История одной пуговицы или Эро истории Часть 2

Я никогда не смог понять, как и почему мне удалось выжить. Ответ на этот вопрос пришел ко мне, когда я прочитал досье, которое люди в деловых костюмах положили передо мной на стол через неделю после происшествия.

Жадность.

Именно она спасла меня, хотя моя фамилия никак не связана с Гекко. Следует отметить, что это была жадность ученого, которого подозревали в попытке продать синтезированную версию токсина иностранным агентам, предположительно действующим против интересов США. Этого ученого, к счастью, задержали агенты ФБР и "убедили" произвести практически безвредный плацебо со всеми неприятными побочными эффектами, но почти без летальной токсичности настоящего вещества. Это было необходимо для спецоперации по задержанию иностранных агентов.

Конечно же, ни ФБР, ни сам ученый не ожидали того, что лаборант украдет плацебо. И никто не предполагал, что это плацебо окажется в руках разъяренного дуэта и будет использовано против круга предательских друзей и соседей.

Также неожиданным было решение Уиллы позвонить в службу спасения и сообщить о случае отравления в нашем доме, прежде чем она легла ко мне в постель, чтобы ждать смерти. Естественно, мы оба были без сознания, когда сотрудники службы спасения проникли в наш дом и начали проводить лечение. И ни один из соседей, похоже, не заметил мужчин в обычной одежде, которые говорили с полицией и службой спасения перед тем, как выломать нашу дверь.

Только после этого стало ясно, что соседи ошибочно подумали, что произошел скандал из-за Риты и ее интрижек, а экстренные службы по какой-то причине обратились не по адресу. Конечно же, никто из них не поверил в версию ФБР о утечке газа. Как насмешливо заметил старый сосед напротив, "какая утечка газа требует ношения химических костюмов?"

Шум и суета немного утихли, когда стало известно, что четверо наших соседей погибли. Но я не знал об этом, когда проснулся в туманное утро понедельника.

• • •

Тремя месяцами ранее

Когда я очнулся с ощущением опилок во рту, первая мысль была о том, какой ад выглядит нормальным. После всего огня и серы, которыми миссис Дюбуа угрожала таким детям, как я, ад оказался не таким уж и страшным. Только вид Уиллы, подключенной к аппаратам рядом со мной, говорил мне, что я все еще жив.

Неважно, какой идиотизм меня окружает, я не допущу ничего или кого-либо отделить меня от моей жены. Через две секунды после того, как мне удалось добраться до кровати Уиллы, раздался тревожный сигнал.

"Нет! Оставайся со мной! Не сдавайся!"

Я крепко сжимал слабую руку Уиллы в своей ладони, когда врач и медсестры прибежали к нам.

"Мистер, вам придется отпустить ее руку. Нам нужно лечить ее".

Я наблюдал, как они убирают руку Уиллы и закрывают занавески, разделяющие наши кровати. Я прислушивался, молясь, чтобы доктор не сказал слово "время...".

Казалось, что прошло целое веко, когда появились врач и медсестры. Видя беспокойство на моем лице, врач подошел ко мне.

"Это ваша жена?"

Я кивнул, от волнения на мгновение потерял дар речи, он улыбнулся ободряюще.

"Ваша жена выздоравливает. Задержка введения антитоксина замедлила процесс выздоровления, но она должна полностью поправиться. Настоящая травма была нанесена плоду и привела к выкидышу..."

Шум крови заглушил слова врача. Вспоминание о словах Эштона об "их ребенке" заставило меня напрячься. Как долго Эштон изменял моей жене? Ярость охватила меня, хотя разум говорил мне, что я не вправе судить, учитывая свою роль в этом беспорядке.

Только через некоторое время удалось мне разжать кулаки и вернуться в постель. Несмотря на очевидные признаки измены со стороны моей жены, я все еще чувствовал себя слишком виноватым, чтобы осуждать ее. Сейчас не время для этого, особенно когда она все еще без сознания и у меня нет возможности выслушать ее точку зрения.

Я попросил позвонить сестре Уиллы, чтобы узнать о состоянии наших детей. Ей было интересно узнать, что произошло, но она решила не давить на меня, когда я упомянул, что мы все еще находимся в больнице.

Позже в тот же день мне рассказали полную историю произошедшего в тот субботний день. Я был потрясен, когда медсестра привела ко мне пожилого человека, почти лысого, которого я не знал. Он представился агентом ФБР и успокоил меня своими словами о том, что вернется, чтобы рассказать мне и Уилле больше информации как только нам станет лучше.

Мне показалось, что из моих легких высосали весь воздух, когда он рассказал, что в той ужасной ночи пострадали не только мы с Уиллой. Бекки, Элейн и Лиза погибли в автомобильной катастрофе вместе с Эштоном. Рита едва выжила и находилась на аппарате искусственной жизнеобеспечения. Доктор предупредил, что шансы на ее пробуждение очень малы.

Из ограниченной информации, которую смог предоставить агент, и множества догадок я составил свою версию произошедшего: Уилла отравила нас обоих, а Эштон сбежал после того, как услышал ее признание. Он попытался исправить ситуацию и вернуться домой, когда стало ясно, что Уилла не намерена уехать с ним. Это чистая догадка с моей стороны, но другого объяснения тому, что Эштон был в машине с Ритой, Элейн, Бекки и Лизой в момент аварии, нет. Агент также упомянул о течи в тормозной системе, что может быть причиной этой трагедии, над которой сейчас ведется расследование.

Я закрыл глаза, и перед моим взором разыгрались ужасные сцены. В гараже я обучал группу женщин основам автомобильного саботажа. Их целью было подставить Эштона, чтобы он вынужден был платить алименты, но они неожиданно погибли от несчастного случая, вызванного поломкой машины Риты. Я осознавал свою частичную ответственность за происходящее.

Из кровати до меня донесся любопытный звук. Это было похоже на бульканье – моя жена Уилла просыпалась. Она медленно открыла веки, и я немедленно вызвал врачей. Когда персонал пришел к нам, агент понял, что дальнейшие вопросы бессмысленны, и ушел. Моя неверная жена была спасена, и это было неожиданно.

• • •

Между мной и Уиллой царила тишина. Было странно держать ее руку, когда она без сознания; казалось, что этот жест был запрещенным для меня, когда она была при деле. Мы оба молчали, после того как я уверился, что дети находятся у ее сестры.

"Что случилось?" - наконец проговорил я.

Уилла сжимала пальцы в кулак и ее левая рука лежала на одеяле. Она была явно взволнована, это было типично для нее.

Я вкратце рассказал о происшедшем с нашими соседями. Ее лицо побледнело, а глаза наполнились слезами.

"О Боже! Я не хотела их убивать!" - простонала она и затем расплакалась.

Мой взгляд стал серьезным. Это было неправдой, по крайней мере, Уилла несла ответственность лишь частично. Тем не менее, я почувствовал желание наказать свою изменяющую жену-убийцу. Но через три минуты я вскочил и попытался обнять ее.

"Тсс... Ты не виновата. Они погибли в автокатастрофе, а не от яда".

"Но я рассказала Эштону о том, что пироги были отравлены, и поэтому они оказались в одной машине! Все из-за меня!"

Я заметил, как Уилла напряглась и отодвинулась, когда упомянул имя Эштона. Она фыркнула и обвинительно посмотрела на меня, слезы готовые выступить из ее глаз. Ее взгляд кричал: "Правда? После всего, что ты сделал моим друзьям?"

"Когда ты узнала о девушках?"

"Ты хочешь спросить, когда я начала спать с Эштоном, правильно?"

"Да, черт возьми!"

"Это имеет значение? Ты изменял моим подругам последние полгода!"

Я был шокирован и ошарашен и не смог ответить. Между нами царило молчание.

Тишина была прервана Уиллой. С холодным и отстраненным тоном она рассказала, как нашла старинную пуговицу от пиджака, который она мне подарила на нашу первую годовщину, когда помогала Рите убирать шкаф для благотворительной распродажи почти два месяца назад.

Это была почти та же история, которую она начала в тот роковой субботний вечер. Только теперь я знал, что Лиза стала соучастницей этой истории из-за угрызений совести. Именно Лиза рассказала все Эштону. Но Лиза не предвидела, что Уилла и Эштон сойдут с ума, стремясь отомстить.

"Сначала мы были просто жертвами, искали способ отомстить нашим неверным партнерам. Но однажды, после изрядного количества выпитого вина, Эштон приблизился ко мне. Я хотела его оттолкнуть, но когда подумала о тебе с Ритой и всеми другими девушками, я потеряла голову".

Глядя мне в глаза, Уилла произнесла с уверенностью: "Да, я провела ночь с ним. А потом он рассказал мне, что Рита не приносила ему такое удовольствие с самого начала их брака".

Увидев боль в моих глазах, Уилла насмешливо улыбнулась.

"Ты чувствуешь боль, дорогой? Но она ничто по сравнению с тем, что я испытала, когда Лиза рассказала мне правду о тебе, подонке!"

Я не смог удержаться и вырвалось из меня:

"По крайней мере, я не уничтожал твоих друзей! Каково это – убить своего ребенка?"

Уилла закрыла уши и запинаясь от крика попыталась спастись от звуков. Медперсонал быстро пришел на помощь и вколол ей успокоительное. Затем ее перевели в другую палату. Я прослушал наставления медсестер, но все их слова потонули в образах Эштона и Уиллы. В этих образах я увидел потенциальный ад, который нас ожидал. Взаимное мучение, взаимная ненависть и боль. И мы оба были в этом виноваты.

Только через два дня нам позволили быть наедине. Но перед этим меня предупредили не тревожить жену. К тому времени я немного успокоился, но слабое воспоминание о том, что Рита сказала мне что-то, начало постепенно пробиваться в сознание. Маленькое зернышко страха начало прорастать внутри меня.

Уилла осторожно следила за мной, когда я сидел у ее кровати.

"Когда ты узнала о беременности?" – спросил я.

В ее глазах промелькнула боль.

"Примерно месяц назад. Я не была уверена. У меня появились подозрения, когда почувствовала те же симптомы, что были при беременности с Джастином, но я всегда отрицала это. Просто не хотела признавать факт того, что Эштон забеременил меня. Рита все время жаловалась, что они с Эштоном не могут зачать ребенка уже два года после свадьбы. Я надеялась, что это просто ложная тревога. Но тест на беременность разрушил все мои надежды".

"Ты когда-нибудь задумывалась, что это возможно наше дитя?" Уилла посмотрела на меня с недоумением, словно я был безумным. "Но ведь ты делал операцию несколько лет назад, помнишь?" Я медленно покачал головой, и ужас начал охватывать ее лицо. В то же время у меня внизу живота рос страх, по мере того как я все яснее вспоминал слова Риты из одного из ее опьяневших припадков. "Я никогда не делал вазэктомию", - пробормотал я, слезы наполняли мои глаза. "Так... это может быть наше дитя?" "Если то, что сказала Рита, правда, тогда да, это может быть наше дитя". Уилла замерла. "Что сказала Рита?" "Что Эштон был бесплоден". Когда Уилла обняла себя и начала плакать тихо, я попытался успокоить ее. "Она может ошибаться. Она могла солгать". Я искренне хотел верить, что кто-то другой стал причиной беременности моей жены. Что она, что мы не убили своего собственного ребенка. Уилла, подавляя противный хриплый плач, была слишком перепугана, чтобы говорить. Но когда она наконец заговорила, это было то, чего никто из нас не хотел слышать. "Нет! Она не лгала. Я помню, как пару лет назад она вернулась от родителей Эштона после выходных и была очень расстроена. Когда мы спросили ее в чем дело, она просто напилась. Позже, когда я помогала ей заснуть в постели, она начала говорить о том, как бесполезным был Эштон и как он не мог дать ей ребенка для спасения маленького мальчика и что он даже не знал об этом. С тех пор все изменилось".

После этого она стала женщиной легкого поведения в нашем районе. Я просто никогда не могла понять связь. Я никогда не знала".

Уилла скрылась лицом в своих руках и заплакала.

Я только мог беспомощно наблюдать, как Уилла плачет над малышом - нашим ребенком, - которого мы только что обнаружили, что потеряли. Внезапно до меня дошло, что ужасное предупреждение мисс Дюбуа о возможных последствиях имеет гораздо широкое применение. Ад, в котором я оказался, заключался в осознании того, что цепочка событий, начавшаяся с той ночной интрижки с Ритой, привела к гибели четырех людей и одного еще не родившегося ребенка - моего еще не родившегося ребенка.

Позднее в ту ночь я проснулся от истерических всхлипов и спешки медсестер. Там был какой-то кризис, и направление шума указывало на палату Уиллы. Обеспокоенный, я побежал к комнате жены. Медсестры с трудом удерживали борющуюся фигуру на кровати, пока врач вводил ей лекарство, которое вскоре успокоило всхлипы.

Я пристально смотрел на пятна крови, покрывающие простыни Уиллы. Врач отвел меня в сторону, чтобы сообщить о состоянии Уиллы. Я услышал только разрозненные фразы: "эмоциональная нестабильность", "наблюдение за самоповреждениями", "психологическая оценка". Ничто из этого не имело смысла. Все, что я видел - это кровь. Разрывающиеся всхлипы моей жены чередовались с одной мыслью, которая вертелась у меня в голове как мольба.

Все это - моя вина.

Я тонул в чувстве провинности, когда на следующий день пришел агент. Наши друзья и соседи погибли из-за меня. Ну, технически говоря, из-за Риты, которая шантажировала меня, чтобы я научил ее, как повредить ее автомобиль. Очевидно, в хаосе, который возник, когда Эштон вернулся домой и решил отвезти женщин в больницу на своей машине, никто не помнил о том, что Рита сломала свой автомобиль.

Суть в том, что агент не заметил, что тормозной трубопровод был полностью перерезан. Я ясно предупреждал Риту об этом. Она была очень недовольна и с иронией напомнила мне, что она не собиралась убивать своего драгоценного гуся по имени Эштон.

Несмотря на это, я понимал, что виноват и готов был сдаться, когда агент сообщил, что пришел для опроса Уиллы, чтобы выяснить, знает ли кто-нибудь, почему Лиза решила испортить Рите машину. Запись с камеры в гараже показала, что Лиза последней подходила к машине в тот вечер.

"Лиза? Но почему..."

Неожиданный крик заставил нас обратиться к кровати Уиллы, которая очевидно проснулась посреди разговора агента. Уилла с видимым трудом проглотила слезы перед тем как заговорить.

"Лиза чувствовала себя виноватой из-за нашего романа. Она обвиняла Риту и хотела наказать ее".

В ее глазах появился влажный блеск, и она пробормотала хрипло: "Я не представляла, что она имела в виду, когда сказала, что поправит свою ошибку".

Агент неловко посмотрел на медсестр, которая подошла и запретила ему дальнейший опрос Уиллы, указав на ее эмоциональное расстройство. Я представил себе последние моменты в этой машине; когда автомобиль поворачивал на дорогу, ведущую к больнице, тормоза отказали и через несколько секунд они столкнулись с бетонной стеной, которую установили вдоль дороги перед въездом в больницу. Местные власти установили эту стену после нескольких случаев аварийных вождения пьяных людей на парковке больницы и даже частичного разрушения скорой помощи.

Когда стало очевидно, что Уилла не в состоянии быть допрошенной, агент решил уйти, обещав вернуться, когда она будет в лучшем состоянии. Хотя он не раскрыл все детали своих намерений относительно Уиллы, мне было ясно, что информация имела отношение к токсину, использованному Эштоном и Уиллой.

Что я натворил? Этот вопрос не покидал меня. Маленькие моменты запретного сексуального наслаждения за последние восемь месяцев точно не стоили всех страданий и потерь, которые мы пережили на прошедшей неделе.

И вдруг перед глазами промелькнули лица моих детей. Каждая улыбка, каждый конфликт, каждая ссора, которые раньше казались обычными и раздражающими, теперь казались бесценными. Мои дети могут остаться без обоих родителей, а мы с Уиллой можем попасть за решетку. Они ничего не заслуживают такого наказания. Это была моя вина, и я не знал, как нам выбраться из этой ситуации.

Эти мысли продолжали кружиться в моей голове, когда на следующий день Уилла проснулась, а в палату вошла медсестра. Несмотря на все ожидания, Рита была при сознании и просила встречи с нами, или точнее с Уиллой. Медсестра не объясняла нам открыто ее желание увидеть нас, но было очевидно, что Рите уже не осталось много времени.

Я не хотел идти к Рите. Я не хотел видеть в ней человека. Для меня она была всего лишь тварью, разрушившей мой брак и жизни всех наших друзей. Только когда я увидел ее лежащую на кровати фигуру, окруженную проводами и постоянно работающими аппаратами, я понял, почему так не хотел сопровождать Уиллу при ее желании навестить женщину, ответственную за столько горя. Мне было трудно сталкиваться с тем, что я сыграл свою роль во всей этой трагедии. Может быть, я не саботировал автомобиль, и мое участие в этом деле было результатом угроз и шантажа со стороны Риты, но часть ответственности за потерянные жизни лежала на мне.

Уилла, вероятно, ощущала подобный водоворот противоречивых чувств, судя по тому, что ее хватка на моей руке стала болезненной. Она наблюдала, как женщина, причинившая ей так много боли, с трудом делает каждый вдох. Мы стояли у кровати неуверенно, когда Уилла настояла на том, чтобы встать с инвалидного кресла и приблизиться к Рите.

Как будто почувствовав наше присутствие, веки Риты приоткрылись. Когда ее глаза уставились на Уиллу, ее возбуждение возросло и сердцебиение участилось. Ее рука поднялась и словно потянулась к Уилле. Без слов Уилла наклонилась к своей бывшей подруге. Рита шевелила губами, но мы не могли разобрать ни одного слова из-за кислородной маски на ней.

Рита нетерпеливо отодвинула маску в сторону и попыталась что-то сказать.

"Прости".

Глаза Уиллы наполнились слезами, когда она схватила руку подруги и кивнула.

"Просто сконцентрируйся на выздоровлении".

Прежде чем медсестра, услышав тревожный сигнал, выбежала к Рите и заменила ей маску, Рита успела вымолвить последние слова.

"П-помощь. С-спасите".

Бешеный взгляд в глазах Риты медленно затухал, когда Уилла заверила ее, что выполнит все просьбы, хотя она была озадачена именем, которое упомянула Рита. Мы наблюдали, как Рита закрыла глаза и задремала, видимо измученная попытками говорить.

Как только мы вышли из отделения интенсивной терапии, перед нами пронеслась группа медицинского персонала. Практически инстинктивно Уилла схватила меня за руку и повела обратно к кровати Риты.

Мы услышали пронзительный звук сигнализации и увидели медицинский персонал, кто пытался вернуть Риту в сознание. Уилла задыхалась и просила о пощаде, слезы текли по ее щекам. Наблюдать за этой сценой было невыносимо больно.

Беспомощно мы стояли, наблюдая, как женщину, которая разрушила нашу жизнь, объявляют мертвой. Я держал свою рыдающую жену, чувствуя оцепенение. Мы понимали, что теперь все эмоции - ненависть и все остальное - не имеют значения, потому что она уже недоступна для нас.

• • •

Правда - это интересная штука. У каждого своя версия происходящего. И я не говорю о фейковых новостях. Мне самому пришлось осознать гибкость правды, хотя я не представлял этого, просыпаясь в сером рассвете. Агент ФБР так и не вернулся после того, как раскрыл информацию о Лизе. Через три дня состоялось заседание суда.

Мне никогда не приходило в голову, что эти параноидальные заговорщики могут быть правыми. Но с другой стороны, я никогда не сталкивался с людьми в форме, с оружием и удостоверениями, которые удалось получить отдельную комнату для "беседы" в больнице. Им даже удалось противостоять протестам лечащего врача и медицинского персонала, чтобы Уилла оказалась в палате, хотя и на инвалидном кресле.

Уилла посмотрела на меня с тревогой, скривив брови, а мужчины, которые привели нас в эту отдельную комнату, молчаливо изучали нас. При каждой минуте тишины мы все больше начинали волноваться. Может быть это начало долгих лет заключения? Что случится с нашими детьми? В то время как горечь поднялась ко мне в горло и вызвала тошноту, я принудил себя глотнуть слюну после того, как старший из двух мужчин произнес несколько слов.

"Я предполагаю, что ни у кого из вас не было контакта с органами власти, кроме представителя ФБР", - заявил агент. Он чуть-чуть расслабился, когда я кивнула головой; мое горло было сжато так, что я едва могла говорить. Я выдавила слова из себя, когда он обратился к Уиллу.

"Моя жена не виновата, я сам виноват..."

"Послушайте, мистер Майлз, мы знаем о всех ваших поступках. И это значит все то, что вы оба делали".

В то время как мы с Уиллой ужасно смотрели друг на друга, один из младших агентов заговорил.

"Но если мы прийдем к соглашению уже сегодня, то вы можете почувствовать себя очень удачливыми и избежать обвинения в непредумышленном убийстве".

На лице младшего агента промелькнул призрачный след улыбки, глаза Уиллы расширились и я тяжело проглотила.

"Итак, давайте проясним некоторые детали. Вы полагали, что оба были подвергнуты воздействию повышенной дозы синтезированного ботулинического нейротоксина. Это произошло частично благодаря вашему соседу, который работал в лаборатории третьего уровня. Но то, чего вы не знаете, это то, что такой синтезированный токсин и антитоксин никогда не были официально разработаны и не существуют. По крайней мере, официально. Ученый, принимавший участие в создании обоих препаратов, находится под стражей после того, как служба национальной безопасности успешно помешала его попытке продать токсин иностранной организации. Если бы продажа состоялась, эта иностранная организация могла преследовать цели, которые серьезно подорвали бы безопасность страны".

Его партнер нетерпеливо продолжил:

"Давайте просто скажем, что удалось убедить ученого создать плацебо со всеми неприятными эффектами и практически безвредным уровнем токсичности для выполнения операции "жало". Но никто не предполагал, что ваш сосед украдет плацебо и передаст его вашей жене. Когда стало известно о пропаже плацебо, объект был ограничен. Список подозреваемых быстро сузился, но, по-видимому, не достаточно быстро, так как преступник, за которым мы уже готовы были броситься в погоню, был замечен убегающим на автомобиле и после короткой погони разбился. Команда на месте перехватила звонок вашей жены и отправила команду. Вас обработали антитоксином, хотя вы получали только плацебо. До этого момента полагалось, что плацебо абсолютно безопасно. Однако оказалось, что даже незначительная токсичность вызывает действительно неприятные последствия. Благодаря вам двум ученый смог проанализировать силу воздействия плацебо и отфильтровать остатки токсичности из формулы. И вот мы здесь, устраняя последние осколки".

Судя по выражению лиц, которые сопровождали его последнее заявление, было очевидно, что он имел в виду нас, когда говорил о "последних осколках". Мне казалось, что наши лица выражали полное изумление, но предсказуемо они проигнорировали нас и продолжили свое небольшое представление и рассказ. Если бы это случилось в другое время, я бы просто попросил колу и попкорн. Ощущение того, что мы стали объектами экспериментов с неизвестным плацебо, превосходило любые фильмы уровня "Б", которые когда-либо показывали по телевизору.

"Если ваш сосед выжил бы в автомобильной аварии, он вероятно присоединился бы к своему товарищу по заключению. В ближайшем будущем у них было бы мало шансов на повторное обретение свободы".

В этот момент я больше не мог сдержаться и открыл рот, чтобы заговорить. Но Уилла опередила меня.

"Но какое это имеет отношение к нам?"

Вопрос Уиллы поразил агентов, хотя действия Уиллы за последние несколько недель, вероятно, удивили всех нас.

"Ну, потому что если кто-то из вас случайно упомянет о синтезированном токсине, плацебо или операции "жало", то вы будете представлены как новая соседка вашего покойного соседа, миссис Майлз".

Уилла посмотрела на меня с испугом в глазах.

"Итак, Джон, давайте не пугать маленькую леди. Мистер Майлз, скажем просто, что вам обоим повезло. Участие миссис Майлз и мистера Хейноуса в отравлении ваших соседей и друзей будет записано только в секретных документах. Они не будут раскрыты в ближайшие 50 лет."

"Много лет могут пройти, прежде чем они будут разоблачены, и даже после этого они могут никогда не быть опубликованы до тех пор, пока будет требоваться правдоподобное отрицание".

"Что касается вашей роли в автомобильной аварии, то хотя вы несете определенную ответственность за передачу информации для саботажа автомобиля, мистер Майлз, на самом деле вы никогда не работали над этим транспортным средством. Были найдены только отпечатки пальцев миссис Хейноус и миссис Смит".

Я услышал задохнувшийся вздох Уиллы, когда она осознала полную правду об аварии, в результате которой погибли её друзья. Я покрепче сжал её трепещущую руку. Мы стали соучастниками в смерти наших друзей и соседей. Может быть, мы были самыми беспомощными и невольными участниками, но все же участниками.

"Итак, вот как будет представлена официальная версия. Произошел несчастный случай с пищевым отравлением, который произошел на вечеринке из-за порчи еды. Вы и миссис Майлз были спасены спасательной службой, которая на самом деле была нашей командой. Мистер Хейноус пытался спасти свою жену и её друзей, но они погибли в трагической автомобильной аварии. Несчастный инцидент для вашего маленького района. Но это всего лишь неудача".

"Но агент ФБР..."

"... был проинформирован и будет придерживаться официального заявления".

Старший из них наклонился вперед и пристально посмотрел на меня и Уиллу.

"Никакого синтезированного яда. Никакого фальшивого лекарства. Никакой операции "жало". Просто неудача".

"Успокойся, Джо. Ты только пугаешь их обоих".

Младший полицейский попытался выступить в роли дружелюбного чиновника.

"Нет причин для беспокойства, мистер и миссис Майлз. Нам просто нужно, чтобы вы подписали эти документы, подтверждающие, что вы не знаете ничего о синтезированном яде, фальшивом лекарстве или саботаже. Однако, если информация о этом деле просочится и будет прослежена до кого-либо из вас, вас задержат в соответствии с Патриотическим актом 2001 года".

Я взглянул на Уиллу, когда она смотрела на двух мужчин. Я знал, что она будет сталкиваться с последствиями этой сделки, которая лежала перед нами на столе. В обычных обстоятельствах Уилла никогда бы не согласилась на такую сделку. Но сейчас все было необычно, далеко от нормы. Когда она повернулась и посмотрела на меня, я понял, что мы оба пришли к компромиссу. В этой ситуации не было места для справедливости или правды - мы могли положиться только на себя.

Подписав целую гору документов, мы упали на спинки стульев, измученные как физически, так и эмоционально. Двое мужчин собрали все бумаги и уже готовились уйти, когда один парень по имени Джо остановился. Он взглянул на Уиллу и вытащил тонкую папку из груды документов в своих руках: "Это пришло от адвоката мисс Хейноус. Мы не смогли найти близкого родственника, который мог бы управлять ее имуществом и не вызывать подозрений. Она просила вас встретиться перед своей смертью, чтобы вы могли заботиться о ее наследстве".

Его глаза перемещались между нами, прежде чем зацепиться за Уиллу со скептицизмом. Было ясно, что он знал все о том, что произошло между мной и друзьями Уиллы.

Уилла удивила нас всех тихим "да" и взяла папку.

После ухода детективов я оставил Уиллу одну с папкой. Впервые я полностью не знал личные дела Риты и историю ее отношений с моей женой.

Когда я вернулся к кровати Уиллы, меня тревожило то, что она вытирала слезы с красными глазами, рассматривая небольшую фотографию, лежащую на закрытой папке.

"Что случилось, Уилла?" спросил я, видя, что она задумчиво жует губу. Наметившаяся конфиденциальная беседа с Ритой явно препятствовала ей раскрыть больше секретов.

"Уилла, если ты не будешь делиться информацией со мной, никакие проблемы не решатся", добавил я, почти готовый уйти.

Однако Уилла тяжело вздохнула и решилась начать рассказывать мне историю Риты. Я внимательно слушал, сохраняя уважение к памяти умершей женщины.

"Рита всегда была игривой даже в школьные годы. После поступления в группу поддержки эта черта только усилилась. Она переспала с несколькими парнями, но ещё не стала известной своеобразной легкомысленностью. А за некоторое время до происшествия она казалось успокоилась после свидания с одним из тихих занудных парней в школе - Стивом, моим двоюродным братом."

Уилла начала задыхаться, вспоминая прошлое, и только когда эмоции переполняли её, она шептала отдельные фрагменты истории.

В тот уик-энд первой предложила поиграть с Ритой Бекки. В конце концов, парень, на которого Рита была заинтересована, только что пригласил её на выпускной бал, и она решила подшутить над возмущенной Бекки. Хотя большинство из нас знало, что она не собиралась принимать приглашение, так как серьезно интересовалась Стивом, отношение Риты раздражало Бекки. И она решила преподать ей урок. Уилла с неохотой включилась в это зловещее мероприятие, так как Стив, её кузен, сердито поругался с Ритой из-за этого приглашения и был глубоко обижен отказом Риты явно проигнорировать его предложение.

Это была вечеринка в честь победы футбольной команды над своим самым жестоким соперником. И все знали, что Рита должна была быть там как представитель группы поддержки. Бекки принесла небольшой пакетик таблеток, которые, по заверениям её подруги, были безвредным стимулятором, который просто развлекал и расслаблял. С помощью других членов группы они добавили эти таблетки в напиток Риты, и все наблюдали, как она начала танцевать на столе.

К тому времени, когда девушки осознали, что что-то не так, Рита, видимо, потеряла сознание, и несколько парней помогли ей уйти в комнату наверху для отдыха. Любая мысль о том, чтобы помочь Рите, которая могла прийти в голову Бекки, была отвергнута при виде того, как Рита бросилась на своего предполагаемого спутника на выпускном вечере, когда они помогали ей уйти в комнату для отдыха. Под руководством возмущенной Бекки группа девушек покинула вечеринку и только обеспокоенная Уилла позвонила своему двоюродному брату и просила его проверить состояние Риты.

До утра понедельника новости распространялись по общественности, но к тому времени ущерб, причиненный Рите, уже стал неисправимым. Стив явился на вечеринку и обнаружил свою девушку без сознания, голой и испачканной спермой в комнате наверху с большинством членов футбольной команды, некоторые из которых обсуждали, стоит ли повторять это второй раз. Его попытка вызвать помощь для Риты закончилась тем, что его избили.

В конце концов, Стиву удалось помочь Рите сесть в автомобиль и отвезти ее в городскую больницу, где она была помещена в палату. Рита проснулась с разрушенной репутацией, родителями, которые осуждали ее за разгульное поведение, и парнем, который едва мог смотреть ей в глаза. Когда через неделю огорченная и молчаливая Рита вернулась в школу, на нее уже навешали ярлык "развратница". Несмотря на попытки группы объяснить ситуацию полиции и провести расследование изнасилования, администрация школы и родители стремились уладить дело тихо.

На Риту оказывали давление школьные власти и общество города, которые хотели защитить свою звездную команду от возможных обвинений. Вся футбольная команда объединилась и заявила, что секс произошел по обоюдному согласию, несмотря на то, что Рита была полностью без сознания во время всего происшествия. Конечно же, помогло то, что отец футболиста был начальником полиции.

Стив получил предупреждение о том, что необходимо избегать распространения "неправдивых" сведений о том, что произошло в ту ночь. Прошел месяц, и именно когда все начинали привыкать к новой обычной жизни, случилась очередная трагедия. Рита обнаружила, что находится на восьмой неделе беременности, однако ей посоветовали прервать беременность из-за венерической инфекции, которую она заразилась на вечеринке и которая могла повлиять на здоровье ребенка.

Серьезный Стив сопроводил ее в клинику для выполнения процедуры аборта и оставил ей письмо, которое она прочитала перед уходом из больницы. В своем письме Стив извинялся за свое отсутствие помощи ей и их ребенку и выразил надежду на то, что она сможет начать все с чистого листа после того, как будет готова покинуть город.

Когда Рита пришла в себя после шока и попыталась связаться со Стивом, она обнаружила, что разговаривает с полицейским, который сообщил ей, что владелец телефона пытался покончить с собой в номере мотеля и был доставлен в ближайшую больницу. Родители Стива отправили его за пределы штата для дальнейшего лечения после объявления о его состоянии "вегетативного".

Рита последовала за Стивом в медицинское учреждение, но, по всей видимости, его родители относились к ней холодно и обвинили ее в том, что он оказался в таком тяжелом состоянии. Через месяц Стив скончался. Похороны не состоялись, родители Стива так и не вернулись в город, хотя выделили Рите часть денег на обучение в колледже Стива.

У Риты произошло психическое расстройство, и ее поместили в лечебницу на полгода. Группа подавленных подруг пыталась посетить ее, но им сказали, что пациентка отказывается принимать гостей. Единственное, что Рита сказала другим девушкам, было, вероятно, "Вы все мне должны", когда она восстановилась достаточно, чтобы вернуться на выпускной перед отъездом в колледж.

"Это была история, полностью неведомая мне до настоящего дня", - произнес я задумчиво.

"Что ты имеешь в виду?", - спросил собеседник.

"Тогда Рита не приняла решение об аборте. Она отказалась от мысли уничтожить жизнь маленького Стива и уехала, надеясь уговорить его покинуть все и отправиться с ней. К несчастью, Стив уже успел уйти на тот момент. Рита нашла письмо от Стива и помчалась за ним. Там она обнаружила без сознания Стива. В панике она вызвала помощь своих родственников, затем полицию. Когда прибыл старый начальник полиции, Рита и родители Стива запугали его, грозя раскрыть скандальные обвинения в изнасиловании со стороны его сына и других членов команды. Потому он решил остановиться на версии, которую выдумали родители Риты и Стива", - объяснил я.

"Итак, твой кузен все-таки не погиб?", - уточнил собеседник.

"Стив выжил, но был в коматозном состоянии. Даже когда Рита принесла их ребенка и положила его на грудь Стива, тот не отреагировал. О боже, я до сих пор не могу поверить, что мы стали причиной смерти Риты и Стива! Это такое страдание", - прошептал я.

Когда я поднял дрожащее тело жены на руки, почувствовалось внезапное переливание эмоций, которое становилось все более знакомым: это чувство вины. Я относился к Рите не лучше большинства мужчин, с которыми она пересекалась за свою короткую жизнь. Уилла фыркнула и медленно отстранилась, понимая, что всю мою рубашку она уже проплакала.

"И что случилось с ребенком?", - продолжил разговор я.

"Рита отказалась отдать ребенка на усыновление, но сама не могла обеспечить ему должного ухода. Хотя ребенок избежал серьезных осложнений от венерической инфекции, которую Рита подхватила после происшествия, его здоровье оставалось слабым. Поэтому, когда родители Стива предложили усыновить своего внука, Рита согласилась. Но при этом она поставила определенные условия: она хотела видеть ребенка хотя бы раз в год, даже если не могла публично признать его своим сыном. Каждый год она утверждала, что навещает свою тетю в Флориде, но на самом деле она навещала Стива и своего сына", - завершил я рассказ.

"А родители Стива не возражали?"

"Сначала нет. Но я думаю, что преданность Риты Стиву и их ребенку тронула их. Когда Рита наконец вышла замуж за Эштона, они были рады за нее и благословили ее".

"Я думаю, что на какое-то время Рите стало лучше, но это продолжалось недолго. У Стива-младшего обнаружили редкую форму лейкемии, и он нуждался в пересадке костного мозга. Рита прошла обследование, но совместимости с ним не было. Когда анализы родителей Стива показали, что они тоже несовместимы, Рите пришла в голову мысль о том, чтобы зачать ещё одного ребенка в надежде найти подходящего донора для своего сына".

"Но она узнала, что Эштон бесплоден?"

"Не сразу. Она узнала об этом только через несколько месяцев после безрезультатных попыток забеременеть. Она подумала, что это может быть результатом инфекции, но после прохождения теста оказалось, что проблема не в ней".

"То есть, она подозревала Эштона?"

"Возможно, у нее были такие подозрения. Но она подтвердила их только в эти выходные на семейной встрече".

"И тогда она сошла с ума?"

"Нет, Стив побудил ее к этому шагу".

"Но он же был безгласным?"

Очевидно, Стив мог понимать речь и общаться при помощи нового программного обеспечения, которое отслеживало движение глаз. Ему потребовалось около 12 лет для освоения коротких фраз. Показалось, что он осознал необходимость помочь своему сыну и попросил провести тестирование. Рита рассыпалась, когда увидела его набор слов "тест" и "спасти сына"".

"Стив не подходил?"

"Нет", — вздохнула Уилла и покачала головой. "Судьба была безжалостной. Стив мог быть подходящим донором, и конечно же он хотел спасти своего сына. Его родители не могли отказать ему, но они столкнулись с дилеммой: отказать своему маленькому внуку в помощи или подвергнуть риску своего сына. Стив добился своего и пожертвовал своим костным мозгом для спасения сына. Он даже настоял на заморозке некоторых стволовых клеток в надежде, что они понадобятся Стиву-младшему в будущем. Казалось, будто он предвидел, что сам не выживет..."

"Он не пережил?"

"Нет, его иммунитет был уже ослаблен. После операции он заразился инфекцией и умер через месяц. Он успел увидеть своего сына в последний раз и умер с улыбкой".

Уилла кивнула, глаза ее наполнились слезами.

"Именно это вызвало Риту нарушиться. Она обвинила всех нас в том, что произошло с ней и Стивом, даже в том, что Стив-младший вырос без полной семьи. Именно тогда она отказалась от своего брака. Тогда она отказалась жить. Ведь ничто и никогда не могло исправить эту трагедию, которая преследовала ее после этого глупого поступка."

Я не знал, что сказать. Стоит ли быть честным и признать, что на каком-то уровне я согласен? Чувство вины перед женщинами, включая Риту, заставляло меня чувствовать больше сочувствия? Одна мысль заставила меня задуматься.

"Вот почему Рита выбрала мужчин всех своих подруг в качестве мишеней?"

Уилла задумчиво посмотрела. "Возможно. Она сказала, что хочет, чтобы мы все поняли, каково это быть лишенным любви и жить в аду".

Я прикусил язык. Что я должен был сказать? Я считал себя удачливым, получив возможность попробовать дам. В конце концов, шутка лежала на моей совести. Я был частью извращенного плана мести и это принесло мне неприятности.

"Так что она просто хотела отомстить? Это то, что говорится в этой истории?"

"Нет, она надеялась, что если с ней что-то случится, я помогу заботиться о маленьком Стиве. Она знала, что я не решусь участвовать в розыгрыше. Если бы я знал, что этот розыгрыш разрушит моего друга, кузена и испортит жизнь маленького мальчика, я никогда бы не позволил этому случиться. Я никогда бы не стоял безучастно и не присоединился к остальным".

Мы окутаны атмосферой трагедии, и внутри нас царит молчание. В голове у каждого из нас, вероятно, возникает одна и та же мысль: что бы мы сделали, если подобное столкновение судеб произошло бы в нашей жизни? Будем ли мы так же решительными, как Рита?

"Ты сможешь это сделать? Поможешь с мальчиком?" - спросила меня.

Прежняя Вилла никогда не колебалась бы перед таким вызовом. Но здесь и сейчас Вилла рядом со мной показала свою человеческую природу, она такая же, как все мы, подвержена приступам ненависти и гнева. Я даже не знал, смогу ли я думать об Эштоне без испытания гнева, несмотря на сложные отношения между нами.

"Я думаю, да. Я должна это сделать как в долгу перед Ритой, так и перед Стивом. Я не буду вторгаться в его жизнь, но сообщу тете и дяде, что я всегда рядом и готова помочь с маленьким Стивом".

Я никогда не ощущал, насколько мне не хватало этого спокойствия, которое вернулось в ее глаза.

"Я знаю, о чем ты думаешь. Я не буду отрицать это. Будет больно. Когда я вижу маленького Стива, вспоминаю Риту, прошлое, все то, что мы прошли. Я всегда буду испытывать боль при мыслях о тебе и девочках. Но думаю, что это нельзя сравнить с тем, через что прошла Рита".

Комок страха скопился у меня в горле при упоминании наших романов с другими женщинами. Это конец для нас?

"И что же теперь делать?" - вырвалось из меня.

Едва узнал свой голос.

Вилла посмотрела на меня серьезным и решительным взглядом, который всегда заставлял меня подчиняться.

"Мы берем по одному дню за раз. Мы... мы собираем осколки и пытаемся их сложить обратно".

"А что, если все уже никогда не будет таким же?"

Мое сердце замерло, когда моя супруга на мгновение замолчала в ответ на мой вопрос. Что со мной не так? Мне хотелось исчезнуть прямо сейчас.

"Возможно, мы уже никогда не будем идеальными. Черт побери, мы уже не те, кто были раньше. Ты всё ещё готов к этому?"

• • •

Через три месяца

Я решил ответить на вопрос, который Уилла задала несколько месяцев назад. Я кивнул, хотя у меня были сомнения. Была ли у нас ещё возможность? Честно говоря, я не знал. Путь к обычной жизни был завален виной, стыдом и разбитыми судьбами наших соседей и бывших друзей.

Я глубоко вздохнул, чувствуя взгляд Уиллы, направленный на меня. Мне удалось уговорить ее сестру посидеть с детьми, которые постепенно возвращались к своей обычной привычке "игнорировать родителей" после необычного приставучего поведения, которое они продемонстрировали после происшествия.

Хоть и путь был усеян осколками разбитого стекла, я хотел получить возможность собрать все обломки вместе. Мы оба сломали и разрушили наш брак и отношения.

"Я..."

"Мы..."

Мы заговорили одновременно и теперь смотрели друг на друга в ожидании. В глазах Уиллы я увидел что-то, похожее на надежду, смешанную с опасением.

"Мы оба нарушили свои обещания. Мы разрушили наш брак", - произнес я торжественно.

Плечи Уиллы опустились, а мерцание надежды померкло в блеклой пустоте, заменившей красивый голубой цвет, который мне так нравился изначально. Она слегка дернулась, когда мои руки сжали ее пальцы.

"Но Уилла," - шепнул я, преодолевая комок в горле. "Можем ли мы... можем ли мы попробовать ещё раз?"

"Да!" Она сумела вырваться из пучины слез. "Не рыдай". "Это радостные слезы, глупышка!"

Я обнял свою половинку, наслаждаясь благодатью от того, что держу в объятиях ту, кого я почти потерял навсегда. Когда я осторожно отпустил ее, она с любопытством посмотрела на меня.

"У меня есть нечто для тебя. Это... это то, что должно быть у обоих нас, чтобы напоминать нам о том, что между нами есть".

Ее глаза расширились, когда я передал ей переработанную версию парного браслета, который она приобрела нашей годовщиной три года назад. Я попросил знакомого ювелира переплавить два изящных золотых браслета и несколько латунных пуговиц со старого пиджака Уиллы.

Затем две полоски металла были запутаны в узор ирландских морских узлов. Они должны были напоминать нам о верности, дружбе и любви, которые мы почти потеряли в ходе нашего пути. А вместо застежки браслета была добавлена одна из оригинальных латунных пуговиц с пиджака. Уилла крепко обняла меня, когда я застегнул наши браслеты.

Невероятно, что все это произошло из-за такой маленькой пуговицы. Но я никогда не забуду, как много эта пуговица сделала для нас. Она была напоминанием о всем, что мы могли потерять, и о том, что нам нужно было преодолеть трудности и опасности на пути к возможному счастью.