Блондинка (перевод с английского). Часть 1

В одном из заведений в Индианаполисе, известном как Акрополис Дайнер, можно попробовать завтрак, который, возможно, не является лучшим в городе. Однако официантки здесь всегда милые и дружелюбные, а кофе заслуживает похвалы. Более того, этот ресторан находится всего в нескольких кварталах от моего дома и я заезжаю сюда по дороге на работу.

Примерно год назад я обнаружил, что Эми, моя бывшая жена, больше интересуется другим мужчиной из нашего округа, чем браком со мной. Похоже было так, будто она хотела иметь и меня и его одновременно. Я был очень расстроен и обиделся на неё за предательство. В конечном счете я ударил этого Стюарта в лицо после того как узнал правду, собрал свои вещи и ушел из дома. Через четыре месяца мы развелись, несмотря на её попытки объяснить все словами типа: "Это ничего не значило... ты был единственным мужчиной, которого я когда-либо любила... мне просто стало скучно... и так далее".

После этого я оказался в состоянии ярости от предательства женщины, которую по-настоящему любил. Из-за этого я несколько раз переспал с другими женщинами. Но затем до меня дошло, что причина её измены заключалась в ней самой, а не во мне. Я осознал, что на самом деле не так сильно скучаю по ней. Тем не менее, я всегда привык завтракать в ресторане и наслаждаться приготовленной для меня горячей пищей перед работой. "Акрополис" стал для меня обязательной частью утреннего ритуала.

Я продолжал есть свой ежедневный порцию холестерина и пить кофе, читая спортивные новости и обзоры в газете "Стар", иногда флиртуя с Айрис и Дебби - двумя официантками смены. Обе они были симпатичными и замужними, и мы все знали, что наше взаимное флиртование ни к чему не приведет.

Однажды утром, когда я размышлял о неудачах моей любимой команды по футболу "Красных", за которую я болею с детства в Цинциннати, меня отвлек разговор из кабинета позади. Одинаково явно было видно, что одна женщина была очень расстроена, а её подруга пыталась её поддержать.

— Не могу даже представить, Кэти. — Ее голос звучал подавленно, словно она сейчас прольет слезы. — Постоянные потоки парней, которые думают, что я всего лишь объект, ничего более чем просто пизда. Ко мне прилипают пятьдесят раз в день, и я самая одинокая женщина в Индиане.

— Да ладно, Томми, все не так уж и плохо. У тебя было больше парней, чем у всех моих подруг вместе! И некоторые из них действительно хороши с виду... а что насчет Скотта? Он такой крепкий парень, и он точно интересуется тобой после нашей ужинать.

— Этот тип?! Знаешь, что он сделал? Он был таким вежливым со мной, таким заботливым и милым... пока мы не оказались в постели. А потом все его интересовало только то, чтобы заниматься сексом со мной день и ночь. Хотел ли он провести время со мной? Сходить в кино или прогуляться? Нет, ему нужно было облегчить свое напряжение на своей кухонной столешнице! — Женщина говорила с горечью и злостью. Он любил разговаривать со мной пошло: «малышка, у тебя самая лучшая грудь и самая жаркая киска, что я видел», «я мог бы без конца трахать тебя», все эти вещи. Нет ни одного «ты такая милая, и я люблю тебя».

Кэти промолчала на мгновение:

— Ох, Томми, я не представляла себе, что это так...

— А потом однажды вечером он привел двух своих друзей. Он приходит в мою квартиру на хороший ужин, а мы должны были пойти в кино, потому что я настояла. И вот он приходит с этими двумя его придурками друзьями и хочет сделать это всем нам четверым на моей кровати. «Дорогая, я рассказал Джиму и Энди о твоей жаркости, и они хотели бы переспать с тобой».

Ее подруга промолчала минуту, вероятно потрясенная услышанным. Лично меня это потрясло. Затем она тихо сказала:

— Боже, Томми, это ужасно. Что ты сделала?

— Я выбросила всех троих из своей квартиры, и два часа лежала и плакала. И, разумеется, я бросала трубку каждый раз, когда Скотт звонил в течение следующих двух недель. ГОВНЮК!

Она поплакала пару минут, прежде чем снова заговорить:

— Всегда было так же, Кэти... со времен старшей школы. Парни думают, что я — страстная, но все, чего они хотят, это трахнуть меня. Никто никогда не тратит ни минуты, чтобы относиться ко мне как к человеку. Ты не представляешь, как тебе повезло с Эриком. Он любит тебя И твое тело, — она коротко рассмеялась, — даже через шесть лет. Я так вам завидую, ребята.

Я с увлечением слушал этот разговор, идущий прямо у меня за спиной. Все мысли о бейсболе были забыты. Излишне говорить, что мне никогда не приходило в голову, что для женщины может быть проклятием выглядеть невероятно сексуальной.

Через пару минут я услышал, как Томми сказала:

— Схожу, умоюсь, а потом пойдем, хорошо? Я должно быть выгляжу неприглядно. — А потом она вышла из кабинета позади меня и пошла по проходу мимо меня в комнату «Ж».

Со спины она выглядела привлекательно, но не необычно. Среднего роста, светлые волосы чуть ниже плеч, красивая фигура в повседневном летнем платье, доходившем почти до колен. Я вернулся к газете, только чтобы через пару минут снова взглянуть на нее, услышав звук шагов ее возвращения к своему столику.

Она была завораживающей. На самом деле. Ее вид возбудил меня так, как никогда раньше в моей жизни. Томми была очень хорошенькой, но не супермоделью. Как сказали бы некоторые из моих друзей, на 8 или 8, 5, но не 10. У нее была прекрасная грудь среднего размера, но конечно, не тело из Плейбоя.

Однако, почему-то непостижимым образом она стала самой притягательной и желанной женщиной, которую я когда-либо видел. В моей голове возникло визуальное представление о том, как она лежит на моем столе, а я погружаюсь между ее бедер, или как я размещаю ее здесь же, прямо перед входом, и занимаюсь с ней сексом, переворачивая на четвереньки...

Но через мгновение появилось неловкое чувство и стыд. Я реагировал так же, как все мужчины, о которых она жаловалась. Я заставил себя вернуться к чтению своей газеты, опасаясь выдать свое явное желание на лице. Я не поднимал глаза до тех пор, пока она не прошла мимо меня. Через несколько минут они с подругой оплатили счет и ушли из закусочной.

Весь путь до работы и несколько раз в течение дня я думал о Томми. О том, как я отреагировал на ее появление. На самом деле мне было немного стыдно, потому что стало ясно, что все мужчины в ее жизни обращались с ней как с грубой игрушкой, как с объектом сексуальных желаний.

И это беспокоило меня, особенно потому, что я слышал, как она со слезами рассказывала о том, как несчастной делала ее такая разновидность мужского внимания. У меня оставалось неприятное чувство того, что большинство мужчин - идиоты. И я задавался вопросом: относится ли это ко мне?

***

Через пару недель я почти забыл о Томми и клятве быть уважительным к женщинам, с которыми встречаюсь. Но спустя около четырех месяцев мы встретились лицом к лицу.

Я сидел за своим столом в Минестра Бизнес Системс, где являюсь главным специалистом по обслуживанию ИТ, когда по коридору прошла Ирен Симмонс и представила новую сотрудницу. Она останавливалась у каждой кабинки и говорила:

— Томми Паркер, это — Хэнк Олсон, наш маркетинговый бла-бла, — и прежде чем она подошла ко мне ближе чем на пятнадцать метров, я увидел невероятно сексуальную блондинку из закусочной «Акрополис».

Так что, у меня была пара минут, чтобы подготовиться. Когда Ирэн подошла к моей кабинке, я встал и сердечно поприветствовал Томми рукопожатием и теплой улыбкой, стараясь не опускать взгляд ниже ее лица.

— Добро пожаловать, — сказал я. — Минестра — действительно отличное место для работы, надеюсь, вам здесь будет хорошо.

— Спасибо, — сказала она, улыбаясь мне в ответ. Она казалась немного застенчивой. Ирен сказала:

— Томми станет помощницей Бена по административным вопросам в отделе продаж.

— О, тебе понравится работать на Бена, — сказал я. — Он — замечательный парень. Хорошо, что тебя не будет в офисе Ирэн... слушай, она невозможна! Знаешь почему? Я могу рассказать тебе несколько историй...

Ирэн усмехнулась и легонько толкнула меня в плечо. Я взглянул на Томми и с облегчением увидел, что она поняла, что я шучу. Я сделал еще один краткий комментарий о том, что если ей понадобится помощь по ИТ, звонить нужно именно мне, а затем попрощался и повернулся к своему столу. Я изо всех сил старался быть теплым, гостеприимным и безопасным.

К моему удовольствию, я услышал, как Ирэн сказала Томми, когда они шли по коридору:

— Джек — такой шутник, но на самом деле — замечательный парень.

Я уселся на стул и глубоко вздохнул. Встреча с Томми вызвала во мне такое же чувство, как и в первый раз. Она была очень привлекательна, и я не мог объяснить это логически. Если бы она вернулась в холл и прошептала: "Уходи с работы прямо сейчас, я отвезу тебя домой и заставлю тебя плакать", я бы остался без работы через пару секунд.

Но сразу же пришло мне в голову подслушанный разговор, видимая боль Томми от того, что ее рассматривают только как объект секса. Я был полон решимости показать ей, что я другого калибра. Возможно, я никогда не стану для нее больше чем случайный друг, но я хотел быть самым заботливым и надежным другом, каким только возможно.

Офис Бена находился на противоположном конце этажа от моего, поэтому я больше не видел Томми ни в тот день, ни на следующий. Я решил подождать ее третий день на работе, думая, что к тому времени она будет чувствовать себя немного лучше, и около 11:00 спустился к столу помощника Бена.

— Привет, ты ведь Томми, верно? — спросил я, как будто не до конца помнил ее имя. — Я — Джек, из ИТ. Как дела?

У нее была улыбка, которая выглядела дружелюбно, но при этом настороженно. Почти можно было услышать ее мысли. Но мы вполне приветливо побеседовали пару минут.

Потом я сказал:

— Есть замечательное место для обеда по названием Армандос Овер на Флетчер-авеню, всего в паре кварталов отсюда. Если захочешь, можем сходить.

Я заметил, что ее настороженный взгляд углубился и брови слегка сморщились. Прежде чем она успела ответить, я быстро добавил:

— О, извини! Это вышло не так. Я не хотел, чтобы это звучало, будто я приглашаю тебя на свидание. Есть группа из шести или семи человек, которые едят там практически каждый день — Хэнк Олсон, которого ты встретила, и две женщины, которые работают с ним в отделе маркетинга, а иногда приходит Ирэн и еще несколько человек. Мы бы хотели, чтобы ты присоединилась... но только если у тебя нет других планов.

Она заметно расслабилась и после нескольких секунд размышлений сказала:

— Вообще-то, звучит неплохо. Я не так хорошо знаю эту часть города.

— Отлично! — сказал я. — Обычно мы встречаемся у лифтов около 12: 15. Тогда увидимся?

— Хорошо, — сказала она, одарив меня чудесной улыбкой. Я вернулся в свой офис с чувством, что начал хорошо.

***

Томми ходила обедать с нами почти каждый день, и через пару недель она вписалась в нашу группу. Поначалу она была застенчивой, говорила не много, но смеялась над взаимными поддразниваниями и шутками, которыми перебрасывались другие, а по мере того как она начала чувствовать себя более комфортно, перестала сдерживаться, и время от времени тоже подкалывала или вышучивала.

Только одно беспокоило меня, хотя, казалось, никто об этом не подозревал: все мужчины в группе превратились вокруг нее в настоящих кобелей. Морти и Тед из бухгалтерии с трудом сдерживали язык. Даже Хэнк Олсон, который был настолько счастлив в браке, насколько это возможно для мужчины, осторожно посматривал на нее, когда думал, что никто этого не видит.

Поскольку мы все хорошо знали друг друга, открытого флирта не было — просто было бы странно неуместно подкатывать к кому-то в этой обстановке — но другие парни явно испытывали такое же вожделение к Томми, которое почти ошеломило меня, когда я впервые увидел ее.

На самом деле, мои эмоции не исчезли, но они резко изменились после того, как я случайно услышал разговор в закусочной. Я почувствовал сожаление к ней - привлекательному, доброму и милому человеку, который никогда не играл на интерес у мужчин. Ее шутки всегда были связаны с работой или мелочами, например, однажды Морти надел одновременно синие и коричневые носки.

Она, должно быть, хорошо знала, как реагируют мужчины в таких ситуациях. Меня заинтересовало, заметили ли это женщины. И однажды я подслушал разговор Ирэн и Линн возле водопровода.

- Я просто не понимаю, что в ней такого особенного? - прошептала Линн. - Да, она хорошенькая, но почему все парни становятся на уши?

Линн было 42 года, она была холостой и имела весьма странный вид. Ирэн успокояюще ответила:

- Я понимаю тебя, Линн, но Томми не виновата. Она просто дружелюбна и одевается очень скромно. Я ни разу не видела, чтобы она флиртовала с кем-то из них. Заметь, она всегда сидит боком к столу, лицом к стене, чтобы не видеть каждого парня, подходящего к столу.

Линн неохотно согласилась, и когда я проходил мимо, они начали говорить о других вещах.

Через несколько дней я зашел в мужской туалет и увидел Морти и Теда, которые мыли руки рядом, и было понятно, что они говорят об этой женщине.

- ... Просто не могу поверить, как она меня заводит. Кажется, будто я никогда раньше не видел женщину!

— Я знаю, — согласился Морти. — Это почти сбивает с толку. Тебе повезло?

— Нет. Она всегда вежлива, но четыре раза отказала мне. Ни ужина, ни кино, ни прогулки после работы — нет. Может, она — лесбиянка!

Они оба усмехнулись, и Морти сказал:

— Господи, неужели я зря трачу время?

— Привет, Джек, — сказал он, обращаясь ко мне, — тебе тоже не повезло с Томми?

— Нет, — небрежно сказал я, — я не приглашал ее на свидание. Должен признать, она довольно хорошенькая.

— Хорошенькая?! Она — ходячая поллюция! — почти закричал на меня Тед. — Она — самая горячая фигня, которую я когда-либо видел. Боже, да я бы в любой день вымыл ей трусики своим ртом.

Я засмеялся и сказал:

— Спасибо, что поделился этой идеей, Тед. Может, тебе стоит предложить ей, и она сэкономит на счетах за стирку.

Когда я вышел из мужского туалета, они все еще говорили о ней.

***

Тот факт, что я старался быть хорошим парнем, позволить Томми увидеть, что мужчина может быть дружелюбным и теплым, не делая все возможное, чтобы залезть ей в трусы, не означал, что я не хотел залезть туда.

Но со временем это несколько изменилось. Она не стала менее сексуальной, но через несколько недель я привык к ней, и чувство отчаянной похоти уже не так сильно затрагивало меня.

На самом деле, все больше и больше я ловил себя на том, что думаю о том, какой хороший человек Томми, какой внимательной и милой она оказалась, и как мне нравится просто находиться рядом с ней. Чувствовал бы я себя так, если бы она была непривлекательной? Я не раз задавал себе этот вопрос, но так и не нашел ответа.

Я заметил, как внимательной и сострадательной она была, когда неожиданно умерла мать Ирен. Она сразу же прервала свою работу и пригласила Ирен на чашку кофе. Также она была очень терпеливой с Конни, которая всегда рассказывала многословные истории о своем парне, что иногда мешало нам наслаждаться групповыми обедами. Видимо, Конни встречалась с парнем, который не хотел брать на себя серьезные обязательства, как женщины любят говорить. Она часто разделяла свои мысли о нем со всеми нами.

Более одного раза Тед, Морти или я хотели сказать: "Хватит уже, Конни! Разорви отношения с этим парнем или выйди за него замуж", но Томми всегда была поддержкой... она как-то умудрялась поднять настроение Конни, даже когда мы все уже теряли терпение.

Примерно через семь месяцев после того, как Томми начала работать в Минестру, я начал задумываться о приглашении ее на свидание. Я очень старался быть хорошим парнем, не флиртовал с ней во время обеда, как делали другие парни, и никогда не говорил ничего сексуального или дерзкого. В то же время, иногда я упоминал о свиданиях с другими женщинами, чтобы показать, что у меня есть личная жизнь, но нет особого человека. И когда Морти шутил и спрашивал меня: "Ты что-нибудь получаешь?", я отвечал с легким обидчивым видом и тихо говорил, что Рут, Элисон или Лили были милыми и мы приятно проводили время вместе.

Я не выглядел монахом, как я думаю, но пытался произвести впечатление вполне порядочного и сдержанного человека — другими словами, не типичного возбужденного парня. И я хотел убедиться, что это впечатление не изменилось.

Я ждал возможности сделать что-нибудь необычное. Однажды за обедом Томми упомянула, что в детстве играла на скрипке, и что хотя и бросила ее после колледжа, но все еще очень любит музыку.

Так что я написал своему другу Нику, жившему в Миннеаполисе и полностью помешанному на классической музыке, и попросил его посмотреть на веб-страницу Симфонического оркестра Индианаполиса и сказать, какой концерт, по его мнению, может понравиться бывшему скрипачу.

Он прислал мне ответ по электронной почте, рекомендуя концерт, в котором были бы Симфония Брамса и Концерт для скрипки Чайковского. Он сказал, что этот концерт ослепит любого скрипача, и что большинство любителей классической музыки обожают Брамса.

Мне это показалось хорошим. Поэтому я последовал его совету, купил два хороших билета на концерт, а затем пошел поболтать с Томми и выдать ей немного белой лжи.

Когда я подошел к ее столу, она одарила меня обычной дружеской улыбкой, дав знак подождать, пока не закончит разговор. Затем сказала:

— Привет, Джек, как дела? Тебе нужно увидеться с Беном?

— Вообще-то нет, Томми, я надеялся, что ты сделаешь мне одолжение. — Я сказал это очень сдержанно — без ухмылки, без намека на какие-либо недомолвки. — У меня есть тетя в Фениксе, она на пенсии, и ей нечем заняться, и теперь, когда она открыла для себя Интернет, то занята тем, что поддерживает связь со своими племянниками и племянницами и дает нам полезные советы по электронной почте, ну, типа «возьми с собой зонтик на случай дождя» и тому подобное.

Томми улыбнулась, и я продолжил:

— Вот так вышло, что на мой день рождения она подарила мне два билета на концерт Симфонического оркестра Индианаполиса. Будет в следующую пятницу. Играть будут Вторая симфония Брамса, произведения Мендельсона и Концерт для скрипки с оркестром Чайковского. Я знаю, что тебе нравится классическая музыка, и хотелось бы пригласить тебя со мной. Можешь стать моим гидом в этом мире, а я обещаю извлечь из этого больше пользы.

Ее глаза слегка сужались, когда она обдумывала предложение. Затем она ответила:

— Мне кажется, я бы не против, Джек. Это будет следующей пятницей? — Она достала свой ежедневник и проверила дату. — Должно подойти. А кто будет играть?

Я вытащил билеты из кармана рубашки.

— Парень по имени Джошуа Белл... он хороший?

— О да! — произнесла она, — он просто великолепен! Я слышала его игру в Карнеги-холле в Нью-Йорке, и он... В общем, он действительно потрясающий, — добавила она, немного смущаясь. Позже я нашел информацию о Джошуа Белле и узнал, что он не только фантастический скрипач, но и объект восхищения. Оказалось, что Томми тоже была в курсе!

Мы еще немного побеседовали и договорились встретиться у Гильберт Сёркл Театра. Я предложил ей поужинать, стараясь быть аккуратным и не использовать слово "свидание", чтобы не создавать лишних предположений.

Мы отлично провели время. Я знал о классической музыке немного больше, чем рассказывал Томми. Моя мама была любительницей фортепиано, поэтому меня часто брали с собой на концерты. Томми была в полном восторге от концерта, особенно от выступления Джошуа Белла на скрипке. Она подробно рассказывала мне о композиторах и произведениях перед каждым исполнением.

Что меня больше всего порадовало, так это то, что Томми со мной было комфортно. Как всегда на работе, на ней была консервативная, закрытая одежда — ни в коем случае не с низким лифом, узкими брюками или короткой юбкой. И как всегда, я сохранял строго дружеское поведение. Я продолжал желать ее как сумасшедший, но был почти уверен, что этого не произойдет.

Когда концерт закончился, мы быстро выпили по чашке кофе в заведении за углом, и я проводил ее до квартиры. Я не собирался делать ничего, кроме рукопожатия, поэтому был доволен, когда она наклонилась, поцеловала меня в щеку и сказала:

— Спасибо, Джек, это было действительно очень приятно.

— Я тоже отлично провел время, Томми, и может быть, мы сможем когда-нибудь повторить. Увидимся завтра! — И с улыбкой, помахав рукой, я смотрел, как она вошла в свое здание, а затем с улыбкой на лице ушел прочь.

Тщательно подумав, я ждал целых две недели, прежде чем поговорить с ней о новом концерте. Я хотел, чтобы она увидела, что у меня нет никаких ожиданий, и что я могу быть полностью сдержанным. Я ни разу не сказал ни слова никому из нашей обеденной группы, да и вообще никому в Минестре, что мы с Томми ходили на концерт.

Я подумал, что она может поднять этот вопрос на следующий день — ну, знаете, просто чтобы сказать: «Это было весело, Джек» или что-то в этом роде, — но она вела себя с обеденной группой так, будто этого никогда не было.

Итак, через две недели я подошел к ее столу и сказал:

— Томми, мне очень понравился концерт Симфонического оркестра... ты бы не хотела повторить?

И когда она улыбнулась и сказала, что интересно было бы пойти на концерт, я достал распечатанный график Оркестра и ответил:

— Кстати, у меня есть расписание их выступлений...

Томми засмеялась, а затем я пододвинул стул, чтобы мы могли вместе рассмотреть календарь и выбрать день на следующей неделе, когда будут играть Прокофьева и симфонию Бетховена.

Наш второй поход в Оркестр был очень похож на первый: Томми рассказывала мне о композиторах и музыке, оба мы получали удовольствие от концерта, а разговор шел легко и приятно. Я узнал немного больше о ее старшей сестре Алисе, которая переехала замуж за канадца и жила в Торонто. Сам же я рассказал ей несколько забавных историй о своих приключениях в колледже спасателем в бассейне ИМКА и о некоторых безумных событиях там.

Во время антракта произошло еще одно интересное событие. Я оставил Томми на несколько минут, чтобы постоять в очереди за парой бутылок кока-колы, и когда я уже держал их в руках, я огляделся через переполненный фойе и увидел очень привлекательного молодого человека, который разговаривал с ней.

Поскольку мы официально не были "встречаемся" или что-то подобное, я решил вести себя спокойно. Я наблюдал за ними из толпы - он был действительно очарователен, но я не мог понять, как Томми относится к нему.

Когда я, наконец, подошел к ним, я передал Томми ее напиток и представился парню:

— Привет, меня зовут Джек.

— Э-э, привет, меня зовут Рене — ответил он не особо радостно оказаться втянутым в разговор. На секунду повисла неловкая тишина, а потом Рене вспомнил какую-то историю из рассказа Томми, видимо чтобы продемонстрировать свое превосходство.

Но теперь, когда он видел, что Томми была с кем-то, его энтузиазм угас, и еще через пару минут он кивнул мне, сказал Томми по-настоящему искренне о том, как он рад познакомиться с ней, и ушел.

Я не собирался говорить об этом ни слова, но Томми просто закатила глаза и сказала:

— Кто-то, кажется, ужасно впечатлен собой!

Я громко рассмеялся и сказал:

— Я бы сказал, что он был впечатлен тобой — он явно не был доволен моим появлением. Она вздохнула, выглядя немного несчастной, и сказала:

— Знаешь, иногда я просто так УСТАЮ от парней, которые все время пытаются меня подцепить. Это лестно, я думаю, но через некоторое время реально утомляет.

Я должен был быстро принять решение. Моим первым побуждением было сказать: «Ну, я не удивлен, что парни пытаются тебя склеить, Томми — ты великолепна! » Но я совсем не хотел кокетничать. Я хотел быть искренним, теплым и добрым... и прежде всего, не угрожающим.

Так что вместо этого я выбрал шутку.

— Это странно, — сказал я, пытаясь выглядеть задумчивым, — меня парни вообще не особо цепляют! Думаю, лишь несколько раз в спортзале...

Я позволил своему голосу затихнуть, выглядя озадаченным, и Томми взорвалась. Она так смеялась, что чуть не пролила газировку, и я засмеялся вместе с ней. Это был хороший момент.

В конце вечера я доставил ее к ее квартире, и, как и в первый раз, она поцеловала меня в щеку. Не знаю, заканчивал ли я когда-нибудь раньше второе свидание без настоящего поцелуя — может быть, когда мне было пятнадцать или около того. Но все шло своим чередом, и я вообще не собирался торопиться с Томми.

И через три дня стало ясно, что моя решительность была верной. Утром Томми позвонила мне и предложила встретиться у ее стола перед обедом. Когда я подошел, она уже раскрыла программу симфонического оркестра.

— Что скажешь насчет "Весны священной" на этот раз? — спросила она меня сразу же.

— Играет Стравинский, верно?

— Молодец! — ответила она. — И еще будет концерт Бартока для фортепиано с оркестром, который немного диссонирует, но очень захватывает.

Мы выбрали дату и я сказал:

— Я заказываю билеты после обеда.

— Еще одно... Джек? — Томми вдруг стала немного неуверенной. — Ты все время оплачиваешь билеты...

— Ну да, — пошутил я. — За первый сет тетя заплатила!

— Хорошо, но потом ты покупал их сам. Я подумала... а что если в этот раз я приготовлю ужин?

— Конечно, — ответил я. — Это было бы замечательно! Я люблю все: филе-миньон, икру, свежего лобстера...

Она засмеялась и легонько толкнула меня в руку.

— Я имела в виду свинину с бобами из консервной банки.

— Меня это устраивает. А у тебя есть квашеная капуста или мне принести?

***

Когда я пришел в квартиру Томми, я заметил, что она немного нервничает, и мне это понравилось. Я думал, что если она считает меня всего лишь случайным другом и компаньоном на концертах, то не будет нервничать при моем приходе.

Я размышлял о том, чтобы принести цветы, но вместо этого я выбрал большой шоколадный торт с глазурью — цветы подразумевают романтический интерес парня к девушке, а я старался избежать такого впечатления. Она открыла коробку и сказала:

— Ух, ты! Он выглядит восхитительно — и сытно. Конечно, — дополнительный час в спортзале в эти выходные, но оно того стоит. Спасибо, Джек.

Она приготовила нам куриный каччиаторе со спагетти и прекрасным греческим салатом. Это было очень хорошо, и очевидно, что она приложила к нему много усилий. Еще один хороший знак!

Как только мы сели, я начал задавать ей вопросы о Бартоке и Стравинском, и это, казалось, ее расслабило. Мы болтали, ели и смеялись, и прежде чем это осознали, чуть не пропустили концерт.

— Ох, блин! — сказала Томми, взглянув на часы. — Нам лучше бежать. Прости, Джек, мы даже не добрались до этого торта. Как насчет того, чтобы вернуться потом и съесть десерт?

«Замечательно», — подумал я и ответил:

— Конечно, Томми. Просто возьми свое пальто.

Я собрал посуду, оставив ее у раковины на кухне, и мы направились к двери.

«Весна священная» Стравинского, конечно, не мое. Представьте себе сто музыкантов на сцене, которые злятся друг на друга, и все играют так, будто хотят взбесить друг друга... теперь представьте, что это длится чуть больше получаса. Я не буду возражать, если в ближайшее время мне не придется слушать это еще раз.

Но концерт Бартока для фортепиано с оркестром был крутым, а быть с Томми — что, конечно, было для меня главным — было просто потрясающе. Она казалась мне более расслабленной и довольной, чем когда-либо, смеялась и шутила, иногда кладя руку мне на плечо.

В антракте, опять уйдя за газировкой, я наблюдал за ней. В первые две минуты по крайней мере трое парней подошли к ней поговорить, но она их всех прогнала. А потом, к моему удивлению, подошла и присоединилась ко мне в очереди, и мы, пока ждали, говорили о музыке.

По возвращении в ее квартиру после живого концерта, настроение Томми, казалось, изменилось. Она стала тихой и немного замкнутой, и я почувствовал, что она беспокоится.

Когда мы были всего в нескольких шагах от ее дома, я сказал:

— Послушай, Томми, уже поздно. Может быть, сегодня вечером пропустим десерт или оставим его на другой раз?

Она остановилась и серьезно посмотрела на меня.

— Нет, Джек, я... это...

Взяв мою руку в свои ладони, она сказала:

— Я бы хотела поговорить с тобой. Но мы... я не... Джек, я не готова зайти дальше.

И опять мое чувство самосохранения столкнулось с моим разумом. Я хотел проиграть эту ситуацию и ответить сердитым взглядом: "Лежать со мной? Как ты можешь так думать обо мне? Тебе нравится только мое тело?"

Но я удержался. Вместо этого просто улыбнулся и произнес:

— Все в порядке, Томми.

Затем немного подождал и добавил:

— Мне было бы очень обидно вернуться домой без куска торта.

Слава Богу, это ее рассмешило, и неловкость исчезла. Когда мы вошли внутрь, я сразу направился к раковине и принялся за мытье посуды. Томми с удивлением посмотрела на меня, затем улыбнулась и произнесла:

— Ого, ты просто одна сплошная неожиданность!

Пока я заканчивал мое дело с посудой, она прибиралась после еды: сварила кофе и нарезала кусок торта для нас обоих. Затем мы сели за стол и начали есть. Мы продолжили разговор о Бартоке и Стравинском, а потом перешли к обсуждению некоторых наших самых выдающихся коллег.

Но потом разговор замер, и Томми снова показалась неуверенной. Я решил не спешить и встал из-за стола, говоря:

— Еще раз спасибо за ужин, Томми. Это было потрясающе, и весь вечер прошел замечательно.

Я обошел стол и осторожно поднял ее на ноги. Посмотрев ей в глаза, я сказал:

— В следующий раз я бы хотел приготовить для тебя, это будет нормально?

И двинулся к двери, довольный, что она взяла меня за руку и пошла со мной.

— Да, Джек... и ты знаешь, мне тоже нравится филе-миньон и лобстер!

Улыбка на ее лице сказала, что поцелуй на ночь будет приветствоваться, поэтому я обнял ее и подарил ей хороший поцелуй. Но нежно, ничего напористого или пугающего, без языка — просто ласково.

Когда я отпустил ее, она улыбнулась и сказала:

— Спокойной ночи, Джек, — поцеловала меня в ответ и опять сжала мою руку, прежде чем отпустить.

Возвращаясь к себе в квартиру, я широко улыбался внутри себя. С одной стороны, это были самые медленные ухаживания, которые я мог себе вообразить, особенно для двух взрослых. Это было похоже на возвращение в старшую школу. На Среднем Западе. В пятидесятые годы!

Но с другой стороны, я прекрасно проводил время. Томми была красива, умна и обладала прекрасным чувством юмора. И она была чертовски сексуальна и, похоже, заинтересовалась мной, хотя и была немного настороже. Чему нельзя было не улыбаться?

***

Наше следующее свидание было просто ужином в пятницу вечером у меня дома. У Симфонического оркестра не было ничего такого, что Томми хотела бы послушать, и я думаю, она начала чувствовать себя комфортно с тем, что мы на самом деле встречаемся — нам не нужно было притворяться, что она просто учит меня музыке.

Я вообще-то неплохо готовлю. Когда мы с Эми были женаты, я готовил в больше половины случаев. Так что, я приготовил маринованные отбивные из баранины на гриле, ризотто и салат из авокадо, а также кое-что в виде шутки. Когда приехала Томми, я показал ей свое место жительства — это была просто квартира с двумя спальнями, но очень удобная, и я содержал ее в чистоте и порядке. А потом она подошла и села за кухонный стол, а я закончил помешивать ризотто и заправлять салат, и мы отнесли еду к столу в моей маленькой столовой.

— Все выглядит так мило, Джек, — произнесла она. — Я впечатлена!

— Ох, почти забыл... присядь на минутку и закрой глаза. Я вспомнил твои слова.

Она на меня посмотрела с вопросительным выражением лица, но я просто ждал, поэтому она улыбнулась и послушно закрыла глаза. Я достал два листочка бумаги из кармана и положил их ей на тарелку.

— А теперь открывай.

Она взглянула на свою тарелку, на короткое мгновение запутавшись, а потом расхохоталась.

Перед ней лежали две небольшие фотографии, вырезанные из кулинарного журнала: фотографии превосходного филе-миньона и приготовленной пары лобстеров.

Наконец-то она пришла в себя и сказала, все еще смеясь:

— Ну, это выглядит потрясающе! — а я ответил:

— Ты знаешь, за ту зарплату, что мы получаем в Минестре, не купишь много филе и лобстера. Но раз уж я говорю об этом, то когда у тебя день рождения?

— Двадцать восьмого июня, — ответила она, и я сказал:

— Хорошо, на твой день рождения я закажу тебе рагу из креветок, омаров и говядины. Согласна?

— Согласна, — сказала она. После этого она встала и нежно поцеловала меня в губы.

— Мне нравятся твои неожиданности, Джек, — сказала она. Затем мы присели и поужинали, болтая и шутя, прекрасно проводя время. Я начинал чувствовать больше уверенности в том, что здесь, с этой потрясающей женщиной полной сексуальности и веселья, действительно может получиться что-то особенное. Это заставляло меня чувствовать себя очень счастливым.

После десерта - яблочного пирога - который принесла Томми, мы стояли рядом друг с другом мыли посуду и вытирали ее со временем случайно нежно задевая друг друга. Она согласилась на еще одну чашку кофе, поэтому я налил каждому свою и отнес их в гостиную.

Мы сидели рядом на диване, разговаривали, а когда замолчали, я посмотрел на нее. Она смотрела на меня, слегка улыбаясь, и я наклонился, чтобы поцеловать ее... готовый отступить в любой момент, если она выкажет нежелание. Но она этого не сделала, и мы нежно поцеловались, обнялись и держали друг друга в объятиях восхитительные полчаса.

Удерживая, я хотел ее больше, чем когда-либо — она бы ясно увидела мой стояк, если бы взглянула вниз — но я так боялся ее напугать, что делал все очень, очень медленно.

Тем не менее, наконец, настало подходящее время, поэтому я осторожно провел рукой вниз по ее руке, чтобы погладить одну из ее грудей сквозь блузку. Сначала ей это, казалось, понравилось — она издала тихий звук «ммм» и крепче поцеловала меня, — но через минуту отстранилась, с обеспокоенным выражением лица.

Я ждал, и слезы навернулись на ее глаза.

— Джек, мне очень жаль, я...

— Шшш, — сказал я, притягивая ее к себе, положив ее голову мне на плечо, — все в порядке. Мне нравится просто быть здесь, обнимать тебя. Мне это действительно нравится.

Через минуту она расслабилась, и я начал гладит ее по голове. На самом деле я узнал об этом от своего отца, еще когда был ребенком. Практически нет ничего лучше, чем легкий массаж головы, когда кто-то проводит пальцами по вашей голове по волосам. Мне нравилось, когда он это делал, особенно по ночам, когда я был возбужден и не мог уснуть.

И с годами я понял, что женщинам это тоже нравится. Я бы не сказал, что использовал его как технику соблазнения, но обнаружил, что это — безопасный, несексуальный, но очень интимный способ прикосновения к женщине. Никогда не доставляет боли, скажем так!

Несколько минут я ласкал голову Томми одной рукой, ощущая, как она расслабляется рядом со мной. Затем я переместил ее так, чтобы она удобно лежала, опираясь головой на мою ногу, и смог использовать обе руки, плавно двигаясь по ее спине, а затем в стороны, проникая выше и около ее ушей, пока не услышал тихие приятные звуки из ее горла.

Я продолжал в этом же темпе довольно долго, и когда замедлился и прекратил движения, она уже была почти заснувшей, спокойно лежащей рядом со мной с головой на моей ноге. Я все еще желал ее? Конечно... но в то время я был полностью счастлив.

Мы провели такое время без движения долгое время, пока я лениво гладил ее волосы. Примерно к 22:45 я тихо произнес:

— Томми? Уже достаточно поздно.

Она приподнялась и посмотрела на меня с отсутствующим видом:

— Вау, кажется, я задремала.

Она потянулась, поправила волосы и смотрела на меня очень серьезно.

— Джек, это было... Это было самое замечательное, что когда-либо сделал для меня мужчина. Подойди ко мне. — И она протянула руку ко мне и прижала меня к себе, страстно целуясь, ее язык искал мой.

Через несколько минут мы вновь обнялись, на этот раз страстно, и в моих штанах уже почувствовался напряженный возбужденный член. Она поднялась и поставила меня на ноги, и мы продолжали целоваться, плотно прижимаясь друг к другу, пока она не сказала:

— А когда ты покажешь мне свою квартиру, Джек?

— Что? — Я был немного сбит с толку ее словами, а она улыбнулась и ответила:

— Мне не хватило времени осмотреть твою спальню... можно ли будет повторить этот просмотр?

***

Что я могу рассказать о первой ночи Томми у меня в постели? С одной стороны, мне кажется, это было довольно типично для первых ночей. Но с другой стороны, было необыкновенно замечательно.

Мы не делали ничего необычного; мы сняли друг с друга одежду, лежали на кровати, касаясь друг друга, целовались и ласкались, и занимались сексом. Я бы даже не сказал, что это был особенно дикий секс. Но я так давно желал Томми, что совершенно отчаянно хотел заполучить ее. Когда я поглаживал ее киску и сосал ее груди, а она тяжело дышала и затащила меня на себя, ощущение ее тепла, когда я толкнулся в нее в первый раз, было похоже на чудо. Мы на минуту остановились чтобы надеть презерватив, что иногда действительно может испортить настроение, но на этот раз все было нормально.

Я был тверд как сталь, и стонал от радости, а она улыбалась и целовала меня, а потом мы просто сделали это... Мы ласкались и покачивались, толкали и тянули друг друга, и это было не что иное, как осязание, тепло и симпатия. И я кончил как сумасшедший, не так уж скоро, но намного раньше, чем хотел бы, и это было похоже на величайший оргазм в моей жизни...

А когда все закончилось, и я лежал рядом с ней, переводя дыхание, радостно глядя на ее расслабленное, улыбающееся лицо, то хотел сказать:

«Ты даже не представляешь, как долго я хотел это сделать! »

Но опять же, это казалось неправильным. Так что, я сказал:

— Томми, ты такая красивая. Я так рад, что ты здесь, со мной!

И она улыбнулась, поцеловала меня в плечо и сильнее прижалась ко мне.

Томми осталась со мной на ночь, и мы сделали это еще раз, где-то посреди ночи. Этот раз был вроде как в полусне, не быстрый и яростный, но такой же потрясающий, как и в первый раз, и мы просто целовались и целовались, прежде чем снова заснуть.

На следующее утро я пришел в спальню с чашками кофе, одетый лишь в боксеры, когда Томми открыла один глаз и улыбнулась мне.

— Боже мой, это выглядит замечательно, — сказала она, а я ответил:

— Я или кофе?

— На самом деле и то, и другое, но я имела в виду кофе, — сказала она. Мы пили из чашек, по-дружески расположившись рядом у изголовья. Я спросил:

— Какие планы на сегодня? Может быть, сходим на пикник в парк Бруксайд?

У Томми появилось интересное выражение лица, которое я не мог прочесть, и она сказала:

— Можно я приму душ, Джек? Потом мы можем поговорить.

Я передал ей полотенце и халат и заказал завтрак. Когда она вернулась, свежая и благоухающая, на столе уже стояли яичница, английский кекс, апельсиновый сок и еще кофе. Я надеялся услышать от неё предложение выйти замуж, но она просто слегка улыбнулась и сказала: — Очень аппетитно выглядит.

— Ну что, начинай, я скоро буду готов.

Я быстро принял душ, надел шорты и футболку, и поспешил обратно на кухню.

— Итак, — сказал я, пока мы завтракали, — как насчет пикника? Или ты предпочла бы что-то другое? Взять напрокат велосипеды и проехаться по округе или сходить в кино?

У Томми опять появилось интересное выражение лица, и она сказала:

— Я... не уверена, что готова к этому, Джек. Я имею в виду провести еще один день вместе.

Похоже, я был сбит с толку. Она вздохнула и продолжила:

— Это сложная история... не та, которую я могу рассказать прямо сейчас, если это нормально. Скажем так... я немного пуглива. Мне приходилось обжигаться от быстрого движения или от парней, которые оказывались не такими, какими казались, и...

Она остановилась, как будто не знала, как закончить фразу. Я ей улыбнулся:

— Все в порядке, Томми. Я бы предпочел, чтобы мы шли медленно и сделали все правильно. Но ты должна послушать меня выслушать, хорошо?

Она видела, что я говорю серьезно, и посмотрела мне в глаза.

— Да, Джек, конечно, в чем дело?

— Это был не секс на одну ночь, по крайней мере, для меня, и я не хотел просто уложить тебя в постель. Ты мне очень нравишься, мне очень нравится проводить с тобой время, и я надеюсь сделать много больше. Поняла? — последние два слова я сказал с нарочито серьезным нахмуренным лицом, и она одарила меня прекрасной улыбкой.

— Да, сэр! — ответила она, салютуя мне по-военному. — И, Джек, не то чтобы я думала о тебе так. Это... ну, я могла бы сказать, что больше не слишком доверяю своим инстинктам.

— Пока ты не откажешься от меня, — сказал я, — я могу идти так медленно, как тебе нужно.

Она обошла стол, села мне на колени и обняла.

— Спасибо, Джек, — сказала она, и мы поцеловались.

***

Не могу сказать, что был полностью счастлив, что она меня оттолкнула. На самом деле я был немного разочарован. Зная о прошлом Томми, благодаря тому, что я слышал в закусочной, я понял, что она чувствовала. Тем не менее, я очень надеялся, что наша чудесная ночь вместе быстрее сломает преграды.

Я позвонил Элисон, чтобы узнать, свободна ли она в ту ночь; Элисон была женщиной, которую я знал пару лет, она развелась, как и я, и время от времени мы встречались по случаю. Обычно наши посиделки включали секс. В ту субботу вечером мы пошли поужинать, выпили у нее дома и пару раз трахнулись. Мне она тоже нравилось — одна ночь с Томми, естественно, не сделала меня нечувствительным к привлекательности других женщин — но она была немного пустой. Я думаю, это было то же самое, что и «секс дружеской взаимопомощи», не хуже, но накануне вечером у меня было кое-что намного лучше.

К моему приятному удивлению, в воскресенье мне позвонила Томми, когда я аккуратно убирался в квартире и слушал онлайн-трансляцию матча команды "Красные".

— Привет, Джек, это Томми. Как дела?

— Сейчас, когда мы разговариваем, настроение отличное. Как прошли твои выходные?

Мы провели несколько минут в дружеской беседе, после чего она сказала:

— Думаешь, ты будешь свободен в следующую субботу вечером? Я планирую поужинать в ресторане "Престиссимо" со своими хорошими друзьями Кэти и Эриком. Было бы замечательно, если бы и ты присоединился к нам.

Когда наступила суббота, мы отлично провели время. Кэти и Эрик оказались очень приветливыми людьми и с ними легко было общаться. Между моим интересом о том, как познакомились Кэти и Томми (они учились в одной экономической группе в колледже) и нашими рассказами о жизни в Минестре, у нас сложился непрерывный разговор, полный радости и смеха.

Естественно, я понимал, что Томми пригласила меня хотя бы частично для того, чтобы ее друзья могли меня оценить. И, конечно же, Кэти была той самой женщиной, которая разговаривала с Томми в кафе "Акрополис", а я случайно подслушал их разговор, но никогда не упоминал об этом.

После ужина Эрик предложил нам зайти к нему на чашечку кофе в его загородный дом и отвезти меня домой после этого. Мы согласились. У них было прекрасное ранчо в спокойном районе, и мы провели время на их террасе, наслаждаясь умиротворенным вечером.

Кэти попросила Томми помочь ей на кухне с приготовлением кофе. Пока они были заняты, Эрик заметил мое задумчивое выражение лица.

— Что случилось? — спросил он, улыбаясь.

Я ответил:

— Я не говорю, что всегда понимаю женщин — это непросто! — но я должен быть слишком глупым, чтобы не заметить, что происходит.

Он усмехнулся и сказал:

— О, ты имеешь в виду, обсуждение нового парня?

— Совершенно верно. И, по-видимому, мы с тобой должны провести здесь невероятно откровенный мужской разговор, чтобы ты смог поделиться с Кэти своими впечатлениями обо мне, чтобы потом передать Томми.

Он громко рассмеялся и сказал:

— Я думаю, это было немного очевидно, не так ли? Хорошо, быстро расскажи мне все свои глубокие темные секреты.

Я наклонился вперед и понизил голос, сказав притворно-серьезным тоном:

— Ну, когда мне было девять лет, я бросил кожуру банана в почтовый ящик.

Эрик чуть не лопнул от смеха, едва сумев выдавить:

— В самом деле? — Я кивнул, и мы сразу же начали болтать о глупых и/или опасных трюках, которые проделывали, будучи детьми. Он был очень благодушным и веселым парнем... я обнаружил, что он мне очень нравится.

Когда Эрик высадил на с Томми у ее квартиры, мы с минуту стояли и разговаривали, после того как он уехал.

— Как я справился?

Она выглядела немного смущенной.

— Разве не очевидно?

— Нет, но я почти уверен, что ты хотела узнать, что они думают обо мне. Честно говоря, Томми, мне очень приятно, что ты пригласила меня с собой на встречу с ними... я могу сказать, что они — действительно твои близкие друзья, и мне очень понравились. Я считаю, что они на самом деле потрясающие.

Она обняла меня.

— Ну, ты им тоже понравился... и мне тоже. — Она поцеловала меня, а затем еще раз. — Хочешь подняться?

Я осторожно сказал:

— Только если ты хочешь, чтобы я это сделал. Если сегодня тебе это не нравится, давай подождем.

Она прошептала тихим голосом:

— Удивительно, ты ответил правильно. Я думаю, это будет правильным решением.

Мы провели незабываемую ночь в объятиях друг друга. Все было лучше, чем в первый раз. Мы стали более спокойными и уверенными в своих чувствах. Ни одно из моих предыдущих переживаний не сравнится с радостью быть рядом с ней.

Утром мы приняли душ вместе, а затем Томми приготовила завтрак для нас. Мы разговаривали и ели до часа дня. Я готовился уходить, так как она должна была встретиться со своей подругой. Но она подошла ко мне сзади, когда я застегивал рубашку, и обняла меня.

— Могу я задать тебе вопрос? — спросила она с неуверенностью на лице.

— Конечно, — ответил я и повернулся к ней. Я поцеловал ее на лоб и мы сели на кровать вместе.

— Мы... Джек, я имею в виду... мы так и не обсудили, что мы значим друг для друга, для чего мы здесь.

Я ждал и наконец услышал ее слова:

— На самом деле мы так и не обозначили наши отношения. Мы встречаемся, если использовать старую фразу, и я просто наслаждаюсь каждой минутой с тобой.

Я улыбнулся и сказал:

— Что если мы скажем, что станем женихом и невестой? Томми, ты готова быть моей невестой?

Она ответила с ноткой шутки:

— Не дразни меня, Джек.

— Прости, я не хотел тебя дразнить. Я хочу быть единственным мужчиной в твоей жизни, пока ты со мной. Я не буду иметь других женщин рядом собой.

Она серьезно посмотрела мне в глаза и ответила:

— Я тоже хочу этого.

Мы целовались несколько минут, чтобы подтвердить наше решение.

***

В понедельник за обедом все было по-другому. Томми, похоже, приняла какое-то решение. Она тепло улыбнулась мне, когда мы все встретились у лифтов, а когда добрались до «Армандо», она позаботилась о том, чтобы мы сели рядом.

Мне понравилось то, что я увидел, но сначала никто из нас ничего не сказал другим. Разговор был обычными шутками и жалобами на работу: в этом году могут отменить премии из экономии, никто из высшего руководства понятия не имел, как много мы работаем и т. д.

А потом Конни начала жаловаться на то, насколько скучен Индианаполис, что тут нечего делать, нам всем нужно переехать в Чикаго или Нью-Йорк, бла-бла-бла... Это был ее привычный плач. Но Томми просто сказала:

— О, я не знаю... на самом деле я не думаю, что здесь так уж плохо. Например, Симфонический оркестр великолепен. Мы с Джеком ходили на несколько концертов, и они были потрясающими.

Наступило удивленное молчание, а затем все сразу заговорили, в основном подкалывая:

— Боже мой, да они — пара!

— Вы действительно собираетесь гулять вместе?

— Как ты вообще заставил ее встречаться с тобой, Джек?

— Зачем тебе тратить время на такого неудачника как он? — И так далее.

Томми просто взяла меня за руку, и мы улыбнулись им, терпеливо перенося добродушные вышучивания (в основном, конечно, направленные против меня). Наконец, я сказал:

— Что я могу вам сказать, ребята? Я просто заставил ее потерять голову! — (Томми хлопнула меня по руке, когда я это сказал.)

— Вы все почему-то не смогли увидеть мои прекрасные внутренние качества, но Томми явно более проницательна, чем все вы! (Громкий свист и одобрительные возгласы Бронкса, а Томми поцеловала меня в щеку.)

После этого случая мне пришлось пережить несколько недель неприятностей со стороны моих мужских коллег. На следующий день Монти угнал меня в мужской туалет и начал задавать вопросы:

— Ты встречаешься с ней? Видимо, она очень привлекательная. Каково это, Джек? Что она любит делать? — И так далее. — Как ты можешь себя заставить остановиться и идти на работу?

— Монти, серьезно? — сказал я, — Томми замечательный человек, и я очень ее люблю, поэтому это не твое дело. И конечно же, я не собираюсь обсуждать нашу личную жизнь с тобой.

— Она такая горячая, как выглядит? Наверняка она настоящий фейерверк, правда?

Какой жуткий тип! Он не прекращал своих вопросов, несмотря на все мои попытки его остановить. У меня были подобные неприятности со всеми мужскими коллегами, хотя я им ничего не говорил.

***

Я точно помню, сколько времени все было хорошо: семь недель. Они были просто замечательными, фантастическими. Я и Томми часто встречались, проводили вместе, наверное, три или четыре ночи в неделю у нее или у меня дома. Большую часть выходных мы проводили вместе.

Мы ходили в рестораны, арендовали велосипеды и катались на них, собирались с Эриком и Кэти или другими друзьями, ходили в кино, просто сидели и беседовали. Мы делали все то, что обычно делается, когда тебя что-то связывает с другим человеком, когда ты влюблен. Может быть, мы даже держались за руки и бегали по полю со звуками музыки играющей на заднем плане, но я точно не помню.

У нас также было много секса. Томми не была дикой женщиной; она не кричала: «Трахни меня сильнее этим большим твердым бревном, парень! » или что-нибудь в этом роде. (Да и есть ли женщины, делающие такое дерьмо? Кроме порно, я имею в виду? Может быть, есть несколько, но я никогда не встречал ни одной из них.)

Наши занятия любовью были иногда нежными, иногда энергичными и неистовыми, но всегда в них была сладость. Я думаю, что для нее это было потому, что она — такой человек, а для меня это было прежде всего потому, что я влюбился в нее, я хотел быть с ней милым и осторожным.

Не имело значения, гладил ли я ее голову, трахалась ли мы с ее ногами на моих плечах, или я спускался по ней вниз, используя свой язык и пальцы, чтобы довести ее до безумия — все было здорово. Прикосновение к ней, ощущение ее в своих объятиях, запах ее возбуждения — все было фантастически.

Я всегда любил давать прозвища (кроме Эми, по какой-то причине, и возможно, в этом было какое-то значение), и обнаружил, что называю ее «Тэп» от Томми Энн Паркер. Я бы не стал этого делать, если бы ей это не понравилось, но оказалось, что ей нравится. Иногда я даже превращал его в «Тэппи» или «Тэпстер», но на такое она обычно закатывала глаза.

В день ее рождения я, как и обещал, пригласил ее на жаркое из креветок, омаров и говядины. К нам присоединились Эрик с Кэти, мы выпили две бутылки шампанского, наелись до отвала и поехали домой на такси. Той ночью Томми сделала мне лучший минет из тех, что когда-либо делала мне, и хотя он, возможно, не было лучшим, что я когда-либо получал с технической точки зрения (что бы это ни значило), но был нежным и медленным, и это сводило меня с ума. В хорошем смысле.

После этого я ласкал ее интимные места и обеспечивал удовольствие, пока она не достигла оргазма несколько раз, выражая свои эмоции и проявляя активность. Затем мы перешли к половому акту, ведя себя страстно и безудержно, как двое влюбленных, находящихся в состоянии алкогольного опьянения. Это было нежно, расслабленно и невероятно...

Несколько раз мы проводили время в баре с Руди и Клиффом - двумя друзьями, которых я знал еще со времен учебы в колледже. Я предупредил их заранее, чтобы они проявили больше такта и особого отношения к Томми, которая чувствовала себя немного неуютно при такой обстановке. Однако это не повлияло на нашу компанию.

Когда мы сели за стол, я представил ее компании, и Клифф тут же сказал:

- Ух ты! Наш парень явно прогрессирует. Скажи мне, Томми, сколько он заплатил тебе за это время? Я готов удвоить ставку!

Томми покраснела, а я ответил:

- Боже мой, Клифф, заткнись наконец! Похоже, ты так долго не видел женщину, что забыл, как с ней общаться.

- Извини, Тэп, - сказал я, поворачиваясь к ней. - Эти парни не такие уж и плохие, но иногда грубоваты.

- Никто не может переплюнуть тебя по грубости, Джек! - Руди смеясь прокомментировал. - Вспомнишь этих девчонок из "Три Дельта", с которыми мы общались в школе? Они были...

- Заткнись, Руди! - Теперь я сам покраснел. "Три Дельта" девушек никогда не было на самом деле, и я не знал, что Томми слышала об этом. - Давайте сменим тему разговора. Может быть поговорим о балете? Вы видели представление "Щелкунчика" в этом году? Я лично подумал, что танец Феи Драже был потрясающим!

К моему большому облегчению, Томми расслабилась и стала смеяться вместе с нами. Руди и Клифф оставили позади самые грубые шуточки - хотя не переставали дразнить меня - и мы приятно провели вечер. Во время нашего пути домой Томми шутила о том, какие "забавные" у меня друзья, так что я полагаю, что все было в порядке.

***

Итак, как я уже сказал, семь недель. До воскресного дня в начале августа, около двух часов дня. Мы проспали в моей квартире допоздна, занялись любовью, приготовили завтрак, а затем пошли за продуктами. Мы думали, что какое-то время полежим и почитаем газету (я надеялся, что мы «вздремнем»), потом Томми собиралась приготовить мне ужин — она нашла рецепт в «Стар», который хотела попробовать.

Открыв дверь — в наших руках были пакеты с продуктами — мы услышали телефонный звонок. Томми хотела поторопиться и взять трубку, но я сказал:

— Забудь, дорогая... пусть идет на автоответчик. — Я поставил чемоданы и спустился за двумя последними пакетами, стоявшими у входной двери здания. Когда я вернулся, Томми выбежала из моей квартиры со слезами на глазах.

— Тэп, что за?..

— Сволочь! — закричала она, яростно глядя на меня. Она побежала прямо к лестнице и исчезла. Я поставил пакеты на пол и рванул за ней, но когда был у входной двери, она уже уезжала на такси.

Какого черта?! Я вернулся наверх и вошел. Это, должно быть, был телефонный звонок, поэтому я нажал кнопку на автоответчике.

«Привет, детка, это Элисон! Воскресенье, может быть, странное время для вызова сексуальной помощи, но мне хочется провести день, подпрыгивая на чем-то большом и твердом... как ты думаешь, у тебя есть для меня время? Мне бы хотелось принять тебя в себя, хе-хе. Позвони! »

Дерьмо. Вот дерьмо, дерьмо! Я не разговаривал с Элисон два месяца, с тех пор как мы провели вместе ночь, за неделю до того, как мы с Томми завели серьезные отношения. Я не разговаривал с ней, не скучал по ней и даже не думал о ней. Но Томми не могла этого знать.

В тот день и вечером я набирал Томми пять или шесть раз, однако она не отвечала на звонки. Поэтому после третьего или четвертого звонка я оставил короткое и осторожное сообщение:

«Томми, я клянусь, Элисон — всего лишь случайная подруга, с которой иногда имел интимные отношения. Я не видел ее уже более двух месяцев — с тех пор, как мы обсудили быть единственными друг для друга. Пожалуйста, поверь мне. Позвони мне, пожалуйста».

Однако она так и не перезвонила, и в понедельник утром меня подмывало подбежать к ее столу в коридоре и разобраться в ситуации. Но я решил не делать этого. В этот день я также пропустил обеденную компанию и пообедал один. Однако вечером я позвонил Кэти и провел с ней серьезный разговор. Благодарю Бога, она мне поверила, и я уверен, что она верит в правдивость моих слов.

— Мне очень жаль произошедшего, Джек. Как ты, наверняка, знаешь, Томми раньше была сильно обижена мужчинами, и иногда она быстро поддается панике.

— Я это знаю, Кэти, и я чувствую себя ужасно, но я действительно не сделал ничего плохого. Я люблю Томми. Я еще не признался ей в этом, главным образом потому, что не хотел давить на нее.

Она вздохнула:

— Дай мне время разобраться в этой ситуации, хорошо? Я постараюсь встретиться с ней на обед и перезвоню тебе после этого. Хотя это может занять пару дней.

— Спасибо тебе большое, Кэти. Я очень тебе благодарен. Мне не хочется потерять ее и видеть ее страдающей из-за простого недоразумения.

Во вторник я рискнул пообедать со своей обычной компанией, однако Томми не было там. И в среду она также отсутствовала. Видимо Ирэн заметила мое выражение лица и спросила, что происходит, но я лишь покачал головой, и она больше не интересовалась.

В четверг я опять решил поесть самостоятельно и, выходя из здания, увидел, что Томми идет одна, метрах в пятидесяти передо мной. Я просто решил посмотреть, куда она направляется — я не собирался ее беспокоить, пока с ней не поговорит Кэти.

Я был поражен тем, сколько парней пытались к ней приставать! Было обеденное время, поэтому улицы были переполнены, но в трех кварталах, клянусь, с ней пытались завязать разговор восемь или десять парней. Я не мог видеть, что она говорила или делала, но ей удалось отогнать их... хотя один парень продолжал приставать полтора квартала, пока она не ткнула пальцем ему в лицо и не закричала.

Я видел, как она вошла в маленькое кафе, поэтому пошел и пообедал один, думая о Томми и о том, каково это — постоянно получать такое внимание от мужчин. Господи, неудивительно, что она такая нервная.

В тот вечер после ужина мне позвонила Кэти:

— Ей лучше, Джек. Сегодня мы обедали в центре города. Она немного успокоилась, и могу сказать, что она по тебе скучает, хотя точно не признается в этом. Она начала плакаться мне о том, что ты такой же, как и все остальные парни, что ее трахали, и я позволила ей продолжать в течение нескольких минут. Затем, когда мы поели, я рассказала ей о нашем с тобой разговоре, и пыталась убедить ее, что это не то, о чем она подумала. Что действительно помогло, так это то, что она очень доверяет моему мнению, и знает, что ты мне нравишься. В любом случае, если коротко, тебе следует ей позвонить... думаю, она готова лично выслушать твою точку зрения.

— Благодарю тебя, Кэти! Я не представляю, что бы я делал без твоей помощи... это может показаться банальным, но это искренняя правда. Я действительно пытался сохранить терпение, но опасался, что она просто отвергнет меня без возможности объясниться.

Мы закончили разговор по телефону, и сразу же я позвонил Томми. Когда она подняла трубку, я сказал:

— Привет, Томми, прошу тебя, не полагайся на первое впечатление! Может ли быть у меня шанс объяснить содержание этого сообщения перед тем как ты окончательно уйдешь из моей жизни?

— Хорошо, Джек, — грустно и разочарованно ответила она. — Кэти настояла на том, чтобы хотя бы послушать то, что у тебя есть сказать. Может быть мы могли бы встретиться на обед завтра?

— Если захочешь, я могу приехать через десять минут, — предложил я, но она только вздохнула и ответила:

— Нет спасибо. Я не хочу видеть тебя прямо сейчас. Давай встретимся на обеде в 12:15, хорошо?

— Можем ли мы заменить это ужином? Я не хочу, чтобы нам пришлось прерывать разговор и спешить обратно к своим делам.

На мгновение наступила тишина, а затем она неохотно согласилась.

— Спасибо, Томми, я очень ценю это. Как насчет встречи в закусочной «Акрополис»?

***

На следующий день я совсем не виделся с Томми и упустил возможность пообедать вместе с группой у Армандо. Когда я наконец добрался до «Акрополиса» в 17:45, она уже ждала меня в комнате, выглядя уставшей и несчастной. Я приблизился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она отвернулась и покачала головой, поэтому я просто сел напротив нее.

— Привет, Джек, — произнесла она без особых эмоций. — Предлагаю начать со заказа.

— Я хотел бы сначала поговорить, Томми, ладно?

Она кивнула.

— Но я не в настроении выслушивать ерунду, Джек. Если ты не хочешь говорить со мной откровенно, мы можем просто встать, уйти отсюда и разойтись. — Я увидел, как ее глаза наполнились слезами.

Я потянулся через стол, чтобы взять ее за руки... она попыталась отстраниться, но я делал все осторожно, и она расслабилась, позволив мне держать их.

— Тэп... Томми. Я люблю тебя. Я не говорил этого раньше, потому что не хотел слишком торопиться и напугать тебя, но теперь я делаю это. Я хочу объяснить сообщение Элисон. Я скажу тебе абсолютную, чистую правду, и отвечу на любые твои вопросы. Если после этого ты скажешь мне уйти... Что ж, надеюсь, ты этого не сделаешь! Давай оставим все как есть! — Я улыбнулся ей, и она невольно улыбнулась в ответ.

— До того как мы с тобой начали встречаться, я время от времени встречался с парой женщин, включая Элисон. Со всеми ими у меня были случайные, неэксклюзивные отношения. Мы с Элисон, в основном — «друзья с привилегиями», за исключением того, что мы с ней даже не особо близкие друзья. Мы виделись примерно раз в пару месяцев, когда один из нас был одинок или возбужден.

— Я не видел ее с мая — с ночи после той первой ночи в пятницу, когда ты осталась со мной. — Лицо Томми напряглось, но она ничего не сказала, и я продолжил. — Я хотел провести с тобой следующий день, помнишь? Но ты испугалась, что все идет слишком быстро, и скрылась. Я был разочарован и немного обижен, поэтому позвонил Элисон, и мы встретились тем вечером. Мы поужинали и вместе легли в постель.

— Когда все закончилось, я ощущал твое отсутствие. Это была правда... Мне не было чувства вины, потому что мы никак не обязывали друг друга, но я все же хотел быть с тобой, а не с Элисон.

— Поверь мне, с того момента я не разговаривал с ней и даже ее не видел. То сообщение, которое ты услышала, это типичный "призыв на интимную помощь", который мы обычно использовали. Она и представления не имела о моих текущих отношениях. Я замолчал и опустился на стул. Томми уставилась на меня своими взглядом, на лице появились слезы. Она спросила:

— Это правда, Джек? Могу ли я доверять тебе?

Я ответил:

— Бог свидетель мне. Клянусь материнской могилой.

Она еще немного посмотрела на меня, затем поднялась и приблизилась ко мне.

— Сдвинься, — прошептала она дрожащим голосом и обняла меня, прижавшись к моей груди и плача, а я говорил "шшш" и "все будет хорошо", и радовался тому, что снова держу ее в объятиях.

Мы продолжали это делать около десяти минут, игнорируя улыбки людей вокруг нас, а потом я предложил:

— Почему бы тебе не сесть рядом со мной, пока мы едим? Я не хочу, чтобы ты уходила снова.

Она хихикнула и кивнула. Мы сидели рядом, счастливо сталкиваясь бедрами, локтями и плечами. Разговаривали о произошедшем, о том, как скучали друг по другу и о том, насколько глупо было позволить недопониманию сделать нас такими несчастными.

Когда пришло время десерта, Томми заявила, что уже наелась. Но я настоял на заказе двух кусков большого шоколадного торта со сливочным кремом - такого же, какой я принес ей в первый раз на ужин.

— А теперь сядь напротив меня, дорогая, потому что я хочу тебе кое-что сказать.

Она выглядела встревоженной, и я сказал:

— Клянусь, просто мелочи!

Я взял ее руки в свои и сказал:

— Я обещаю, что никогда не буду лгать тебе, но однажды я сказал тебе небольшую выдумку, и хочу избавиться от нее.

С грустным взглядом я сказал:

— На самом деле моя тетя не присылала мне эти билеты в оркестр. Я купил их, потому что надеялся, что ты пойдешь со мной.

Томми улыбнулась и сказала:

— Это ужасно, Джек! Какой ты злой человек. Твое наказание — оплатить счет.

— Я и так собирался это сделать... как насчет того, чтобы в качестве наказания я в ближайшие выходные отвез тебя куда-нибудь в по-настоящему дорогое место на ужин?

Она согласилась, и я продолжил:

— Это была моя первая и единственная ложь тебе. Но у меня есть еще кое-что, что я тебе скажу. Наша встреча в Минестре, когда Ирэн тебе все показывала в тот первый день, — это не первый раз, когда я видел тебя.

— Правда? Я не помню другого раза.

— Это было здесь же, в Акрополе. Вот почему я хотел вернуться сюда с тобой сегодня вечером.

Я рассказал ей всю историю о том, что был ею сильно впечатлен, и о разговоре между ней и Кэти, который я подслушал.

— Я услышал, как ты говоришь о том, насколько паршиво, когда с тобой обращаются как с сексуальным объектом, и как плохо вели себя мужчины в твоей жизни, а потом, увидев тебя, я был потрясен... правда. Я хотел тебя, и мне было за себя стыдно.

— После того дня я поклялся себе, что никогда не стану тем мудаком, который относился бы к женщинам так, как относились к тебе. И когда мы встретились в Минестре, я сделал все что мог, чтобы показать тебе, что я — порядочный, честный парень... не просто гончая, полная решимости уложить тебя в постель.

— Я никогда не знал, судьба сводит ли нас вместе или мы станем друзьями, но я всегда старался быть приятным, уважительным и добрым коллегой.

Она улыбнулась мне:

— Почему ты так долго не приглашал меня? И зачем ты придумал эту странную историю о своей тёте?

— Действительно нелепо, не так ли? Но да, конечно. Я хотел, чтобы ты сначала узнала меня как друга, чтобы иметь представление о моих качествах. И я надеялся, что наш совместный концерт будет больше напоминать общение как друзей, а не как очередного поклонника.

Томми прижала мою руку к губам и поцеловала ее.

— Похоже, это сработало. Я никогда не знала, что ты такой хитрый до самого последнего момента. А теперь я влюблена в тебя. Что ж, думаю, я пропала.

— Ну это... подожди минутку. Влюблена в меня?

Она без слов кивнула с выражением радости на лице. Я подождал немного и сказал:

— Похоже, пора платить счет и уходить отсюда к чертовой матери!

***

Мы лежали на моей кровати, Томми прижималась ко мне, а я задавался вопросом: можно ли быть счастливее? Мы только что вернулись из Акрополиса и бросились в постель, сбрасывая одежду так быстро, как только можем, и занимались любовью страстно, как пара подростков, которые остались наедине в доме родителей впервые — быстро и яростно, испытывая огромное желание друг друга.

Потом мы отдыхали, прижимаясь друг к другу и целуясь. Затем снова занимались любовью медленно, шепотом, с вздохами и обещаниями. В этот вечер мы первый раз произнесли друг другу слова "Я тебя люблю", и это имело для нас огромное значение.

— Эй, — тихо сказала она, — ты спишь?

— Снхррр, — ответил я, притворившись храпящим, и она ткнула меня. — Я серьезно, Джек. Мне нужно с тобой поговорить, но если хочешь, можно подождать до утра.

— Нет, я уже проснулся. — Я освободился от Томми и сел у изголовья, положив подушку за собой. — Звучит серьезно.

— Это правда. Не то чтобы плохо серьезно. Но это просто... тебе нужно кое-что узнать о моем прошлом. Думаю, ты уже знаешь кое-что из того разговора между мной и Кэти. Но мне требуется рассказать тебе остальное. И тогда, я думаю, ты поймешь, почему я так сходила с ума, когда услышала сообщение на твоем автоответчике.

Я поцеловал ее в лоб.

— Я выслушаю все что ты хочешь мне сказать, но ты не обязана этого делать, если сама не захочешь. Я уже знаю, что ты чертовски сексуальна, и что мужчины плохо с тобой обращались... я так понимаю — что-то вроде этого?

— Да. Я думаю, что кое-что из этого ты можешь себе представить, но хочу, чтобы ты знал обо всем. Сегодня вечером, если не против. Потому что я серьезно отношусь к тебе, и... и я хочу, чтобы ты знал, вот и все.

Кое-что из того, что она мне рассказала, я мог предсказать. К тринадцати годам Томми выглядела уже более сексуально, чем ее шестнадцатилетняя сестра Алиса, и она понятия не имела, как справляться с мужским вниманием. Что еще хуже, так это то, что Алиса ревновала к ней и ни капельки не защищала ее и не помогала.

— И мои родители ничего не знали — я не могла им ничего рассказать о том, что происходит. Я была в значительной степени одинока.

Как и у большинства подростков, у нее возникало стремление приспособиться, и она чувствовала себя особенной от мужского внимания.

Неожиданно для нее, это привело к тому, что некоторые парни из футбольной команды школы воспользовались ей. Но последствия были менее предсказуемыми и разрушительными.

— В старших классах меня соблазнил отец одной из моих подруг, Риты. Он был высоким и привлекательным, мы все немного влюблялись в него. Он всегда дружелюбно общался со всеми подругами Риты, а ее дом стал нашей основной точкой сбора, где мы устраивали вечеринки с пиццей и иногда задерживались на ночь.

— И так случилось, что однажды ночью он сидел среди нас девочек и пил пиво. Мама Риты уехала к бабушке.

— Постепенно все мы заснули, а посреди ночи отец Риты разбудил меня и сказал, что хотел бы со мной поговорить. Мы отправились в его спальню. Я была сонной и все еще немного пьяной, а он сел рядом на кровать, обнял меня и сказал, что я особенная. Не только красивая, но и умная, чувствительная. Я была единственным человеком, который его понимал, — говорил он. — Его жена была так занята работой, что почти не обращала на него внимания.

Томми взглянула на меня.

— Знаю, что это все просто слова, Джек, но тогда мне было восемнадцать лет и я не слышала такого раньше. Более того, это был красивый зрелый мужчина, в которого я была влюблена. В конце концов он начал прикасаться ко мне и целовать меня. Мы целовались какое-то время и я ощущала радость. Потом он поднял мою футболку до плечей и скинул свои шорты. И мы занимались любовью долгое время — хотя наверное стоит использовать более грубое слово «трахались», хотя для меня это было больше о любви. Ранним утром я потихоньку вернулась в комнату с девочками.

— После этого мы начали встречаться каждый раз, когда могли, около четырех месяцев. Я думала, что влюблена. Артур как бы намекнул, что хочет быть со мной, и, может быть, он разведется, понимаешь? Он никогда ничего не обещал, но для меня было более чем достаточно одной лишь подсказки. Я была такой идиоткой! Слава богу, ему сделали вазэктомию, потому что я даже и не думала о предохранении.

— Конечно, мы держали все в полном секрете, не только от его жены, но и от Риты. Мы встречались в мотелях, а иногда и в его доме, когда Рита с мамой были в гостях у коллег. Он любил быть «секс-гидом» для молодой, неопытной женщины. Мы трахались в разных позах, он научил меня всему в оральном сексе, и несколько раз мы занимались аналом, потому что ему это нравилось, хотя мне нет.

— А потом однажды я зашла туда после школы, чтобы поделать уроки с Ритой, и когда позвонила в звонок, к двери подошла ее мама, я яростью посмотрела на меня и ударила по лицу. Она назвала меня ебаной шлюхой и сказала никогда туда не приходить.

— На следующий день в школе Рита не стала со мной разговаривать... и, что еще хуже, она рассказала всем, кого мы знали, что я была шлюхой с ее отцом. Она, конечно, была в отчаянии, но вывалила все на меня, вместо своего отца. Я слышала, что ее мама выгнала его из дома, примерно через год они развелись.

— На этот раз даже мои родители услышали об этом, потому что мама Риты звонила и кричала на них. Они были на меня в ярости. Я пытался объяснить, что Артур соблазнил меня... я думаю, моя мама вроде бы поняла, но отец был так зол, что месяц не разговаривал со мной.

— И, конечно, остаток моего последнего года в школе был настоящим кошмаром. Дети сделали мою жизнь несчастной, и даже некоторые преподаватели-мужчины считали меня легкой добычей. Некоторые из них делали мне предложения, и не оставляли меня в покое, пока я не начала угрожать рассказать все директору.

Томми с безэмоциональными глазами и спокойствием рассказывала мне эту ужасную историю. Предполагаю, что она уже пережила все эти эмоции давным-давно. Я прижал ее к себе и произнес:

— Мне очень жаль, детка. Это звучит ужасно.

Она улыбнулась и ответила:

— Да уж, это было не самое приятное время. Ты услышал основную часть этого, а остальное я расскажу быстро.

— Есть еще что-то?

— О да — колледж.

Она промолчала минуту перед тем как продолжить.

— Ты помнишь, что я перевелась, верно? Я проучилась полтора года в Болл Стейт, а затем закончила университет Индианы?

Я кивнул.

— В этом была своя причина. В Болл Стейт было несколько профессоров, которые хотели со мной переспать... Они использовали обычные методы соблазнения, но после Артура я уже не воспринимала их игры всерьез.

— Но был еще один преподаватель бухгалтерского учета, который на втором курсе начал шантажировать меня. Он поставил мне две тройки и двойку за наши первые три серии задач, а когда я пришла на его консультацию, он прямо заявил, что я "заставила его возбудиться", и что он хочет переспать со мной. И сказал, что если я откажусь, он провалит меня на экзамене и я потеряю стипендию.

— Господи, — выдохнул я. — Я знаю, что такое происходит, но... черт возьми.

— Да... блядь. В любом случае, к этому времени я была немного умнее. Я сказала ему, что должна подумать, и что вернусь на следующей неделе в это же время. Когда я вернулась, у меня был магнитофон, спрятанный в сумочке, и две подружки, стоящие прямо у его двери, которую я оставило приоткрытой.

— Я заставила его опять поговорить об этом, чтобы он сказал, что шантажирует меня сексом, а затем обвинила его. Я пошла к декану факультета со своей записью и с подругами, чтобы поддержали меня, и его уволили в течение недели.

— Молодец... этот подонок.

— Да, но там все еще был большой беспорядок. Мое имя пытались не упоминать, но слухи быстро распространились, и в студенческой газете была опубликована большая статья с моим именем и фотографией. Так что, было довольно очевидно, что мне нужно оттуда убираться к черту. Мои оценки были достаточно хорошими для перевода, поэтому в следующем семестре я подала заявление в Индиану и ушла.

Она поцеловала меня и сказала:

— Почти все... мы почти подошли к концу печального рассказа, Томми.

— Я мог бы слушать тебя вечно, дорогая. Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить.

— К тому времени, когда я устроилась в университет Индианы, я подумала, что все уже видела. Я была настолько насторожена и подозрительна, насколько это вообще возможно. Парни все еще приставали ко мне, но я просто отталкивала их. За первые два года, когда я была там, у меня было, вероятно, не более пяти свиданий. Если мне казалось, что парень просто хочет залезть ко мне в трусы... если я получала хоть небольшой намек на это... он становился историей.

— Я никогда не ходила одна, всегда в компании подруг. Однажды я посетила вечеринку вместе с моей подругой Моникой, и она помогла мне избежать неприятностей. Какой-то парень положил что-то в мое пиво, снотворное или что-то подобное. Моника танцевала с кем-то, но вдруг обернулась и заметила, что двое парней как будто отводят меня к полузакрытой двери. Она громко закричала и побежала ко мне, а эти типы просто опустили меня и скрылись. Благодарю Бога, что она была рядом! С тех пор я очень осторожно проверяю свой напиток каждый раз, когда нахожусь в общественном месте.

Я лишь покачал головой. Каким нужно быть уродом, чтобы подсыпать наркотик женщине и заниматься с ней сексом в бессознательном состоянии? Это просто отвратительно!

— Но даже при всем этом предупредительности я повторно столкнулась с неприятностью. В старших классах учился аспирант по химии, Рик. Моей соседкой по комнате была его знакомая, и она считала его замечательным парнем. Мы встречались несколько месяцев, и он никогда не навязывал мне секс, постоянно говорил: "Когда будешь готова, дорогая".

— И вот я, наконец, расслабилась и мы начали заниматься сексом. И это было единственное, что его интересовало; у меня страдала учеба. У него была квартира за пределами кампуса, и я часто там останавливалась.

— А через два месяца постоянных оральных ласк и секса он просто бросил меня. Он разбил мое сердце, сказав, что "это было весело", но мы не созданы друг для друга. Через две недели я увидела его в пабе на кампусе, флиртующего с другой брюнеткой с большой грудью.

Я снова нежно прижал ее к себе и тихо успокаивал, просто обнимая.

— Думаю, в этой последней истории нет ничего особенного, — сказала она. — Просто еще один парень с проблемами... такое случается каждый день. Но со мной это происходило много раз...

— С тех пор, как я поступила в колледж, у меня было несколько знакомств, у меня было несколько "парней", но ничего серьезного. Многие из них просто бросали меня, когда я не хотела перейти к физическим отношениям после пары-тройки свиданий. Мне двадцать семь лет и до тебя у меня было всего два настоящих романа - Рик и другой парень по имени Скотт около года назад.

— О нем я слышал, — ответил я. — Ты рассказывала о нем в кафе Кэти.

— Быть привлекательной - это такое БРЕМЯ! — вспыхнула она. — Я смотрю на себя в зеркало и вижу, что я выгляжу хорошо, достаточно мило. Но я не супермодель, я не Анджелина Джоли. Почему черт возьми мужчины не оставляют меня в покое? Зачем им кажется, что они могут подойти ко