Никон 27

Гиды возвратились и помогли вытащить джип из западни. Руки дрожали, несмотря на жару, холодный пот покрывал избитое тело. Я снял окровавленную майку, достал аптечку и обработал раны на спине нашей спасительницы. Мы живы, и это радовало. Сколько ещё опасностей таит знойная саванна, сколько ещё раз смерть будет дышать нам в затылок, сколько дорог надо пройти, чтобы поистине научиться дорожить жизнью? Есть люди, у которых нет чувства самосохранения, они смело бросаются в круговорот жизни, не думая о последствиях, есть просто рассудительные люди, которые обдумывают каждый шаг, основательно взвешивая ключевые решения, а есть молодёжь, любители приключений. К какой из перечисленных групп относимся мы? Сейчас я не мог ответить на этот вопрос, хотя мучительно искал ответ на него. Что заставляет альпиниста вновь и вновь рисковать, покоряя вершины мира, что заставляет мужчин несколько раз подписывать контракты на службу в «горячих» точках, что руководит сознанием шахтёров, которые перед спуском в забой прощаются со своими семьями? Неужели риск это наркотик, заставляющий работать организм в подобном режиме? Сколько времени надо пробыть в саванне, чтобы хладнокровно относиться ко всем её сюрпризам? Иногда на это не хватает целой жизни…

Айша что-то объясняла байкершам, а Антон возился с мотором. Ватные ноги не слушались, я, как после гипса, заново учился ходить.

- Ром, чего ты наматываешь круги, прыгай в тачку, сейчас поедем!

- Куда?

Тон, которым я задал вопрос, не понравился другу.

- Не волнуйся, не в преисподнюю.

- Вам повезло, - сказала Айша,- сегодня в племени праздник – посвящение  взрослая жизнь, это красиво.

Вот он образчик смелости! Её только что не съели, а она с улыбкой на лице рассказывает о празднике. Спина вздулась от когтей хищника, а она даже не обращает на это внимания. Или терпит?

На удивление, «немец» завёлся, и мы сразу двинулись в путь. Гиды не спешили, стараясь быть на виду, а Антон уверенно вёл машину, словно не раз ходил этим маршрутом. Скоро трава закончилась, уступая место бескрайним холмистым равнинам с одинокими баобабами.

- А львы умеют лазить по деревьям? – спросил я, чтобы убить время и протестировать свой голос на предмет дрожания.

Выражение лица хозяйки не изменилось, ни один мускул не дрогнул, и я прекрасно видел это в зеркале.

- Конечно, умеют, как каждый кошка, но нелзя найти такой дерево выдершать болшой туша.

- Ну, а колдун, о котором ты говорила, он какой маг: белый или чёрный?

Я чувствовал, что она терпит боль, но вопрос, заданный мною, не застал женщину врасплох. Она натянуто улыбнулась и посмотрела мне в глаза через зеркало.

- Ну, а ты, как думает?

- Не приставай к женщине, - сказал Антон. – Она и без того сегодня натерпелась. Колдуна белой магии в Африке называют доктором, потому что он контролирует вредоносных по природе духов, которые становятся его рабами и принуждают их выполнять его благодетельные замыслы, в конечном итоге, излечивают людей от злодеяний.

- Правильный, Антон. Видит, Рома, какой вас умный друк.

Дорогу перекрыло козье стадо, насчитывающее не менее пятиста голов.

- Это дикие козы? – оживился Антон.

- Нет, это скот масаи, мы приехал.

Маньята, деревня из полусотни расположенных полукругом приземистых мазанок располагалась в долине. Все люди были одеты в красные накидки шуки, от красного цвета, который покрывал головы, руки, ноги жителей, рябило в глазах, краснозём свободных от травы участков сплошным красным одеялом покрывал землю и даже пыль, поднимаемая сандалиями, красной пеленой застыла в воздухе.   Мы оставили машину на пригорке и спустились в селение и смешались с людьми. Масаи, к моему удивлению, толерантно отнеслись к нашему появлению, не проявив никакой враждебности. Больше всего меня поразил их внешний вид: длинные волосы мужчин были заплетены в длинные косички, уши украшали белые серьги из слоновой кости, на запястьях – браслеты из разноцветного бисера, на шее - несколько снизок бус, а к поясам подвешены ножи. Лысые женщины готовились к празднику, перенося в тыквенных сосудах молоко и кровь животных. Несколько мужчин, поодаль, разделали тушу быка и готовили мясо для жарки. Неожиданно перед нами возник молодой юноша, опёршись о копьё, он застыл на одной ноге.

- Это кто? – спросил я нашу вожатую, думая о судьбе Кука.

Молодой охотник произнёс несколько фраз и растворился в толпе.

- Это вождь.

- И что он сказал?

- Что вы гости и по обычаю вам положено нарядиться в одежду масаи и принять участие в празднике.

- Но у меня нет с собой необходимого для гримма набора.

- Так вы гример?

- Имиджмейкер…

- Не переживать, в племени есть мусчина, отвесвеный за это.

Антон использовал каждый момент, постоянно щёлкая затвором.

- Слышь, Антоша, знаешь, что сказал вождь?

- Что?

- Нас сейчас загримируют под масаи.

Антон раскрыл рот, готовясь что-то произнести, но вместо слов друг разразился заливистым, неподражаемым смехом.

- Это не есть правилно, но волья вождя – закон для всей племени.

- Это класс! – наконец, произнёс он. – «Никон» только и мечтал об этом, представляю, как мы будем выглядеть покрашенные в охру, с косичками и кучей бус на шее.

Теперь я полностью отошёл от львиной баталии, представил комизм ситуации, в которую мы попали, и тоже рассмеялся.

К нам подошёл чернокожий стройный мужчина высокого роста и протянул мне небольшой глиняный сосуд.

- Что это?

- Это живителная влага масаи, - учтиво ответила Айша, надевая красную косынку.

- Что за влага?

- Не бойса, это кров с молоко.

- Людская кров?

- Кров и молоко от каровы.

- Я не буду пить это.

- Значит, ты не уважай масай и будеш изгнан с позор из дьеревня.

Я выдохнул и сделал глоток, после которого меня едва не стошнило. Я нашёл в себе силы улыбнуться и допить остаток тягучего тёплого напитка. Словно по мановению волшебной палочки в руках исполина появился такой же сосуд, который он сразу протянул Антону.

- Поистине, напиток богов, - улыбнулся я, глядя на друга, - попробуй! Кстати, надо обязательно зарезать животное?

- Нет, копё делает тонкий натрес на шейный артерий карова.

Антон залпом проглотил содержимое и громко крякнул:

- Да, действительно, неплохо. Что на втором уровне?

Пока местный стилист превращал нас в масаи, Айша вводила нас в курс дела.

- Серемония называет эуното. Воины – мароны, юноши, который проявили себя на охота, борбе  врагом и жили отделно от селения, превратятся  взрослый член масайский обчества.

- А когда колдун поработает с нами? – деловито поинтересовался Антон.

- Всему свой времья. Главное телай всё, что скажут.

- А что ещё скажут?

- Всему свой времья. Колдун говорить вами завтра утро.

Увидев размалёванного с ног до головы Лисичкина, я не смог сдержаться: восхищение смешалось со смехом, а гордость со страхом перед неизвестностью.

- Лисичкин, тебе идут косички, - заключил я, трогая мастерски заплетённые волосы друга.

Не успели мы сфотографировать друг друга, как нас проводили к святилищу – каменному столбу, вокруг которого собрались все мужчины племени, а пятеро моранов сидели на коленях позади нас. Жрец-пророк, высохший старик развёл огонь и, читая заклинание, окропил святилище жертвенной кровью. После этого мораны подошли к жрецу, а он воздел руки к небу и притронулся ко лбу каждого воина.

Когда главный обряд закончился, к мужчинам присоединились женщины и дети. Мы накинулись на угощения, которых, надо сказать, было в предостаточно: запечённое мясо, кукурузные лепёшки с овощами, кокосовый сок и, конечно же, молоко. Мужчины ели мало, но зато хорошо танцевали, высоко подпрыгивая, и во всю глотку пели монотонные песни под бубен. К вечеру мы настолько устали от жары и танцев, что хотели просто упасть в тени баобаба и заснуть.

- Когда домой? – спросил я веселящуюся вожатую.

- Скоро спат. Вы выпрали тевушка на ночь?

У меня отвисла челюсть от услышанных слов.

- Не понял..

- Рома, разве тебе не нравится какой-нипуть тевушка.

- Это что, публичный дом?

- Это опычай, кость опясан спать с люпой тевушка.

- А если мне никто не понравился?

- Токта будет спат с той тевушка, который назначит вошть.

Антон демонстрировал молодому охотнику «Никон», в ладонях которого камера казалась просто игрушкой.

- Это камера..

- Тето мамера..

- Ка-ме-ра.

- Ма-ме-ра.

Неожиданное известие озадачило меня, и я решил посоветоваться с другом относительно ночлега.

- Антош, представляешь, что готовят нам…

- Что ещё?

- Девушку на ночь.

- Ну и радуйся. Это, как раз, по нашей профессии. Тебя же не хотят съесть, как Кука.