Петровка креди сюисс авизо Ведено

Подарок для королевы Датской марки Каролин Возняцки и моей маленькой мятежницы Ариэль Ребл

Оставив из соотечественников одного Ламберта, укутанного ватой в виде медвежье - тигровой шкуры, снятой с дамбасского витязя, мальца серанувшего малолетних бандеровцев, укатавших оной ватой совместно с матрацами и жопастой Ким Кардашьян все надежды и чаяния русского мира, окончательно, наконец - то, утерявшего ижицу и ставшего самым обычным говном, как и всегда все русское было именно этой субстанцией, хотя, можно выразиться толерантнее, задав себе сакраментальный вопрос : " А что русские могут делать не хуже других ? " и аллес, жопа и п... дец, ответить нечего, потому как ни х... я они не умеют, даже пошив кроссовок и тот превосходит их умственные способности и производственные отношения с навыками, но вместе с тем лучше всех на сегодня играющего в игры разума, я, почесав затылок исконно посконным и оловянным обычаем, задумался о дальнейшем сокращении приглашенных к чаепитию, основывая свое решение на последних нескольких месяцах мучений и тошноты от самой тупой теннисистки планеты, ныне скачущей визжащей истошно свинкой на самых фуфловых турнирах, мудрая сучка, ежели за полгода ее просто убивали нормальные соперницы в первых же кругах ада, то, в - натуре, нужно идти к Дону Кингу, а уж он не спокинет делающую многомиллиардные сверхприбыли рекламным боссам тварь, судя по ее высказываниям, уже готовую способствовать агитацией очередным перевыборам несменяемого фюрера, отчего мне стало еще омерзительнее. Бля, ведь три года слито в кал. Стоило поддерживать эту падлу. До сих пор чувствую себя обманутым, развела она меня как младенца, рожицами своими грустными, ахинеей и скорбящим профилем усопшей Богородицы. Стремные ощущения. Наверное, так себя чувствовал Прохоров, не получив две волжанки на свой ваучер.

- И пошто ты, старичок блаженный, пулял в мусоров из ТТ ? - коварно смягчив вопрошающую интонацию, спросил Лановой, переодевшись жандармом и внедрившись сухим телом енотовидного в одиночную камеру Прохора, гнусного старика и бандита.

Прохор сразу раскусил умудренного Ланового, просто - напросто вспомнив шикарный фильм  " Офицеры ", тот момент, где Лановой - наемник шурудит у китайцев, подбивает их резать всех вокруг, руку такой вздымает, а его несут на носилках верные нукеры и арбакеши. Поэтому старик промолчал. Если честно, он вообще до х... я чего не говорил, видимо, потому и вышло кино так, как вышло. Боком и жидко, как и все здесь и всегда.

- Слушай, Юматов, - неожиданно для вздрогнувшего Ланового заговорил Прохор, сидя для разнообразия возле двери на корточках, - я давно хотел тебя спросить. Почему никто не знает, как мне фамилия ? Вот, типа, сегодня помер какой - то говенный актеришка, а сказочник, что пишет эту ботву, этого урода даже и не знает. Отчего такая байда ?

- Очень просто, - вытянул сигарету из смятой пачки  "Примы " Лановой, - тут все дело в любви. Например, вот ты, старикашка гугнивый, не хочешь даже знать, кто такой на самом деле Юматов. Представил ? - Прохор кивнул. - А некий неведомый тебе упырь тебя, Прохора, гада привередливого, душит.

Прохор подумал и, разбежавшись, разбил свою башку о неровную стену.

Лановой пожал плечами, вызвал коридорного и отправился пить вино, потому, что он и был тем самым Юматовым, душевным фронтовиком, убивающим живых людей из - за нервов.

Это - духовность. Это надо понимать. И не дай вам, милые девки, прочувствовать духовность таких двуногих на себе, тут не только Салехард на Чикаго сменишь, тут живым под землю залезешь, самозакопаешься и будешь молить Годохму, но она не придет. Ей надоело убивать ядом любви обосравшихся с ног до головы нолей и единиц, пытающихся заняться несвойственным им делом. Производить или пытаться произвести информационный продукт, хоть краем могущий заинтересовать свободного человека, душимого по причине жабы оставленных позади ублюдков, переставших быть не то, что интересными, просто слов нет, как бы это выразить свое отношение к говну - то, бля. Короче, стихозу держите, белую, бесталанную и без рифмы.

Не зная Прохора упорно мы лошадиным скоком лезли в ахуй, скакали, бздели, жрали кал, фуфло втирая в геморрой, жуя и пукая истошно, меняя лживые слова, цитатой, фоткой, плексигласом, чужой молвой, чужим е... лом мы лезли к чаепитью, из каждой строчки выпирая жабнястым рылом, длинною ногой, как Пушкин, милый друг, любовник пидарас, шершавым грея руки мимохожих мудаков, не понимая ни х... я, не пробежав и четверти пути сквозь тьму и пот, кровавый пот Карлуши Валуа, не зная книг, из коих плещется потоком, не слыша музыки и Бальзаминова шагов, не видя фильмов, полукадром изблеванных в моих историях ничтожных, ценою в грош, тот пражский грош, что я дарю фальшиво любому, кто владеет русским, чтобы прочесть и снова не понять.

Вот так вот.