Смена

Тэмми меня не слушала.

Я только что вернулся к машине, выписавшись и оплатив счёт.

Когда я протянул менеджеру ключ от номера через стойку, он проигнорировал его. Вместо этого он встал, подошёл к стене за своим столом и щёлкнул выключателем. На стенах замигал красный отблеск. Я обернулся, думая, что это может быть полицейский фонарь, но это он включил мигающий знак "Вакансия".

Наш номер, должно быть, был последним свободным, и теперь, когда мы закончили, менеджер пытался сдать его дважды за один вечер. Следующее, что он сделал, это поднял трубку, нажал две цифры, сделал паузу, а затем сказал:  — Дорин? Номер Три. Срочно!

Только после этого он вернулся к стойке с моим счётом. Расплатившись и вернувшись к своей машине, я увидел тележку горничной уже перед открытой дверью комнаты, где мы с Тэмми провели последний час.

Я сел в машину, поблагодарил Тэмми за прекрасно проведенное время и сказал ей, как хорошо мне с ней было. Как обычно, она не слушала меня, потому что была полностью поглощена своим телефоном. То же самое было и по дороге в мотель. Как будто наше время, связанное друг с другом, было лишь временным отвлечением от её бесконечных переписок с подругами.

Я старался, чтобы мои слова звучали искренне, но на самом деле я только делал вид. Я чувствовал себя расслабленным и удовлетворённым, потому что она знала, как нажать на мои кнопки и заставить меня кончить. В ответ я обычно дарил ей пару хороших оргазмов. В наших отношениях не было ничего большего, чем это.

Когда я закончил свое небрежное выражение благодарности, я увидел, как другая машина быстро въехала на стоянку недалеко от моей машины. Я не волновался, потому что большинство огней на стоянке мотеля выгорело, и я аккуратно припарковался на участке, настолько тёмном, что никто не мог сказать, какого цвета была моя машина, не говоря уже о том, чтобы увидеть мои номерные знаки.

Новая машина стояла почти прямо перед офисом, поэтому она была залита белым светом, подчеркнутым мигающей красной надписью "Вакансия". Я видел, как из машины вышел мужчина и быстро направился в офис. Пока я возился с ключами, мужчина вышел из офиса. Он зарегистрировался почти так же быстро, как и я. Его пассажирка, женщина, вышла из машины и побежала к нему. При этом она вертела головой во все стороны.

Она напомнила мне, как я в первый раз встречался с Тэмми. Я оглядывался так же, как и она сейчас, потому что до смерти боялся, что кто-нибудь меня увидит. Тэмми же не заботило ничего, кроме мести своему неверному мужу.

Я опустился на своё место, наблюдая за женщиной. Я знал, что нахожусь в темноте и она не может меня видеть, но не было смысла рисковать.

Женщина шагнула в полосу белого света, табличка "Вакансия" вспыхнула ярко-красным, и её встревоженное лицо было чётко освещено.

Моё сердце остановилось. Это была Хелен.

Через две секунды они были у двери номера. Горничная уже 

ушла. Моя жена вошла в комнату, и дверь за ними закрылась.

Моим первым побуждением было выскочить из машины, выломать дверь, избить мужчину до полусмерти и притащить Хелен за волосы к моей машине. Но я взял себя в руки и глубоко вздохнул. Я посмотрел на Тэмми, не видела ли она чего-нибудь. Она была полностью погружена в телефон.

Когда я успокоился, мне стало страшно. У меня перехватило горло. Мне казалось, что кто-то душит меня до смерти. Таковы были мои физические и психические реакции на осознание того, что я могу остановить Хелен до того, как она изменит, но если я это сделаю, это разрушит наш брак.

Я завёл машину, потому что не доверял себе. Если бы я остался там, я мог бы сделать то, о чём буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Я быстро поехал в торговый центр, где Тэмми оставила свою машину. Как обычно, я припарковался на несколько рядов позади. Она почувствовала, что машина не двигается, подняла глаза, увидела, где мы находимся, и открыла дверь.

— Пока.  — Пока.

Секунду спустя она исчезла из моего поля зрения. Я оглядел стоянку и никого не увидел. Я закричал, а потом не выдержал и разрыдался.

Я так сильно стукнул по рулю, что у меня заболела рука. Мне тоже хотелось стукнуть себя по голове, достаточно сильно, чтобы прогнать мысли, которые дико носились в моём мозгу.

Я не знаю, сколько времени прошло, пока я не успокоился. Я не смотрел на часы, но знал, что теперь у меня осталось на один вопрос меньше. У горничной не было времени сменить подстилки, так что она, вероятно, просто застелила поверх. К этому времени Хелен уже вымазалась в высохшем поту, который мы с Тэмми оставили там. Я подавился этой мыслью.

Я заставил себя выбросить этот образ из головы и подумать о том, что будет. Какие у меня варианты?

Я мог бы немедленно отправиться домой, заплатить миссис Рейнольдс и отправить её домой. Я мог бы пропустить пару стаканчиков, прежде чем Хелен вернётся домой. Когда она увидит мою машину в гараже, у неё будет время отрепетировать свою историю, прежде чем она войдёт. Я примерно знаю, как это будет.

Ей нужно было что-то купить в торговом центре. Мне стало интересно, был ли это тот же торговый центр, где я припарковался. Должен ли я объехать вокруг, найти её машину и подождать её?

Хелен тщательно планирует, как и я. Она наверняка купила то, что надо, заранее и держит это в своем багажнике. Покупки лежат в её багажнике в магазинной сумке.

Позже вечером, когда он высадит её у торгового центра, она зайдёт со своей сумкой внутрь и немного погуляет, надеясь встретить кого-нибудь из знакомых, чтобы у неё был свидетель, что она ходила туда за покупками сегодня вечером. Потом она пойдёт со своей сумкой к машине. Вот что я бы увидел, если бы случайно нашел её машину и застал её врасплох.

Она будет удивлена, увидев 

меня, когда вернётся домой, потому что я сказал ей, что должен работать допоздна и не приду, пока она не уснёт. Я подумал, не звонила ли она мне в офис, чтобы проверить, как я, прежде чем уйти из дома. Это не имело значения, потому что мои тылы были прикрыты. Если мой телефон переключался непосредственно на голосовую почту, она знала, что это означало, что я разговаривал с клиентом в нерабочее время. В офисе больше не было никого, с кем можно было бы пообщаться.

После свиданий с Тэмми я всегда спешил обратно в офис и работал пару часов в одиночестве. Я ждал звонка от Хелен о том, что она ложится спать, а затем уходил через некоторое время и ехал прямо домой.

Нет необходимости возвращаться в офис сегодня вечером. Я не думаю, что Хелен позвонит мне из мотеля.

Что мне сказать ей, когда она вернётся домой? Должен ли я попытаться сбить её с толку? Я мог бы начать с того, что спрошу её, что она купила. Была ли она в торговом центре, где работает моя сестра? Видела ли она её? Она, конечно, не будет выглядеть измученной и потной, она примет душ и будет выглядеть свежей, как маргаритка, ради миссис Рейнольдс. Предположим, я бы посмотрел ей в глаза. Что бы я увидел?

Как только я подумал об этой сцене, я понял, что этого никогда не произойдёт. Я никогда не спрашиваю её о покупках. Может быть, мне и сошёл бы с рук однократный вопрос, но после этого антенны Хелен поднялись бы.

Я вздрогнул, представив, как всё будет происходить. То, что началось с того, что я допрашивал её, закончится тем, что она допросит меня. Она не успокоится, пока не узнает, что у меня на уме. Я бы попытался замолчать, но всё закончилось бы так же, как и всегда. Она бы нашла способ заставить меня всё рассказать.

Она бы призналась и объяснила мне свои причины для обмана. Она, вероятно, признала бы, что они недостаточно хороши.

Единственной достаточно веской причиной была бы месть, но это было не так. Если бы она знала, что я в мотеле, и намеревалась отомстить мне, она бы подошла к моей машине, держа мужчину за руку, и плюнула в моё окно, прежде чем войти в номер.

Она также обернулась бы у двери и показала бы мне средний палец, прежде чем войти. Если бы я начал ломать дверь, она бы вызвала полицию и позволила мне провести ночь в тюрьме.

Нет, она понятия не имела, что я там был. Она была там для себя. Почему? Разве меня было недостаточно для неё? Она никогда не казалась неудовлетворённой в постели. Если ей хотелось чего-то особенного, она всегда говорила мне. Такое случалось редко.

Хелен обычно была оптимистичной и позитивной. Она всегда улыбалась. Я попытался вспомнить, нет ли каких-либо признаков того, что она была недовольна мной.

Внезапно меня осенило.

Около месяца назад она 

спросила меня, не надоедает ли мне с ней. Я сразу же и решительно сказал ей, насколько безумно это звучит. Она была и всегда будет самой волнующей в моей жизни.

Теперь меня словно ударило молнией, откуда взялся этот вопрос. Это не было недовольством. Это было разочарование.

Сколько раз она оставалась разочарована? Я вспомнил парочку, но, вероятно, их было гораздо больше. Она была в прекрасном настроении, но я устал. Она никогда не критиковала меня, но была разочарована. Однажды она заметила, что раньше я требовал так много любви, что временами это её утомляло, но теперь, казалось, она хотела этого больше, чем я. Я сказал ей, что это не так. Разве я не доказывал, как сильно вожделел её каждый раз, когда мы занимались любовью?

Но она чувствовала, что что-то не так. Я усердно работал, играл с детьми, делал что-то по дому, как всегда, но теперь у меня была посторонняя забота: Тэмми. Я никогда не думал об этом раньше, но у меня было столько же секса, сколько и всегда, может быть, даже больше. Разница была в том, что теперь его предоставляли две женщины, поэтому одной из них отказывали, она расстраивалась и сомневалась в себе.

Хелен так же красива и сексуальна, как любая женщина на десять-пятнадцать лет моложе. Я был уверен, что к ней иногда приставали в офисе. Поскольку я больше не ухаживал за ней так, как раньше, она, вероятно, задумалась о своей привлекательности как женщины. Это сделало её уязвимой для внимания того, кто воспользовался её ослабленной защитой.

Как только она решила уступить ему, я уверен, что она подготовилась. Она продумала покупки в торговом центре или придумала другую схему, которая была ещё более надёжной.

Она знала, что миссис Рейнольдс нянчится только с несколькими семьями и доступна в короткие сроки в большинстве буден. Точно так же, как это сделала Тэмми, она, вероятно, исследовала все отдалённые дешёвые мотели, чтобы они с мужчиной могли ездить из одного в другой, пока не найдут свободное место.

Как только она закончила приготовления, всё, что Хелен нужно было сделать, это дождаться следующего раза, когда я позвоню ей и скажу, что мне нужно работать допоздна. Это было сегодня вечером. Закончив разговор со мной, она позвонила своему ухажёру, а затем миссис Рейнольдс. Она была уверена, что вернётся домой задолго до меня, но даже если бы я случайно вернулся домой, у неё наверняка был план, как это представить.

Она никогда не предполагала, что я буду покидать мотель в то же время, когда они регистрировались. Откуда ей было знать, что её вероломный муж решил, что никому не причинит вреда, если он поможет Тэмми отомстить мужу, а затем продолжит трахать Тэмми безо всякой причины, кроме того, что она другая и немного отличается от Хелен? Она определённо не была ни красивее, ни лучшей любовницей. Мне нравилась Тэмми, но я не испытывал к ней никаких особых чувств. Не 

было никакой причины для моего романа. Почему я увидел это только сейчас?

Если бы я столкнулся с Хелен по возвращении домой, она бы заплакала, и я бы заплакал. Она бы во всём призналась, и я бы во всём признался. Мы простили бы друг друга и пообещали бы никогда больше не обманывать. И с тех пор мы жили бы несчастливо — по крайней мере, до тех пор, пока дети не уедут в колледж. Это было бы ужасно для Хелен, но сейчас я не думал о ней. Я эгоистично думал только о себе. Я был бы уничтожен.

Почему? В конце концов, она обманула, и я обманул. Мы были квиты. Чаши весов были уравновешены.

Не совсем.

Я бы получил двойной удар. Меня всегда будет преследовать образ Хелен, украдкой оглядывающей парковку, когда она бежала к двери, чтобы лечь в ту же кровать, в которой мы с Тэмми были несколько минут назад.

Но было бы и кое-что в миллион раз хуже: её глаза.

Восхищение и обожание, которые всегда исходили от них, исчезнут. Её любовь ко мне была такой сильной, что иногда я чувствовал, как она излучает тепло. Это заставляет меня радоваться, что я жив и что я её мужчина. Я благодарил каждое воскресенье за то, что был благословлён с ней.

Как только она узнает, что я сделал, глаза Хелен больше не будут видеть во мне особенного и непохожего — лучшего мужа, отца и любовника в мире, как она любила мне напоминать.

Она смогла бы разыграть спектакль для меня и детей, а также для нашей семьи и друзей. Но я знал, что будет много раз, когда мы будем одни, и она устанет, она ослабит свою бдительность, и я увижу боль и печаль от потери её полной уверенности, безопасности и доверия ко мне.

Вот почему мне пришлось бы развестись с ней, как только дети уедут. В одиночку я не смогу смотреть в эти глаза каждый день. Она боготворила меня, и я принимал это как должное. Я принимал её как должное. Каждый раз, когда её глаза покажут мне, что я испортил, это было бы как удар в сердце.

Нет. Всё должно быть совсем не так. Она никогда не узнает, что я сделал или что я знал. Её жизнь станет лучше, чем когда-либо. Неважно, сколько денег мне придётся оставить на столе, с этого момента я буду каждый вечер приходить домой на ужин. Я не часто совершал деловые поездки, но всё это теперь позади. Мы не настолько нуждаемся в деньгах.

Я собираюсь прилипнуть к ней, как клей, чтобы она даже не подумала о том, чтобы снова уйти от меня. Она получит от меня больше секса, чем порнозвезда. Я не остановлюсь, пока она не скажет мне, что ей слишком больно, чтобы продолжать. Я буду подсчитывать, сколько раз в месяц я заставил её кончить, и постараюсь побить рекорд так часто, как только смогу.

Мы будем вместе 

делать то, чего никогда не делали. Как-нибудь вечером мы соберёмся сесть и написать списки желаний, а затем вместе поработать над ними. Она будет сиять.

На мгновение я задумался, будет ли Хелен когда-нибудь сожалеть о своей измене, наслаждаясь своей очаровательной жизнью с мужем, которого она считает верным, и нашими замечательными детьми. Наверное, нет, если она такая же, как я. Когда я был с Тэмми, я никогда не думал о Хелен. Я знал, что она никогда не узнает, и то, чего она не знает, не причинит ей вреда.

Хелен наверняка будет чувствовать то же самое. Я её счастливый, верный муж, а она моя преданная жена. Поскольку это случилось всего один раз, это ничего не значило. Если у неё и будет какая-то вина, она отпустит её, загладив её передо мной за недели или месяцы. В конце концов, всё это исчезнет из её сознания, и она сможет забыть, что это вообще произошло.

Но не я. Я уже знаю, что, как бы я ни старался выбросить это из головы, я никогда не забуду тот вечер, когда она зашла в номер после меня.