Моя Т, или Карманная шизофрения

Глава 1: ИЗГОЙ

«Что вообще можно делать в провинции? » — именно этот вопрос задают жители крупных городов, заглянувшие в наш Мухосранск. Действительно, что можно делать в провинции? На самом деле, очень многое. Сами взгляните: одни, срубив небольшое состояние, вещают об этом направо и налево и считают себя при этом самыми важными людьми на свете, другие ненавидят каждого, кто не попал под сокращение, и оправдывают свой алкоголизм безработицей. Отдельная история – это подростки. О, вот где бурлит настоящая жизнь, и не имеет значения, находитесь ли вы в провинции или в столице.

Гламурные девочки, парни-качки, ботаники, гопники – это далеко не полный список обособившихся друг от друга групп тинэйджеров. Все эти группы враждуют между собой, пока ботаники пытаются незаметно стоять в сторонке. Ботаникам опасно ругаться с остальными. Если ты не стал участником ни одной группы, то ты – фрик. Угадайте, кто с вами говорит? Верно. Именно такой фрик, который никуда не вписался.

Надо бы рассказать о себе, чтобы вы поняли, что я из себя представляю. Грубо говоря, я – никто. И звать меня никак. Нет, имя у меня, конечно же, есть. Я его знаю, мои одноклассники его тоже знают, хоть и упорно делают вид, что это не так, обращаясь ко мне с использованием «Эй! », «Как там тебя» и «Этот». Так сложилось, что я не качок, не гламурная девочка, не гопник и даже не ботаник. Просто я - это я. Меня зовут Макс. Одеваюсь я, как многие могут подумать, странно, но мне плевать, потому что мне так удобно. Например, я обожаю клетчатые вещи: несуразные клетчатые рубашки и пиджаки, которые обычно больше моего размера раза в два. Или клетчатые джемпера с разными зверушками на груди. И вовсе не важно, что это не модно и не нравится вам, ведь я вправе решать самостоятельно. Мы же в свободной стране живем. Еще, наверно, стоит упомянуть, что я хорошо рисую. Я вовсе не хвастаюсь, просто не вижу смысла отрицать очевидный факт. Ведь я говорю только правду и ничего, кроме правды.

Ладно, хватит обо мне. Теперь я поведаю немного о своей семье. Семья у меня нестандартная: воспитывают меня мама и бабушка. Отец погиб еще во время службы в армии. Я знаю только его имя — Андрей. Мою маму зовут Ольга. Она хоть и строгая, но все равно самая лучшая. Будучи бухгалтером в детском саду, она отдает своей работе больше сил и внимания, чем та заслуживает. А вот бабушка, Елена, странная немного. Она не умеет готовить и только и делает, что целыми днями что-то строчит в ворде. Да, моя бабушка умеет пользоваться компьютером и в свои шестьдесят девять лет до сих пор работает в местной газете.

Простите меня за столь длинное предисловие. Все это время я думал, с чего лучше начать мою историю. Я мог бы начать издалека, с начальной школы, например, но вам это не нужно. Поэтому начну со средней школы.

К своим шестнадцати годам я уже освоил искусство владения кисточкой, но забыл повысить навык общения с людьми. Так уж сложилось, что не было у меня ни друзей, ни знакомых. Семья – не в счет: кто может делиться своими проблемами и душевными терзаниями с мамой и бабушкой?

Долгое время я был одинок, не общался ни с кем в классе, старался не обращать внимания на насмешки своих одноклассников и просто учился. Знаете, у меня была хорошая успеваемость. Но к девятому классу я серьезно задумался: а чего я, собственно, такой одинокий? Эта мысль не давала мне покоя долгое время. Мои картины становились все мрачнее и мрачнее, они переставали мне нравиться, поэтому я рвал их, рвал на глазах у ошарашенных мамы и бабушки. Те, конечно, все списали на «пубертатный период», но мне просто было одиноко. Ужасно, невыносимо одиноко. Не знаю, как я сдал экзамены, пребывая в столь отвратительном состоянии. Но, на мое удивление, результаты были весьма неплохие, поэтому проблем с учителями не возникло. Экзамены закончились, и меня приняли в старшую школу. Вот тогда и настал кромешный ад, полный одиночества высшей пробы.

Прошла неделя с начала каникул. За это время я успел испортить несколько холстов и чуть не сломал мольберт. От безнадежности я даже завел страничку в социальной сети, но написать я так никому и не смог, поэтому та мне быстро наскучила. И я хотел удалить ее ко всем чертям, но однажды вечером наткнулся на пост в одной из групп, который очень сильно меня заинтересовал. «ИЗБАВЬТЕСЬ ОТ ОДИНОЧЕСТВА» - первые слова, которые бросились мне в глаза. Мое сердце, казалось, пропустило один удар. Я углубился в чтение, надеясь, что это не очередная реклама какого-нибудь клуба знакомств.

Пост рассказывал о создании тульпы. Для тех, кто вдруг не знает, что это такое, я объясню. Тульпа – сознательный раскол сознания, который является неотъемлемой частью создателя. Тульпа может стать лучшим другом или даже любовником. Хотя я как раз прочел о том, что любовника из тульпы лучше не делать. Вы знаете о технике осознанного сна? В создание тульпы необходимо вложить не меньше усилий, чем в постижение этой техники. Я очень хотел завести друга, а теперь у меня появилась возможность создать его. Лучшего, навеки преданного мне друга.

Так как я художник, то с оформлением мысленного образа мне не пришлось долго мучиться. Я представлял хрупкую темноволосую девушку с короткой стрижкой и большими карими глазами. Она носила мешковатую одежду, словно снятую с отцовского плеча. А руки запачканы краской, как и у меня.

Долго, очень долго я ее просто представлял. Я почти отчаялся в том, что она все-таки оживет. Пускай лишь в моей голове, но я хотел этого, как ничто другое. Когда моя надежда уже почти дотлела в костре отчаяния, случилось чудо.

Август, стоял погожий день, а я сидел дома, в кресле, что стояло у окна. Свою тульпу я рисовал воображением на диване. Знаете, будь у вас хоть трижды самое прекрасное воображение, вы не сможете заставить свою фантазию двигаться, не закрывая глаз. Так было и со мной. Но именно в тот погожий день мое воображение решило закончить свою миссию. Девушка, которую я так долго создавал силой мысли, моргнула. Сама. То есть, она просто сидела, так же как и раньше, свет, который падал с улицы, не задевал её. Но она моргнула! Дальше - лучше. Август подходил к концу, равно как и мои мучения по созданию тульпы. Через пару дней я услышал ее шепот, а потом она начала шевелиться и даже стала отбрасывать тень.

Я вспомнил, что не дал ей имя. С этого наверно и стоит начать. Да, начать еще раз. Я сидел за мольбертом, рисуя ее портрет, попивая кофе. Как же тебя назвать, мой новый лучший друг?

- Женя, - услышал я четко. Тонкий девчоночий голосок, немного хриплый, словно она курит не первый год.

Я обернулся. Она стояла, словно живая, и смотрела на меня. Я видел, как вздымалась из-за дыхания ее грудь. Получилось! Она говорит! Но даже перед собственным подсознанием я начал стесняться и не знал, что ей сказать.

- Ясно, - сказала она, прошла через комнату и села на диван, - Давай еще раз. Ты думал, как меня назвать, я тебе дала неплохой вариант. Зови меня Женей.

- Да. Да, конечно, - немного заикаясь, я взял тонкую кисть, макнул ее в черную краску и аккуратно подписал вдоль ее груди имя.

- Ты это сделал, чтобы не забыть? Не беспокойся, я тебе не дам его запамятовать, Макс, - она мило улыбнулась, подошла ко мне и обняла со спины.

- Мы с тобой теперь… - начал я.

- Друзья. Да, мы с тобой теперь именно друзья, которые будут не разлей вода, - она задорно рассмеялась, стиснула меня крепче и отошла на пару шагов. Знаете, а тульпа обнимает ничуть не слабее живого человека.

- Знаешь, тебе определенно стоит сменить имидж, - критически окинув меня взглядом, сказала Женя.

С того самого момента все у меня пошло в гору. Она заставила меня полностью измениться. Вы бы знали, насколько она была строга ко мне в отношении внешнего вида. Все мои любимые клетчатые вещи, свитера с лосями и туфли-круглоносики были вмиг вычеркнуты из моего гардероба. Мне было неловко оттого, что я заставил разориться маму на новый гардероб, но она, кажется, даже обрадовалась тому, что ее сын стал нормально одеваться.

Реакция бабушки была, конечно, просто запредельной.

- Мама, мы дома! – оповестила мама квартиру, пустую с первого взгляда. Но не для меня. Рядом со мной стояла Женя, улыбаясь во весь рот. Конечно. На мне не было ни единой вещи, что я хотел сам. Всё, исключительно всё выбрала она. В пакетах была уйма вещей, на мне же красовалась черная рубашка с белыми манжетами и воротником, зауженные темно-синие джинсы, элегантные туфли с пряжкой и джинсовый ремень со вставленными шипами.

Кажется, Жене нравилось, когда я потакаю ее капризам, но тогда я не обратил внимания на этот факт.

В коридор вышла бабушка, в очках, с растрепанными полуседыми волосами.

- А Максик где? И что за хахаля ты в дом привела? Я тебе говорила, чтобы при мне здесь не было твоих ухажеров! – никогда не видел, чтобы бабушка заводилась с пол-оборота. Я даже немного испугался.

- Мам! – только моя мама могла одновременно делать голос осуждающим, извиняющимся и, как мне показалось, немного пристыженным, - Ты что хоть, совсем уже со своей газетой ослепла? Вот он, Макс наш.

Сначала бабуля усмехнулась, потом пригляделась и закашлялась.

- Господь с тобой, Макс в человека превратился. У нас сегодня праздник? – засмеялись все, в том числе и Женя.

- Видишь, сколько я тебе пользы приношу? – самодовольно улыбнулась Женя.

В таких ярких красках прошел конец августа. Я все чаще стал рисовать Женю. На природе, в замках, на лошадях. И мама все чаще стала интересоваться, кто это такая. Конечно, я ей не рассказал, что это тульпа, да и сомневаюсь, что мама знала значение этого слова.

- Мам, это моя знакомая, - в который раз приходилось мне повторять.

Мама, конечно, думала, что это моя любовь. Конечно, это было не так. Да и мои предпочтения были, мягко говоря, нестандартны для России. Да-да, ко всему прочему, я еще и гей. Стоило, наверно, сказать раньше.

Также я перекрасил свои пепельные волосы в черный по инициативе Жени, а еще стал носить линзы, перекрашивающие радужку в золотой цвет. Вот таким обновленным я пришел на порог школы. Конечно, раньше у меня были надежды на то, что в десятом классе все изменится, так как большинство эту школу покинули после девятого класса, но теперь мне было все равно. Теперь у меня был друг, который сделал для меня больше, чем кто бы то ни было.

Линейка первого сентября, как и все другие линейки, началась с монотонной, фальшиво радостной речи директора, заранее измученных и недовольных лиц учителей и встречи с одноклассниками, веселыми, жизнерадостными и, к сожалению, живыми. Да, к сожалению. Да, вот такая я падла. Да, я их ненавижу. Сильно. Больше всех меня бесила Лена - главная модница класса, со стрижкой каре. Культурная, вежливая, но далеко не самая умная девчонка в школе, настоящая хабалка и гопник за ее пределами. Именно с нее чаще всего начиналась шоу-программа «Оскорби Макса оригинальней всех», ведущей которого обычно она и являлась. И вот, окруженная стайкой вечно хихикающих подпевал (где она их уже успела найти в этом году?). Она заметила, как я прошел мимо и сел позади нее.

- Девчонки, зацените! – свистящим шепотом, который слышал весь актовый зал, сказала она, - Наш молчун приоделся и стал походить на человека!

Даже не оборачиваясь в мою сторону, остальные девочки затряслись от беззвучного смеха. Было обидно, как и всегда, но я знал, что лучше не отвечать.

- И ты станешь терпеть это? – с насмешкой сказала Женя.

«А что мне делать? Проще промолчать, чем влезать в перепалку». – я привык уже говорить с ней мысленно, так как часто рядом оказывались люди, а становление сумасшедшим в глазах окружающих в мои планы пока не входило.

- Ну, если тебе нравится быть мальчиком для битья, то пожалуйста, но я бы им ответила, - она сделала такое невинное выражение лица, какое обычно делают в фильмах, а потом начала выковыривать несуществующую грязь из-под ногтей. Собственно, ногти тоже были несуществующими, но не в этом суть.

«И как именно мне ответить? » - ну да, да, такой я слабовольный, что не могу самостоятельно дать ответ даже на обзывательства девчонки.

- Когда ты мне говорил, что плохо общаешься с людьми, я представляла более оптимистичную картину. Не думала, что все настолько запущено. Не знаю, - она задумалась. Или я задумался? Сложный вопрос, - Скажи ей, что ты хотя бы стал похож на человека, а она как была пиявкой в волосатом шлеме, так ею и осталась.

«Ой, не нравится мне эта идея, - глубокий вздох, - Но ты же не отстанешь от меня, если я этого не сделаю? »

- Именно так, мой дорогой друг, - вот чему Женя научилась самостоятельно, так это ехидству.

- Знаешь, Лена, - на удивление, мой голос не дрожал. Проснулась смелость, которой я отродясь не ощущал. Работа Жени? Наверно, - Я хотя бы стал похож на человека, а ты как была пиявкой в своем натуральном волосатом шлеме, так ею и осталась.

Повисла тишина, если тишиной можно назвать звук речи нашего директора. Дальше случилось то, чего я никак не ожидал. Девчонки, которые окружали Лену всегда и везде, во всем ей потакали и разве что ноги ей не целовали, искренне засмеялись. Не захихикали, как они это всегда делали, а искренне засмеялись.

- Ты… Убогий, ты на кого рот открыл? – да, она была ошарашена. Конечно, ведь девять лет я ей не отвечал ни на один ее подкол. Ее подружки уже откровенно ржали.

- На тебя, жопоногая. Знала бы, как ты меня достала. Прости уж, не вытерпел. Я так долго хранил твой секрет, а теперь о нем узнали все твои подруги, - смех окружавших девочек вызвал замечание завуча.

- Доигрался ты, Максик, - в гневе забывшая о том, что не знает моего имени, Лена была готова броситься на меня, - Тебя Славик в порошок сотрет. А вы, шалавы - чтобы близко ко мне больше не подходили! – девочки пристыженно замолчали.

Да, ничего не скажешь. Угроза была весомой. Очень весомой. Помните, я говорил о группах подростков? А помните парней-качков? Так вот, этот Славик был как раз из этой самой категории. Раньше он учился со мной в одном классе, был грозой всех малолеток нашей школы. Впрочем, даже некоторых учителей. Пока мы вместе учились, он, как и все остальные в нашем классе, подтрунивал надо мной, но на легком, так сказать, уровне. Теперь же я обидел его девушку, которая стала считаться таковой после выпускного вечера в девятом классе. Могу сказать только то, что меня очень обрадовало его поступление в ПТУ, ведь именно там в нашем городе учились самые тупые и никчемные детишки.

После заявления Лены меня сковал страх. Речь директора теперь и вовсе меня не волновала. А еще я совсем забыл о том, что в моей голове я теперь не совсем один.

- Смотри, скоро лужа натечет под твоим стулом, - язвительности в голосе стало только больше.

Услышав ее голос, я вздрогнул.

«Знаешь, терпеть подколы еще и от тебя я не намерен», – вот и первая обида на своего новоявленного друга. Ответом мне послужило молчание. Я посмотрел на то место, где она была, но, как оказалось, она исчезла. Наверное, я ее убрал при помощи подсознания. Или же обида была взаимна.

Естественно, настроение на весь день было испорчено. Безвозвратно. Поэтому весь оставшийся школьный день я провел в апатии, не слушая учителей и не зная, что творится вокруг меня.

Глава 2: НЕНАВИСТЬ

ГЛАВА 2 НЕНАВИСТЬ

POV Тульпа

Интересно, кто я? Как много воспоминаний. Как сложно в них разобраться.

Это я? Господи, что я за урод. Как же я живу?

Нет, погодите. Это не мои воспоминания. Это воспоминания Макса. А кто же я?

А, вот, кажется, и я. Этот парень хоть и урод, но здоровски рисует.

Кажется, я слышу его мысли? Так, кто же я?

Ответ пришел так же внезапно, как я появилась. Да, я девушка, это я осознала. Я – тульпа. Всего лишь кусок его сознания. Как так? Мы же с ним такие разные. Это я тоже осознала довольно быстро.

Еще я очень быстро осознала, что этот самый Макс, мой создатель, мне ужасно не нравится. Решительно не нравится. Ни внешностью, ни амебным характером. Ладно, это мы исправим.

Вернемся к его мыслям. Что там? Он думает, как меня назвать. Назвать меня? Ну уж нет, имя я дам себе сама.

Какое имя мне по душе? Аня? Нет, однозначно нет. Лена? Почему-то от этого имени я начинаю злиться.

Вот оно, Женя. Да, именно, меня будут звать Женей.

- Женя, - мой голос, какой же он приятный. С хрипотцой. Или этот голос приятен для него? Не знаю.

Он посмотрел на меня. Кажется, он рад? Рад меня видеть? Ах да, он, вероятно, не знает, что он мне решительно не понравился. Что ж. Все равно нам некуда деться друг от друга.

Так, он у нас, судя по всему, немного тормоз.

- Ясно, - диван. Кажется, я люблю сидеть. Наверно, - Давай еще раз. Ты думал как меня назвать, я тебе дала неплохой вариант. Зови меня Женей.

- Да. Да, конечно, - знаете, это странно - уметь видеть чужими глазами. Очень странно. Взяв кисть, он очень аккуратно написал мое имя на портрете. Меня это позабавило. Надо же, он смущается даже перед собственным подсознанием. Мне стало его донельзя жаль. Надо ему все-таки подыграть.

- Ты это сделал, чтобы не забыть? Не беспокойся, я тебе не дам его запамятовать, Макс, - что делают люди чтобы приободрить собеседника? Так, улыбка. Обнимашки. Фу, меня сейчас стошнит.

Да, Макс, теперь мы с тобой друзья, не разлей вода. Вот только мне нужен друг, а не огородное чучело. Что ж, у нас много времени для того, чтобы полностью тебя изменить. С чего проще начать? Конечно. С гардероба. Характером займемся чуть позже.

POV Макс

Нет ничего хуже плохого первого дня в школе. Если первый день прошел плохо, то и все остальные пройдут ничем не лучше. Моя личная примета. Домой я шел в прострации, поэтому не сразу услышал грубый оклик.

- Слышь, гондон! – знакомый голос, но мне совсем не хочется на него откликаться. Тем более формулировка мне совсем не понравилась. Ускорить шаг? Бессмысленно. Все равно догонит. Кажется, моя примета действительно работает.

- Я, бля, кого зову, ушлепок? – голос послышался совсем рядом, буквально за спиной.

Все-таки я решил, что стоит обернуться. Правда, я не успел: когда я встал вполоборота, в мою скулу прилетел неплохой такой кирпич. Ну, как мне показалось. Конечно, это был всего лишь кулак. Блин, какой хороший удар.

Естественно, я упал. Как же могло быть иначе. Сразу подниматься я не спешил, ибо второй раз я упасть не хотел: и так больно ударился.

Славик, недолго думая, снова ударил меня, на этот раз с ноги. Знаете, мне всегда было интересно, от какой кроссовки больнее, от фирменной адидасовской или же от подделки с рынка?

От подделки больно. Очень. Я закашлялся.

- Еще раз ты рот на мою Ленку раскроешь, я тебя здесь же и закопаю, ясно? – и, не дождавшись моего невразумительного мычания в ответ, он ушел.

Как-то грустно стало. Я встал, отряхнулся и понял, что если бы не Женя, этого бы не было. С другой стороны, я получил моральное удовлетворение от того, что наконец ответил этой Лене.

- Ладно, не злись, - Женя снова стояла рядом, словно бы и не уходила. Есть ли смысл спрашивать, где она была? Наверное, не стоит.

- Постараюсь, - буркнул я.

- Зато я придумала, как загладить свою вину, - она посмотрела на меня с надеждой.

- Выкладывай, - сказал я и направился дальше, в сторону дома.

- Может, остановишься и послушаешь? - сказала она.

- Я тебя прекрасно могу слушать по пути к дому, - может, стоит перестать дерзить?

- Слушай, я же знаю, что ты на меня уже не злишься, хватит ломать комедию, - она догнала меня и пошла рядом.

- Ты права, я на тебя не злюсь, но мне немного подпортил настроение человек, который меня слегка побил, - сарказм не мое, но удержаться от него я не смог.

- Ладно, слушай. Помнишь ежегодный конкурс художественных работ, который ты ежегодно игнорируешь?

- Теперь помню, - действительно, как-то я про него запамятовал, - И что дальше?

- Я могу тебе помочь.

- Каким же образом? Нарисуешь за меня картины и слепишь скульптуру? – о да, правильно. Теперь стоит ее обидеть. Нет, ну что я за дурак такой?

- Это было неприятно, - сказала она и сделала обиженное выражение лица, а потом рассерчала, - Нет, ущербный! Я буду твоей музой.

***

Знаете, какая у тульп есть функция? Откапывать залежавшиеся в дальнем уголке мозга воспоминания. Тульпы могут напомнить о том, о чем вы давным-давно забыли. Но самое интересное заключается в том, что они могут странным образом влиять на ваше подсознание, раскрывая по-новому ваши таланты.

Благодаря Жене я обрел немыслимое вдохновение и с легкостью справился с написанием двух картин для конкурса. Я не знаю, что именно она сделала, но мои работы были прекрасны. Больше всего времени я уделил изображению шторма.

Отблески молний, тени, падающие от устрашающих волн, морская пена – все это было настолько реалистичным, что казалось: вот-вот вода прольется с холста на пол моей комнаты. Это была первая картина, благодаря которой я прошел отборочный этап. Как вы догадались, это был этап, посвященный природным стихиям.

Писал я эту картину в течении трех дней, во время которых Лена в школе смотрела на меня как на ничтожество, а я не смел ей больше дерзить, ибо боялся еще одного избиения.

Второй этап художественного конкурса был посвящен архитектуре. Я долго думал, что написать. Мне не хотелось, чтобы моя картина была обыденной, чтобы на ней было нарисовано что-то всем известное и до жути заезженное. Женя, как ни странно, вскоре предложила замечательный вариант: нарисовать маяк Колосса Родосского. Хоть это и одно из чудес света, но это великолепное сооружение редко вдохновляло художников на написание картин. Моя картина была оценена по достоинству, и я прошел второй этап, попав в финал.

В это время в школе все стало на круги своя. Лена просто не обращала на меня никакого внимания, я отвечал ей тем же.

Шло время. Третий этап конкурса, который проходил очно, назначили на зимние каникулы, а на дворе стоял ноябрь. Все шло своим чередом, пока не случилось то, из-за чего я возненавидел Лену окончательно и бесповоротно.

Глава 3: ОПЛОШНОСТЬ

Как вы наверняка помните, я говорил, что я гей. Но это, как ни странно, не обозначало, что я тек по всем парням, которых встречал. Как раз наоборот, я настолько отрешился от внешнего мира, что не обращал внимания почти ни на кого. Были мимолетные влюбленности, но все они быстро выветривались, как раз из-за того, что я ни с кем не общался.

Ноябрь пролетел незаметно, как и всегда. Декабрь выдался жутко холодным. Пришлось снова тащиться в магазин, где Женя мне выбрала изумительное пальто. Мне понравилось. Черное, с серыми вставками на локтях, пушистый воротник и серебряная молния. Вроде простое, без излишка, что стало модно в последнее время, зато изысканное. Оно действительно мне шло. К зиме я отрастил себе челку, которую Женя заставила красить отдельно от всех волос. Теперь челка моя была синей.

Внешность моя, с каждой Жениной прихотью, становилась все более и более неформальной, что, конечно, не могло не вызвать реакции в провинциальном городе. К середине декабря, из гонимого одноклассниками изгоя, я превратился в самого обсуждаемого и ненавистного всем изгоя. Да, бывает и такое.

Угадайте, кто инициатор всех сплетен и слухов, что вертятся вокруг меня? Правильно, этим самым человеком была Лена. Слухи она пускала про меня разные, начиная от моей ориентации и заканчивая моей принадлежностью к древнейшей профессии.

Все это можно было легко стерпеть, ведь на уроках я учился, не обращая внимания на их разговоры, а на переменах я делал вид, что слушаю музыку в наушниках, на самом деле разговаривая с Женей.

Стоит упомянуть, что с момента создания Женя сильно изменилась. Ее характер обрел свою силу. Она стала жесткой, ироничной и циничной. С каждым разом ее каприз по поводу меня становился все более странным. А что я? Мне нужно было с ней оставаться в хороших отношениях, хотя бы с ней, ведь не могу же я поссориться со своим собственным подсознанием? Поэтому я потакал всем ее капризам, касательно моей внешности, характера, не смотря на степень странности ее просьб.

Нет, конечно, как показала практика, я очень даже могу поссориться с Женей, несмотря на то, что в принципе ее не существует, но факт остается фактом: ссориться я с ней совершенно не хотел.

Так вот, почему же я окончательно возненавидел дорогую Лену. Время близилось к Новому году, последние учебные дни, как и всегда в школе – все забивали на учебу, даже учителя, не загружая детей, а давая возможность им поболтать, порезвиться в последние дни учебных буден. В один из таких уроков учитель попросил прощения и вышел из класса. Тут же началось громкое обсуждение того, что, обычно хотя бы старались говорить шепотом при учителе:

- Вырядился как педик! – презрительный выкрик Лены. Укол злобы, но я стерпел.

- Да он видимо такой и есть, голубок наш! – подпевала Лены «остроумно» пошутила, заставив засмеяться остальных членов клуба подсирал. И это я стерпел.

В это время Женя сидела за учительским столом, смотря на меня настолько презрительно, насколько была способна.

- Тряпка, - выплюнула она, глядя в мою сторону. Она показала пальцем на Лену, - Это ничтожество будет тебя поливать грязью, а ты будешь молча смотреть в тетрадь, рисуя деревца?

Я глянул на тетрадные поля, которые сплошь были зарисованы ветками, кронами и листьями деревьев всех сортов и мастей. Нарисовано это было все черной ручкой, вызывая легкое уныние. Смутился.

- Ответь ей! – гаркнула Женя мне в самое ухо, она уже стояла около меня, и тут я заметил странную особенность: её руки больше не были запачканы в краске, как раньше. Но мысль эта быстро покинула меня, так как Женя вновь воздействовала на мои эмоции. Во мне поднялась жуткая волна гнева, но вот только разозлился я не на Лену, а на Женю.

- Да как ты понять не можешь! Я не хочу больше получать ****ы от гоповатого придурка, который именуется ее парнем. И о, поверь, мне уже порядком надоели твои тычки в мою сторону и вечное недовольство мною! Отвали! – Женя очень странно заулыбалась, как-то по хищному. Сначала я не понял, в чем дело, но вскоре все стало ясно.

Первые пять секунд после моей реплики в классе стояла гробовая тишина, а после раздался взрыв истеричного хохота, который уже было не остановить.

- Да ты еще и шизик. Я всегда думала, что вы, пидоры, сумасшедшие, но что бы так… - даже сквозь смех она не смогла удержаться от ехидного высказывание в мой адрес. После кинутого оскорбления, она свалилась на парту, конвульсивно содрогаясь от смеха.

Мне троекратно полегчало, когда я представил, что дергается она в агонии. А после… После пришло понимание того, что я натворил. Стыд накрыл меня, заставляя гореть красным цветом бледную кожу лица. Под звуки дикого, первобытного ржача, я выбежал из класса, не забыв прихватить свои вещи.

Уже на выходе из школы, в спешке натягивая пальто, я начал поддаваться панике. Слезы потекли сами собой. Мой самый страшный секрет, моя тульпа – теперь о ней знали все одноклассники. А зная Лену – через пару часов будет знать вся школа.

Конечно, о самой тульпе они не знали, но то, что я повел себя странно – это однозначно.

Мне было все равно на высказывание об ориентации – не имея доказательств, они не могли с достоверной уверенностью сказать – правда это или нет, а вот разговор с пустотой – вполне весомое доказательство моего сумасшествия. Что же, можно поздравить самого себя - теперь я официальный школьный шизик.

Женя шла рядом со мной, не оставляя следом на снегу. Она шла и хищно улыбалась.

- Зачем…? – слезы душили мое горло, и я не смог задать весь вопрос целиком, но я мог и не задавать его вслух. Как мог и не кричать на Женю вслух…

- Ты мне надоел, своим туфячеством. А теперь, - ее глаза победно блеснули, - у тебя не будет выбора, кроме как давать отпор этому гадюшнику, который называет себя обществом!

- Ты..., - я вновь захлебнулся слезами.

- Да, черт тебя возьми, да! – она победно вскинула кулак, - Я сволочь, которая сделает из тебя человека. Я не позволю оставаться тебе прежним куском вонючего дерьма, каким ты был постоянно! Ясно тебе? – она гневно смотрела на меня. Впервые я подумал, что зря создал тульпу. Женя же этого не услышала или предпочла не обращать внимания. Мне оставалось лишь кивнуть.

- Иди домой и приди в себя! – она исчезла из поля моего зрения. Не знаю, что от меня еще хотела Женя, но домой я идти не хотел. Лишь я решил идти в парк, как в голове словно граната взорвалась: «ДОМОЙ! »

Делать нечего, мне пришлось подчиниться.

Глава 4: ЗЛОСТЬ И СТРАХ

Тульпа

Я ему, значит, помочь пытаюсь…

Я из него делаю личность…

Я даю ему характер и пробуждаю вдохновение… а он…

«Наверное, я зря ее создал…» - откуда в его дрянной голове взялась такая мысль? Нет, я конечно, может и обходилась с ним несколько жестоко, но для его же блага. А он…

Тюфяк! Тряпка! Он не понимает, что это ради его же блага! Ну ничего, я ему еще докажу, что я была права…

Намылился в парк… Нет уж.

ДОМОЙ! Взбесил он меня. Я старалась, а все в пустую, он думает, что я его притесняю так же, как и остальные его сверстники. Ну ничего… Я могу выбрать и другую тактику.

Макс

Женя не шла со мной на контакт уже второй день. Тем и лучше. Этот же второй день я сидел дома, ссылаясь на плохое самочувствие. Последний день учебного полугодия, а дальше – каникулы!

Я люблю новый год, несмотря на то, что я его отмечаю с семьей. В этот праздник мама всегда мне дарит лучшие принадлежности художника, чему я несказанно радовался каждый раз, но даже это не радовало меня больше.

После сцены в классе я целый день просидел у себя в комнате, смотря в одну точку и размышляя: что же со мной теперь будет.

Я пришел ко вполне логичному выводу, что издевательства надо мной усилятся, при чем не на шутку. Внешность – внешностью, но разговоры с самим собой, как казалось моим одноклассникам, лишний повод для гнобления, избиения и издевательств.

На следующий день я решил не идти в школу, дабы хотя бы ненадолго оттянуть начало нового потока оскорблений и издевательств, которые польются в мою сторону.

Началась истерика. Пока бабушка и мама были на работе, я сидел и тихонько, со всхлипами, рыдал. Да, это, наверное, стыдно для парня. Но меня никто не видел, поэтому можно было и дать волю чувствам. За час до прихода матери пришлось успокоиться и пойти в ванную, дабы привести себя в порядок и никак не выдать своего состояния.

И вот пришел новый день, последний в учебном году. Двадцать девятое декабря.

На меня накатила апатия. Мне ничего не хотелось. Мне было все равно до моих одноклассников и их мнения обо мне. Стали безразличны холсты… Даже приближающийся праздник не вдохновлял меня и никаким образом не поднимал мне настроения.

Я читал книгу и слушал музыку одновременно. Что музыка, что книга подходила под мой настрой. Кафка и эмо-рок. Многие говорят, что сложно сконцентрироваться на книге, если ты слушаешь музыку.

Правильно говорят. Мои глаза бегали по строчкам, иногда читая одну и ту же фразу несколько раз подряд. Я не слышал музыки, которая играла в наушниках. Наверняка песня была достойна внимания, но не сейчас.

Я пытался слушать музыку, пытался читать, но концентрироваться на чем-либо я сегодня был не в состоянии. Я страшно испугался, когда кто-то потрогал меня за голову. В моей голове вмиг пролетели самые разные мысли, вплоть до того, что квартиру взломали и это грабители, но, когда по моей голове уже настойчиво постучали, я понял, что это вернулась мама, и тем самым показывает мне, что зовет меня уже не первый раз.

- Опять бананы свои в уши вставил? – первое, что я услышал от мамы, как вынул наушники из ушей.

- Я думал ты еще не вернулась, - голос звучал хрипло, так как я долго молчал, да и вообще он вышел каким-то безжизненным.

- Тебе лучше? – вмиг она потеряла свой нарочитый гнев. Я сначала удивился: когда это мне было плохо? Но мысли постепенно восстановили свой ход.

- Да, гораздо. А ты чего так рано с работы ушла? – это было странно, ведь на часах было всего пять вечера, а мама раньше семи не возвращалась.

- Да вот, взяла отгулы, которые накопились из-за сверхурочки, думала тебе помочь, но раз ты поправился, то ты поможешь мне. Давай, собирайся, надо сходить в магазин и закупить продукты.

Я без всякого энтузиазма встал и начал собирать вещи, что разбросал по всей комнате.

- Что это с тобой? – мама удивленно смотрела на мой вялый вид.

- В смысле?

- Обычно, когда мы идем закупаться к новому году, ты чуть ли не прыгаешь до потолка от радости, а тут словно я тебя на каторгу зову, - она с подозрением смотрела на меня.

- Просто нет настроения, ма, - отмахнулся я и продолжил поиск вещей.

Она вышла из моей комнаты, бурча что-то про подростков и их подростковые закидоны.

Собрался я раньше мамы, что не мудрено. Она всегда собиралась по долгу, как самая стереотипная женщина. Что-то подкрашивала, несколько раз возвращалась к зеркалу, раз десять поправляла волосы…

Все это было жутко утомительно. Я подумал о Жене, даже попытался ее позвать, но никакой реакции не последовало. Что-то мне не нравилось это затишье.

- Ну что, собрался? – через полчаса вышла мама. Вопрос прозвучал так, словно это она меня ждала, копушу эдакую. Я скептически выгнул брови, хмыкнул и открыл перед ней дверь, пропуская ее вперед.

На улице уже темнело, как и положено зимой. Морозный воздух обжигал легкие, заставляя дышать через рот. На мгновение я засмотрелся на пар, что вылетал у меня изо рта. Так красиво. Причудливый узор, небольшим облачком вылетавший и исчезающий в городском воздухе.

Мне нравилась зима. Особенно мне нравились сугробы. Вы знали, что есть два вида сугробов?

Первый – тот что сделала сама природа. Они совершенны, безупречны. В них хотелось прыгнуть, хотелось просто полежать в таком сугробе. Хотелось слепить из него крепость, хотелось запечатлеть его на холсте.

А есть второй вид сугроба – искусственный. Или как я его называю – мерзкий. Это те самые грязные, вонючие кучи снега, которые стаскивают с дорог, проезжих и пешеходных частей дворники и снегоуборочные машины. Мерзкие. Они лишь портят пейзаж. Именно из-за таких сугробов хочется поскорее начала весны, что бы она растопила отвратную мешанину грязи и бывшего когда-то прекрасным снега.

В нашем дворе самой стандартной панельной пятиэтажки были лишь мерзкие сугробы. Не скажу вам, что это сильно затронуло меня в этот день, но определенно не вызвало никаких положительных эмоций. Окинув грустным взглядом буро-серые сугробы, я повернулся к двери подъезда, придерживая ее для мамы.

- Чуть дверь не закрылась. Что, опять сугробы разглядывал? – немного ехидно поинтересовалась она. Я не стал отвечать, она и так знала ответ на этот вопрос.

- У нас с тобой сегодня большой список! – она пыталась расшевелить меня, помахав перед носом листком, исписанным мелким почерком от самого начала и до конца. - Но, можешь не переживать, все можно купить в новом центре! – она думала, что обрадует меня. Правда?

В нашем городке случилось нечто такое, от чего город уже больше месяца стоял на ушах. Открыли новый торговый комплекс, в который ходил в прямом смысле весь город. Конечно, он был непомерно велик для такого захолустья, где я живу, но зато он удовлетворял интересы всех жителей, что делало его попросту неприлично популярным. Не стали исключением и мои одноклассники, которые каждый день обсуждали новые поставки товаров, развлекательные автоматы и новинки кинопроката каждый день, с тех пор как открыли этот злосчастный центр.

Конечно, я боялся встретить своих «друзей» в присутствии мамы, но делать было нечего, если мама решила пойти куда-то, то она туда пойдет. Самое обидное, что даже ее заразила тотальная истерия, связанная с этим фешенебельным торговым центром, будь он неладен.

Знаете, я кажется говорил уже про личные приметы? Так вот, еще одна, если в специальном автобусе, который довозил людей до центра, вы встретили одноклассника, то и в пункте назначения автобуса вы встретите его.

Кто знал, что примета сработает в гораздо более тяжелой форме?

Как я уже сказал, в автобусе я ехал с одним из своих одноклассников, который всю дорогу, что мы ехали, смотрел на меня и гаденько так улыбался.

Когда же мы вышли на остановке, рядом с главным входом в центр, меня ждал еще больший сюрприз. Около автоматических дверей стоял весь остальной класс, во главе с Леной. Они посмотрели на меня. Минута молчания и обоюдно ненавистных взглядов. А дальше Лена что-то шепнула ребятам и все они глумливо засмеялись.

Мама, слава богу не обратила никакого внимания на моих одноклассников, зная как я к ним отношусь, и не предала значения их поведению.

- Ну что, Солнце, пойдем? – она улыбнулась мне и пошла в сторону дверей, немного с опозданием, я посеменил следом.

Горько пожалев, что не прибавил шагу, я увидел, как дверь закрывается перед моим носом. Мама была уже внутри и не слышала адресованной в мою сторону реплики:

- Педик, сумасшедший, да еще и неудачник. Как же ты живешь, юродивый? – Лена засмеялась первой над шуткой какого-то паренька не из нашего класса. Ясно. Слухи распространились уже за пределы нашего класса.

Двери, решив видимо все-таки надо мной сжалиться, открылись и впустили меня. Какое странное сочетание чувств: злость и страх. Наверное, не будь неподалеку мамы, наплевав на последствия, я бы ответил им, как бы того хотела Женя, но… Я струсил. Довольны?

- Макс, ты чего застрял там? – она цокнула языком.

- Прости, не люблю автоматические двери, - оправдался я.

Поманив меня за собой, мама быстрым шагом двинулась в сторону деликатесных магазинов. Явно ее планы были масштабными, касательно этого Нового года.

В общей сложности в этом блистательном месте, которое зазывало яркой рекламой каждого дурачка, готового потратить деньги, мы провели около трех часов. Люди, торопящиеся в предпраздничной суматохе, толкались, чуть ли не дрались за какие-то товары в одном магазине, не обращая внимания, что есть аналогичные в соседнем, продавцы, пытающиеся сунуть тебе товар подороже, одноклассники – все это изрядно утомило меня и я жутко хотел домой.

Наконец все товары из маминого списка были куплены, сама она светилась лучами счастья, явно гордая собой. Я в который раз попросил ее как можно скорее добраться до дома, ссылаясь на температуру. Она понимающее покивала, окинула в последний раз взглядом магазинный ряд и пошла к выходу. Я же с тяжелыми сумками потопал следом. До выхода оставалось всего метров десять, когда из магазина «Связной» вышел он.

Глава 5: ОН

Макс

Я говорил, что на парней я засматриваюсь редко, но тут был именно тот самый редкий случай.

Мама уже вышла из центра, а я стоял, не в силах сдвинуться с места.

Ростом на голову выше меня, в драповом пальто и узких светлых джинсах. Он словно вышел из моих эротических снов. Точеный профиль, правильные черты лица, идеально подходящая стрижка. Хорошая фигура… Не знаю, почему я на него засмотрелся. Он просто модель! Даже не зная, кто он, какой у него характер – я просто влюбился.

Наверно, я выглядел глупо – стою посреди холла, таращусь с открытым ртом невесть куда, но мне было все равно.

Конечно, сработал сраный закон подлости. Он посмотрел на меня.

Картина маслом.

В один миг его ангельское и одновременно мужественное лицо скривила гримаса удивления. Покачав головой, он безразлично отвернулся от меня и пошел дальше, по своим неведомым делам. Очнувшись, словно от наваждения, я поспешил за мамой, которая уже успела порядком удалиться от входа в центр.

Тульпа

Вот… Вот оно! Месть, как же она сладка!

Правда, я так и не смогла понять, чьими чувствами я играла, его или своими. Но, он обратил внимание на того парня!

Месть… Да, я хотела этого, хотела сделать ему больно. Но, слаще будет, если он не узнает, чьих это рук дело. Еще слаще ему будет от моих советов… Да. Он сам виноват!

Макс

Парковая дорожка, с каждой из сторон – деревья. Кругом снег, отливающий голубым. Дорожка идет по диагонали от меня, я словно нахожусь за кустами, которые не попали в радиус обзора.

Снег кружиться в воздухе. Его хлопья вот-вот должны упасть на землю, но этого не случится. Ведь это картина.

По дороге идет он. Я не знаю, как его зовут. Я не знаю кто, откуда он. Я нарисовал его со спины, так как память уже стерла мельком увиденное лицо, но я точно знал, кто изображен на картине.

Я закончил писать за пол часа до нового года.

На кухне суетились мама и бабушка, поругиваясь над тем, как именно стоит сервировать стол. Зачем? Я бы и из миски поел, это же семья, не перед кем выпендриваться.

- Максик, - бабушка позвала меня, - а ты чего не оделся еще? – сказала она, как зашла в мою комнату.

- Я что, должен дома отмечать новый год в костюме? – сказал я и заметил, что бабуля одела свой лучший брючный костюм, фиолетового цвета, сделала прическу и даже накрасилась, что делала крайне редко и только в особенных случаях.

- Оля, - грозно крикнула бабушка, - Ты что, Макса не предупредила?

- В смысле? – мама недоуменно переспросила, затем выглянула из кухни, - Макс, ты меня слушаешь или нет, когда я с тобой разговариваю? Я тебе еще позавчера сказала, что сегодня придет мой мужчина, познакомиться с семьей!

- Да? – глупо переспросил я.

Как же я мог прослушать? Это конец. Никогда мама никого не приводила в дом. А раз даже бабушка не против – значит случай серьезный.

Видимо, когда она мне это говорила, я пребывал в своих фантазиях с тем самым неизвестным мне красавчиком и тупо кивал и мычал что-то ей в ответ.

- Макс, - строго мне сказала мать, - ты сейчас же приведешь себя в порядок и закроешь дверь в свою комнату, раз ты так и не удосужился в ней убраться! Не хочу, чтобы Костя видел этот беспорядок!

Пробурчав что-то в ответ, я пошел одеваться. Так… Нельзя подводить маму, нужно и в правду выглядеть хорошо.

- Помочь? – Женя сидела на диване. Ее лицо было усталым, словно она трудилась, не покладая рук.

- Где ты была? – спросил я вместо ответа.

- Я все время была здесь, - пожала плечами она. – Просто ты был слишком занят, чтобы разглядеть.

Я был уверен, она что-то недоговаривала.

- Одень приталенную черную рубашку, белый узкий галстук и драные джинсы, черные, - будничным тоном посоветовала она.

- Мм, а это идея! – отыскав все нужные вещи в моем, как я его оправдываю, творческом беспорядке, я их быстренько надел.

- Хорошо выглядишь, - оценила меня Женя.

- Спасибо, - я уже было повернулся, собираясь выйти из комнаты, как меня окликнула Женя.

- Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила она.

- А должен? – мой голос вышел чуть более громким, чем я того хотел.

- Макс, с кем ты там говоришь? – в комнату заглянула мама.

- Сам с собой, это запрещено? – я зарделся, но я же художник. Всегда могу оправдать все свои тупые действия этим фактом. Стереотип, но какой полезный!

- Ты меня пугаешь, - в шутку бросила она и улыбнулась. – Выходи давай к столу. Он скоро будет тут.

Забыв о разговоре с моей тульпой, я вышел в коридор.

- Мы еще вернемся к этому разговору, - тихо сказала Женя, но когда я обернулся, то не увидел ее на прежнем месте.

***

Праздник прошел как нельзя лучше. Мамин ухажёр был очень вежлив, хорош собой и вообще я посчитал его достойным моей мамы. Было приятно смотреть, как они воркуют вместе, словно подростки. Мама была счастлива, а это было главное.

Время приближалось к трем часам ночи, но веселье никак не утихомиривалось. Я страшно хотел спать.

- Мам, - обратил я на себя ее внимание, - я, наверное, спать пойду.

- Устал? – у мамы блестели глаза, на ее щеках играл румянец, но в глазах читалось беспокойство за меня.

- Да, но ты не переживай, вы мне не помешаете.

- О, ты что, - Костя, на редкость доброжелательный мужик, отмахнулся, - Мы ко мне тогда пойдем, правда, дамы?

- Нет, я, пожалуй, тоже спать, это вы – молодые, вам и гулять. Я-то свое отгуляла, - бабушке никого не удалось провести. Да и мама выглядела еще более счастливой.

- Спокойной ночи, бабуль, с новым годом тебя, - крикнул я, когда уже ушла мама, ее новый друг, а мы с бабушкой разошлись по комнатам.

- С праздником тебя, внучек! Сладких тебе снов, - приглушенный стенами голос донесся до меня.

***

Сумасшедший смех. Он звучал отовсюду. Сверху, снизу и даже из меня. Кто же это смеется? Противный девчачий смех. Я осознал, что я привязан к кровати. Она висела в воздухе, непонятно как не падающая вниз.

- ТЫ МОЙ! – и снова смех, проникающий в мозг и травящий душу. От такого смеха хотелось свернуться в калачик и больше никогда не показываться на свет. Страшно. Страх… Почему так страшно?

***

Я проснулся в холодном поту. Первое января. Я не пил, но плохо мне было, словно я бухал всю ночь на пролет. Капли пота стекали по слипшимся волосам, капая вниз, на подушку. Ощутив жгучее желание сходить в душ, я пошел в ванную.

Бабушка еще крепко спала, ее храп был слышен во всей квартире. Мама еще не вернулась. Я улыбнулся мыслям о том, как ей наверно, сейчас хорошо.

Смыв с себя пот, я вышел в коридор, где на трельяже меня встретила Женя.

- Завтра третий этап конкурса, ты помнишь? – она усмехнулась, увидев моё выражения лица, - Видимо, нет. Смотри, сколько от меня пользы!

- Да, спасибо, - я поблагодарил ее.

- Так кто тот парень? – вновь завела она разговор, который намеревалась начать вчера.

- Почему ты спрашиваешь? - спросил я, - Ты же знаешь, кто он, ты в моей голове!

- Ладно-ладно, просто было интересно, почему именно он? - она изящно выгнула бровь.

- Не знаю, он особенный, - мечтательно протяну я.

- Ничего тебе не светит, - со злостью произнесла она.

- Почему? – вмиг розовые очки слетели с моего носа.

- Ты – нюня. Такие никому не нравятся. Ты – фрик, - она смотрела в упор на меня. Она была злой.

- Зачем ты так? – обида кольнула меня.

- Что бы ты знал, - она рассмеялась странно знакомым смехом и исчезла.

Настроение на весь день было испорчено. Решив не готовиться к конкурсу, а просто почитать регламент, я сел за компьютер. Там я узнал, что цель третьего этапа – скульптура. Я обрадовался, ведь это у меня получалось лучше всего.

Но радость продлилась недолго, она испарилась, как только я вспомнил слова Жени.

***

- Оля, - она старалась говорить тихо, что бы внук ее не услышал, - у тебя Костя твой психиатр, так ведь?

- Да, а что? – сонный голос дочери не остановил ее, она решила, что испортить ее утро такого стоит.

- Наш Максик с ума сходит…

Глава 6: ИЗВАЯНИЕ

Женя

Вы знаете, я умею управлять снами.

Нет, не своими. Я не вижу сны. Его снами. Снами Макса. Этого задрипанного неудачника. Человека, который пожалел о создании единственного хорошего своего творения – меня. Мерзко. На душе. Не знаю, правда, есть ли она у меня. Но мне жутко хотелось, чтобы так же мерзко на душе было и у Макса. Я научилась создавать сны. Кошмары, если быть точной.

Предательство… За ним всегда следует цена, и ты Макс, познаешь это, как никто другой.

Макс

Первое число, благодаря старанием небезызвестной Евгении, я провел в апатии.

Приготовив инструменты для работы с камнем, я лег на диван и стал думать… Думать о том, за что со мной так обращается мой друг. Друг, которого я сам создал, над которым мучился. Мое творение меня же и оскорбляет.

Это равносильно тому, что сейчас моя любимая картина, что уже несколько лет висит на моей стене, начнет меня обзывать, ударит меня и сбежит, выпрыгнув через окно.

Надо сказать, что картина довольно мерзкая. Одна из первых моих работ, когда я еще толком не умел рисовать. Тени лежат криво. Объема нет. Дерьмовая картина.

Любимая моя. Знаете, почему? Она далась мне тяжелее, чем какая-бы то ни была.

А Женя… Она, конечно, не просто картина, у нее есть свои мысли, чувства, но она несправедлива к отношению ко мне. В общем, окунаясь в чувство жалости к самому себе, я не заметил, как пришла моя мама.

- Я дома! – крикнула она. Странно, я думал она вернется еще не скоро. – Макс, ты где?

- Я тут, мам, - вяло сказал я.

- Ладно, - зачем спрашивала, что называется?

Она сняла верхнюю одежду и ушла в комнату бабушки. У них живо завязался разговор, в который у меня не было желания вникать. Какое мне дело, о чем они шушукаются?

В таких серых, без эмоциональных, красках прошло мое первое января. Никакого новогоднего настроения.

Наступил вечер, а я все лежал у себя в комнате, не включая свет, не желая вставать.

- Макс, - мама заглянула в комнату, - иди ужинать.

- Я не хочу, мам, - сухо сказал я.

- Смотри, что бы я ночью не слышала, как ты чавкаешь около холодильника, - пригрозила она.

- Хорошо, - все-так же безжизненно говорил я.

- С тобой все хорошо, сынок? – она чем-то встревожена, или мне показалось?

- Нет, мам, все в порядке, правда. Просто нет настроения, да и перед финалом завтрашним нервничаю, - про нервы я, конечно, врал.

- А, ну да, как же я забыла, - ее голос потеплел. В темноте было не видно, но, кажется, она улыбалась.

Конечно, ее нерадивый сын впервые решил-таки дойти хоть в чем-то до конца, а не забрасывать на середине пути. Есть чему улыбнуться.

- Отдохни и найди свою музу, - она закрыла дверь и вышла из комнаты.

- Знаешь, наверно, я погорячилась, - я не видел Жени, но ее голос звучал отчетливо, как и всегда.

«Погорячилась. Ты мне сделала больно», - я постарался вложить в свои мысли как можно больше обиды.

- Ну прости! Я тоже чувствую! – в ее голосе звучали слезы. – Я обещаю, что завтра не подведу тебя. Я выужу вдохновение из твоей черепушки, - в ее голосе никогда не звучало столько тепла.

Конечно, в тот же миг, я оттаял и забыл все свои обиды на нее. С теплотой на сердце, я не заметил, как мои веки закрылись, и я погрузился в сон.

***

Постаменты стояли в три ряда, словно парты в классе. За каждым стояли конкурсанты. Странно, не помню, что бы весь мой класс дошел до финала. Я даже не помню, что бы кто-то в моем классе увлекался искусством.

- Начинаем! – голос из ниоткуда дал сигнал к старту.

Все как один начали стучать бучардой и елозить скарпелями, создавая изваяния из камня без натуры. Они работали просто нечеловечески быстро, осыпающийся камень витал в воздухе, словно в мультике, закрывая обзор на работающего скульптора.

Меня начала душить паника – я же не успею за ними.

Я хотел взять инструмент, но не смог. Взглянув на свои руки, я закричал, что есть мочи. У МЕНЯ НЕ БЫЛО ПАЛЬЦЕВ.

Тупые ладони, без намеков на фаланги. Я кричал, мой собственный крик резал мои уши, но на него никто не обращал внимания. Пыль, поднятая скульпторами, осела, и моему взору предстали работы ребят.

Женя. Кругом только Женя, которая в разных вариациях убивает меня. Но самая жуткая работа была другой. Та, которая стояла напротив меня.

Женя, словно выбираясь из желе, выходила из непонятной массы, по форме напоминавшей человека. Было видно, что ее жертва явно мертва.

Из-за камня вышла она.

- Правда, мило?

***

Такие сны не предвещают удачи в конкурсе. Снова убежав в ванну, я смыл с себя остатки сна. Жуть. Так и катушкой тронуться недолго.

- Будешь возиться – опоздаешь, - она сидела на трельяже.

Мама была на кухне, сегодня выходной, ей не нужно было идти на работу.

«С такими снами попробуй быть активной, я посмотрю на тебя», - съязвил я.

- Я не вижу сны, - она печально вздохнула.

- Да, я забыл, прости.

- Давай скорей, собирайся, а я пока постараюсь тебе настрой сделать, - она исчезла, словно ее и не было.

Я уже полностью оделся и собирал инструменты, когда мама зашла в мою комнату.

- Ты уверен, что пойдешь на конкурс?

- Конечно, ма, а что? – я посмотрел на нее.

- Может тебе не стоит туда ходить? – вот так поворот. Мама, которая извечно пыталась меня заставить пройти все три этапа этого злосчастного конкурса, вдруг отговаривала меня идти туда.

- Мам, с тобой все в порядке? – спросил я, поднимая бровь. – Я не хочу отступаться в последний момент.

- Ладно-ладно, как скажешь, - почему она говорит со мной так, словно я могу в любой момент накричать? – После окончания не задерживайся, хорошо? Мне с тобой поговорить надо.

- Конечно, - отмахнулся я.

Словом, обескураженный словами матери и сбитый с толку, я отправился в здание нашего Дома культуры.

По пути я отмечал чистые сугробы. Они так хорошо поднимали мне настроение. Действительно, что может быть лучше?

Или Женя мне поднимала настроение? Не знаю.

Дом культуры моего города – одно из самых популярных мест. И нет, вовсе не потому, что все внезапно воспряли желанием получить культурное обогащение, нет. Просто наш ДК проводит каждую неделю дискотеки, за неимением в нашем городе ночного клуба.

Сам ДК был времен Сталина, поэтому построен он был с опломбой. Величественное двухэтажное здание, каждый этаж которого равнялся двум этажам хрущевок. Огромные окна, в которых виднелась пустота и древность, бывшие когда-то шикарными двери, огромная оранжерея с увядшими цветами – все наводило на мысль о былом великолепии. Но, ныне это было грязно-желтое крошащееся здание, грозящее навалить на голову тонну штукатурки любому, кто сильно хлопнет дверью.

Осторожно открыв дверь, я вошел. Каждый мой шаг отдавался гулким эхо. Где-то на втором этаже слышался шум голосов: ребята, которые уже пришли на конкурс. Все-таки я немного припозднился.

Пройдя по широкой дуговой лестнице, чей камень был выбит в нескольких местах, я прошел в кабинет, указанный в регламенте третьего этапа конкурса.

Огромная комната, больше похожая на зал, где явно было отключено отопление. Так же, когда-то она была красивой, но пузырящаяся краска, линялый паркет и грязные окна как могли скрывали этот факт.

В общей сложности в зале было человек пятнадцать. Вроде все разные, но все чем-то похожи.

- Вот и наш потеряшка! – всплеснула руками судья конкурса. Та самая, что безостановочно нахваливала мою картину в первом этапе. – А мы тебя ждем! Все, теперь можно начинать.

В комнате, помимо унылого интерьера, стояли постаменты с камнями. Все они примерно одинакового размера. Гранитного булыжника как раз должно было хватить на бюст, ну или на пол туловища, если в масштабе.

- Ребята, - как и всегда, эта женщина, у которой явно не было своих детей, разговаривала с нами так, словно мы из ясельной группы, - как вам известно, сегодня мы занимаемся скульптурой! Ваша задача – как можно четче, ярче и оригинальней увековечить нашу модель! Вы готовы, дети? – нет, она явно Спанч Боба не смотрела, - Игорь, выходи!

Он вышел. Лучше бы я маму послушал. Это был ОН! Тот самый парень, которого я видел в торговом центре. Какой же он…

Сегодня, вместо элегантного полуклассического прикида, на нем была туника, словно он только сошел со страниц о мифах древней Греции. На его голове был золотой венок. Нет, конечно не золотой, а позолоченный, но это не важно.

Он окинул равнодушным взглядом каждого конкурсанта, и конечно, меня. Пускай он посмотрел на меня так же, как и на остальных, но он был, этот самый взгляд. Конечно, он меня не узнал. С чего бы?

- У вас есть четыре часа, чтобы справиться с задачей, - сказала судья интонацией, словно она сейчас описается от радости. Да и улыбка у нее была слишком приторной. – Начали.

Все подошли к своему облюбованному булыжнику и принялись за работу, а я, как и в торговом центре, стоял и смотрел на Игоря. Да, теперь я знаю его имя. Пускай, времени мало, и мне стоило бы поторопиться, но я стоял и смотрел, словно изваяние, на мою любовь.

Глава 7: ПОБЕДА

POV Тульпа

Влюбленный идиот, как же ты мне надоел, но ничего, час моего возмездия близок…

POV Макс

Прошло, наверное, не многим больше нескольких минут, пока я смотрел на Игоря. Я любовался его изящным и мужественным станом. Мне нравилось, что я смогу увековечить его в камне.

- Твои слюни скоро закапают весь пол, - насмешливая фраза Жени смогла привести меня в чувство.

«Да, спасибо», - я вздрогнул, моргнул пару раз глазами и взялся-таки за работу.

Женя стояла и улыбалась, глядя на то, как я ловко управляюсь с инструментами, и как довольно быстро из куска гранита стала прорисовываться статуя.

Я чувствовал, что именно благодаря ей я могу сейчас работать. Появилось и вдохновение, и желание работать. Но тут меня кое-что отвлекло. Я вновь обратил внимание, что руки моей тульпы больше не были запачканы в краске.

- Что не так? – почувствовав изменение в моем настроение, спросила Женя.

- Твои руки… - я задумался, а стоит ли вообще начинать этот разговор? – Они больше не в краске…

- Ну да, а что? – она подняла их к лицу и, словно она мастер маникюра, критично оглядела свои руки. – Мне надоело, что мои руки замызганы чем-то, вот я и поменяла их немного.

Мне стало немного не по себе. В том посте, который я прочел, было сказано, что тульпа не может менять себя самостоятельно. Такое возможно только в том случае… в случае…

В каком же, мать вашу, случае? Словно что-то не давало мне вспомнить фрагмент рассказа, прочтенного мной о тульпе.

Почему-то мне показалось, что это неважно. Ведь она мой друг.

Вновь взявшись за работу, я вскоре забыл о странном изменении в Жене. И, конечно, я тогда не заметил, как Женя улыбнулась.

***

Прошла уже большая часть времени, до завершения оставалась всего пол часа, а я уже к тому моменту доделывал свою работу.

Мое вдохновение подсказало мне, что стоит изваять Игоря не целиком, как пытались сделать многие, а только торс, который словно растет из грубого камня. Гордо поднятая голова, немного злое выражение лица, точеная фигура, все это словно выходило из породы, словно его нижняя часть туловища еще не сформировалась, оставаясь в виде необработанного камня.

Отряхнув осевшую пыль, я отошел на пару шагов, чтобы оценить свою работу.

Знаете поговорку: сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Так вот. Хвалю.

Я оглянулся по сторонам. У остальных ребят были красивые работы, даже может красивей моей, но все они были словно из учебника по античной философии. Слишком стандартные.

- Ребятки, - вновь заговорила судья, - ваше время вышло! Отложите инструменты, встаньте рядом со своей работой. Не загораживайте проход, судить ваши работы мы будем прямо сейчас.

К этой улыбательнице подошел пожилой, до крайности округлый мужичок, видимо директор ДК, и Игорь. Значит, судят они трое. Судя по выбранному ими маршруту, моя работа будет едва ли не самой последней.

Они шли между рядами с постаментами, останавливаясь около каждой работы, критикуя и хваля каждую из них.

Вот, они уже подходят к моей работе. Взгляд Игоря расширился, мужичок заулыбался, а женщина стала похоже на человека, на чьих глазах с небес спустился ангел.

- Восхитительно! – воскликнула она. Тут же на нас стали оборачиваться другие участники конкурса, особенно те, чьи работы не удостоились такой похвалы. – Немного злое лицо, но посмотрите, какие линии, какая точность!

- Согласен с вами, - прохрипел старичок. – Юноша, вы поразили нас. Достойная работа, достойная, - он улыбнулся мне, и его и без того морщинистое лицо все покрылось сектой паутины.

Игорь же промолчал, удостоив меня лишь одобрительным кивком и полуулыбкой.

На пути судей оставалось еще две работы, ни одна из которых не вызвала столь бурной реакции у судей.

После они на несколько минут отошли, видимо решив посовещаться. Они вернулись, и слово снова взяла противная баба.

- Сейчас мы объявим победителя! – воздух в зале наэлектризовался. – По единогласному решению судей, приз в размере десяти тысяч рублей, диплом победителя первой степени и наши аплодисменты достаются… Максиму Дорохову!

Не сказать, что я сильно удивился, но все-таки я был рад. Я даже забыл, что испытываю чувство отвращения к этой судье. Окрыленный, я пошел к своей награде под звуки аплодисментов.

На удивление, другие ребята аплодировали и радовались за меня довольно искренне, как казалось на первый взгляд.

- Поздравляю, - мужичок протянул мне грамоту, женщина пожала мне руку, а Игорь отдал конверт с призовыми деньгами.

***

Дома меня поздравили все, хотя мама продолжала смотреть на меня с некой опаской. Я решил, что деньги отдам матери, но она наотрез отказалась их брать, отговариваясь тем, что я их заслужил честно.

Диплом я повесил на стену над кроватью, открыл конверт и увидел, что в нем лежали не только деньги. Там была еще и записка.

«Привет, Макс. Знаешь, очень приятно, что теперь я знаю твоем имя. Я не решился подойти и познакомиться с тобой тогда, в торговом центре, потому как видел, что ты был не один, да еще и очень смущен. Не знаю, правильно ли я расценил твой взгляд, в тот вечер, но не согласишься ли ты пойти со мной, так скажем, на свидание? Если да, то приходи завтра, к четырем часам вечера в городской парк, я буду у выхода. Если нет, я все пойму.

P. S. Знаешь, я хочу уговорить Зинаиду Эрнестовну отдать мне твою работу, уж очень она мне понравилась».

Если до этого момента я просто был рад, то теперь я просто ликовал, вот она - моя победа!

- О, так романтично, что меня сейчас стошнит, - Женя выглядела раздосадованной и обиженной.

«В чем дело, Жень? Ты не рада? » - спросил я, но она лишь гневно сверкнула в меня глазами и исчезла, словно ее и не было.

Глава 8: СРЫВ

Я был прикован к стене. Руки затекли и болезненно ныли. Вокруг меня была тьма. Я не видел ничего, хоть глаз коли, лишь чувствовались наручники, которыми приковали меня к стене, да холодная влажная стена.

- ПОЧЕМУ? – голос, многократно отраженный от стен, усиленный, разрывал мои перепонки.

- Что? – голос мой был охрипшим, плохо слушался меня. Даже сам я с трудом расслышал, что я сказал, но мой собеседник понял меня.

- ПОЧЕМУ ТЫ СОЗДАЛ МЕНЯ ДЕВУШКОЙ? – в голосе было море горечи и зла.

- Женя? – недоуменно спросил я.

- Женя, - прошептал голос. – ПОЧЕМУ Я ДЕВУШКА? Я БЫ МОГЛА СТАТЬ ТВОИМ ПАРНЕМ!

В центре комнаты загорелся свет. В этом единственном светлом лучике стояла точь-в-точь Женя, вот только плечи шире, роста побольше. Щетина. В общем было понятно, что это парень.

- Почему я не такая? – вновь спросила она.

- Мне был нужен друг… - голос надломился.

- Друг? Почему тогда ты идешь с ним? – луч на мгновение погас, и теперь в нем стоял Игорь. Он печально улыбался, глядя на меня, но даже в его глазах я видел отблеск Жени.

- Он… Он нравится мне.

- НРАВИТСЯ?! – голос вновь перешёл на громоподобный крик. – Нет. ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ!

***

POV Женя

Как я могла так ошибиться?

Я же все продумала!

Чертов Игорь. Почему ты оказался геем? Ревность. Теперь я познала и это чувство.

Прости, Макс, я должна тебя сохранить.

POV Макс

Пять часов утра.

Я боюсь ложиться спать. То, что я увидел сегодня во сне не давало мне спокойной закрыть глаза.

Женя, за что? Я не понимал, что случилось. Что за игры? Мое подсознание ополчилось на меня же?

Да не может такого быть. Хотя, видимо может.

Как бы я не крепился, а спать хотелось зверски. Я уснул прямо так, сидя на стуле. И я вспомнил, почему я не создал себе тульпу-парня.

***

Прочитав пост о тульпе, Макс загорелся этой идеей, как не вдохновлялся ни одним произведением искусства, ни одной композицией, ни самым странным сочетанием еды. Идея жгла ему мозг, настойчиво крутясь в голове, раз за разом намекая: «А почему нет? »

И действительно, почему? Тогда он еще не знал, какими проблемами ему обернется, казалось бы, невинная игра с воображением.

Макс стал рисовать образ своей тульпы. Конечно, первым желанием было наплевать на предупреждении о запрете создания тульпы для сексуальных утех. Он рисовал парня своей мечты, гораздо сильнее, увереннее его самого, но по непонятной причине бесконечно в него самого влюбленного.

Но вскоре его что-то остановило. Что, спросите вы. Макс всего лишь подумал о том, что ему хочется друга, а не отношений. А кто лучший друг для гея? Правильно – девушка, которая наверняка не будет наводить мыслей об отношениях, с которой можно будет подружиться!

В тот момент он решил: нет парню, да здравствует новый друг!

И вот началась кропотливая работа, длиною в два месяца. Конечно, неплохим подспорьем было то, что Макс владел техникой осознанного сна. Но, несмотря на это, было неимоверно сложно.

День за днем, Макс, отрешившись от всего мира пялился в одну точку, мысленно рисуя свою будущую подругу. Детально продумывал каждый ее миллиметр.

В один из таких дней, когда Макс сидел за мольбертом и упорно смотрел на диван, к нему подошла мать.

- Макс, ты кушать будешь? – ее вопрос остался без ответа.

- Макс, - она подошла ближе, но парень не обратил на нее никакого внимания.

- Я с кем разговариваю! – немного повысила голос она, но Макс вновь и бровью не повел.

- Да что не так с этим ребенком, - выходя из комнаты, выдохнула она.

Макс этого не слышал. Мать подумала, что ее ребенок ищет вдохновения.

Усердно трудясь над образом и характером тульпы, Макс совсем забыл о своих потребностях. Он редко ел, выходил из комнаты лишь пару раз за день.

Каждый день он с усердием вглядывался в одну точку, все рисуя и рисуя свою новую подругу, представляя какой она будет. Такой, каким он сам никогда не был.

К середине июля Максим сильно похудел, стал похож на бледную поганку, его глаза запали и утратили блеск. Сам же Макс потихоньку утрачивал надежду на то, что его тульпа будет создана.

Лишь гораздо позже Макс говорил, что лучше бы у него ничего не вышло.

***

Друг… Даже мой вымышленный друг, даже его я лишился.

Невезение? Вряд ли. После того, как я проснулся, около полудни, я стал звать Женю. Но, как и следовало ожидать, она не откликнулась.

Что ж, оно и к лучшему. Я подбежал к компьютеру, игнорируя утренние необходимости, и стал набирать в поисковике: «Как избавиться от тульпы? »

Я не увидел ничего, что было ниже строчки поисковика.

- Что за… - протерев глаза, я вновь уставился в экран. Все в порядке, все ссылки были на месте. Списав этот случай на лаги браузера, я открыл первую ссылку, которая, как оказалось была фуфлом.

Вторая, третья, четвертая…

Все мимо. Мне повезло лишь на пятнадцатой.

Небольшая статья содержала всего один совет, который, как оказалось позднее, был очень сложен в своем выполнении.

«Просто на просто перестаньте обращать внимание на свою тульпу. Со временем она исчезнет, повторяя обратный цикл своего создания. »

Казалось бы, что может быть проще?

Но нигде не было написано, что у тульп бывают нервные срывы, и что это несколько осложняет дело.

Глава 9: ТРОЙНОЕ СВИДАНИЕ

У всех нормальных людей сбор на свидание начинается с приема ванны, приведение себя в достойный вид.

Как же собираюсь я…

Из-за того, что Женя меня измотала ночью, я вырубился в обед прямо за своим компьютером. Мне не снились кошмары в этот раз, нет, но голова была словно квадратной, когда я проснулся.

Кстати, о птичках. Проснулся я в половину четвертого. А добираться от моего дома до городского парка – пол часа. Твою мать!

Наскоро почистив зубы и кое-как расчесав свои волосы, я влез во вчерашнюю одежду и побежал из дома, даже не взглянув на свое отражение.

Я буквально летел вниз по лестнице, на встречу своей влюблённости. Влюбленности?

Открыв дверь, я чуть было не сбил стоявшую девчонку и хотел было извиниться, но тут же одернул себя, как узнал в ней Женю.

Выглядела она тоже не так, как рисовал ее себе я. Глаза завалились и смотрели затравленно, но горели они странным, словно немного диким огнем. Сама она была бледная, словно никогда не видела солнца, одежда местами порванная, выглядела так, словно ее сняли с бомжа. Обветренные губы шевелились, но звука была не слышно, она словно пыталась что-то сказать, но не могла.

Я решил последовать совету, который вычитал ночью в интернете, и просто проигнорировал ее. Словно и нет здесь никакой Жени.

- Остановись… - сиплый голос, отдаленно напоминающий голос моей тульпы, раздался сзади меня. Я решил, что если игнорировать, то игнорировать полностью.

- Стой, - голос стал звучать чуть крепче, но он нисколько не отдалился от меня, несмотря на то, что я ускорил шаг, продвигаясь в сторону городского парка. Мне даже показалось, что голос стал звучать чуть ближе, но не в моей голове, как это было раньше. Я взглянул на часы – без пятнадцати, а идти мне было еще минут двадцать.

- Я прошу тебя, остановись! – Женя теперь была передом мной, но она не стояла на чем-то конкретном, она, словно ожог сетчатки, была везде, куда бы я не посмотрел. Как назойливое пятно, которое я никак не мог сморгнуть.

- Мне нужно тебе сказать… - мне показалось или покраснела? – Мне нужно тебе сказать кое-что про Игоря.

Не стану спорить, она меня до ужаса заинтриговала, но я обещал, прежде всего сам себе, что не стану ей отвечать, я буду просто её игнорировать.

- Пеняй на себя, - голос получился утробным, от которого в буквальном смысле веяло угрозой, и я все-таки обернулся на Женю.

Лучше бы не смотрел.

Обветренные губы стали просто изгрызенными в кровь, на белом, как мел, лице проступили жилы, спутанные волосы развевались от несуществующего бешеного ветра, одежду буквально рвало ветром. Запавшие, некогда красивые, карие глаза, потемнели, словно в них добавили чернил. Они смотрели на меня с тем самым странным блеском, который я увидел около дома в ее взгляде. Это был блеск безумия.

Знаете, я не испугался. Единственное, что родилось на тот момент в моей больной голове – кто из нас сошел с ума: я или она? Ведь в принципе, мы одно целое.

Не успел я как следует обмозговать эту идею, как она пропала из поля моего зрения.

Что же, может оно и к лучшему. Времени оставалось совсем мало, а заставлять Игоря ждать мне совсем не хотелось, еще, чего доброго, подумает, что я не хочу с ним пойти на свидание. Да уж, даже в моих мыслях это звучит ужасно сопливо, но ничего не поделать.

Что бы пойти быстрей, я включил в наушниках самую быструю музыку, какую только смог найти. Никогда не замечали, что если слушать музыку на ходу, то ходьба подстраивается под ритм музыки?

Благодаря ритмичным аккордам, быстрой барабанной игре и желанию поскорее свидеться с Игорем, я дошел до входа в парк с опозданием всего в пару минут.

Весь взмыленный, с отдышкой, полумертвый, я подошел ко входу в центральный парк, но Игоря так и не увидел. Уже во всем разочаровавшийся, я сел на скамейку.

Парк нашего города – единственное место, которое мне по-настоящему нравилось. Не смотря на большое количество мусора, который оставляет здесь нерадивая молодежь, не смотря на не богатую растительность и отсутствие живности, кроме бездомных собак и кошек, мне здесь все равно нравилось.

Мало людей, но если кого и встретишь, то на тебя никто не обратит внимания, все здесь погружены в свои мысли. Часто здесь собирались художники, реже – простые люди, которые зашли полюбоваться клочком природы в городе.

Голые деревья навевали тоску, и я вспомнил о том, что Игоря я в парке не застал. Несмотря на то, что красота зимнего парка несколько отвлекла меня, я понял – Игорь либо ушел, либо его здесь и вовсе никогда не было. Готовый разреветься, я подобрал ноги под себя и хотел было просидеть здесь в одиночестве до глубокой ночи, как вдруг…

- Вот ты где! – Игорь шел ко мне, с уверенной улыбкой на лице. Как мне показалось, улыбка расцвела на его лице только что, сменив гримасу печали. Неужто не я один был расстроен сорвавшейся встрече? – А я думал, что ты не пришел. Сидел вон там, около пруда. Знаешь, замерзший он такой красивый, как и ты…

Я сидел и смотрел на него как истукан, хлопая ушами. Его слова доходили до меня очень медленно. От слова совсем. Но их смысл все же достиг моего мозга.

- Ты издеваешься? – гнусавым голосом спросил я. – Я летел через пол города сюда, поэтому я весь мокрый, плюс у меня сто пудово красные глаза, но ты все равно говоришь, что я красивый? – истерично протараторил я.

- Просто я рад, что ты пришел, - его улыбка была слишком заразительной, его зеленые глаза искрили радостью. Волей не волей, но я тоже стал улыбаться.

- Пройдемся? – предложил он.

- Конечно! – я хотел было подняться со скамейки и уже начал подниматься, как прямо передо мной появилась Женя и толкнула меня назад. Я не ожидал ее появления, но что самое странное, я почувствовал ее прикосновение, словно она была живой. Не удержав равновесия, я плюхнулся на пятую точку. Женя маниакально рассмеялась и исчезла.

- Ты чего? – удивленно спросил Игорь.

- Поскользнулся, - отмазался я, но в душе поселился страх. Как она это сделала?

- Там, чуть дальше по алее, - он махнул в сторону дальнего конца парка, - есть прекрасный киоск, где подают прекрасный капучино. Не желаешь?

- С удовольствием, - я неуверенно стал подниматься, ожидая, что Женя в любой момент снова толкнет меня, но Игорь, словно чувствуя мою неуверенность, подал мне руку и слегка потянул на себя. Ну, слегка для него. Я же слетел со скамейки и плюхнулся носом в его пальто.

Он рассмеялся, после чего добавил:

- Ты и вправду неуклюжий, - сквозь смех сказал он. Но от его смеха мне не было обидно. Ни капельки.

Я что-то пробубнил, сам не знаю, что, но покраснел, словно помидор. Он отстранил меня от себя, взяв за плечи, посмотрел мне в глаза:

- Пойдем? – тихонько спросил он. Я лишь кивнул.

До киоска с горячим кофе оказалось довольно долго идти, но эта дорога не была в тягость. Мы разговаривали обо всем, не замечая, как летит время. Как оказалось, у нас с ним общая страсть – искусство. Вот только Игорь больше любит его созерцать, а не творить, как я. Мы говорили о его жизни, так я узнал, что он занимается рекламой и торговлей и хочет открыть свое дело. Я ему рассказал о тех планах, на которые рассчитывал сам. Мы шутили, я пару раз падал, он смеялся. Я кидал в него снежком в отместку. Смеялся я.

А вот и киоск, который словно вышел из прошлого. Не те обшарпанные ларьки, которые стоят, наверное, в каждом городе, а такой миленький, расписанный плавными линиями разных нежных цветов, киоск.

- Ты что будешь? – спросил Игорь, доставая бумажник.

- Нет, я сам за себя заплачу, - гордость. Вау, она у меня есть?

- Как хочешь, - вроде пренебрежительные слова, но я увидел, как он ухмыльнулся, в знак одобрения.

- Один глиссе, пожалуйста, - сказал он, заглядывая в окошечко.

- И один латте, - сказал я, после того, как отошел Игорь.

- О, конечно, пупсик, - Женя была в киоске. На теле пухлой женщины в розовом фартуке было лицо Жени. То самое, страшное и безумное лицо, которое я увидел около своего дома. Я протянул деньги, рука женщины забрала деньги, лицо моей тульпы, заменявшее лицо продавщицы кривила гримаса злобы.

- Все хорошо? – спросил Игорь. – Ты как-то побледнел.

- Ничего, замерз просто, - снова отмахнулся я. Игорь пожал плечами.

- Заберите заказ, - послышался приятный голос. Игорь протянул мне мой стаканчик.

- Смотри не подавись, ублюдок, - срывающийся крик Жени заставил меня поморщиться. Не приятно было слышать от нее такие слова. Я взглянул в лицо продавщицы, но там было лишь ее, круглое, светлое, доброе лицо. Она улыбнулась и повернулась к нам спиной.

- Пойдем, - Игорь потянул меня за ним.

Мы гуляли еще около часа, но теперь я не был так весел, как в первое время нашей встречи. То тут, то там появлялась Женя. Она злобно смеялась, выбегала из-за деревьев, кричала мне в уши, что я не слышал Игоря. Конечно, такой перемены он не заметить не мог.

- Макс, - Игорь внезапно остановился. В этот самый момент Женя свесилась вниз головой с нижней ветки дерева, под которым мы стояли. Было уже темно и ее глаза блестели, словно у кошки, она раскачивалась из стороны в сторону и пыталась задеть Игоря своими руками, на которых непонятно откуда появились длинные когти.

- Да? – усилием воли я заставил себя оторвать взгляд от Жени.

- Ты такой дерганый… Боишься, что нас увидят твои друзья или родители? – спросил Игорь.

- Что? – я даже не понял вопроса. Так вот как он растолковал мое поведение.

- Я пойму, если ты захочешь больше не видеться. Конспирация важна, как никак.

- Нет, что ты, мне правда все равно, - я улыбнулся ему, - просто я нервничаю.

- Почему? – его губы слегка искривила полуулыбка, голос стал звучать немного глубже и в нем появилась какая-то незнакомая доселе нотка.

- Из-за тебя… - прошептал я. Игорь подошел ближе ко мне.

- Не стоит переживать из-за меня, - тихонько сказал он и поцеловал меня. Тут мою крышу снесло. Вот вроде всегда думал, что поцелуи – это фу. Слюни, микробы и блаблабла.

Я понял, что я лепил отмазки, так как целоваться просто очешепупительно. Крышесносно.

Поцелуй был долгим, но не пошлым, а таким… Родным? Да, наверное, самое подходящее слово.

- Тебе, наверное, пора домой? – спросил он, после того, как поцелуй распался. Некоторое время я не отвечал, размышляя о том, стоит ли мне идти домой, но тут мой взгляд упал за спину Игоря.

Там была она. Ее волосы и одежду продолжало рвать ветром, а из ее глаз текли черные слезы. Нет, не вмешивайте всякую демоническую чушь, я знал, что плачет она красками. Но слезы не мешали демонстрировать ей самую гневную гримасу, которую я когда-либо видел на ее лице. Утробно зарычав, она пропала.

- Знаешь, ты прав, - проговорил я, уткнувшись ему в грудь. – Не хочу нервировать маму.

- Давай я отвезу тебя?

- Давай, - я улыбнулся мысли, что мне не придется идти через весь город пешком по морозу.

Глава 10: ПСИХИАТР

Психиатр

POV Тульпа

Страх.

Я его чувствую. Он пронизывает Макса на сквозь.

Он боится меня, хоть и пытается сделать вид, что это не так.

Знаете, как я поняла, что он меня боится? Я могу меняться, меняться, согласно его эмоциям. Это он хочет видеть меня такой. Страшной.

Все для тебя, Макс. Надеюсь, я достаточно тебя порадовала в парке.

Конечно, стоит признать, что парк был прекрасен, но у меня не было ни времени, ни желания оценить его красоту.

Теперь я поняла, что страх дает мне власть над ним.

Не хочешь больше слушать свою подругу? Не хочешь больше меня видеть? Ха-ха-ха.

ХОЧЕШЬ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ МЕНЯ? Это я избавлюсь от тебя, Макс. Это ты мне больше не нужен.

POV Макс

Я проснулся от ласкового прикосновения. Как приятно. Теплое прикосновение, оно разливалось по моему телу, словно на меня кто-то направил персональный лучик солнца.

С каждой секундой он становился теплей и теплей.

Нет, слишком тепло.

ГОРЯЧО!

Я вскочил с кровати с криком, около которой стояла Тульпа, державшая чайник, с которого валил пар. Конечно, ожога на мне не осталось, но боль я испытал сполна.

- Доброе утро, - улыбнулась окровавленными губами она и исчезла. Тут я вспомнил, что давно в детстве, примерно так же я ошпарился водой из чайника. Благо мать была рядом и успела меня доставить в больницу, так что шрама не осталось.

- Макс, что случилось, - в комнату вбежала мать, со страхом оглядывая комнату.

- Ничего, просто кошмар приснился, - буркнул я и бухнулся головой в подушку.

Мама прошла в комнату и села на мою кровать.

- Малыш, - начала мама.

Я сразу заподозрил неладное, редко, когда мама начинает разговор с таких ласковых слов.

- Скажи, у тебя что-то стряслось? Ты знаешь, что можешь поделиться со мной всем. Тебя что-то тревожит? – она обеспокоенно глядела на меня.

- Мам, с чего ты взяла? – озадаченно посмотрел на нее я.

- Ну, ты в последнее время странный, - я посмотрел на нее с выгнутой бровь, изображая сарказм. – В смысле странный даже для себя.

- Мама, всё в порядке, правда, - сказал я и отвел глаза на зеркальную панель, но тут же снова посмотрел на мать. В зеркале, словно обрызганном мрачными красками, в огне, корчилась Женя. Она горела, ее рот был открыт в немом крике, и она билась в агонии.

- Знаешь, раз ты так в этом уверен, - своим обычным строгим тоном заговорила она, - то мы это проверим.

- В смысле?

- Костя, как ты знаешь, психиатр…

- Так, стоп. Во-первых, я этого не знал, во-вторых, ты что, решила, что я у тебя с ума сошел? – гневно выпалил я.

- Молодой человек! – прикрикнула мать. – Если бы ты меня слушал, ты прекрасно бы знал, кем работает Константин! А раз ты говоришь, что с тобой все в порядке, то ты не откажешься провести один сеанс с ним! И это не оспаривается! – ввернула она в конце, увидев, что я собираюсь спорить. Не желая слушать мои дальнейшие пререкания, она вышла из комнаты.

***

Шел второй час нашего бессмысленного разговора с Константином.

- Макс, давай все-таки напрямую. Я устал юлить, - устало выдохнул ухажер моей мамы.

- Давайте. Вы, наконец, скажете мне, зачем вы тут меня мурыжите битый час? – раздраженно сказал я.

Весь предыдущий час Константин пытался влезть в мою голову, расспрашивая меня о детстве, моих проблемах в настоящей жизни. Пытался узнать, что за девушку я изображал на рисунках. Он все расспрашивал и расспрашивал, а я все никак не мог сосредоточиться на разговоре, что крайне меня раздражало. А причиной этой самой моей невнимательности была никто иная, как Женя.

В своем новом, темном облике, как я его назвал про себя, она поливала краской психиатра, сидела на столе, болтая ногами по обе стороны от его головы, кричала, не давая мне слушать вопросы, адресованные мне – в общем, всячески мешала.

- Видишь ли, Макс, - осторожно начал Костя, - твоя бабушка слышала твой разговор с… как бы сказать, с самим собой.

- Ну и что, я часто разговариваю сам с собой, и если это тронуло мою родню только сейчас, то как бы поздновато уже, - с сарказмом сказал я.

- Да, все привыкли к этому, но не к тому, что ты задаешь вопросы невесть кому и явно получаешь на них ответы, - мягким голосом сказал доктор. И тут меня осенило. Мой утренний разговор с Женей, первого числа. Но, я же слышал, как бабушка храпела, она не могла слышать моего разговора!

- Хр-р-р-р, - послышался отчетливый храп. Женя сидела на соседнем стуле, я невольно обернулся на нее. Храп не издавала она сама, но он был прекрасно слышан.

- Что, - невинно спросила она, - я же могу вызывать воспоминания, ты забыл?

Она исчезла со стула.

- Макс, ты смотришь на кого-то? – спросил Константин.

- Нет, - неуверенно ответил я.

- Ты можешь говорить со мной откровенно, Макс, - пытался давить на меня психиатр.

- Это сложно объяснить, - сказал я.

- Я никуда не тороплюсь.

***

Не знаю, как так вышло. Мне просто захотелось кому-то излить душу.

И я выложил ему все, от того момента, как я отчаялся от одиночества и вплоть до сегодняшнего дня. Рассказал, как потерял контроль над собственным сознанием и как вижу то, что здоровый человек видеть не должен.

- Ты понимаешь, что это – опасные игры. Подсознание не зря так называется – это та часть тебя, которую ты не контролируешь, а ты ее, говоря простым языком, выпустил на свободу.

- И что мне теперь делать? – я уже давно сидел в слезах, рассказываю свою, как мне казалось, самую печальную повесть.

- Ты можешь дать мне с ней поговорить? – поинтересовался он.

- Док, - не знаю, откуда у меня вылезло это киношное обращение, - я не страдаю раздвоением личности. У меня, можно сказать, карманная шизофрения.

- Уже нет. Видишь ли, ты выпустил своё подсознание и объединил с частью сознания, открывая путь своим галлюцинациям не только к органам чувств, но и непосредственно к мозгу. Если ввести тебя в гипноз, то в принципе я смогу поговорить с… Как ты ее называешь? Тульпой?

- Да, и ее зовут Женя.

***

- Ха-ха-ха-ха, - истошно смеялся Макс, сидя на кресле напротив доктора.

Он кусал свои губы, беспрерывно выкручивал руки, болтал ногами.

- Разве я сказал что-то смешное, Женя? – вкрадчиво спросил психиатр.

- О да, ты меня страшно позабавил, - тяжело дыша сказал Макс, - Не мучить Макса? Нет, - он кратко рассмеялся, - а для чего же он меня создал, если не для того, чтобы я его мучила?

- Разве он не хотел себе…

- Друга? Ха-ха-ха, - нахально перебив доктора закончил фразу Макс, - Нет, он хотел избавиться от одиночества, а это не одно и тоже. Поверь, я знаю его лучше тебя!

- Почему ты не говоришь со мной на «вы»? Я же старше тебя и умней. По-твоему, я не заслуживаю уважения?

- ТЫ, СРАНЫЙ МОЗГОПРАВ! – проорал Макс.

- Мне все ясно, - устало проговорил Доктор, - Сейчас, я досчитаю до пяти, и ты снова уснешь, - мягким голосом сказал доктор.

***

Как же она себя ведет.

Маниакально, злобно. Она сошла с ума, не я. В этом я был уверен точно. Почему-то мне казалось, что чем уверенней я буду разделять себя от нее, тем дальше она будет от самого меня, тем быстрее я смогу от нее избавиться.

Как странно было наблюдать за их разговором. Теперь, я словно стоял за своей спиной, но видел я своими глазами. Я не мог контролировать тело, но казалось, что стоит мне до него докоснуться, и я снова в него вернусь, но я не мог этого сделать. Мне было слишком легко, что бы я делал это.

Закончив разговор с Женей, как мне казалось – бессмысленный, доктор вновь стал считать. И тут случилось то, что заставило меня испытать невиданный ужас. На цифре три я услышал голос Жени.

«Даже не мечтай», - пронеслась чужая мысль. Странно, раньше с ней так говорил я.

-… один, - сказал психиатр и мое тело вздрогнуло и глаза затрепетали, словно просыпаясь от долгого сна.

- Как все прошло, доктор? – абсолютно не выдавая сумасшествия, заговорила Женя…

Глава 11: ЗЕРКАЛО

Зеркало

- Правда ведь забавно смотреть чужими глазами? – спросила меня Женя.

Мы были одни в квартире.

Костя говорил маме о результатах сеанса, вскоре они засобирались и ушли. Не знаю зачем.

- Я вот, когда только появилась сразу обратила на это внимание, - мой голос звучал слишком уверенно. Как они могли не узнать, что это не я. Даже собственная мать не заметила подмены.

- Вроде бы ты видишь, но стоит обернуться, как ты даже не догадываешься, что там, за спиной и можешь использовать только воспоминания, - погружаясь, наверное, в собственные воспоминания говорила она.

- А ты чего молчишь? – она усмехнулась, - Ах, ну да, наверное, тяжело говорить из зеркала, - с улыбкой она посмотрела на меня.

Не знаю, как она это сделала, но теперь я был всего лишь своим собственным отражением, безвольным и молчаливым, вынужденный повторять все, что делает Женя.

- Ты выглядишь недовольным, - надула губки она. – Я тебя чем-то обидела, друг?

Всё, что у меня осталось – это мысли. Хоть она и делала вид, что не слышит их.

«Ты отняла у меня моё тело! » - усердно думал я.

- Не отняла, а взяла напрокат, - соизволила ответить она, - Не переживай, я его тебе верну, всего лишь хочу немного поиграть, - она мерзко улыбнулась мне моим лицом, черты которого я с трудом узнавал.

Послышалось шкрябанье замка входной двери. В квартиру вошли мама, бабушка и Костя.

- Макс? – позвала мама.

- Иду, мам, - накинув на лицо стандартное для меня выражение, она вышла в прихожую.

Там стояло еще одно зеркало, поэтому теперь я ощущал себя там.

- Скажи, Макс, - обратился к Жене Костя, - Женя, она еще у тебя в голове?

- Константин, - начало было Женя.

- Костя, - поправил ее доктор.

- Костя, - согласилась она, - после нашего сеанса, я не слышу ее, не вижу, словно её и не было.

- В любом случае, - удивленно проговорил врач, - тебе стоит принимать эти лекарства. И помни, как только ты вновь ее увидишь, сразу обратись ко мне.

- Конечно, - с большим энтузиазмом закивала Женя.

- Это было слишком легко, - проговорила мама, - И ты мог бы рассказать об этом мне, - разочарованно добавила она.

- Мне было очень страшно, мам, - состроив грустную мордашку, правдоподобно сыграв раскаяние, сказала Женя.

- Сынок, - она вздохнула и обняла ее.

«Ревнуешь? » - пронеслась мысль.

- Давай, иди на кухню, сейчас обедать будем, - сказала мама и принялась стаскивать с себя пальто.

- Мам, ты знаешь, я не хочу есть, я хочу немного погулять, можно? – состроив щенячьи глаза, спросила она.

Мать глянула на Костю, тот кивнул.

- Только будь на связи, Максим, - сказала она, увидев одобрение врача.

- Конечно! – она убежала в комнату, снова переместив меня в зеркало на моем шкафу, быстро оделась, схватила телефон и выбежала на улицу.

Сначала я не ощущал себя и воспринимал мир глазами Жени, но не чувствуя при этом самого себя.

- Ладно, пока я в пути, можешь вылезти, - сказала она.

Я вновь смог ощущать себя, хотя и не так, как это было буквально пару часов назад. Что же, хотя бы видео своих руки и ноги – уже что-то.

- Погоди, - она достала телефон и стала рыться в справочнике, - Нашла. Господи, какой же ты все-таки убогий, Макс. Подписать своего бойфренда "Пуся".

Не знаю, как описать это. Я не покраснел, нет. Я… Как бы вспомнил, какого это, краснеть и пережил это воспоминание еще раз.

Она набрала номер Игоря. Ответ не заставил себя долго ждать.

- Привет, - тихонько, словно стесняясь, сказала она, - не хочешь встретиться?

«Конечно хочу, о чем речь», - услышал я, ушами Жени, обрадованный голос Игоря.

- Не заберешь меня? Я буду за своим домом.

«Буду через пятнадцать минут», - счастливый голос Игоря заставил меня расстроиться. Даже он не заметил подлога.

- Что ты задумала? – получив вновь способность говорить, я не преминул ей воспользоваться.

- О, поверь, тебе понравится. Просто я сделаю то, на что ты бы решался, наверное, год, - ехидно сказала она.

- О чем ты? – недоумевал я.

- Скоро ты все поймешь.

***

Через десять, а не через пятнадцать, как обещал Игорь, приехала его машина. Недолго думая, Женя встала с бортика клумбы и пошла прямо по сугробам в сторону автомобиля.

- Привет, - странным, звучным голосом, сказала она. Вроде голос был и моим, но я такой интонации не использовал и никогда не говори с таким придыханием.

- Привет, - Игорь улыбнулся, протягивая мне… то есть Жене руку. Она пожала ее и закрыла дверь.

- Знаешь, я тут подумал и решил, - загадочно улыбалась Женя, - что домой мне не пора.

Она потянулась к нему и поцеловала моего Игоря.

Взрыв ревности. Я готов был рвать и метать, но понял, что вновь не могу произнести и звука, когда как ощущал я себя снова всего лишь отражением.

«Не трогай его», - я внезапно понял, что имела ввиду Женя. Она хочет переспать с Игорем.

«Не мешай мне веселиться, ничтожество», - пришел мысленный ответ.

- Я думал, мне тебя вызванивать придется, - разорвав поцелуй, сказал Игорь. – Ты уверен, что хочешь этого?

- Конечно, - вновь приблизившись к нему, прошептала ему в губы Женя.

Не говоря больше не слова, Игорь рывком тронулся с места, газуя в сторону дороги.

За дорогой он следил невнимательно, часто поворачиваясь в сторону моего тела. Но нам повезло, что движение было не самым большим в это время – редкие машины да нечастые пешеходы. Время было уже слишком позднее для тех, кто отправлялся на работу, но еще слишком раннее, что бы с нее люди возвращались.

До одного из новых домов, которые стали недавно строить в нашем городе, мы доехали довольно быстро.

- Я хочу тебя, - прошептала Женя, сильно заводя тем самым Игоря.

Он страстно поцеловал мои губы, но я не ощутил тепло и мягкость его уст.

Разомкнув поцелуй, он открыл дверь машины. Женя, недолго думая, холодно улыбнулась мне в зеркало и выбежала из машины к подъезду. Они открыли дверь и спешно вошли внутрь.

Далее я вновь воспринимал мир глазами Жени. Я чувствовал ее возбуждение, но не ощущал его сам. Сгорая от злости и ревности, я был беспомощной тенью самого себя.

Квартира Игоря была на третьем этаже. Его руки дрожали, когда он пытался открыть замок. Повозившись с ним еще немного, он все-таки открыл дверь.

Прямо напротив двери располагалось большое зеркало, в котором я, собственно, снова и застрял.

Едва дверь успела закрыться, как Женя тут же набросилась, словно дикая, на моего парня.

Их поцелуи становились все неистовей. Тульпа, завладевшая моим телом, срывала одежду с Игоря. Когда уже раздела его по пояс и потянулась к ремню его джинс, он попытался остановить ее.

- Макс, - тяжело дыша сказал Игорь, - Может мы все-таки дойдем до спальни?

- Не вижу необходимости, - пошло облизнув губы, сказала Женя. Конечно, она не была уверена, что в спальне есть достаточно большое зеркало, а возвращаться назад было бы глупо, даже для нее. Видимо, она не хотела, чтобы во время этого процесса я хоть сколько-нибудь близко был рядом с Игорем.

Она стянула с него штаны вместе с бельем, откуда наружу вырвался обнаженный член моего любимого. Напряженный и такой мной желанный, он мне не принадлежал.

Оглянувшись на зеркало, Женя гадко ухмыльнулась, чего не заметил Игорь из-за прикрытых глаз и принялась делать миньет.

Не имея возможности зареветь по-настоящему, я лишь вспоминал как это делать, испытывая страшные душевные муки. Я был счастлив только от одного – было видно, что Игорь получает удовольствие.

- Я сейчас… - прохрипел Игорь, но Женя не дала ему излиться. Она перетянула рукой его мошонку, заставляя парня вскрикнуть от боли.

- Нет, я хочу, чтобы ты взял меня, - протянула она, снова поднимаясь к нему.

Игорь быстро избавил от одежды подневольное мне тело и поднял на руки.

- Тут нет смазки, - хрипло протянул он.

- Не страшно, - сказала Женя. Правильно, ей хотелось, чтобы мне было как можно больней, как морально, так и физически.

Игорь посмотрел в глаза мне. Бывшему мне. На миг его лицо озарило сомнение, а у меня появилась надежда, но возбуждение и желание победило.

«Что же, зато он действительно хотел меня», - горько усмехнулся своим мыслям я.

«Зато ты его – нет», - проговорила Женя, и тут в меня ворвался поток воспоминаний, которая Женя упорно таила от меня. Ее эксперимент с моими чувствами.

Мне стало очень мерзко, словно меня обляпали в коровьем навозе. Значит, даже мои чувства были вовсе не мои. Но, ведь я их испытал, и, бесспорно, они были прекрасны, но легче мне от этого не стало.

Я немного задумался и, видимо, пропустил момент, когда Игорь вошел в мое тело.

От горьких мыслей меня отвлек стон, изданный Женей. Я вновь обратил на них внимание, когда два обнаженных тела, словно стали одним целым. Держа меня на руках, он прижал меня к стене. Мои ноги были сомкнуты вокруг его поясницы, я голова покоилась на плече. Мои глаза были открыты и обращены на меня, но в их взгляде я видел лишь сумасшествие Жени.

Рука Тульпы активно работала, надрачивая мой член, а Игорь вбивался в так легко отдавшуюся добычу. Мне было больно от этой картины.

Прошло еще несколько минут, прежде чем издав подобие рыка и ускорив темп, Игорь кончил в мое тело, а Женя излилась прямо на нас обоих.

- Это было… круто, - выходя из меня, но не отпуская на пол, сказал Игорь.

Женя потянулась к нему за поцелуем, а в моей голове пронеслась мысль:

«Пользуйся своим мешком, я наигралась», - с ядом в голосе услышал я.

Глава 12: ПАДЕНИЕ

Я вернулся в свое тело.

Зад немного саднило от того, что в него вошли без смазки, но в целом – терпимо. Так и знал, что девочкам-школьницам, пишущим о гейском сексе, верить нельзя.

Игорь опустил меня на пол. По его телу текли капельки пота, которые смешивались со спермой. Честно – это меня заводило.

- Что, еще раз? – удивленно спросил Игорь.

Конечно, для него это еще раз, а для меня – первый.

В этот раз, в отличии от Жени, я был кроток. Поцелуй был нежным и сладким, который не хотелось разрывать. Он снова поднял меня на руки, но так, словно я был его невестой и понес в свою спальню.

Она была отделана в темных, но очень приятных тонах. Бордо, каштан и черный цвет очень сочетались друг с другом.

Он аккуратно положил меня на двуспальную кровать, застеленную черными простынями.

В отличии от прошлого раза, для Игоря, он не испытал того напора, который оказывала пропавшая тульпа. В этот раз вся инициатива шла от Игоря, а как оказалось – он очень нежный.

Он наклонился ко мне, вновь вовлекая в поцелуй, а я, желая и сам испытать близость с ним, закинул свои ноги ему за спину.

Не разрывая поцелуя, он вошел в меня, вызвав небольшой приступ боли.

Я охнул, но вскоре забыл о боли, ведь Игорь всячески меня от нее отвлекал поцелуями и нежными касаниями по всему моему телу.

Постепенно он наращивал темп, а я водил руками по его спине, получая божественное удовольствие. Чувство наполненности и близости любимого, хоть и не своими чувствами, человека доставляло истинное блаженство.

Толчки становились все яростней, а я почувствовал, что приближаюсь к пику, не прикоснувшись к себе ни разу.

Я кончил незадолго до него, а после, он устало привалился ко мне, нежно целуя мое плечо.

- Любимый, - прошептал он мне.

Честно, по мне так он рановато стал меня так называть. Но, не спорю, было приятно.

- Мне нужно в душ, ты со мной? – игриво улыбнулся он.

- Нет, - я попытался выдавить улыбку и скрыть подкатившие слезы, - я после тебя, сил не осталось.

Он понимающе кивнул и вышел из комнаты.

- Приятно, правда? – обнаженная Женя лежала рядом со мной, поглаживая себя по животу. Она выглядела довольной, словно сытая кошка.

Послышался звук падающей воды – Игорь залез под воду, наверняка ласкаясь под горячими струями душа, переживая вновь и вновь приятные для него моменты.

- Нет, - холодно сказал я.

Несмотря на то, что слезы всё ещё душили меня, я решил высказать этой твари все, что о ней думаю.

- Ой, - какой взгляд, прям как у мужчины, - желчно сказала Женя.

- Ты – главная ошибка моей жизни, - тихо, но уверенно сказал я. – Ты украла мою девственность. Ты предала меня, невесть за что. Ты взревновала, хотя ревновать-то тебе и нечем. Я был на твоем месте и прекрасно знаю, что своих чувств у тебя нет, ты пользуешься лишь воспоминаниями о них. Не больше и не меньше того.

С каждым моим словом довольное выражение сходило с лица Жени, сменяясь холодным гневом. Она смотрела на меня молча, медленно преображаясь в ту самую жуткую копию самой себя.

Не спрашивайте, откуда я знал, но по ее жилам потекла черная гуашь, из глаз потекла она же. Сами глаза стали черными, непроницаемыми, волосы вновь трепетали от несуществующего ветра, а жилы все ярче выступали черным цветом под бледной кожей.

- Хоть чего-то я от тебя добилась, бесхарактерная тварь, - выплюнула она мне в лицо, - Но знаешь, на мой взгляд, ты слишком оборзел.

Она кинулась на меня, я рефлекторно дернулся, но она вошла в меня, не причинив мне никакой боли.

«Давай поиграем», - тихонько сказала она.

Не знаю, вызвала ли она воспоминания о головной боли или она была реальной, но чувство, что мой котелок вот-вот разлетится по швам было очень естественным. Схватившись за голову, я свернулся в клубок.

«Мало? », - смех, что звучал у меня в голове отдавался тупой пульсацией во всем черепе. Казалось, боль уже была запредельной, слезы непроизвольно хлынули из моих глаз. Все мысли, что были у меня во время того, как я наблюдал за Женей в зеркале, снова наполнили мой мозг.

Слезы текли уже не столько из-за боли, сколько от обиды.

- Вот таким ты мне нравишься больше, - смотря на меня сверху вниз, говорила Женя.

Боли не было, но слезы обиды текли из моих глаз.

- Я убью тебя, гадина, - осипшим голосом сказал я.

- О, я посмотрю на это с великим удовольствием.

Я быстро вскочил с кровати и выбежал в коридор. Кое-как одевшись, я открыл дверь.

Вода в душе выключилась, послышался Игорь, вылезавший из ванны.

- Макс, ты чего там носишься? – крикнул он.

Я не ответил ему и выбежал из квартиры. Дверь хлопнула чуть сильней, чем я того хотел.

- Макс! – Игорь хотел было броситься за мной, но голым он этого сделать не мог, так что у меня была фора, дабы привести мой план мести в исполнение.

В подъезде мне встретилась старушка, косо посмотревшая на меня, помчавшегося стремглав вверх по лестнице.

- Молодежь, - неодобрительно сказала она.

Я добежал до самого подъема на чердак девятиэтажки.

- Что ты задумал, придурок? – Женя сидела на лестнице, безразлично глядя на меня.

И ей я не ответил. В кармане зазвонил телефон. Я посмотрел на дисплей – мать.

Прости, мама, я не отвечу тебе.

Внизу хлопнула дверь – Игорь все-таки оделся и вышел вслед за мной. Повезло, что он не знает, куда я направился.

Я стал взбираться по вертикальной лестнице, ведущей к люку чердака. Мне повезло, что он был открыт. Наверное, потому, что этот дом являлся частью комплекса домов, что строились рядом, а провода к новым домам, конечно, тянули от уже выстроенных.

Что же, и мне должно когда-то повезти.

Уже когда я был у самого прохода до меня долетел вопрос Игоря.

- Куда он побежал, баб Люба?

- Туда, милок, - не стоило надеяться на старческий маразм, старуха наверняка запомнила, куда я пошел.

Топот ног по лестнице. Ничего, я уже наверху.

Выбравшись на верх, я стал оглядываться, чем бы можно было завалить крышку люка.

Подходящий предмет нашелся скоро – арматура, которую я вставил в ручку, не давая открыть ее снаружи. Тут мне тоже повезло, люк открывался наружу. Я просто счастливчик.

Край крыши был единственным выходом из сложившейся ситуации. Так больше Женя не сможет больше воровать мою жизнь и чувство мерзости я мог смыть только так.

- У тебя кишка тонка! – теперь страх был в голосе Жени. Она хотела жить – это я понял сразу.

Она стояла на краю крыши в своем первозданном виде, пронизывая меня карими глазами.

В люк стал долбиться Игорь.

- Макс, впусти меня! – кричал он. – Что ты удумал? Эй, Макс!

- Подумай, Игорь же любит тебя, - Женя пыталась отговорить меня. Не получится. Я не смогу жить, зная, что любовь вовсе не моя, а мою жизнь в любой момент могут украсть.

- Уйди с дороги, - тихо сказал я.

Она не послушала, оставаясь стоять на прежнем месте.

Я достал телефон и стал набирать сообщение под звук ударов о люк, который грозил вот-вот вылететь с петель. Ну и силен же Игорь.

Допечатав сообщение до конца, я положил телефон около люка. Пароль я предварительно снял, чтобы люди, которые найдут его без проблем смогли прочитать мои последние слова.

Женя смотрела на меня с неподдельным страхом.

- Макс, остановись, - прошептала она.

Я отошел на шаг, вызвав тем самым вздох облегчения своей галлюцинации, который быстро сменился криком отчаяния.

Я сделал шаг для разбега. С криком я побежал на тульпу.

Я толкнул её руками, вновь ощутив прикосновение к ней, словно она была живой. Она не пропала, мои руки не прошли сквозь нее, а я, не замедляя шага, на полном ходу споткнулся о невысокий бордюр крыши и сорвался вниз.

Мне не было страшно, я держал за грудки друга, а теперь злейшего врага, который кричал, вместе со мной. Но я кричал от ярости, а она от страха. Хотя, кричал всего лишь я и, наверное, тем самым, обычным людям было не разобрать от чего я кричу. Полет был недолгим и последняя мысль, которую наверняка успела разобрать Женя:

«Я нашел способ убить тебя, ты же хотела на это посмотреть».

***

«Простите меня, если вы сможете. Я не хотел, чтобы моя жизнь окончилась вот так, но другого выбора я не вижу. Знаете, я всегда хотел умереть за мольбертом, с кисточкой в руках. Но не судьба. Я сошел с ума. Сошел, потому что я создал тульпу. Друга, который стал моим врагом. Распри с одноклассниками – мелочь, в сравнении с этой тварью. Мне тяжело это писать, но я потерял контроль над собой. Мной завладела (как странно звучит) моя же галлюцинация. Гипноз, видимо, сработал не так, как должен был. Теперь же, когда я вновь в себе, я не смогу жить с тем, что она сотворила, будучи мной.

Игорь, я полюбил тебя. Не важно как, главное – полюбил. Прости меня.

Мама, я любил тебя всегда, несмотря на то, что я был непутевым сыном. Прости меня.

Костя, ты хотел помочь мне. Люби мою мать за нас двоих.

Бабуля. Моя добрая, самая странная и лучшая бабуля. Ты должна рассказать всем – какое это зло: играть со своим подсознанием. Прости меня и ты.

Лена. Моя личная наковальня для характера. Знаешь, я мог бы написать здесь, что это ты довела меня, но нет. Ты была прекрасным молотом и наковальней для моего характера, а я вот оказался плохой сталью. Спасибо тебе.

У меня не было другого выбора. Я не хотел умирать. »

***

Скорая, полиция и приехавшая семья Макса. Игорь, любопытные соседи и толпа зевак. Спешащие одноклассники, невесть как уже прознавшие про случившееся, машина директора.

Все они спешили выразить соболезнование безутешно рыдающей матери, что видела разбившегося сына.

Он лежал в неестественной позе, с выломанными руками и ногами, но на его лице застыла торжествующая улыбка.

«Он упал затылком на асфальт… смерть была мгновенной», - слабое утешение для семьи парня.

Никто, правда, не мог понять, почему статный и красивый парень стоит и плачет вместе с семьей Макса, утирая слезы разбитыми в кровь кулаками.

Правда, всего этого Макс уже не видел. Как не узнает он и того, что благодаря его случаю Константин защитил докторскую. Не узнает он и того, что в его некрологе будет гневное высказывание его бабушки, которая говорила о необходимости запретить подобные эксперименты. Не узнает он и своих одноклассников, что стояли на его похоронах, не удивиться тому, что многие из них лили слезы искренне.

Максу, честно говоря, было уже все равно. Он добился своей цели, он исправил главную ошибку своей жизни.