Партизанский лес - двенадцатая часть

Два дня я провел в широкой постели в спальне начальницы отдела по противодействию организованной преступности. Сравнимо с альпинистом, который поднимается по крутым склонам любви, чтобы достичь вершины и с трепетом сердца рухнуть в "пропасть". Затем снова подняться и снова упасть, только чтобы подняться снова. В течение этих двух дней я перебрался из гостевой комнаты в ее спальню, став ее гражданским мужем. Она взяла отгул на работе и целыми днями обучала меня искусству постельных битв. И этой женщине-воину это прекрасно удавалось. А когда мы наконец опускались вниз на первый этаж, держась за руки, зашли на кухню и, сидя на полу, опустошали холодильник – не было больше никаких сил для стола.

Так прошли два безумных дня, когда нам приходилось познавать друг друга через бесчисленные постельные "погони". Где мне была отведена роль преступника, а доблестная начальница, надев свой полицейский плащ с нашивками, успешно "ловила" юного воришку. А на третий день Ольга ушла на работу, оставив меня отдыхать перед "делом". Вечером должны приехать мать и Пашка, и мы будем грабить бывшую подругу моей возлюбленной. Я старался как можно больше затянуть этот день, не хотелось мне заниматься преступностью, но у меня не было выбора. В противном случае я стану изгоем для матери и ее подруги, которую я безумно любил и не мог противиться ее воле.

– – Дорогая! Я не понимаю тебя. Зачем тебе нужно идти по криминальному пути? Ведь у тебя все есть: хороший дом, машина, работа. И все это можно потерять, если нас поймают и мы окажемся в тюрьме на долгие годы за разбой?

– говорил я Ольге Владимировне, сидя с ней на кухне вечером, ожидая звонка от моей матери. Она с моим другом из армии должна была приехать в Орел из Малоархангельска на последнем автобусе и уже находилась в пути. Я пил чай с бутербродами, единственной пищей, которую хозяйка дома могла приготовить, а Ольга чистила свой служебный "пм", тщательно осматривая дуло пистолета и проникая внутрь с помощью специального ершика. Оружие меня привлекало, но использовать его для нападения на людей или для каких-либо преступных целей я не желал и с тревогой смотрел на пистолет в руках своей возлюбленной, который она готовила для разбоя.

– – У меня ничего нет, дорогой. Этот дом и машина, на которой я езжу на работу, принадлежат моему мужу. Только "нива" – это мое и несколько вещей в доме; все остальное имущество принадлежит моему жениху. Ведь я родом из бедной семьи сельских учителей, а мой муж – бизнесмен. Но я его не люблю и никогда не любила, замуж вышла только из-за денег.

– ответила мне Ольга Владимировна с грустью в глазах, закончив чистить пистолет, ловко щелкнула в него обойму, полную желтых патронов, словно желудей.

– – Ты думаешь, мне самой приятно быть преступницей? Но у меня нет выбора, я стремлюсь освободиться из этой "золотой клетки", где у меня есть все, но ничто не принадлежит мне лично. Я хочу свободы и денег, чтобы быть независимой от кого бы то ни было.

– Ольга положила ладонь на мою руку, которая лежала на столе, и нежно погладила ее, смотря мне в глаза.

– – Не беспокойся, дорогой, нас не поймают. А когда мы достаточно заработаем денег, уедем из России на ПМЖ в Европу. В родину моих предков – Голландию, страну, где жила моя бабушка, и в которой я никогда не побывала.

– произнесла майорша, глядя мне в глаза с нежностью. И я поверил ей, потому что в ее глазах, выражавших абсолютное спокойствие, я увидел свое собственное трусливое отражение. Она была женщиной без страха, в то время как я, парень, прошедший службу в армии, испугался.

– – На постоянное жительство в Европу? В Голландию???

– удивленно переспросил я майоршу, думая, что она шутит. Мне было сложно поверить в ее слова о том, что бабушка этой привлекательной женщины с черными как смоль волосами родом из страны "ветряных мельниц и тюльпанов".

– – Да-да, не удивляйся, дорогой. Я не до конца русская. Моя бабушка по матери Берта - настоящая голландка. Она родилась и выросла в городе Дусбург на Восточной части Нидерландов. В годы войны молодая Берта отправилась на фронт как медсестра, как и тысячи голландских девушек. Моя бабушка сражалась в составе фрикорпуса "SS Ландштурм Нидерланды" и защищала Бельгию от англо-американских войск.

– Ольга Владимировна зажгла сигарету и выпустив изящный клуб дыма к потолку, продолжила свой рассказ, время от времени озираясь на часы. Скоро должна была позвонить моя мать, которая уже была в пути к Орлу.

– – В начале мая 1945 года остатки дивизии, где служила моя бабушка, сдались в плен американцам. Однако они передали ее и около ста солдатов советским властям. Дивизия, в которой служила Берта, была не обычной - она была эсэсовской и состояла из добровольцев. Американцы посчитали юную голландку ярым нацистом и передали ее в руки советскому командованию.

– Майорша выкурила сигарету до конца, загасив окурок с помадой на белом фильтре в пепельнице, и поднялась со стула. Время торопилось, нужно было одеться и поехать на автовокзал, чтобы встретить Надю и Пашу.

– – Моя бабушка была отправлена из Европы в Россию, в женский лагерь для военнопленных в Мордовии. Она провела там несколько лет. Но когда выяснилось, что Берта была обычной медсестрой, а не членом СС, ее освободили.

Какое счастье у меня с "родственниками". У моей матери прадед был цыган и вор коней, а у Ольги бабушка была членом СС. Я рассматривал лицо майорши, пытаясь увидеть черты голландки или немки, но не находил ничего такого. Она имела типичную славянскую внешность, а ее черные волосы больше напоминали представительниц южных народов, чем фламандок. В моем представлении все голландки и немки – это блондинки со светлыми локонами до плеч. И каким образом эта Берта стала бабушкой моей возлюбленной? Почему она присоединилась к дивизии СС? Почему она не выбрала сопротивление? Хотя, наверное, они рассматривали немцев как союзников, учитывая схожесть языков. Не случайно первые немецкие солдаты, вошедшие в Голландию, говорили на голландском языке. Гитлер не планировал уничтожать голландцев, как другие захваченные народы. В отличие от французских солдат, которые вторглись в Голландию и грабили страну, немцы старались сохранить культурное наследие голландцев и даже построили защищенное хранилище для картин Рембрандта. К тому же бывший германский канцлер Вильгельм II до начала войны жил в Амстердаме и приветствовал немецкие войска при их входе в столицу Нидерландов. Так что выбор молодой Берты и ее тысяч сверстников был логичным – присоединиться к защитникам своей страны от англо-американского вторжения.

– – И почему бабушка не вернулась в Голландию после освобождения из лагеря? – спросил я у Ольги, недоумевая, почему ее родственница предпочла остаться в России. Оказывается, она родилась здесь, а не в Голландии, что объясняет причину ее пребывания.

– – Куда ей было ехать? Город Дусбург, где жили ее родители, был сильно разрушен союзниками, и все ее родственники погибли при бомбежках. Кроме того, здесь в Мордовии, где она находилась в лагере, она познакомилась с молодым парнем и полюбила его всей душой. Но она не смогла уехать без него в Голландию, так как советским гражданам не разрешалось покидать страну. Итак, она осталась здесь – молодая голландка в далекой снежной стране. Здесь она вскоре родила мою маму, а потом и меня. К сожалению, я не успела познакомиться с бабушкой – она умерла за год до моего рождения от ран, полученных на фронте. Мои родители тоже ушли из жизни, и теперь я одна. Но я надеюсь, что кто-то из родственников Берты все же остался в живых и сейчас живет в Голландии. Поэтому я отправила запрос в программу «Жди меня», надеясь, что кто-то откликнется.

– грустно сказала Ольга Владимировна, закуривая новую сигарету от волнения. Мне стало ее жаль, и я подошел, обнял ее за плечи.

– – Дорогая, теперь у нас есть друг друг – мы не пропадем, и обязательно найдем родственников Берты. – сказал я майорше, прижимая ее к себе. А про себя подумал о том, как было бы замечательно найти их. Это увеличит наши шансы переехать на ПМЖ в Нидерланды. Голландия – одна из самых развитых стран мира со высоким уровнем жизни и минимальной преступностью. Жить в стране каналов и тюльпанов – это настоящее удовольствие, особенно по сравнению с Россией, где приходится выживать в суровых реалиях.

– – Моя дорогая, я безмерно люблю тебя. Как я могла жить раньше, не зная тебя?

– Ольга прижалась ко мне, гладя волосы на моей голове, своей нежной ладонью. Ее запах наполнил мое сердце счастьем. В воздухе ощущался аромат детства – горькая полынь и теплое парное молоко, переплетенные с нежным ароматом французских духов. Кто она для меня? Любовница, матерь или жена? Удивительная женщина сочетала в себе ум, красоту и мудрость.

– – Возьми эти вещи, Костя. В них ты будешь менее заметен, чем в своих обычных джинсах и армейском бушлате.

– Ольга Владимировна принесла из гостиной комплект необычной одежды в камуфляжном стиле с маской для лица. Сердце замигало при виде этой маски, потому что она напоминала о необходимости совершения преступления – нападении на женщину, что я никогда не хотел делать.

– – Мы также подготовили одежду для твоей мамы и ее спутника. Она лежит в машине, чтобы они не выделялись перед моей бывшей подругой, когда начнут нападение.

– Ольга снова стала серьезной и строгой. В ее глазах уже не было любви ко мне, они потеряли свой блеск. Пришло время перестать быть нежными и романтичными – наступил момент суровой реальности. Чтобы обеспечить будущую счастливую жизнь, нам пришлось взять оружие в руки и идти по преступному пути.

– Как мы договорились, моя мама с Пашкой ждали нас около автовокзала в Орле. Надя была одета в камуфляжный костюм, который она купила до знакомства с Пашкой, а Пашка был в джинсах и ветровке – так он приехал из Москвы. У него не было другой одежды. Ольга описала им свою машину по телефону, поэтому когда они увидели черную "ауди", они помахали нам руками, стоя на тротуаре.

– – Вот это у тебя за отличная машина, подруга!

– воскликнула Надя, садясь с Пашкой на задние сиденья "ауди". Мама и друг моего брата выглядели свежими и отдохнувшими. По их счастливым лицам было видно, что они не скучали друг без друга во время моего отсутствия. Однако они явно не праздновали, и от них не шел запах алкоголя.

– – Это не моя, а у мужа. У меня только "нива", на которой я приезжала в деревню. Ты оружие взял с собой?

– спросила моя мама Ольга, водя автомобиль по вечерним улицам Орла и постепенно направляясь к пригороду, где живет ее подруга.

– – Да, тетя Оля, только это не боевое, а травматическое оружие у Нади.

– ответил Пашка за меня и показал большой черный пистолет Ольге Владимировне, протянув руку из заднего сиденья. Его все еще пугала наша новая начальница, особенно сейчас, когда она была в полицейской форме. Ольга посмотрела на него в зеркало заднего вида и улыбнулась намеком.

– – На пугало хватит, хотя после "дела" его нужно будет выбросить. Возможно, он "горячий" и разыскивается. Кто знает, что с ним случилось до того, как он попал к Наде? Может быть, из него убили человека или нескольких? Если тебя с этим пистолетом поймают полицейские, тебе могут предъявить обвинение в убийстве.

– сказала Ольга Владимировна, не поворачивая голову назад и внимательно следя за дорогой, останавливаясь на светофорах. На улицах было много машин, и ей не хотелось попасть в ДТП. Тем более перед "делом" деньги моя возлюбленная ценила так же высоко, как и моя мама.

– – Ничего страшного, парень. Сегодня ты возьмешь это оружие с собой на "дело" и выбросишь его в Оку. А я дам тебе другой пистолет, "чистый" и не имеющий проблем с законом. У меня дома есть "нелегальное" оружие, из него даже еще не стреляли.

– сказала Ольга Владимировна моему другу, когда он испугался ее слов о травмате, который он держал в руке. И то, что из этого пистолета возможно кому-то причинили вред, и ему придется отвечать за это убийство. Я был поражен умом и предвидением нашей лидерши, ведь никто из нас не подозревал, что пистолет, который был забыт в машине, принадлежит одному из ухажеров моей матери в Москве. Может быть у него есть криминальная история? Если такое "оружие" попадет в руки полиции, они быстро определят его прошлое - "чистое" или "грязное".

– – Ну, мы приехали. Пока сидите в машине, я дам вам одежду для переодевания.

– обратилась Ольга Владимировна к Наде и Пашке, когда мы подъехали к району дома Веры. Она не стала подъезжать близко, остановив машину на расстоянии около двухсот метров от объекта нашего дела и свернув на заснеженную обочину.

– – Вот, возьми, Надя, одень сама, а парню дай одеться. В вашей одежде не нужно привлекать внимание, а эту потом сожжем.

– Ольга Владимировна достала из багажника аналогичные моим камуфляжные комбинезоны с масками и передала их моей матери в салоне автомобиля.

– – Ладно, все родные, пойдемте к дому. Вера скоро приедет.

– скомандовала Ольга Владимировна, посмотрев на часы на своей руке.

– – Не забудьте надеть перчатки и маски. Вера не должна видеть вас, иначе она может составить фоторобот и я не смогу помочь вам. Когда она будет подъезжать к дому, я позвоню. Все в порядке, Надя? Приведи своих парней и удачи!

– Ольга тревожно посмотрела на меня, в ее глазах зажглось чувство нежности ко мне.

– – К черту все это, Оля! Парни следуйте за мной. Костя, поведи нас!

– Мама подтолкнула меня, и я повел их к дому Веры. Один из нас знал подходы к нему. На улице было темно, это был зимний вечер. Но дорогу перед коттеджами освещали уличные фонари. Мы преодолели ее, перебегая через перелесье, которое примыкало к дачным домам. Пашка ловко запрыгнул на забор особняка, где жила Ольгина соперница. Забор был из железного зеленого профлиста, выставленного для эстетической привлекательности. Вокруг него стояли тумбы из облицовочного кирпича. Мой армейский товарищ забрался на одну из таких тумб и протянул руку Наде. Я сел на землю, а мать наступила мне на спину, чтобы Пашка смог помочь своей жене забраться на забор. А я самостоятельно без помощи друга вскарабкался туда. В армии я отлично преодолевал полосу препятствий, поэтому двухметровый забор для меня не представлял проблемы.

– – Милый, постарайся, пожалуйста?

– просила Надя моего друга, когда он начал ловить замочную скважину дверного замка отмычками. Вначале у меня были сомнения в том, что Пашка сможет открыть входную дверь в доме, где наверняка стоит "хитрый" замок. Но глядя на его уверенные действия с отмычками армейского товарища, мои сомнения быстро развеялись. Пашка провозился с дверью около минуты, и она открылась. Мы зашли в дом.

– – Умница!!!

– Надя принялась целовать Пашку, но я быстро охладил ее порывы.

– – Мама, позволь ему закрыть дверь обратно. Работа — не место для личных отношений. Вы можете продолжить целоваться, когда вернетесь в деревню.

– ответил я Наде строго, и она обиделась и отошла от своего гражданского мужа. Дверь в доме подруги Ольги закрывалась на ключ изнутри, поэтому Пашке пришлось снова провозиться, чтобы закрыть ее с обратной стороны. Вера не должна ничего заподозрить, иначе она вызовет полицию. К счастью, дорожки к дому были выложены плиткой, на которой не было снега. Если оставлять следы, то только возле забора. Хозяйка дома вряд ли будет там ходить, особенно на машине.

– – Надя предупредила нас, что всем парням нужно спрятаться, после того как Пашка закрыл входную дверь. У Веры был небольшой двухэтажный коттедж, который немного напоминал дом Ольги Владимировны. На второй этаж вела винтовая лестница, как и у моей возлюбленной. Мы решили спрятаться в гостиной, где стояли несколько больших кожаных кресел и такой же диван. Надя и Пашка спрятались за спинками кресел, а я за диваном.

– – Блин, скорее бы она приехала, очень сильно хочется в туалет.

– пожаловалась Надя со своего кресла.

– – Мама, ты всегда так нетерпелива. Ты могла бы сходить в туалет дома, а сейчас выдержать?

– сказал я матери. В этот момент коротко прозвенел Надин телефон - это был знак от нашего "атамана" Веры о её прибытии к дому. Хитрая Ольга Владимировна не стала разговаривать по телефону, потому что знала, что ее телефонные разговоры могут быть отслежены полицией, где она работает. Они могут обратиться к операторам сотовой связи и выяснить, кто владелец этого номера. Но у нее, безусловно, есть "левая" сим-карта и телефон, которые легко достать в наше время.

– – Парни, цель приближается к дому, будьте тихими.

– приказала Надя, держа в руке пистолет. Моя мать временно заменяла Ольгу и командовала нами как "атаман". У нас всех были одинаковые черные маски с прорезями для глаз, как у спецназа. Мы носили перчатки на руках по указанию Ольги Владимировны. Нужно было не оставлять следов, чтобы свидетель остался живым. Поэтому мы все надели маски. Я знал из преступных историй и фильмов, что если преступники идут "делать дело" без масок, то значит они уже заранее планируют убить свидетеля преступления. Но для нашей группы такой вариант не рассматривался, мы не собирались убивать и использовать оружие. Мы только хотели напугать и произвести впечатление, как говорила Ольга Владимировна.

– – Хорошо, хорошо, дорогой, я уже дома и жду тебя к обозначенному времени. Очень скучаю, жду тебя с нетерпением...

– Вера вошла в дом, разговаривая по телефону с мужчиной, предположительно ее любовником, который должен был приехать к ней поздно вечером. Настоящее время было около начала десятого часа, и нам приходилось спешить, чтобы "заняться делами" с подругой Ольги Владимировны пока она была одна дома. Мы слышали, как Вера закрыла входную дверь и отправилась на кухню; свет оттуда освещался и виднелся из прихожей. Бутылки звенели; видимо, хозяйка привезла продукты и напитки для своего возлюбленного и ставила их в холодильник.

– – Передайте мне деньги немедленно или я буду вынужден принять меры.

– прошипела Надя и направила большой черный пистолет на хозяйку дома. Мы не стали ждать, пока Вера выйдет из кухни и поднимется на второй этаж, чтобы переодеться. По словам Ольги Владимировны, там находилась спальня Веры с встроенным в стену сейфом, содержащим деньги и ценности. Мы осторожно вышли из своих укрытий в гостиной и забрались через открытую дверь на кухню, застающую хозяйку дома врасплох.

– – Ясно ли я выразилась? Быстрее отдайте мне деньги и золото...

– прошипела моя мать, приложив пистолет к голове бедняжки. Пашка достал из чехла на поясе немецкий штык-нож, который я нашел вместе с оружием на колокольне церкви. Огромный фашистский нож с надписью "Бог с нами" на лезвии. Он прижал его к горлу Веры и предупредил, что отрежет ей голову, если она не отдаст все ценности в доме прямо сейчас. У меня не было оружия; я стоял возле дверей для предотвращения побега жертвы ограбления. Однако, судя по побледневшему от страха лицу хозяйки дома, которая увидела троих вооруженных преступников в черных масках перед собой, она не пыталась убежать; просто стояла, потрясенная и не в состоянии вымолвить ни слова. Бутылка дорогого вина, судя по этикетке, выпала из ее рук и разбилась на полу кухни, образуя красное пятно.

– Сейчас, сейчас я отдам все, только не причиняйте мне вреда... Деньги находятся в сейфе наверху..

– Вера наконец-то вернула свою речь после того, как Пашка усилил давление лезвием штык-ножа на ее горло, а Надя сильно схватила ее за волосы.

– Умная девушка, мы не будем тебя убивать, если ты отдашь нам все! Иди вверх, поторопись..

– произнесла Надя и легко коснулась боком ствола пистолета хозяйки дома для скорости действий.

– Да, да пойдемте наверх, я открою сейф, только не убивайте меня. Я не буду обращаться в полицию.

– жалобно заплакала Вера, глядя на мою мать и безошибочно определив ее главной в нашей тройке. Справедливости ради следует отметить, что хозяйка дома опасалась за свою жизнь с основанием. Ведь почитав российскую криминальную хронику можно заметить, что в большинстве случаев грабители убивали хозяев ограбленных ими домов, чтобы не оставлять свидетелей.

– Заткнись ты, никто тебя не тронет, если ты откроешь сейф для нас. Я обещаю это, да и нам "мокруха" не нужна.

– успокоила моя мать женщину, которая была напугана до смерти, поднимаясь по лестнице на второй этаж следом за ней и держа пистолет у бедняжки возле затылка. А я шел за ними и винил себя за то, что не проверил предохранитель на травмате. Вдруг Надя случайно нажмет на курок и выстрелит в шею хозяйки дома - и все будут мертвы. С такого расстояния из "Гранд-Ровера" можно убить. И в таком случае мы не сможем избежать ответственности за убийство.

– Вот здесь все, больше у меня ничего нет.

– трепещущими руками Вера ввела код на замке маленького сейфа в стене своей спальни, и перед нашими глазами появились деньги - крупные банкноты, тысячи и пять тысяч рублей. По пачкам можно сказать, что здесь лежало не менее полумиллиона рублей. В отдельной коробке были золотые ювелирные изделия - кольца, цепочки и каменные перстни. Увидев такое количество денег и золота, глаза моей матери загорелись, а она не хуже запуганной Веры раскрыла рот от удивления.

– – Ты так умна, никто не обидит тебя, но мне нужно связать тебя для безопасности. Чтобы ты не совершила глупости. Протяни руки вперед, быстрее!

– приказала Надя, испуганной женщине, и легким ударом рукоятки пистолета по плечу заставила ее двигаться быстрее. Хозяйка дома с ужасом смотрела на мою мать в черной маске с пистолетом и вытянула руки перед собой. Надя ловко заклеила их скотчем, который достала из бокового кармана комбинезона. Я уважительно оценил сообразительность матери - Ольги, которая забыла про скотч, а Надя вспомнила. Ведь чтобы связать руки жертвы можно было использовать обычные колготки или чулки, которые есть в гардеробе любой женщины, а чулки как раз лежали на кровати, на которой сидела связанная жертва ограбления.

Собрав заранее приготовленный пакет с деньгами и ювелирными изделиями, мы собирались уходить, когда Надя глазами указала нам на связанную по рукам и ногам хозяйку дома, сидящую на кровати. И я понял ее взгляд - Ольга Владимировна просила как следует наказать свою подругу за то, что та "перешла ей дорогу". Но нам, новичкам-солдатам Пашке и мне, не очень хотелось бить беззащитную женщину, особенно такую привлекательную как Вера. Она была очень красива: блондинка с кукольным лицом и хорошей фигурой. Заметив нашу колеблющуюся решимость, Надя ухмыльнулась и с силой шлепнула Веру по щеке так, что у нее голова дернулась и из разбитого носа потекла кровь.

– – Оййй... Не нужно бить меня, я никому ничего не скажу! - вскричала женщина от боли. Мы решили не закрывать ей рот из опасения, чтобы она не задохнулась. Вдруг у нее заложен нос?

– Это вот тебе овечка, за то что ты вынудила нас ждать.

– сказала Надя и принялась избивать связанную женщину, не разбираясь особо, куда попадает. Она билась по голове, телу и лицу, так как требовала Ольга, чтобы наказать свою соперницу и предупредить ее отныне не пересекать ей дорогу. Рядом стоящий Пашка сумел успокоить свою возмущенную жену. Он резко оттащил мою мать от избитой до крови Веры, и мы направились вниз к выходу.

– Мама, что с тобой? Ты почти убила ее!

– ругался я с Надей, пока Пашка занимался взломом входной двери. Ключей от дома на кухне не было, и нам не хотелось подниматься наверх за ними к избитой Вере.

– Иди к черту со своими делами!

– Надя пнула своего мужа ногой из-за раздражения тем, что Пашка не позволил ей полностью наказать Веру. А я вновь и вновь поругал ее мысленно, проклиная ее деда-конокрада, который передал своей правнучке бандитские наклонности.

– Паш, давай не будем возвращать ее через забор, пусть остается здесь, за свои грязные слова.

– сказал я своему другу из армии, когда он закрыл дверь за нами и мы уходили от дома к забору.

– И ты, Павел, способен на это? Оставить меня одну здесь?

– спросила Надя с недоверием у своего гражданского мужа и увидев его ответ в его преданных глазах. Моя мать злобно усмехнулась на меня, словно говоря: "Кто хозяин? Павел мой и будет следовать за мной как бычки на веревке". Хотя и я сам не был лучше - подчиняясь воле своей возлюбленной в форме, я грабил людей. Я подставил спину под ногу Нади, помогая моей матери перелезть через забор.