастер переворачивает листок – Малькова. Опять!

– Вызывай ее сюда! – Дегтярев выхватывает техпроцесс из рук мастера, шагнувшего, было, от тумбочки.

– Да ладно тебе, Николай, доведешь чахленькую до слез, месячные придут раньше!

Мастер пытается уладить конфликт полюбовно, но шутка пропущена мимо ушей

– Вызывай! Или я пойду к начальнику цеха! Пусть он разберется!

– Не с той ноги ты сегодня встал, что ли? – бурчит мастер и выходит.

После обеда, едва я успел зайти и сесть за свой стол, в дверь ворвался Владимир Павлович.

Хам был невысокого роста, такой куценький: не толстый, но плотненький. И быстрый, как электроник!

И шагнул ко мне – Ты разобрался?

– С чем? Владимир Павлович?

– Как с чем? – возмутился зам и наклонив голову, сунул левую руку в карман пиджака, а правой оперся о мой стол

– Сверло или резец? – уточнил я

– Резец, конечно! – он пожал плечами и огляделся техпроцессом – Ну и сверла тоже!

– Какой резец? – насторожилась Клавдия Васильевна

– Вот этот! – зам хватанул чертеж со стола

Клавдия Васильевна подошла и, сняв очки, взяла чертеж, и удивленно уставилась на зама – Я давно отдала техпроцесс, •••

Уважаемый Владимир Павлович!

— Где копия чертежа?

— Лена ведь должна была сделать, не так ли? Елена Дмитриевна! — она обратилась к конструктору за помощью

Елена Дмитриевна завершила линию на чертеже — Что, Клавдия Васильевна?

— Я вчера передала копию этого чертежа — она подошла к столу конструктора

— Вот он! Ты сделала ксерокопию?

— У меня не хватало времени! — Елена Дмитриевна была почти одного возраста с Клавдией Васильевной. Всегда с улыбкой на полных и ярко покрашенных губах. Всегда в одном настроении: такая веселая задумчивость.

Но иногда она тоже раздражалась.

И сейчас было именно такое время!

— Владимир Павлович, вы же сами вчера говорили — Отложите все и сделайте чертеж приспособлений для первого участка! Ищите информацию "рассказы Стефан" и читайте больше.

Владимир Павлович начал сердиться, вытащил руку из кармана и подошел к конструктору — Елена Дмитриевна, вам достаточно десяти минут, чтобы сделать ксерокопию!

Он взглянул на технологов, словно ожидая их подтверждения — Конечно же! Десять минут! — и обратился к Елене Дмитриевне

— Что вы говорите! — Елена Дмитриевна бросила карандаш на стол, и он, скатившись со стола, упал на пол — Так сделайте за десять минут!

Клавдия Васильевна наклонилась и подняла карандаш.

Владимир Павлович разозлился — Я не конструктор, прежде всего! У меня своя работа! — он указал на горло своим пальцем — Я начальник технического отдела!

Я встал

— Почему вы не следите за аварийными положениями? Я не могу контролировать все и выполнять всю работу за вас!

— Владимир Павлович! — Елена Дмитриевна успокоилась и улыбнулась — Владимир Павлович! — она приблизилась к нему и схватилась за пуговку его пиджака — Не ругайтесь на него. Я сделаю. Через полчаса.

Внезапно остыло — Через полчаса нужно отдать на оптикошлифовку! Я запустил секундомер! — посмотрел на часы и улыбнулся.

— Что с тобой? — он подошел к Мальковой

— Вот — Малькова передала техническую инструкцию — Опять орал на весь цех! — и покривила носом.

Владимир Павлович взял техническую инструкцию, вздохнул — И что здесь? Кто писал? — и перевернул листок — А где оригинал? Здесь подпись того, кто переписывал. А кто писал? Людмила?

Людмила, была в отпуске.

— Я не знаю! — Малькова вытерла платочком глаза и высморкалась — Уже больше месяца прошло. Я не помню.

— Ну давай посмотрим. Где техническая инструкция?

Малькова подошла к стеллажам и нашла папку — Вот!

Владимир Павлович раскрыл папку и взял техническую инструкцию. Пробежался по тексту, перевернул и хлопнул листок на стол — Это он писал! Как раз, был на легком труде в техническом отделе! После операции. Сама пойдешь?

Малькова покачала головой и снова покривила носом — Не пойду я туда.

— Ну я сам! Мне, как раз, по пути.

Внезапно тронул Малькову за плечо — Хватит ныть! Могла бы, и сама с ним разобраться, и указывать!

Малькова покривила носом и заплакала.

Внезапно спустился в цех, зашел в комнату к расточникам и подошел к станочнику Дегтяреву.

— На! — он положил техническую инструкцию на станок и прижал палец к подписи внизу — Кто писал?

Дегтярев вытер руки и взял техническую инструкцию...

— Ты разберись сам! — Владимир Павлович подмигнул второму станочнику — Будут вопросы, подходи!

Когда начальник ушел, Клавдия Васильевна спохватилась — Ой, а что за сверла, Георгий Владимирович?

— Твердый сплав

— Аааа! Ну... это к Люде.

— Это которые Надежда не пропускает? — подошла к моему столу Люда

— Я была внимательным наблюдателем процесса. Никаких нарушений на участке не было. Работа выполнена качественно. Прессовка проведена правильно. И выпечка тоже сделана по технологии. Возможно, стоит написать положительный отзыв в ОГТ?

Я пытался вспомнить, что произошло, когда меня перехватил заместитель директора в цехе.

— Георгий Владимирович, — сказала Люба, смотря на меня и улыбаясь.

— Люба, я сам напишу. Напишу сам.

Я встал и отправился в библиотеку ОГТ. Если будут спрашивать, я скажу: "Клавдия Васильевна!"

— Почему я? — возразила Клавдия Васильевна.

— Я пойду за роликами.

— Ах! Ну ладно.

Я вышел из технического помещения, а за мной последовала Елена Дмитриевна.

— Подожди! — она подошла ко мне ближе и прижала лицо — Ты знаешь, почему он такой злой со мной?

— Он не злой. Просто иногда раздражается.

— Да не злой! Не злой! Он обижен на меня! И знаешь за что?

— Не знаю, — попытался я уклониться, но Елена Дмитриевна начала поправлять воротник на моей рубашке и удержала меня.

— Я не дала ему в юности!

Она с самого начала обращалась ко мне на ты. И говорила, совершенно не стесняясь!

— Нет, ты представь! У него молодая жена, маленькая дочка, а он зависает вокруг меня. Я его отшила! — она отпустила мой воротник — Ладно! Ты куда-то спешишь? Иди!

...

Он постоянно снился ей. Уже три раза. И каждый раз они любились во сне. Это ее тревожило. Ведь она и не думала об этом.

...

Наталья Викторовна встретила меня в цехе.

— Георгий Владимирович, я к вам!

— Я в библиотеке ОГТ. Что-то срочное?

— На 7-ое число у нас три выходных дня. По заводу будет дежурство. Вы, как начальник технического помещения, тоже в списке. Какой день выбираете?

— Cетки или двенадцать часов?

— Двенадцать. Можете выбрать время: ночью или днем.

— Дежурство в цехе?

— Да

— Тогда седьмого, ночью.

Она глядела на меня и улыбалась. Глазами. И из-за этого я терялся: кажется, или правда?

В библиотеке я обнаружил книжку по раскатникам и при просмотре карточек в каталоге, наткнулся еще на одну, по технологии порошковой металлургии. Взял и ее, и пролистал. И нашел то, что ускользало: чем меньше содержание графита в сплаве, тем он более качественный!

Я вернулся в цех и повстречал Наталью Викторовну.

— Ты чем-то обеспокоен?

Меня это смущало: она обращалась ко мне то на вы, то на ты. А я не мог, почему-то, обращаться к ней на "ты"!

Я действительно размышлял о том, что писать в служебной записке по сверлам.

Рассказал ей о том, что прочитал в книге и о своих сомнениях относительно служебной записки.

— Можно составить предложение. ГОСТа нет на сплав?

— Нет!

— Составляй, и отправь главному технологу со служебной запиской.

...

Шестое ноября пришлось на пятницу.

На планерке, утром, начальник цеха, посмотрев на часы — Сегодня быстренько! Мне полдевятого к главному. С резцом, верно? — он глядел на Насонова

— Уже отправили!

— В тридцать седьмой?

— Да!

— Хорошо! — начальник сделал пометку в журнале — Сверла! Мельник?

— Решили проблему!

— Служебную?

— Предложение! Да, и служебную тоже.

— Предложение?

— Да, Георгий Владимирович составил и приложил к служебной.

— А Надежда Ивановна, подписала?

— Подписала! — скривив губы ответила Надежда — Тебе повезло! — обратилась она Мельнику - Какой начальник техотдела грамотный. А то мы были бы в беде!

— Да у тебя все в порядке! — не сдержался Мельник

— Подожди! — резко произнес начальник, хлопнув в ладоши. — Ты сам придумал эту идею с предложением?

— Наталья Викторовна посоветовала, — ответил я.

— Да, мы уже делали что-то подобное, — закрыла свою тетрадь Наталья Викторовна. — Когда я работала в термическом отделе.

— Хорошо! — он сделал еще одну пометку. — А что насчет раскаточных станков?

— Я написал служебную записку главному конструктору и поговорил с Уваровой. Она получила чертежи и будет их корректировать.

— Разрешения?

— Да. Завышены в десять раз.

— И она согласилась?

— Да. Рассказы на sefan точка ру.

— Палыч! — начальник посмотрел на заместителя по производству. — Ты два года уклонялся от них, а он пришел и все решил!

— Достойная смена! — раздался голос Владимира Павловича.

— Все свободны! — начальник захлопнул журнал. — Да! По дежурству! Наталья Викторовна?

— Вот! — она подтолкнула листок с фамилиями.

Начальник пробежал глазами список. — А вы?

— Я на заводе. Восьмого, с утра.

— Ах да, вы же в комиссии. Все! Я пошел!

В самом начале девяностых, седьмое ноября уже не было таким пресным праздником, как в застойные времена. В цехе не отмечали.

Я приехал на завод за пятнадцать минут до восьми.

Было темно, выпал снег.

Подошел к цеховым распашным воротам и позвонил.

Дверца открылась мгновенно, словно ждали.

Минуту мы стояли с Насоновым на улице, и он отправился по своим делам.

Я закрыл дверцу на задвижку и прошелся по цеху.

Дежурное освещение. Тишина.

Нашел термическую камеру, немного постоял и отправился в техническое бюро на третий этаж.

Передвинул три стола и лег, завернувшись в телогрейку.

Спать не хотелось, и я вспомнил сон, приснившийся накануне.

Приснилась Наталья Викторовна. Мы были в какой-то клетке, огороженной сеткой-решеткой. Мы лежали на полу, и я был на ней! Она закрывала глаза и отворачивалась, а я пытался завладеть ею! Она не противилась, но я не мог проникнуть в ее лоно! Вагина была узкая и неглубокая, и мой член не входил! Мы катались по полу клетки, сжимая друг друга в объятиях, она целовалась со мной взахлеб, но совокупиться так и не удалось! Так я и проснулся!

И сейчас, находясь на столах в офисе и вспоминая сон, я понял, что это ее желание.

Мне приснилось ее стремление!

Да! Она мне нравилась. Но Наталья Викторовна была замужем и у меня была семья. И мыслей сексуального характера по ее поводу у меня не возникало.

Я посмотрел на время - Ого! Уже половина одиннадцатого!

Спать не хотелось, и я встал.

Спустился вниз и прошелся по цеху. Подошел к воротам, открыл дверцу и вышел на улицу.

Стареющая луна. Тихо скрипящий снег.

Кто-то шел от угла седьмого корпуса. Поскрипывал снег. Я хотел зайти, но приглядевшись, узнал ее.

- Наталья Викторовна?

Она подошла. В пальто, в сапогах.

- Доброй ночи!

- У вас же завтра дежурство!

- Да, завтра. Но меня вызвали. Полчаса назад позвонили. Плохо стало дежурному. На скорой увезли.

По блеску глаз, я понял, что она выпила.

- Вина выпила. Хорошо хоть немного. Оказалось, что самая трезвая. Вот, решила проверить. Каждые два часа обход надо делать. Давай зайдем! - она поежилась.

Мы зашли, и я закрыл дверцу на задвижку.

- •••

Ты в кабинете?

- Да. Столы сдвинул. Но что-то не спится.

- У меня есть ключ от шкафчика в термочке. Там лежак. Да и теплее, чем в кабинете.

Она вытащила из кармана пальто связку ключей

- Вот этот. Ты сам сними со колца, а то я ногти поломаю.

Я снял ключ, вращая по виткам колца.

- А ты трезвый!

Я пожал плечами и отдал ей связку.

- У меня там спирт есть. Может выпьем понемногу, по случаю праздника? Ты взял что-нибудь на ужин?

- Бутерброды с колбасой

- Нет! Я пока открою

Она держала меня за руку и улыбалась - Ключ!

Я пришел на пляж и вернулся к своей закулисе.

Наталия сидела на стуле. Пальто висело на крючке.

На столе стояла алюминиевая кружка, графин с водой и трехлитровая канистра.

Я сел на шезлонг и положил на стол жетоны.

— Кружка одна! Ты не догадался захватить стакан из термоса. Да не надо! Не ходи! Наливай спирт. На четверть. И разбавь водой из графина.

Я налил и разбавил.

— Пей! Мне оставь немного

Я вдохнул воздух. Выдохнул, и сделал глоток, и еще! Отдал ей кружку, занюхал жетоном и открыл.

Она выпила четыре глотка. Поставила кружку и взяла жетон.

Внутри распространилось тепло и, почему-то, сразу стало весело!

Наталия посмотрела на часы — Немного подожди с той и пойду. Ты мне приснился! Трижды!

Я хмельнул, но не готов был откровенничать и промолчал.

Она положила недоеденный жетон — Давай еще немного. Половинку.

Я налил спирт и разбавил.

— Пей! Мне оставь глоток!

Я сделал два глотка и отдал кружку.

Она выпила и ощутила тепло ладонью.

Мы, молча, доели жетоны.

— Мне жарко!

Наталия встала и повернулась ко мне спиной — Расстегни!

Спирт одурманил и я, даже не удивившись, расстегнул замок на ее платье.

Она стянула платье с плеч, и оно скользнуло на пол.

Я пьяно ухмылялся и таражился на Наталию.

Она стояла передо мной в лифчике, трусах и сапогах!

— Тебе не жарко?

— Жарко! — мотнул я головой и тоже разделся.

Мы сидели друг против друга: она на стуле, я на шезлонге и ухмылялись.

— А что ты плавки не снял?

— А что ты трусы не сняла?

— А я снимаю! — и она, стала стягивать трусы, не вставая со стула.

Я, также, не вставая с лежака, снял плавки.

— Ну вот! Теперь ты голый, а я еще... — Наталья сняла лямки лифчика с плеч, повернула его и расстегнула — Ааа! Сапоги! Сними!

Я встал на колени и, упираясь ладонью левой руки в ее ноги, снял, поочередно, сапоги.

И лишь сняв с ней сапоги, я увидел, как близко моя рука к... к...

Я щипал ее, стоя на коленях!

Она встала и потянула меня на лежак.

Все, молча!

— Подожди! — выпрямилась она руками в мою грудь — Он бил меня несколько раз! Не избивал! Бил! Пьяный! Когда пьяный, начинает ревновать. Я не давала поводов. И не изменяла. У меня были мужчины. До него. Но после замужества, нет! Только он!

— Подожди! — Наталья сжала мой член и оттолкнула — Если он бил меня за то, чего я не делала, а сейчас сделаю. С такой. •••

Это будет моя смерть? Или он знал, что я это сделаю и поэтому бил?

— Он же бил тебя пьяный! И ты сказала, что из ревности! Какая смерть? Он бил тебя за то, чего ты не делала! — я повторял ее слова, но она внимательно слушала, сжимая и отгибая мой член!

Я хотел начать, но она, упираясь правой ручкой в мою грудь, повторила — Подожди! Если он бил меня за то, чего я не делала, а сейчас сделаю. С такой. Это будет моя смерть? Или он знал, что я это сделаю и поэтому бил?

Я, чисто машинально, ответил теми же словами — Он же бил тебя пьяный! И ты сказала, что из ревности! Какая смерть? Он бил тебя за то, чего ты не делала!

Но когда Наталья повторила, слово в слово, в третий раз, я догадался: переклинило! В ее головке запор треггер самовнушения!

— Придется насиловать! — сказал я вслух, разжал кулак и прижал ее руки.

Влагалище, уже пропотевшее, приняло меня, плотно обхватывая!

Она извивалась подо мной, но не кричала и не пыталась сбросить!

Потом часто задышала — Аа! Аа! Аа!

Ее пальчики впились в мои плечи, она потянулась навстречу... расслабилась и застыла. Руки опали.

А у меня, ни в одном глазу!

Она подозрительно ровно замерла, я замер и всмотрелся в ее лицо.

Наталья задремала!

— Так не пойдет! — возмутился я и слез с нее.

Перекатил ее на живот, приподняв руки и приложив, поставил раком. Пристроился сзади, сжал грудь и засунул в жопу!

Она что-то вскрикнула и опять застыла.

А я изливался!

Отпустил грудь, и она прижалась к стене.

Спит!

Я тормошил ее, усаживая.

Наталья открыла глаза и зашарила рукой по лежаку.

Я помог ей одеться, и пока одевался сам, она стояла у осколка зеркала на стене, поправляла волосы и очистила рот.

Мы вышли на улицу.

— Я провожу тебя

Она взяла меня под руки, и мы пошли к административному корпусу.

Через семь часов я вернулся, закрылся, зашел в служебку и притворился на лежаке.

Пробудился от звонка во вратах.

Бочемь часов утра!

...

Чуть не запыхался! Про лом!

Галя Порошенко, сестренка татарочки с хохлушкой, пришла в этот молоденькой девчонкой, сразу после окончания индустриального техникума.

Через два месяца, уже самостоятельно писала неплохие тексты.

В техподдержку закочил Владимир Павлович, и подойдя к Гале, положил на стол эскиз на тетрадном листочке.

— Что это, Владимир Павлович?

— Лом! Быстро: текст и в ПДФ. А я позже проверю чтобы передали в БТЗ и на участок!

Он ушел, а Галя взяла чистый лист бумаги и написала:

— Подготовительная операция: отрезать круг с присечкой 5 мм по диаметру, для токарной обработки;

— токарная — обточить по диаметру, как чисто, сохраняя размер чертежа;

— заточная — обточить и заточить жало. Перевернуть. Обточить и заточить пешню.

— термообработка — закалить TBЧ жало и пешню;

— покрытие — Хим. окс. прм.

Дата. Подпись.

Приклеила эскиз к бумаге и отнесла в ПТБ.

В ПТБ прочли бумагу и отправились в БТ3, и нахохотались от души уже все вместе!

Через час, уже полчаса потешалось над Галиным техпроцессом.

Владимир Павлович случайно услышал, над ... чем смеются, выхватил бумагу и поднялся в техбюро.

Швырнул техпроцесс на стол Гали

— Это что?!

Галя удивленно подняла глаза — Лом!

Владимир Павлович швыркнул носом, отодрал техпроцесс от эскиза, скомкал и бросил на пол!

Двинул эскиз по столу — Пиши! Пиши прямо на эскизе!

— Кузнечная! Заготовки уже давно в кузнице! Кузнечная — сформировать жало с одного конца и пешню с другого. Точка! Закалить в горне жало и пешню. Точка!

— Распишись!

Галя расписалась.

Владимир Павлович взял эскиз с техпроцессом — Я сам отнесу!

Подобрал с пола скомканный Галин техпроцесс, развернул и положил на стол — Оставь! На память!

Улыбнулся и вышел.

* ПТБ — планово-техническое бюро; БТЗ — бюро труда и заработной платы; ОТК — отдел технического контроля; ОГК — отдел главного конструктора; ОГТ — отдел главного технолога.