Другая сторона. Серия: Отсосала у друга мужа

Фанфик

Автор Люба Потехина

Бета –ридер Света Шагина

Название: Другая сторона

Предупреждение: Произведение создано не для извлечения коммерческой  прибыли, все права на бренд «Pet Sop Boys» принадлежат Крису Лоу и Нилу Теннанту.

Рейтинг NC-17 (No Children)

Пейринг Нил Теннант/ Крис Лоу

Соммери: Slash, OOC (Out Of Character), RPS (real person slash), Midi, Romance

Соммери по русски: гомосексуальные отношения, сюжет не полностью соответствует характерам главных героев, герои-  реальные персоны, длинна средняя, романтика

Посвещение: Моему покойному супругу.   Пусть любовь живет вечно в моем сердце, ибо если нет любви, то нет и смысла в человеческом существовании.

"Любовь долготерпит, милосердствует,

любовь не завидует, любовь не превозносится, любовь не гордится.

Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла.

Не радуется неправде, а сорадуется истине.

Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит".

1 Коринфянам 13:4-7

Глава 1

- Ваше имя молодой человек?

- Теннант, Нил Теннант. Но я не…

- Помалкивайте, сэр, помалкивайте!

- Так мне молчать или…

- Помалкивайте! Где проживаете?

- Кингс-Роуд, 36…

- Как оказались у «Тайны»?

- Мы просто шли мимо с …

- С кем?   Имя, адрес?

- Я один шел. Я просто неверно выразился! Какая к черту разница?!

- Придержите язык, сэр! И отвечайте по существу когда вас спрашивают! Так с кем Вы шли?

- Я один. Я просто не верно выразился. Один я шел!

- Сбавьте тон, молодой человек! Место работы?

- Мое?

- Свое я знаю без Вас. Конечно, Ваше!

- В журнале «Забойные хиты», штатный корреспондент. Но какое…

- Помалкивайте!

- Я требую телефонного звонка!

- Требуйте, кто Вам не велит?

- Почему я задержан? Какое мне предъявляют обвинение?

- Эй, Хилтерс, проводите молодого человека в камеру! А Вам я советую проспаться и оценить свое поведение правильно!

- Да как же!..

- Помалкивайте!

Нила провели по короткому коридору и втолкнули в небольшую камеру. На одной прибитой к стене кровати спал какой-то субъект в рванине, на другой сидел молодой черненький парнишка и сложив руки на груди насмешливо поглядывал на Теннанта.

- Привет! – Весело сказал он.

Нил узнал этого парнишку. Это с ним он бежал по скользким проулкам Блюмсбери, пока,   наконец,   не был схвачен и водворен в полицейскую машину, а потом и в участок.

- Привет. – Буркнул Нил.

Он вовсе не был расположен говорить с кем бы то ни было. Он ужасно переживал за Криса неведомо куда пропавшего. Нил так увлекся дракой и вообще всем происходящим, что только когда все побежали в разные стороны, сообразил, что его нет рядом. Теннант сел к столу и уронил голову на руки. Но от паренька не так-то легко было отвязаться.

- Меня зовут Пит, Питер то есть! – Он поднялся с койки, на которой сидел, и встал рядом с Нилом, протягивая ему руку. Нил нехотя поздоровался с ним и процедил сквозь зубы:

- Нил.

- Чего ты такой расстроенный?

Нил не отвечал, опять положив голову на руки и уткнув нос  в сгиб локтя.

- Тебя в участок не забирали, что ли не разу? Да, ладно тебе, - Питер ткнул Нила в плечо легонько, - ну, придет с утра судья, назначит тебе штраф и все! Гуляй себе. Ну, может на учет в полиции поставят. Со мной сто раз так было! И ничего.… Все это пыль, сказал кладбищенский сторож, когда рассыпал урну с прахом большого политика!

- Угу.

- Чего-то ты не разговорчивый! Или может тебя потрепали? Не болит ни где? А? А тебе Нил сколько лет? А где ты живешь? Работаешь?

При этом вопросе Нил поднял на Питера глаза и зло посмотрел на него.

- Ты чего? Ладно, ладно, успокойся! – видно Питер побоялся, что Нил схватит его за грудки или ударит, а Нил был невероятно близок к этому.

Питер опять сел на койку, а потом и лег. Нил обхватил щеки руками. У него отобрали все вещи и перетрясли карманы, но все происходило в такой бестолковой спешке, что он не помнил, были ли среди всего барахла, которое он носил с собой ключи от квартиры. Если нет, то Крис сможет благополучно войти в квартиру и дождаться его возвращения… Если с Крисом все в порядке. Нил вздрогнул от этой мысли. Вон, этот Питер, пожалуй, будет помладше, но ничего, лежит себе как ни в чем небывало, словно и не в камере. Боже, главное, чтобы Крис не попал в лапы хулиганов!..

Внезапно Питер опять заговорил:

- А тот парнишка, который был с тобой, здорово драпанул! Как только каша заварилась, так и дал деру, ну что твой заяц! – Питер говорил это словно невзначай.

- Когда побежал, куда, ты видел!? – Нил подскочил с жесткой табуретки словно ошпаренный.

- Ты чего орешь? Ну, не особо я что видел, только обратил внимание, что ты пришел с мелким таким парнишкой, а когда ты полез в драку, то он лепетнул за скобяную лавку  в сторону телефонов, надо думать…

- За ним ни кто не гнался?

- Да кому он нужен, задрот?

- Прикуси язык, как тебя там.. Питер что ли!

- Но-но! Без рук, братишка, я не виноват, что твой дружок – трус!

Нил опустил руку занесенную для удара.

- Ладно… А ты я гляжу глазастый. Сам-то как попал в эту заварушку?

- Ну-у… Я всегда хожу в «Тайну». Меня туда мой парень привел еще когда. Вообще-то мы с Робертом теперь не общаемся, но там мне нравится. И весело всегда и всегда чего-то происходит. А сегодня я перебрал. Обычно я не ввязываюсь, но когда выпью… - Питер развел руками  и залихватски подмигнул Нилу.   – Наверное мне впаяют по полной из-за этих автоматов.

- Сколько же тебе лет?

- Восемнадцать. Полненьких.

- Учишься?

- На хрена это нужно? Вот еще!

- Глупо.

- А вот этот парень, который убежал, он твой любовник?

- А что?

- Ну, он такой, хорошенький. Хоть это и не мое дело. Так это ты из-за него переживаешь? Да, будет тебе, чего с ним случится? – Питер пожал плечами. – Не малое дитя, найдет дорогу-то домой.

- Болтаешь ты много.

- А чего? Не правда что ли?   - Питер так и подпрыгивал на скрипучей кроватке.

- Ты знаешь, Питер, я хотел тебя спросить… - Нил задумчиво замолчал.

- Выкладывай, да поживее, как сказал отец сыну, когда тот проглотил крупную монету. – Бойко вставил Питер.

- Ты не знаешь когда приходит судья, то есть во сколько? И сколько могут содрать залога? Ты, я вижу, осведомлен о здешних обычаях.

Питер рассмеялся звонко:

- Где ж это тебя крестили да не докрестили?! Перед кем же тебе судья отчитываться будет?   Верно, уж до вечера-то придет. А залог думаю фунтов в сто - сто пятьдесят потянет.

- Угу.

Нил опять устроился на табуретке за столом. Он потерял интерес к Питеру, и вообще ко всему происходящему настолько на него навалилась внезапная усталость. Он пытался заснуть опершись о стол грудью. А Питер все болтал и болтал, про что-то чего Нил даже не мог разобрать, и его речь сливалась в один неясный гул.

Проснулся Нил от того, что его трясли за плечо. Он потер глаза и уставился на будившего его человека. Это был вчерашний знакомец Питер.

- Ну, ты, Нил и храпеть мастер! Давай просыпайся.

Нил потянулся и ощутил как болит все его тело, словно его разнимают по косточкам. Он опять потер глаза вытирая набежавшие слезы и сердито взглянул на Питера.

- Чего?

- Утро уже и вообще сейчас есть принесут.

Лязгнул замок и послышался голос:

- Подъем!

- Нил резко повернулся. Надорванный воротник пальто завалился набок. Яркий свет падал из распахнутой двери и освещал фигуру дежурного полицейского с мятым чайником, на носик которого были нанизаны три алюминиевые кружки.

- Позавтракаете. Подметете камеру, веник в углу… Если кому надо куда пойти, говорите сейчас. Потом будет не до вас.

Он подошел к столу и поставил на него чайник. Вытащил из кармана несколько кубиков сахара. Нил осмотрелся. На соседних нарах спал положив руку под щеку какой-то бродяга.

- Послушайте… Долго мне здесь торчать?

- Днем придет судья и определит кому сколько, - охотно ответил полисмен. – Что пойдешь в туалет? Пользуйся, дежурство сдавать буду. – Он принялся тормошить бродягу за плечо. – Подъем! В туалет.

Повернулся к Питеру:

- Камеру подметете. Придет судья – чтобы не злить по ерунде. А то всю катушку размотаете.

- Ладно. Иди себе, - проворчал Питер. – Уборная где?

- Я и жду. Тоже мне царь-лебедь!

Бродяга тоже поднялся и, распространяя запах мочи, двинулся за дежурным.

В коридоре было тепло. На деревянной скамье сидели два небритых парня. Один курил, пряча в ладони сигарету, другой вертел в руках замызганную шапку. Тут же, повернувшись спиной к парням, сидела пожилая леди в потертой горжетке  и фетровой шляпке.

- Курить запрещается! – Строго напомнил дежурный.

- Слушаюсь начальник, - бодро согласился парень и порыскал глазами, куда приткнуть окурок.

- Шапку вертеть можно? – ехидно спросил второй.

- Повякай мне еще! – одернул полицейский. – Вам что, миссис?

- Жалоба у меня. Сверху сосед поселил у себя иностранного шпиона.

- Это не к нам, это к квартирному хозяину! – Радостно заявил дежурный.

- Так он уехал на курорт, пить воды!

- Мадам, но чем я могу помочь!? Частная собственность, мадам!

Питер засучил ногами по свежевымытому линолеуму:

- Веди, начальник, а то и здесь будут воды.

Полицейский повел их дальше по коридору, остановился у двери в облупившейся голубой краске и повел головой… Когда Нил и Питер вышли он стоял в той же позе.

- Полотенце бы дал, - Буркнул Питер, обтирая лицо рукавом. – Или б духовку электрическую прибили.

- Не санаторий, обсохнешь. – И полицейский повел их в камеру. С чайником не задерживайте, один на всех! Пользуйтесь пока горячий.

Бродяга в камеру не вернулся. Нил сел на кровать, потом прилег, поддерживая спадающий воротник. От досок тянуло кислым запахом блевоты. Он перевернулся на спину. Пахло меньше, но спина заныла. Еще бы всю ночь просидел, Питер расставил кружки и принялся разливать чай.

- Горячий, -  проворчал он.

Взял со стола кружку и сахар и поставил на доску рядом с головой Нила. А со второй устроился на табуретке, поджав ногу под себя. Он причмокивал, шмыгал носом, хрумкал и шумно глотал.

Нил пролежал насколько минут. От кружки к щеке тянулось слабое тепло. Приподнявшись, Нил подобрал сахар, сколупнул ногтем крошку табака. Приглядевшись, заметил еще табак. Брезгливо скинул сахар на пол… Чай был еще теплый, с вонючим рыбным привкусом. Нил сделал глоток и отодвинул кружку.

- Завтрак, - ворчал Питер. – Теперь до трех  жди. Принесут какой-нибудь суп. А этот бобби вроде добрый. У тебя денег нет?

Нил молчал. Кошелек с деньгами, как и все вещи отобрали при составлении протокола.

- Может что-нибудь осталось в заначке? Попросим бобби, он пирожков купит? – Переждав Питер вздохнул. – У меня есть пара фунтов. В трусах спрятал… Ты что, в первый раз?.. Молчишь? Ну, молчи, молчи…

Нил не в первый раз попадал в полицию. Были приводы. Но все сходило с рук. И в участке ни разу не ночевал. Да и сегодняшнее происшествие не имело бы ровно ни какого значения, если бы не Крис… Как он там? Хорошо, если дождется, пока Нила выпустят. Ведь останавливал же его Крис, но он полез в эту драку как привык лезть во все уличные происшествия. Как же он забыл про Криса?

Питер подошел к двери и постучал. Звякнул засов. В проеме показалось лицо дежурного.

- Чайник возьми. Позавтракали. – Сказал Питер. – Забыл?..

- Быстро управились. – Дежурный вошел, взял чайник и кружки.

- Послушай, добрый человек, - Питер протянул дежурному деньги, - Купи пирожков, без сдачи.

- Смену сдаю. Проси другого, - ответил полицейский.

Питер качнул бедрами и двинулся на него, хватая за руку.

- Ну, что тебе стоит, милашка, ты такой очаровашка, ну же?

Дежурный изумленно приподнял брови. Покачал головой. Взял деньги и аккуратно прикрыл дверь, осторожно брякнув щеколдой.

Питер засмеялся детским смехом, встряхивая волосам и закидывая голову назад. Шлепнул смуглой рукой колено Нила.

- Здорово он испугался, а? Здорово, да? Я всегда вижу с одного взгляда кто есть кто!

И Нил уже смеялся.

- Слушай сколько тебе лет?   - Спросил он сквозь смех. – Ты говорил, но я забыл.

- Восемнадцать, - ответил Питер. - А тебе?

- Двадцать восемь.

- Я думал меньше. Это, потому что ты худой.

Помолчали.

- А твои родители наверное переживают? – Нил не знал, что спросить.

- Родители? Нет. Если бы на год посадили, так может и спохватились бы. А так… У них и без меня мелких полно!

Они умолкли. Каждый из них думал о странностях жизни. И это сближало их, как может сближать людей ночь где-нибудь в лесу. Когда никого вокруг. Когда так остро хочется, чтобы тот, другой, был рядом подольше. Это чувство печали исходило откуда-то изнутри. Нил ощутил себя одиноким. Он ни как не мог освободиться от тяготившего его чувства неустроенности. Нил исподтишка разглядывал Питера. Он был хорошеньким смуглым мальчиком, гибким как ореховый прутик, с ярким румянцем на круглых детских щеках. Иссиня черные прямые волосы были коротко пострижены сзади, а на глаза падала длинная челка. Глаза эти черные и блестящие как оливки перебегали с одного предмета на другой, а брови то взлетали вверх, то сходились в одну прямую линию. При разговоре мальчишка жестикулировал как итальянец, а говорил так странно, что Нил с трудом понимал его манеру речи.

- А ты где работаешь?

- Журналист. – Нил недавно стал журналистом.

- Ух ты! Здорово. Про что же ты пишешь?

- Про музыку.

В коридоре раздались приглушенные стеной голоса.

- Судья приехал? Хорошо бы. А то торчи тут еще сутки. В тюрьме лучше. Кормят. И подушку дадут… Интересно успеет бобби пирожки принести? – Вздохнул Питер.

Нил спустил ноги с кровати. Едва он влез в туфли, как дверь распахнулась. В проем просунулась круглая голова незнакомого полицейского.

- Кто Теннант? Пошли, ждут.

Нил поднялся. Бросил взгляд на Питера, улыбнулся, пожал плечами: мол, значит я первый. Тот ободряюще кивнул в ответ и тоже улыбнулся. Но как-то беззащитно… Почему первый, почему не вместе? Суд ведь…

Переступив порог камеры, Нил сразу же увидел Криса. Тот стоял посреди коридора с выражением брезгливости на лице. Увидев Нила.   Он шагнул навстречу.

Глава 2

Крис бежал и бежал, почти задыхаясь, в груди резало, а в горле саднило. Подворотня, автобусная остановка. Он обернулся. Вроде никого за ним не гонится. Крис остановился и тут же согнулся пополам. Ему показалось, что в легкие врывается не воздух, а едкая смесь перца и уксуса. В глазах немного поплыло. Крис медленно, на подгибающихся ногах подошел к телефонной будке. Чертов Нил! Нет, большего психопата он не встречал. Кто бы мог подумать, что этот с виду деликатный и даже стеснительный молодой человек после пары рюмок абсента и кружки эля сделается неуправляемым скандалистом и задирой. Как же мало его знает Крис! Совсем не знает! А ведь вечер  начинался так хорошо! Они зашли в клуб, и Крис немного потанцевал (Нила невозможно заставить хоть немного протрястись), посмотрели шоу, а затем  ушли поужинать. Крис даже не обратил особого внимания на стычку Нила в клубе: какой-то парень толкнул Теннанта и на замечание быть поосторожнее обозвал его "очкастой деревенщиной". Нил не счел нужным разводить скандал с полупьяным мужиком, и успокоительно посмотрев на Криса, промолчал. Лоу решил, что он остыл, как же он ошибался! Они уже шли домой, и слегка захмелевший Крис вопреки своим правилам осторожно сжал руку Нила. Весеннее глубокое небо с невидимыми за городскими огнями звездами дышало словно живое. Нил ответил на пожатие и повернув к Крису голову с любовью смотрел на него . Они плыли по воздуху и взявшись за руки болтались некоторое время в Лондонском небе.

- Что это там такое? - Нил указывал на другую сторону улицы. Крис ощутил под ногами мостовую.

- Драка какая-то... Пойдем, Нил, это не наше дело, - Крис потянул его за локоть.

- Погоди. Интересно, что там...

- Да что же там интересного? Пойдем. - Голос Криса прозвучал плаксиво.

- Так вот оно что!   - Нил ткнул пальцем в дужку очков, напряженно вглядываясь в противоположную сторону улицы. - Погляди-ка это тот парень!

Крис боялся драк. Боялся до одури до дрожи в животе, до заикания. Когда он работал в баре Блекпула, перемывая грязные стаканы после подгулявших отдыхающих, он научился бояться драк. Крис прекрасно знал, что, даже просто находясь рядом с беснующимися людьми можно получить удар ножом... или просто удар. Однажды на его глазах погиб знакомый парень. Это был обычный парень, самый обычный. Звали его Тони и учился он на год старше Криса. Они даже играли немного в одной футбольной команде. Тони вовсе не был задирой или любителем драк. Мало того,   в этот бар совершенно случайно и не был его завсегдатаем. В тот вечер драку затеял Марк Фитчстиш, только что вышедший из очередной отсидки. Черт его разберет, как Тони оказался позади Марка, но Фитчтиш размахнулся, что бы ударить бутылкой из-под виски своего соперника... Крис только увидел, как взлетела рука Марка с убийственным орудием и Тони, позади него удивленно вскрикнув, рухнул на пол. Больше ему не суждено было встать.   С тех пор Крис избегал драк всеми силами, не заботясь об угрозе прослыть трусом.

Нил тем временем отпустил его руку и  как зомби пошел к дерущимся.

- Нил, хватит, зачем?! - Крис знал, что выглядит жалко.

- Сейчас, Крис, сейчас... Эй ты, я к тебе обращаюсь, убоище! - громко крикнул Теннант.

Парни обернулись на этот крик, обернулся и тот, который оскорбил Нила и посмотрел на Теннанта как на собачью кучку. Нила это немало ни смутило, он не умаляя шага, как ледокол врезался в общую свалку и без лишних разговоров ударил своего обидчика в челюсть. Движение было слабым и едва заметным, но парень пролетел довольно большое расстояние и осел на тротуар. Кто-то с панковским рыжим хаером дернул Нила за плечо. Он отмахнулся от нападавшего как от назойливой осенней мухи.

Крис прошел по инерции несколько шагов и остановился. Он обалдело смотрел, как Теннант орудует кулаками в толпе и, похоже, вовсе не чувствует страха или смущения.

Лоу вдруг с необычайной ясностью понял, что Нил вовсе не нежная маргаритка которой он себе его вообразил. Перед его глазами предстал сильный и жестокий мужчина, способный на отчаянные и дерзкие поступки. Крис сделал шаг назад в сторону и уперся острыми лопатками в холодный камень стены.

Неожиданно Крис услышал звон бьющегося стекла, а потом ощутил знакомое чувство пристального внимания на себе. Какой-то мальчишка взломал автомат с кока-колой в бутылках и теперь бросал их в дерущихся. Бутылки взрывались словно гранаты, рассыпаясь на сотни блекло сверкающих в свете фонарей осколков. Он-то и смотрел на Криса внимательно и угрожающе, а потом бросил и в его сторону бутылку. Крис подскочил от неожиданности и как заяц побежал подальше от этого опасного места. Мысли его путались, а ноги работали сами собой, унося в сторону телефонов, которые он заприметил неподалеку.

*   *   *

- Алло! Алло! Полиция?! На Рассел сквер драка! Возле клуба "Тайна". Уже звонили? Выехали?!

В эту же секунду тревожно взвыли сирены и мимо пронеслись полицейские машины. Крис сел на корточки в телефонной будке.

Заложив руки в карманы и нервно перебирая их содержимое, Крис ощутил, как пальцы нащупали колечко ключей. Ключи!   Он немного постоял у телефонов, а потом решил подобраться поближе к месту происшествия и медленно побрел назад.

Крис практически всегда был честен сам с собой. С другими людьми он тоже был склонен обращаться честно, ну или, по крайней мере, молчать. Молчать приходилось очень часто. Очень. Впрочем, себя Крис не жалел и мысленно отчитывал за каждую мелочь на полную катушку. Вот и теперь он ругал себя нещадно за трусость, за то, что оставил Нила в драке. Ведь, несмотря на то, что сегодня Теннант произвел на него впечатление сильного и смелого самца (намного более сильного, чем он сам), несмотря на это, Крис знал и его другую сторону - мягкого ранимого тонкого человека. А еще Крису пришла в голову мысль, что если бы его самого не было рядом, Нил бы не полез в эту драку. Крис даже остановился посреди пустынной улицы и тупо вперился глазами в грязный тротуар перед собой, до того его поразила эта мысль. Он уже понял, как любит Нил производить впечатление на окружающих и  на него самого в частности. А если вся эта дурацкая эскапада направлена на то чтобы... чтобы  изумить его, Криса?   Крис сделал несколько шагов и опять остановился прислушиваясь. Он услыхал топот ног и нырнул в подворотню, вздрагивая от подавляемого с трудом страха и от жутких мыслей, мгновенно поработивших мозг. "А если... если с Нилом произойдет то, что произошло с Тони?" Крис попытался сдержать охватившую его панику и осторожно выглянул из своего убежища. Он увидел, что в его сторону скорым шагом направляются два полицейских. Они громко переговаривались.

- Чертовы гомики! Не живется им спокойно. - Было слышно, как заработала рация. - Да. Что взяли этих двоих? Это хорошо. А мы вот... Да. Есть, сержант!   - И видимо, закончив разговор, сказал своему товарищу, - Черт с ними. Сбежали и ладно. Пусть катятся. В следующий раз загребем.

- Давай, Джонни покурим. Задолбался я этих недоносков ловить.

Они встали совсем рядом,   и Крис почуял мерзкий запах сигарет. Парни еще долго стояли, переговариваясь, и Лоу не мог выйти из своего укрытия без риска попасться им на глаза. Крис с отвращением и удивлением выслушивал, как они жалуются друг другу на жен, детей, на маленькое жалованье, на беспросветность жизни, и особенно сладострастно поносят начальство. Вот то, чего боялся Крис больше всего в жизни. Этого однообразия, рутины, безнадежности и озлобления на весь мир. Наконец бобби покурили, всласть наговорились и ушли. Крис с облегчением вздохнул и вышел из засады. Он посмотрел под светом фонаря на наручные часы. Черт! Уже час ночи. Крис заложил руки в карманы. Ключи! Да! Он, пожалуй, вернется к Нилу домой и подождет его там. Было бы хорошо застать его  бродящим у подъезда. Без ключей он войти не сможет. Черт дери! Ну, что за чепуха?! Где теперь его искать? Все таки, самым разумным будет вернуться домой...

Крис специально пошел через место драки. Возле "Тайны" никого не было. Только мутно поблескивали осколки на тротуаре. Сердце Криса колотилось как бешеное, и он прибавил шагу, а потом вообще перешел на бег.

*   *    *

Квартира встретила Криса холодом и бесприютностью. Оказалось, что здесь так плохо без Нила. Вернуться сюда одному, это совсем не то, что прийти к Нилу. Криса внезапно охватила ледяная тоска и тревога. Он прекрасно понимал, что Нил жил и до него и будет жить, если даже они расстанутся, но Лоу ничего не мог с собой поделать и заскулил от бессилия и страха. Он прижался к стенке и обхватил щеки руками, а потом сполз на пол. На сердце было так тяжело, что Крис готов был расплакаться от досады и стыда охвативших его. Страх за Нила не отпускал сердца. Что же случилось? Что там могло произойти? Этот выпендрежник наверняка попал в участок (о другом Крис и думать-то боялся). Ведь если бы он сумел благополучно сбежать, так уже наверняка пришел бы домой. Что же теперь делать? Друзей Нила Крис знал плохо, некоторых только понаслышке. У самого Криса в Лондоне друзей не было, да и вообще не было, разве только приятели, а они не подходили вовсе... И тут Крис вспомнил про Доуэла, тоже Криса. Видел он его всего раза три-четыре, но Нил часто звонил ему, и подолгу висел на телефоне разговаривая. Вероятно, это был тот человек, который нужен.

Крис тут же бросился смотреть в бумагах Нила его номер телефона. Тот долго не находился, видно Нил знал его наизусть и не держал перед глазами. Крис принялся дрожащей рукой накручивать диск.

Сняли трубку быстро.

- Ну? - спросил незнакомый голос.

- А Криса Доуэла можно услышать? - Крис уже жалел, что позвонил.

- Если уши помыты, то запросто! Я слушаю.

- Это Крис Лоу, друг Нила Теннанта...

- Друг?

- Да, - подтвердил Крис.

- Угу. Ну, и чего тебе надо, друг?

- Нила забрали в полицию. Наверное. - Упавшим голосом произнес Крис.

- Опять?! - Крису показалось, что Доуэл говорит немного презрительно.

- Опять? Его разве уже забирали?

- Ты не знал. - Доуэл не спрашивал, а утверждал. Крису сделалось не по себе от этого тона и этих слов.   - Так чего ты хочешь? Знаешь куда забрали? Залог требуют? Чего молчишь как альпийская девственница?

- Я не... Крис мне не кому больше позвонить и спросить не у кого. Ты не сердись. - Крису очень хотелось сказать этому заносчивому и наглому Доуэлу какую-нибудь гадость, но он превозмог себя ради Нила. Только ради него.   - Мы шли из бара, и попали в драку...

- Нил влез в драку? Так.

- Вроде того. Я очень испугался и побе... побежал к телефону звонить в полицию.

- Так это ты и сплавил его в участок?

- Нет. Не совсем... Я не ожидал... - Крис начал заикаться и понял, что не в состоянии вырулить разговор в нужное русло. Он окончательно расстроился и замолк на полуслове.

- Ну, продолжай, не мямли! - требовательно и грозно сказал Крис.

- Я позвонил. Но до меня уже позвонили. И тут же проехала полиция. А кто-то убежал. Кого-то схватили. Я не знаю. Я не успел. Вернулся, а там никого. Дома Нила тоже нет. Ключи у меня. Вот. Я...

- Значит, пока ты бегал звонить в полицию, она приехала, а когда вернулся, Нила уже не было. Так как ключи от квартиры были у тебя, ты вернулся домой и теперь пересрался, что Нила нет дома и предполагаешь, что он в участке? Я тебя правильно понял?

- Да. - Коротко выдохнул Крис.

- Так. Где это случилось?

- На Рассел сквер, у "Тайны".

- Так. Ты грамотный? Отлично. Бери телефонный справочник (он в кухне лежит) и звони по порядку во все близлежащие к этому району участки и спрашивай, не попал ли к ним Теннант. А я счас приеду к тебе! - отрывисто рявкнул Доуэл и положил трубку.

Крис раскрыл справочник и тоскливо полистал его. Ага. Полицейские участки. Только черт его разберет, что близко к Рассел сквер, а что далеко. Откуда же он может знать, если не живет здесь? Но Крис все равно принялся терзать телефонный диск. В первом участке ему ответили, что никакого Теннанта не забирали. Во втором сказали, что есть Троттер и пусть приедет и заберет его, если желает. В третьем сказали, что привезли каких-то скандалистов, но еще не опросили и пусть он позвонит через пару часов. В четвертом посоветовали позвонить в морг, и от этого милого совета у Криса все похолодело внутри. В пятом спросили, как выглядит его Теннант, потом дежурный долго куда-то ходил, а вернувшись, сказал, что такого нет. Крис весь изнемог от тоски и переживания.   Он пошел в кухню, налил воды в стакан, но выпить не успел, в дверь настойчиво позвонили.

Доуэл сердито и требовательно смотрел на Криса открывшего ему дверь.

- Не пришел?

- Нет, - растерянно ответил Крис.

- И ты, конечно, ничего не узнал. А то верно выглядел бы повеселее.

Крис прошел в квартиру, бесцеремонно оттолкнув Лоу, и сгреб телефон. Он перетащил аппарат на кухню, закурил и начал по-новому обзванивать полицейские участки, стряхивая пепел в грязную тарелку на столе. Крис встал в дверном проеме, заложив руки за спину, но Доуэл вел себя так, словно он был мебелью или домашним питомцем Нила.

- Алло! Полиция? Вы не задерживали сегодня некоего Теннанта? Да. Так. Ага. Извините. Алло! Полиция? К вам не поступал... Вот черти, не говорят!   - Крис почесал лоб. - Что ж, попробуем по-другому.

Доуэл набрал номер и закурил еще одну сигарету.

- Привет, Кид! А-ха-ха! Знаю, знаю. Тут такое дело. Надо одного человечка разыскать. Есть подозрение, что его задержали твои коллеги, но я не знаю в какой участок он попал. Ну, что ты, Кид! Ничего особенного. Просто драка. За мной не заржавеет. Угу. Угу. Так. Зовут его Нил Теннант. Тен-на-нт. Ага. Да. Я сам не смогу, а вот позвони по этому номеру, - Крис назвал номер Нила, - трубочку снимет парень один, его зовут Крис. А-ха-ха! Да, Крис. Не ошибешься. Скажешь ему куда подъехать и все такое. Он и деньги отдаст. Сам понимаешь надо бы выручить этого Теннанта. Ясное дело. Порядки знаю. Угу. Угу. Он тут же прибежит, куда скажешь, он того, резвый! Ну, вот и ладушки! Я знал, что с тобой можно иметь дело. Пока, Кид! - Доуэл повернулся к Крису все еще стоявшему в дверном проеме. - Слышал? Понял? Сиди, жди звонка, Кид позвонит и скажет куда ехать и сколько отдать. Деньги вручишь тому, кому он скажет.

Доуэл встал и пошел в комнату, Крис уныло потащился за ним.

- А вот это ни к чему. Выйди.

- Но я...

- Выйди, я сказал! - Гаркнул Доуэл.

Крис шарахнулся в прихожую и оперся о стену. Горло его сдавила обида и злость. Как смеет здесь командовать этот мерзкий Доуэл?! Тем временем послышался звук отодвигаемого стула, шелест бумаги и шаги.

- На вот, держи. - Доуэл подал Крису купюры. - Тут двести фунтов. Отдашь Киду, сколько спросит. Должно хватить.

Он окинул Криса с головы до ног таким странным тяжелым взглядом, что Лоу невольно поежился и сделал шаг назад. Доуэл поднял руку и погрозил ему:

- Если ты посмеешь обидеть Нила, смотри у меня, щенок, яйца оборву!

- Но я... Чем я могу...

- Мне сегодня некогда, но мы еще поговорим. Не прикидывайся глупее, чем ты есть. Как придет Нил домой, пусть мне позвонит. - Крис помахал рукой в знак прощания и вышел за дверь.

Крис остался стоять в той же позе, словно боялся пошевелиться. Он чувствовал себя словно упал в густую зловонную жижу которая затягивала его неотвратимо и безжалостно, а его усилия высвободится и вынырнуть на поверхность остаются безуспешными и чем больше он борется, тем сильнее его тянет эта бездонная яма. Как мерзко. Неужели этот психованный Доуэлл считает, что Крис может причинить Нилу зло? Неизвестно еще, чем помог этот зазнайка, но на оскорблял он Криса предостаточно. Да за кого он его принимает? Он просто ревнует Нила. За столько лет дружбы, а может и ухаживаний, он не смог затащить Нила в постель и завоевать его любовь! Ему, этому Крису, Нил предпочитал даже девушек! Зато Нил любит его, Лоу, и больше никого! Он сам так говорил не раз, и Крис видел его глаза и верит ему. Так-то! Вот этот Доуэл и бесится. Все дело в этом. Кругом враги! Это Крис уяснил уже давно. Никому нельзя доверять. А Нил доверяет. И, конечно, Доуэл прекрасно понимает, что Крис не побежит жаловаться Нилу, поэтому и жалит его безостановочно, словно злая оса.   Но не всегда Крис будет таким бессильным. Придёт время и он отомстит ему за все обиды. Хоть еще не и знает как. А пока пусть идет к черту, своему брату! Нет, конечно, Крис прибежал по первому зову, но почему-то Лоу очень неприятна его помощь. И зачем он только связался с ним?!

Крис пошел в кухню, поставил телефон перед носом и положил голову на руки. Вот тебе и выходные. Вычудил Нил. Внезапно Крис вспомнил о том парне, кинувшем в него бутылкой. Интересный. Интересный... Очень...

*     *     *

Криса разбудил телефонный звонок. Он вскинулся на стуле и схватил трубку, едва удержав ее в руках.

- Да! Алло! Да!

- Ты Крис? - тихо спросил вкрадчивый голос.

- Да, я.

- Это тебя интересует местонахождение Нила Теннанта? - голос проникал в уши подобно вползающей в узкую нору холодной змее.

- Да! Вы, Кид? Что Вы узнали?

- Я Кид. Приятель твой в девятнадцатом участке парится. – Кид назвал адрес участка, -  Сейчас шесть утра, в восемь дежурные сменятся, а  в девять-десять приедет судья. Если ты метнёшься скоренько туда, то застанешь на месте сержанта Банса. Скажешь, что ты от детектива Кидмана. Ты слушаешь?

- Да, - коротко выдохнул Крис.

- Так вот! Деньги, сто фунтов, положишь в конверт. Бансу этому скажешь, что конверт от меня и что ты за Теннантом. Постарайся с ним поговорить без свидетелей и быстро.

- Да!

- Вот и отличненько. Ну, давай. - Из трубки понеслись гудки.

Крис заметался по квартире, роняя вещи, встречавшиеся на пути. Легко сказать - положи в конверт. А где его взять этот конверт? Крис даже порылся в кейсе Нила, но конверта там тоже не нашел. Ничего. В столе, на полках. Уже двадцать минут седьмого. Конверт нашелся на кухонном окне. Крис вложил в него деньги. Он сунул конверт за пазуху, поближе к сердцу (а может и к желудку). Он выскочил за двери и уже пробежал площадку второго этажа, когда сообразил, что не закрыл дверей квартиры. Он, задыхаясь и чертыхаясь, вернулся и закрыл замок. Перепрыгивая через несколько ступеней, устремился вниз.

На улице Крис невольно сжался от утреннего холода и запаха свежести. Раньше Крис не верил, что в большом городе может так пахнуть весной и легкостью. Но задерживаться было нельзя, время летело как сумасшедший байкер, отсчитывая минуты. Крис несся, перескакивая через лужи. Вот и участок за стенами которого находился Нил. Крис немного постоял перед входом, выравнивая дыхание. Из дверей вышел высокий худой мужчина средних лет в форме. Он окинул Криса усталым равнодушным взглядом и закурил. Крис, поддавшись внезапному порыву спросил его:

- Скажите, Вы случайно не сержант Банс?

- Ну, предположим.

- Простите, но мне надо знать точно.

- Да. Я сержант Банс. У Вас, молодой человек, ко мне дело?

- Да, только не могли бы мы отойти в сторону? На пару слов только. - Просительно проговорил Крис, радуясь  до невозможности, что нашел так быстро этого Банса, и что вокруг никого нет, и есть возможность поговорить.

Сержант кисло посмотрел на Криса, сделал шаг в сторону и процедил сквозь зубы.

- Ну, говорите, я спешу, мне смену через, - он посмотрел на часы, - двадцать минут сдавать.

- Я не задержу. Я от детектива Кидмана. Насчет Нила Теннанта... - Крис замолчал, не зная, о чем говорить дальше. Банс пожал плечами:

- А-а! Вы об этом. - И протянув вперед ладонь, пошевелил многозначительно пальцами. Крис нервно вытащил конверт и слегка подрагивающей рукой подал его Бансу. Сержант открыл спокойно конверт, кривым указательным пальцем провел по ребрышкам купюр и кивнул. - Идемте за мной.

Крис вошел в участок вслед за Бансом и поморщился, вдохнув затхлый воздух давно не проветриваемой комнаты.

Сержант прошел в длинный коридор позади дежурного помещения и крикнул:

- Ронни! Где тебя носит? - И когда высокий полисмен с немного глуповатым лицом выскочил откуда-то сбоку, сказал ему. - Тут за Теннантом пришли. Он в третьей камере. Приведи его. Идите. - Обратился он к Крису.

Оказалось, что идти совсем не далеко. Пока Ронни ковырялся с замком, Крис огляделся не в силах сдержать омерзение. Он дотронулся рукой до стены и, ощутив неприятную склизкую поверхность, отдернул руку как от горячего.

Дверь открылась и полисмен крикнул:

- Кто тут Теннант? Пошли, ждут.

На пороге камеры стоял Нил и виновато улыбаясь, глядел на Криса. Крис в свою очередь тревожно рассматривал его, не двигаясь с места, а дежурный дернул Теннанта за рукав, побуждая пройти вперед. Крис шагнул несмело вперед, заглянул за плечо Нила и пересекся взглядом с тревожными черными глазами. В мгновение мелькнула челка, смуглая щека с ярким румянцем.   Крис поспешно отвернулся и пошел по коридору назад. У него вдруг заныло муторно в груди и возникло странное чувство дискомфорта. Словно он сделал что-то такое, чего нельзя было делать ни в коем случае. Крис даже не поздоровался с Нилом, так поразил его этот удивительно знакомый и непонятный взгляд блестящих глаз. Крис почти выбежал в дежурку и остановился, только наткнувшись на сержанта Банса.

- Все в порядке? - он протянул Крису бумажный пакет, Крис заглянул в него и увидел вещи Нила. Он тут же обернулся и молча подал пакет самому Нила. Теннант только мельком глянул в него и тут же закрыл сказав:

- Все на месте.

Крис словно очнулся и сказал громко:

- Спасибо, сержант!

Тот сделал нетерпеливый жест рукой, означавший, что им пора на выход. Крис и Нил поспешили выскочить на улицу.

Нил шел впереди Криса размашистыми шагами. Только в этот момент Крис заметил, что воротник пальто Нила оторван и болтается на спине. Он машинально дернул за него, оторвав совсем. Нил испуганно остановился непонимающе глядя на Криса, ища в его виновато смотрящих карих глазах объяснения. Крис тоже смотрел на него слегка смущенно  и нежно, будто сам хотел разглядеть что-то скрытое внутри Нила. Нил улыбнулся робко и поправил очки, съехавшие на кончик носа оставшиеся во всех перипетиях этой ночи целехонькими. Крис в ответ звонко рассмеялся, потрясая перед носом Нила оторванным воротником. Он, наконец, осознал, что Нил вот он, рядом с ним, что все обошлось хорошо, что тяжелая ночь кончилась благополучно, что они теперь придут домой и завалятся в постель и наконец-то отоспятся. Он любовно оглядывал растрепанные кудри Нила, его помятое порванное пальто, синее глубокое небо над головой, людей идущих мимо.

- Вот все и кончилось.

- Да. Но я хочу есть. - Капризно протянул Нил.

- Я тоже. Как только ты сказал, так и захотелось. А до этого даже и не думал про еду.

- Бангерсов?

- Угу!

Глава 3

- В чем же дело, Крис, за что ты его так ненавидишь? - Нил хотел подробного ответа. Крис всегда отвечал очень подробно, все объяснял и обосновывал, но сейчас он бессильно глядел на него. Его льдисто серые навыкате глаза старательно пытались встретиться с ярко-голубыми глазами Нила. Нил позволил ему это и ответил спокойным и внимательным взглядом.

- Я многое могу понять. Я всегда стараюсь все осознать, но тут я пас. Есть в нем какая-то червоточина, но какая не пойму. - Доуэл замолк, переложил ногу на ногу и развел руками.

- Он хороший. Как ты можешь не видеть? Он очень честный. Я таких принципиалистов никогда не встречал. Я сам не такой. Ты-то это знаешь!

- Про тебя да, а так... Не-зна-ю! - медленно протянул Крис. - Может это  тебе только так кажется? И вот случай последний мне тоже не понравился. Эта драка у "Тайны"...

- Тут-то что не так? - Нил обиженно взмахнул руками.

- Какого хера он сбежал?

- Испугался. Он сопляк еще. Он...

- Какой к чертям сопляк? Что ты мелешь, Нил, ему скоро двадцать три года будет! Ты сам-то соображаешь, что несешь? Сопляк! - Крис возмущенно покачал головой. - Сосочку ты ему не греешь по ночам?

- Если только ту, что между ног.   - Нилу захотелось прекратить этот разговор, и он попытался скрыть это за шутливым ответом. Обыкновенно Нил полностью соглашался с Доуэлом и безоговорочно принимал его мировоззрение, но сегодня был не тот случай. Ругаться с ним Нил не хотел, но не хотел и соглашаться. Доуэл  просто не знал Криса и судил предвзято. Нил пересилил себя и проговорил глухо:

- Крис, ты ревнуешь, а зря, Лоу все таки любовник, а ты лучший друг и самый близкий мне человек. Как тут можно сравнивать? Я люблю вас обеих, но по-разному. Поэтому и ты не сравнивайся. Не нужно. - Нил говорил примирительно.

- О Боже, Нил, я и не сравниваюсь вовсе. Я только беспокоюсь за тебя. Я-то вижу со стороны, как ты к нему относишься. А он... Он, конечно, влюблен в тебя. Сомнения нет. Он смотрит на тебя так. Это не подделаешь. Все это так. Но надолго ли? Ты на себя посмотри, у тебя взгляд стал другой, я тебя не узнаю. Ты при нем делаешься как сумасшедший. Только вот есть у меня предчувствие, что он принесет тебе много горя.

Нил молчал, опустив голову, а Крис встал и ходил из угла в угол, продолжая говорить.

- Я только хочу, чтобы ты был счастлив. Я ведь люблю тебя, ты это знаешь.

- Да знаю.   - Нил взглянул на него исподлобья.

- Тогда ты понимаешь, как я беспокоюсь. Я был бы рад, если бы у тебя с этим Лоу все сложилось. Господи, я даже толково объяснить не могу! Вот была у тебя Агнес, я видел, что хоть она и девушка с непомерными амбициями, но влюблена в тебя как кошка и поверь, она бы точно была всегда на твоей стороне. Всегда. А вот про Криса этого я не могу так сказать. Вроде он и влюблен. Уж очень он скользкий. Как... как... - Крис остановился, подбирая подходящий эпитет, а Нил в это время громко, внятно и размеренно заговорил.

- Ты не понимаешь, Крис. И знаешь от чего? От того, что со мной такого не бывало еще. Ты вот говоришь сейчас обо всем этом... Мне кажется, что я до сих пор  и не любил вовсе. Мне плевать на все, мне ничего не важно кроме него. Я не ищу в нем ничего такого удивительного и невероятного, что я всегда искал в людях. В нем есть все. Все что мне нужно. Я теперь только думаю: пусть ему будет хорошо! Мне хорошо, когда ему хорошо. Нет, честно! Ну, что же ты Крис, как же ты так не понимаешь?! - Воскликнул Нил почти в отчаянии, увидав, что Крис непонимающе и даже недоверчиво смотрит на него. Он сжал виски тонкими пальцами и заряс головой. - Пойми, я хочу, чтоб он был рядом со мной, но если он и откажется от меня, то я буду ему благодарен за то, что уже произошло. Я раньше был совсем другой. А теперь мне радостно и тревожно и хорошо.

Доуэл горестно посмотрел на Нила и опять покачал головой. Он вдруг сел на стул, поворотившись к нему спиной, и медленно проговорил:

- А ведь ты, пожалуй, прав, Нил. Пожалуй, что я и завидую ему. Не ревную, нет, завидую. Меня ведь никто так не любил. Я бы не отказался...

Нил встал с дивана и,   подойдя к Крису, похлопал его по плечу.

- Я совсем не ожидал, что так влюблюсь. Ты же знаешь. И тебе еще повезет!

- Наверное. Ты прости за мою настойчивость. Я, конечно, постараюсь полюбить того, кого любишь ты. Я только не хочу, чтобы тобой, таким умным и наивным играл глупый, но хитрый и безжалостный человек. Я, надеюсь, что ошибаюсь. - Крис говорил ласково, улыбка была на его губах и в лице, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, Крис не мог придать радостного и веселого блеска.

Нил почувствовал, что вся эта восторженность, мечты, надежды на счастье и добро неприличны. Та сосредоточенность  и убитость, которую Нил заметил во взгляде Доуэла, теперь выражались сильнее в его улыбке, с которою смотрел на него Крис. Нилу стало неловко и даже тяжело в обществе друга. Он ничего не отвечал.

- Ну, вот что Нил, душа моя, - сказал Доуэл которому, очевидно, тоже сделалось тяжело и стеснительно с Теннантом, - давай больше не будем об этом. Ты не младенец, разберешься сам. В конце концов, как говорят французы "В жизни есть только два несчастия: угрызения совести и болезнь, и счастье это только отсутствие этих двух зол". Так что, совесть меня не мучает, я здоров, а посему счастлив!

Нил очень ценил силу и прелесть дружбы с Крисом. Эта прелесть выражалась не только в отношениях с ним самим, но и в отношениях со всеми его родными и домашними. Они все любили Нила как самого близкого человека. Разве он мог допустить размолвку с ним, хоть бы даже и небольшую. А потому Нил заговорил горячо и сбивчиво.

- Я бы не поверил тому, кто бы сказал, что я могу так любить, - говорил Нил. - Это особое чувство, совсем не то, что раньше. Весь мир разделен для меня на две половины: одна - он, и там счастье, надежда, свет; другая половина - все, где его нет, там все уныние и темнота...

- Темнота и мрак, - повторил Крис, - да, да, я понимаю это.

- Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.

- Да, - подтвердил Доуэл умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба Нила, тем мрачнее представлялась своя собственная.

*    *    *

Крис капризно ткнул носком узкой ступни Нила в бедро.

- Хватит писать!

- Погоди, еще немного, всего-то пару строчек. Я хочу закончить мысль.

Крис перевернулся, уткнулся носом в плечо Нила и забубнил:

- Я ради кое-кого, кто все понимает, того кто слышать не хочет, я и еду, и иду, и вообще пропускаю занятия, и очень скучаю, и все это терплю. А он, этот кто-то, и видеть меня не хочет, и занимается спокойненько своими делами. Я бы тоже свои дела делал, но я сижу тут и скучаю, скучаю, скучаю...

Нил отложил блокнот в сторону и снял очки. Глаза его мгновенно стали беспомощными и озадаченно смотрели на Криса. Крис порывисто подался вперед, сваливая Нила на спину и подминая под себя.

- Я хочу тебя, слышишь, хочу!

- Да-а-а-а. - Нил вздохнул прерывисто и нежно.

Крису захотелось, чтобы Нил просил, стонал и извивался в желании, а потому он сжимал все сильнее его плечи, тискал спину и грудь, шарил по бедрам, заставляя Нила выгибаться дугой. Нил откинул голову, хватая воздух ртом и глядел остекленелыми глазами в потолок.   Крис оглядел его удовлетворенно и улыбнулся, наслаждаясь реакцией. Он продел руку Нилу под голову и алчно поцеловал в ложбинку нижней губы, а потом в угол рта. Языком раздвинул стиснутые зубы и коснулся его языка. Нил втянул губами его язык и застонал призывно. Крис скатился с дивана на пол и стянул за собой Нила, легонько нагибая его шею к своим бедрам. Тот уже стягивал с Криса брюки, и, справившись с молнией, приник губами к напряженному пенису. Крис запустил тонкие нервные пальцы в кудри Теннанта и почти закричал, отдаваясь на его милость.

- Хватит! Хватит! Ни-ил!

Нил остановился и посмотрел на него снизу вверх. Крис любил этот умоляюще-развратный взгляд, любил плаксивую складочку пухлых губ и тяжелое  дыхание. Он поднял Нила за плечи и притянул к себе, настойчиво поворачивая. Нил встал на колени спиной к нему, тревожно оборачиваясь. Крис ласково огладил его бока и стянул с него брюки. Нил каждый раз стыдливо поджимался, когда Крис разглядывал его. А Крис ничего не мог с собой поделать, он испытывал особое наслаждение, ощупывая пушистые ягодицы Нила, вылизывая и вдыхая его сладковатый аромат. Крису казалось, что промежность Нила пахла персиком. Он прижимался щеками к мягким волоскам, еще и еще проводил языком по тонкой коже желанного отверстия. Потом тщательно смазывал Нила, погружая пальцы в горячую плоть. Нил взял в руку свой член и водил ею, а когда Крис развернул его к себе лицом и вошел, застонал тяжело и умоляюще. Крис никогда не мог сдержать себя и быстро набирал темп, входя в Нила, чувствуя то особенное ощущение плотоядного желания и гонки, словно хотел подчинить себе Нила раз и навсегда, подавить его, завладеть целиком. Крис так скучал без его тела, без возможности обладать физически, без поцелуев и прикосновений сильных и мимолетных, что приезжая к Нилу предпочитал занятия сексом всему остальному времяпрепровождению. Крису казалось, что он теряет время вдали от Нила, а рядом с ним по большей части мог думать только об удовлетворении своего желания бушевавшего подобно пожару в его молодом теле. Стыдливость вообще была ему не свойственна. Он умел любить. И любовь для него была гимном безграничной  радости  и  свободы,   он  отдавался  ей  безраздельно  и самозабвенно,   с невероятным умением. Нил хоть и был не многим старше, часто не мог совладать с темпераментом Криса. Ему даже делалось страшно от того, что он чувствовал, что не может угнаться за сексуальными аппетитами любовника. А потому чаще предпочитал роль пассивного партнера, лишь бы не огорчать предмет своей страсти. Крис был вполне доволен таким раскладом. Инфантильный в бытовых вопросах он наслаждался властью над Нилом в постели.

- Повернись, детка, давай! - Крис легонько шлепнул Нила по бедру.

Нил повернулся на живот, а Крис потянул его за гибкую талию, ставя на колени и проводя дрожащими от возбуждения  пальцами между ягодиц. Нил положил голову на руки и выпятил зад. Крис опять вошел в него, одной рукой держа за бедро, а другой, берясь за влажный пенис Нила.

Они валялись на ковре полуодетые и довольные. Крис прижимался потной щекой к груди Нила, трогая языком волоски и ощущая солоноватый привкус. Нил обнимал его нежно и устало, проводя по боку, а потом немножко склонился и поцеловал в висок.

- Хочешь, прогуляемся? Пойдем куда-нибудь? - Нил заглядывал в глаза Криса вопросительно.

- Не знаю... - Крис отвечал неуверенно и опасливо. С той неприятной мартовской ночи они ни куда не ходили, только если поесть в ближний паб, хоть Крис и жил у него этим летом целый месяц.

- Обещаю, чудить не буду.- Нил знал, как Крис любит подобные вылазки и задумывается из-за только его несдержанного поведения.

Крис очень любил танцевать, слушать громкую музыку и сливаться с человеческим месивом. Самому Нилу больше нравилось наблюдать за поведением людей, их реакцией и движениями. Он с удовольствием рассматривал красивых людей, не важно мужчин или женщин и не мог себе отказать в этой маленькой слабости, тем более что не видел в ней ничего дурного. Нилу очень хотелось привлекать к себе взгляды и внимание. Он стремился к этому всеми силами и с интересом присматривался к поведению публичных людей, хотя копировать решался редко.

- Давай пойдем. - Крис лизнул Нила в шею и прибавил, - только не будем напиваться.

- Нет, не будем. Выпьем только по аперитиву и все. Хорошо? - Нил повернулся на спину.

- Да.

Глава 4

Музыка гремела оглушительно, и Нил выпив рюмку, оперся о стойку, загрустив. Его неодолимо стало клонить в сон, и  он полуприкрыв глаза наблюдал за веселящимся Крисом. Он танцевал неподалеку, изредка отыскивая Нила взглядом и весело улыбаясь ему. Сам Нил никогда не умел танцевать и был неловко-деревянным в танце, а потому только стоял у стойки, пока развлекался Крис.

- Привет!

Нила теребили за рукав. Он повернул голову, удивленно воззрившись на парня подошедшего к нему.

- Что или не узнаешь меня? А я думал, что наше знакомство будет более длительным, сказал игрок пятидесятифунтовой купюре.

- А? - Нет, Нил не узнавал его.

- Правда не узнаешь? А ведь всего-то и прошло несколько месяцев.

Нил сдвинул брови, напряженно раздумывая, но как не силился, не мог вспомнить этого красивого молодого парня.

- Несколько месяцев? - Нил пожал плечами. - Нет, не помню. Где это было? Хотя, кто мешает нам познакомиться заново? - Нил обезоруживающе улыбнулся.

Парень кокетливо захихикал и протянул маленькую крепкую руку. Нил пожал ее заинтересованно глядя на него.

- Питер Андреас. - Зубы у парня были белоснежные.

- Нил Теннант. Хочешь выпить, я угощаю. - Нил не отрывал взгляда от него, все еще соображая, как несколько месяцев назад мог встретить такого красавца и напрочь забыть его.

- Не откажусь. Ты один здесь? Я вижу, ты и вправду меня не признал. - Немного расстроенно, как показалось Нилу, проговорил Питер. - Значит будем держать интригу. А ты все еще работаешь журналистом?

Нил кивнул,   и взяв со стойки свой коктейль, потянул из трубочки стреляя глазами поверх бокала. Они немного помолчали, а потом Питер склонился к Нилу и спросил:

- А тот парень который... Который... Боже, я сейчас таки проговорюсь! Ну, узнавай же меня скорее!   - Он толкнул Нила в плечо и рассмеялся по-детски легко, закидывая голову. На Нила снизошло озарение.

- О! Конечно! Да! Я вспомнил! Девятнадцатый участок, в начале марта! Питер! Ну, конечно! У тебя же была длинная челка, и... ты кидался бутылками у "Тайны"!

- Вспомнил! - Радостно проговорил Питер. - Да ты как слон, пока дойдет с ума сойти можно!

- Так тебя выпустили?

- Да уж не сбежал. Под залог. Меня выкупил мой дружок. Только позже. А твой, видно, проявил прыть. Вот я тогда удивился, а на вид не скажешь. Ты с ним все еще встречаешься? А?

Слова вылетали изо рта Питера как горошины, и от его болтовни у Нила даже закружилась немного голова. Манера говорить была такой странной и в то же время знакомой, что Теннант путался мыслями и терялся не в силах поспеть за  ним. А парень говорил и говорил, словно пытался загипнотизировать его своими словами. Он уже начал рассказывать какую-то историю из своей жизни, смысла которой Нил так и не смог уловить.

- ... мало им было написать "Андреас", так они еще поставили перед ним "Мозес", а это я уж я называю прибавлять к обиде оскорбление, как сказал попугай, когда его не только увезли из родной страны, но еще заставили говорить по-английски.

Нил смотрел на Питера допивавшего свой коктейль и успевавшего тараторить без умолку, во все глаза. Он даже забыл о Крисе и вспомнил только тогда, когда Питер внезапно прервал свою болтовню и горящими восточными глазами уставился куда-то за плечо Нила. Нил обернулся и увидел, что Крис застенчиво подошел и встал за его спиной и молча смотрел на Питера. Они все трое оказались так близко,   что слышали дыхание друг друга. Положение было бы совсем непереносимым, если бы не скрывавшая их лица полутьма. Нил поймал взгляд Криса и едва не вскрикнул, словно ужаленный змеей. Ему показалось, что стены клуба падают ему на голову и руки Нила затряслись. Этот взгляд Криса не должен был быть обращен к чужому мужчине, он мог принадлежать только Нилу. Теннанта словно накрыла волна черной ненависти к Питеру, и он противно-тонким голосом проговорил:

- Это мой друг, Крис. Познакомься, Крис, это Питер, мы с ним... с ним...

- Мы были в одной камере в девятнадцатьм участке. Меня тоже заграбастали в Блюмсбери. Да. А я видел тебя уже Крис, - он протянул руку через Нила к Крису.

- А я тоже видел тебя. Это ты бросал бутылки с "Колой"! - Весело проговорил Крис и оперся острыми локтями о плечи Нила.

- Да! Это такая же правда, как и то, что я бы не отказался еще выпить! - с этими словами Питер поерзал на табурете и заказал еще коктейли, уже на троих.

*   *   *

Крис не смущаясь хохотал во все горло.

- И что, что он сказал? - Запинаясь проговорил он сквозь смех.

- Он меня спрашивает: Вы, Андреас, были в коридоре и тем не менее не видели решительно ничего, что происходило. Есть у Вас глаза, Андреас? А я ему отвечаю: Да, у меня есть глаза, в этом-то все и дело. Будь у меня вместо них пара электронных микроскопов особой силы, увеличивающих в два миллиона раз, может быть  я  и увидел бы сквозь  лестницу и сосновую дверь, но коли у меня только глаза, то, понимаете ли, зрение мое ограничено.

Крис откинулся на стуле и захохотал с удвоенной силой. Нил тоже улыбнулся, но очень натянуто. Он не принимал участия в разговоре и ни как не мог в него вклиниться. Питер своими словами словно запутывал его в липкую паутину, не давая высказываться.   Нил чувствовал себя лишним, совершенно ненужным, чуждым этому миру молоденьких мальчиков. Каждую минуту ему хотелось схватить Криса за руку  и увести отсюда, но слова Питера склеивали все порывы Нила, превращая их в жидкую кашу. Первый раз в жизни Теннант ощутил себя словно во власти гипноза, будто над ним свершалось что-то темное и неизбежное. Нил понимал, что он не просто почувствовал ненависть к Питеру и страх перед этим мальчишкой. Нил понял, что для Питера ничего не значит увести у него Криса, что Питеру даже будет это приятно. Нил думал об этом беспрестанно и при этих мыслях чувствовал, как что-то страшное и безобразное поднималось в его душе. Оно связывало его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.

Питер разговаривал теперь уже только с Крисом. Говоря,   он не спускал улыбающихся глаз с лица, шеи и рук Криса. Тот несомненно знал, что Питер восхищается им. Крису это было приятно, но почему-то ему тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда он не смотрел на него, он чувствовал, что Питер смотрит на его шею плотоядно и Крис невольно перехватывал его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел ему в глаза. Он  словно лунатик  вышел из-за спины Нила и уже очень близко стоял к Питеру. Но глядя в его глаза он со страхом чувствовал, что между ними нет той преграды стыдливости, которую он со времени знакомства с Нилом чувствовал между собой и другими мужчинами. Он, сам не зная как, через полчаса чувствовал себя страшно близким к этому человеку. В одну из минут неловкого молчания, во время которых Питер своим выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на Криса, тот чтобы прервать это молчание спросил его, как ему нравится этот клуб. Крис спросил и покраснел. Ему постоянно казалось, что что-то неприличное он делает, говоря с ним, но прервать общение не мог. Нил же противу всех ожиданий не вступал в разговор, а только с отстраненным видом потягивал коктейль, сидя на высоком барном стульчике в наивной позе египетской статуи.   Крис обернулся к нему и бессильно посмотрел, словно ища защиты от охвативших его странных чувств. Он не мог ясно обдумать все, что с ним происходило, но прибегал к защите Нила, как прибегал теперь к ней всегда. Нил вдруг зло посмотрел на него, склонился к его уху и сквозь грохот музыки с усилием проговорил:

- Пора домой, не могу я уже, устал.

Крис благодарно поглядел на него и начал прощаться с Питером. Нил довольно сухо обменялся с Андреасом рукопожатием. Крис же долго тряс его руку и Питер спросил как с ним можно пересечься. Крис назвал зачем-то адрес Нила  и пригласил заходить. Тут же он почувствовал легкий толчок в спину и обернулся к Нилу, а потом опять повернул голову к Питеру. Он не мог удержаться, чтобы не обернуться. Он прямо в глаза взглянул Питеру и его близость, и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили его. Он улыбнулся тоже, так же как и он, глядя прямо в глаза ему, и опять Крис с ужасом почувствовал, что между ним и Питом нет никакой преграды.

*   *   *

Они ехали домой в такси. Обыкновенно Нил предпочитал пешие прогулки, но в этот раз ему хотелось поскорее оказаться в квартире и решить мучавший его вопрос. Крис сидел рядом с ним притихший и растерянный. Нил бросал на него косые взгляды, не нарушая молчания.

Только сев в такси Крис мог обдумать все то, что с ним произошло, и вдруг он ужаснулся и вслух ахнул и закрыл лицо руками. Он долго сидел так не решаясь обернуться к Нилу, безусловно заметившему этот жест, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с ним. И не мог не понять, того что с ним было, ни того, что он чувствовал. Все казалось ему темно, неясно и страшно. Там в этом клубе, в этой огромной задымленной зале, где по мокрому полу прыгали под музыку сотни людей, сверкал блестящий шар, рассыпая искры на стены и лица, там, под тенью этого Питера все было ясно и просто, но теперь самому с собой это было непонятно. "Что это такое?   Что этот страх, который я испытываю? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь?" - думал он. Одной Вики он был в состоянии рассказать мучившие его сомнения, но ее рядом не было. "Кончена ли любовь с Нилом или нет?" - спрашивал он себя  и с успокоительной усмешкой отвечал себе: "Что я за дурак? Чтож со мной было? Ничего. Я ничего не сделал, ничем не вызвал это. Я больше никогда его не увижу,- говорил Крис себе. - Стало быть, ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что Нил может любить меня и таким. Но каким таким?" Крис успокаивался на мгновение, но потом опять какой-то инстинкт говорил ему, что хотя все это и правда и хотя ничего не было, - инстинкт говорил ему, что вся прежняя чистота любви его к Нилу погибла. И он опять в своем воображении повторял весь свой разговор с Питом и представлял себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и наглого парня, в то время как он пожал его руку.

Нил так был занят своей обидой, что практически не замечал, что творится с Крисом, не замечал той мучительной душевной борьбы, которая проявлялась на его нежном лице. Словно от дуновения ветра волнующего воду, в глазах Криса пробегали искры отчаяния и стыда, но Нил не смотрел на него. В противном случае он бы поостерегся начинать разговор с претензий. Но то, что можно было начать с ласкового увещевания и мягкого укора, началось с грубого окрика.

Они вышли из машины и пока Нил расплачивался, Крис начал медленно подниматься по лестнице, зная, как Нил ненавидит и боится ездить в лифте.   Крис сознавался себе, что хочет оттянуть предстоящее объяснение. То, что объяснение неизбежно он понял со всей отчетливостью, но как заяц окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать на виду у своих врагов, так и он пробовал продолжать делать обычные вещи, хоть и чувствовал, что это бессмысленно и невозможно. Нил догнал его, размашисто перескакивая через ступеньки, и первым подошел к двери квартиры. С невероятным все выдерживающим спокойствием он вынул ключи, открыл дверь и посторонился, пропуская Криса в прихожую. Крис робко взглянул на него и увидел на мраморном несколько выпуклом лбе Нила морщинку гнева. Первым его порывом было убежать, но Нил вошел вслед за ним и, закрыв замок, встал у двери со сложенными на груди руками. Ловушка захлопнулась. Крис все еще не сдаваясь, робко пролепетал:

- Я знаю, как говорит Питер. Он говорит как Сэм Уэллер. Ну... Сэм Уэллер, тот который... Герой Диккенза. Очень смешно. - Крис попятился к дверям туалета и улыбнулся.

- Вот оно что. - Нил с презрительной улыбкой смотрел на него. Если у Теннанта и были до этого слабые зачатки желания спокойно и ласково поговорить с Крисом, то от упоминания ненавистного имени Андреаса они растаяли как снежинки над огнем.

- Да. - Крис ощущал горечь во рту.

- Что это было? Что ты делаешь, я тебя спрашиваю? - сказал Нил зло.

- Я?.. Что я?... - сказал Крис.

- Не прикидывайся! Что это за флирт с этим... этим Питером? - Нил с неприятной вульгарной грубостью выговаривал это слово "флирт".

- Какой флирт?

- Ка-кой! Ты еще спрашиваешь? - сквозь зубы прошипел Нил. - Как изволишь понимать эти взгляды, эти, эти заигрывания, эти... - Нил воздел руки вверх.

- Не говори со мной так, - в голосе Криса была мольба.

- Отчего же не говорить? Разве я не имею на это права? Разве я не делаю все, что возможно для тебя. И теперь вот такая гадость.   - Нил все больше возвышал голос и воодушевлялся. -  Это так низко выставлять меня в подобном свете.

- Гм... гм, - мычал Крис, морщась, не глядя на него и не шевелясь.

- И почему ты плюешь на мои чувства? Разве я деревянный?

- Не говори со мной... пожалуйста, - хрипло прошептал Крис.

Но Нил уже ничего не мог с собой поделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний поднялась в его душе, что он не только не мог прекратить разговор, он не мог спокойно стоять на месте и, перейдя в гостиную, забегал по узкому пространству между окном и книжными полками. "В чем же я виноват? Ведь я люблю его больше всего на свете. Чем я заслужил это? Что сделал не так?" - мелькало в голове Нила. Он был так взбешен, обескуражен и испуган этим, казалось бы, невинным происшествием, что готов был сделать любую глупость. Нил совсем забыл, что смотрел на Питера с вожделением, забыл, какого рода чувства мог возбуждать этот красивый парень. Нил заламывал руки и постанывал от с трудом сдерживаемой злобы и гнева.

Крис оставался стоять в прихожей. Он оперся о стену, не слушая гневных причитаний Нила. Ему вдруг сделалось страшно и противно, словно его ни за что ни про что облили грязью. Человек, которого он любит всем сердцем, не доверяет ему и не намерен его выслушать и понимать. Они бы вместе смогли решить эту проблему. Если бы только Нил захотел прислушаться к нему. Крис не осознавая еще, что он собирается сделать поглядел на свою сумку, валяющуюся в углу, пошарил в кармане в поисках денег. На билет хватает. Он осторожно прокрался к входной двери, пользуясь тем, что Нил громко причитал, в исступлении бегая по гостиной, резко повернул ключи и выскочил из квартиры.

Нил опомнился только тогда, когда услышал недвусмысленный лязг замка. Он прогремел словно гром. Нил вдруг остановился, пораженный, будто кто-то ударил его прямо в лицо. Он кинулся в прихожую и, разгребая руками, словно плыл в густом киселе, выбежал на лестницу.

- Кри-ис! Крис!

Голос его многократно отразился от стен, но ответа не последовало.

- Крис. - Прошептал Нил и сел на грязную холодную лестницу.

Глава 5

Питер всегда был доволен своим положением, собою и другими. Он инстинктивно всем существом чувствовал, что ему нельзя жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не в состоянии был обдумать ни того, как его поступки отзовутся на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как рыба сотворена жить в воде, так и он сотворен природой так, чтобы всегда развлекаться. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в определенном положении в клубной жизни Лондона, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.

Он не был игрок, по крайней мере, никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было абсолютно все равно, что бы о нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Питер не считал нужным учиться, а тем более делать карьеру, хоть и был знаком с  массой полезных и довольно влиятельных людей.   Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него.   Питер старался видеть  окружающее  в  розовом свете,   жизнь казалась ему легкой и беззаботной. Он мог все понять,   всему радовался,   легко завязывал  дружбу  с любыми людьми.   Он был очень любезным, общительным, давал волю своей необузданной фантазии. Сам себе он казался  подающим надежды, важным молодым человеком.   Он  любил рассказывать  всякие  истории  и  делал  это  превосходно,    мастерски создавая  колоритные типажи и острые ситуации;   Питер вполне мог бы стать знаменитым писателем. Бесхитростная физиономия и открытая улыбка Питера умели побеждать любую недружелюбность, любое недоверие,   обезоруживали и завоевывали любого противника. Одно, что он любил было веселье и мужчины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего зазорного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, поэтому в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренне презирал подлецов и дурных людей, и со спокойной совестью высоко носил  голову.

Питер считал, что даже делает одолжение Нилу, уводя у него Криса. Что такого? Нил всегда найдет себе другого мужчину, а еще лучше девушку. У него такие глаза... Он вовсе не пара Крису, они такие разные, что никогда не будут счастливы вместе. Никогда. Нил слишком правильный, а Крис маленький сексуальный чертенок. И он прямо-таки создан для Питера. Да и сам Крис тоже проявляет интерес к Питеру. Острое ощущение этого интереса Пит испытал еще тогда, возле этой "Тайны". Он и колой-то в него кинул, что бы привлечь внимание. И, конечно, привлек. Сомнений нет. А еще его честные карие глаза, в которых Питер особенно пикантным находил легкое, почти незаметное невнимательному наблюдателю косоглазие, поразившие в самое сердце в сером коридоре участка. Он, несомненно, увлечен своим долговязым Нилом, таким напыщенным, самоуверенным и наивным.   Впрочем, не таким уж и наивным, Питер видел его взгляд в клубе. Не стоит делать свои дела слишком открыто, уводить Криса надо уводить постепенно. Тем приятнее будет победа! Притом, этот психованный Нил ведь может и в драку полезть. А Питер все таки видел его в драке. Стоп-сигнала совсем нет.

Питер поежился и заказал еще пива. Он любил этот паб, тем более он был теперь рядом с пансионом в котором проживал Питер. "Пожалуй, стоит завтра проведать эту парочку. И побольше уделить времени Нилу, усыпить его подозрительность. Пусть думает, что Питер ухаживает за ним. Великолепная игра намечается. Вот только он что-то даже не спросил вместе они живут или это адрес Криса. Если это адрес Криса... О-о-у! Завтра надо быть во всеоружии" - Питер довольно причмокнул губами. Он надеялся, что Крис будет один, но брал в расчет и Нила. Справится уж как-нибудь.

*   *   *

- Вот и лето кончилось. - Медленно и грустно проговорил Нил. - А я и не заметил.

Он отошел от окна за которым на сером фоне потухающего неба сеялся мелкий дождь. Не дождь даже, а просто дризл, липко-холодная влага.

- Давно он пропал? - Крис взболтал вино и пристально поглядел на Нила.

- Ну, не то чтобы пропал. - Нил помолчал, Доуэл тоже молчал.- Не пропал. Я его родителям звонил. Они там все спокойны, говорят, что Крис в Ливерпуле, в университете, где ему и положено быть. Я хотел бы поговорить с Викторией, его сестрой, уж она-то знает, где Крис и какое у него настроение.

- Что мешает тебе это сделать?

- Так ее просто невозможно дома застать. Ни в какую.

- Гм...

- Правда! У меня даже сложилось впечатление, что она просто миф, а не девочка. Ну, вроде, все ее знают, все про нее говорят, но ни кто ее не видел.

Крис рассмеялся и одним большим глотком осушил бокал.

- Как Лохесское чудовище?

- Вроде того!

- А ты не думал, что она просто не хочет говорить с тобой? Сколько ей лет?

- Семнадцать. Почему не хочет? Я ведь не представляюсь, когда прошу позвать ее к телефону.

- Кто знает, какие там у них в семье порядки? Может, ее вообще к парням не подзывают? А знаешь, может Джасти попросить подозвать ее к телефону?

- Не знаю. С другой стороны, что я ей скажу? Что вот мы поругались с Крисом, Крис такая свинья, я такой святой, так помири нас? Да я ей чуть не в отцы гожусь!

- Уж прям! - Крис иронически хмыкнул.

- Все же на одиннадцать лет старше. И такой старик позвонит, и будет впутывать маленькую девочку в свои любовные шашни. Бред какой-то!

- Но Крис-то, судя по всему впутывает? По крайней мере, она знает про ваш роман и про все остальное, я так понимаю.

Они помолчали. Крис разлегся на диване, задрав длинные тощие ноги в потолок. Нил задумчиво ходил из угла в угол, трогая рукой правое ухо.

- Как же ты так оплошал, друг мой, Тигра?

- Честно? Я не думал, что он сбежит.

- Да уж. Я бы на его месте не сбежал. Я бы тебе в морду дал.

- Не говори глупостей, Крис. Я чуть с ума не сошел. Я и сейчас не в себе.

- Я вижу.

- Никогда. Никогда я больше не буду устраивать таких истерик! Только бы он вернулся!   - Крису показалось, что Нил сказал это как-то фальшиво, словно пробуя на вкус слова, и примериваясь, красиво ли будет звучать фраза. Он фыркнул презрительно, но тут же проглотил свою усмешку.

- Ты мне не веришь, Крис? Говори!

- Не то что бы... А сам-то ты веришь себе?

Нил провел пальцами по губам и вопросительно посмотрел на Криса.

- Что ты имеешь в виду?

Крис сел, спустив ноги на пол, и глянул сначала в потолок, а потом в глаза Нила.

- Я это к тому, что ты и вправду готов извиниться перед ним и все такое? И принять его условия? И быть готовым к тому, что если ты его простишь раз, так он, пожалуй, поверит, что с тобой можно так поступать впредь. - Крис выжидающе и строго смотрел на Нила.

Нил смутился. Крис заглянул на самое дно его помыслов. Нил уже не раз за последние семь дней задумывался над этим вопросом.

- Опять отвечу -  не знаю. С одной стороны, я конечно, готов попросить прощения за вопеж и подозрения, хоть они и имели основания. С другой стороны я боюсь, что не доверяю ему. Почему он убежал, почему не звонит, почему не послал ни какой весточки? Миллион почему! Но я не могу без него, я не могу рассуждать трезво. Нет!

Нил упал на диван рядом с Крисом. Внезапно Крис ловким движением схватил его за запястья и повалил на спину, приблизив лицо к лицу Нила.

- А скажи, дорогой, кто из вас сверху? Меня невероятно тревожит этот вопрос. Ты даже не представляешь как!

- Крис, охота тебе... - Нил возился, безуспешно пытаясь вывернуться из-под оседлавшего его друга. - Кышь! Кышь!

- А-ха-ха-ха! У тебя точно Нил крыша отъехала капитально! К врачу! К врачу! - Крис хохотал, но хватку не ослаблял, а наоборот крепче сжимал руки Нила. - Давай, колись, кто, кого, куда!

- Ну, он, он сверху! Ты доволен? - Нил задрыгал ногами.

Крис отпустил брыкающегося Нила и ловко спрыгнул с дивана.

- Выпить есть еще? Чего пыхтишь как астматик? Спортом заниматься надо, а не только сексом.

- Да. Навалился и рад. Как танк проехал.

- Ну-ну, не такой уж я тяжелый.

- А чего это тебя так волнует вопрос моей ебли?

- Да вот хотел проверить подтвердились мои догадки или нет.

- Какие догадки еще?

Крис не успел ответить. В прихожей прозвенел звонок. Нил тут же завернул ноги на диван и сказал Крису:

- Открой, а?

Крис поставил бокал среди беспорядка письменного стола, покачал головой и вышел.

*   *   *

Крис открыл дверь. На пороге стоял среднего роста черненький хорошенький юноша и мило улыбался. Крис невольно тоже заулыбался в ответ.

- Здравствуйте. А... Могу я видеть Криса... Или Нила.

- Обеих можешь. Если не слепой, то Криса ты уже видишь. - Крис немного отступил назад.

- Нет, дядя, меня другой Крис интересует, он помоложе будет. - Парень оперся плечом о косяк. - Но если Нил тот, которого я ищу, так сойдет и все остальное.

- Ух ты, смотри-ка какой шустрый. А какой Нил тебе нужен? Фамилия у него, надеюсь, имеется?

Парень немного замялся, но все же проговорил:

- Теннант. Да Теннант.

- Похоже, тебе повезло, такого ты здесь найдешь.   - И Доуэл крикнул, обернувшись, - Эй, Нил, выйди сюда, сделай милость! - И обратился к парню, - а я знаю, кто ты! Ты Питер.

Юноша удивленно вскинул брови, но произнес небрежно:

- Меня много кто знает.

Крис хотел ответить ему, но тут вошел Нил и он счел за благо промолчать.

- Привет! - Питер весело помахал рукой Нилу.

Нил молча, с опустившимися губами смотрел на Питера, словно тот был привидением, а потом с усилием произнес:

- Чего... Кха, кха... Зачем пришел?

- Тебя увидеть. - Питер решил про себя, что отступать, пожалуй, поздно, но можно извлечь выгоду из этой ситуации.

- Меня? - Нил широко раскрыл свои невероятные лучистые глаза и от удивления даже развел руки в стороны и приоткрыл рот. А Крис рывком схватил Питера за грудки и, втянув в квартиру, захлопнул за ним дверь и закрыл замок.

- Эй, эй, эй, эй! - Питер поднял руки ладонями вверх. - Что здесь происходит? Какого черта?! Нил, скажи ему, чего он?!

- Да, Крис, ты того... Не к чему это. Что у тебя ко мне Питер?

- Знаешь, Нил, я чего-то даже соображать перестал. Чего вы на меня накинулись? Случилось что ли чего? - Питер оглянул тревожно их, но они молчали, так что ему пришлось продолжать. - Я шел мимо и зашел. Так-то. Крис меня приглашал в гости. Ну и ...

Нил с Крисом переглянулись, и Доуэл сказал:

- А Криса нет.

- Но Нил-то есть! Я его, может, больше видеть хочу?

Нил нервно дернул головой.

- Я вижу, вы мне не рады, сказал гробовщик родственникам еще не умершего маклера. Пожалуй, я пойду. Откройте мне дверь, - требовательно сказал Питер. - Ну же, что еще?

- Ты проходи, выпьем. - Вдруг сказал Нил пристально глядя на Андреаса. - Не обращай внимания, у нас просто был серьезный разговор и твой визит очень неожиданный.

Питер пожал плечами и шагнул за Нилом в комнату.

- Вино будешь, или что покрепче?

- Вино. А что покрепче?

- Виски.

- Нет. Не пойдет.

Крис взял свой бокал со стола и плюхнулся на диван, подняв облачко пыли. Питер заинтересованно оглядывал комнату, пока Нил разливал вино. Питер не глядя принял бокал и подошел к синтезатору.

- Бог ты мой, да это же прекрасная машина. Нет, честное слово. А кто играет?

- Крис.

- Ты? - Питер указал бокалом в сторону Доуэла. Но тот улыбнулся и покачал головой.

- Лоу. Мой Крис, - с нажимом произнес Нил.

- А-а! - протянул Питер. Он очень хотел спросить, где же это "его Крис", но побоялся это сделать. Что-то странное было в этом приеме. Питер понимал, что случилось что-то, что-то связанное с Крисом, но что именно разгадать не мог.

Разговор постоянно останавливался и спотыкался и сколько не старался Питер не мог начать заигрывать с Нилом. Все его знаки внимания разбивались об отрешенность Теннанта. Он словно был отягощен какой-то непосильной внутренней ношей, которая овладела всем его вниманием. Он задумчиво отвечал на вопросы и не обращал внимания на все старания Питера. Доуэл рассказывал о каких-то совместных знакомых и совершенно неинтересных Питеру вещах, и Питер выскакивал из разговора, как пробка из воды. Питер решился на крайнюю меру, она состояла в том, чтобы остаться с Нилом наедине и попробовать поцеловать его, а если повезет, то и затащить в постель. Но чертов Доуэл, совершенно не собирался уходить, напротив сидел как часовой на посту.

Тогда Питер сказал:

- Ну, что ж, спасибо за прием, тем более, я свалился на голову очень неожиданно. – Он встал,   картинно раскланялся с Крисом и, повернувшись к Нилу, возвел на него свои агатовые глаза. – Проводи меня, Нил, мне надо сказать тебе пару слов наедине.

Крис снисходительно покивал в ответ, а Нил покорно встал и вышел с ним в прихожую.

Они, наконец, остались в относительном одиночестве и Питер не теряя времени, обхватил шею Нила руками. Он притянул неожиданно податливого Нила к себе и поцеловал. От запаха свежести и мужественности у Питера захватило дыхание. Это был очень долгий поцелуй, их зубы соприкоснулись, и Питеру показалось, что глаза Нила горят как звезды в полутьме прихожей. Вино его прелести ударило Питу в голову, и когда воздух кончился, и они отпустили друг друга, удивленно глядя и тяжело дыша, он был почти побежден. Кто знает, если бы этот поцелуй произошел раньше, чем Пит поближе познакомился с Крисом, то Нил, скорее всего, стал бы для него более желанным объектом страсти. Нил же в свою очередь был так смущен,   перепуган и возбужден, что его мысли спутались в голове, не оставляя места для рассудочного поведения.

Не успели они отпрянуть друг от друга, как раздался голос Криса:

- Я тоже, пожалуй, пойду. – Он протянул Нилу руку и тревожно посмотрел ему в глаза. – Что?

- Что?

- Ладно. Я тебе завтра позвоню.

- Угу.

- Пойдем, Питер.

- Но… - Питер хотел задержаться, но Крис силком вытолкнул его на лестницу и помахал Нилу рукой.

*   *   *

Питер и Крис вышли из подъезда, и их  тут же обволокла промозглая сырость. Питер поднял воротник куртки и молча повернул в сторону, но Крис настойчиво схватил его за плечо.

- Чего еще? – Сердито пробурчал Питер.

- Поогрызайся! Я тебе не Нил.

- А не пошел бы ты, дядя! Отвали!

Крис схватил его за ворот и толкнул к стене дома. Пит отчаянно брыкался, но Крис был сильнее и пригвоздил его к влажным кирпичам, не давая сбежать.

- Слушай ты, недомерок вонючий, какого хрена ты лезешь в эту пару? Отвечай

- Не твое собачье дело! – Дерзко и раздельно, не спуская с него глаз, ответил Пит.

- Ах ты… шлюпка дырявая, еще поотвечай мне так, башку оторву! – И Крис отпустил Питеру чувствительный подзатыльник. Но Питер был вовсе не робкого десятка и в ответ оттолкнул Криса, ткнув кулаком в живот. Они минут десять толкались в подворотне, в результате чего, Крис повалил Пита на землю и, оседлав, прижал плечи к асфальту.

- Я тебя покалечу, недоносок, если еще хоть раз полезешь к Нилу или Крису! С-сука! – Питер злобно сопел, но не отвечал и Крис с размаху залепил ему пощечину.

- Ты ответишь за это! – Запальчиво выкрикнул Пит.

- И не мечтай, гадёныш!

- Он сам хочет, что бы я приходил! Нил этого хочет! И я хочу! Не лезь!   - Питер почти верил в то, что говорил.

- Ты еще и обманщик. Врать грешно, тебе что, это не говорили? Так вот, насрать мне, что ты там хочешь, если только ты сунешься еще к ребятам, да будешь их ссорить, я лично сверну тебе шею. – Крис слез с Питера и для порядка легонько ткнул его в бок ногой. – Ну, вали отсюда!

Питер встал и на ходу отряхиваясь, пошел прочь. Крис стоял, провожая его пристальным взглядом, а потом посмотрел на окна Нила. В них горел свет. Крис постоял еще немного под изморосью и пошел в сторону остановки.

Глава 6

С приходом осени улицы Ливерпуля побледнели и словно стали уютнее и теснее. Крис после занятий уходил на прогулку к докам. Он невероятно скучал по морю и стремился бывать рядом с ним почаще. Длинные пешие прогулки Крис не очень-то любил, а потому, если были деньги, то садился в автобус на Маунт Плезант и ехал до пляжа Кросби. Не важно, какая при этом была погода. Крис бродил по влажному песку и размышлял.

Он вообще очень много размышлял, много переживал, а вот теперь в особенности. Крис ни на что не мог решиться теперь. Он не мог решиться помириться с Нилом и тем более не мог решиться расстаться. Он не ждал и в то же время ждал. То есть Крис ежедневно пытался: во-первых убедить себя, что Нил обидел его незаслуженно, а во-вторых в том, что ему плевать, будет Нил мириться или нет.   Он пытался не думать обо всем этом, но думал с утра до ночи. И учеба не лезла в голову. Крис не мог в себе разобраться. Бывали минуты, когда обида на Теннанта вскипала, словно варево в ведьмином котле и Крис был переполнен ядом и желчью до краев, и нельзя было дотронуться до него, чтобы не расплескать эту желчь. Больше всего его теперь раздражала вовсе не подозрительность Нила, а то, что он не бросился его догонять, что не остановил его в тот злополучный вечер. Крис перебирал в памяти все детали этого скандала и с каждым разом сильнее убеждался в своей правоте. Но когда его память представляла ему разговор с Питером, Крис всегда сбивался со своего обидливого тона и начинал ощущать легкий стыд, словно он врал. А вранье Крис считал омерзительной вещью. Он не мог больше спокойно и продолжительно думать о Ниле. Как только он начинал думать о нем, то к этим воспоминаниям примешивались еще воспоминания о ссоре и о Питере.   Ему тут же представлялся вопрос, не виноват ли он, не нарушена ли уже верность Нилу, и он опять заставлял себя до малейших подробностей вспоминать каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры на лице Питера, умевшего возбудить в нем непонятное и страшное для него чувство.

За грустными и тягостными мыслями Крис не замечал, как подходил к пирсу. Он покупал жареную рыбу с картошкой у первой попавшейся жаровни и ел ее руками из газетного кулька, устроившись на узенькой лавочке. Крис наблюдал за пожилыми мужчинами и женщинами, игравшими в небольших павильончиках на набережной в «Одноруких бандитов». Он очень любил это ощущение мрачного азарта и не отказался, имей деньги,   поучаствовать в этом развлечении. Наблюдая за этими людьми, он немного отвлекался от собственного горя.

Крис вспоминал, как все время в течение года думал о Теннанте, тосковал по нему и считал, что находясь не рядом с Нилом, он просто теряет время. С другой стороны до нынешней размолвки Крис чувствовал себя в дали он Нила уверенно и твердо. Он знал, что лучше Теннанта не бывает людей, и ему было спокойно и хорошо. Тем более Нил писал ему еженедельно, обстоятельно и по возможности смешно рассказывая о разных происшествиях в своей жизни, а Крис, не испытывая любви, к эпистолярному жанру звонил Нилу  и наслаждался его голосом. Впрочем, какое-то странное чувство охватывало его, когда он получал письма Нила. Они большей частью сердили его. Ему оскорбительно было думать, что тогда, как он живет только мыслями о любимом, сам Нил живет настоящей жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были письма Нила, тем Крису было досаднее. Его же письма к Нилу  (очень редкие) не только не доставляли Крису утешения, но представлялись скучной обязанностью. Он не умел писать о чувствах и впечатлениях доходчиво, потому что не мог постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что он привык выражать голосом, улыбкой, взглядом. Если он и писал, то сухие письма, которым сам не приписывал ни какого значения и в которых кишели орфографические ошибки. Телефонные звонки хоть и утешали Криса несколько больше, но все же по зачастую только растравляли тоску и тягу к Теннанту.

Летом Крис насочинял родителям, что едет на практику в Лондон, и целый месяц жил у Нила.   Это было необыкновенно счастливое время. Досадный случай с полицейским участком забылся как дурной сон. Днем Нил ходил на работу, а вечерами и в выходные они занимались только музыкой и любовью. Причем любовью едва ли не больше. Пару раз одни знакомый Нила, Рэй Робертс, пускал их подписаться в своей студии (маленькой и скромной, но снабженной все необходимой аппаратурой) и они, позабыв обо всем на свете, работали по несколько часов кряду. А потом горделиво демонстрировали запись знакомым. И даже скептически настроенный Доуэл признал, что получается у них очень неплохо. Несколько раз Нил брал Криса с собой в офис журнала, где теперь работал, и Крису очень понравилась атмосфера веселого редакционного хаоса. А еще понравилось то, что туда чуть ли не все популярные музыканты посылают промо-записи своих выходящих синглов и альбомов, которых еще и в продаже-то нет. Дружелюбные коллеги Нила разрешили Крису рыться в них (кассеты лежали навалом в громадной картонной коробке) и даже взять на время послушать несколько кассет. Когда Нил бывал на работе, Крис слушал музыку, читал, но чаще всего садился за синтезатор. Начиная играть Крис сам себе говорил, что надо быть потише, однако очень скоро забывался и вдохновение уносило его далеко от маленькой захламленной квартиры. Крису представлялись необъятные просторы, загадочные фантастические миры, наполненные необыкновенными звуками, образами и событиями. Когда его что-то отвлекало от игры, он долго не мог осознать, что от него хотят. Нил запретил в свое отсутствие открывать дверь и снимать трубку телефона, объяснив это тем, что Крису нехорошо было бы столкнуться с родителями Нила или его братьями. Крис тоже считал это неудобным  и старался выполнять эту просьбу Нила. Он даже и сам не выходил никуда и не звонил (разве что пару раз маме, что бы успокоить ее). Даже с Вики не разговаривал. Ведь он и так жил на деньги Нила и не хотел доставлять излишнюю тягость.

Но месяц полный секса и счастья прошел как-то невероятно быстро. Надо было возвращаться к обычным занятиям и  ехать в университет и к родителям. Обычно он старался летом подработать и приезжать домой с подарками, но в этот раз он бездельничал, находясь с Нилом, и оказался совершенно без денег. Впрочем, это было вовсе не таким уж большим расстройством по сравнению с тем, что пришла пора надолго расстаться с Теннантом. Крис уже заранее ревновал и сердился на него. Он прекрасно видел, какое впечатление может и умеет производить Нил на людей, как на женщин, так и на мужчин. Последние два дня, Лоу был, словно на иголках, хотелось одновременно остаться и уехать поскорее. Крис стал нервным и злым, и заводился от малейшего слова. Он ловил на себе встревоженные и вопросительные взгляды Нила,    но и сам не мог внятно объяснить, что с ним происходит. Еще не уехав, он задумывался над предлогом вернуться обратно. Он даже робко спросил Нила: «Может ну ее, эту учебу? » Нил при этом так странно  и удивленно посмотрел на Криса, что Крис тут же пожалел о своих глупых словах и только пробормотал смущенно: «Уж и пошутить нельзя…». Нил ничего на это не ответил.

По Теннанту вовсе не было заметно, тяжело ли дается ему это расставание, или наоборот он уже устал от Криса и мечтает избавиться от его присутствия. Нет, он, конечно же,   говорил Крису о любви и тоске, но Крис по опыту знал, что верить на слово невозможно никому. Даже его Нилу. То есть ему верилось и не верилось. Он верил и боялся верить окончательно, боялся, что зашел уже слишком далеко и теперь не сможет жить без Нила. А Нил, такой спокойный и серьезный, ни чем не выдавал своих эмоций.

Уже при расставании на перроне Нил небрежно подал Крису объемный пакет, сказав заметно смущаясь: «Это твоим от меня! » и тут же сунул руки в карманы, лишив Криса возможности вернуть подарки. Крис покраснел как рак и нырнул в вагон, хоть еще оставалось немного времени. Он быстро прошел к своему месту и глядел, как Нил растерянно ходит по платформе и высматривает его в окнах вагона. Наконец, Теннат увидел Криса, замахал руками в знак прощания, одновременно поправляя сползающие очки.   Крис положил сумку и пакет на сиденье, прижался носом к стеклу и грустно смотрел на него. Поезд тронулся медленно, враскачку. Крис шмыгнул носом и сел на свое место.

Это расставание так подействовало на него, что приехав домой, Крис даже немного приболел. Вики терпеливо выслушивала его жалобы и успокаивала его как могла. Перед отъездом в Ливерпуль Крис решил еще раз съездить к Нилу. Тем более вспомнил про годовщину их знакомства.

Вместо занятий он опять поехал к Теннанту. Как оказалось совершенно зря. Его ждали удивление, спокойствие и встреча с этим Питом, породившая такой безобразный скандал.

Вспоминая все это, Крис все равно не мог так легко освободиться от пелены на своем внутреннем зрении. Мысли до того запутывались, что он начинал думать: «Отчего же бы это не могло быть вместе? Тогда бы я был счастлив. И не без одного из них я не могу быть счастлив. Сказать это Нилу или скрыть от него одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с Нилом? Нилом, которого я так люблю? Которым я живу и дышу каждый день? Крис думал так и тут же одергивал себя горестно и отчаянно. Он брел по улицам, и холодный тихий ветер обнимал его за плечи и норовил залезть под куртку.   Ему становилось так грустно, что он опять начинал думать о Ниле. «Боже мой! Если бы он был тут, тогда бы я не так, как прежде, а по новому просто обнял бы его и прижался к нему и заставил бы его смотреть на меня теми искательными любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня, и потом заставил бы смеяться, как он смеется всегда, и глаза его – эти глаза! – Думал Крис. – И плевать мне на всех! Я люблю его одного с этим лицом и глазами, его улыбкой, мужской и вместе с тем детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть. Я не вынесу всего этого! Я не могу! » И Крис прислонился к облезлой стене какого-то дома, боясь разрыдаться.

*   *   *

У Криса никогда не было друзей мужчин. Да и женщин тоже, за исключением Виктории. Приятелей было море, а вот друга, друга не было. Возможно, это приключилось от того, что Крис был либо до слез застенчивым, либо суетливо веселым, и всегда-всегда замкнутым. Он не представлял, что найдется человек, с которым можно будет поделиться своими проблемами и мечтами. Он завидовал Нилу, умеющему общаться с мужчинами без сексуальной подоплеки, просто испытывая приязнь и заинтересованность. Крис внимательно наблюдал за Теннантом и Доуэлом, но так и не мог осознать до конца, как они относятся друг к другу.   Он с сожалением сознавался себе, что дружить не умеет в первую очередь он сам.   Крис плохо представлял себе, как он может кинуться посреди ночи на помощь к кому-то. А ведь друг сейчас наверняка предложил бы сейчас что-то дельное, он бы утешил Криса, помог разобраться в сомнениях и заблуждениях, но Крис был один.   При этом Крис вовсе не рассчитывал, что и ему в подобном случае придется выступать в роли утешителя и советчика. Он подумал, что Питер мог бы стать его другом. Ну, по крайней мере, попробовать-то можно!? Ведь любит он только Нила. Только вот что можно сделать для примирения Крис не знал. Крис томился и скучал, но не мог решиться и встретиться с ним. А Нил тоже ничего не предпринимал.

Крис любил заниматься в университетской библиотеке. Там было прохладно, тихо и пахло пылью. Он располагался в уголочке с чертежами и книгами и начинал работу. Ему нравились большие гладкие библиотечные столы. Купить себе кульман он только мечтал.   Он вытаскивал кальку, готовальню, тушь, карандаши  и любимую деревянную линейку. У Криса были блестящие способности к черчению и рисованию: ловкие руки, прекрасный глазомер и невероятная усидчивость.

Сегодня надо было сделать важный проект, и Крис честно пытался сосредоточиться на работе. Сначала его все отвлекало и злило, хотелось выйти на улицу в этот  по-летнему теплый день, но потом он втянулся и даже стал слегка напевать себе под нос, проводя рейсфедером изумительно тонкие линии, штрихуя и примеряясь.   Наконец чертеж был закончен,   и осталась самая малоприятная для Криса часть работы – доклад.   Он долго сидел над блокнотом, раскрыв книги и тетради, не в силах собраться с мыслями. Крис смотрел в окно, вставал и делал короткие дробные шаги по проходу между столами, но написал всего несколько предложений. Наконец Крис залез на стул с ногами, погрыз кончик ручки, посучил блокнот и тяжело вздохнул. Вдруг он углядел, меж листов тетради раскрытой под его носом, показавшийся, словно невзначай, светлый уголок. Крис моментально дернул за него. Это была фотография Нила.   Лоу закрыл лицо рукой, словно от внезапно вспыхнувшего яркого света. Он медленно отнял ладонь от глаз и взял карточку в руки. Крис пристально разглядывал строгое и нежное лицо Нила. Все неясное и непонятное стало вдруг на свои места. Как можно было сомневаться?! Крис быстро развернул блокнот на чистом листе и начал писать.

Глава 7

Если выехать из Лондона ранним утром, то к обеду ты уже в Ньюкасле. Полчаса на неспешном тряском автобусе - здравствуй, Южный Шилдс. Десять минут ходьбы по сонным улочкам и вот он родной дом. Тихий портовый пригород, овеянный ветрами Северного моря. Если дует южный бриз, то с верфей наносит запахом пакли и  рыбы. Но чаще западные ветра тащат  с Ньюкасла плотный угольный угар, оставляющий в иные дни пыль на листьях и одежде.

Нил приехал на Кингс кросс в семь и теперь зевал и потягивался от прохлады, легшей на его плечи. В выгоне было довольно пусто, а потому он вытянул ноги под лавку впереди себя.   Первую половину пути Нил мыслями был еще сзади - в Лондоне, но когда поезд перевалил за Шеффилд, он уже начал забывать и дела редакционные и ссору с Крисом и все перипетии последних дней. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее,   гораздо  сильнее  (как будто  нравственное чувство было  подчинено  тому же  закону  скорости  падения тел в  квадратах

расстояний), он думал о своем доме. Он вспоминал о маме и отце, он рассуждал и припоминал сам с собою все то, что он оставил в родном доме. Нил уже давно не был у родителей (больше года) и теперь с замиранием сердца ехал к ним.

Нил поправил сползшие на кончик носа очки и посмотрел в окно. Мимо проносились деревеньки и фермы, озаренные лучами бледного осеннего солнца. Здесь солнца было гораздо больше, чем в Лондоне, или может это просто ему так казалось. Ведь издалека мир нашего детства всем нам кажется чередой солнечных дней, наполненных дивными открытиями. Нил заулыбался этому свету и приближавшемуся родному городу, словно это вовсе не он бежал отсюда десять лет назад, так как будто его припекал пламень чистилища.

Впрочем, он и сейчас признавал, что Ньюкасл препорядочная дыра и ужаснулся бы, если ему предложили остаться тут насовсем. Просто на Нила нашло то прекрасное чувство непродолжительной ностальгии, которое накатывает совершенно на всех людей долго проживших вне дома, а потом приезжающих туда. Он вспомнил Шилдс с его сонными улочками и небольшими запущенными садиками с зарослями резеды и неизменными шток розами.

Нил вспоминал, как они с братом ложились спать рано, до изнеможения наигравшись за день, и Саймона, который вдруг становился мягким, как тряпичная кукла, приходилось уносить на руках; Нил едва успевал его подхватить, он валился со стула, сжимая в кулаке огрызок яблока или половинку банана.

Каждый вечер, уходившись почти до бесчувствия, Нил перед сном давал себе слово встать на рассвете, чтобы не потерять ни минуты чудесного завтра. Но он открывал глаза только в семь и так злился, так ворчал, словно опоздал на поезд. Он будил Саймона, с которым делил комнату, а тот что-то жалобно бормотал и поворачивался лицом к стенке. Но он сдавался, когда Нил, отворял окошко, и  комнату, ставшую будто просторней, мгновенно заполняли утренние запахи и пение птиц.

Они очень быстро расправлялись со своей кашей, и начиналась жизнь полная приключений. Под окнами уже маячил Крис, и они пропадали целыми днями на улице. Мать находилась в рабстве у маленького братика Филиппа, отец целыми днями был на работе, а Сьюзен считала себя большой и не удостаивала своим вниманием такой незначительный предмет как младшие братья и их бестолковые дружки. Вот почему, предоставленные чаще всего самим себе, они порой взбирались по оврагам до первой полосы сосняка.

А потом Нилу попались несколько томов Фенимора Купера и Густава Эмара, и жизнь приняла совсем другие очертания. Саймон, тараща глаза и разинув рот, слушал «Последнего из Могикан», которого Нил читал вслух. К этим импровизированным чтениям присоединялись Крис, соседские мальчишки, а бывало даже и Съюзен.   Эта книга вместе со «Следопытом» явилась для них откровением: они стали индейцами, сынами леса, охотниками на бизонов, истребителями гризли,   они уничтожали удавов и скальпировали бледнолицых. Мама согласилась пристрочить, не ведая, для какой цели, старую ковровую скатерть к драному одеялу, и они разбили себе вигвам в самой гуще молодого сосняка.

Потом Нил добыл себе «остроконечный нож» из кухонного стола; зажав клинок между большим и указательным пальцами (по обычаю индейского племени команчей), он, размахнувшись изо всей силы, вонзал его в ствол сосны, а Доуэл пронзительно свистел, как свистит, рассекая воздух, это опасное оружие.

Однако мальчишки скоро поняли, что единственная действительно интересная игра — это игра в войну, и, следовательно, они не могут принадлежать к одному племени.

Поэтому Нил и Саймон остались команчами, а Крис и Стивен Бекстер стали пауни, что давало Нилу право снимать с них скальп несколько раз в день. Зато к вечеру они убивали обеих Теннантов картонными томагавками.

Иногда оба враждующих племени зарывали в землю томагавк войны и объединялись в борьбе против бледнолицых — жестоких янки, пришедших с Севера (с соседней Милтон стрит). Они отыскивали их  следы, шли, пригнувшись в высокой траве, пытливо изучая каждый отломанный сучок, каждый незримый для других отпечаток, и Нил со свирепым видом рассматривал шерстяную нитку, приставшую к золотому хохолку укропа. Когда след раздваивался, они молча расходились в разные стороны… Время от времени, чтобы поддерживать связь с союзником, Нил издавал крик пересмешника, «столь точно воспроизведенный, что даже самка принимала его за подлинный», и Крис отвечал ему «хриплым лаем койота», столь же точно воспроизведенным. Правда, за отсутствием койота Крис подражал лаю собаки соседа, шелудивой дворняжки, которая иной раз атаковала с тылу их штаны.

Затем Крис жестом останавливал ребят посреди прогалины и, храня полное безмолвие, прикладывал ухо к земле. Он прислушивался с искренним волнением к топоту погони — ведь Крис слышал в глубине далеких саванн, как скачет галопом его сердце.

Однажды в послеобеденное время Нил сочинил потрясающую «Предсмертную песню вождя команчей» (текст и музыку):

Прощайте, луга,

Ведь вражья стрела

Сломила руку возмездья!

Но в пытках чиста

Душа, как всегда,

Дивись ей, странник безвестный!

Коварный пауни,

Старайся, хитри -

Смешны мне жалкие трусы!

Я пытки твоей

Страшусь не сильней,

Чем жал комариных укусов!

В этой песне было семь или восемь куплетов.

Нил поднялся на второй этаж, к себе в комнату и долго «репетировал» в полной тишине и одиночестве.

Наконец, с развевающимися на голове перьями горного орла (лично собранными в курятнике) и связанными за спиною руками, он величественно проследовал к «столбу пыток», к каковому его крепко привязали Крис со Стивеном, хрипло выкрикивая непонятные слова. По замыслу, это были ругательства племени пауни. Затем они безжалостно сплясали вокруг него победный танец, а Нил спел «Предсмертную песнь».

Они исполнил ее с таким искренним чувством и произвел такое сильное впечатление, заливаясь насмешливым хохотом при словах «смешны мне жалкие трусы», что его палачи благоразумно встали подальше, немного встревоженные.

Но особенно проникновенно звучала у Нила последняя строфа:

Прощальный привет,

Тебе, вешний цвет,

Вам, братья, — уздечка и конь мой достойный!

Утешьте вы мать,

Прошу ей сказать,

Что сын ее умер как воин!

Кончил Нил патетическим тремоло, которое так растрогало его самого, что по его лицу рекой хлынули слезы. Тогда он поник головой, закрыл глаза и умер.

Вдруг Нил услышал душераздирающие рыдания и увидел Саймона, который улепетывал с воплем:

— Он умер! Он умер!

Спасать его пришел отец, и добавил к его воображаемым пыткам несколько всамделишных затрещин. И все же Нил гордился своим актерским успехом и задумал даже повторить спектакль через день другой после обеда.

*   *   *

Время шло, и когда Нилу пришлось перейти из начальной школы в католическую школу Святого Куберта, он оказался выбитым из колеи месяца на три. Он очень жалел о начальной школе, тем более ее каждый вечер поминал Саймон.   В этой новой школе-казарме он больше не был Тигрой-Теннантом, заводилой и любимчиком учителей. Теперь он словно жил за границей среди иностранцев. У него больше не было «его» класса, «его» парты. Он беспрестанно менял помещение, и парты были не его, они служили и другим мальчикам, о которых он знал немногое, иногда только фамилию: она постепенно складывалась перед ним (примерно по букве в неделю), глубоко врезанная перочинным ножом в пюпитр.

Одного учителя заменили пять или шесть преподавателей, причем они были не его только преподавателями, они давали уроки и в других классах; они не только не называли Нила по имени, но иной раз забывали его фамилию!   Над кафедрой виднелась лишь верхняя часть их тела, как у кентавра, навеки сросшегося со своим конем, или как у кассирши большого магазина.

Словом, Нил был со всех сторон окружен людьми, совершенно различными, но объединившимися против него, чтобы толкать его на путь науки. Кроме преподавателей и классного наставника, существовали еще «младшие надзиратели», которые исполняли роль полицейских во время перемен, следили за мальчиками в столовой, «репетировали» их утром  и руководили «передвижением» учеников.

Вся эта школьная машина внушала Теннату страх. Право же, здесь было слишком много начальников, Нил не мог ни понять их, ни полюбить, ни расположить их к себе.

Потихоньку Нил, конечно втянулся и привык, но привыкание это было настолько болезненным, что он и сейчас при воспоминании об этой школе "ёжился", как ежится человек,   локоть которого находится в миллиметре от несущейся на огромной скорости машины.

Когда Нилу было лет тринадцать, во время вечерних занятий, между шестью и половиной седьмого, произошло одно важное событие. Он открыл, что является поэтом.

Теннант как раз кончил переводить с латинского. Это была шестьдесят третья глава книги VII Юлия Цезаря.

В ожидании последнего вечернего отбоя Нил перелистывал «Избранные отрывки из французской литературы», когда случай натолкнул его на стихотворение Франсуа Фабье. Автор обращался к своему отцу, лесорубу из Руэрга, обещая вовек не забывать, «Что простонародное мое перо — дитя твоей секиры, дровосек! »

Это превращение топора в перо показалось Нилу вершиной поэтического изящества, он почувствовал священный трепет от соприкосновения с прекрасным. К горлу подступили слезы, и он вступил в царство поэзии буквально на глазах у ничего не подозревавшего преподавателя латыни.

Трижды прочитав открытый им шедевр, Нил выучил его наизусть. Следовательно раз он может так тонко чувствовать, заключил он, именно он — поэт, и дурак он был, что не заметил этого раньше, и надо завтра же начать творить, если он хочет добиться славы и богатства к двадцати годам.

И Нил уже видел себя на фото: в роскошном кабинете, среди редких книг, он сидит под своим собственным бронзовым бюстом с лавровым венком на голове.

Этим же вечером, он посвятил Доуэла в свой замысел. Тот поздравил Нила с его открытием и сказал, что нисколько не удивлен, потому что Нил и правда смахивает на поэта. Впрочем, добавил Доуэл, он знает еще одного поэта. У того поэта есть на Римской улице писчебумажный магазин, где продаются газеты, и он лично написал те самые стихи, которые напечатаны на почтовых открытках, продающихся в его лавке. Но Нил ему заметил, что в этих стишках никогда не бывает больше четырех строк и что это — так себе, погремушки, а не настоящие стихотворения.

Стало быть, поэт. Но в каком духе? Как Томас? Нет, пока еще. Тогда как Джон Донн? Нет, уж очень он был несчастный. А Лафонтен? Нет. Это поэт для детей. В конце концов, Нил решил никому не подражать, а быть покорным вдохновению и написать целый том — по крайней мере страниц в пятьдесят, который будет называться так: «КНИГА ПРИРОДЫ».

Вот Теннант и начал творить свое первое поэтическое произведение на уроке латинского, покамест четвертая когорта пятого легиона шлепала по болотам. Сначала он дал стихотворению заголовок: «Меланхолия», потому что ему нравилось это слово — оно было какое-то переливчатое.

Однако вдохновение ослушалось заголовка, и Нил, наперекор себе, написал «Девочка-лисичка» (вот оно каково, вдохновение!).

В десять часов, как раз тогда, когда Цезарь допрашивал Эпоредорикса, Нил кончил первую строфу.

Во время занятий с десяти до двенадцати он управился со второй, и после долгих размышлений, бормоча и гримасничая, что произвело сильное впечатление на Доуэла, он вдруг, одним махом, написал третью строфу.

Наконец, на перемене в четыре часа Нил согласился после долгих упрашиваний впервые публично прочитать свое творение; попросту говоря, он сел между Ватсоном и Доуэлом на скамью во внутреннем дворике и вполголоса прочитал "Девочку-лисичку".

Когда Нил кончил читать, ошеломленный Доуэл вскричал:

— Вот здорово! Вот здорово! Я дам это прочитать маме. Вот здорово!

Еще больше изумил он Эрика, от удивления он перешел к недоверию. Он засмеялся и напрямик спросил:

— Откуда ты это списал? - Нил пылко ответил:

— Я списал это из своей головы!

— Неправда, — сказал Ватсон.

— Как неправда! — в негодовании возопил Крис. — Я сам видел, как он сочинял!

— Ты видел, как он писал, — возразил Эрик, — но это еще ничего не значит. А я говорю, что он прочитал этот стих в какой-нибудь книжке, выучил наизусть, а уж потом, подумаешь, как трудно прикинуться, что ты сам все сочинил!

Теннанту чрезвычайно польстило это оскорбительное предположение.

— Старик, — сказал он Ватсону, — ты просто доставил мне удовольствие! Да, УДОВОЛЬСТВИЕ! Если ты думаешь, что я списал стих у Виктора Гюго, или у Байрона, или хотя бы у Джона Донна,   или даже у Голдсмита Оливера, то это значит, что мое стихотворение превосходно! А чтобы доказать тебе, что это я написал его, я объясню тебе его, слово за словом!

И, движимый глупым тщеславием, но искренне убежденный в своей правоте, Нил стал анализировать перед ребятами текст по методу «Сократа» — их главного латиниста, то есть он рассматривал во всех подробностях красоты своего произведения.

Он витиевато прокомментировал все строфы и в заключение с отвратительным лицемерием выдал:

— Заметьте, что это мое первое стихотворение, я даже не знаю, напечатаю ли я его!

Тогда Доуэл с важным видом сказал:

— Самое замечательное, что там у него везде рифмуется, ни разу не пропустил! Знаешь, старик, так и Элиот не напишет, держу пари!

— Ну, это еще не доказано, — скромно отметил Нил. — Пока еще я не смею равняться с ним!

— Я лично, — заявил Ватсон, — скажу тебе честно: если ты не списал этот стих, то наверняка будешь академиком.

Нил был уверен, что он не заблуждается: скромность приходит только с годами, если приходит.

И все же он теперь понимал и прощал это смешное тщеславие тринадцатилетнего «поэта», ибо впоследствии (в силу своего редакторского опыта) ему довелось узнать немало господ и дам, которые, хотя довольно давно вышли из переходного возраста, с упоением писали оды, сонеты и даже эпические поэмы.

Товарищи по школе восхищались его талантом, учителя поощряли его, ибо полагали, что его стихотворчество — превосходное упражнение в английском языке.

Таким образом, Нил впоследствии написал множество небольших стихотворений и стихотворных объяснений в любви для своих влюбленных однокашников, а они вознаграждали его искусство сигаретами, а иногда пивом.

Когда они перешли в последний класс, Нил решил отказаться от простого стихосочинительства и пробовал сколотить собственную рок-группу, но венцом их исполнительской карьеры было выступление на местном радио. Группа, носившая претенциозное название "Пыль", распылилась очень быстро. Каждый ее участник тянул одеяло на себя, и творчество моментально превратилось в бесконечное выяснение отношений.

С тех пор, Нил упорно мечтавший о славе и известности перенес поле своей деятельности  в Лондон, куда и уехал учиться. С тех пор он очень редко посещал родителей.

Глава 8

Нил очнулся от нахлынувших воспоминаний только тогда, когда поезд остановился, и люди двинулись к выходу. Суетливо пробежав по перрону, Теннант вышел на небольшую площадь перед вокзалом.   Он прыгнул в автобус очень удачно и своевременно подошедший к остановке. Теперь до дома оставалось совсем немного.

Нил приостановился перед калиткой, переложил сумку в левую руку и толкнул ее. Дверь как обычно была не заперта. Тенннт поставил сумку в прихожей и заслышал звуки разговора доносившегося из кухни. Он тихо прокрался в коридорчик перед кухонной дверью и заслышал раскатистые возгласы отца:

- Вот! Вот она, нетерпимость этих фанатиков! Разве я мешаю ему бывать каждое воскресенье в церкви и есть своего бога?

В детстве Нил очень любил эти лекции отца о политике и общественном устройстве, он толковал их по своему и часто спрашивал себя: почему бы королеве не вызвать Уильяма хоть на немного: за пару недель он бы устроил счастье человечества. Нил усмехнулся ласково и встал в дверях.   Мама что-то готовила, а отец сидел за столом разглагольствуя. Они разом обернулись, и мама, всплеснув руками, кинулась к Нилу навстречу. Она была в новом, сшитом без него платье. Когда они сошлись, она упала на его грудь, прижимая и легонько всхлипывая.

- Ну, наконец-то явился! - Вставая проговорил отец, - мы уж и не чаяли дождаться тебя.

Мать обнимала его, ощупывая бока и приговаривая:

- Как похудел! Боже, что же ты не предупредил?! Ты устал? Как доехал? Какой худой. Ты хочешь кушать?

- Очень, мама! Все хорошо. - Он склонился, прижался к ее щеке щекой и протянул подошедшему отцу руку.

- Маменькин сыночек, кто бы сомневался! Ну, отлепись уже от юбки, иди сюда! - отец притянул его к себе, слегка приобнял за плечи и похлопал по спине довольно сильно. Нил знал, что отец не любит нежностей, и все свои эмоции дурные и добрые, выражает тычками и оплеухами разной силы и направленности. Сейчас Нил вдруг ощутил самые что ни наесть ласковые прикосновения, в которых все же чувствовалась легкая обида за долгое отсутствие.

- Ну, садись, садись уже к столу. И ты, Нил. Поскорее, все стынет. - Мать уже оправилась от первых блаженных минут и теперь стала опять обычно деловита.

Умытый и веселый Нил вернулся к столу. Он наслаждался этим ощущением дома, где все ему знакомо и ждет его, но словно уменьшилось в размерах. Его невероятно умиляли эти рассуждения отца, вечно интересующегося политикой и судящего все по своему разумению. Предупредительность и забота мамы. Под этим бережным вниманием он оттаивал как лед под весенним солнцем, и теперь даже жалел, что так долго не ехал. Он весело рассказывал им про свою лондонскую жизнь, расспрашивал про новости и знакомых. Мать не отрывая взгляда смотрела на него.

Отец пообедал и теперь собирался на работу. Нил вышел его проводить. Они стояли у калитки и разговаривали. Отец, закрывая глаза от солнца рукой сердито проворчал:

- Ты надолго?

- На пару дней.

- Так мало... Мать расстроиться. Раньше ты чаще нас навещал. Вот и Сьюзен теперь совсем почти... - Отец махнул рукой и вытащил сигареты из кармана. - Так говоришь не куришь? Да. Вот оно как. А помнишь,   как я тебя за пристанью поймал?

- Помню. - Усмехнулся Нил. Конечно, разве можно забыть, как тебя беспощадно отходили по загривку.

- Ладно. Вечером поговорим. А чего ты среди недели?.. Ладно, вечером. - Он махнул рукой и медленно, сгорбившись, пошел вдоль улицы.

*   *   *

Нил вернулся в дом.

Мать перемывала посуду после обеда.

- Мама, можно поговорить? - умильно улыбаясь, проговорил Нил. - Порасчесывай меня немножко, а? - И он обхватил шею матери и поцеловал в подбородок. Хоть в обращении своем с матерью он выказывал внешнюю грубость манеры, но так был чуток и ловок, что как бы не обхватил руками мать, он всегда умел это сделать так, что бы матери не было не больно, ни неприятно, ни неловко. Мать улыбнулась:

- Посуду домою.

Первые минуты радости прошли, а Нилу казалось все мало, и он будто ждал все чего-то большего. Он походил по гостиной со старыми обоями, потрогал безделушки на каминной полке, которые мама очень любила и собирала много лет. Ткнул пальцем в нос фарфорового пуделька, и сел в кресло под торшером с желтеньким потрепанным абажуром. Включил и выключил свет. Все как обычно. За окном был прозрачно-осенний день.

Вообще-то с самого начала Нил решил, что отдаст родителям визит почтения, задерживаться не станет, уедет обратно самое большее через пару дней, но теперь ему так захотелось пожить в этой затхлой провинциальной атмосфере, что сердце заболело тревожно. Они достаточно часто звонили с мамой друг другу, что бы не чувствовать тоски по родному человеку. И ведь он никогда, что бы там отец не думал,   не был "маменькиным сынком".   Ну, по крайней мере,   старался им не быть. Лет с семи он даже чурался объятий с родителями и ловко выворачивался из рук мамы пытавшейся поцеловать его. Особенно унизительно это казалось в присутствии приятелей. Годам к пятнадцати за ним осталась только одна детская привычка - давать матери расчесывать волосы. Против нее Нил устоять не мог и отучить себя тоже. Нил просто таял и едва не урчал, как разомлевший кот, когда его расчесывали. Надо только устроиться поудобнее,   и наслаждаться этим процессом. Это составляло лучшие минуты сына и матери проводимые вместе. Нечто похожее Нил испытывал в кресле парикмахера, хотя старался вида не подавать, что бы не впасть в зависимость от мастера. Только мама. Крису он тоже об этом не рассказал, Крис и так знает слишком много слабых сторон Нила и педалирует их при любом удобном случае. Ни к чему. Хотя так хотелось иной раз, что бы Крисси запустил свои тонкие изящные пальцы в его кудри и погладил сначала виски, а потом медленными вкрадчивыми движениями провел к затылку. Нил от таких мыслей шумно втянул воздух и покрутил головой,   разгоняя морок.

В комнату вошла мать. Они устроились тут же в гостиной на диване. Нил положил голову на колени к матери и доверился ее ласковым заботливым рукам.

- Ну,   так о чем же? - мать провела ласково рукой по его спутанным кудрям.

- Погоди, мам, вот здесь посмотри, седых нет? Точно нет? Уф. Давай, продолжай не бойся, мне не больно.

- Я хотела тебе сказать насчет Аг...

- Знаю мам. Она хорошая девушка и все такое, не надо опять. Нет скажи. Так что?

- Так вот, Агнес была мила, но не по тебе. Я знаю. Хотя это тебя все Доуэл сбивает. Так что у тебя?

- Вот, мама, я хотел спросить. Да. Вот, к примеру, есть у меня девушка, мы, к примеру, вместе идем на дискотеку. А там, там... - Нил остановился, задумавшись,   и уставился на вазочку,   стоявшую на полке.

- Что там, Тигренок? - Тихо спросила его мать.

- Там мой знакомый. Я уж его и забыл совсем. И он, ничего, конечно, такого не делает, но они флиртуют. Они так смотрят друг на друга. И она предлагает заходить ему в гости к нам. Адрес, правда, мой, а не свой называет. Но все равно. Приезжаем мы домой, я хочу поговорить с ней на эту тему, а она убегает. Убегает и все. И теперь я не могу с ней поговорить. Уже почти две недели. Вот...

- Боже правый, надеюсь, с бедной девочкой ничего не произошло?! Как ты мог отпустить ее одну по ночному Лондону?! Ох, Нил! - Руки замерли.

- Все с ней нормально. Я побежал за ней. Побежал сразу, - голос Нила был обиженным и грустным, - но она очень шустрая девушка. Очень.

Нил вспомнил Криса. Вспомнил, какой потерянный и встревоженный он был в ту ночь. Ему вдруг погрезилось, что он начинает понимать, почему Крис убежал. Он пытался схватить эту мысль за кончик хвоста, но потерпел неудачу и испуганно поглядел на мать.

- О чем ты задумался милый? - тревожно спросила она. В ответ Нил развернулся, обхватил ее за талию и уткнул лицо ей в живот. - Ну, ну, Нил, что случилось? Что это за девушка такая? Что мешает тебе пойти к ней и поговорить по душам?

Нил разомкнул руки и улегся в прежнюю позу.

- Она не из Лондона. Это первое, мама. А второе, она учится, а я работаю.

- Она учится в Лондоне?

- Нет. В том-то и дело. В Ливерпуле. Но она из Блекпула.

- Курортница. - Неодобрительно констатировала миссис Теннант. - Как же вы с ней познакомились?

- У друзей. Но это не важно.

Мать едва заметно пожала плечами и опять запустила руки в его волосы.

- Какая же она? Ты опиши мне ее.

- Боже, мама, ну, какая, к черту, разница! Она красивая, необычная, умная, талантливая, особенная! Таких девушек больше нет. - Нил завертел головой, и расческа отлетела из рук матери. Он вскочил, поднял ее  и заходил нервно по ковру.

- Нил! Что такое? Сейчас же успокойся, я просто спросила. Но, дорогой, я ошибаюсь, или ты всегда более чем сдержанно относился к девушкам? Я вижу, что-то случилось. Ты вовсе не откровенен. - Миссис Шейла сложила руки на коленях под передником  и вопросительно-ласково глядела на Нила. Он повертел расческу в руках, положил ее на стол, и сел рядом с матерью сложив руки на груди и обидливо глядя на носки туфель. Мать выпростала руки из-под фартука и похлопала сына по плечу.

- Детка, если не хочешь говорить - не будем. Но теперь ты заставил меня беспокоиться по настоящему. Ты только скажи, ты хочешь вернуть эту девочку? Как ее зовут?

- Крис... Кристина ее зовут. Да, я хочу ее вернуть.- Нил понял, что отступать некуда. Он сам начал этот разговор и теперь попался в собственную ловушку.   - Только, боюсь я теперь перед ней тоже виноват.

- Что такое? - Мама погладила его по голове. Она жадно оглядывала его, не в силах поверить, что этот привлекательный мужчина - и есть ее маленький Тигренок. Она удивлялась сейчас тому, что его она девять месяцев носила его под сердцем, что это он такой маленький и беззащитный лежал у ее груди. Что это он уже в шесть месяцев пролепетал "мама",   часто болел до трех лет и ужасно боялся оставаться один в темной комнате. Что это он, приходил нередко из школы, размазывая по щекам слезы обиды и злости, прикрывая платком разбитые губы.

- Зря я сразу не побежал за ней. Теперь я даже не знаю, что мне сделать.

- Купи цветы, пригласи в хороший ресторан. Разве ты в первый раз ухаживаешь?

- В том-то и дело, мам, что до этого девушки от меня не бегали. Наоборот липли как репейник. С Крис... Кристиной все наоборот.   И ведь ты угадала, я ни за кем не ухаживал.

- Даже за Крушией?

- Ну... Да и за ней тоже. Ей то-то и нравилось, что я такой независимый и не волочусь.

- Так что же ты хочешь от меня услышать?

Нил повернулся и растерянно поглядел матери в глаза:

- Не знаю. Может совета какого-то?

- Совета... Да ведь я ее даже не видала, что я могу посоветовать? Очень капризная она, как я понимаю. Может тебе лучше смириться, послать ей письмо с извинениями? Но ведь тогда она возомнит о себе Бог весть что! Будет тобой кидаться и не придавать значения. Попробуй это сделать, но не плачь потом, что она запихнула тебя под каблук. Не лучше ли тебе выждать время? - мать вопросительно и сочувственно оглянула Нила. Он провел рукой по лбу и задумчиво посмотрел на нее.

- Доуэл тоже самое говорит.

- Надо же! Вот уж никогда бы не подумала, что Крис способен давать полезные советы. Впрочем, может я к нему и не справедлива.

- Несправедлива. - Подтвердил Нил. - Крис еще ни разу меня не подводил.

- Да, если не считать случаев, когда сам и втравливал тебя в неприятности. Но тут уж от прав, как пить дать. А знаком он с этой Кристиной? Подумать только Крис и Кристина!

- Да смешно. Знаком. Но они друг другу не очень-то нравятся.

- Рыбак рыбака видит издалека!

- Что ты имеешь в виду, мама?

- Возможно, они стоят друг друга, а возможно, она просто умная и дальновидная девочка.

- Мама, что ты говоришь такое?! Она конечно умная, но Крис ни разу не сделал ничего такого, что бы она о нем плохо думала! Это все просто ревность.

Миссис Шейла покачала головой, выражая сомнение.

- Погоди, погоди, мама! Дай я скажу! Я знаю, ты сейчас опять начнешь и выведешь про Криса что-нибудь. А он не виноват, что он другой и что в этой дыре Шилдсе, где каждая собака друг друга знает, его никогда не примут таким, какой он есть. А я не намерен бросать дружбу с ним от этого. Он будет получше многих натуралов, он настоящий друг! Уж он то меня поддерживает всегда.

- Еще бы нет! Он же влюблен в тебя по уши! Это видно невооруженным взглядом. А ты забыл, сколько тумаков тебе перепало из-за его дурных наклонностей?! У меня постоянно сердце не на месте от всех этих переживаний. Бедные Реббека и Адриан! Иметь такого сына, настоящий крест!   - Мать говорила все возвышая голос. - Я только теперь стала немного успокаиваться, когда вот у тебя такая любовь,   и ты тянешься к девушкам.

Нил встал поспешно и отвернулся к окну, стараясь скрыть смущение. Он ведь обманывал мать, и это было очень тяжело, так как миссис Шейла Теннант никогда не страдала глупостью или равнодушием  к собственным детям. Он уже ругал себя за то, что ввязался в этот опасный разговор. Зачем? Ведь теперь придется еще и предъявлять матери несуществующую Кристину. А где он ее возьмет? Ох, дурак! Это так подействовала на него атмосфера дома и расположила к опасной откровенности. Нил мысленно махнул рукой и решил не развивать эту зыбкую для себя тему. Он снял очки и протер глаза. Мать тоже встала, подошла к нему, обняла за шею и потрепала по голове.

- Все преходяще! Я бы на месте этой девчонки... Чай будешь пить? Я бы на месте этой девчонки поменьше бы капризничала. Мужчин мало, а таких мужчин как ты еще меньше.

Нил невесело усмехнулся: таких "девушек" как Крис тоже мало. Таких нет. Но мать продолжала:

- Ты все таки будь великодушен, попроси прощения за подозрительность. Съезди к ней. Не бойся уступить и этим дать ей понять, что она много для тебя значит. Если она любит тебя и если она не дура, так поймет, что лучше мужчины ей не найти. Это не слабость, сынок, это высшая сила простить, даже тогда трудно это сделать.

- Мама, да я уж простил давно. Я скучаю, мне плохо, я думаю только о том, как бы помириться.

- Тогда почему ты приехал сюда, а не к ней? В чем дело? Чего ты боишься?

- А вдруг... вдруг ей Питер больше нравится?

- Так докажи, что ты лучше какого-то там Питера!

*   *  *

Легко сказать - докажи! Милая наивная мама. Ну, какого же совета он от нее ждал?! Что это пришло в голову ему. Или захотелось побыть маленьким? Непозволительная блажь.

Нил лежал на усланной сосновыми иглами бурой земле, уткнув подбородок в скрещенные руки, а ветер шевелил над ним верхушки высоких сосен. Склон в этом месте был не крутой, но дальше обрывался почти отвесно, и было видно, как черной полосой вьется по оврагу дорога. А по дороге переваливаясь, медленно ползет старенький грузовичок.   Это место в детстве было его тайным убежищем. Сколько времени он здесь не был? Лет десять, может больше? Как странно, словно и не уезжал никогда. Те же сосны, то же небо, тот же горьковато соленый ветер с легким дымным привкусом. Вот на коре ближней сосны вырезано "N+С= eternal love" Боже неужели и правда вечная? Это было бы ужасно. Но ведь он тогда верил в это... И теперь верит.

Нил представил себе Криса стройного ловкого смешливого. Он сам себе удивлялся, отчего так невыносимо скучая по Крису, он не мог ни как сделать первого шага для примирения. Нил совсем запутался. Он не мог разобрать был ли это стыд за поцелуй с Питером (который в одно мгновение превратил Нила из невинной жертвы в бессовестного преступника), или боязнь того, что Крис пошлет его подальше. Почему он не выслушал Нила, а предпочел сбежать в ночной Лондон? Почему он сам не побежал тогда за ним? Миллион почему.

А может это случилось еще оттого, что Нил в глубине души признавал, что Питом нельзя не заинтересоваться. Он сам всегда проповедовал свободу чувств и вот теперь его проповеди взяли в оборот его самого. Ну, что, в сущности, произошло? Ну, обменялись Крис с Питом взглядами. Так ведь Крис был навеселе. А потом и сам Нил попался на прелести Питера. Нет! Нет! Нет! Все неправда, все ложь, все это попытки изощренного ума выкрутиться из заведомо ложной ситуации.

Крис это особенный человек. Хоть и любит секс до обалдения. Ему же стало стыдно за свой развратный порыв в отношении Питера. Наверняка стало.   Боже правый! Вот оно что!.. Как же он такой умный раньше не понял? Думал круглые сутки две недели и абсолютно ничего не понял! Значит не умный. Значит не сообразительный! Самонадеянный тупица!

Нил сел на прохладной сосновой подстилке коля ладони длинными сухими иголками. У него внезапно загудело в ушах от осознания почти непоправимости ситуации. Надо срочно ехать в Ливерпуль.

Нил едва вырвался из Шилдса. Отец в порыве обиды стукнул его пару раз по спине и дал подзатыльник который Нил принял пожалуй даже с благодарностью, так как в понимании Уильяма Теннанта это было выражением отеческой заботы и поддержки. Мама обняла и расцеловала его в обе щеки, утирая слезинки с уголков глаз, и шепнула Нилу в ухо: "Ты, конечно, едешь к ней?! Так тебе сосны напели!" Нил улыбнулся маминой проницательности и кивнул. Конечно. Конечно, он едет к Крису. Да, сосны сделали свое дело. Вне всяких сомнений.

Нил ехал в Ливерпуль. Он и так потерял слишком много времени. Слишком. Что там происходит с Крисом? Лучше об этом даже и не думать.

Глава 9

Колеса стучали мерно, вгоняя  в сон многочисленных пассажиров. "Может и не стоит ревновать. Может и нет. Питер хитрая бестия ссорит их нарочно. Какой вывод из этого делаем? А такой, что с Крисом надо быть откровеннее и доверять ему больше. Он этого заслуживает. И вообще". Нил в это "и вообще" вкладывал всегда огромное значение. Оно это "вообще" было целым миром полным призраков, химер, сомнений, радостей и устремлений. Он достал из кармана ручку и заветный "Молескин". Потер пальцем бархатистое ребрышко блокнота и раскрыл.

Ночь так темна,

По улицам

Брожу я в поисках

Тебя мой милый друг.

Лежу один,

Три на часах,

Ах, если б только взял

И позвонил ты в дверь.

И так всю ночь,

И так весь день.

Это наказанье мне не вынести,

Как не крути

Да наказанье. А, пожалуй, он сам себя наказал своей отвратительной ревностью, идиот!

- Молодой человек, закройте форточку.

- Да, конечно, мэм. - Нил встал и блокнот с ручкой свалились на пол. Он полез под лавку, собирая свое имущество, а старая толстая леди недовольно смотрела на него. Нил непослушными руками подобрал с пола блокнот, ручку он так и не нашел, а потом закрыл окно.

- У Вас не будет ручки? Или карандаша? - Тучная леди фыркнула и покачала головой отрицательно.

Нил растерянно оглянулся вокруг. Парень в мятой куртке порылся в кармане и подал ему синий карандаш со сточенным грифелем. Нил благодарно кивнул, и, повозив карандаш во рту, принялся писать:

Где ты был?

Где бродил?

Не позвонил хоть и обещал!

Ты мне врешь!

Всюду ложь,

Коварство и обман!

Пытался я понять тебя,

Но тщетно все, ведь так

Ревную я!

В новинку мне

Мученья все.

И лучше б не встречались мы

Так меньше было б мне страдать

И так всю ночь,

И так весь день.

Это наказанье мне не вынести,

Как не крути.

Эх! Гитару бы! Но Нил все таки считал дурным тоном таскать за собой гитару как бродячий музыкант. Все должно быть красиво. Он и блокнот-то для стихов завел щегольский, для посвященных. Нил по-детски радовался, что может иметь  такое качественное изделие. Не дурно бы иметь ручку Ватерманн, но пока не стоит тратить деньги попусту. Он же обещал Крису славу и деньги, и он должен сдержать свое обещание.

Нил с удовольствием раскрыл блокнот со стихами и опять перечитал. В голове уже складывался мотив, и он даже немного помурлыкал себе под нос. Вредная толстая леди негодующе поглядела на него и ткнула Ниловы колени своей огромной сумкой. Нил сделал вид, что не заметил и отвернулся к окну. Чертов третий класс! Нил продолжал тихонько пропевать мелодию. Так он надеялся хоть немного запомнить мелодию. "Ах, как счастлив Крис, что может легко записать все это на бумагу. Ну, как, скажите, можно представить в голове мелодию, потом там же в голове представить, как ее сыграешь, ну, хоть на рояле, а потом еще и записать правильно! Практически непосильная задача для меня. Может впоследствии... А может, вообще надо сменить учителя? А то уже кучу денег угробил на уроки сольфеджио, а толку ноль! Боже! Боже! Боже!

Интересно, а Крис точно в Ливерпуле? Как он его примет? Нет. Нельзя думать об этом. Нельзя! Иначе, прямо сейчас он сойдет с ума. Вот за окном какой-то городишко. Проглядел какой. Вот вроде старбень собирается сойти. Все что угодно, только не про Криса! Не думать! Не думать! Ух, какой дождь за окном. Интересно, какая погода в Ливерпуле? Сигарета бы сейчас не помешала!" Мысли Нила стали путаться, и он медленно провалился в дремоту.

*   *   *

- Та-ак! - Профессор Сайк чуть наклонил голову, сдвинул очки на кончик носа и посмотрел поверх них на Криса, а потом, мазнув рукой, приподнял очки и посмотрел на Криса уже из-под них.   - Сказать, что я удивлен, студент Лоу, это ничего не сказать. Уж на Вас-то я рассчитывал. Как же так?!

Крис пошаркал ногами по паркету, упершись подбородком в грудь и выпятя нижнюю губу вперед, но ни чего не ответил. Он завел руки за спину и хрустел пальцами. В аудитории все замерли и даже лодыри, спавшие на задних партах, проснулись: Лоу завис! Отличник  и зубрила Лоу не готов! Мегги Торренс, милашка со второго ряда, сделала круглые глаза и поправив прическу смотрела на Лоу, а потом склонилась к своей закадычной подружке, очкастой дылде Одри и что-то зашептала. Профессор Сайк богатырь-бородач   в  вельветовых   брюках,    был не тучен, а просто  громоздок и  занимал много места. Ноги его расставлены в  стороны, ботинки  (размер  двенадцать) зашнурованы невпопад. Черная борода вокруг рта была обметана серебряной белизной, как меховой воротник на  морозе. Среди этой белизны ярко выделялся большой  влажногубый рот. Профессор в целом был красив,   хотя излишне массивен и агрессивен  на вид. Студентки по нем обмирали, несмотря на его возраст (около пятидесяти) и репутацию великого двойкостава.

- Я так понимаю, случилось что-то экстраординарное, раз Вы позволили себе не подготовиться? А?   - Профессор погладил рукой свою роскошную архаичную бороду.

Крис молчал. Он знал, что если сейчас начнет отвечать, то будет неизбежно заикаться на потеху всей группы. Но преподаватель внимательно и выжидающе смотрел на него, а потому Крис решил рискнуть:

- Я... Я... Мне... Э... того... - выдавил он и замолчал.

По аудитории прокатился легкий гул смеха.   Профессор покачал головой и придвинул к себе бумаги:

- Чтож, раз Вы, Лоу, еще ко всем прочим случившимся с Вами переменам еще и онемели, то видно, чтобы привести Вас в чувство, придется поставить Вам неудовлетворительный балл. Вы дурно начинаете этот триместр, но, я надеюсь, Вы еще в состоянии оправиться от тлетворного влияния летних развлечений. Скажите да здоровому образу жизни! Можете сесть.   - И он махнул рукой, останавливая подобострастный смех в первых рядах.

Крис под шепот и шуршание прошествовал к своему месту и сел нахохлившись. Он был в совершеннейшем оцепенении и ощущал себя опустошенным. Голос профессора читавшего лекцию, доносился, будто с другой планеты. Мысли, словно медленные морские волны, накатывались и сонно откатывались обратно. Вот теперь до кучи и это несчастье. Сначала Нил, а теперь и учеба. Несмотря на то, что Крис считал теперь свое учение не такой уж и ценной задачей, он вовсе не хотел вот так бесславно завязать с университетом. Он привык быть в числе лучших и вызывать восхищение людей. Пусть и не так сильно как Нил, но производить впечатление на окружающих Крис любил. Ему нравились похвалы и одобрительный шёпот за спиной, нравилось благосклонное отношение преподавателей, нередко ставивших его в пример ленивым и несобранным студиозусам.   Крис сложил руки под подбородком и поглядел в потолок с  ржавыми  потеками, уходящий ввысь, на пятиметровую высоту, под  ним затейливая лепнина карнизов. "Это все Нил", подумал он обреченно. Как все глупо выходит. Почему у него всегда так глупо выходит?    Вот вчера вместо того, что бы писать доклад, он написал Теннанту слезливое письмо и просьбой о примирении и извинениями. Такое, какого он не писал еще никому и никогда. Никому. Кроме Нила. Он понимал, как обидел его и теперь только надеялся, что написал это письмо не зря.   Нил заслуживал такого письма, он был лучшим на свете мужчиной и он был тем, рядом с кем Крис хотел бы быть всегда. Это письмо, при всей нелюбви Криса к писанию писем и к писательству вообще, далось ему необыкновенно легко. Так легко, что Крис, перечитав написанное удивленно хмыкнул, поражаясь сам себе.

Внезапно Крис разозлился: какого черта он так беспокоится? Главное дело сделано, а основы архитектурного проектирования он сдаст. Хотя, конечно, Сайк теперь будет яриться не на шутку.

Крис так размечтался, что не заметил, как аудитория опустела.

- Ты чего, решил здесь остаться совсем, что бы загладить вину? - Долговязая Одри толкнула его в плечо. - Что ни как не можешь отойти от оплеухи? Надо учебой заниматься, а не сексом! - Наставительно прогундосила она.

Крис сделал большие глаза:

- Отвали, тебя еще не спросили! - Он не любил ругаться, но был вынужден так как с некоторых пор Одри вцепилась в него мертвой хваткой и явно собралась ухаживать за Крисом, хотя до этого была его вечной конкуренткой в борьбе за лучший балл в группе. Лоу поспешно встал.

- Эх ты, спирохета бледная, еще кусаться пытаешься! Ну-ну! - Одри поправила очки на длинном носу, и кинула, направляясь выходу. - Неудачник-заучка!

- Доска стиральная без корыта. - Буркнул Крис,   медленно собирая сумку. Когда он открыл дверь, то оторопел: у окна сложив руки на груди и бледно улыбаясь, стоял Нил.

*   *   *

Крис замер в дверях растерянно и даже испуганно глядя на Нила, не решаясь шагнуть к нему на встречу. Нил тоже молча наблюдал его не пытаясь идти вперед, а только расцепил руки  и опустил ладони в карманы пыльника. Крису казалось, что они так стоят и смотрят друг на друга вечность, а все люди в коридоре пялится на них с нескрываемым любопытством. Он с невероятным трудом отлепился от косяков и на ватных ногах двинулся в сторону Теннанта. Глаза Нила, словно яркие южные звезды вспыхнули, и он тут же опустил веки, будто пытаясь притушить это сияние. Крис вздрогнул, и еще не дойдя до него, протянул вперед свою холодную узкую ладошку. Горячая и мягкая рука Нила приняла ее в свои объятья, а сам Нил при этом едва заметно вздохнул.

- Здравствуй, Крис! - произнес он, не отрывая от лица Криса своего огненного взгляда.

- Здравствуй. - Тихо ответил Крис, медленно разрывая рукопожатие.

- Как дела? - Вопрос Нила был таким будничным, что Крис растерянно ответил.

- Как всегда. Нормально.   - Ему вдруг захотелось крикнуть, что это глупый вопрос, что нельзя его об этом спрашивать, что только очень жестокий человек может задавать такие вопросы, но он промолчал, сглотнул только.

Видно Нил и сам понял, как глупы и жестоки такие вот будничные вопросы. Он дернул плечами, смахивая скованность и проговорил:

- Где мы можем поговорить?.. Что бы без свидетелей. - Это прозвучало так странно, что Крис удивленно глянул на него, но все таки ответил:

- Только если в парке. Да в парке.

- Тогда пойдем. Ты освободился? Тогда пойдем. - Нил грустно глянул на него.

- Да.   - Коротко и звонко сказал Крис.

Они молча шли рядом. Оба были так растеряны, что не знали, как начать разговор и даже не могли сообразить стоит ли начинать его сейчас. Нил шел, оглядываясь вокруг время от времени шумно и тяжело вздыхая, но не оборачивался к Крису. Крис же наоборот не спускал с него глаз, пытаясь угадать по выражению лица мысли Нила, но как всегда потерпел неудачу. Он сейчас напоминал щенка, виляющего хвостом, пытающего подольститься к суровому хозяину, рассчитывающего на благосклонность и любовь. Сегодня был такой день, что Крис уже израсходовал слишком много душевных сил на борьбу  с враждебным внешним миром, и вот теперь еще предстоял поединок с любимым человеком. Лоу радовался и страшился одновременно. Он готов был признать полное свое поражение, не начиная напрасных пререканий. Единственное чего он боялся: а если Нил решил сказать, что они расстаются? Если он приехал только за этим? Такая мысль не показалась Крису абсурдной, так как он считал, что между ним и Нилом существует не только любовная связь, а еще вполне серьезные обязательства насчет их группы. Крис так ясно представил себе, как Нил говорит ему о разрыве, что замедлил шаг и Теннант быстро ушел вперед. Крис бросился его догонять, а Нил заметив его отсутствие рядом, терпеливо остановился и подождал.

Когда они вошли в парк и сели на скамейку, то Крис уже был возбужден до предела и трясся от страха предстоящего объяснения. Нил же напротив выглядел предельно спокойным. Он снял очки, вынул из кармана носовой платок, и медленно и тщательно протерев линзы, опять водрузил очки на нос. Он обернулся к притихшему Крису и тихо сказал:

- Я звонил тебе в Блекпул. Но мне сказали, что ты здесь.

Крис пожал плечами, он плохо расслышал вопрос, так как увлекся созерцанием Нила. Ветер играл волосами Теннанта, сбивая их на лоб, отчего еще заметнее выступала его ослепительная бледность. Прорвавшийся внезапно солнечный луч ярко осветил и сделал почти прозрачным его тонкое лицо, окружив на несколько мгновений ореолом. Крис сидел и глядел как зачарованный в его глубокие чудные глаза. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же в нем было общее выражение тонкой внутренней духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Крису вдруг представилось, что это именно он причина той печали, которая выражалась в лице Нила. Крис хотел было сказать то многое, что тяготило его, но пролепетал только:

- Да. - Он так много передумал обо всем этом, так много перестрадал за эти две недели, что просто-напросто растерялся и не знал с чего начать. В это время Нил проговорил:

- Мне так тяжело говорить тебе это, но все же вынужден сказать. - Нил остановился, подбирая слова.

Сердце Криса оборвалось. Сбывались самые его страшные предположения, и он инстинктивно закрыл рукой глаза, словно пытаясь спрятаться от ужасных слов, готовых сорваться с языка Нила.

- Что с тобой? - Тревожно и испуганно проговорил Нил.

- Ничего, договаривай уже, что хотел сказать. - Крис нарочно говорил грубо и быстро, чтобы не сорваться и не разрыдаться.

- Я хотел сказать, - несколько обескураженно продолжил Нил, - что я люблю тебя. Я говорил это не раз, но от этого мои слова не стали ложью. Прости меня за... - Нил запнулся на секунду, - за мою подозрительность. Я люблю тебя, а потому ревную. В каждом привлекательном мужчине я вижу соперника. Я не то чтобы не верю тебе. Я боюсь, что недостаточно хорош для тебя, боюсь что... что...   -  Нил оборвал себя на полуслове, он закрыл лицо руками и плечи его затряслись. - Я боюсь, что в один прекрасный момент ты не вернёшься ко мне. Уедешь и пропадешь навсегда.   - Глухо проговорил Нил, не отрывая рук от лица.

Крис потянулся к нему и взял его ладони в свои маленькие узкие руки. Он доверчиво заглянул во влажные восточные глаза, и сбивчиво, тяжело дыша, сказал:

- Что же, Нил. Нет, это ты прости меня. Я виноват. А я так тебя люблю. Мне было так плохо. Я ведь... Ведь я... А это Питер. Я сам не знаю, что стряслось. Я люблю только тебя. Тебя...   - Крис разволновался и начал заикаться.

Нил вскочил, оглянулся вокруг, схватил Криса за руку и потащил в заросли акации. Они смеялись, продираясь сквозь колючие ветки, а когда оказались в самой гуще Нил притянул Лоу к себе  и осыпал его лицо горячими поцелуями. Крис обвил руками плечи Теннанта и прижался тяжело дыша.

- Прости меня, прости. Мне ни кто больше не нужен. Но как ты мог сомневаться?   - Крис инстинктивно залез руками под плащ к Нилу и ощупывал его спину. - Я только с тобой... Я никого. Я только тебя люблю. Ты мне нужен.

- Если... Если... Если я сейчас не... Я не знаю, что будет. Я хочу тебя, Крис...

Исполненные счастья, они глядели друг другу в глаза. В этот миг ничто не разделяло их. Все было забыто.

*   *   *

В маленьком гостиничном номере, который Нил снял только на одну ночь сидели они прижавшись друг к другу как двое испуганных детей. Крис молчал не в силах от счастья говорить о чем-либо. Все слова, абсолютно все казались теперь совершенно излишними. Нил его любит, доверяет ему и готов забыть все досадные недоразумения. Он наслаждался запахом, близостью, силой и нежностью Теннанта. Рядом с ним Крис ощущал себя защищенным. Но вместе с тем, вдруг каким-то шестым, а может и шестнадцатым чутьем угадывал, что чего-то слишком много в Ниле, и что от этого он никогда не будет до конца счастлив ни с ним самим, ни с кем-то другим. Словно в подтверждение его мыслям Нил прошептал:

- Никогда, никогда  не поверил бы, что можно быть так счастливым. - Лицо его просияло улыбкой; но в то же самое время  он вздохнул,   и тихая грусть  выразилась в его глубоком взгляде. Как будто, кроме того счастья, которое он испытывал, было другое, недостижимое в этой жизни счастье, о котором он невольно вспомнил в эту минуту.

И тогда Крис решился. Он осторожно, будто рискуя разбить стекло расцепил объятия Нила и заговорил вполголоса, но очень утвердительно:

- Нил, я много думал. Много. Я очень тебя люблю, я даже теперь не представляю как жить без тебя. Да я без тебя и не жил, а так... - Крис сделал неопределенный жест рукой. - Я только теперь понял, что такое настоящая жизнь. И что такое любовь. Но ты, может, удивишься, но Питер мне понравился. Нет не так. Ты не подумай чего.

Нил молчал, пытаясь понять о чем таком говорит Крис. И все равно не мог уразуметь. Разве не из-за этого они поругались и с таким трудом мирятся? Но непоколебимая уверенность Криса в том, что все так просто и естественно, как, к примеру, сходить пообедать, подействовала на него. Между тем,   Крис начал ему рассказывать о том, что им бы пригодился такой ловкий друг как Питер, о том, что ни о каких любовных отношениях с Питом и речи быть не может, а вот дружить с ним полезно и весело.   Если бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности самого Криса, то, несомненно, дело бы его было проиграно. Но не только  не было этих признаков стыда или скрытности, наоборот, он с такой простотой  и добродушной наивностью рассказывал Нилу свои планы, что Нил тут же поверил, что это хорошо и разумно. Когда Нил понял его, он ощутил на губах странный вкус, словно давно мучавший его голод был, наконец,   утолен или словно не унимающаяся боль где-то в глубине сердца улеглась. Как будто он, наконец, сбросил тяжкую ношу, которую нес бесконечно долго. Он закрыл глаза.

- Разве не удивительно, - проговорил он, - что когда солнечному свету приходится пробиваться сквозь густую листву, чтобы коснуться земли, он становится кротким и мягким?

- Лучи солнца. - Вдруг прошептал Крис. - Да ведь не так-то уж и редко что-то слабое и скромное, усмиряет что-то сильное и яркое? Разве не так?

- Так! - Нил взял в ладони щеки Криса и прижался губами к его губам.

Они наедине  разговаривали так, как  только разговаривают дружные жена  с мужем, то есть с необыкновенной ясностью  и быстротой познавая и сообщая мысли друг друга, путем  противным  всем правилам логики, без посредства  суждений, умозаключений  и выводов,   а  совершенно особенным способом. Крис  до  такой степени привык  говорить с Нилом этим способом, что верным признаком того,   что что-нибудь было  не ладно  между ними,   служил логический  ход мыслей  Нила. Когда  он начинал доказывать, говорить рассудительно  и  спокойно  и  когда  Крис,   увлекаясь его примером, начинал делать то же, он знал, что это непременно поведет к ссоре.

Крис  с широко раскрытыми, счастливыми глазами  вдруг, быстро схватив его за голову, прижал  ее к своей груди и  сказал: "Теперь весь, весь мой, мой! Не  уйдешь!"  - с этого времени начался  этот разговор, противный всем законам логики, противный уже  потому, что в одно и то же время говорилось о

совершенно различных  предметах.   Это одновременное обсуждение  многого  не только не мешало  ясности понимания, но,   напротив, было вернейшим признаком того, что они вполне понимают друг друга.

Как в  сновидении  все  бывает  неверно, бессмысленно и  противоречиво, кроме чувства,   руководящего  сновидением, так и в  этом  общении, противном всем  законам  рассудка, последовательны и ясны  не  речи, а только чувство, которое руководит ими.

Нил смотрел в чернильную темноту ночи. Крис спал на узкой кровати, легко дыша во сне, положив кулак под горячую щеку.

Итак.

Я ночью выбежал, была

Какая-то на небе жалость,

И стадо яблонь к дому жалось,

Перед луной немея добела.

И как-то странно яблоки висели,

Калитка выходила не туда,

Я вспоминал мучительно — ах да!

Меня позвали, подняли с постели.

Но что-то передвинулось в природе,

А я остался. Кто меня позвал?

Я долго просыпался, опоздал.

Куда теперь? Теперь я непригоден.

Нил еще раз озабоченно повторил: «Теперь я не пригоден… Чтож, вот чего ты хочешь, мой тихий мальчик. Все что бы ты не попросил. Ты имеешь на это право. Да. Ведь ты меня любишь» Нил улыбнулся и сел в кресло. Он уснул с тихой счастливой улыбкой на губах.