По следам Аполлинера 29. Неудавшаяся месть

Взойдя на вершину берега речки, я сразу оказываюсь среди детей.

— Ты туда с мамой спускался? — спрашивает Катя.

— Да, — отвечаю я спокойно. — Мне нужно было ей там что-то показать.

— Можно мы спустимся к ней?

— Нет, нет! — на этот раз говорю я с некоторым замешательством. — У меня к вам другая просьба...

— Какая?

И пока я размышляю, какую просьбу им задать, Надя напоминает:

— Это просьба твоей мамы пригласить Акулину Фёдоровну посмотреть на нашу коллекцию бабочек?

На самом деле, я сам собирался заняться этой самой Акулиной Фёдоровной, отправив её мужа к моей маме... Но может быть лучше, если их дети разделят? После получения моего согласия они устремляются вперед, а я неспешно иду за ними. В беседке я застаю господина Жукова уже одного. Увидев меня, он вскакивает со скамейки и спрашивает:

— Куда вы отправили свою маму, молодой человек?

— Насколько я знаю, она захотела спуститься к речке.

— К речке, говорите? Смогу ли я её найти?

— Вряд ли. Но я запомнил, где она начала спускаться от тропинки, идущей над берегом.

— Вы не могли бы показать мне, где начинается этот спуск?

С удовольствием выполню эту просьбу и почти бегом возвращаюсь в поместье, чтобы пригласить его жену на интересное путешествие, в ходе которого собирался продемонстрировать ей измену её мужа. Она сидит на нижней террасе и терпеливо рассматривает содержимое альбома, листаемого перед нею Надей. Я сажусь в сторонке, ожидая подходящего момента для вмешательства в их разговор. Рядом со мной время от времени задерживаются девушки и их матери для обмена несущественными репликами по каким-то делам из дома туда и обратно. Марию Александровну останавливаю сам, интересуясь, почему в такую хорошую погоду все здесь и никого нет в бассейне.

— Вода, вероятно, не такая теплая для плавания.

— Я думал, что все мужчины здесь на берегу, но оказывается, нет никого.

— Нет, у них вверху играют в преферанс.

— И Константин Константинович тоже?

— Нет, он не в отпуске, а на работе. После обеда он уехал в Гривно.

— Он вернется сегодня?

— Возможно... Может быть, даже к ужину... У тебя есть к нему какой-то вопрос?

— У меня есть вопрос к вам, Мария Александровна... Вы сможете выделить мне немного времени, чтобы послушать его и дать ответ?

— Я сейчас иду на кухню, а потом должна вернуться к себе... Тогда мы поговорим... Согласны?

На террасу подходят Ольга и Ангелика со стороны улицы, и последняя громко спрашивает меня:

— Саша, где твоя мама? И случайно не знаешь где господин Жуков?

Увидев, как госпожа Жукова приподнимается и оборачивается к нам, я отвечаю:

— Они, кажется, хотят поговорить о чем-то важном...

Ольгу и Ангелину сменяют Ксения со своей мамой, проходя мимо нас.

— Надеюсь, ты не забыл про свою невесту и будущую тещу? — говорит госпожа Самарина.

— Нет, Елизавета Львовна, конечно нет. Мне приятно, что вы помните меня и уделяете мне внимание.

Через несколько минут она возвращается, но без дочери, а с хозяйкой.

— О чем ты хотел спросить меня? — спрашивает она.

— Вопрос, который я собирался задать вам, Мария Александровна, не подходит для детских ушей,— указываю я на детей, беру ее и ее подругу за руки и направляюсь к двери в коридор.

И тут, остановившись у двери в спальню хозяев, продолжаю:

— Прошу прощения у моей будущей тёщи, но я предпочел бы задать этот вопрос лично...

— Ну-ну! — смеется она, добродушно похлопывая меня по плечу. — Как научился так разговаривать с женщинами и уговаривать их! Ладно, вы можете войти.

Она берет за дверную ручку и приглашает нас зайти. Когда мы направляемся в дверной проем за госпожой Ульман, она берет меня за пуговицу пиджака и говорит:

— Я понимаю, что Маша самая достойная из всех нас, кто тебя любит. Но помни, что и другие готовы ответить на все твои каверзные вопросы... Кстати, если не задержишься здесь слишком долго, можешь зайти ко мне послушать пару вопросов и получить советы от меня. Понятно?

Прежде чем закрыть дверь за нами, она произносит следующую фразу:

— Будь начеку и не теряй времени.

— Так что за вопрос тебя интересует? — говорит Мария Александровна, проходя через комнату к окну и выглядывая из него.

Но когда я, подойдя сзади, пытаюсь обнять ее за талию, она оборачивается, хватает мои запястья и продолжает:

— Говори, я слушаю.

— Я на самом деле не знаю, что сказать, — отвечаю я, стараясь освободить руки. Когда мне это удается, я обхожу ее шею руками и целую. — Просто хотел привлечь ваше внимание.

— Да-да, чтобы компрометировать меня.

— Каким образом?

— Кажется, кто-то следит за нами оттуда...

И она показывает головой в сторону окна и освобождается от моих объятий.

— Так давайте присядем на диван!

— На минутку, пожалуй, можно.

Возобновив на диване свои объятия и поцелуи, я пробую расстегнуть пуговки на лифе её платья, но она мне этого не позволяет:

— Сказала же, на минутку!

— Как бы хотелось, чтобы во время нашего следующего минутного свидания, вы были не так сильно забронированы, как сейчас, и мне до ваших чудесных прелестей было бы удобней добираться...

Произнося эти слова, я запускаю руку под подол её платья, затем моя ладонь скользит по её чулкам и... застревает на ткани панталон.

Мария Александровна аккуратно, но неуклонно убирает оттуда мою руку и произносит:

— Лучше вспомни, о чём хотел меня спросить.

— Вспомнил!  — радостно восклицаю я, опять обнимая её за шею и целуя.  — Вот что меня мучит и что я хотел узнать... В тот раз, когда я имел счастье пробыть с вами здесь, а когда уходил, вернее, вылезал в это самое 

окно, то мы, вроде бы, кое о чём условились, и на прощание я выразил надежду уже через пару часов «лицезреть прекрасную фею, взбирающуюся ко мне на чердак по приставной лестнице! » Так вот, во сне мне привиделось, как вы оказываетесь там в лёгком сарафане, отпаиваете меня парным молоком, а потом повторно одаряете меня ласками и не очень-то сопротивляетесь моим желаниям лицезреть и мять руками ваши великолепные, прямо-таки возбуждающие перси, до коих теперь мне, к сожалению, доступа нет.

— Нет и не будет!  — прерывает она мой рассказ, снова убирая мои руки со своего лифа.  — Повторяю, о чём ты хотел меня спросить?

— Меня терзает вопрос: вы были здесь или нет. Я, к сожалению, оказался совсем в другом месте...

— Возможно, у госпожи Селивановой?

Внезапно раздаётся стук в дверь, и Ангелика говорит:

— Мама, можно я к тебе?

Мы мгновенно отошли друг от друга, а Мария Александровна вскакивает и оказывается посреди комнаты. Издалека она произносит:

— Лика? Заходи!

Та открывает дверь и с недоумением на лице видит меня.

— Что он здесь делает, мамочка? От чего он нуждается у тебя?

— Того же, что и остальные, — отвечает она спокойно.

И обращаясь ко мне, словно продолжая предыдущую беседу:

— Так что ты хотел рассказать про знакомство с госпожой Селивановой?

— Я познакомился с ней, пока ждал Елизавету Львовну для возвращения в Подольск и Расторгуево...

— Ладно... Думаю, я как-то удовлетворила свое любопытство... Иди... Кстати, загляни к Лизе. Она тоже хотела с тобой поговорить...

Я встаю и удаляюсь, закрывая дверь не до конца. Я слышу возмущенный голос Ангелики:

— Зачем вы заморачиваетесь с ним, как с грузом? С этим мальчиком?

— Понимаешь, он мне просто нравится. Но его тетя, с согласия его матери, устроила настоящий заговор против него, чтобы отвлечь его от ее дочерей и предотвратить что-либо неприятное. Поэтому они уговорили Лизу увезти его подальше. Но он оказался умным, сообразительным и в чем-то отчаянным ребенком и все равно как-то тайно пришел сюда, найдя приют у Селивановой. Только болезнь и госпитализация спасли нас от его посещений. По крайней мере, так говорит его мать. Не знаю, почему они еще не привлекли тебя к этой "игре в поддавки".

— Это еще что такое?

— Как бы тебе более точно объяснить... "Лучше мы пересечем его путь, чем наши дети" - вот, по-моему, суть этой фразы.

— И ты в этом участвуешь?

— В определенной мере. Мне приходится удовлетворять самые разнообразные запросы моих клиентов. К тому же, моя дочь все время проводит время со сверстниками из их семей.

— Ну, эти дети, наверное, не будут далеко отходить от своих матерей... Но Ольга все равно полностью тебе предана...

— Если так, то за что особенно беспокоиться?

— Я беспокоюсь не за нее, а за тебя!..

— Будь спокойна за меня, дорогая... Давай лучше поговорим о тебе и о твоей предстоящей свадьбе...

Мне было интересно и происходящее на свадьбе. Но услышав звук шагов на лестнице дальней террасы, я быстро достигаю двери на большую террасу и выхожу на нее.

— А вот и Саша! - кричит радостно детвора.

— Правда ли, - обращается ко мне госпожа Жукова, - что вы знаете, где можно увидеть моего мужа и вашу мать?

— У вас такое желание?

— Да, и довольно сильное.

— Что ж, я могу помочь вам... Хотя это может быть непросто...

— Почему? Они ушли далеко?

— И не только по этой причине. Возможно, они решили быть в одиночестве и не позволяют кому-либо им помешать...

— Вы так думаете?

— Такие выводы следуют из слов моей матери...

— Вот как?... Тем более...

— Саша! - прерывает наш разговор голос госпожи Самариной. - Я жду тебя, жду, а тебя всё нет!..

— Извините, Елизавета Львовна! Мы можем продолжить позже!..

— Нет, закончите ваш разговор. А я пока поднимусь наверх, чтобы проверить, как дела у наших игроков в карты...

Я быстро передаю указания госпоже Жуковой:

— Отправляйтесь к основной клумбе и ожидайте там — меня или своего супруга, если он придет раньше. Когда вы увидите меня на крыльце, идите в столовую. Там вы найдете тропинку, ведущую к деревянной лестнице. Спускайтесь по этой лестнице к речке. Я вас догоню.

Однако, прежде чем она успевает выйти, госпожа Самарина спускается сверху и берет меня за руку.

— Пойдемте со мной, есть о чем поговорить... Тем более, что муж не сможет помешать — он так занят игрой.

— Согласен, Елизавета Львовна, — отвечаю я и подмигиваю госпоже Жуковой в знак согласия нашего предыдущего сговора.

Она указывает мне на полуоткрытую дверь хозяйской спальни и тихо спрашивает:

— А Ангелика помешала?

— Да...

— Ничего страшного, мы постараемся исправить ущерб... Ты еще не забыл свою будущую тещу?

И она ведет меня к себе, сразу же запирая дверь. Мы начинаем обниматься и целоваться, а я пытаюсь придумать предлог для отступления.

— Это больно, дорогой! — жалуется она, когда я пытаюсь бесцеремонно просунуть руку под ее лиф.

— Вот так! — делаю вид недовольства. — Приглашаете на быстрое свидание, а сами не готовитесь к нему... Наверняка надели корсет и панталоны... Ладно, Мария Александровна! Она меня не звала, сам напросился... А вы, милая Елизавета Львовна, почему не подумали об этом, призывая меня быть внимательным и не терять время?..

Я хотел сообщить ей, что у меня есть всего 10 минут на распоряжение, как к моему счастью раздается стук в дверь и слышится голос Ксении:

— Мама, это я, открой дверь, пожалуйста!

Испуганная мать торопливо бежит открыть дверь, но она ошибочно открывает гардероб. Я же решаю перепрыгнуть через окно, пробежать за угол и зайти в коридор с противоположной стороны. Затем я быстро прохожу по коридору и выхожу на террасу, а затем на крыльцо. Госпожа Жукова все еще занята разговором с детьми о бабочках и цветочках. Когда она замечает меня, она медленно направляется в указанном направлении.

Подойдя к детям, я говорю:

— Давненько мы не играли в казаки-разбойники... Позвоните Диме и Маше, племянникам госпожи Карповой, детям нашего управляющего. Идите к дальнему спуску к речке, туда где вы видели меня сегодня. Как только услышите лай собаки и хрюканье свиньи с другого берега, спускайтесь вниз со свистом. Если кого-то испугаете и увидите, как кто-то убегает, можете его преследовать. Но не слишком далеко. Не запугивайте до смерти. А потом расскажете мне все подробности. Понятно?

— Ура! — радостно восклицают дети и бегут готовиться.

А я направляюсь в столовую, а затем спускаюсь по лестнице к реке.

— Здесь у вас хорошее место для купания, — говорит мне госпожа Жукова.

— Да, — отвечаю я. — Но хозяйка говорит, что вода уже охладилась...

Мы проходим по плотине на левый берег реки Мочи и, придерживаясь ближе к берегу, чтобы не быть замеченными с высокой правой стороны, приближаемся к месту, где я помню, что выходили ознобишинские женщины и молодые люди. Я нахожу это место и говорю своей спутнице:

— Подождите меня здесь, я попробую незаметно подойти к ним и увидеть их.

— Почему незаметно?

— Как иначе? Давайте начнем кричать и звать их. Не знаю, откликнутся ли они. Но я уверен, что они поспешат уйти от нас, чтобы не быть обнаруженными.

— Я не ожидала...

— О чем вы не думали?

— Ну, что... так будет... В общем... Договорились, я вас здесь жду.

Я проникаю в густой прибрежный кустарник и аккуратно продвигаюсь сквозь него, чтобы выйти на узкую травяную полоску — излюбленное место для отдыха ознобишинцев, напротив которого должно быть лежбище, выбранное мной. Я продолжаю почти ползком пробираться несколько ярдов от этой полоски и обнаруживаю тропинку, которая, судя по всему, ведет в поле. Распуская ветви кустов, пытаюсь разглядеть то, что находится передо мной. Боже мой! Вот она - та самая раскидистая ветла, с которой я имел удовольствие наблюдать за действиями брата и тетушки! Но что находится под ней - не видно, хотя два голоса хорошо слышны, включая голос мамы. Поворачиваюсь и замечаю ствол поваленного дерева чуть выше. Подхожу к нему, сажусь на него и едва не вскрикиваю от удивления: прямо передо мной словно вырубленная полоса кустарника с прекрасным видом на речку, ветлу и милую парочку под ней.

Спешно иду за госпожой Жуковой и, предупредив ее о необходимости сохранять полную тишину и осторожность, веду ее к месту, которое я обнаружил. Сажаю ее на поваленный ствол и садясь рядом, беру ее за плечи, прижимаюсь и шепчу на ухо:

— Отличное место!... Вы видите ветлу?

— Отодвинься,... пожалуйста! — требует она, сбрасывая мои руки со своих плеч.

— Но я тоже хочу посмотреть!

— Я расскажу тебе все потом. Тише! Ты сам говорил!

Мне, правда, все уже видно. Милый парень и девушка сидят лицом к нам, прижав колени. У него нет пиджака, одна из его рук обвита вокруг ее шеи.

— Хорошо, — сказала она задумчиво. — Пришло время прощаться. Спасибо, что принял мое предложение приехать сюда и не отказался от этой встречи... Надеюсь, ты останешься до завтра?..

— Если ты обещаешь мне еще одну такую же сладкую встречу...

И, повернувшись к ней, поцеловал.

— Ну что там? — спросил я свою соседку, поднося рот к ее уху.

— Тсс... Не мешай!... Потом я расскажу, как обещала... Все слышно хорошо!... А особенно смотреть не на что...

Однако госпожа Жукова ошибается, полагая, что я ничего не вижу. Ее муж продолжает целовать ее и при этом полностью перекрывает наш вид на их головы. Остаются только поднятые колени и его рука, двигающаяся между ними.

Я снова прижался к соседке и, обняв ее за плечи, спросил шепотом ухом:

— У нее раздетые ноги?

— И что? — удивленно ответила она. — Прекрати щекотать меня!

Она положила ладонь на мой рот и отодвинула мою голову в сторону. Но мои руки остались на ее плечах. Когда это произошло? Или уже давно? Последнее предположение кажется более правдоподобным.

— Ладно, смотри, — согласилась она, слегка отклонив свое тело в сторону и удерживая мои руки на своих плечах.

— Ого! — радостно воскликнул я, будто открыл что-то новое. — Посмотри: у нее нет чулок и трусиков!

— Тихо! — сказала госпожа Жукова, бросив на меня полугневный, полуудивленный взгляд, и снова обратила свой взгляд вдаль, но не забывая контролировать мои руки, которые пытались спуститься с ее плеч на грудь. — Какой подлец!... Подожди меня!..

Эти высказывания относятся уже не ко мне, а к ее супругу, который в это время снова появляется в нашем присутствии: встая на колени и спуская помочь со своих плеч, он обнажает свое мужское достоинство - немалых размеров. Затем он поворачивается задом к нам и приближается к моей маме.

- Ну что же! - произносит госпожа Жукова, сжимая мою руку обеими своими руками, одна из которых скользит к ее груди.

- Что будем делать? - спрашиваю я осторожно, опуская другую освободившуюся ладонь на ее колено.

- Не знаю! - ответила она скрежещущим голосом. - Если бы я была там, возможно, выколола бы им глаза... И ему и ей...

- А может быть есть другой способ отомстить?

- Какой именно?

- Они целуются?... Почему бы и нам не попробовать?

И я приближаю свои губы к ее полным губам.

- Нет! Я не стану уровняться с ними никогда!... За что ты меня принимаешь? И кто ты такой? Отойди от меня, я тебе говорю!..

Мои попытки поцеловать ее и поднять подол платья оказываются совершенно безуспешными. Но поскольку наш конфликт сопровождался шумом и громкими возгласами (моими умоляющими и ее возмущенными), это не могло остаться незамеченным парочкой, которая, в отличие от нас, начала заниматься любовью с полного взаимного согласия. Об этом свидетельствует движение задницы господина Жукова между коленей моей мамы. Внезапно она сталкивает его с себя, встает, сжимает колени руками и произносит:

— Простите, но я подумал, что кто-то находится поблизости, на другом берегу...

Сев рядом с ней, обнимая ее за плечи и давая поцелуй, он старается успокоить:

— Неужели?... Вероятно, это только вам показалось...

— Нет, нет, я не ошибаюсь... Давайте уходим... Возможно, уже проверили нашу присутствие... И мне нужно обдумать ваше предложение...

— О новой встрече ночью?

— Да, но перед этим мы должны уладить вопрос с проживанием, а без разговора с хозяйкой поместья не обойтись...

— Хорошо, я покажу вам где вы будете жить! Уйдите от меня! — возмущается госпожа Жукова как тем, что услышала, так и тем действиям, которые предпринимает он.

— Проживание — дело временное. Но было бы неплохо закончить эту встречу должным образом! — говорит моя мать ее супруг и повторно опускается сверху.

— Нет! — вскрикивает госпожа Жукова и ее рука спонтанно сжимается вокруг моего мужественного достоинства, которое к этому времени уже освободилось из ширинки и добровольно предоставился ей.

На мгновение она смотрит на него, в ее глазах появляется смесь удивления и возмущения. Ее рука отпускает, а затем так сильно толкает меня, что я с криком падаю на спину позади ствола, на котором мы сидели.

— Ой, прости меня! Я не хотела!

В ее глазах я вижу испуг. Из испуга, думаю я, скоро будет раскаяние. Я протягиваю ей руки, прошу помощи чтобы подняться.

— Вы заплатите за это! — говорю я со зловещим тоном.

— А вы будьте совестливы, — оправдывается она. — И пожалуйста приведите себя в порядок... Вашей непочтительностью мы опять же отпугнули их... Смотрите!

— Вам, должно быть, приятно, — замечаю я, лаская больную спину и медленно присаживаясь рядом с ней.

— Конечно! — соглашается она.

— Может быть, стоит их немного напугать?

— Было бы неплохо...

— Тогда я покажу вам сцену, которая развеселит ваше сердце... Они ещё не оделись?

— Кажется, ещё нет...

— Хорошо. Тогда пожалуйста, изобразите свиной визг!

— Зачем это нужно?

— Вы вскоре поймете... Громче!

Госпожа Жукова издает звук свиньи, а я отвечаю на него лаем собаки. Тут берег внезапно наполняется громкими и дикими криками и воплями...

Госпожа Жукова едва не падает со смеху и указывает одной рукой на тот берег, а другой — на свое место рядом со мной:

— Посмотри-ка! Как они запаниковали!

Я садится на свое прежнее место и снова обнимаю ее за плечи. С удовольствием наблюдаю, как господин Жуков спешно надевает пальто, а моя мама безуспешно справляется с брюками и чулками...

— Пожалуйста, дорогая, поспеши! — торопит он ее, протягивая руку. — Оставь это здесь, встань и бегом уходим отсюда!

Она следует его примеру: бросает нижнее белье в сторону, обувает туфли, встает и быстро поднимается наверх.

Моя соседка продолжает хохотать до слез. У нее нет сил отмахнуться от моих поцелуев. Но когда она приходит в себя, она вновь принимает серьезное выражение лица и говорит:

— Спасибо за развлечение, но помни свое место.

— А не хотите ли отправиться на тот берег, чтобы представить себе то, что произошло? Может быть найдем какие-нибудь трофеи?

— А можно ли здесь перейти? — спросил я.

— Да, можно, но только нужно снять обувь... — ответил собеседник.

— Идея хорошая. Пойду вперед, а ты посмотришь, если здесь мелко, то последую за мной. — предложил я.

Я разделся до носков, подвернул штанины и начал переходить на другой берег, не замачивая даже коленей. Он через некоторое время последовал за мной, держа в руке свою обувь и поддерживая платье так высоко, чтобы не замочить его.

— Не смотри на меня! — приказала он.

Я игнорировал его слова и с интересом рассматривал его голени. Я даже был настолько нахальным, что протянул ему руку, чтобы помочь ему выбраться на берег:

— Как жаль. Здесь немного глубже не было бы возможности полюбоваться видом ваших колен! Представляю себе, как они красивы!..

— Откуда у тебя такое... Не знаю даже, как это выразить... Я не могу найти слов...

— Теперь я понимаю, — ответил я, глядя на все, что было здесь. — Я могу предположить, что все здесь было связано с развратом...

— А моя мать была совсем другой, если я верно... Значит, они тут... Неужели?

И он бросается на помятую траву. Я опускаюсь рядом с ним и с уважением кланяюсь перед ним:

— Действительно, здесь... Представляю, какое удовольствие они получали друг от друга, а мы их прогнали...

— Откуда ты это знаешь? Малолетка!

— В книгах по медицине, которые я успел прочитать здесь. Хозяева этого поместья были врачами. Я узнал, что испуг во время интимной близости может серьезно повлиять на потенцию мужчины. Ты не беспокоишься об этом в отношении своего супруга?

— Что это означает, когда говорят "импотент"?

— Это мужчина, утративший способность к интимным отношениям с женщинами.

— Ну, мне было бы только лучше, если он не будет с ними встречаться.

— А вы? Вы не будете чувствовать недостатка без этого?

— Нет, мой парень, я не буду... Понимаю, понимаю, что ты хочешь сказать!... Но мне это совсем не нужно...

— Жаль, конечно, что я не смог отомстить...

— Почему ты говоришь, что не удалось? Мы же изгнали их отсюда со стыдом! И ты же должен чувствовать гордость как победитель, восстанавливая свои колени на кровати, на которой они предавались запретной любви!

— Я бы с удовольствием последовал примеру вашего мужа и положил свои колени рядом с вами!... Можно попробовать?

— Ну-ну! Тебе пришло в голову что-то странное!... Я же тебе уже сказала...

— Интересно, какие чувства охватили вас при виде этого? Помимо злобы, конечно. Неужели вы не возбудились? Вам не захотелось вдруг чего-то подобного?

— Зачем ты меня допрашиваешь, словно какой-то инквизитор?

— Просто интересно... И мне просто жаль вас...

— Почему же жаль?

— Теперь я понимаю, почему ваш муж так сильно интересуется каждой прохожей женщиной.

— Может быть, такая у него натура.

— Даже нет... Это у вас такая натура, холодная.

— Что это ещё за слово?

— Вы не знаете, что такое "фригидность"? Нужно обратиться к врачам. Или почитать хорошие книги.

— А ты читал?

— Приходилось...

— И что они пишут о людях, как я?

— Они говорят о таких случаях... Когда люди не получают удовольствия от секса и не могут доставить его своему партнеру. Это просто страдание...

— Какой ты умный!..

— Вижу, что вы испытываете сложные эмоции...

— Как ты можешь их понять?

— Но всё же... Я хочу выразить своё сочувствие. Но вы должны понять, что моя ситуация ещё более сложная и тяжелая, чем ваша. Мужа можно простить или отомстить ему. А мне как быть? Ведь это моя родная мать! От отчаяния можно сойти с ума...

— Ты же сам признался, что полностью в неё влюблен!

— Да, ты прав... Влюблен в неё и в старшего брата. Прочитав некоторые книги, я захотел проверить, действительно ли это так. Но как осуществить этот желание? И я начал мечтать о женщине, которая бы почувствовала к нам расположение и решилась бы научить меня всем тайнам любви, став моей первой наставницей...

— И ошибся, верно?

— Кажется, да... К моему глубокому сожалению. Ты очень понравилась мне сразу!

— Что делать? Я не такая наставница... Во-первых, я далека от фригидности, как ты сказал. Во-вторых, признаюсь, я сама узнала много нового от тебя... И главное, нам пора вернуться... Повернись, чтобы я могла надеть чулки. И лучше всего, если ты поднимешься наверх и подождешь меня там.

— Боюсь, что нас наверху может поджидать кто-то из этой оравы любовников, которые так волнуют наших партнеров. Поэтому мы лучше пойдем вниз, а раз мы без обуви - еще лучше пройти по воде прямо до бассейна. Это первое. И второе - и это самое главное, ты мне должна, потому что услуга, которую я оказал тебе, требует значительной благодарности. Конечно, мстить хотелось бы обоим. И я бы еще приобрел хорошую учительницу сверх того. Но как говорится: «Нет судьбы». Тем не менее, не помешает тебе как-то выразить благодарность.

— Если это не противоречит моим моральным убеждениям, я готова оказать вам помощь. Что вам нужно?

— Кажется, вы признались, что не испытывали возбуждения от происходящего здесь...

— Да, верно...

— А я испытывал и продолжаю испытывать. Можете ли вы как-то помочь мне снять это напряжение?

— Боже упаси! О чем вы говорите? Я же сказала, что не собираюсь понижаться до своего неверного мужа... Давайте закончим тратить время на эту ерунду. Помогите мне встать и проводите меня обратно.

Эту тему я поднимаю в течение всего пути. Идя перед ней по неглубокой воде и время от времени оглядываясь, я говорю ей о красивых голенях, выражаю желание увидеть её коленки, делаю предположения о прекрасности её обнаженных бедер. И в какой-то момент спрашиваю:

— А у вас есть фантазия?

— Что значит фантазия? — непонимающе переспрашивает госпожа Жукова.

— Вы только что сказали, что не собираетесь мстить своему неверному мужу таким же образом. Но месть может быть разной...

— И что?

— Как "что"? Представьте, что вы не просто оказываетесь со мной и позволяете мне то же самое, что делал ваш муж с другой женщиной, а придумываете более изощренную и психологически насыщенную месть... Подождите, не перебивайте меня! Дайте развернуться своей фантазии! Допустим, сегодня ночью вы благодаря моей помощи помешаете своему супругу пойти на запланированную встречу (вы слышали о ней), и он остается с вами в постели. Насколько это изменит положение? — спросите вы. — Ведь его присутствие не доставит особого удовольствия. Верно? А что если рядом будет третий человек? Представляете? Муж может спать или ворочаться от бессонницы и злости из-за своего провала. А тут к вам подкрадывается кто-то и вы, демонстративно осознавая риск, позволяете ему поцеловать себя и отвечаете на поцелуй. Просто из любопытства: что будет дальше?

— Зачем все это нужно мне? Ну и фантазер!

— Позвольте возразить. Ваш поклонник проникает к вам под одеяло... Вы, как порядочная жена, да еще и холодная женщина, которой это действительно неинтересно, чтобы не давать ему никаких предлогов, поворачиваетесь ... к нему спиной и не только игнорируете его ласки, но обнимаете своего мужа и с удовольствием задаете ему вопрос: «Что-то ты расстроен? » И, более того, вы пытаетесь утешить его своими ласками и заботой о нем, в то время как он пытается утешить вас. Конечно же, без вашего согласия у него ничего не получится. Но вы сами...

— Достаточно говорить такую глупость. Уж до чего ты додумался!... Обнимать этого изменника! И еще утешать его! Лучше бы промолчал!

А через несколько мгновений она кричит:

— Ой, подай мне руку! Здесь кажется что-то глубокое...

Я протягиваю руку и осматриваюсь: одна ее рука схватила мою, а другая продолжает держать подол платья, но настолько высоко, что видны не только полные круглые колени, но и часть бедер.

— Отвернись! Вот ужас! Ты стал на меня смотреть! Когда это кончится?

— Чему?

Если говорить о дороге, то она заканчивается. Еще немного и мы выйдем на берег. А если речь идет о прелестях вашего вида, то...

— Ладно, ладно, замолчи! Где здесь можно присесть и привести себя в порядок?

— Рядом со ступеньками есть скамейка.

— Тогда проводи меня туда.

Попав на любимую террасу девушек и усадив госпожу Жукову, я спрашиваю:

— Не правда ли, хорошее местечко?

— Да, очаровательное.

— И уединенное. Отсюда наши девушки любят подглядывать за мной, когда я иду в бассейн.

— Ну да? Как ты узнал об этом?

— Обнаружил случайно.

— Вот так? И, возможно, поразился?

— Зачем же? Напротив, уговорил меня попробовать то же самое.

— То есть, заставил купаться перед твоими глазами?

— Не заставил, а уговорил. Причем войти в воду не в купальнике, а голым. Было зрелище, я скажу!

— А что если я предложу спуститься и искупаться, пока я буду приводить себя в порядок? Ты поможешь мне?

— Я бы лучше остался здесь и помог вам. Но что делать? Ваши желания для меня закон.

Сбежав вниз и раздевшись до гола — не без намека на то, чтобы она почувствовала любопытство — я бросаюсь в воду, переплываю туда и обратно купальню, выхожу на берег и начинаю делать упражнения. После того как достаточно высохнул, одеваюсь и поднимаюсь к госпоже Жуковой. К моему удивлению, она продолжает сидеть с голыми коленками, на которые, увидев меня, спешит натянуть подол своей юбки. И говорит с некоторым смущением:

— Ой, я не думала, что ты так быстро вернешься. Ноги успели высохнуть, а вот чулки не успела надеть.

— Мне уйти?

— Не знаю... В общем-то да... Ведь тебе не в первый раз смотреть на женские ножки. Ты сам признался.

— Да, и не только издали, отсюда, но и здесь, помогая одеваться и раздеваться. И я должен признаться, что делал это с огромным удовольствием.

— Что же, если это доставляет тебе удовольствие, то я позволю тебе помочь мне надеть чулки. Вот они.

Я беру один из чулков и становлюсь на колени перед ней. Начинаю аккуратно натягивать его на ступню, затем по голени и коленке.

— Возьми второй, а этот я сама пристегну, — говорит она, поднося мне другой чулок.

Я не спешу, мои глаза фиксируются на ее пальцах, которые ловко натягивают верхнюю часть первого чулка выше колена и прикрепляют его к резинке защипками.

— Что ты так смотришь? — смеется она. — Разве не видел раньше? Ты же говорил, что помогал своим девушкам одеваться. Или они ходили без чулок? Наверное, ходили только для купания.

— А могу я сам попробовать прикрепить другой чулок?

— Почему бы и нет... Просто убедись, что он хорошо натянут...

Я спешу выполнить ее просьбу и с трепетом просовываю руки под юбку в поисках резинок. Наконец нахожу их, потягиваю вниз и пытаюсь закрепить железную защипку на краю чулка. Но у меня это не получается.

— Что-то не получается? — спрашивает она с издевкой. — Давай я сама.

Она задирает юбку, обнажая штанину панталона, и ловким движением пальцев делает то, на что мне не хватило и минуты. Затем она надевает туфли, встает и приглашает меня:

— Пойдем, что ли? Скоро будет ужин. Один вопрос только: мы вернемся вместе или поодиночке?

— Мне все равно. Как вам угодно. Если мы вернемся вместе, возможно, ваш муж проявит интерес: где мы были и что делали. А другие будут спрашивать меня об этом. С одной стороны, это приятно, а с другой стороны, может быть опасно при попытке ночного визита к вам.

— О каком визите речь? — спрашивает она.

— Опять ты говоришь об этом! Перестань! Тебе пора замолчать! Лучше скажи, что будет происходить вечером.

— Мужчины вернутся к игре в карты, а женщины — не знаю, чем будут заниматься, одни останутся сами собой, другие с детьми...

— И наверное, ты тоже? Верно?

— Да, я отсутствовал некоторое время из-за болезни и очень по всему скучал, так же как и они по мне.

— Особенно девушки...

— Можно сказать и так. Но они находятся под пристальным наблюдением своих матерей, поэтому теперь можно общаться с ними только на публике.

— Вот значит как... И поэтому решил через меня найти выход?

— Любая возможность может стать способом расслабиться, лишь бы я не касался её дочери.

— Так-таки любая?!

— Не верите? Тогда обратите внимание на них вечером. Наблюдайте не только за своим мужем и моей матерью... Кстати, если что-то случится, просто дайте мне знать, и я надеюсь, разрушу их надежды на приятное уединение. Возможно, вы сможете меня как-то отблагодарить...