Стезя консультанта по проблемам горя - Journey of a Grief Counselor (by moreandmore)

Стезя консультанта по проблемам горя

Journey of a Grief Counselor

moreandmore

2024

— ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Платон: «Любовь — это серьезное психическое заболевание».

Когда я вышел из лифта, новый клиент ждал у входа в мой офис. Он не совсем подходил для GQ*, но определенно не был неухоженным. Видимо ещё один любитель старинных нарядов. Я видел немало молодых женщин, одетых как Монро, а она умерла более шестидесяти лет назад. Этот мужчина выглядел как представитель «бурных двадцатых»**.

«Неважно, платить будет столько же».

— Роско Смолдоун, — протянул я руку.

— Александр Ньюкасл, — он крепко пожал мне руку.

— Проходите, и садитесь, — я указал на стул у своего стола.

После того как Александр сел, я спросил:

— Как мне к вам обращаться: Александр или мистер Ньюкасл?

— Можно Александр.

— Что ж, давайте начнём, Александр. Хотя я в затруднении, поскольку, кажется, не могу найти ваше личное дело. Но ладно, скажите, почему вы здесь.

— Хорошо, из-за своей работы. Я консультант по проблемам горя, специализирующийся на помощи людям, застрявших в состоянии непринятия.

— Можно лишь представить, чем вы заняты. Расскажите подробней.

— Ну... хотя ненавижу этим заниматься, я в этом чертовски хорош. Люди начинают рыдать, когда мне приходится разрушать их желание игнорировать факты. Невозможно воздвигнуть барьер, достаточный для того, чтобы боль, которую они испытывают, не затронула и вас. Раньше я был бессердечным, но эта работа меня полносттью изменила.

— Это оказывает влияние и на вашу семью? Хотя погодите, я забежал вперёд. У вас есть семья?

— Больше нет. Я уже давно потерял жену. Детей тоже больше нет. А как насчет вас? Как поживает ваша семья?

«Обычно вопросы задаю я, но в этот раз всё было по-другому. Я подыграю, и посмотрю, к чему это приведёт».

— Ну, у меня есть жена и дети, так что у нас есть кое-что общее.

— Да, у нас много общего. Вы выслушиваете проблемы людей, а я перевожу их с одной стадии горя на другую.

— Совершенно верно. Итак, вы сказали, что ненавидите свою работу. Зачем продолжать ею заниматься?

— По причине, так сказать, контрактных обязательств. Но сегодня я собираюсь завершить выполнение своих обязательств. Проблема в том, что мое последнее дело не похоже на то, с чем я сталкивался раньше.

— И в чём же заключается отличие?

— Я не только должен разделить горе пациента, но и поставить его перед незавидным выбором.

«Он ходит вокруг да около».

— И как давно вы начали занимаеться консультированием по вопросам горя?

— Ровно сто лет назад. Вот почему у меня нет семьи. Они умерли естественной смертью много лет назад. У меня есть потомки, но я никогда с ними не встречался.

«Вот те на! А он казался нормальным. Пришло время подшутить над ним».

— Это очень долгий срок. И всё же, вы сказали, что это ваш последний день. Как вы вообще согласились на столетний контракт?

— Передо мной стоял выбор: провести вечность в аду или сто лет проявлять сострадание к убитым горем в обмен на ещё один шанс.

— Ещё один шанс?

— Таким было условие. Я не знаю, вернусь ли я бабочкой или травинкой, но у меня будет ещё один шанс прожить свою жизнь, и попытаться избежать ада.

«Видно я нерправильно оценил этого человека?! Он оказывается полный псих».

— Так как же вы оказались в таком затруднительном положении?

— Я был жутким бабником. Разрушил бесчисленное количество браков, а потом в один прекрасный день оказался не на той стороне пистолета.

«Что ж, у нас больше общего, чем я думал. Я и сам люблю пощекотать замужнюю киску».

Это вызвало у меня легкую ухмылку.

— А потом вы оказалась где? В каком-то месте, похожем на чистилище?

— Казалось, что я нахожусь в своем офисе, но там был парень, одетый как Дэви Крокетт***, который рассказывал мне о моей судьбе. Выбор был лёгким, по крайней мере, так мне казалось в то время. Теперь я разделяю горе других людей бесчисленное количество раз на дню, и каждое из них ранит меня до глубины души. Сто лет пыток, почти миллион дел.

— Бесчисленное количество раз в день? Кто составляет график?

— Я не знаю. Мне сложно следить за временем. В мгновение ока я начинаю работать с кем-то новым, и самое странное, что я знаю о нём всё. Я провожу с ним некоторое время, а затем обнаруживаю, что разговариваю с другим человеком. Эта работа никогда не может быть прервана!

— Но вы же сказали, что она заканчивается сегодня.

— Так и есть. Ты — моя замена.

У меня волосы встали дыбом.

— Простите, что?!

— Да. Ты не заметил, что последние десять недель ты только и делаешь, что выходишь из лифта, и садишься за свой рабочий стол? Наверное, нет.

— Я делаю гораздо больше, чем это! Вы сумасшедший!

— Правда? Ты в состоянии отрицания. Имя Барбара Дилл тебе о чём-нибудь говорит?

«Какого хрена? Откуда он мог о ней узнать? Я всего два раза побывал в её сладкой замужней киске. А какая у неё аппетитная попка... Я просовываю руки ей под блузку, задираю лифчик, обнажая упругие сиськи, чувствую, как она стягивает с меня брюки, и запускаю пальцы в её сочную киску, а затем вонзаюсь в неё. Да, готов поспорить, за этот день я трижды сильно кончил... Наверное, я грезил наяву. Зазвенел звоночек».

— Итак, десять недель назад, мистер Дилл встретил тебя у лифта, и пустил пулю в грудь. Ты умер мгновенно. С тех пор ты не в состоянии это принять.

— Этого не может быть. Вы лжёте! Покиньте мой офис!

— Я вру? — ухмыльнулся он. — А ты попробуй поднять папку с документами у себя на столе. или попытайся вспомнить, что ел в последний раз!

«Мои мысли путались. Внезапно я ни черта не смог вспомнить. Что я ел сегодня? Вчера? Это невозможно. Он меня загипнотизировал или что-то в этом роде? Я не могу поднять папку».

— Итак, мистер Смолдоун, ты готов двигаться дальше?

— Я действительно мёртв?

— Уже́ десять недель, но твоя душа отказывается в это верить.

— И что теперь?

— «Всевышняя власть» решила, что, поскольку тебе было наплевать на разрушения, за которые ты ответственнен, я должен предложить тебе тот же выбор, который был предоставлен мне сто лет назад. Мистер Смолдоун, это твой выбор. Вечность в аду или сто лет, разделяя горе с теми, кто в этом нуждается, в обмен на ещё один шанс. Что ты выбераешь?

— Я не хочу провести вечность в аду. Мы можем заключить сделку?

— Приятно видеть, что ты перешёл от стадии отрицания к переговорам. Наслаждайся следующими ста годами Роско.

И он исчез!

Как будто его там никогда и не было. А я больше не был в своем кабинете, но это был офис. Вошёл молодой человек. Он даже не успел присесть, а я уже всё о нём знап

— Добро пожаловать, мистер Дженсон, присаживайтесь. Что привело вас ко мне? — спросил я, и протянул ему руку.

— Моя дочь умерла, но это не может быть правдой. Всё это жестокая шутка. Вы должны мне помочь.

К тому времени, как он ушёл, я избавил его от отрицания, а моё сердце кровью обливалось. Обычно мне было наплевать на чувства других, но его история меня потрясла.

«Минус один. Осталось чуть меньше миллиона».

Не успел он уйти, как я обнаружил, что нахожусь с другим человеком, в другом офисе. И я опять знал о нём всё.

Прошу, пристрелите меня заново.

— ----------------------------------------------------------------------------------

* GQ (англ. Gentlemen’s Quarterly) — старейший ежемесячный мужской журнал о моде и стиле, бизнесе, спорте, истории успеха, здоровье, путешествиях, женщинах, эротике, автомобилях и технических новинках.

** Бурные двадцатые (англ. Roaring Twenties) — период 1920-х годов в Северной Америке и Западной Европе, ставший синонимом глубоких политических, экономических и социальных перемен.

*** Дэви Крокетт (англ. Davy Crockett, 1786-1836) — американский путешественник, офицер и политик.