Выбор Артура. Второй шанс. В соавторстве с Русёной (Порно второй мировой войны)

Детям до 18 лет - ЗАПРЕЩЕНО!

Выбор Артура. Часть 1. Дэвид Висман -

Выбор Артура. Второй шанс. часть 2.

Авторы:

Дэвид Висман. ИринаГришанова Русёна.

Аннотация.

Продолжение «Второй шанс» – это идея моих читателей и автора замечательного рассказа «Всем богам спасибо за тебя» Русёны (Ирины Гришановой)

Эта книга написана благодаря моему замечательному соавтору и вам, дорогие читатели.

Роли Артура, его жены и Сергея - написаны Русёной.

Роли Олега  и др. второстепенных персонажей

написаны Дэвидом Висманом.

_______________________________________________________

Пролог.

Не отправленное письмо. Олег.

С каждым днем становится только хуже.

Боль не уходит, она пульсирует неравномерно, какими-то урывками. Она притупилась, но не исчезла. И чем больше я пытаюсь забыть тебя, тем хуже у меня это получается. Я пытаюсь возненавидеть тебя за то, что ты перевернул мою жизнь. За твое бегство и предательство. Но не могу. Я лишь начинаю оправдывать тебя, искать причины твоему поступку.

Если бы кто нибудь еще полтора года назад сказал мне, что я - Олег Гордеев, ловелас и весельчак, любитель шумных компаний - убегу от друзей из своего города, уеду от воспоминаний, спрячусь даже от Кости, я бы рассмеялся и не поверил.

Только вот воспоминания, они ведь не остались дома, они рванули за мной.

И самое яркое воспоминание - это когда ты положил мне руку на мою грудь и забрал мое сердце. Мое забрал, а свое, оказывается, и не отдавал.

Я живу, как на минном поле, боясь однажды вывернуть душу наизнанку.

И только в интернете я настоящий, открытый...

Только виртуальным друзьям я могу сказать правду. Они не осудят, поддержат, помогут добрым словом.

Конечно, Костя - еще единственный друг, который не предаст, не бросит, не отвернется. Но он возненавидел тебя за то, что ты сломал меня, а я не хочу, чтобы он тебя ненавидел. Он, конечно, не скажет, не намекнет мне даже словом о своём отношении к тебе, но я вижу, как у него начинают ходить желваки при упоминании имени - Артур.

И то, что Новокузнецк от Новосибирска всего в пяти часах езды, - это как испытание мне, как мучение, наказание. Или судьба.

Иногда мне хочется рвануть в этот город. Город, который забрал тебя у меня. Перевернуть его, найти тебя, явиться к тебе и вытрясти из тебя правду.

Потому что не верю я, что ты не любил меня, не верю в твою нелюбовь.

Я видел твои глаза, я чувствовал твои губы и руки, я слышал твой шепот.

Так нельзя притворяться, так нельзя ошибиться в чувствах. Только любящие смотрят так, как смотрел на меня ты.

Что меня останавливает? Страх. Да, я трус. Я боюсь, что ты вновь повернешь во мне кол, который врос в мое сердце.

Рана затягивается вокруг этого кола, он никуда не делся, он прочно вогнан в мою грудь.

Но если ты вдруг нажмешь на него с новой силой, разворотишь и так незаживающую рану, я просто не выдержу этой боли.

Я люблю тебя Артур, Я люблю тебя.

1. Артур. Воспоминания.

Нервно выкуривая уже вторую сигарету на кухне у открытой форточки, я пытался понять, что же это происходит?

Вот уже полгода, как я женился. Симпатичная, на вид ровесница, она сразу же привлекла внимание, когда руководитель моей практики представил ее как студентку из СНИ, причем, тоже на практике. Она, назвавшись Татьяной, протянула мне руку для пожатия, заинтересованно разглядывая меня. Безусловно, я посчитал это удачным обстоятельством: в Новосибирске знакомых у меня не было, а теперь я мог надеяться на  нескучные вечера среди новых знакомых, коих у местной красавицы наверняка было множество. И я не ошибся.

Весна, властно вступающая в свои права, только прибавляла активности всему живому. Население мечтало поскорее освободиться от зимней одежды, и теперь то тут, то там мелькали длинные ножки в коротких юбочках, привлекая внимание мужчин. Мне тоже захотелось не одиноких унылых вечеров, а общения. Знакомство с девушкой оказалось ко времени. И теперь я часто тусил с новыми приятелями. Для меня это было непривычно. До этой поездки учеба и подработка на дому за компом отнимали много времени, да и не любитель я ходить по тусовкам. Но тут, в чужом городе, было как-то не так одному по вечерам, потому и радовался новым друзьям. Сперва клуб «4 ROOMs», куда меня пригласила Таня и где я познакомился с ее друзьями, а потом понеслось: то меня на «Punk TV» позвали, то потом на «Иван-Кайф», да и «Hi-Fi» тоже была ничего. Оказалось, в Новосибе есть приличные рок-группы и не только. Хотя я не очень-то любил всю эту музыку, но за компанию ходил. А однажды я проговорился, что на спектакле лет сто не был, так Таня меня в молодёжный театр затащила –  «Глобус» называется. Я предпочел бы что-нибудь классическое, да девушка, оказалось, не очень-то приветствует «всю эту фигню». Как-то раз с удовольствием сходили в зоопарк. Я от него обалдел. Шикарный. Хотя, что ожидать, если он не ютится среди жилых домов, а расположен на территории Заельцовского лесопарка?

С ней было интересно: милая, разговорчивая, она много рассказывала про свой город, про себя. Не мудрено, что мне захотелось углубить наше знакомство, доведя его до постели. Но вот тут-то меня ждал облом! Девчонка не давалась! А я ведь уже очень давно не был с девушками. Да еще эта весна. И ее отказ только больше заводил меня. И постепенно я влюбился. Ее взаимные чувства ко мне наряду с тем, что секс нас ожидает только после брака – таково было ее условие, –  подтолкнули меня принять важное решение: еще раз изменить мою жизнь, бросив бесперспективные, как мне тогда казалось, отношения с Олегом и жениться.

И вот стою я теперь, курю, да вспоминаю: где же что в моей жизни пошло не так? Последняя размолвка с женой все еще отдавалась в душе эхом отдельных слов, что царапали и раздражали, хотя я стойко повторял про себя: «Это из-за беременности, это пройдет», но сомнения в правильности моего решения тогда, полгода назад, все больше и больше разъедали мои чувства к Татьяне.

Вот почему так? Люди встречаются, нравятся друг другу, влюбляются и все так хорошо, романтично, интересно. Но стоит начать жить вместе, как сразу возникают какие-то трения: то не так, это не этак. А сам человек ведь не изменился, так почему видится совсем не то, что до брака? Что меняется, когда появляется штамп в паспорте и начинаешь жить под одной крышей? Не понимаю. Я выкинул докуренную сигарету и отправился спать. Завтра очередной рабочий день, вставать рано.

Сон не шел. Таня рядом уже давно спала, а я все ворочался – возбуждение от наших с женой разборок никак не уляжется. Я насильно выдворил из головы размышления о семейной жизни, но свято место пусто не бывает.… Вот и сейчас, не успел я с трудом отогнать мысли о размолвке, как их место заняли вопросы: Как он там? С кем сейчас? Может, женился уже? Мама про него ничего не говорит, а я спрашивать не решаюсь. Олег в последнее время мне все чаще стал вспоминаться. Хотя, если честно признаться самому себе, я его и не забывал никогда. Такого разве забудешь? Тем более, что он единственный в своем роде. Я закрыл глаза, вспоминая.

… – Ты, главное, внимания на Олега не обращай, – Светик, пока собиралась к сестре на день рождения, оказавшимся таким судьбоносным, просвещала меня по поводу своего бывшего мужа. Он такой говнюк. Так выходило по ее словам. Я был склонен ей верить. И чего за меня переживать? Я что, сам не разберусь? Не маленький, чай. Подумаешь, ну будет он там, ну не устроит же скандал? Да и плевать мне на него.

Олега я узнал сразу, хотя до сих пор не видел. Первая мысль: Ха! Я-то лучше оказался, она со мной, а не с этим красавчиком – прям мачо какой-то. Во, стоит, вылупившись. Смотри-смотри, я все равно в победителях. Вот пусть теперь локти кусает, что упустил такую женщину. Я направился в его сторону. Что-то взгляд у него какой-то… растерянный. Словно ожидал нечто иное. Интересно, насколько я – оригинальный,   разошелся с его представлением обо мне – до этого?   Не сдержав легкой усмешки, подошел и протянул руку:

– Артур, – леденящий взгляд серо-голубых глаз, короткая ответная реплика и такое же короткое рукопожатие, словно он обжечься боится. Резко отвернулся. Нервничает, что ли? Ну-ну.

Я наблюдал, как он выходит на балкон. Движения уверенные, четкие, сам подтянутый, фигура хорошая, явно спорта не чурается – костюм вон как сидит. Интересно, без этой упаковки он как выглядит? Высокий. Выше меня. Женщинам такие нравятся. Самое то – во всех отношениях. «Во, Ольгин муж за ним пошел, сейчас меня, сто пудов, обсуждать будут», –  отметив это про себя, я направился к столу, не стоять же тут столбом.

Мужчин долго не было, и мой Светик пошла за ними. Наконец, все собрались за столом. Явно более спокойный, чем при встрече, ее бывший сел напротив меня. Наверняка специально. Доставать будет. Вот чмо! Я занервничал под его пристальным взглядом, а этот гад еще и подмигнул мне! Бля! Чего он добивается? Машинально подхватываю вилкой оливку, чтоб как-то отвлечься, но, по закону подлости, она застревает в горле, не давая вздохнуть. У меня начиналась паника, я не знал, что делать. И тут, спасибо Светлане – она хорошенько стукнула по спине, помогая избавиться от проблемы, – оливка вылетает из моего рта к нему в тарелку! Ситуевина! Закашлявшись, беру протянутый мне Олегом бокал – горло обожгло. Я судорожно вздохнул воздуха, на глаза навернулись слезы. «Ссука! » – промелькнула мысль, но тут же истаяла при виде растерянности на его лице: он явно не специально подсунул мне самогон. Светик сцепилась со своим бывшим, он ляпнул что-то по поводу смены ориентации, все за столом были в шоке, а меня весь этот театр абсурда окончательно рассмешил. Мой смех снял общее напряжение, вечеринка благополучно покатилась дальше.

Я исподтишка периодически наблюдал за бывшим мужем Светы. Никаких поползновений достать меня тем или иным способом с его стороны не наблюдалось. Спустя какое-то время Костя, хозяин квартиры, позвал всех мужчин курить, пока наши дамы занялись своими женскими вопросами. И на балконе я оказался слишком близко от Олега. На меня пахнуло популярным запахом "Hugo Boss". Мммм, приятно. Неужели он действительно не будет мне мстить? Почему-то очень захотелось, чтобы это так и было, чтобы мы не врагами, а друзьями были. И я спросил его, раз уж ситуация позволяла: – «Ты не злишься, что я со Светой? ». Но вместо ожидаемого короткого «да» или «нет» слышу:

– А у тебя бы жену увели, ты бы не злился?

Все же нет, не получится дружбы. «Боже! О чем я думаю? Какая дружба? » – испуганно проносится в голове, когда я вновь столкнулся с его холодным взглядом. И тут он предлагает мне встретиться вдвоем, поговорить. Мысли маятником качнулись к другому полюсу: «А почему бы и нет? И пусть не дружба, но приятельские отношения-то возможны? ». Он обнимает меня за плечи и прижимает к себе. Это как-то… волнительно. Ага, это я рад, что он не держит зла на меня – так оценил я тогда свои чувства.

… Рядом во сне зашевелилась жена, и я вынырнул из воспоминаний. Да, наверно, тогда все мои беды и начались. Не стоило мне с ним встречаться. И даже на день рождения не стоило ходить. Теперь вот уже сколько времени без него, а забыть все не удается. Я ведь честно надеялся начать все с начала, верил, что вот будет нормальная жизнь, как у всех: жена, дети… «Ага, и домашние разборки с женой». Я покосился на спящую Татьяну. «Странно, что даже денег у нас с ней уходит больше, чем в то время, когда мы были еще не вместе». Теперь же нет-нет, да возникали некоторые взаимные претензии на тему «куда деваются деньги? », да и не только по этому поводу бывали у нас размолвки. Я вздохнул: мысли уже в сотый раз побежали по кругу моих размышлений обо всех этих домашних скандалах. «Это еще ребенка нет, а как появится, вообще задница будет! А может, наоборот, она успокоится и все наладится? ». Надежда, что это все из-за ее беременности, давала мне сил раз за разом проглатывать не всегда заслуженные претензии от Тани. «Нет, так нельзя. Спать осталось четыре часа» – раздраженно подумал я, вставая, – «Курю последнюю и спать, спать! ». Свет на кухне включать не стал. За окном тихая снежная ночь. Завтра опять тащиться по этим сугробам. Падающий за окном снег вновь увлек меня в прошлое.

… Мы дурачимся, валяемся в чистом белом пуху из снега, громко смеемся. Вокруг никого. Замечательно, когда есть вот такая возможность – не боясь ничего и никого, как дети, весело бегать друг за другом, кидаясь снегом, падать и бороться, а потом обниматься и целоваться. Хочу дачу! Пусть не такую, как у Кости, но где так же можно быть свободным. Олег, обнимая, шепчет «Люблю! » и я вижу желание в его глазах. Оно тут же находит во мне отклик, и мы, отряхивая друг друга от налипшего снега, торопимся к дачному дому, где нас ждет тепло и возможность утонуть друг в друге, доходя до невероятных высот единения…

Я горько усмехаюсь: все позади. Непроизвольно трогаю обручальное кольцо. Когда-то у меня было другое. Пусть и не официальное, но, тем не менее, сейчас я затрудняюсь сам себе объяснить, почему же я сожалею, что его теперь нет. А есть вот это. И снова повторяю придуманную недавно для самого себя формулу самовнушения: «У меня все хорошо. Не бывает семей без проблем. У меня замечательная жена. При беременности все женщины нервные. У меня будет ребенок, это просто здорово. Таня родит и потом все будет просто замечательно».

А перед глазами Олег, серо-голубые серьезные глаза и кольца на его ладони.

2. Олег. Без тебя.

Прошло почти полгода с того дня, как Артур бросил меня. Боль не утихала, а какой-то искрой, затухшим костром разместилась в груди. В день, когда я узнал, что он женился, костер вспыхнул с невероятной силой, обжигая грудь, выжигая моё сердце.

Я не знал, куда себя деть. Мысли о предательстве, как назойливые мухи, роились в моем мозгу. Он предал меня и самое страшное, это то, что я не знал - за что.

Мне было тяжелее еще тем, что до Артура я был только с женщинами, а сейчас мой мир перевернулся, и я не знал, что мне делать, как жить дальше. Я чувствовал, что Он изменил меня в корне, что дороги назад теперь нет. Да, я буду заниматься, как и прежде, сексом с прекрасной половиной человечества, но я так же понимал, что мне этого теперь будет мало. Но из парней никто, кроме Артура, меня не привлекал. И если физиология молодого организма  требовала своего, то я затевал интрижку с какой-нибудь красоткой на одну-две ночи, и все. И чувствовал себя после этого опустошённым и неудовлетворенным.

Когда мне на работе предложили годовую командировку в Сибирь, в город Новокузнецк, я с радостью согласился. Хотелось сменить обстановку, уехать из своей квартиры, где проделанный своими руками ремонт напоминал мне о последнем нашем с Артуром дне, когда он еще был со мной.

Приехав в Новокузнецк и сняв квартиру,   я почувствовал себя немного легче. И даже решил, что познакомлюсь с какой-нибудь хорошенькой новокузнечанкой.

Её звали Анжела. Мы вместе работали. Она была веселой хохотушкой, симпатичной и жизнерадостной. На третий день работы она пригласила меня на домашний борщ. Я согласился, ведь кроме компьютера в съемной квартире  меня никто не ждал. Её сыну было четыре года, замечательный малыш. Я стал часто у них бывать. Секс с Анжелой мне нравился, но не удовлетворял. А вот общение с ней и с её сынишкой Женей отвлекало от постоянных мыслей об Артуре. Мы встречались почти месяц, пока случайно  я не услышал разговор Анжелы с одной из наших сотрудниц.

– Анжелка, зря ты с Олегом связалась. Ему что, он командировочный, срок свой оттарабанит, да и уедет. А ты сейчас к нему прикипишь и пацана приучишь, тебе это надо? Тебе жизнь свою надо устраивать, пока Женька маленький, а не терять время с командировочными.

– Ну, все-то ты, Наташ, знаешь. А, может, он останется или нас с собой заберет. Может, он тоже ко мне прикипит.

– Дура ты, Анжелка, сама ведь потом сопли на кулак мотать будешь.

После этого разговора я понял, что так больше нельзя. Нужно прекратить эти встречи, пока я не сделал человеку так же больно, как Артур сделал мне. Я опять остался один на один со своим родным и верным компьютером и коротал вечера только с ним.

Как-то наши парни с работы  заговорили о покупке машин. Один из ребят собирался продать свою машину и купить другую. Из их разговора я узнал, что в Новосибирске автомобили дешевле. Когда был упомянут этот город, я насторожился и стал прислушиваться к разговору. Дима собирался за новой машиной  ехать в Новосибирск. Я поинтересовался, сколько от Новокузнецка до него ехать, и сердце ухнуло вниз, когда я услышал, что я от любимого всего в пяти часах езды на машине.

…Черт, еле вынырнул из тяжелого сна. Голова как чугунная, в горле тошнота. Чье-то голое горячее тело прижимается рядом. Глаза открывать боюсь, сначала пытаюсь вспомнить, что я, где я, почему. Вчера после работы отмечали день рождения нашей кассирши. Это я помню. Нажрался и кому-то плакался в жилетку – помню. О чем плакался – нет. Господи, а если об Артуре? Страх и какое-то гадливое чувство подбираются к груди. Открываю глаза – рядом лежит Анжела. Значит, уехали мы вместе. Неужели я рассказал ей про Артура? Сердце сжимает холодными тисками. Черт, черт, столько терпел, не пил, не напивался, соплей не распускал, и на тебе!

Анжела открыла глаза и томно потянулась.

– Проснулся? Минералочки хочешь?

– Хочу, – хриплю я, а сам боюсь ей в глаза смотреть.

Она поднимается и, демонстрируя мне свою тоненькую стройную фигурку, направляется на кухню. Возвращается, закутанная в полотенце, и протягивает мне стакан с «Карачинской». Я накидываюсь на него, как издыхающий в пустыне. Она смеётся.

– Не зря ты мне вчера все уши прожужжал со своей «Карачинской». Может, лучше пивка?

– Нет, не хочу. Я не опохмеляюсь никогда. Вот от таблетки аспирина бы не отказался. У меня на кухне в столе, где ложки, пачка начатая валяется, принесешь таблеточку?

– А что мне за это будет? – Она наклоняется и кусает меня за сосок. А я в таком напряжении от неизвестности, что желания к ласкам даже не возникает.

Проглотив таблетку, закрываю глаза и прошу Анжелу не кантовать меня пока. Она понимает, она вообще понятливая женщина, добрая, хорошая, красивая и одинокая. Но я не могу скрасить ее одиночество, не могу переступить через себя. Даже секс на трезвую голову почему-то не привлекает. А вчера наверняка все было, только вот я не помню ни хрена.

Анжела пошла в ванную, потом я услышал, как она возится на кухне. У меня на квартире она уже не первый раз. Прекрасно знает, что и где. Я пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь из вчерашнего. Только обрывки: пить начали в баре, затем бар закрылся, и мы поехали к кому-то на хату, к кому – убей, не помню. Помню, что сидел в ванной, меня кто-то умывал, и я что-то рассказывал, а меня утешали. Господи, позор-то какой. Ничего больше не вспомнив, задремал.

– Олеж, я супчик жиденький сварила, вставай, поешь. Тебе легче станет. А то ведь желудок у тебя совсем пустой. Надо хоть немного туда чего-нибудь закинуть.

Есть не хотелось совершенно, тошнило и кружилась голова. Черт, наверное, меня вчера вывернуло, раз желудок пустой. Я ведь без закуски не пью, запивать никогда не запиваю, а вот закусывать  – это у меня святое. Это ж сколько нужно было выжрать, чтоб так нажраться? Встаю через силу и, первым делом, в туалет и в ванную. Так, контрастный душ немного приводит в себя. Зубы чистил так, что десны закровили. Тащусь на кухню и молча утыкаюсь в тарелку с супом. Стыдно, господи, как стыдно. Через силу похлебав бульончику, почувствовал, что действительно становится легче. Анжела с аппетитом схлебала свой супчик, и хрустит чипсами, попивая пивко. А меня от его вида аж передергивает.

– Анжел, я сильно вчера нажрался? Не помню ничего, я там ничего не натворил?

– Олеж, ну, ты как пацан, честное слово. Вчера все, как порося, напились. А обрыгался не только ты один, так что не парься. Вам вчера водку, видать, в баре паленую подсунули, кто ее пил – всем хреново было.

– Ясно. Я помню, что кому-то в жилетку плакался. Не тебе?

– Мне, кому ж еще.

– И что я тебе наплакать успел? – Сердце замерло, я со страхом ждал, что она ответит.

– Олеж, не переживай, я девушка взрослая, все понимаю. Так что не раскаивайся, что все мне высказал. Так даже лучше.

– Анжел, а что я тебе высказал? Не томи, я ведь, хоть убей, не помню, что тебе наговорил.

– Да ничего особенного. Сказал, что не можешь со мной встречаться, что это нечестно по отношению ко мне. Что расстался недавно с женой и не хочешь пока серьезных отношений. Очень меня хвалил. И уверял, что все будет хорошо, что я себе еще найду настоящего мужика. Так что ты, вообще-то, не плакался, а жалел и успокаивал меня. Хоть я и не плакала, и успокаивать меня вроде бы было не нужно. А потом мы с тобой решили устроить последнюю, прощальную ночку. Вот, собственно, и все.

Я, наверное, слишком громко вздохнул, и на лице моем слишком сильно было видно облегчение. Потому что Анжела глянула на меня, как на врага народа, подумав, наверное, что я козел, – радуюсь, что высказал ей все это. Откуда ей было знать, что мой облегченный вздох к ней отношения не имеет.

3. Артур. Жизнь семейная.

– Арти! Ну что ты опять в своем компьютере завис? –  Таня подошла сзади, обняла, и, еще не согревшаяся с мороза, прижалась ко мне холодной щекой. – Я только что от врача. У меня четко видно, что будет девочка. А то, помнишь, раньше сомневались. Ты рад?

– Ну конечно, я рад, – похлопав женушку по руке, лежащей на моей груди, подтвердил я, продолжая просматривать новости компьютерного мира. Она досадливо вздохнула и, освободив меня из плена своих рук, ушла на кухню.   Нет, я действительно был рад. Семья, ребенок. Все, что положено. Мама, так та вообще на седьмом небе от счастья – а внук или внучка, ей все равно. Для меня же жизнь вошла в какую-то своеобразную колею, где вроде все есть, а чего-то так и не хватает. И чем дальше, тем яснее я осознавал что, собственно, все мои усилия обойтись без этого «чего-то» терпят крах. Или правильнее сказать «кого-то»?

Отвлекшись от монитора, посмотрел в окно, где в быстро надвигающихся сумерках зажигались огни в чужих домах. Там, за окнами, у каждого своя жизнь, свои проблемы. Но из всего многообразия людей нас, как правило, интересуют лишь единицы самых близких. И для меня таким человеком был и остался Олег. Хотя я всеми силами пытался его забыть, вычеркнуть из своих мыслей, понимая, что вряд ли когда еще встречу его, что жизнь продолжается, не смотря на наши ошибки и выкидоны судьбы. «Что же ты сейчас делаешь? » – задал я сам себе уже привычный вопрос и, как обычно, тут же попытался вытолкать его из мыслей, отвлекаясь на сиюминутное. Я потянулся, завел руки за голову, разминая таким образом мышцы спины. Из кухни поползли запахи, от которых тут же заурчало в животе. Да, пора поужинать. Хорошо иметь жену: приготовит, накормит. Хотя я и сам не прочь иногда что вкусное сделать. Когда маме помогал, то волей-неволей научился. Да и говорят, что лучшие повара – это мужчины. «И Олегу нравилось…» – и тут же с досадой на самого себя: «Забыть! ». Захожу на кухню:

– Ну, как дела на работе?   – обнимаю Таню сзади за толстенький уже живот, но она меня отпихивает:

– Не мешай, садись за стол.

«Ну и фиг с тобой» – обижаюсь я. Сажусь. «Интересно, она мне сегодня даст или нет? » – проплывает ленивая мысль, пока я пялюсь на нее в ожидании ужина. Конечно, беременность накладывает свои ограничения, но я же осторожно, да и она женщина крепкая, здоровая, даже несколько многовато вес набрала, как сама же и призналась после предыдущего посещения  консультации. Так что полезно будет ей сжечь лишние калории.

Надеясь на благосклонность супруги, предлагаю помыть посуду, на что она, конечно же, соглашается. Так. Теперь еще немного подмазаться:

– Лапочка моя, как там наш малыш? – я присаживаюсь рядом с ней и кладу руку на живот. Таня отвлекается от телевизора:

– Не малыш, а малышка. Ты чем меня слушал? – улыбается. Это хорошо-о-о.

– Ну, пусть малышка, какая разница? – улыбаюсь в ответ. Но тут у нее настроение резко скачет в противоположную сторону:

– Какая разница?! Да тебе вообще наплевать, мог бы не притворяться, и так вижу, что ребенок тебе совсем не нужен! Тебе бы лишь трахаться! Я не дура,   прекрасно знаю, чего вдруг ласковый такой!

Ну вот что на нее снова нашло? Я психую, вскакиваю с дивана и направляюсь курить, чтобы немного успокоить нервы. В комнату возвращаться уже не хочется, иду в ванную.

Пока моюсь, уныло думаю о том, что так я долго не продержусь, сорвусь и снова переругаюсь с ней в пух и прах. Беру свой любимый «Бриз» и ненароком задеваю и роняю один из многочисленных Татьяниных тюбиков. Раздражение поднимается новой волной: ну вот зачем женщинам так много этой всякой дребедени? Все полки заставлены! Я же обхожусь буквально одним–двумя. Да еще этот дурацкий сладкий запах! Говорил же, что не люблю эти цветочные ароматы, но ей на это наплевать! А еще мне претензии предъявляет! Хотелось взять, да и смахнуть все эти баночки рукой, но я все же сдержался, закрыв глаза и считая до десяти. Надо переключить мысли на приятное. И тут же, словно повинуясь долгожданному разрешению, всплыли воспоминания о том, как мы с Олегом принимаем душ вдвоем, как он оглаживает меня, целуя сзади в шею, отведя в сторону мокрые пряди моих длинных волос. И как это было здорово. И это, и то, что следовало дальше… Чувствуя напряжение члена, панически отмахиваюсь от несуществующих рук и ощущения поцелуя на шее, но стоило припомнить сидящую перед телевизором жену, как я плюю на свои запреты и сознательно начинаю представлять дальнейшее. Вот он что-то неразборчиво шепчет и разворачивает меня лицом к себе. Я провожу пальцем по своим губам… нет, это не я, это он. Глаза мои закрыты – так лучше воображается. Поцелуй. Властный и нежный одновременно. Он замечательно целуется. Руки гладят мою грудь, касаются сосков, спускаются на живот. Бля! Хочу его почувствовать! Рука охватывает член… это не моя,   это его рука. Ласкает, начинает медленно двигаться, постепенно убыстряясь и входя в мой ритм. Боже! Мне его так не хватает! Представляю глаза Олега, сейчас темные от расширенных желанием зрачков. Хочу слышать его стон. И, не выдерживая, сам издаю тихое «Аааа! » на выдохе, когда оргазм, наконец, освобождает меня от внутреннего напряжения.

Открываю глаза. Вода из душа все так же лупит меня по спине и ягодицам, взгляд упирается в кафельную стенку и мне становится отчего-то горько и пусто.

***

День Влюбленных принес мне кучу валентинок на мой комп. Я их еще на работе получать начал. Впрочем, в управлении и в аналитическом отделе у нас довольно молодой контингент, так вот девушки и развлекаются, хотя все знают, что я женат. А уже ближе к вечеру, дома,   я вновь проверил почту. Одна валентинка оказалась непонятно от кого, что очень меня заинтриговало. И пришла она с совершенно незнакомого адреса. Может, кто ошибся? Впрочем, на фоне очень нежной и ласковой сегодня жены эта мелочь проскочила так незаметно, что я забыл о ней напрочь. А наступающая ночь принесла еще большую радость – Танечка была замечательна. Она устроила мне нетривиальный День Влюбленных. Точнее, ночь. Ну да не это важно. Я просто радовался, что все у нас налаживается, что вроде как размолвки позади. Но утро явило, что это мне так показалось.

Проснулся я довольный жизнью и собой. Рабочий день в нашем отделе начинается в 10, на час позже, чем у жены в ее бухгалтерии. Но ей совсем близко от работы, а мне еще добраться надо. Потому выходим мы вместе.   Как обычно времени было достаточно, чтобы просмотреть почту, но это чуть позже. Комп был уже включен, видимо женушка рано поднялась, хотя заснули мы поздно. Я встал и первым делом прошел на кухню, где хозяйничала Таня.

– Доброе утро, солнышко! – пытаюсь чмокнуть в щечку, а она отворачивается. Господи! Ну что опять?!

– Ну что ты как не родная? Я тебя обидел чем? – я сам легко обижаюсь, потому и сдерживаюсь, как могу – она-то в положении, ей вообще лучше не нервничать, а то она сама себя и так постоянно накручивает на ровном месте.

Таня молчит, словно меня здесь нет. Я решаю за лучшее ее не трогать, потому молча ухожу умываться-одеваться. Возвращаюсь на кухню уже полностью готовый, даже за комп не сел, подумав, что надо бы еще раз попытаться выяснить, что же такого могло случиться за утро, что она на меня явно злится.

– Танюша, мне вчера так понравилось, и ты вроде довольна осталась, так что же ты молчишь? Что не так? – обнять даже и не пытаюсь, стою в дверях.

– Ешь! – как хлыстом.

Опять начинает нарастать раздражение, но я терплю, сажусь и молча ем. Не буду вообще ничего спрашивать, фиг с ней, пусть молчит. Чтобы случайно вновь не разругаться, быстро все съедаю, благодарю и ухожу в комнату к компьютеру. Так, почта моя открыта. Какой же я дурак! Эти долбанные валентинки! Наверняка из-за них! И зачем я только в самом начале наших отношений пообещал Татьяне не закрывать от нее свою почту? Повелся на «у нас не должно быть тайн друг от друга», «если ты любишь и не обманываешь меня, то тебе и прятать нечего». Ага, приехали! Теперь получай скандалы из-за ерунды. Тут же приходит мысль, что давно надо было завести еще одну почту. Хотя зачем мне она? Но хотя бы за тем, чтобы таких ситуаций не повторялось. А эту оставлю для всякой лабуды. Точно! А если что заметит, сказать, что по работе требуется конфиденциальность переписки! Что это требование начальства, и я подписку дал. «Отличная идея! » – потер я руки. А глаза тем временем пробегали по строчкам свежих писем – так, ничего срочного, и вдруг что-то зацепило мое внимание. Я вернулся на заинтересовавшую меня строчку. Это та непонятная валентинка-открытка, я ведь ее даже не смотрел, а строка блеклая – ее уже открывали. Ну, ясно, что женушка все прочла. Хотел было уже удалить, не читая, но в последний момент передумал и открыл. Сама открытка как открытка, а вот содержание при ней… « Ты мне безумно нравишься. Я не могу тебя забыть с момента первой встречи. Хочу целовать тебя и не только». Бля! И Танька это читала? Тогда понятна эта ее злость. Ну, могла бы прямо спросить, что это такое, я же мысли ее не могу читать. Слышу, жена в комнату заходит, я оборачиваюсь к ней:

– Ты из-за этого? – киваю на экран, – Так я даже не знаю, кто это.

Она зыркает на меня и по-прежнему молча собирается на работу.

– Тань, ну что ты как маленькая. Это просто валентинка, их дофига вчера было.

– Но не с таким содержанием! – наконец-то отзывается она. Хоть какой-то прогресс.

– Ну а я-то тут при чем? Ну написала какая-то дура, на работе все же знают, что я женат. Хочешь, при тебе напишу, чтобы больше мне не слала никаких писем? – предложил я, не подумав, а она возьми, да и согласись:

– Пиши! – и встала за спиной.

Пришлось набрать текст: «Прошу больше не слать мне таких писем, моя жена очень этим недовольна». Я оглянулся: вроде ее это устроило – выражение лица слегка смягчилось. И я отправил письмо. Таня уже обычным, а не раздраженным голосом, позвала:

– Ну, пошли на работу, – и вышла из комнаты.

Фу-у-у, гроза прошла стороной.

Через час я был за своим рабочим столом и занимался привычными делами. В почту свою залез просто так уже в обед и обнаружил очередное послание от незнакомки: «Я так понимаю, что жена просматривает твою почту? » И улыбочка изображена. Да какое ее дело?! Естественно, я ответил:   «Не стоит лезть не в свои дела». И уже с любопытством ждал: ответит или нет? Ответа не было. Обеденный перерыв закончился, я занялся рабочими делами и забыл уже о начавшейся странной переписке неизвестно с кем, пока уже дома снова не обнаружил очередное письмо с неизвестного адреса. Воровато оглянувшись в сторону дверей, где на кухне шебуршала жена, готовя ужин, открыл послание, чтобы прочесть: «Все, что касается моего прелестного паренька, для меня – мое дело. Даже если ты считаешь иначе. Целую».   Ну какова нахалка! Хотя заинтриговала она меня своей напористостью. Всего третье письмо, а уже «моего паренька» и «целует», видите ли. Хорошо, Танюха занята. Я быстро набрал ответ: «Не прекратишь так писать, помечу твой адрес как спам! » и сразу же удалил прочитанное письмо. Интересно, что ответит? Пока просматривал остальную почту, все поглядывал – вдруг ответ сейчас придет? Но, по закону подлости, письмо пришло одновременно с тем, как в комнату вошла Таня. Я срочно скинул письмо в корзину.

– Ну, что нового в мире творится? – Танюха обняла меня сзади, глядя, как я прокручиваю только что открытое письмо. Это была рассылка ежедневного мониторинга законодательства, где попадалась нужная мне по работе информация.

– Да я сейчас по работе кое-что ищу,   – и тут вспомнил об идее закрыть свою почту от жены.

– Да, кстати! У нас сегодня собрание было, предупредили, чтобы по рабочим вопросам у всех был отдельный почтовый ящик, куда не могли бы влезть посторонние люди, в том числе и родственники. А эту мою почту уже многие по работе знают, я не хочу менять адрес, так что для нашей семьи придется отдельный e-mail заводить.

– Чушь какая–то, я вот сейчас стою и смотрю, – ласково-игривый голосок сменился на слегка раздраженный. Как же легко у нее меняется настроение последнее время! Надеюсь, это не повлияет на дочь?

– Ну что поделать, раз так надо. А мы все даже расписались в какой-то тетради по технике безопасности. И будем, если что, отвечать за утечку информации, – я успокаивающе поглаживал жену по обвившим меня рукам. Кажется, она поверила.

– Ладно. Создай другой адрес. А то и так в письмах запутаться можно – столько приходит. Я давно хотела избавиться от лишних рассылок. И потом надо будет кое-что перенаправить на новую почту.

Я был удивлен таким ее быстрым согласием.

– Пошли есть, – потянула она меня за плечи. – Твои любимые голубцы, м-ммм, объедение.

Ну да, люблю я их, и в другой раз уже был бы за столом. Но мне так хотелось глянуть на пришедшее письмо, что я даже рискнул снова вывести ее из хрупкого равновесия:

– Солнышко, я живо дочитаю и приду. Ты мне положи пока, даже остыть не успеет, как все будет съедено. Ты же знаешь, – Я выразительно облизнулся, улыбаясь и снизу вверх заглядывая в ее глаза.

Она фыркнула и направилась на кухню. Я же быстренько полез читать письмо незнакомки: «Ну так почту другую создать не проблема, отправлю с другой – не зная, ты и прочтешь. А лучше ты создай отдельный почтовый ящик. Для моих любовных писем тебе» и очередная улыбочка. Блин, как получилось: только что с Таней на эту тему говорил. И опять эта ее наглая откровенность: любовные письма – каково, а? «А почему бы и нет? » – подумалось мне. – «Это всего лишь переписка. Не собираюсь же я с ней встречаться. Вот если бы это был Олег… Забыть! ». Поколебавшись, удалять ли сразу это письмо, оставил в корзине. Вряд ли Таня туда сунется. И пошел ужинать, мысленно придумывая новый адрес.

– Танюш, я подумал и решил, что легче мне всех своих адресатов уведомить о смене почты, чем делать переадресацию на  множество твоих писем. Согласна, солнышко?

– Можно и так.

Таня на удивление сегодня была уравновешена. И даже весела.

– Представляешь, у нас Анька на работе сегодня про братца своего приколы рассказывала, она даже выписала некоторые фразы из его сочинения и нам зачитала. Боже, как же сейчас детей хреново учат!  

Таня продолжала рассказывать что-то, а я делал вид, что слушаю, механически уничтожая все, что было на тарелке и думая о том, что же за особа такая мне эти письма пишет?

– … слушаешь? – уловил я последнее слово жены.

– Да-да, конечно, – я посмотрел со вниманием ей в глаза.

– Так вот: «Творчеству Гоголя была характерна тройственность. Одной ногой он стоял в прошлом, другой вступал в будущее, а между ног у него была жуткая действительность». Как тебе эти перлы?

Я улыбнулся:

– Ты что, наизусть заучивала?

– Да, блин, само запомнилось! Особенно мы над последними словами ржали.

– Да уж, весело у вас там в бухгалтерии.

Меня тянуло скорее заняться организацией новой почты, потому ужин я буквально проглотил и торопливо поднялся из-за стола.

– Ты как-то быстро сегодня, – Таня свела брови, отчего меж ними образовалась небольшая морщинка. – Мне на работе один фильм посоветовали, давай закачаем и посмотрим. Я пока посуду помою, а ты поищи «Мальчишник в Вегасе», это комедия.

– Хорошо, солнышко. Но мне надо кое-что сделать по работе, а чуть позже обязательно посмотрим, – я не хотел выводить ее из благодушного состояния.

Создав новую почту, задумался, посылать или нет этот адрес мой незнакомке? Хотя понимал, что все мои колебания – ложь перед самим собой. Решившись, набил текст: « Что ж, поиграем, незнакомка», ввел адрес новой почты и отправил письмо. Теперь оставалось ждать ее хода. Я был в предвкушении и надеялся, что эта неожиданная переписка отвлечет меня и от домашних проблем и от приставучих мыслей об Олеге. Его мне явно не хватало. Сперва редкие, сны с его участием стали не только привычны своей частотой, а уже ожидаемы с удовольствием, как в детстве я ждал сны, где летал, млея от непередаваемого счастья свободного полета.

4. Олег.   Как порося.

Я вчера напился. Напился как порося. Пришел хозяин квартиры за оплатой. Пришел с пивом.

А всегда, как известно все начинается с пива.

У меня настроение ноль. Апатия полнейшая. Пиво принял как должное, ну принес и принес, ну пьем, да и ладно.

В общем, напиваться не собирался. Так и сказал себе: Напиваться не буду.

И не напился - нажрался.

После пива организм расслабился, потянуло на разговоры.

Николай-хозяин, наливая очередной бокал разливухи, задал мне каверзный вопрос:

- Олег, а ты чего это в выходной, сидишь один, да еще как на похоронах. Тебя телка, что ли отшила?

- Какая тёлка? Нет у меня сейчас тёлки, некому отшивать.

- Ёпрст! Так мы сейчас замутим, с тёлками! Нет проблем.

Он позвонил кому то по телефону, и чуть ли не захлебываясь слюной, затараторил в трубку:   - Мавр, хватай Людку, Наташку и Маринку, и дуй ко мне на старую квартиру. Я здесь с квартирантом. Да, еще замути водяры побольше - оборачиваясь ко мне, спрашивает:

- Олег, закусон есть, или прикупить?

- Найдем что нибудь.

И уже снова в трубку: Мавр, куру гриль

прикупи  и соку томатного. Презики ещё подкупи, побольше.

Я немного чувствую себя не в своей тарелке. По ходу намечается нешуточный  трах.

Подруг Наташу, Марину и Люду, да и Мавра, я знать не знаю. Николая вижу раз в месяц, когда за квартиру плачу. Знаю что человек он женатый. Значит, решил парень оторваться.

Примерно через час, когда я уже слегка опьянел от выпитого пива, завалила компания из одного огромного парня, и двух симпатичных девчат.

Мавр был под два метра ростом, здоровый как шкаф и загорелый, как черт. На темно- коричневом лице, сверкали, белозубая улыбка до ушей и серые глаза. От него прямо исходило счастье и добродушие. Под его массой опустившейся на диван, тот ощутимо прогнулся и жалобно заскрипел. Места на диване как то сразу стало не хватать.

- Девчат, а где Машка? - Николай по хозяйски уже вытащил стопки, разложил на столе не хитрую закуску.

-  У нее ребенок заболел.

- Ну ни фига облом. Я что же без любови остался? у Николая заметно испортилось настроение.

По тому, как Наташа  кидала на меня недвусмысленные  взгляды, я понял - моя. Я без любови не останусь. Настроение поднялось.

Людмила примостилась на подлокотник дивана возле Мавра.

Меня так и тянуло спросить, где этот бугай умудрился так загореть посреди зимы в Сибири. Поймав мой взгляд, и как то, прочитав мои мысли, он предупредил  вопрос.

- У меня несколько салонов красоты, и там солярии стоят, вот пробую каждый на своей шкуре. Меня Гена зовут.

Лапа мавра, не уступала медвежьей. Кисть ещё долго ныла, от рукопожатия здоровяка.

Под выпивку все быстро разговорились. Я и не заметил, как мы приговорили уже три пузыря. Им то - Сибирякам пофиг, они привычные, да и комплекцией бог не обидел. Гене, так  тому, фляги, наверное, мало будет. А я осоловел  так , что чувствую - не до любови уже. В коечку потянуло.

А Наталья уже все коленки мне отдавила, своей шикарной попой.

А меня тянет положить на её не менее шикарную грудь, мою шикарную головушку, да и вырубиться нафиг.

Но не тут то - было. Коля сбегал, к какому то - соседу, и  уже вернулся с этим соседом и  его девушкой. А так же, с бутылкой и магнитофоном.

Водку выпили, но оказалось мало. Сосед сгонял и купил ещё.

Мне уже стало дурно.

Девчата вытащили меня танцевать. Не удержавшись на заплетающихся ногах, я упал, подминая под себя Людмилу.

Мы стали целоваться. Меня рванули за ворот, и  я взлетел.

Перед собой увидел черную морду и злющие глаза.

Мавр – стукнула  пьяная мысль, сейчас задушит.

Душить не стали, свалили как куль на диван и туда же пихнули Наташу.

И я все-таки уткнулся в её шикарные груди.

Они так дышали.... что голова моя качалась как на волнах. От такой качки стало плохо.

Я кое- как поднялся, добрался до ванной. После некоторых не хитрых процедур, почувствовал себя трезвым, и решил еще выпить для храбрости и уже запереться с Натальей в спальне.

Мужик сказал - мужик сделал.

Сидим в спальне, целуемся. Муси – пуси, я её раздел. Завалил на кровать и впился  как голодный  младенец в упругие коричневые кружочки сосков. Потом в шейку, потом опять в грудку, потом в пупик и все по новой. Она мне вяло так отвечала на ласки. В общем, поползал я по ней основательно, пока мой агрегат стал готов к бою. Водки много - кайфу мало.

Только я приготовился отыметь, наконец, слабо шевелящееся подо мной тело, как оно  как захрапит!!! От этого не очень  сексуального  звука, голубчик мой сник, а мне захотелось тоже всхрапнуть. Я так и уснул на мягкой Наташе.

Утром проснулся один, в бардаке и без любови.

Кто куда и когда делся - не знаю. Николаю звонить неудобно. За себя стыдно, за любовь - обидно.

Ох, порося я, порося.

5. Артур. «Подарок».

Прошла неделя. Переписка была весьма своеобразна: обо мне незнакомка знала слишком много, я даже тайком пересмотрел всех девушек и женщин в управлении, подходящих на роль моей сетевой собеседницы, но так и не решил, кто же это? Хотя по некоторым фразам можно было понять, что она где-то рядом, на работе.   На любые мои попытки выяснить это в письмах у меня ничего не получалось, нахалка уходила от ответа, а то и откровенно посмеивалась над моими стараниями вычислить ее. И только перед праздничными выходными я получил неожиданное письмо: «Любовь моя, хочу сделать тебе подарок  на  23 февраля. Назначаю свидание в кафе «Дежавю» на Димитрова, 15. Время выбери сам и сразу сообщи». Я замер, глядя на эти строчки. Не ожидал, что наша переписка так быстро приведет к личному знакомству. Почему-то мне все это казалось игрой. А тут встреча. Я сидел и думал: а надо ли мне все это? У меня жена, изменять я ей не собираюсь. Но тут же эту мысль перекрыло лицо Олега, его губы, глаза…. Я зажмурился и помотал головой, отгоняя недооформившиеся видения. Мля! Ну не уходит он из моих мыслей, хоть ты тресни! Я прекрасно осознавал, что я хочу сделать с Олегом, что я хочу, чтобы он сделал со мной – будь он здесь. Я понимал, что с ним – изменил бы  Татьяне не задумываясь. Нет! Эта встреча очень даже нужна! Мне необходимы новые впечатления! Даже если она мне не понравится, все равно – выпью побольше и все будет тип-топ! Вот так, агрессивно настраивая себя, я отправил ответ, назначив встречу на вечер, одновременно раздумывая, как отмазаться от жены. Раз уж я принял окончательное решение, то уж не отступлюсь.

Накануне события я небрежным тоном сообщил супруге, что мужики с работы решили устроить небольшой мальчишник в честь праздника, потому взять ее с собой не смогу. Она же закатила мне очередной скандал на тему: я – женатый человек. Типа – сиди дома. Но мой настрой от этих ее воплей только укрепился. Поведи она себя как-то иначе и я, возможно, отказался бы от задуманного, хотя человек я упертый: решено – сделано. Тут сыграла бы роль ее беременность.   Но случилось то, что случилось.

Я стоял перед зеркалом в прихожей и разглядывал себя: симпатичный молодой человек, костюм смотрится отлично, стрижка в порядке. Провел рукой по коротким темно-русым волосам, вспомнив в этот момент, как они нравились Олегу. Тогда мои волосы были длинные и немного волнистые. Но перед свадьбой я сделал стрижку, словно пытался так показать самому себе, что с прошлым покончено. Поправив зачем-то галстук и не дождавшись ни звука от Татьяны, что усиленно дулась, сидя перед телевизором, я вышел из квартиры.

Погода была вполне терпимая: примерно минус 25, снега не было, и легкий ветерок не досаждал прохожим. В кафе я пришел вовремя, хотя рассчитывал подойти минут на 10–15 раньше. Но небольшая авария на перекрестке мешала проезду транспорта, отчего и потерялись эти минуты. Я огляделся: небольшой, мест на 35, уютный зал с приглушенным светом. В углу внушительная стойка с пластинками и проигрывателем. Не ожидал, что они еще где-то используются, но здесь это смотрелось гармонично. Одна из пластинок как раз сейчас и звучала, вызывая в памяти слабые отголоски детства – у нас тоже когда-то был проигрыватель, только я его почти не помню.

Я внимательно оглядел сидящих за столиками – почти все места были заняты, но одиноких женщин не было. А за одним из них я заметил Сергея Анатольевича – сотрудника из отдела снабжения, которого ну никак не предполагал здесь увидать. Эта непредвиденная встреча вызвала во мне досаду, придется как-то договариваться, чтобы не разболтал на работе о моих похождениях – наши отделы были рядом. Он заметил меня и махнул рукой, приглашая, но я отвернулся от него, сделав вид, что не заметил и прошел к стойке:

– Мне пива. «Андреич», не фильтрованное, – оказалось, что здесь есть мое любимое. Бармен быстро обслужил меня, и я только глоток успел сделать, как рядом раздалось:

– Привет. Не стоит делать вид, что ты меня не заметил, – я, сохраняя на лице вежливое выражение, повернулся на знакомый голос. Сергей насмешливо рассматривал меня. Зная о переменчивости своего настроения и способности легко обижаться, я мысленно уговаривал себя: «Спокойно, мне все равно с ним надо договариваться». Хотя ежедневная тренировка в виде жены, похоже, давала свои результаты: я давно заметил, что сдерживать свои порывы мне становилось все легче.

Через силу улыбнувшись, пожал протянутую руку:

– Привет. Не ожидал Вас, Сергей Анатольевич, здесь увидеть.

– Да? А кого ожидал? И вообще, мы же почти ровесники, работаем фактически рядом, так давай на «ты», – любопытство и веселые искры в глазах не давали мне ни грамма надежды, что вот он сейчас возьмет и уйдет по своим делам.

Я досадливо вздохнул: надо достичь с ним какого-то соглашения, но что ему предложить? Впрочем, мало ли как в жизни может повернуться? Может, и я его когда выручу.

– Ну, можно и на  «ты». Послушай, тут такое дело… – Сергей приподнял одну бровь и слегка склонил голову на бок, а я после небольшой заминки все же продолжил: – У меня здесь встреча назначена с девушкой. Ты уж, будь любезен, не говори ничего на работе. Мы как-нибудь сочтемся потом.

Я наблюдал, как у него расползаются губы в широкой улыбке, и во мне поднималось раздражение, хотелось нагрубить и послать куда подальше.

– А с чего ты решил, что свидание у тебя с девушкой? – он прямо-таки искрился от удовольствия, наблюдая за мной.

Я почувствовал, как от этих его слов меня тряхануло. И в душе поднялась настоящая какафония: недоумение, возмущение, переходящее в ярость; затем страх от мысли «Узнал? Как? » погасил пламя, и тут же стыд – развели как мальчишку;   обида от неоправданных надежд, злость на этого гада, сожаление, что это только игра, и тоска… по Олегу. Несомненно что-то, а может и все, отразилось на моем лице, потому как Сергей Анатольевич даже рот приоткрыл, глядя на меня не отрываясь. Я схватил бокал с уже опавшей шапкой пены и выхлебал его залпом.

Сергей опомнился, сглотнул и отвел глаза:

– Слушай, давай сядем и поговорим, – он повернулся к бармену и заказал пива, себе и мне, кивнув на мой пустой бокал:

– Ему повторить, – подхватил поданные барменом пол-литровые ёмкости и направился к своему столику. И все это время вел себя так, словно ни секунды не сомневался, что я последую за ним. Поколебавшись, я все же не стал разочаровывать Сергея: буря пронеслась по душе и улеглась, а мне стало уже любопытно – какого ху… то есть лешего он это все затеял.

– Ну, и чего ты добивался этими глупыми письмами? – задал я вопрос, как только мы устроились за столиком.

Стараясь вести себя как можно непринужденнее, я свободно развалился на стуле и отглотнул из своего бокала, всем своим видом стремясь показать, что этот его розыгрыш с письмами меня лишь прикольнул.   Надеюсь, это у меня получилось, потому как Сергей, пытливо посмотрев на меня, как-то стал терять свою веселость и легкость. Он медленно отпил из бокала, явно оттягивая ответ. Затем еще помолчал. Я же стоически ждал, не меняя ни позы, ни выражения лица, ощущая себя словно на сцене, где следующий мой жест может показаться зрителям ложным и тогда весь спектакль насмарку.

– Знаешь, Артур… – наконец-то разродился парень, но тут же снова замолчал, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Я же не давал ему такой возможности, наблюдая за ним лишь боковым зрением, делая вид, что рассматриваю интерьер. Он начал нервничать, хотя это было и не сильно заметно. Просто его поведение с момента нашей встречи изменилось – в нем появилась напряженность. Я бросил короткий взгляд на него. Сергей, заметив это, тут же словно в кулак себя собрал и, нахмурившись, совершенно серьезно быстро продолжил рублеными фразами:

– Письма не розыгрыш. Я – гей. Ты мне нравишься, – и замолчал, ожидая моей реакции.

Хорошо, что я уже как бы играл роль, потому только челюсть моя не отвалилась от такого признания. Не мог же он быть уверенным во мне – не настолько мы друг друга знали. Всего лишь работаем на одном предприятии, и практически наше знакомство было на уровне «здрасти - до свидания». Я довольно быстро пришел в себя – а со стороны наверняка даже не было заметно, что я несколько подзавис – и, хмыкнув, непринужденно так спросил напряженного парня:

– Ну и что дальше?  

Вот чем мне нравится курение: если не знаешь, что сказать, то можно закурить, тем самым оттягивая ответ. А здесь эту роль сыграло пиво: Сергей взял бокал и медленно так отпил почти половину.

– А что бы ты хотел? – он аккуратно поставил полупустую емкость на стол, не спуская с нее глаз. Словно этот бокал из дорогущего хрусталя сделан, и он боится его разбить.

«Хм, что я хочу? » – пришла моя очередь прикрываться пивом. Я потягивал свою порцию, но вот глаз я не отводил от Сергея: интересно было – такой смелый в письмах и при встрече, и такой скованный сейчас. Видимо, другой реакции от меня ожидал. «А кстати, он что, ждал, что я обрадуюсь или сделаю подобное же признание? И почему это? Неужели как-то заметно, что я не отказался бы? » – эти мысли встревожили меня. Я ведь был уверен: здесь все начинаю с нуля, и никто ничего не знает. Нормальная типичная семья. «А впрочем, нет худа без добра: все равно от себя не уйдешь – это я уже понял. Так почему бы и нет? » – мой взгляд на Сергея при этих мыслях как-то изменился, потому что он, взглянув коротко на меня, вдруг стал краснеть.   Забавно было наблюдать, как сперва заалели щеки, постепенно краска залила все лицо и даже шея не избегла этой участи.   Он вроде как ненароком ослабил узел галстука – на нем, как и на мне, был костюм.

–  Чего я хочу-у… – медленно так и задумчиво протянул я, продолжая рассматривать парня.

Высокий, поджарый, даже несколько излишне худощав, тем не менее, смотрелся он не плохо. Лицо узкое, но зато светло-карие глаза на нем казались больше и выразительней, а на красивую линию слегка полноватых губ я давно, еще при первом знакомстве, обратил внимание.

– Ты точно хочешь это знать? – понизив голос и придав ему некоторую чувственность, спросил, одновременно раздумывая о сложившейся ситуации. Я надеялся довести его до крайней стадии смущения, заставить потерять уверенность в себе. Но мне это не удалось: он словно в очередной раз переключился на другой режим. Опустошив бокал и разлохматив пятерней аккуратно до этого уложенные длинные русые волосы, он смело встретился со мной взглядом:

– И не только знать, – он окинул быстрым взором всего меня.

По выражению глаз было заметно, в каком направлении идут его мысли, отчего мне тоже стало жарко, и жутко захотелось ослабить галстук и вообще снять пиджак, но я решил не копировать его действия. Пусть не думает, что я поддаюсь на его уловки.

– Я, между прочим, ко многому готов, – продолжил он и так – небрежно, как бы ненароком – коснулся и провел пальцем по своим губам. –  И многое умею.

Воображение тут же принялось за работу: я представил, как эти губы касаются меня, целуют, плотно охватывают го… Стоп! Возникающее в брюках напряжение сейчас ни к чему. «****ь! Я хочу! » – четко прорезалась основная мысль. Я прям закаменел, боясь выдать себя. Он же, видя внешнюю мою невозмутимость, прищурил глаза, чуть наклонил голову, отчего прядь волос мягко упала на лицо, и ее захотелось убрать на место. Он медленно провел языком по верхней губе, а затем прикусил нижнюю, одновременно обводя кончиками пальцев край пустого бокала, а правой рукой неторопливо расстегивая пиджак и ненавязчиво касаясь пуговиц на светлой рубашке. Для меня это оказалось пределом.

– Куда пойдем? – хрипло спросил я, потому как в горле моментально пересохло, и сопротивляться своему влечению не было никакого желания. Я сдался.

Глаза у Сергея прямо вспыхнули от радости: ну конечно, добился желаемого. Он порывисто качнулся в мою сторону:

– Пошли ко мне, я тут недалеко живу, – не раздумывая, предложил он.

Черт, парень основательно подготовился. Видимо, потому и выбрал это кафе, что близко от дома. Но тут же спохватился:

– Впрочем, как пожелаешь.

Мне уже не было смысла шифроваться:

– Уже пожелал, – усмехнулся. – Веди, Сусанин.

Сергей махнул рукой, привлекая внимание официанта. Тот услужливо подлетел, держа наготове блокнот для записи заказа, но  мы его разочаровали:

– Нам счет, пожалуйста, – несколько торопливо произнес парень, доставая из внутреннего кармана деньги. Я даже попытки не сделал, чтобы предложить оплатить свою часть, – еще чего, пригласил – плати! Сижу спокойненько,   наблюдаю за ним.   А он, видимо, ожидал не такого действия с моей стороны: глянул на меня, что-то понял, хмыкнул и ухмыльнулся. В ответ я улыбнулся во весь рот, всем видом своим выражая ехидство.

Дом Сергея оказался в десяти минутах  ходьбы. Пока я раздевался в прихожей, он прошел в дальнюю комнату и по квартире полились звуки музыки. Транс, кажется. Это я после знакомства с – будущей тогда еще – супругой стал лучше разбираться в современных музыкальных направлениях. Клубная музыка мне нравилась.

– А ничего у тебя так, приемлемо, – рассматривая обстановку обычной двухкомнатной квартиры, прокомментировал я громко. После посещения туалета и ванны я прошелся по всем помещениям.

В общем, все как у всех. Только десятиметровая спальня была отделана в стиле хай-тек: сплошное стекло, пластик и металл. Я даже поежился – предпочитаю более теплые тона.

Впрочем, кровать была великолепна – настоящий сексодром, занимающий почти всю площадь. Я вернулся в дальнюю комнату, играющую роль гостиной, где у него заранее был накрыт журнальный столик: бутылка вина, фужеры, легкая закуска, фрукты. Можно подумать, он тут девушку собирался встречать. А впрочем, молодец. Старается произвести впечатление.

– Присаживайся. Отметим наш праздник, – бутылка в его руках была уже открыта.

– Ты служил? А, не важно. Давай наливай, – я протянул ему один бокал.

– Нет. Военная кафедра и все.

– Что это за музыка-то? – спросил я просто так, чтобы не молчать, пока он разливал вино.

– Транс, Above and Beyond. Нравится?

Я пожал плечами:

– Да ничего. Послушать можно.

– А я люблю. И еще Drum and Bass, – он протянул мне бокал. – Ну, с праздничком!

Фужеры от соприкосновения хрустально зазвенели, мы выпили.

– Странно, у тебя только одна комната в современном стиле отделана, что, на остальное денег не хватает? – подковырнул я его.

– Да нет. Это я года два назад разорился на свою комнату. Я с родителями живу, мы только недавно в долевое строительство вписались – родичи все боялись, а одному мне не потянуть кредит. Зато будет отдельная новенькая квартирка, когда дом достроят.

– И когда же?

– Года через полтора, наверно, – он пожал плечами и разлил еще вина.

– Давай за будущую мою квартиру выпьем, чтоб строилась скорее, – улыбнулся хозяин.

– Ну, давай.

Мы выпили по второму разу. В голове уже немного зашумело. Закусывали мы оба молча.

«И что, долго я еще буду ждать? » – задал я сам себе вопрос, раздумывая, когда же Сергей проявит инициативу. Странно, вроде как сам позвал, так подготовился, а теперь вот тормозит. Сидит, жует этак спокойненько. «Не, я так не согласен» – съев несколько виноградин, я решительно разлил еще понемногу вина и протянул удивленному моими действиями парню:

– Давай за дружбу, – и голосом змея-искусителя продолжил:   – На брудершафт.

Парень вновь начал краснеть. Бля! Я не понимаю, он гей или нет? А письма? Я встал, потянул его за руку и выполнил ритуал, не отпуская его встречного, отчаянно-решительного, взгляда. Тут же потянулся за поцелуем. «Вот, теперь то, что нужно» – удовлетворенно пронеслось в голове, когда он ответил мне. Больше отпускать его из объятий я не собирался.

6.   Артур. Будни.

Возвращаясь домой совершенно удовлетворенный и умиротворенный, я удивлялся: надо же, словно сам с собой вечер провел. Нет, Сергей, конечно, не я.   Но так много в нем похожего: реакции, поведение, предпочтения. Даже то, как легко у него меняется настроение – это тоже мое. И я не ожидал от себя некоторого копирования Олега. Странно было: я совершенно непроизвольно иногда вел себя как он.   То ли поведение Сергея эдак повлияло, то ли так выразилась моя тоска по Олежке, то ли это проявилось желание побывать в его роли. «Нет, на прошлом я уже поставил крест, так что нечего зацикливаться на воспоминаниях. А Сергей в этом мне поможет. Прошлое – в прошлом. Это отрезано. Забыли». Я очень чеканно проговорил мысленно эти слова, словно занимаясь самогипнозом. Но на заднем фоне, за этими четкими словами, как эхо шло понимание: прошлое так легко меня не отпускало, раз это отразилось в моем поведении. Но ведь я осознавал: Олега я не увижу, я – здесь, он – там. Значит, надо забыть. У меня жена, будет ребенок. И как миллионы других мужчин, я могу изредка изменять своей супруге, а с кем – это уже не важно. Пусть сейчас это Сергей. А там дальше – как получится.

Танюша не спала. Я ожидал, что сейчас начнутся упреки, но, как ни странно, она лишь подошла, поцеловала меня, мимоходом принюхиваясь – думает, я не заметил! – и, проговорив «Долго вы свой день отмечали», ушла в комнату. Фу! Все же я несколько волновался. Но когда проблема домашних разборок оказалась позади, на первое место опять вылезли мысли о произошедшем.

Я не знал, радоваться мне или нет тому, что случилось. Да, мне было хорошо, даже отлично – я именно тогда окончательно понял, что от себя не уйдешь. Что если я раньше думал: все может быть как у всех, то теперь я однозначно понял: мне мало иметь жену. Мне мало женщины. И я был дураком, когда так резко порвал с Олегом. Ведь я сам – сам! – пришел к нему. Я хотел его. Я… Наверно, я все же любил его по-настоящему, а думал, что это просто… так, пройдет со временем. Да что я вообще знал? Я рос домашним мальчиком – один ребенок, я как свет в окошке для матери. Застенчивость была основным препятствием для сближения с одноклассниками. Девочки, конечно, привлекали меня, но не так, чтобы очень. В общем-то, я считался хоть и симпатичным, но маменькиным сынком. А к таким относятся с легким пренебрежением. Вот и получилось так, что мне было уже 19 лет, когда я познакомился со Светланой, а она меня, в свою очередь, познакомила с сексом. Моя первая женщина была красива, опытна, смела, но и властна. Конечно, я был влюблен в нее. И захоти она выйти замуж за меня – не сомневаюсь, сейчас я бы был женат именно на ней. Но, видимо, во мне ее привлекало что-то иное – уж больно быстро мы с ней разбежались. А затем… А затем был Олег. Олежек. И я до сих пор не могу его забыть, хотя и понимаю, что – надо.

А вот заводить отношения с Сергеем мне бы не хотелось. Все же мы работаем близко друг от друга. Не хватало еще, чтобы кто-то что-то заметил. Но, тем не менее, мы все равно встречались. Он хороший парень. Да и тело мое требует свое, и я иду у него на поводу. А еще я заметил, что стал легче переносить беременность жены – эти ее перепады настроения. Как-то отстраненней стал. И она это заметила. Только вот обижаться стала чаще. На восьмое марта я ей подарил букет и духи. Вроде как нормальный подарок. А она сказала, что ей запах не нравится. Я-то выбирал то, что мне по вкусу пришлось. И вот, не то взял. Но если раньше мне было бы досадно, то теперь я просто пожал плечами и заявил, что нюхать-то  мне, а значит, духи что надо. А она опять обиделась.

Я метался между Татьяной и любовником, понимая, что поступаю глупо. Но отказаться от подвернувшейся возможности восполнить те ощущения, что давало мне в свое время общение с Олегом, я был не в силах. Сергей частично заменил мне моего Олежку. Хотя нет, уже не моего. И это отдавалось где-то в глубине души глухой болью. Непроизвольно я все же сравнивал их в постели, а часто просто представлял. Что это Олег рядом, его руки ласкают, его губы целуют. Все же не отпускал он меня.

7. Олег. Я оживаю.

Потихоньку выхожу из депрессии. Интернет – великая сила. Окунаешься в сетевую жизнь с головой, знакомишься с интереснейшими людьми, и твои проблемы отступают, когда у каждого третьего они такие же, как у тебя. Сплошь и рядом разбитые сердца и жизни. У некоторых судьба еще хуже. Любимых забирает не соперница или соперник, а смерть, и ты начинаешь понимать: твоя боль от потери – ничто по сравнению с болью тех, у кого нет надежды вернуть свою любовь, выдернуть ее с того света.

Пусть Артур  будет не со мной, но он жив и здоров, и всегда есть надежда увидеть его, поговорить, посмотреть в его глаза, просто дотронуться. Услышать от общих знакомых, что у него все хорошо, что он станет или даже уже стал папой, что любит и боготворит свою жену. И от этого разрывается сердце, и комок стоит в горле, но ты рад за него, просто потому, что он ЕСТЬ.

А как быть тем, у кого только могилка любимых и фото в черной рамке...

Все, не хочу о плохом. Жизнь продолжается, и я верю, что не всегда будет так плохо. На улице весна. Здесь, в Сибири, зима еще не уступила ей своих прав, не хочет сдаваться без боя. На днях был такой ураган – деревья ломались, как спички. Срывало рекламные щиты. Люди старались без необходимости не выходить в это буйство стихии.

Вчера ехал в автобусе и созерцал улицы города. Подтаявший снег лежит грязный, все серо и неприглядно. Такой же серый пасмурный день, как и мое настроение.

На одной из остановок в автобус заскочил парень. Яркое пятно на этом сером фоне. Пятно составлял его длиннющий самосвязанный шарф из ниток всех цветов радуги и такая же нелепая шапка на голове. Шарф напомнил мне самотканые половики у Кости на даче. Это было так необычно для сибирского города. Здесь предпочитают одеваться просто и ординарно, только юные «эмо» составляют  исключения.

Я с интересом поднял взгляд на лицо владельца "половичка" и просто вперился в него, как последний придурок, не в силах отвести глаза. Он слушал музыку через маленькие наушники, и в его серых глазах плясали такие чертики, что, казалось, они сейчас выскочат. Улыбаясь, то и дело прикрывал веки и качал головой в такт музыке.

Улыбка была потрясающей. В нем не было ничего общего с Артуром. Он был высоким, со спортивной фигурой парнем. Лицо чисто мужское. Но эти его чертики в глазах, эта его улыбка, этот нелепый шарф и такая же нелепая шапка-гандончик делали его неотразимым.

Я сам от себя офигел, когда понял, что я не могу на него не смотреть. А он, по-видимому, почувствовав мой взгляд, то и дело стрелял своими чертями из-под ресниц, и было видно, как он посмеивается. Его улыбка становилась все шире, он уже чуть вслух не смеялся, а я все пялился и пялился на него, особенно на его красивые губы. У меня даже во рту пересохло от внезапного желания впиться в них поцелуем.

Выходя на своей остановке, он повернул в мою сторону голову, ехидненько улыбнулся и подмигнул. Меня от стыда бросило в жар. Женщина, сидевшая рядом со мной, ошарашено на меня посмотрела.

У меня не выходит из головы его улыбка и  смеющиеся глаза. И в душе, наконец, потеплело. Я жив, я оживаю. Я стал смотреть и замечать людей. Я, наконец, пошел на поправку.

8. Встреча. Артур.

В хрупком равновесии, которое я стремился выдержать между женой и Сергеем, прошел месяц. Март подошел к концу, унося с собой холода, снега и сильные ураганы. Весна все смелее вступала в свои права. Наступал апрель.

Время имеет интересные свойства: что-то безвозвратно уносит, что-то сохраняет эхом печали ли, радости ли, что-то приукрашивает. Чему-то ты радуешься –  все позади, а о чем-то начинаешь жалеть. Вот у меня поначалу вроде как казалось, что все хорошо и что было – забудется, ан нет. Не забылось. Хуже того – со временем сожаления все сильнее грызли  изнутри. Ведь мне было так уютно, так комфортно с Олегом. Уже никогда не будет этих тихих спокойных вечеров, когда я сижу за компьютером, а он что-то читает тут же, рядом, расположившись на диване. Или же мы сидим, смотрим телек и спокойно потягиваем пиво: я – «Андреича», а он – «Бархатное».   И никто из нас не ворчал, что, мол, напиваешься и «зенки заливаешь». И не будет уже этих незабываемых ночей. А иногда и не только ночей. Ничего не будет. Так я думал. Но жизнь ли, судьба ли – иногда дает второй шанс. И тогда у людей уже есть возможность выбрать – как им воспользоваться, и воспользоваться ли им вообще.

– Слышь, Артур, в это воскресенье, между прочим, Пасха! – Татьяна что-то смотрела по телевизору, пока я разбирался с работой, которую пришлось взять на дом, потому как конец месяца.

– Угум…

– Давай, устроим праздник – сходим куда-нибудь.

– Ммм…

– Можно в воскресенье в центр  – там гулянка будет.

– …

– Ну что ты все мычишь! Отвлекись ты от этой своей лабуды! Я  с кем, в конце-концов, разговариваю? Со стенкой?

– Таня, не заводись, я по работе занят, – мне все же пришлось отвлечься, чтобы успокоить возмущение супруги. – Давай немного попозже поговорим?

– Да работой на работе надо заниматься! А дома ты со мной должен быть, а не с компьютером!

– Ну хорошо, хорошо. Что ты хочешь? – сдался я.

– Я хочу в выходные сходить куда-нибудь! – и продолжила уже спокойнее: – В воскресенье Пасха. Надо посмотреть, где что будет проходить.

Я уж было согласно кивнул головой, но вовремя вспомнил, что именно на воскресенье договорился о встрече с Сергеем. Отменять ее совсем не хотелось – мы и так не часто встречались в нормальных условиях, а тут он сообщил, что его родители уедут.

– Тань, я в воскресенье никак не могу – отчет на следующей неделе сдавать, – я сделал пожалобнее выражение лица и собрался продолжить, но она меня перебила:

– Ну и сделай все до выходных. Все равно, вон, из-за компа не вылезаешь.

– Я уже договорился с одним знакомцем с работы – он обещал программу подогнать под мои нужды, потому к нему домой пойду. А раньше воскресенья он не может – у него тоже своей работы хватает – конец месяца же.

Я смотрел на Таню честными глазами, зная, что если начну взгляд отводить, то она тут же заподозрит неладное. А чтобы уменьшить ее недовольство, предложил:

– Давай в субботу куда сходим?   Зато ты в воскресенье как следует отдохнешь перед трудовой неделей.

Она немного подумала, потом согласно кивнула головой:

– Вообще-то ты прав. Тогда куда пойдем?

Мы с женой решили сходить в цирк. Я его с детства любил. И с Олегом мы часто туда ходили. Когда Танюха изъявила это свое желание сделать вылазку в свет, то этот вариант у меня был на первом месте. Клуб отпадал, кино – в общем-то, можно, но его и дома смотрим, а театр Таня не очень-то любила. Вот и остановились на цирке.

Погода в субботу выдалась замечательная – весенняя. Солнышко уже ощутимо пригревало. И улицы, наконец, очистились от излишков снега. Настроение у Танюхи было отличное – мы ведь действительно давно никуда не выходили. Да и погода этому не способствовала – куда пойдешь, если, например, ураган? Или снег валит так, что ходить по этим сугробам – одно мучение. Или по грязи, что при потеплении как каша под ногами. Вот потому и было на душе празднично, что – солнце, птицы щебечут, воздух пахнет весной. И не удивительно, что народу в цирке оказалось достаточно много, а реакция от зрителей прямо взрывная какая-то шла. Мы с Таней, поддавшись общему настрою, так же громко смеялись, азартно хлопали в ладоши и получали истинное наслаждение от представления. В антракт решили зайти в кафе, но там оказалось так много народа, что мы плюнули, и стали просто прохаживаться в фойе.

– Артур?! Ты?!

Я вздрогнул, боясь оглядываться: этого просто не могло быть. Голос, такой знакомый, что по телу волна прокатилась, обдавая жаром. «Нет, этого не может быть» – но я уже медленно оборачиваюсь и упираюсь взглядом в Него. В Олега.

Боже. Он все такой же. «Одиннадцать месяцев» – пронеслось в голове. Оказывается, где-то внутри меня стоял счетчик. В мае год, как мы расстались. Вернее, как я сбежал. И вот Он передо мной. Я стоял и молчал, не в силах что-либо произнести.

– Артур, кто это? – голос Тани вывел меня из столбняка.

– Олег? Какими судьбами?! – я смог справиться со своими эмоциями и протянул руку.

Но Он вдруг шагнул навстречу и со словами:

– Дай, обниму старого приятеля, ведь сто лет не виделись, – крепко сжал меня в объятиях и шепнул на ухо:

– Как я соскучился!

Меня снова кинуло в жар. Сердце усиленно стало гнать горячую лаву по венам.

– Артур, может, познакомишь?

Игриво-раздраженный голос жены позволил мне удержаться в рамках приличия. Я оглянулся на Татьяну. Надеюсь, она ничего не заметила? Хотя – чего именно, все в пределах нормы. А вот супруга моя с каким-то подозрительным интересом рассматривала Олега. Я снова взглянул на него. Ну да. Как же я забыл, что он не только мне нравился, но и женщины к нему были не равнодушны.

– Татьяна, это…

– Олег, – перехватил Он инициативу, протягивая руку, – старый приятель Вашего спутника, еще по Москве.

Таня, улыбаясь, подала ладонь, а он вместо пожатия вдруг поцеловал ее руку. Вот ведь ловелас. Словно и не видит кольца обручального.

– Вы великолепны, Татьяна! – улыбаясь, отпускает, наконец, ладонь моей жены. – Прямо онегинская красавица.

Наглец. Не поверю, что не замечает ее округлого уже животика. Танька же от удовольствия зарделась и постреливает глазками из-под ресниц:

– Ну что Вы?

Я решаю вмешаться, потому как начинаю испытывать слишком сумбурные чувства: то ли Таньку к Олегу ревную, то ли Олега к Татьяне.

– Олег, Татьяна – моя жена.

– О, да! Вы великолепная пара. Я ведь не смог поздравить тебя, так что поздравляю вас обоих.

У меня создалось такое впечатление, что он что-то еще этим хотел сказать. Но задал я другой вполне логичный вопрос:

– Как ты тут оказался? Какими судьбами?

Неожиданно прозвенел звонок, предупреждающий об окончании антракта. Я как-то и забыл, где мы находимся.

– Да вот, командировка. Представь, какая скука – никого здесь не знаю. Ах, – спохватывается Он, – Татьяна, милая, пожалуйста, отпустите супруга вечером на встречу со старым знакомцем. Мы посидим, немного пивка – только пивка! – предупредительно поднял он ладонь, – попьем, поговорим о нашем, мужском…

Мне опять показался скрытый подтекст в этих его словах. А Таня повелась на его обаятельную  улыбку, на его внимание к себе:

– Ну да, конечно. Я же понимаю. Но, надеюсь, Вы посетите как-нибудь наш дом? Мы Вас приглашаем в гости, – да, Олег ей явно понравился. Ни слова недовольства. Еще и в гости пригласила.

– Тогда после представления давайте встретимся у выхода.

Второй сигнал заставил стронуться нас с места.

– Я вас буду ждать, – он слегка поклонился моей жене, даже не взглянув на меня, и быстро затерялся среди зрителей. Мы тоже поспешили на свои места.

– Какой приятный мужчина. Вежливый, – Таня явно была не против этого знакомства.

– Почему ты ни разу о нем не говорил?

– Так а что говорить? Я же не могу всех своих бывших знакомых описывать.

Если честно, то я до сих пор не мог отойти от этой встречи. И всю оставшуюся часть представления усиленно имитировал то непринужденное поведение, что было у меня с начала выступления. А в голове крутились совсем другие мысли.

Встреча. Олег.

Тот парень в автобусе, он как будто разбудил меня. Черти в его глазах – они словно ворвались в мое спавшее в болезненном сне сознание. Я начал снова верить в себя. Начал улыбаться людям. И снова стал мечтать. И самая моя заветная мечта, мое страстное желание – увидеть Артура. Заглянуть в его глаза, вдохнуть его запах, просто смотреть на него. Услышать его голос, дотронуться до его руки, пусть он даже снова сделает мне больно, оттолкнет меня.

В интернете я познакомился с одной замечательной женщиной. В последние месяцы она стала для меня другом, сестрой, которая всегда поддержит и поймет. Я мог поделиться с ней самым сокровенным, не стесняясь написать, как мне плохо, и она всегда находила для меня теплые, ободряющие слова. Вообще, многие люди стали мне близки, много теплых и неподдельно участливых слов я прочитал и впитал в себя, без них я бы, наверное, пропал, не смог стать прежним. Далекие люди оказались ближе, чем те, кто находился рядом – оказывается, так тоже бывает.

Однажды моя виртуальная сестренка написала мне мудрые слова: "Если сильно захотеть что-нибудь и всем сердцем поверить, что это сбудется, если представлять это в мыслях, то мечта материализуется и все что ты хотел – получится".

И я искренне поверил, что я встречу Артура, что весна-разлучница мне задолжала и обязана вернуть долг сполна. Весь март, каждую ночь, каждый день я представлял, как мы встречаемся. Всей душой я стремился к этому, без слов, одними чувствами, посылая просьбу о встрече куда-то туда, ввысь… Или же мысленно тянулся к Артуру, зовя его, рассказывая ему, как я соскучился, как хочу его  видеть…

В последних числах марта наша компания решила повысить своим сотрудникам квалификацию. Когда мне сказали, что я еду на повышение в Новосибирск, я не поверил своим ушам. Я просто стоял, потрясенный тем, что мои усилия, это душевное устремление – достичь мечты – начали работать. Не сбываться, нет, пока нет.   Но ЭТО – работало!

Явные шаги по поиску адреса Артура я почему-то отверг. Да и прописка могла быть в одном месте, а жить-то он мог в другом. В моих мечтах мы встретились случайно, и я не хотел их нарушать. Если мы теперь не встретимся, значит не судьба, не сейчас. Но кто знает...  

Новосибирск – слишком большой город, и я не мог даже предположить в своих мечтах, где бы мы могли встретиться с Артуром. И вдруг мозг резануло – цирк или парк!

Оттуда все началось, с каруселей … Но карусели в апреле  не работали. После занятий я часть дня болтался по паркам, а потом шел в цирк. Я выучил представление наизусть, мне кажется, кассирши и билетерши уже на меня косились,   но я не пропустил за неделю ни одного представления.

…Я увидел его в антракте. Сначала подумал, что это галлюцинация,   плод моего воображения. Но рядом с ним была девушка, а ее я ни разу не видел, но сразу понял  – она. И тут же ноги стали ватными и тяжелыми. Сердце бухнуло вниз, а в ушах зашумело так, что я перестал воспринимать окружающее. Я стоял и смотрел на него, не в силах пошевелиться.   И только когда вдруг понял, что это правда, я его действительно встретил, вышел из оцепенения и, испугавшись потерять его снова, рванул к  своему Артуру.

– Артур, ты? – Я старался держаться, как мог, изображая удивление от встречи. От подготовленной моим сознанием нашей невероятной встречи.

Он медленно повернулся. Его и без того большие глаза стали просто огромными.

В них удивление, испуг, радость… А я вдруг сам не знаю, что мелю, и уже обнимаю его.

Что-то вроде: "Дай обниму старого приятеля"…  И тут же с губ срывается тихое: "Как я соскучился…"

Он настолько ошарашен нашей встречей, что не отстраняется от моих объятий, а только бормочет:

– Олег? Какими судьбами?

Я, как в каком-то дешевом фильме, целую его жене ручку, несу какую-то ахинею, а самого трясет от внутреннего напряжения. Я даже не помню, что я там говорил. Помню только, что она сама пригласила меня в гости. И я сказал, что буду ждать их после представления у входа. А затем просто сбежал, как только прозвенел звонок, оповещающий конец антракта.

И до конца представления стоял в туалете и курил, не в силах унять бешено колотящееся сердце.

9. После цирка.

Артур.

Памятные события закружили в голове свой хоровод, а на их фоне мелькали в панике возбужденные мысли. Я и хотел, и боялся его снова увидеть, ведь так долго отпихивал свои воспоминания о нас двоих  в прошлое, так старательно. Да еще Сергей теперь. Как я Олегу об этом скажу? Что от него сбежал, а здесь все равно мужика нашел? Я же от самого себя сбежал, когда решил, что мои отношения с ним только игры юности. Не говорить? А, может, он уже перегорел, и радость эта только от того, что тут других знакомых нет? Может, у него это все давно в прошлом? От этой мысли вдруг стало так горько, словно это не я бросил его, а он от меня ушел.

А может все же он тоже при встрече все вспомнил, может, не совсем еще ушло то чувство, что соединило нас? Неожиданно захотелось, чтобы он еще раз обнял меня, как только что при встрече. Чтобы снова шепнул… «А может, он не отказался бы от… Нет–нет! Это глупо.   Ведь говорят, что дважды в одну воду не войдешь. Так что нечего губки раскатывать, будто он простит меня и у нас может что-то снова начаться». Только вот, убеждая себя в невозможности восстановления наших отношений, я все больше хотел  именно этого. И тут всплыло – он же в командировке! Это же так мало! О чем я думаю? Какие отношения? А хотя… Чтоб в командировке  – и мужику не гульнуть? Почему бы и нет? Даже если и есть кто у него, он ведь сказал, что соскучился.

Меня кидало от одних мыслей к другим как мячик в руках игроков. Я ведь давно  уже осознал такую свою черту: никогда до конца не уверен ни в себе, ни в партнере. Так и он, может, сомневается. Все, что смог я для себя понять в этих метаниях однозначно, так это то, что обязательно с ним встречусь еще раз. А там дальше видно будет, куда ветер подует. А пока надо как-то Таню убедить, чтобы одного на встречу с ним отпустила. Была у нее такая установка – раз в браке, то все должно быть вместе. Типа как с почтой на компе. Иногда она любила повторять: муж и жена – одна сатана. Мол, все вместе и никаких тайн. Меня порой так доставал этот ее полный контроль. И почему это я при знакомстве не заметил такой ее черты?

Про Серегу и встречу с ним, назначенную на завтра,   к этому моменту я забыл напрочь.

Представление закончилось, народ потянулся к выходу. Я же то торопился, то, наоборот, тормозил. Таня даже обратила внимание на это мое нервозное поведение:

– Ты чего это мечешься?

Я вынырнул из своих размышлений на тему что лучше: чтобы он дождался или чтобы он ушел? Взял себя в руки, оглядывая окружающих людей, непроизвольно пытаясь увидеть среди них Олега, и сохраняя на лице приклеенную улыбку, ответил с шутливой интонацией:

– Я просто в туалет давно хочу, а тут люди вон какой толпой на выход прут, так думаю – потерпеть еще и пропустить основной поток или плюнуть и рвануть к заветной дверце?

Татьяна улыбнулась:

– Надо было чуть раньше выйти. Терпи уж теперь.

Олег нас ждал. Я засек знакомую фигуру сразу, даже выходящие плотной толпой зрители не помешали заметить его. Татьяна же обратила внимание на Олега, когда мы почти вплотную подошли к дверям:

– О! Вы нас дождались! Я думала, что Вы уже ушли.

Олег снова обворожительно улыбнулся моей жене:

– Ну что Вы! Как я мог забыть об обещании, данном  очаровательной жене моего старого приятеля?

Дон Жуан фигов.

Вообще-то домой мы планировали ехать на общественном транспорте, но Олег вдруг предложил поймать такси, мол, зачем такой красивой девушке толкаться среди пассажиров. Татьяна, конечно же, согласилась. И мы довольно быстро оказались у дома.

– Ну, пойдемте к нам в гости, – стала она зазывать Олега.

А тот, мило улыбаясь и скорчив просящее выражение, приложил руку к своей груди:

– Плииз, пустите супруга со мной посидеть в баре. Обещаю, я прослежу, чтобы он не напивался. Поймите, хочется поболтать о своем, мальчиковом.

Таня разочарованно вздохнула и открыла уже рот что-то сказать, как Олег продолжил:

– Вот если бы Вы встретились с подругой, а ее муж захотел ваши девичьи разговоры послушать?

Такое, ей, видимо, раньше в голову не пришло, и она, поколебавшись немного, все же согласно улыбнулась:

– Ладно. Доверяю Вам моего супруга, но если он придет на бровях, я его с Вами больше никуда не отпущу. Кстати, а Вы надолго здесь в командировке?

– Не очень. Но обещаю, что никаких бровей не будет.

Когда за Татьяной закрылась дверь подъезда, мы молча уставились друг на друга: каждый из нас что-то искал в выражении встречного взгляда. Не знаю, что увидел Олег, но я понял, что он волнуется. Это меня каким-то образом успокоило.

– Ну что? Куда пойдем? – спросил я.

– Не знаю. Ты же лучше ориентируешься в заведениях этого города, как-никак год здесь живешь.

– Тогда …– я ненадолго задумался, – есть тут недалеко вполне приличный бар.

– Ну так веди, Сусанин.

Мы шли рядом, и никто не начинал разговора первым. Я понимал, что вопрос прошлого расставания всплывет – от него не уйти, потому раздумывал, как все объяснить. Видимо, Олег тоже прокручивал начало разговора на эту тему. Вот так, молча, мы и дошли до бара. Странно это было. Вроде как и не расставались. Даже заказ сделали, словно старались общие вкусы подчеркнуть – голубцы на горячее и сельдь под шубой. Только вместо привычного пива Олег заказал коньяк. Я был согласен с этим его выбором – напряжение, висевшее между нами и мешающее начать откровенный разговор, пиво не смогло бы убрать. А так… Выпьем, расслабимся, и я смогу, наверное, объяснить ему, что да, тогда сделал глупость.

Вот только поймет ли, простит ли?

10. Сбылось!

Олег.

Он все такой же красивый, такой родной, и далекий.

Смотрю на него, и ком в горле. Если бы он знал, как тяжело мне сейчас вот так сидеть рядом с ним, видеть его и гнать от себя мысли: «... сгрести его в охапку, зацеловать, прижаться всем телом, впиться в губы, прикоснуться к коже под подбородком».

Боже…. Прекратить, нужно прекратить пожирать и раздевать его глазами. Иначе сердце разорвется.

Сделали заказ и молча смотрим друг на друга. Столько вопросов, столько желаний. Хотя главный вопрос: «Почему и за что? ». Но я задаю ему совсем другой:

- Как ты? Ты счастлив?

Артур.

– Может, сначала за встречу выпьем? – ушел я от прямого ответа и потянулся к только что принесенному официанткой графину.

Я взял в руки бокал и решился все же глянуть еще раз в его, какие-то завораживающе-лихорадочные глаза.

– За встречу, – я приподнял бокал.

Он отвел, наконец, свой, ощутимый почти физически, взгляд, и, пробормотав:

– Ну, давай за встречу, – потянулся ко мне своим бокалом.

Легкий звон, крепкий напиток прокладывает обжигающий путь в груди и разносится, пока еще неощутимо, по венам. Скоро напряжение уйдет из тела, а мысли станут не такими растерянными, и мне будет легче ответить и на этот вопрос и, наверно, на другие тоже.

После второго тоста, за мою женитьбу, тему которой я бы вообще не трогал, Олег выглядел более раскованным, чего нельзя было сказать обо мне. В голове один сумбур. Ну вот как ответить на это его «ты счастлив»?   " Все отлично"? "Замечательно"?   Или честно – "Так себе" и "На хрена женился"? Или... Нет, говорить, что не забыл ничего – не буду. Подумает еще, что плачусь. Я налил понемногу коньяка в рюмки. Олег так смотрел на меня, что, даже не видя его глаз, мне становилось жарко. Надеюсь, что выпивка снимет этот напряг и чувство вины. За то, что сбежал. И... еще от этого взгляда словно легкие его прикосновения кожей чувствовал. Вот о чем он сейчас думает? А пока я поторопился опередить его в этой, неожиданно начавшейся игре в ответы и вопросы, ведь пока ехали в такси, молчали:

– Ну и какими ветрами здесь оказался?

Олег.

Я в упор посмотрел на него. «А ты изменился, малыш. Повзрослел. И ты не только меня сломал, в тебе тоже что-то сломалось. Я чувствую это. И еще всем своим сердцем ощущаю, как ты мечешься, хочешь и боишься меня. Та же неловкость, та же нервозность, как в тот первый наш с тобой день, когда я пошел на встречу с тобой в ресторан».

Во мне вдруг закипела жгучая боль, обида и злость. Вот он, сидит и уводит в сторону разговор, как будто я просто его знакомый, как будто это не он вырвал из моей груди сердце, оставив там зияющую рану. Не выйдет, родной. Пусть лучше ты добьешь меня до конца, но я хочу знать ответ на вопрос, который сжигает мою душу.

- А если я скажу, что специально приехал, чтобы найти тебя? Я почти год мечтал о нашей встрече с тобой. Хотел услышать ответы на вопросы, посмотреть тебе в глаза и понять, что произошло тогда? В чем я провинился перед тобой, что ты даже поговорить со мной не захотел, а оставил мертвую бумажку?

Артур.

Господи! Как он резко, я же еще не готов! Не готов, не ждал, не знал, что встреча возможна. Думал, если и сведет нас судьба, но не так быстро. А там все забудется за прожитыми годами, вольно или невольно – все в прошлом останется. И вот сейчас – еще не заросло, не прошло, еще тянет к нему. Господи! На хрена я ушел? Бля! Уткнуться бы в грудь ему, сказать "Прости!" и... И... Мама миа, хочу ведь. Что делать?

– Олег, понимаешь... – на глаза попалась салфетница, я вытащил мягкую бумажку и начал крутить ее в руках, чтобы не так сильно было заметно, как я не знаю, куда руки деть, – ну… тогда… – он молчит, ждет, я чувствую.

– Ты бы тогда меня прибил, наверное. И... – голос меня подводил, я говорил все тише, я не знал, что вообще сказать.

Куда делись все мои мысли, что бродили в голове во время моих с женой домашних разборок, когда я сам себе пытался объяснить это мое решение уйти от Олега и жениться? Я помолчал, внутренне собираясь. Молчал и Олег, все еще ожидая ответа.

– Я... – я глубоко вдохнул и скороговоркой продолжил: – Тогда я думал, что так будет правильно. Ну, побесишься, конечно, сперва, а потом довольно быстро забудешь все эти наши… наше… – Я почему-то не смог продолжить. Словно, если буду говорить с Ним о наших отношениях, они действительно станут просто историей. Безвозвратно ушедшими событиями. – Ты найдешь себе женщину, женишься, я... тоже...

Вместе с остатками воздуха из груди ушла и решительность. Тут, так вовремя, принесли горячее, и я, как в спасательный круг, вцепился в вилку и нож, бросив терзать несчастный клочок бумаги. Сделав вид, что очень голоден, я ел голубцы, не ощущая их вкуса, и пытался хоть немного успокоиться. Мне даже выпитый коньяк не помог. Может, стоит перевести разговор на Олега? Я ведь все время задавался вопросом "Как он там?".

– А... Как ты? – я несмело взглянул на Олежку.

Олег.

«Значит, ты за меня все решил. А теперь спрашиваешь, как я? » – я все больше начинал злиться. Если бы он сказал, что влюбился, что не смог без своей Татьяны, я бы еще понял его. Понял бы, потому что сам не могу без него, и знаю, что это такое. Но он, видите ли, решил, что просто так будет лучше. Сломал мне жизнь потому, что «так лучше». Лучше для кого? Для меня? Для него? Для его жены и будущего ребенка?

И кто из нас окажется счастливым? Никто, потому что он решил за нас всех и в итоге сделал всех троих несчастными, включая себя. Неужели он этого не понимает? Как глупо. Один глупый, непродуманный поступок, и столько несчастливых людей.

Я вдруг ощутил внутри пустоту, усталость, как будто прокололи шарик, и он сдулся. Артур так же, как когда-то у Ольги на дне рождения, уткнулся в тарелку, избегая моего взгляда. Не хочу больше говорить, ругаться, выяснять отношения. Просто хочу обнять его, почувствовать его тепло, услышать стук его сердца.

– Я соскучился. Очень. Проведи со мной эту ночь, и, если хочешь, то потом больше никогда меня не увидишь.

Артур.

О боже! Он это сказал?! Меня как кипятком окатило. Я неверяще уставился на него. Может, ослышался? Во рту пересохло. У меня, наверно, сейчас глаза как эти тарелки, что стоят на столе. Черт, черт, черт! Как же я хочу к нему сейчас прижаться! На хрена вокруг столько людей?

– Я... Олег... Олежек... да я... – где-то внутри меня прорвалась плотина и каким-то охрипшим враз голосом я зачастил:

– Я ведь тоже не могу никак забыть тебя. Я ведь дурак был. Ну ты пойми, ну я ведь тоже человек, а людям свойственно ошибаться. Ты особенный, а так получилось, что понял я это поздно. Я... безумно хочу тебя...

От того, что приходилось сдерживаться, я сжал кулаки, пожирая глазами невозможно близкое и одновременно далекое, но такое привычно родное, лицо Олега. Ведь он-то не изменился в отличие от меня.

– Пойдем отсюда? – совсем уж тихо закончил я.

Олежка словно с усилием отвел взгляд от меня, подозвал и расплатился с официантом.

Я прошел к гардеробу, стараясь хоть немного придти в себя от той бури, что творилась в душе. Зазвонил сотовый. Скорее всего, это жена. Но говорить с ней, да и вообще с кем бы то ни было еще, я не хотел. Не глядя и даже не доставая из кармана, отключил. На выходе, еще прохладный воздух ранней весны, как глоток холодной воды в жару, охладил горячую кожу.

– Твои предложения?   – голос Олега за спиной, так близко…

– Гостиница?

Насмешливое хмыканье в ответ.

– У меня другое предложение.

Олег.

Господи, мне до сих пор не верится, что это не сон, что Артур – вот он, рядом со мной. Что я могу дотронуться до него, прижать его к себе, вдыхать его запах, ощущать вкус его губ.

Я повел его в квартиру, которую снимала для меня фирма.

Мы в лифте, я прижимаю его к стенке и наслаждаюсь вкусом  коньяка на его губах. Все как раньше, как будто мы поднимаемся к себе домой, как будто не было года этой разлуки. Он прижимается ко мне, и я чувствую, как дрожит его тело, слышу его прерывистое  дыхание... Чувствую напряжение у него в паху. Ощущаю  жар, исходящий от него. От всего этого меня просто начинает трясти, я перестаю соображать, кажется, что меня разорвет от этих эмоций.

Я не помню, как мы оказались в квартире, не помню, как я ее открывал. Я мертвой хваткой вцепился в Артура, сжимая его яростно, до боли, впиваясь в его губы жестко, до крови. Он стонет, но не пытается отстраниться. Он принимает  мою ярость как данность, как наказание за нашу разлуку. Меня не хватает на ласки и прелюдию, это все будет потом, ведь впереди вся ночь, а сейчас…

Кажется, я рву на нем  одежду, пуговицы разлетаются в разные стороны. С себя я успел снять только брюки. Я хочу его, я с ума сойду, если сейчас не овладею им. И он подчиняется, падая полураздетым на диван, вжатый в него моим телом, он  с какими-то ошалелыми глазами, принимает меня. Вцепившись в мою рубашку, поддается навстречу мне, прижимаясь еще сильнее, еще ближе, шепча мое имя в ухо. Щекой я ощущаю влагу на его лице. Потом. Потом я соберу твои слезы губами. Сейчас же я просто остервенел от близости к тебе, от ощущения твоего тела под собой. Это похоже на насилие, на сумасшествие, на одержимость. Тело свело судорогой экстаза, выплескивая накопившуюся страсть, как шампанское из бутылки.

И по тому, как ты впиваешься зубами в мое плечо, со всей силы сжимая ногами мою поясницу, и подаешься рывком навстречу последним моим толчкам, а затем обмякаешь и становишься расслабленным и дрожащим, а я ощущаю между нашими животами горячее и липкое, я понимаю, что это было не насилие, а страсть на грани безумия нас обоих.

Ополоснуться по-быстрому в душе, смыть с себя запахи  секса и пота. Не вместе, как раньше, а по очереди. Я иду первым, а ты остаешься  лежать на постели, провожая меня затуманенным взглядом. Когда возвращаюсь, ты отбираешь у меня полотенце, оборачиваешь вокруг бедер, смущенно улыбаясь,   стреляешь на меня глазами из-под ресниц.

Выходишь из ванной, и я пытаюсь уловить по твоему лицу, сделал  ли я тебе больно. Но ты улыбаешься и тянешь меня на постель.

Вот теперь можно расслабленно лежать и слизывать, сцеловывать твои слезы или капли воды после душа. А может и то, и другое. Покусывать твою кожу. Провести рукой по твоим скулам, тыльной стороной ладони прижаться к кожице под подбородком. Ощущать твои ответные поцелуи, твои нежные руки, дарящие мне ласку и возбуждение. Целовать твои мокрые глаза, ощущая губами ресницы, прикусить мягкую мочку уха и забраться языком в ушную маленькую раковину, от чего ты сжимаешь плечи и, захихикав, шепчешь: «Щекотно».

Все как раньше, как прежде, только  восприятие ласк намного острее, да сердце болезненно сжимается в груди от понимания, что это последний твой подарок мне, что больше не будет так, что это единственная и последняя наша ночь.

И я спешу насытиться тобой, как голодный, обреченный голодать еще долго, и пользующийся тем, что его сытно угостили.

Артур.

Это было ошеломительно. Неистово. Как ураган, как огонь, что вмиг разгорается из искры, дай только ему подходящую пищу. И я поддался этому вихрю чувств и эмоций, я сам рад был окунуться в безумие жадных исступленных ласк, сильных нетерпеливых рук, неконтролируемому напору, исходящему от всего естества Олега. Я таял, плавился, растворялся… В какой-то момент сознание поплыло и меня накрыло. Так, что я даже не представлял о существовании экстаза такой силы.

Возвращался я в этот мир медленно, пытаясь запомнить получше эти сумасшедшие ощущения в теле, в душе. В груди щемило от непонятной нежности и сожаления. Сожаления, что это ведь я, я сам все испортил. Так вдруг горько оказалось осознать, что Олежка любит меня. До сих пор. И что я не мог его забыть по той же причине. Мне не надо было слов. Достаточно почувствовать неистовство близости, а после эти неимоверно нежные, благодарные ласки, заглянуть в расширенные зрачки, где притаилась печаль и какая-то обреченность.

Освободившись окончательно от одежды и еще влажные после душа, мы молча рассматривали друг друга, неторопливо касаясь тел кончиками пальцев, легко целуя то тут, то там, словно заново изучая или же отыскивая изменения, произошедшие за этот, сейчас казавшимся бесконечным, год разлуки. Сейчас я видел, что что-то в моем любимом человеке все же изменилось: неуловимо тонкая дымка пережитого, несбывшегося, окутывала его. На меня накатила очередная волна сожаления об упущенном, злость на свою глупую самоуверенность годовой давности, что все это так, преходяще. Только вот оказалось, что любовь и мстить умеет. Горечью. Сожалением. Тоской.

Я коснулся наливавшегося синевой следа от укуса на плече Олега. И когда это я успел? Не помню. Потянулся поцеловать этот свой отпечаток чувств и ощутил, как снова просыпается во мне желание. Удивился – давно такого не было, чтобы такой короткий перерыв был. Захватило меня прошлое, затянуло. То одно воспоминание накатит, то другое. От этого только сильнее разгоралась жажда снова почувствовать власть над этим телом, над Олегом, когда я могу целовать, ласкать, дарить ему удовольствие, от которого он изнемогал… И еще я хотел, хотел быть в его роли. Но знал, что для Олежки это всегда было закрытым вопросом.

Я цепочкой поцелуев спустился до его красавца. Хотя сейчас, отдыхающий после предыдущих трудов, он не напоминал готового к бою и победам стойкого солдатика. Мне же захотелось почувствовать его упругость, ощутить на языке шелковистость головки, охватить губами и вобрать, поглотить эту великолепную часть тела моего любимого человека. Как давно я не держал в руках это богатство! Я ощущал в руке мягкость мошонки и, перебирая пальцами нежную кожу, видел, как наливается силой не малое достоинство, разбуженное моими губами. Прогулявшись языком вверх по стволу и поиграв с уздечкой, я захватил губами и тут же отпустил на волю головку, отчего Лежек мой поддался следом, не желая покидать моего рта. Я посмотрел, как он наблюдает за моими действиями - хотелось видеть его реакцию - и резко, глубоко, почти до основания заглотил уже твердый член. Стон, руки с силой прижали меня к паху. Пришлось приложить усилия, чтобы преодолеть это давление. Мне хотелось еще поиграть, помучить моего неповторимого мужчину.

Лаская его, чувствуя под ладонями тело, по которому я так скучал, видя бурную реакцию на мои действия, я сам возбуждался все сильнее. Очень хотелось ощутить тесноту его ануса, как горячее нутро плотно облегает мой член, как я наполняю собой Олега. Но настаивать я не собирался. Лишь от того, что очень этого хотелось, я без надежды на согласие спросил:

- Можно?

Олег на какое-то время напрягся, прикрыл на мгновение глаза и - словно в омут с головой нырнул - хрипло пошептал:

- Давай…

Не поверив услышанному, сел и заглянул в глубину его глаз. Тоска, отчаянная решимость, нежность, желание и… любовь. Я понял: именно она дает это разрешение. Олег не просто любит. Он Любит. Он весь год ждал этого дня, будто знал, что он наступит. И только сейчас до меня дошло - как он чист. Ведь словно специально готовился к встрече. Но ведь такое невозможно! Или все же возможно? Из его души словно что-то вливалось в мою - меня просто переполняла смесь различных эмоций. Я застонал, с силой сжал плечи Олега, впился в губы, была бы воля - смял всего. Но мог лишь навалиться всем телом, чтобы чувствовать каждой клеточкой его под собой. Я покрывал Олега исступленными, жадными поцелуями, будто он через взгляд добавил в меня нечто от себя. Завладеть, захватить, окончательно пленить, не отпускать, никому не отдавать. Он мой, весь, до самой крайности, до предела. Я знал по себе, как это - в первый раз отдаться полностью другому мужчине. Действительно больно. И лишь это сдерживало мои порывы.

Я использовал весь свой опыт, все свои умения и знания, чтобы для него это было неповторимо: подвел моего отчаянного Олежку к краю оргазма, не давая кончить, пока я не вошел окончательно в него и не начал медленно двигаться. Я старался сохранить это его предоргазменное состояние и помочь кончить одновременно со мной.   Мне хотелось, чтобы он запомнил эту ночь как самую непревзойденную, самую лучшую, самую отчаянно прекрасную в своей жизни.

Не знаю, добился ли я своей цели, но то, что цель настигла меня - это однозначно. Когда, практически одновременно, мы достигли кульминации и оргазм, будто один на двоих, дополнили несдерживаемые стоны, а мы, только что вернувшиеся на Землю путешественники к неизведанно прекрасным мирам, обессилено лежали рядом, я понял - такое в моей жизни уже не повторится. Никогда. Почему-то во мне все крепла и крепла уверенность, что Олег словно прощается со мной. Что эта его уступка своей активной позиции – последнее, что он мне дарит. Что эта невероятность встречи и этой ночи – как последний подарок от судьбы нам обоим. Слезы подступили к глазам. Я смаргивал и сглатывал, не давая им свободы. Олег заметил это и встревожено спросил:

- Что?

Хотелось спросить "Ты будешь встречаться со мной?", но я не смог это произнести, испугавшись услышать "Нет".

- Сам не знаю, Я сейчас такое пережил, что даже слов у меня нет.

И это было правдой. Не так-то просто выразить словами те чувства и ощущения, что раскрылись передо мной этой ночью. И так горько знать, что случайно найденное счастье, от которого сам же и отказался когда-то, вот-вот покинет тебя. Не удержавшись, я судорожно вздохнул и, развернувшись, порывисто обнял Олега, спрятав лицо на его груди.

- Знаешь, Олеж, у меня такое ощущение, что ты сейчас прощался со мной.

- А так и есть. Я прощался. С прошлым.

Было горько это слышать, но я понял его. Чуть помолчав, Олег продолжил:

- Даже если у нас еще будут встречи, то все это уже не то. У тебя семья. И я ее разрушать не буду. Ты выбрал такую жизнь, такой путь. Это твое право. А то, что ты так вот сбежал… За этот год я старался тебя оправдать.

Олег.

В груди выжженная пустыня. Произнес вслух, озвучил то, что разум считал правильным, а сердце отказывалось принимать. Отдал все долги. Ответил на твой вопрос и сжег все мосты между нами.

Ты молча уткнулся в мое плечо, взял мою руку и начал перебирать мои пальцы. Ты всегда что-нибудь мнешь или перебираешь, когда не знаешь, что сказать или сделать. Вдруг замер, остановившись на безымянном пальце. Я сразу понял, что ты вспомнил. Кольцо.   Их больше нет. Ни твоего, ни моего. Они остались в сугробе, там, в Новокузнецке, у подъезда. Наверное, можно было их найти, когда снег растаял, но я почему-то не стал. Ты не спросил о них, сжал молча мою руку и прижался еще крепче.

А я не стал говорить, как в Новый год, в чужом городе, один, стоял и выл на луну у подъезда. Как не выходила из головы картинка, та, где я надел на твой палец кольцо. Как стоял в ушах твой хриплый простуженный голос. Никогда я не расскажу тебе, какую боль испытывал я все это время.

Как странно, ведь так хотел, чтобы ты прочел о ней в моем рассказе о нас, в письме к тебе,   прочел, понял и вернулся. Но жизнь, увы, не мечта, в которой все сбывается. Не получалось следовать установке – быть вместе. У тебя будет ребенок – и это все меняет, и решает не в мою пользу.

Но сегодня ты – мой. Судьба все же подарила мне эту встречу. Весна решила рассчитаться, хотя бы частично. Ну что ж, и на этом спасибо.

Как странно, лежим и молчим. Просто жмемся друг к другу, а вернее, вжимаемся телом в тело, и не хочется ничего говорить. А ведь ехал сюда, и была куча вопросов. Куда же я их растерял? Как-то все они стали не так важны.

Но один все же задам. Он возник уже здесь и не успел потеряться:

– Когда ты станешь папой? – Я улыбаюсь, глажу его по щеке.

Он станет отцом. Мой  Артурка… Не удержался, не дожидаясь ответа накрыл его рот поцелуем. А может, мне просто не нужен ответ? Нет, он не нужен, это точно. Ответ означает, что все – ты не мой. А это не правильно. Сегодня ты мой, только мой и больше ничей. Пытаешься что-то сказать, но я не даю тебе. Целую, целую, целую.

Что ты, интересно, скажешь жене – если твои губы к утру станут похожи на губы Зверева? Давлю в себе злорадную ухмылку и впиваясь в твой рот еще сильней. Засасывая сначала верхнюю губу, а потом нижнюю, с остервенением, до боли, до посинения. Ты охаешь от неожиданности, напрягаешься, но не отталкиваешь и молчишь. С трудом сдерживаю себя от того, чтобы не оставить засосов на шее. Блин, ловлю себя на мысли, что со страшной силой ревную и превращаюсь в «стервозную бабу» - этого еще не хватало.

Отстраняюсь и смотрю в твое лицо. Такое же красивое и родное. Глажу большим пальцем по скуле, а ты смотришь мне прямо в глаза.

- Как ты здесь оказался, Олег? Только не ври, скажи честно.

- Я еще в октябре уехал из Москвы. Предложили командировку в Новокузнецк. Так что я живу теперь там.

- В Новокузнецке? Это же где-то рядом?

- На машине часов пять езды. На поезде – ночь.

- А здесь ты какими судьбами? Неужели действительно приехал специально? А если бы мы не встретились случайно в цирке?

- Встретились бы. Я тебя туда звал. Ты разве не слышал мой голос, вот здесь? – я легонько постучал Артура по левой половинке груди.

Он засмеялся, перехватив мою руку.

- Баламут ты, Олежка. Нисколько не изменился. Как там Света и Костя? Ты общаешься с ними, переписываешься?

- Ну, со Светой скорее нет, чем да. Так, пару открыток на праздники. А с Костей по смс переписываемся, но тоже не часто.

- Он знает, что ты здесь, в Новосибирске?

- Нет. И я не стану ему говорить…

11. Выбор Олега.

Артур.

Эта сумасшедшая ночь промелькнула так быстро, что когда за окном стало уж совсем светло, и пора было уходить, все не верилось, что время встречи пролетело. Олег, словно весь этот год не трахался, довел меня до полного изнеможения и домой я приполз вымотанный до предела.

– Ты где это шлялся всю ночь? – встретила меня разъяренная Татьяна, – Наверняка еще и баб подцепили для полновесной гулянки? Я тут телефон обрываю, волнуюсь, а тебе все похер?

Ну да, когда я вышел из олеговой квартиры, то, включая сотовый, проверил звонки. То, что жена названивала – это я ожидал. А вот про Сергея я умудрился напрочь забыть. И сейчас я был готов к семейным разборкам: ну куда она от меня денется? С ребенком-то. Ничего, я переживу эту очередную взбучку. А вот что делать с любовником…

– Ну и что ты молчишь? Я права? И нафига мне тогда гулящий муж? Забирай монатки и уматывай к своим ****ям!

Танька была зла не на шутку.

– Тань, ну что ты такое говоришь? Я ведь знаю, что ты не любишь, когда я пьяный, вот потому мы и пошли переночевать к Олегу, а позвонить… ну забыл, заболтались. Он же скоро уедет, вот и разговаривали о всяком-разном всю ночь.

– Ага, телефон ты тоже отключил, чтобы не мешал «болтать» – с бабами?

Она даже не подозревала, как близка к истине.

– Ну какие бабы? На хрена мне это? Вот обнюхай меня: никаких запахов духов, – «Олежка, хорошо, что ты не пользуешься парфюмерией» – параллельно скользнула мысль.

Татьяна демонстративно подошла и действительно меня обнюхала, но зато  немного успокоилась.

– А отключил – да, потому как позвонили с работы и я, чтобы они меня снова не доставали, отключился и потом забыл. Лапочка, я тебя очень люблю,   – эти слова, как самое верное средство успокоения супруги, я постарался произнести проникновенно, – но сейчас дай мне немного поспать.

Я чмокнул жену в щечку и одновременно развернул в узком коридорчике – она же фактически перекрыла проход в квартиру. Возмущенная моим коварством, Таня  кинула мне в спину:

– И не смей даже прикасаться ко мне! И спать будешь на полу! – за спиной послышались шаги и громыхание чего-то на кухне.

Я же свалился на диван, захватив по пути подушку из шкафа, и устало закрыл глаза, прокручивая в голове предыдущие события.

Кстати, я почти не соврал женушке о причине отключения телефона: тот звонок, еще в баре, был как раз от Сергея, а мы же все-таки со-трудники, работаем-то в одном офисе. И сейчас меня больше мучил вопрос, что же мне делать? Сергей вмиг стал совершенно неинтересен, но Олег-то скоро уедет. И я понимал, что такие вот встречи тайком его не устроят. Что у меня времени всего ничего – пока он здесь. А там… Там дальше нет у нас с ним общего будущего, от чего было горько и больно, но закрывать глаза на правду я не собирался. И еще эта встреча сегодня вечером – про нее я тоже напрочь забыл. С момента встречи только Олег и был в мыслях, ну еще жена. А сейчас вот лежал и думал: может, порвать мне эти отношения с Сергеем? «Но ведь потом опять потянет – уже ведь проверено. Иначе секса с этим парнем вообще бы не было. И что тогда я буду делать? Искать еще кого? У меня жена. Ребенок будет. Если бы Олег мог остаться. Или хотя бы изредка приезжать. Или может предложить мне к нему приезжать? Что-нибудь выдумаю для Таньки. Но вот Олежка… Согласится ли? Но ведь любит же. Нет, мне по-прежнему кажется, что он со мной прощался». Эти прагматичные мысли в очередной раз были смыты эмоциями, чувствами и нахлынувшими воспоминаниями ночи.

«Видать, эту горечь потери мне теперь по жизни нести» – проглатывая вставший в горле комок, подумалось мне.

Олег.

Не заметил, как рассвело. Воскресное утро. Как же я не хотел, чтобы оно наступало. Раньше, дома, мы бы валялись в постели чуть ли не до обеда. Сейчас же Артур неловко выбрался из моих объятий, напоминая, что сказка закончилась. Он старался не смотреть мне в глаза, как-будто боялся чего-то. Как только наши глаза сталкивались, виновато отводил свои. Или опускал, прикрывая своими длиннющими ресницами. Глядя на отбрасываемые на щеки тени от его ресниц, я невольно сглотнул, вспоминая ощущения их мягкости, бархатистости, когда я ловил их губами. И сам стал отводить взгляд от Артура, чтобы не выдать раздирающую меня на части боль.

Он ушел, взяв мой номер телефона. Я его номер брать не стал. Не хочу бороться потом с собой, чтобы постоянно останавливать себя от звонков из Новокузнецка. Или однажды услышать, что абонент недоступен, и ощутить себя снова преданным.

Я лежал и тупо смотрел в потолок. Казалось бы, не спал всю ночь, вырубись и не мучайся.

Но я не мог. Еще несколько дней до окончания курсов. Как же мне выжить, зная, что он рядом, что можно взять и придти к нему домой?

Перед глазами встала его жена. Милая девочка. Наверное, если смотреть со стороны, то они были прекрасной парой. Она подходила Артуру. Но я-то не мог смотреть со стороны и принимать эту пару адекватно. Надежда, что он мне позвонит, была призрачной. Я уже побывал женатым человеком, и прекрасно  знаю, что тебя ожидает, когда ты приходишь домой после загула. А девочка еще и беременна, и ее нельзя волновать.

«Зачем я, спрашивается, приехал и разворотил свою душу еще сильнее? Чего я ждал? На что надеялся? Что он разведется с женой, все бросит и уедет со мной? Но ведь это глупо, и ты, придурок, знал об этом с самого начала» – мой внутренний голос разума отвечал голосу из долбанного, никак не успокаивающегося,   сердца.

Можно было подняться и пойти погулять по городу, развеяться хоть немного. Но я не мог заставить себя даже встать поесть, не то, чтобы еще куда-то идти. А вообще меня надо запереть и не выпускать. Это же ежу понятно, до чьего дома и подъезда я догуляюсь.

«Ну и что? Доволен?   Узнал, почему тебя бросили? Успокоил душеньку? » - ехидненький, мерзкий голосок так и норовил  выесть мне последние мозги.

Сжав зубы, я взвыл в подушку, другой подушкой накрывая голову.

- Блин, ну почему же так хреново-то!! Ну ведь увидел, и не только увидел, а даже переспал. И видел же, что он тоже этого хотел, что он соскучился. Пускай даже не любит больше или вообще никогда не любил, но ведь тянет его ко мне, так чего еще тебе надо?

Вот какие мне завтра занятия? Какое повышение? У меня в голове один этот гаденыш  засел, и не вышибешь его оттуда ничем. Господи, помоги мне его забыть. Пожалуйста, родненький, помоги.

Артур.

Из сна меня выдернул резкий толчок в плечо:

– На! Опять с работы, что ли, звонят? – хмурая жена протягивала сотовый.

«Бляяя! Я же так и не позвонил Сергею! Что же сказать-то? » – голова со сна соображает плохо, я нерешительно взял трубку:

– Да.

Татьяна фыркнула, выражая этим, что меня еще не простила, и ушла на кухню, где что-то бормотал телевизор, стоящий на холодильнике.

– Что случилось? Я второй день пытаюсь тебя достать, и все никак! Я хочу предложить: давай пораньше встретимся? Мне тут один клуб посоветовали, так зайдем, потусуемся.

– Серый, ты извини, ничего не получится, я занят сегодня, – «Вот, так лучше. Потом решу, что делать».

–  Как занят?! Мы же заранее договаривались, ты же не позвонил даже! – похоже, Сергей разозлился. Ладно, переживет.

– Обстоятельства изменились.

– Да какие еще обстоятельства? Даже если с женой опять поругался, куда она денется, наплюй! Ты уйдешь, проветришься, а она пока остынет.

– Да что ты себе позволяешь? Так о моей жене говорить! – я тут же уловил, что это неплохой способ прервать наши отношения, потому возмущение мое было несколько наиграно, но по телефону этого не заметно. – Она, между прочим, в положении, и злить лишений раз я ее не намерен! А если тебя что-то не устраивает, то вольному воля! Иди в свой клуб, может, кого подцепишь, но тогда даже близко ко мне не подходи! – я отключил трубку.

«Где-то я уже слышал что-то похожее недавно», – подумалось мне о своей последней фразе, – «А! Ну да! Танька же в этом же стиле выразилась! ». Я усмехнулся: похоже, сейчас я попытался скопировать супругу. «Дожил, веду себя, как истеричная баба. Так какое же решение принять? Сохранять отношения с Серым или нафиг? »

Так ничего и не решив, я встал, наконец, с дивана и пошел приводить себя в порядок. Долго плескался под душем, вспоминая прошлое. Улыбнулся, когда припомнилось, как однажды Олежка, стоя в ванне,   сильно ударился головой о кафель, доведенный мною чуть ли не до бессознательного состояния. Тогда я, конечно, посочувствовал ему, но и одновременно был втайне горд, что могу так доводить этого сильного мужчину, что он даже контролировать себя не может.

На кухню зашел молча, чтобы случайно не спровоцировать очередную перепалку с Танюхой. Сам себе наложил поесть, сам помыл за собой посуду. Женушка демонстративно меня не замечала, внимательно глядя в экран телевизора. Интересно, она там что-то действительно смотрит или просто делает вид? Я ушел в комнату. «Надо Олегу позвонить. Он, наверно, тоже уже проснулся» – я потянулся к сотовому, что так и валялся на диване, но тут в комнату зашла супруга:

– Что, поспал, пожрал и опять на ****ки? Будешь сидеть дома! Или можешь вообще не приходить, ясно? – глаза сузила, губы поджаты, кулаки упираются в бедра. Ну, типичная такая картина.

Иногда мне кажется, что она усиленно воспроизводит чье-то поведение. Может, мать свою копирует, может, героиню какого-нибудь сериала. Ну вот в девках была, ведь не вела себя так? Или я просто не успел это заметить? Раньше я как-то переживал все эти наши размолвки, успокаивал сам себя, что, мол, беременна, пройдет. А вот сейчас…  Я не стал ничего говорить, просто засунул сотовый в карман, заглянул в бумажник, чтобы убедиться, что есть деньги и направился к выходу. Таня метнулась вперед и встала, загородив дверь:

– Я сказала, ты никуда не пойдешь! – высокие истеричные нотки уже не действовали на меня. Я просто мягко обхватил ее руками, прижал к себе и развернулся, сдерживая не сильное женское сопротивление, и вторично за сегодняшний день таким вот образом освободил себе проход.

– Гад! Подлец! Бабник! – неслось вслед. – Не смей здесь появляться!

Но мне было просто досадно, что вот так все складывается. Ну куда мы денемся? Помиримся все равно. Не в первой. И стоило мне выйти из подъезда, как мысли о доме и Татьяне улетучились, и я, медленно шагая и не глядя по сторонам, набрал номер Олега, надеясь, что он не откажется от встречи. Иначе чего бы он дал мне свой номер?

Недалеко зазвонил чей-то телефон, а я даже не обратил внимания, с волнением ожидая его ответа. Но Олег почему-то сбросил звонок. Стараясь не расстраиваться раньше времени, еще раз перезвонил – мало ли что? И тут же вздрогнул от прозвучавшего сзади:

– Я весь внимание.

Резкий поворот и я оказываюсь вплотную к Олегу, он же радостно щурит глаза, улыбка от уха до уха.

– Ты… – я задохнулся от этой его близости.

– У меня куча свободного времени в этом городе. Вот и решил навестить тебя, а то скоро ведь уеду. А тут ты… мне звонишь…  – его голос волнующе понизился.

Больше всего мне сейчас хотелось просто уткнуться ему в грудь и ни о чем не думать, но… Целая свора этих сволочных «но»: люди, снующие вокруг туда-сюда по своим делам; жена, что все еще дуется на меня и наверняка жалующаяся сейчас кому-нибудь из подруг по телефону; а где-то там, среди жителей этого города, ходит Сергей, тоже злой и обиженный. Я замер, глядя в глубину таких знакомых глаз, в которых радость от встречи смешивалась с горечью. «А ведь ему безумно тяжело и он совсем один» – дошло вдруг до меня. И стало стыдно, что мне вот легче – пусть я ругаюсь с женой, пусть гадаю, бросить или нет Сергея, но они-то у меня есть. И непроизвольно вырывается:

– Прости…

В лице Олега что-то дрогнуло, словно он мог догадаться, о чем это я. Только я и сам не знал, что же имел ввиду. Наверно, все вместе взятое: и то, что сбежал; и то, что зря, в общем-то, женился; и то, что с Сергеем вот, а он не знает…

– Ах ты, ****ь! Сссука! Ты… – этот голос… Паника нахлынула моментально, – Я, как идиот, поверил тебе, думал, что ты с женой.   А ты...

«Нет… Так не бывает… Только не сейчас…». Меня развернуло от резкого рывка. Сергей, зажав в кулаке ткань моей куртки, стоял с покрасневшим от прилитой крови лицом, губы кривились, злые глаза просто прожигали:

– Обстоятельства, да? – уже шепотом.

Он замахнулся, а я был просто в ступоре и даже не пытался отстраниться, его руку перехватил Олег. Но мне было все равно – я слышал, как рушатся мосты, я видел, как рвутся нити, я чувствовал, как сгорает нечто очень важное в душе Олега – мир вокруг меня разваливался…

– Не стоит, – голос мертвый, – я просто… старый друг… и уже…уезжаю.

– Нет… Олег, нет… я все объясню… – пытаюсь заглянуть в глубь его глаз.

Но он смотрит так, словно вот сейчас, сию минуту, удаляется, уходит куда-то, вот вроде он здесь, но на самом деле его уже нет. Его нет рядом со мной. «Не хочу… Не уходи…»

– Олежа, постой… – я уже совсем не обращаю внимания на Серегу, но и он смотрит на Олега и молчит, – Пожалуйста…

– Не надо, Артур. Я… понимаю… – коснулся костяшками пальцев моей щеки, я перехватываю ладонь… И словно слышу  несказанное «…но не прощаю…»

– Не стоит, – он качает головой и вынимает ладонь из моих ослабевших вмиг пальцев. – Тогда был твой выбор. Сейчас мой. Прощай, – разворот, и он уходит. Спокойно. Не торопясь.

А я стою, смотрю ему в след, и понимаю, что уже все бесполезно, бесполезны любые слова, любые действия. Если бы он накричал, избил, унизил, выплеснул бы на меня свое презрение… еще был бы шанс. Но вот так уйти… Он не дал мне этого шанса.

Этот его прощальный взгляд я уже не забуду. Не смогу. В нем было… все. Просто нет слов, чтобы это «все» передать.

Я стоял там, недалеко от своего дома, один – когда и куда ушел Сергей, даже и не заметил, не до него мне было, – и понимал, что этот наш второй шанс, подаренный судьбой, я не смог удержать, а Олег… А Олег не мог… удержать в одиночку.

Олег.

И все-таки  я не выдержал. Мозг говорил «нет», а ноги уже несли к дому Артура.

Зачем – непонятно, номер квартиры я все равно не знал, только подъезд. Но надеялся, что спрошу у какой-нибудь бабули, где они с Татьяной живут. Уж беременную девушку трудно не заметить, даже если соседи и не слишком общаются.

Шел и думал: «Ну вот приду, и кто мне там будет рад? Артур, наверняка, будет чувствовать себя неловко, Татьяна злиться, что из-за меня он не ночевал дома».

Мысли мои прервал телефонный звонок. Посмотрел на дисплей, не поверил глазам – звонил незнакомый номер. Я уже хотел ответить на вызов и поднес трубку к уху, когда, подняв голову, наткнулся взглядом на Артура. Сбросив вызов, я подкрался к нему сзади:

- Я весь внимание.

Было весело наблюдать Артуркино удивление, когда у себя за спиной он услышал мой голос и повернулся. Было вообще хорошо на душе. Я, наверное, улыбался как последний придурок, не в силах обуздать радость от того, что он позвонил, и что вот он стоит рядом, смотрит сначала растерянно и удивленно. Потом – с таким не скрываемым желанием прилипнуть ко мне, что моя улыбка расползается по морде еще шире.

От его внезапного "Прости" я даже вздрогнул. В сердце кольнуло. Хотел спросить "За что?", но не успел.

Откуда вылетел этот парень, я так и не понял. Но видел его лицо. На нем столько боли, злости… И этот порыв ударить Артура. А его голос и слова словно ножом полоснули от мозга до сердца.

Ударить, конечно, Артура я не позволил. Хотя мне самому очень хотелось это сделать. Артур что-то пытался мне объяснить, схватил мою руку, когда я дотронулся до его щеки с внезапным желанием унести на пальцах ощущение тепла его кожи. Как глупо. Как все это глупо. Моя идиотская эта любовь, эти мои страдания и надежды. Этот мой приезд. Это мазохистское желание сделать себе еще больнее, чем есть.

"Не стоит, ничего все это не стоит", - кажется, первое слово я произнес вслух.

– Я все объясню, – слова, как сквозь вату, к моему застывшему мозгу,   умершему сердцу.

Я мертв, зачем мертвецу объяснения?

На ватных ногах пытаюсь сбежать от всего этого, и в первую очередь от самого себя. Но сбежать не получается, ноги не слушаются. Приходится уходить медленно, ощущая спиной ЕГО взгляд.

Не помню, где был и что делал. Очнулся только, когда меня переспросили:

- Молодой человек, говорите, куда вам билет?

Стою у  железнодорожной кассы. Только сейчас доходит, что еще неделя занятий. Но уже на все наплевать. Больше ни одного дня не останусь в этом городе.

Словно зомби собираю вещи. Телефон надрывается. Отключаю и вытаскиваю сим-карту. Слабость такая, что приходится сесть на диван. Начинается истерика. Сначала нападает ржач. Смеюсь и повторяю, как идиот, мысли, прожигающие мозг:

– Вот я придурок. Артур – такой чистый, такой невинный. Ангелочек мой. Жена у него, ребенок будет, нельзя рушить семью. Любовь у нас, но нельзя. Идиот. Придурок гребанный. Да у него таких как ты... Ему пофиг и на тебя, и на семью. Это ты носишься со своей любовью как дурень с торбою.

За что? За то, что я изменял жене? Ты за это наказываешь меня, Господи? За это? Наказал, етишь твою мать. Наказал, что еще надо?

Смех переходит в всхлипы. И вот я уже вою во всю свою глотку, наплевав на соседей, на то, что я мужик, а мужики не ревут. Ревут, еще как ревут. Я ревел. Я выл, лез на стены. Бился об них головой. И только когда приложился так, что в глазах замелькали звездочки, мозги, наконец, встали на место.

Аппатия и спокойствие. Завтра я уезжаю. А сегодня нужно поспать. Валюсь на подушку и вырубаюсь.

****

Поезд уносил меня от этого города. От последней моей надежды и мечты. На душе было пусто. Сердце больше не ныло и не болело. Оно превратилось в камень. В кусок льда. И от этого кровь моя тоже больше не была горячей. Разносилась по венам холодная, словно ледяная вода, наполняя каждую мою клеточку безразличием и апатией ко всему.

Я смотрел на мелькающий пейзаж за окном и вполуха слушал болтовню соседа по купе. Вернее даже не слушал, а делал вид, что слушаю. На самом деле мне стало наплевать на людей. На их разговоры, чувства, действия. На все. С сегодняшнего дня больше никого к себе не подпущу. Не дам проникнуть в мой кусочек льда, ни одного  обманчиво-теплого слова. Секс, только секс. Никаких чувств больше не будет.

Взглянул на парнишку, болтавшего без умолку. А что, вполне подходящий сексуальный объект.

– Трахаться хочешь?

Глаза у парня по полтиннику. Покраснел как рак, поперхнувшись на полуслове.

– Т-ты, в-вы…  о чем? – заикается бедолага.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Парень пулей выскочил из купе. А я выудил из сумки чебурек, купленный на вокзале и уже совершенно холодный, и методично стал его пережевывать.

Пацан, видать, поболтался в тамбуре, но усталость взяла свое. Он, с опаской косясь на меня, улегся на своей полке. Поезд был проходящий, и купе до самого Новокузнецка оказалось в полном нашем распоряжении. Проводница, проверяя наши билеты, поведала, что две другие полки не заняты, их пассажиры вышли еще до Новосибирска.

– Ты что, голубой? – пацанчика явно разбирало любопытство.

– Нет, просто трахаю все, что шевелится.

– Что, и животных можешь?

Меня его вопрос развеселил, поэтому я ему и ответил:

– Конечно. Говорю же – все, что шевелится.

Надо было видеть его лицо. Когда, не удержавшись, я начал смеяться над его вытянутой физиономией, до него дошло, что я над ним прикалываюсь. Он с обидой отвернулся к стене.

– Да ладно, не дуйся. На самом деле я трахаю только симпатичных девушек и юношей вроде тебя.

– И что, все вот так легко дают себя трахать? – с ехидцей в голосе поинтересовался он, повернувшись ко мне.

– Ну, смотря как уговаривать. Вот как думаешь, смогу я тебя уговорить? – с этими словами я пересел к нему и, приобняв парнишку одной рукой, второй мягко ухватил его за пах. Он дернулся, но я, не дав ему отстраниться, впился губами  в его рот.

Это был первый парень, которого я целовал кроме Артура. Я поймал себя на мысли, что в принципе мне уже по барабану кого целовать, девушку или парня. Ощущений все равно – никаких.

Пацан же, весь напряженный под моими руками, стал потихоньку расслабляться, а моя рука ощутила, как наливается и твердеет его плоть. Он рывком отстранился от меня, высвобождая свои губы, посмотрел ошарашено и растерянно.

– А, к черту! Давно хотел попробовать, – и  уже сам впихнул мне в рот свой язык.

На улице день. Поезд мчит  меня обратно, в чужой город, где я пытался спрятаться от воспоминаний. А я, закрыв купе на защелку, трахаю незнакомого мне парня, без смазки, без презерватива. Трахаю жестко, без жалости, вбиваясь отбойным молотком, вымещая на ни в чем не повинном пацане всю обиду и горечь, всю боль, что принес мне Артур. Парнишка всхлипывает подо мной, пытаясь вырваться, скинуть меня с себя, но я вцепился в него мертвой хваткой. Кончив, упал на него, придавливая всей массой к полке. Пацан, уткнувшись в подушку, плакал и материл меня сквозь слезы на чем свет стоит.

Отдышавшись, я вытащил салфетки и стал обтираться от спермы и дерьма парня. Он все так же лежал, уткнувшись в подушку. Накинув на него простынь, пошел в туалет, вымыться уже как следует.

Когда вернулся, он с заплаканным лицом запихивал использованные салфетки в целлофановый пакет. На меня смотрел с ненавистью.

– Ну что, попробовал? Понравилось?

– Пошел ты, ублюдок! Если ты меня заразил чем-нибудь, я тебя убью. Я посмотрел в билетах твою фамилию и имя.

– Да ради бога. Хоть сейчас, – вытаскиваю из сумки складной армейский ножик, мне его Костян подарил, протягиваю пацану.

Он шарахается от меня как от прокаженного. Разворачивается и выходит из купе, прихватив полотенце. Впереди еще несколько часов дороги. Заваливаюсь на свою полку и пытаюсь не думать о том, что я сейчас совершил.

Парнишка возвращается. Садится у меня в ногах, что весьма меня удивляет. Я думал, он на пушечный выстрел больше ко мне не подойдет.

– Олег, я тут подумал… Тебя кто-то предал? Тебе хреново сейчас совсем, решил на мне отыграться? Ну и как, полегчало?

Охренеть! Я его чуть ли не изнасиловал, задницу ему разорвал, а он со мной душещипательный разговор  решил провести.

– Пошел к черту. Отвали от меня, – не хочу никаких разговоров, хочу тишины и покоя.

Он трогает мою руку, осторожно, словно гремучею змею.

– Может, расскажешь, вдруг легче станет? – и уже гладит пальцами мое лицо.

Я дергаюсь, как-будто меня обожгли. Смотрю на него, а вижу перед собой Артура. Из состояния полного помутнения рассудка меня выводит его голос:

– Меня Вадим зовут, между прочим. А то ты трахнул и даже имя не спросил.

– Вадим, ты прости меня. Свинья я, конечно. А насчет «заразить», не переживай, я не заразный.   Только не хочу я сейчас ни о чем говорить.

– Тогда я тебе свой номер напишу и вот здесь на столике оставлю. Если захочешь как-нибудь поговорить, позвони. Ты в Новокузнецке живешь?

Я кивнул. Не хотелось вдаваться в подробности и объяснять, что я в командировке.

– Я тоже. Если захочешь, позвонишь, и мы с тобой встретимся, поговорим.

Он встал с моей полки и лег на свою, отвернувшись к стене.

А я лежал обалделый. «Как можно после всего, что я сделал с ним, хотеть ещё со мной встретиться? Наверное, я ни хрена не понимаю в жизни»

Проспал я до самого Новокузнецка. Вадим поднимался рядом со мной на переходный мост молча, не пытаясь больше заговорить. Когда мы уже спустились с моста к Вокзалу, он протянул мне руку:

– Я на тебя не в обиде. Сам виноват. Так что ты не грузись на мой счет, если что.

Я глянул ему в глаза, и не смог ответить грубостью или игнором.

– Спасибо. И извини.

Он улыбнулся и сунул мне в руку клочок салфетки:

– Вот, ты забыл, – повернулся и ушел.

А я стоял и смотрел на номер телефона, написанный на обрывке мягкой бумаги. Закатал бумажку в шарик, рука потянулась к урне, но в последний момент я все же сунул её в карман куртки.

12. Хочу все вернуть.

Артур.

Когда Олег ушел, на меня напала какая-то апатия. Что делать и куда идти, я не знал. Домой уж точно возвращаться не хотелось – стопроцентно с женой переругаюсь. И решил, что не даром мужики запивают проблемы алкоголем, потому разумно направиться в ближайший бар. Вот там я и наливался пивом, а затем решил добавить еще и вина. Потом, когда чувство, что все потеряно, немного приглушилось, в памяти всплыла фраза «надежда умирает последней», и я решил попробовать все исправить, объяснить все Олегу, тем более, он и сам изменял своей жене, что он, не поймет, что ли?

Первое, что пришло мне в голову, попытаться дозвониться до него. Раз за разом, как автомат, набирал и набирал его номер. Он трубку не брал. А потом и вовсе отключился. Оставалась возможность поймать его на квартире. Туда я и рванул. Ну, может, не совсем уж рванул, потому как к этому моменту уже был хорош. На звонки никто не открывал и я попробовал достучаться, но тут из соседней квартиры выглянула женщина, подозрительно осмотрела меня и безаппеляционно заявила, что вызывает милицию, – мне пришлось уйти. Покрутившись около подъезда и подумав, что Олег, возможно, где-то сейчас напивается,   я решил зайти сюда еще раз завтра, ведь у него еще несколько дней учебы.

Только вот ни на следующий день, ни даже во все остальные оставшиеся дни его занятий, я не смог ни дозвониться, ни поймать его на квартире. Пока на пятые сутки, в пятницу, на мои звонки не открыла дверь миловидная девушка. Я, было, подумал, что именно у нее Олег и пропадал все эти дни, но оказалось, что это уже другие съемщики. «Неужели это все? Неужели ничего нельзя исправить? » – растерянно думал я, покидая дом, где совсем недавно провел ночь, в которую окончательно понял, какую же я совершил глупость в своей жизни, отказавшись когда-то от Олега.

Одновременно с уходом Олежки из моей жизни ушло и шаткое равновесие отношений с супругой. Еще бы! Мало того, что я не ночевал дома, так еще и в воскресенье пришел основательно пьяным. Я понимаю Таню, она права, но вот все равно не стоило на меня так орать. И так расстроенный, что вот так пришлось расстаться с Олегом, я сорвался. Мы очень, очень серьезно переругались. Я высказал все свои претензии по поводу этого ее стремления изменить меня под свои нужды, попытки контролировать все мои шаги, нетерпение к  моим недостаткам – а у кого их нет? Вроде как должна же понять меня, но нет. Разобидевшись, хлопнула дверью и ушла, не сказав, куда, надолго ли? Хотя я был зол, раздражен и совершенно не желал снова ее видеть, но ведь не чужой же я ей. Только чуть позже, немного успокоившись, решил проверить, не к матери ли она рванула. Позвонил, удостоверился, что она там, получив дополнительно порцию возмущения со стороны тещи, что я совсем ее беременную дочь не берегу, что раз женился, то обязан прислушиваться к ее требованиям, что я теперь семейный человек, что… Дальше слушать я не стал, а просто повесил трубку.

В понедельник, на работе, я стоял в курилке и, глядя в окно на снующих туда-сюда прохожих, рассеянно думал о своей дальнейшей жизни. С Татьяной у нас явно было все хуже и хуже. Я ли виноват, она ли, трудно сказать. Скорее всего, оба в чем-то не правы. Но ведь от понимания этого не легче. Просто семейная жизнь представлялась мне чем-то на подобии наших с Олегом отношений, ведь с ним без малого год прожили. И даже воспоминания о коротком опыте жизни со Светланой, когда ее требования больше зарабатывать и бросить учебу, хоть и сильно походили на эти наши домашние ссоры, выглядели случайностью. Казалось, что семейная жизнь подразумевает более терпимое отношение друг к другу. Но то ли мне так не повезло, то ли в любой семье такие вот отношения, но про них не очень-то распространяются. Я задумался: а ведь мужики в курилке тоже ведь часто жалуются на свои половинки. У Николая, вон, ревнивая до ужаса. Хотя, правда, есть за что, мужик-то видный. Да и на работе он любит с девушками флиртовать. Но зато Александр Максимович вечно жалуется, что жена поедом ест, что он, мол, мало зарабатывает. А чего, для них двоих он вполне приличную зарплату получает.

Докурив сигарету и выходя из внутреннего монолога про жизнь, я уже направился к дверям, где неожиданно столкнулся с входящим Сергеем.

– Привет! А я тебя на месте не застал, думал, умотал куда, а ты тут. Постоишь за кампанию?

Сергей вел себя так, словно вчера ничего не было. «Ага, испортил мне все, а теперь доволен» – раздраженно подумал я, заглушая этим чувство некоторой вины: ведь я ему, получается, изменил.

– Нет, мне идти пора, работы много, – не глядя на него, я попытался пройти мимо, но он меня вдруг с силой прижал к двери:

– Подожди. Ответь на один вопрос: кто это был?

Его веселость куда-то улетучилась. Мне стало неуютно. Я постарался оттолкнуть его:

– Пусти! – но он все же был массивнее и тяжелее меня.

Порыпавшись и поняв, что так просто мне из его хватки не выскользнуть, я заглянул в его серьезные глаза. И понял, что нечего мне сейчас вилять. Он хороший мужик, желание как-то избежать еще и этого выяснения отношений тихо испарилось. Как-то внутренне обмякнув, я признался:

– Это мой первый. И я до сих пор люблю его.

– Так, замену, значит, во мне нашел, – его пальцы как клещи сжали предплечья.

– Между прочим, не я искал встреч с тобой, а ты – со мной! – «Щас ударит».

Пальцы медленно разжались. Я был почти свободен, но рыпаться все равно больше не пытался, стоило до конца довести этот разговор, раз уж он начался. Я набрал побольше воздуха и выдал:

– И вообще, больше мы встречаться не будем!

– С чего вдруг? Твой бывший ведь уехал, я так понял, что он тут проездом.

– Это не важно.

– Как это не важно? Что было, то было, мне, в общем-то, пофиг, сейчас-то ты со мной.

– Я был с тобой. Но больше не буду

– Да какого хера? Нам же хорошо было! Так чего ты теперь кочевряжишься? Ну, любовь у тебя, с кем не бывает? Это же не помеха для наших встреч.

– Для тебя, может, не помеха. А для меня теперь – помеха!

Я не собирался сдаваться, я действительно очень хотел Олега – увидеть бы его снова! А вот Сергей… Да, было неплохо. И дальше все могло бы быть. Но вот что-то во мне протестовало. Даже странно: вот не знал бы Олег про Сергея и я даже и не ведаю, как поступил бы. А вот теперь, зная, что Он знает – не могу. Не могу я снова изменить ему. Хотя теперь-то чего? Он-то уже не узнает об этом вот моем решении? Ну не глупо ли? Как, оказывается, иногда вредно что-либо знать. Как говорят-то? «Во многих знаниях многие беды»? Вот-вот, именно.

Набычившись, упрямо и тихо повторил:

– Мы больше не будем встречаться. Ты уж извини, Сергей, но я иначе не могу, – и, решительно отодвинув находящегося в недоумении от моего решения мужчину, я приоткрыл дверь курилки и выскользнул из нее. Сергей не сделал ни единого движения в мою сторону.

Навстречу мне шли два наших сотрудника и девушка из бухгалтерии, весело пересмеиваясь о чем-то. Вокруг кипела своя жизнь. Через несколько шагов я услышал, как хлопнула дверь курительной комнаты. «Вовремя! » – подумалось мне о только что произошедшем разговоре. Я нисколько не жалел, что прервал эту свою связь с Сергеем. У меня было ощущение, как будто очередной этап в моей жизни наступает. Не знаю, что ждать от дальнейшего, но то, что все изменится, было весьма чувствительно.

И вечером, после работы, это подтвердилось.

Зайдя в квартиру, я удивился: везде были разбросаны вещи, шкаф-купе раскрыт и первое, что бросилось в глаза, – пустые полки из-под одежды Татьяны. Заглянул в комод: там тоже не было жениного нижнего белья. «Так. И что она этим хочет сказать? ». Я прошел на кухню. На столе белый листок бумаги. Тут же вспомнилось, как я оставил записку, покидая Олега. Я усмехнулся: ну не сволочь ли жизнь? Как мстит-то! И прочел ожидаемое: «Пока ты не образумишься, я к тебе не вернусь! А не попросишь прощения как следует, так и знай: мама мне поможет, а таких, как ты, козлов, мне не надо! Найду еще и получше! Я молода и симпатична, и в интернете читала, что девушке с ребенком даже легче выйти замуж, так что вот! Козел! »  Стало и горько, и смешно: ну детский сад какой-то. Или повторяет слова матери, или подружек. Но почему-то вместе с этими моими сожалениями об уходе Татьяны, я все больше ощущал некое чувство освобождения. Как-то вдруг свободнее стало. И даже не убрав весь этот разгром после Таниного ухода, я побежал вылавливать Олежку. Только вот опоздал я.

Когда же я понял, что он уехал и искать его теперь бесполезно, то поначалу накатила очередная волна апатии, отчаяния и сожалений. Я валялся целыми вечерами перед включенным телевизором, одновременно наслаждаясь отсутствием супруги и страдая от отсутствия Олега. Татьяне я так и не звонил, ожидая, что вот наверняка не выдержит и сама объявится. Примерно через неделю мне позвонила подруга моей жены и стала набиваться в гости – ты, мол, один, покормить тебя некому, убраться вот тоже никто не убирается и вообще она, мол, меня жалеет. Ага, как же, жалеет. Я отнекивался и, сказав уже «Пока», собирался положить трубку, когда услышал ее повышенный голос:

– Да твоя Таня, даром что с пузом, уже другого мужика кадрит, а ты, идиот, даже не знаешь!

Я снова приложил трубку к уху:

– Что ты сказала?

– Что слышал, повторять не буду! Дурак ты! – и в трубке раздались гудки.

«Ни хрена себе! » Изумление, что вот кто-то с ней, пузатой, встречается, вызвало усмешку – не верилось. Да и мало кто выдержит эти ее капризы. «Интересно, она все так же неуравновешенна? » Странно, но никакого чувства ревности это сообщение во мне не вызвало. Только вот на некоторые мысли этот звонок меня все же натолкнул. «А ведь Олег тоже, пожалуй, ждать не будет».   На душе заскребли кошки и вот здесь-то ревность и выпустила свои когти, усиливая неприятные мысли и рисуя кошмарные картинки, как мой Олег с кем-то целуется. Да еще и секса давно у меня не было, оттого все представлялось красочным и возбуждающе-раздражающим. Вот это я уже почему-то терпеть не мог. «Черт! Черт! Что же делать? »  Я не мог сидеть на месте, тыркался то на кухню, то в комнату, то зачем-то зашел в ванную. Постоял там и вышел. Возможно хождение стимулировало мой мозг и я надумал, как мне разыскать Олега. «Так, в сети его искать бесполезно, пока мы вместе жили, только я и сидел за компом. У матери его телефон спрашивать бесполезно – не даст, даже если и знает. Светка? Навряд ли. Нафига ей телефон бывшего. А вот Ольга с Костей должны знать». Я бросился искать старую записную книжку, что уже год валялась где-то в столе. Перерыв кучу всяких бумажек – это единственное место, где Татьяне было запрещено убираться во избежание утраты какой-нибудь нужной записи по работе, что я часто делал дома и затем запихивал в ящик стола, я нашел искомое. Позвонить по сохранившемуся у меня в записной книжке телефону Ольги и Кости – минутное дело. Но в последний миг я подумал, что ведь они могут и не дать адрес. Но это была единственная моя надежда. Я вздохнул и набрал номер. «Если Костя возьмет – брошу трубку и буду пытаться в другой раз». У меня появилась стойкая уверенность, что лучше поговорить с Ольгой. Женщины все же легче прощают нехорошие поступки, тем более, случившиеся не с ними. А вот Костя мог и послать меня куда подальше. И еще я хотел просить Ольгу не говорить обо мне ничего ни мужу, ни, тем более, Олегу. Я надеялся, что смогу ее уговорить.

Мне повезло, к телефону подошла Ольга:

– Слушаю!

– Оля, привет. Это Артур. Прошу, сделай вид, что это не я, если муж рядом, – скороговоркой произнес я.

– Э-э, дааа, – неуверенно произнесла она. Я чувствовал, как стучится мое сердце в ожидании дальнейшего разговора.

– А, Леночка, я тебя не сразу узнала! – «Угадал, Костя явно рядом» – Подожди, я сейчас на кухню пройду, тут телевизор громко работает, – веселый голос и какие-то шорохи, затем изменившийся тон:

– Ну и что тебе надо? Ты имей ввиду, у Олега без тебя все зашибись, ты ему вообще не нужен, у него шикарная подружка, так что лучше бы ты вообще не звонил сюда никогда! Так что я тебе все сказала, прощай!

– Постой, Ольга! Я видел его! – я так боялся, что она сейчас бросит трубку, и кричал, наверно, так громко, что и Костя услышал бы из другой комнаты.

– Что? Повтори!

– Я виделся с Олегом. Он был здесь, в Новосибе.

– Как это могло случиться? Ты не врешь? Костя мне бы сказал.

– Олег не хотел, чтобы Костя знал о нашей встрече. Я потом как-нибудь расскажу. Или, может, Олег расскажет. Но сейчас прошу, нет, умоляю, дай мне его адрес. Это не только мне нужно, это нам обоим нужно. Поверь. Он ведь нашел меня здесь, так прошу, помоги мне исправить одну мою огромную ошибку, дай мне его адрес, ему сейчас очень плохо, я только хочу все вернуть, хочу, чтобы было по-прежнему.

– Не знаю даже. Есть поговорка: дважды в одну воду не войти, так, может, и не надо этого делать?

– Нет, ты не совсем права. Может, в одну воду дважды и не войти, но вот в одну и ту же реку, в тех же берегах – можно. Все будет иначе, вода другая, только берега прежние. Пойми, я ведь не только ради себя сейчас прошу, ведь и Олег потом тебе спасибо скажет. Ведь он по-прежнему любит меня, как ты будешь себя чувствовать, зная, что лишила возможности счастья его? Он ведь не чужой вам.

– Господи, умеешь же уговаривать. Но  я ведь не знаю его адреса, мы с ним по интернету переписываемся.

– Ну так узнай как-нибудь, пожалуйста! Я тебе свой телефон оставлю, а хочешь, запиши мою электронную почту и просто сбрось по ней его адрес, как только сможешь.

– Ох, ладно. Давай уж, диктуй. И то, и другое. Надеюсь, все, что ты тут наговорил – правда.

– Да правда, правда! Клянусь! Чем хочешь, поклянусь!

– Да ладно, верю, верю. Доверчивая я что-то нынче. Так ты будешь диктовать?

Я был безмерно рад и, чуть ли не захлебываясь словами от возбуждения и некоторого восторга от того, что вот, еще немного, и я буду знать, где же мой Олежка, я надиктовал данные. Оставалось ждать.   Это время тянулось безумно медленно. Я даже уснуть не мог, все дергался к экрану монитора, боясь пропустить пришедшее письмо от Ольги. Но нет. Ничего не было. Лишь утром я, чуть отойдя от сна и бросившись к не выключенному на ночь компьютеру, увидел там долгожданное письмо.

Олег.

После поездки в Новосибирск стержень надежды, что как-то еще держал меня, сломался. Я ожесточился и замкнулся в себе окончательно. С людьми с каждым днем становилось общаться все тяжелее, хоть я и убеждал себя, что, наоборот, нужно плюнуть на все, забыть Артура как приснившийся сон и жить полной жизнью, в удовольствии и радости. Ни от кого ничего не брать и никому ничего не давать – в плане духовном, конечно. Сразу по приезду я настроил себя на такие отношения с людьми и назначил свидание сразу двум девушкам. Но стоило только переспать с ними и мой азарт как ветром сдуло.

Я поймал себя на мысли, что женский пол не виноват в том, что со мной произошло. Это больше я виновен перед женской половиной нашего общества. Поэтому делать больно и разбивать сердца девчонкам я не смог.

После работы бежал домой, игнорируя приглашения попить пива, расслабиться в клубе, поступавшие от сослуживцев. В конце концов, все решили, что дома меня ждет любимая женщина. Разубеждать коллег я не стал. Дома меня действительно ждали, но не любимая женщина, а любимый компьютер и интернет.

Но все же природа брала свое. Как-то, начитавшись в интернете гейской прозы с откровенными сексуальными сценами, я вывернул карманы куртки в поисках шарика из бумажной салфетки. Через два часа я был в гостях у Вадима.

Он жил один в двухкомнатной квартире, которая досталась ему от бабули. Я чуть ли не у порога завалил парня. И не потому, что соскучился, а потому, что боялся передумать и убежать.

Нежности, ласк было еще меньше, чем в поезде. Но, как ни странно, Вадим не только все это терпел, но еще и кончить умудрился.

И теперь, каждый раз ощущая нехилый стояк после просмотра порнушки в инете или прочтения очередного гейского фика, я или бежал к Вадиму, благо он не далеко жил от моей съемной квартиры, или вызывал его к себе.

Он предпочитал приходить ко мне. Я догадывался, что это не потому, что ему моя квартира приглянулась. Все дело было в том, что если мы занимались сексом у него, я никогда не оставался. Как только дыхание выравнивалось, а коленки переставали дрожать, я уходил. Если же мы были у меня, Вадим делал вид, что не понимает моих явных намеков на то, чтобы он ушел, а напрямую указать на дверь у меня не хватало совести.

Дошло до того, что он стал приходить уже без приглашения. Потом в ванной я обнаружил его зубную щетку и станок, а на стиральной машине аккуратно сложенные домашние трико и майку. Разговора, по-видимому, не избежать. Я взял его вещи, сложил в пакет и направился к нему.

Когда он открыл мне дверь с лучезарной улыбкой на лице, где-то в груди неприятно кольнуло.   А в  голове промелькнула мысль: «Олежек, ты свинья». Но рука протянула пакет улыбающемуся парню, а ноги развернули на сто восемьдесят градусов и понесли домой.

Больше я Вадима не видел. По-видимому, даже у такого, по-мазохистски терпимого парня, есть гордость и предел терпению.

Однажды на почту в инете пришло письмо от Кости. Он зачем-то просил мой адрес. Когда я спросил «Зачем? », он написал, что хочет сделать мне сюрприз. Пришлет посылкой подарок на день рождения. Адрес я дал.

Звонок в дверь оторвал меня от прочтения очередного рассказа.   Я предположил, что это, наверняка, Вадим. С неохотой пошел открывать. Резко распахнул дверь, собираясь высказать все, что я о нем думаю и… застыл.

На пороге стоял Артур. В одной руке у него была бутылка вина, а в другой торт. Он шагнул ко мне и впился в мои губы поцелуем, пяткой захлопнув двери…

Конец.

Эпилог.

Жизнь иногда преподносит нам жуткие испытания, но мудрые люди говорят, что все эти испытания даются нам по силам нашим. Да и не ошибается только тот, кто ничего не делает. И надо быть не только сильным, чтобы выдержать эту проверку на прочность, но и уметь прощать ошибки. И верить в Любовь, даже когда кажется, что ее не существует. Кто знает, что нас ждет впереди? Может, все же Счастье? Надежда умирать не должна.

Тает лед под горячим твоим поцелуем,

И в груди моей зазвенела капель.

Голос твой, как прежде меня чарует,

И твержу я себе - не верь.

Но тону в цвете синего моря

Глаз твоих, что сводят с ума,

Слышу шепот у уха: «Sorry.

Я прошу, прости ты меня»

Хрупким счастьем меня заполняет

Та надежда, что ты рядом со мной,

Но тисками до боли сжимает

Страх, быть преданным снова тобой.

Закрываю глаза и как в омут

Окунаюсь в последний раз.

Что ж, пускай мое сердце тонет,

Как тонуло уже не раз.

Только больше уже не выплыть,

Если вдруг ты меня предашь,

Ведь к предательству - не привыкнуть,

Оно ранит больней каждый раз.

Слушаю, как ты клянешься,

Говоришь мне слова любви.

Я надеялся, что ты вернёшься,

Только больше - не уходи.

Прижимаюсь к тебе, вдыхаю

Как весну, аромат любви.

Я поверю тебе, я знаю,

Счастье наше еще впереди.