Смена позиций

Я, как говорится, поздно расцвел. Несмотря на то, что мой отец, Джек Уотсон, был ростом 190 сантиметров, обладал 110 килограммами мускулов и был таким же крепким, как все вокруг, я был тощим ребенком. В раннем подростковом возрасте мне не очень помогло то, что мой отец сказал, что он тоже поздно развился, потому что в школе, куда я ходил, никому не было до этого дела, и я страдал по сравнению со своим ближайшим соседом.

Уилл Симпсон жил по соседству. Хотя он был всего на год старше меня, поскольку для своего возраста он был крупным и мускулистым, а я — невысоким и худощавым, казалось, что между нами разница в четыре или пять лет, а не в один. Оглядываясь назад, я думаю, что у Уилла были — и, вероятно, все ещё есть — какие-то психические проблемы или расстройство личности, потому что он колебался между милым и жестоким обращением со мной. Я никогда не мог сказать наверняка, что меня ждет днем. Если бы это не было расстройством личности или психической проблемой, возможно, его непостоянные поступки можно было бы объяснить тем, насколько странной была его семья.

У Уилла был старший брат Сэм, который был городским подростком-придурком. Очевидно, Сэм унаследовал это от отца Уилла, Митча, который был взрослым придурком в городе. К счастью, Митч много путешествовал, поэтому его не слишком часто можно было увидеть, а Сэм, казалось, постоянно доставлял неприятности или сидел в тюрьме за различные правонарушения.

Единственным нормальным членом семьи Симпсонов была мать Уилла, Бетти. Бетти была мила со всеми, но, казалось, проявляла особый интерес ко мне, и если бы она была рядом, то приложила бы все усилия, чтобы смягчить вред, который Уилл мне причинил.

Бетти также казалась гораздо более умной и утонченной, чем другие члены семьи, и, поскольку в подростковом возрасте у меня не было ни телосложения, ни координации для занятий легкой атлетикой, я старалась усердно учиться и получать хорошие оценки по самым разным предметам. Бетти всегда интересовалась историей, литературой, гражданским правом в связи с текущими событиями и даже наукой, поэтому мы часто беседовали на эти темы. Поскольку оба моих родителя работали, я часто заходил к Бетти домой после школы. После обсуждения темы, представляющей взаимный интерес, она обычно отсылала меня с домашней выпечкой, улыбаясь и говоря:  — Спасибо, что пришел поговорить со мной, Джереми. Это было так приятно.  — Когда я стал подростком, я также занимался обустройством дома для Бетти, за что была вознагражден широкой улыбкой, целомудренными объятиями и ещё одним угощением из выпечки.

Уилл унаследовал свою привлекательность от Бетти — у нее было очень милое личико. Хотя я никогда не обращал особого внимания на её фигуру, в ней не было ничего примечательного. Она не была ни худой, ни толстой, но больше об этом ничего нельзя было сказать, потому что она всегда носила очень консервативную одежду, будь то дома или на улице.

•  •  •

Я думаю, что человеку свойственно помнить 

плохое больше, чем хорошее. По крайней мере, для меня это было связано с отношением Уилла ко мне. Уилл был стартовым квотербеком футбольной команды средней школы, когда учился на втором курсе, а я был скромным первокурсником. По настоянию Уилла я был менеджером (разносчиком полотенец) команды в течение одного года, но больше ни кем, из-за жестоких выходок, которые Уилл заставлял своих товарищей по команде проделывать со мной, включая заклеивание моих штанов скотчем, нанесение обезболивающего бальзама под мышки и запайку моего шкафчика. Это грубое поведение перемежалось с достаточно откровенными поступками, так что я не полностью отделял себя от Уилла, и были хорошие времена, когда я был просто "одним из парней".

Будучи таким костлявым, не спортивным подростком, я никогда по-настоящему не ходил на свидания. Я был слишком застенчив в обществе девушек — прямо противоположное положение, в котором находился Уилл. Он был общительным и встречался — время от времени — с самой красивой и милой девушкой в школе — Марсией Бриггс.

Марсия была заветной мечтой каждого подростка. Она выглядела как Кейт Аптон ещё до того, как кто-либо услышал о Кейт Аптон,  — думаю, этим все сказано. Она была королевой всего в школе не только потому, что была невероятно красива, но и потому, что была мила со всеми. Конечно, я боготворил её, но она была так далека от того, чтобы быть достижимой, что я никогда, даже не рассматривал возможность проявить своё поклонение. Я едва мог выдавить из себя приветствие. Я был так восхищен ею, когда она приходила в дом Уилла, и когда я был рядом.

Однако одна вещь в Марсии озадачивала меня. Я никогда не мог понять, почему она мирилась с постоянными выходками Уилла.

Самая сильная эмоциональная боль, которую Уилл когда-либо причинял мне, была тогда, когда я был наиболее уязвим. В начале первого курса я только начал обретать некоторую уверенность в себе и решил, что мне, наконец, нужно действовать, потому что я был влюблен в Эми Уильямс, которая училась в нескольких моих классах. Эми не была той, кого я считал недостижимой, как богиню Марсию, даже если она была более желанной во всех отношениях, чем я. Внешность Эми, вероятно, была одной из лучших среди девочек в нашей школе, хотя даже близко не подходила к тем девушкам, с которыми встречался Уилл, когда он снова встречался с Марсией. Я совершил ошибку, рассказав Уиллу о своей влюбленности в Эми.

Не прошло и двух недель после того, как я по глупости рассказал Уиллу о своей влюбленности в Эми, как я наконец набрался смелости и пригласил Эми на свидание. Когда я разговаривал с ней — в основном заикаясь — возле её шкафчика, Уилл вмешался в наш разговор и пригласил Эми на свидание в те выходные. Конечно, она не смогла отказать симпатичному квотербеку, и я остался с покрасневшим лицом, когда они отошли от меня, болтая как старые друзья и игнорируя меня. Не прошло и месяца 

после этого, как Уилл трахнул Эми, а затем продолжил порочить её репутацию в школе. Бедная Эми не смогла этого вынести и на каникулах перевелась в другую школу.

После истории с Эми я отдалился от Уилла — мне пришлось это сделать из чувства самосохранения. Возможно, странно, но единственным человеком, которому я рассказал об этом, была мама Уилла. Однажды она прямо спросила меня, почему я всегда исчезал, когда Уилл появлялся, и больше никуда с ним не ходил.

Бетти была так же расстроена, как и я. Она утешала меня и даже прослезилась вместе со мной. Затем она сказала мне нечто очень удивительное, но воодушевляющее:  — Джереми, хотя я люблю своего мужа и мальчиков, я знаю, что они эгоцентричные придурки, и я прошу прощения за это. Уилл не заслуживает такого хорошего друга, как ты. В юности тебе придется нелегко, но однажды ты добьешься успеха, который превзойдет и их, и любого другого человека в округе. Твой интеллект и добрый, любящий характер сослужат тебе хорошую службу. Никогда не меняйся. Никогда не становись злым или циничным.  — Затем она поцеловала меня в щеку и крепко обняла.

Это подняло мне настроение больше, чем что-либо другое за все время моего отрочества. После этого любые проблемы, которые у меня возникали, я чувствовал себя более комфортно, обсуждая с Бетти, чем с собственными родителями. Бетти всегда была хорошим слушателем. Она часто вносила дельные предложения и всегда давала понять, что она на моей стороне, несмотря ни на что.

В физическом плане я начал меняться в начале лета, после окончания первого класса средней школы. Мне было семнадцать. Я впервые заметил это, когда вещи, с которыми раньше мне всегда было трудно справляться, стали даваться мне гораздо легче. Потом мне не подошли туфли, потом брюки оказались слишком короткими, потом воротник моей единственной рубашки оказался слишком узким, и если бы я был певцом, мой голос стал бы глубже — от тенора до баритона. К концу лета я был среднего роста и веса — уже не низкорослый и тощий.

Я продолжал кардинально меняться на протяжении всего выпускного класса, так что примерно за два месяца до выпуска во мне было 185 сантиметров, вес 100 килограмм, и почти не было жира. Когда я заметил, что моя мускулатура начала развиваться, я впервые по-настоящему посвятил время и усилия совершенствованию своего тела. Хотя из-за отсутствия у меня спортивного опыта я не занимался никакими командными видами спорта, в моей школе только что начались занятия по силовым тренировкам в качестве альтернативы тренажерному залу, поэтому я пошел на этот курс и стал почти зависим от тренировок — это легко, когда видишь прогресс. В то время как и мама, и папа одобрительно отзывались о моей кардинально изменившейся внешности, самой лестной была характеристика Бетти.  — Твое тело теперь такое же потрясающее, как твой ум и характер,  — несколько раз восторженно воскликнула она с широкой улыбкой на лице!

•  •  •

Примерно в то время, когда моя физическая 

метаморфоза была почти завершена, по соседству произошли две трагедии. Старший сын Бетти, Сэм, совершил уголовное преступление и был приговорен к двум годам тюремного заключения. Затем, примерно месяц спустя, её муж Митч погиб в автокатастрофе в другом штате. Уилл смог приехать домой из колледжа только на похороны и ещё через несколько дней после них, что ещё раз продемонстрировало, насколько он был эгоцентричен. У Бетти не было других родственников в непосредственной близости. Поэтому незадолго до моего восемнадцатилетия я стал её главным доверенным лицом и эмоциональной поддержки.

Бетти не навязывала мне работу "доверенного лица" и "эмоциональной поддержки". Я просто всегда был доступен для нее, в том числе навещал её каждый день после школы. Она призналась, что больше не могла позволить себе содержать дом, в котором жила, и, не имея поблизости семьи, хотела подготовить его к продаже.

Летом после окончания средней школы моя жизнь пошла на поправку. Я физически стал таким, каким хотел быть. Я был готов поступить в хорошую государственную школу с трехкратной академической стипендией, и у меня была легкая, хотя и необычно хорошо оплачиваемая работа на лето.

Через несколько дней после того, как мне исполнилось восемнадцать, мои родители устроили единственную вечеринку, которую они устраивали в мою честь с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать: одновременно выпускной и восемнадцатый день рождения. Были приглашены все мои родственники, несколько друзей — в том числе и несколько новых, поскольку я повзрослел физически,  — и несколько соседей. Конечно, среди них была и Бетти. Уилл не собирался возвращаться домой на лето, а вместо этого отправился в летнюю школу, чтобы сохранить право заниматься футболом, и я уже пообещал Бетти, что помогу ей подготовить дом к продаже, так что в этом ей его помощь не требовалась.

Я не стал открывать подарки во время вечеринки, но сделал это на следующий день. Бетти сказала мне, что хотела бы, чтобы я пришел к ней домой через день или два после вечеринки, и она подарила бы мне особый подарок. Когда я пришел к ней домой после своей летней работы, через два дня после вечеринки, она весело поздоровалась со мной. Помню, я подумал, что был по-настоящему счастлив, что она оправилась от своего недуга после смерти мужа и того, как старшего сына отправили в тюрьму. Вероятно, впервые я посмотрел на нее как на женщину, а не как на мать приятеля. С тех пор как умер её муж, она стала одеваться менее консервативно и настаивала, чтобы я называл её "Бетти", а не "миссис Симпсон". Ко времени вечеринки я уже привык так обращаться.

— Привет, Бетти. Сейчас подходящее время, чтобы я зашел к тебе? Ты заставила меня задуматься о моем якобы "особом подарке",  — поприветствовал я её с широкой улыбкой на лице, когда она открыла входную дверь. Тогда я инстинктивно, совершенно не задумываясь об этом, сказал:  — Тебе очень идет это платье.

— Спасибо, Джереми,  — улыбнулась Бетти в 

ответ.  — Я очень надеюсь, что тебе понравятся мои подарки.

Я обратил внимание на множественное число в слове "подарки", но тогда не обратил на это внимания.

Бетти налила мне стакан сока, а себе — чая со льдом, и мы сели за кухонный стол.  — Это открытка и твой первый подарок,  — сказала она после того, как я сделал первый глоток сока, протягивая мне небольшой пакет и конверт.  — Сначала подарок,  — продолжила она.

Я снял оберточную бумагу и обнаружил оригинальную книгу Стивена Визинчи "Во славу пожилых женщин" в твердом переплете, подписанную автором. Я слышал об этой книге на уроке литературы на втором курсе, но никогда её не читал. Мы с Бетти много раз обсуждали современную литературу, но никогда не обсуждали эту книгу.  — Как тебе удалось добиться автографа автора?  — Спросил я, глядя Бетти в глаза. Я заметил, что она покраснела.

— У меня есть подруга, которая работает в крупном издательстве, и она смогла достать оригинальное издание книги и по своим каналам получить автограф мистера Визинчи. Надеюсь, это хороший подарок?  — ответила она. Она, казалось, покраснела ещё больше.

— Я слышал об этой книге и уверен, что она мне понравится,  — ответил я с усмешкой. Я заметил, что она отвела взгляд.

— Э-э-э... тебе следует открыть открытку прямо сейчас,  — тихо сказала она.

— Хорошо,  — ответил я, вскрывая конверт.

На внешней стороне открытки было напечатано сообщение об окончании школы, и о 18-летии. Возможно, её трудно было найти, но, безусловно, она не была странной или даже необычной. Однако я не был готов к тому, что внутри было написано от руки. "Джереми, ты мой самый любимый человек, не из моей семьи, на земле. Нет слов, чтобы описать, как много значило для меня твое общение на протяжении многих лет, и ту нежность, которую ты проявлял в последние два очень трудных месяца. Я считаю, что лучше всего смогу выразить тебе свою благодарность, если позабочусь о том, чтобы ты не поступил в колледж девственником. С любовью, Бетти".

Я с трудом сглотнула, а затем поднял голову и посмотрел на Бетти. Она была вся красная, но встретила мой взгляд с решительным выражением на лице. Затем она встала и, потянув за шнурок, сбросила платье на пол — это был единственный предмет одежды, который был на ней.

Как и любой нормальный восемнадцатилетний подросток, я видел много обнаженных женщин в Интернете. Однако из-за моей застенчивости и отсутствия реальной личной жизни я никогда не видел ни одну из них вживую. Я сразу заметил, что её сиськи были намного больше, чем я предполагал, несомненно, из-за консервативной одежды, которую она обычно носила. Меня особенно поразил размер её ареолы и твердость сосков — и то, и другое было намного больше, чем при обычном просмотре в Интернете.

Ее промежность блестела и была почти безволосой — за исключением того, что, как мне рассказывали в интернет-статьях, было "посадочной полосой". Её половые губы выглядели намного больше и привлекательнее, чем я видел на экране,  

и я безошибочно определил мускусный запах, который не ощущается на мониторе компьютера. Я был абсолютно потрясен тем, насколько "женственной" она была.

Я уверен, что мои глаза стали большими, как блюдца, когда в моем мозгу промелькнула мысль:  — Ого, Бетти действительно сексуально выглядит.

Я не мог пошевелиться — я застыл как вкопанный. К счастью, несмотря на очевидное смущение, Бетти всё-таки пошевелилась. Она медленно подошла ко мне, наклонилась и медленно поцеловала в губы. Затем, пристально глядя мне в глаза, она взяла меня за руку и поднесла к соску. Она держала меня за запястье, и я инстинктивно слегка ущипнул и погладил её упругий отросток размером с карандашную резинку.

Примерно через минуту после этого она потянулась к моей другой руке и положила её поверх своей киски. Я почувствовал влагу, сочащуюся из её щелки. Она застонала, когда мои пальцы коснулись её наружных половых губ.

После того, как я пару минут потирал внешнюю сторону её киски, Бетти, очевидно, поняла, что я не собираюсь убегать, поэтому она медленно опустилась на колени и начала расстегивать молнию на моей ширинке. Хотя я, конечно, чувствовал стеснение в паху, когда прикасался к Бетти, только когда её руки коснулись моей промежности, я заметил, как сильно натянулись мои штаны — и насколько болезненным был мой член в результате этого. Бетти быстро позаботилась об этом.

Мой ремень был расстегнут, ширинка распахнута, брюки спущены до колен, и рот Бетти оказался на моем члене, казалось, совершенно мгновенно. Когда её губы коснулись моего твердого как камень члена, я вздрогнул, а затем вздохнул, потому что лучшее чувство, которое я когда-либо испытывал, нахлынуло на меня подобно накатывающей океанской волне. Когда мои глаза были открыты, я мог сказать, что Бетти смотрела на меня, в то время как её правая рука держала мой член. Её рот охватывал его, её язык ласкал его, а левой рукой она ласкала мои яйца. Слишком быстро восхитительные ощущения достигли апогея, и я почувствовал, как струйка за струйкой моя сперма вытекает из моего члена в её пульсирующий рот.

Когда интенсивность моего оргазма достигла своего пика, но общее чувство эйфории все ещё оставалось, Бетти в последний раз облизала мой член, а затем полностью сняла с меня обувь, носки и брюки. Затем она встала, схватила меня за руку и сказала:  — Пойдем со мной в мою постель. Я знала, что ты будешь слишком быстр для своего первого оргазма, поэтому я хотела сделать это орально. Теперь я хотела бы показать тебе прелести настоящей близости.

В тот момент мои мысли витали где-то в космосе. Я бы сделал все, что сказала мне Бетти. Хотя она никогда не произносила ни слова, своими действиями, нежными руками и взглядами она велела мне снять рубашку, а затем лечь с ней в постель, пока мы целовались. Она гладила мои яйца, а я клал руки куда хотел. После нескольких минут этого блаженства, в течение которых я все больше и 

больше наслаждался её влажной дырочкой и молочными железами, она прошептала мягким шелковистым голосом:  — Я чувствую, что ты зарядилась энергией. Сейчас я собираюсь овладеть тобой.

Я перевернулся на спину, а Бетти оседлала меня и, глядя мне в глаза, наверное, с самым любящим выражением, которое я когда-либо видел, обхватила мой член правой рукой, левой оперлась мне на грудь и опустила свою скользкую дырочку на мой член. Каждый сантиметр проникновения возбуждал мои рецепторы удовольствия. К тому времени, когда я был полностью погружен в нее, я чувствовал себя даже лучше, чем когда она высосала меня досуха.

Хотя в то время я понятия не имел, что она делала, оглядываясь назад, было ясно, что Бетти напрягала свои вагинальные мышцы, медленно двигаясь вверх и вниз. Я быстро понял намек, когда она коснулась одной из моих рук своей груди, и я вцепился в них обеими, пока она доводила меня до эйфории. Я совершенно уверен, что у нее был оргазм, который прервал её движения, а после того, как она продолжила, и я брызнул в её любовный канал, у нее случился второй. Я почувствовал длительное возбуждение. Чувство, невероятно превосходящее то, что я когда-либо испытывал раньше. Бетти рухнула на меня, и мы лежали рядом. Мой ключ все ещё торчал в её замке, когда меня охватило чувство благополучия.

Когда примерно через час я оделся и был готов уходить, все ещё обнаженная Бетти — с багровой промежностью, из которой вытекло немного моих телесных выделений,  — страстно поцеловала меня на прощание.  — Джереми, хочешь, я дам тебе ключ от моего дома? Пока я не перееду, я всегда буду доступна для тебя.

— Я был бы рад этому, Бетти,  — пробормотал я и снова поцеловал её.  — Пока что это был лучший день в моей жизни...

Она прервала меня с лукавой улыбкой.  — Лучшее ещё впереди.

И так оно и было!

Это было, безусловно, лучшее лето в моей жизни. Мы с Бетти не просто занимались сексом. Мы ходили в кино, на спектакли, катались на каноэ и в парк вместе, либо в разных машинах, чтобы не вызывать подозрений по поводу наших отношений. Либо под предлогом того, что нам нужно что-то сделать, чтобы помочь продать дом. Мои родители, занятые своей жизнью и жизнью моих младших сестер, никогда не задавали мне вопросов. Два или три дня в неделю я навещал Бетти после работы. Мы вместе принимали душ, а потом трахались, как кролики. В те дни, когда я не приходил к ней после работы, я пользовался ключом, который она мне давала, и прокрадывался в её дом посреди ночи, пару раз насиловал свою возлюбленную, а затем возвращался домой не просто удовлетворенный, но и в эйфории.

Не думаю, что в то лето был хоть один день, когда бы у нас с Бетти не было секса того или иного рода. Оказалось, что нашим общим любимым занятием был трах в сиськи. С её одобрения я попробовал это 

в первый раз после того, как мы были близки около недели, и я уже начал чувствовать себя не так неловко, примерно через полчаса после того, как она сделала мне минет, чтобы снять напряжение в моих яйцах. Звуки, которые она издавала, и выражение её лица, когда я гладил свой член в смазанной ложбинке между её сисек, пока она сводила их вместе, сводили меня с ума. Она на самом деле испытала оргазм от того, что я трахал её в сиськи, и когда она кончила, то закричала:  — В мою киску, пожалуйста, Джереми!

Я мгновенно вынул член из её ложбинки и одним движением погрузил его в её насквозь мокрую киску. Не прошло и дюжины движений, как я уже кончал, как гребаный вулкан, а она корчилась от второго оргазма в течение пары минут.

Несмотря на наши постоянные сексуальные контакты, в силу обстоятельств у нас никогда не было возможности провести ночь вместе, пока она не продала свой дом незадолго до того, как мне пришлось уехать в колледж. Я помог ей переехать в квартиру в городе, где у нее была семья, более чем в трехстах километрах отсюда.

Перед тремя ночами, которые мы провели вместе в её новой квартире, Бетти ясно дала понять, что нас ждет в будущем.

— Джереми, я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Однако я на двадцать шесть лет старше тебя, и тебе нужна девушка, соответствующая твоему возрасту. Кроме того, мне нужно двигаться дальше по жизни, и, несмотря на то, что по твоим меркам я уже старая, мне есть что предложить мужчине. Мне нужно найти того, кто подходит мне по возрасту. Поэтому, когда ты уйдешь отсюда в субботу, мы больше никогда не будем вместе в сексуальном плане.

Она произнесла свою небольшую речь, которую, как я мог заметить, далась ей нелегко, со слезами на глазах. Я знал, что она права, но у меня все равно защемило сердце.

— Я не думаю, что когда-нибудь найду кого-то, с кем я был бы так же сексуально совместим, как с тобой,  — ответил я, и на моих глазах выступили слезы.

— Как мило, что ты это говоришь,  — улыбнулась она, поглаживая меня по щеке.  — Я искренне надеюсь, что ты это сделаешь, но нам ведь хорошо вместе, не так ли?  — рассмеялась она.

На мой взгляд, это было преуменьшение десятилетия. Вплоть до нашего первого траха сиськами она потратила много времени на то, чтобы завоевать мою уверенность и сгладить первоначальную неловкость с моей стороны — особенно когда я лизал её киску или трахал в некоторых позах. После этого наши тела, казалось, сливались воедино во время секса, и мы инстинктивно понимали, чего хочет другой. Мы оба были больше заинтересованы в том, чтобы доставить удовольствие другому человеку, чем самим себе, и в результате преуспели во всем.

После небольшой речи Бетти и моего ответа она вытерла свои и мои слезы и сказала:  — Теперь, когда все 

улажено, давай посмотрим, сможем ли мы затрахать друг друга до коматозного состояния в следующие три ночи!

Это был первый раз, когда она использовала слово "трахаться" в своих отношениях со мной. Однако это открыло шлюзы, и следующие три дня мы оба говорили непристойности, трахая друг друга до самозабвения по три раза на дню. Когда это сочеталось с тем, что я ласкал её или вставлял вибратор в её задницу, казалось, что мы занимаемся сексом по меньшей мере по десять часов в день. Когда мы, наконец, легли в постель с целью подзарядиться, а не трахаться, мы скорее вырубились, чем заснули.

Мы с Бетти горячо поблагодарили друг друга, поцеловались на прощание и пообещали регулярно писать друг другу по электронной почте. К тому времени, когда я вернулся домой после этой поездки, я был готов к поступлению в колледж, зная, что смогу постоять за себя в любой сексуальной ситуации.

•  •  •

Как и предсказывала Бетти, я действительно добился успеха в жизни, потому что был умен, трудолюбив и добр ко всем — если только они не демонстрировали, что недостойны моей доброты. К тому времени, когда мне исполнилось двадцать восемь, у меня была собственная компания со штаб-квартирой в городе, в котором я вырос. Для развлечения (и чтобы самому оставаться в форме) я проводил кросс-тренировки для бегунов в местном фитнес-центре два раза в неделю вечером и по субботам утром, и у меня была хорошая компания друзей.

Единственной сферой, где моя жизнь не увенчалась успехом, были длительные отношения с женщинами. Хотя, начиная со второго курса колледжа, у меня было несколько отношений, которые длились около полугода или дольше, я так и не нашел никого, с кем был бы полностью совместим. Я никогда сознательно не "винил" в этом Бетти, но я уверен, что в глубине души я сравнивал своих подруг с Бетти, и они не оправдывали моих ожиданий. Мы с Бетти общались по электронной почте в течение трех лет, пока она не нашла парня, который был от нее без ума и который был намного приятнее, чем её бывший муж Митч. Она решила, что лучше прекратить наше общение. Я тогда согласился с ней, так что больше мы не общались.

Хотя я всегда старался быть милым и внимательным с подругами, в конце концов я убеждал себя, что нынешняя девушка мне не подходит, и прекращал отношения как можно мягче. Когда в двадцать восемь лет я расстался с женщиной, которую весь остальной мир считал идеально подходящей для меня, я, наконец, признался себе, что нуждаюсь в помощи, и пошел к психотерапевту. После двух сеансов с психотерапевтом произошло нечто, изменившее мою жизнь.

Я просто делал покупки в продуктовом магазине, который редко посещал, но который находился недалеко от моего дома, когда услышал:  — Джереми. Джереми Уотсон, это ты?

Я обернулся и увидел того, кто показался мне лысеющей версией Уилла Симпсона с пивным животом. В первую очередь я узнал его по 

самоуверенной ухмылке на его лице, которую я часто видел раньше.

— Привет, Уилл,  — ответил я, как только убедился, что это он.  — Я не знал, что ты живешь неподалеку.

— Да, мы с женой живем по соседству уже около трех лет. Как у тебя дела? Я вижу, что ты определенно больше не тощий ребенок!  — ответил он.

Конечно, я больше не был тощим ребенком, когда он видел меня в последний раз — десять лет назад,  — но это было всего один раз, и я уверен, что в его представлении я все ещё был 95-килограммовым слабаком, который жил по соседству, а не кем-то ростом 195 сантиметров весом 110 килограмм, с выпуклыми мышцами икр и рук.

Я был удивлен тем, насколько дружелюбно Уилл относился ко мне. Очевидно, он забыл инцидент с Эми, но в прошлом он причинил столько страданий многим людям, что, вероятно, этого уже не было в его памяти. Он даже пригласил меня на вечеринку к себе домой в следующие выходные. Я искал тонкий способ отказаться и прикинул, какой продуктовый магазин мне следует посетить в будущем, чтобы больше не сталкиваться с ним, когда он сказал:  — Марсия была бы рада пригласить кого-нибудь из наших старых школьных друзей.

— Может быть, он имеет в виду Марсию Бриггс?  — мелькнуло у меня в голове, когда я вспомнил клон Кейт Аптон, которая была его подружкой в старших классах и женщиной моей мечты.

— Ты с Марсией Бриггс женаты?  — Спросил я, пытаясь скрыть недоверие в своем голосе, поскольку всегда предполагал, что такая красивая и предприимчивая девушка, как Марсия, в конце концов поймет, какой задницей был Уилл, и дистанцируется от него.

— Конечно. Она сделала из меня честного человека вскоре после окончания колледжа,  — ухмыльнулся Уилл.

Внезапно меня охватило любопытство. Я задумался, изменилась ли девушка, которая была настолько потрясающей, что я даже не предполагал, что она будет встречаться с кем-то вроде меня. Я задавалась вопросом, была ли она по-прежнему самой милой и сексуальной — если не считать Бетти — женщиной, которую я когда-либо видел, или же она стала рассеянной ведьмой, прожив в браке с Уиллом пять или шесть лет. Поэтому я радостно ответил:  — Конечно, Уилл. Это очень мило с твоей стороны. Когда вечеринка и какой адрес?

•  •  •

В следующую субботу вечером я появился в доме Уилла и Марсии с бутылкой дорогого каберне, одетый с иголочки. С некоторым тщеславием, которое меня смущало, я постарался, чтобы мои бицепсы были хорошо заметны под облегающей рубашкой, которую я носил.

Марсия Симпсон, урожденная Бриггс, открыла дверь.  — Привет,  — сказала она с озадаченным выражением на лице. Она явно не узнала меня.

— Привет, я Джереми Уотсон,  — ответил я с улыбкой.  — В детстве я был ближайшим соседом Уилла и столкнулся с ним в прошлые выходные в "Крогере" на Джексон-стрит, и он пригласил меня на вашу вечеринку. Надеюсь, я не помешал?

— Джереми? Ты меня не разыгрываешь?  — в её голосе прозвучал скептицизм.  — Уилл сказал мне, что пригласил 

тебя, но я действительно тебя не узнаю.

— Да,  — рассмеялся я,  — когда ты видела меня в последний раз, во мне было, наверное, метр семьдесят, и я весила 50 килограмм. У меня был скачок в росте.

— Я вижу,  — усмехнулась она,  — Что ж, заходи, добро пожаловать.

Я вручил ей бутылку Каберне, за что она горячо поблагодарила меня. Думаю, она была достаточно искушенной, чтобы понять, что вино, скорее всего, стоило те 80 долларов, которые я за него заплатил. Казалось, она все ещё немного сомневалась в том, кто я такой, когда представляла меня другим посетителям вечеринки. Так продолжалось до тех пор, пока Уилл не прибежал с заднего двора, держа в руке пластиковый стаканчик, наполненный пивом, хлопнул меня по спине и сказал:  — Хорошо, что ты пришел, Джереми. Ты помнишь Джереми, не так ли, Марсия? Тощий соседский мальчишка.

Я не знаю, что заставило меня это сделать, но я рассмеялся — может быть, усмехнулся, я не уверен,  — а затем подхватил Уилла на руки, покружил его и сказал:  — Больше не тощий!  — Я хотел, чтобы Уилл знал, что я бы не стал выслушивать от него гадости, даже если бы это была его вечеринка. К счастью, для спокойствия вечера Уилл отшутился, несмотря на то, что из-за моих действий небольшое количество пива пролилось ему на рубашку.

Купив себе символическую кружку пива, которую я намеревался пить весь вечер, поскольку на самом деле не употребляю алкоголь, я смешался с гостями, все время стараясь краем глаза наблюдать за Марсией. Её лицо было почти таким же прекрасным, каким я его помнил. Возможно, она набрала несколько килограммов, что было заметно, но она определенно была красивой женщиной. Однако я не мог сказать ничего о её фигуре, поскольку, как ни странно, её одежда была очень консервативной. На ней были брюки, блузка с длинным рукавом, которая не была заправлена, и туфли на плоской подошве.

У меня сложилось впечатление, что из двадцати пяти или около того гостей примерно две трети были женаты, а ещё треть — одиноки, как мужчины, так и женщины. Большинству из них, несмотря на то, что им было под тридцать или чуть за тридцать, казалось, хотелось напиться, от чего, как я думал, они отказались после колледжа.

В соответствии с моим планом узнать, какой была Марсия, я использовал любую возможность пообщаться с ней незаметно. Я думаю, что произвел на нее большое впечатление, когда был единственным человеком, предложившим помочь с приготовлением некоторых блюд, которые она готовила и подавала на стол, и проработал с ней наедине на кухне добрых двадцать минут, готовя все необходимое. Я не преминул похвалить её кулинарные изыски — которые на самом деле были довольно вкусными — и получил от нее в ответ широкую улыбку.

Большую часть вечера я разговаривал с Марсией больше, чем с кем-либо другим. Она по-прежнему казалась такой же милой, как и в старших классах, в то время как Уилл большую часть времени был шумным 

и несносным. Даже больше, чем в старших классах. В какой-то момент Уилл решил, что кому-то из ребят нужно поиграть в покер, несмотря на протесты Марсии, и он с компанией своих пьяных приятелей отправился на заднее крыльцо, где стоял игровой стол, и начал сдавать карты.

Один из игроков вырубился вскоре после начала игры, из-за чего Уилл пришел в гостиную, где собрались остальные гости, и настоял, чтобы я занял его место. Сначала я сопротивлялся, но, видя, что он постоянно становится все несноснее, и беспокойство, которое это вызывало у Марсии, я уступил.

Поскольку я был абсолютно трезв и неплохо играл в покер, а остальные, особенно Уилл, были пьяны и, вероятно, не так уж хороши, даже если были трезвыми, прошло совсем немного времени, прежде чем я поднялся на вершину. Уилл продолжал повышать ставки, в том числе опустошал свой кошелек, в то время как остальные игроки за столом выбывали. Остались только он и я. Я пытался обналичить деньги — даже предлагал вернуть их всем, солгав, что я карточный шулер,  — но безуспешно. Поскольку к тому времени все гости, кроме потерявших сознание, ушли, Марсия вошла в комнату и попыталась уговорить Уилла разойтись. Вместо этого он пошел ва-банк во время техасского холдема, когда на доске были двойка, четверка, пятерка, шестерка и дама всех мастей (по крайней мере, по одной карте каждой масти), а у меня на руках были семерка и восьмерка. Другими словами, я не мог проиграть. Я пытался уговорить его не идти ва-банк, поскольку выпитые им более 6 литров пива затуманили его рассудок, но он просто подумал, что у меня проигрышная комбинация. Поэтому я неохотно позволил ему.

У Уилла на руках были две дамы, но, конечно, тройка не может побить стрит, поэтому я начал собирать все деньги на столе, а Марсия вздохнула на заднем плане.

— Давай разыграем ещё раз все, что ты выиграл,  — прорычал Уилл, а затем рыгнул.

— Уилл, у тебя закончились деньги,  — сказал я как можно любезнее.

— Слушай, если я проиграю, ты можешь трахнуть Марсию. Я знаю, что ты всегда этого хотел, ещё со школы,  — выпалил он.

Марсия заплакала. Почему-то мне вспомнился инцидент с Эми в старшей школе, и я пришел в ярость.  — Как ты смеешь думать, что можешь использовать свою жену как фишку в покере, ты, напыщенный осел,  — закричал я.  — Ты, очевидно, не заслуживаешь её, и тебе нужно извиниться перед ней прямо сейчас.

— Да пошел ты,  — проревел Уилл, вставая, и Марсия с широко раскрытыми глазами явно съежилась.  — А теперь прими моё предложение и сдай ещё одну партию, или я дам тебе подзатыльник.

— Эта лодка отплыла десять лет назад, придурок,  — крикнул я в ответ, тоже вставая.

Пьяный придурок сделал два шага в мою сторону, а затем замахнулся. Я с легкостью отразил его жалкую попытку, ударил его разок в пивной живот со всей силы, а когда он согнулся, потеряв дар речи, ударил его 

апперкотом в подбородок.

После того, как он ударился об пол, он едва не потерял сознание и его вырвало. Я боялся — только потому, что не хотел никаких юридических сложностей,  — что он задохнется, поэтому я крикнул Марсии, чтобы она принесла кухонные полотенца.

Я усадил его, изо всех сил стараясь, чтобы его не стошнило, и несколько раз сильно хлопнул по спине. Марсия вскоре вернулась с тем, что я просил, и мы вместе воспользовались кухонными полотенцами, чтобы вытереть рвоту у него изо рта, и я поддерживал его в вертикальном положении.

Когда мы закончили, я все ещё не был уверен, что жизни Уилла ничего не угрожает, потому что он продолжал давиться, и как только Марсия осталась с ним наедине, я понял, что ей одной не справиться с его весом — он весил 130 килограмм, что на пятьдесят больше его нормального веса. Поэтому я убедил Марсию позвонить в 911 и помог парамедикам уложить Уилла на носилки. Когда Марсия села в машину скорой помощи вместе с Уиллом, я сказал ей, что приберусь в доме. Я дал номер своего мобильного телефона, чтобы она позвонила, если её нужно будет подвезти из больницы.  — Независимо от того, который будет час, Марсия.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, затем сказала "Спасибо", и дверь машины скорой помощи закрылась.

Я сделал, как обещал. Я не просто убрал за ним блевотину — очень неприятная задача, но в колледже я работал, так что знал, что делать,  — но и убрал все, что осталось после вечеринки. Я дважды загрузил посуду в посудомоечную машину, помыл посуду вручную, прибрался во всем доме и вызвал такси для трех пьяниц, когда они проснулись, прежде чем позвонила Марсия. Было 3:30 утра.

— Привет, Джереми.

— Привет, Марсия, я рад, что ты позвонила. Тебя подвезти?

— Ну, э-э, да, если это не доставит тебе особых хлопот. Они оставили Уилла на ночь, потому что думают, что у него алкогольное отравление. Он выпил немного крепких напитков в дополнение к четверти бочонка пива и не очень реагирует. К тому же, когда он ударился головой об пол, у него могло быть сотрясение мозга, поэтому они боятся оставлять его без присмотра,  — ответила Марсия, явно измученная.

— Хорошо. Ты в больнице на углу Двадцать Третьей и Чемберс?

— Да.

— Увидимся у выхода скорой помощи через пятнадцать минут.

Когда я заехал за Марсией, она выглядела уставшей, но, к моему удивлению, к тому же накрасилась по-новому. Мы почти все время молчали, пока не добрались до её дома. Она поблагодарила меня и затем сказала:  — Мне нужна твоя помощь в одном деле. Не мог бы ты зайти на секунду?

— Конечно,  — ответил я.

Когда мы вошли в её дом, и она увидела, что там все прибрано, она была потрясена.  — Я не могу поверить, что ты все это сделал? Мой дом никогда не выглядел так хорошо. Зачем ты это сделал?

— Я пообещал, что помогу прибраться, и увлекся. К тому 

же я подумал, что после той ночи, которая у тебя была — когда твой муж проявил к тебе неуважение, а потом я увлекся и причинил ему боль, и тебе пришлось поехать в больницу,  — тебе не помешал бы перерыв,  — ответил я.

Марсия стояла и смотрела на меня добрых тридцать секунд.

— Я чувствую себя виноватой из-за того, что прошу тебя сделать что-то ещё после всего, что ты сделал, но не мог бы ты помочь мне загрузить бочонок и сопутствующие принадлежности с заднего двора в пикап Уилла?

— Конечно,  — ответил я.  — Я справлюсь один. Почему бы тебе не расслабиться?

— Хорошо,  — ответила она.  — Но не уходи, пока не ответишь мне на пару вопросов.

Это заявление смутило меня, но я улыбнулся в ответ и вышел на задний двор. Я снял кран с бочонка, вылил тающий лед из большой емкости, в которой находился бочонок, а затем отнес — по очереди — бочонок, поддон и кран с трубкой в гараж, погрузил их в пикап и пристегнул ремнями. Когда я вернулся в гостиную, Марсия была одета по-другому. Шорты от Дейзи Дьюк, топ с коротким рукавом, голый живот и 8-сантиметровые каблуки. Загадка фигуры теперь была раскрыта. Она выглядела так же хорошо, как и в старших классах, а может, и лучше, поскольку повзрослела. Я надеялся, что мои глаза меня не обманули!

— Ещё раз спасибо, Джереми,  — сказала она соблазнительным голосом.  — Прежде чем ты уйдешь, пожалуйста, ответь мне честно на несколько вопросов.

Прежде чем я успел ответить, она задала мне первый вопрос:  — У тебя есть девушка?

— Э-э, нет... не сейчас,  — пробормотал я, все ещё восхищенный её внешностью.

— Ты помнишь Бетти, мать Уилла?

— К чему это, черт возьми, клонится?  — Спросил я себя.  — О, да, конечно, я помню её. Замечательная женщина.

— С чего бы ей говорить, что ты самый лучший парень в мире?  — Спросила Марсия, уперев руки в бока и придав лицу игриво-строгое выражение.

— Э-э... ну... когда ты с ней говорила?  — запнулся я.

— Сегодня вечером, когда Уилл был в больнице. Я хотела проинформировать её о ситуации, а также спросить, что она помнит о тебе.

— О,  — был мой интеллигентный ответ с явно лягушачьими глазами.

— Ну?

— Ну, мы с Бетти всегда нравились друг другу. Когда я был подростком, она, наверное, была моей лучшей подругой.

— Ты нравился ей больше, чем Уилл, не так ли?

— Возможно, если она так сказала.

— Ты хотел трахнуть меня со старшей школы?

— Марсия, я... э-э, я не думаю, что это уместный вопрос,  — ответил я после многозначительной паузы, уверенный, что становлюсь ярко-красным.

— При подходящих обстоятельствах?  — она скорее рявкнула, чем спросила, все с тем же игриво-строгим выражением лица.

— Да, наверное, при определенных обстоятельствах,  — запинаясь, смущенно ответил я.

— Например, если бы я не была замужем за Уиллом?

— Э-э... да, я думаю.

Марсия расплылась в широкой улыбке, подошла к входной двери, открыла её и сказала:  — Спасибо, что пришел. За всю твою помощь и за то,  

что был честен со мной,  — усмехнулась она.

Когда я выходил за дверь, она потянула меня за рубашку так, что наши губы оказались на одном уровне, поцеловала меня в губы долгим пятисекундным поцелуем и, пока она это делала, провела рукой по моим брюкам в промежности, которая, очевидно, была натянута. Затем она игриво вытолкала меня и закрыла дверь. Я услышал, как щелкнул замок.

— Что, черт возьми, это было?  — спрашивал я себя миллион раз за время короткой поездки домой.

•  •  •

Добрых две недели мне было трудно сосредоточиться на чем-либо другом, кроме образа Марсии в шортах от Dаisу Dukе и откровенном топе, её поцелуя и прикосновения руки к моей промежности, когда я уходил. Иногда я фантазировал о том, как выебу её до умопомрачения на глазах у связанного Уилла, а потом выложу фотографии, на которых я это делаю, по всему Интернету, чтобы испортить репутацию им обоим.  — Вот это была бы смена позиций после инцидента с Эми, а?  — посмеялся я про себя.

Однако гораздо чаще, чем в этой фантазии, я сталкивался с Марсией на конференции за городом, и мы трахали друг друга до потери сознания, точно так же, как мы с Бетти делали это последние три дня наших отношений.

Однако после ещё двух сеансов у психоаналитика я, наконец, снова взял себя в руки и действительно сходил на пару скучных свиданий, стараясь не сравнивать их с Марсией. У меня даже был роман на одну ночь с женщиной, которую я подцепил в баре,  — очень распутной, менее одаренной и привлекательной версией Марсии.

Примерно через три месяца после вечеринки в доме Уилла я только что вернулся с занятия по кросс-тренингу, которое проводил в субботу утром, принял душ, надел футболку, свободные шорты и съел пару горстей орехов. Я решал, что бы мне съесть на поздний обед, когда раздался стук в дверь. Я открыл её и увидел Марсию, стоящую на пороге в платье, которое показалось мне смутно знакомым.

— Привет, Джереми! Удивлен меня видеть?  — усмехнулась она.

— Да, можно и так сказать,  — ответил я. Марсия выглядела сияющей.

— Ты собираешься пригласить меня войти?  — скромно спросила она.

— Конечно, где же мои манеры?  — ответил я, широко распахивая дверь.

Вошла Марсия с большим конвертом в руках, прокомментировала, как красиво выглядит мой дом, а затем спросила:  — Можем мы пройти к твоему кухонному столу, чтобы я могла показать тебе, что в этом конверте?

— Э-э, конечно,  — пробормотал я, запинаясь.

— Но сначала, есть ли у тебя экземпляр книги "Во славу пожилых женщин"?

Конечно, у меня была книга, которую Бетти подарила мне на 18-летие и на выпускной. Я хранил её в почетном месте на своей книжной полке. Но какого черта она спрашивала меня об этом?

— Э-э-э... странный вопрос, но да, есть.

— Можно мне посмотреть?  — спросила она с огоньком в глазах.

— Э-э, конечно, можно,  — сказал я. Я прошел в свой кабинет, снял книгу с полки и протянул Марсии. Она открыла её, посмотрела 

на подпись и благодарность от автора Стивена Визинчи, усмехнулась, а затем осторожно положила книгу на стол. Затем она открыла конверт, который держала в руках.

— Это копия моего соглашения о раздельном проживании с Уиллом. Я уже подала заявление на развод. Я ясно дала понять, что, если он оспорит это или предложенное мной разделение активов в соотношении 50 на 50, я предам огласке его измены с проститутками и сомнительные сделки в компании, в которой он работает. Я не предвижу никаких проблем.

Я быстро просмотрел бумаги, и они оказались такими, как она сказала.

— Э-э-э... Почему ты хотела, чтобы я их увидел?  — спросил я.

— Потому что, когда Бетти подарила мне это платье, она сказала, что ты никогда бы не трахнул меня, если бы я все ещё была с Уиллом. Что я бы упустила лучший секс в своей жизни с лучшим парнем в мире. Вот почему,  — сказала она с ухмылкой.

— Это платье было на Бетти в тот день, когда мы впервые занялись любовью!  — пронеслось в моем затуманенном сознании.

Марсия потянула за одну ниточку. Платье упало на землю, обнажив её непревзойденное обнаженное тело с, вероятно, самыми лучшими сиськами, которые я когда-либо видел, и по-настоящему соблазнительной промежностью.

К тому времени, когда она подошла ко мне и запустила руку в мои свободные шорты, мой член не просто отдавал честь — он пульсировал. Когда она поцеловала меня, я почти спонтанно кончил. К счастью, я овладел собой достаточно надолго, чтобы сбросить с себя одежду, наклонить её так, чтобы её руки опирались на кухонный стол, войти в её сладкую, сочащуюся, уютную киску сзади и выебать её до полусмерти, пока я манипулировал её сиськами, а она стонала и кричала от удовольствия. Прошло совсем немного времени, прежде чем я хмыкнул и выплеснул в нее самый большой сгусток спермы, который у меня был со времен моего похотливого подросткового времяпрепровождения с Бетти.

Как только мы с Марсией пришли в себя, я поднял её и повернул лицом к себе. Я сказал огорченно.  — Прости, что я так увлекся,  — пробормотал я,  — но у тебя такое потрясающее тело, что я ничего не мог с собой поделать.

— Теперь, когда мы покончили с этим первым животным трахом, давай отправимся в твою постель и посмотрим, сможем ли мы найти все эрогенные зоны друг друга,  — хихикнула Марсия, прежде чем засунуть свой язык мне в рот.

— Звучит как план,  — усмехнулся я, поднимая её на руки и перенося на свою калифорнийскую двуспальную кровать.

Мы только и делали, что трахались, принимали душ и ели — спали часа два, не больше — до следующего утра. В 8:00 утра она достала свой сотовый, набрала номер и сказала:  — Привет, это я. Ты была права — лучший секс в мире! Хочешь с ним поговорить?

Марсия с широкой улыбкой протянула мне трубку и сказала:  — Это тебя.

Я был озадачен, когда сказал:  — Привет, это Джереми.

— Привет, Джереми, это Бетти,  — раздался певучий голос на 

другом конце провода.

— Моя Бетти?  — Невольно спросил я.

— Я больше не твоя. Теперь я Бетти Томаса,  — хихикнула она.  — Тем не менее, ты знаешь, что я все ещё люблю тебя. Я уверена, что ты все ещё любишь меня, и поэтому я прошу тебя оказать мне услугу.

— Конечно, это удивительно, но ты знаешь, что я сделаю для тебя все, что угодно, Бетти.

— Дай Марсии шанс на длительные отношения с тобой. Уилл никогда не относился к ней должным образом, и для меня она как дочь, которой у меня никогда не было. Особенно после того, как её мать умерла, когда она училась в колледже. Марсия заслуживает прекрасной жизни, как и ты. Вы заслуживаете любви друг к другу. Пожалуйста, дай ей шанс, чтобы это произошло.

В этот момент Марсия прижалась ко мне и взяла в рот мой мягкий, красный и причиняющий боль член. Должно быть, ему это понравилось, потому что, несмотря на тренировки, которые он получил за последние двадцать или около того часов, он начал твердеть.

Я рассмеялся про себя. Единственная женщина, которую я когда-либо по-настоящему любил, советует мне дать богине в моей постели шанс, потому что я тоже её полюблю. С озорной улыбкой на лице я фыркнул в трубку:  — Я дам тебе знать через несколько месяцев, Бетти. Прямо сейчас кто-то пытается воскресить мою омертвевшую конечность, и я должен выяснить, сможет ли она это сделать.

Я услышал смех Бетти как раз в тот момент, когда нажал красную кнопку на телефоне.

•  •  •

Поразительно, но в то утро Марсия снова разбудила меня. Мы отлично потрахались. Через две недели она переехала ко мне, а через две недели после её развода с Уиллом мы поженились. Бетти была подружкой невесты.

Это было три года назад. Я никогда не был так счастлив, даже с Бетти. Марсия сейчас на седьмом месяце беременности, но по-прежнему настаивает, чтобы я "обслуживал" её почти каждый день!

Уилл переехал из города после развода.

Лучшая смена позиций в мире!