Ломаные бритвы. Часть 4

– Все, я больше не могу, – сказала Эллис и нажала на тормоза. Джип с аппаратурой мягко скатился на обочину и остановился. Две девушки в кожаных шортах и куртках, одна с причудливыми зелеными волосами, другая блондинка, словно хорошо обученные солдаты одновременно распахнули дверцы и, едва не столкнувшись перед капотом, обежали машину. Саманта шмыгнула за руль и тут же начала терзать сцепление. Эллис прыгнула на пассажирское сиденье, и по – девчоночьи подобрав ноги с поспешностью почти страстной стиснула ладонями свое причинное место.

– У – у: – простонала она чуть ли не с наслаждением. – Когда подержаться можешь, насколько легче: Наверное доедем.

От заправки до площадки, где проходил рок – фестиваль было не больше двух километров по шоссе. Но уже в третий раз несчастные девушки вынуждены были тормозить, и меняться местами, потому что той, кто за рулем терпеть было несравненно труднее. Сжать ноги невозможно, руками приходится сжимать рулевую баранку, а совсем не то, что хочется. Ну и внимание отвлекается, чтобы объехать каждую неровность дороги, что может отозваться мучительным эхом в стенках мочевого пузыря.

Сейчас за рулем устраивалась Саманта, ерзая изо всех сил. Ладошки у нее были все еще между ног, отпустить себя она не решалась.

– Сейчас: сейчас: – тихонько попискивала она, искоса глядя на подругу.

– Телись давай, – грубовато отозвалась та: – стоять нечего, нам может каждая секунда дорога: Я же проехала полмили, тоже думала не выдержу, но ничего, пока сухая:

– Не хочу: Не хочу: – сама себя уговаривала Сэмми, и это ей помогло. Уверенным движением она распрямилась, вдавила педаль, положила руки на баранку и взглянула в зеркало заднего вида, собираясь вырулить с обочины. И негромко выругалась:

– Пипец! – увидев патрульный полицейский автомобиль. Тот мигнул фарами, приказывая не трогаться с места и медленно, издевательски медленно стал парковаться рядом. – ну все, можно ссать в штаны, – безнадежно пробормотала Сэмми. Она уже не боялась, просто была очень огорчена и раздосадована.

– А вот теперь не вздумай, – рявкнула Эллис, тут же застонав, как от сильной боли: – чтобы "Бритвы" обоссались перед лягавыми? Да если хоть одна газета об этом узнает, нам, как музыкантам, кранты:

Полицейский был молодой и симпатичный. Он твердыми шагами подошел к окошку, которое открыла грустная девушка, с зеленоватыми волосами и большими глазами, со слегка размазавшейся косметикой. Кажется, она недавно плакала.

– Ваши документы, мисс?

– Неужели вы нас не узнали? – робко попыталась улыбнуться Саманта. Мы сегодня очень добрые девочки, офицер. Мы с удовольствием дадим афтографы для вас и ваших друзей.

Коп оценивающе осмотрел набитый музыкальными прибамбасами фургон и развел руками, извиняясь:

– Я совсем не интересуюсь музыкой, мисс. Вот мой брат:

– Передайте брату, – мрачно сказала Эллис, наклоняясь так, чтобы офицер мог увидеть ее груди под расстегнутой курткой почти до сосков, – что "Бритвы" очень просят вас пропустить их на концерт. Нам очень надо. Мы опаздываем.

– И все – таки, – улыбнулся молодой человек, – я хотел бы взглянуть на ваши документы.

Эллис прерывисто вздохнула и начала копаться в бардачке машины. Потом пошарила по карманам куртки, спросила что – то у подруги. "Блин, в шортах", – послышалось из машины, а потом вдруг довольно громко и отчаянно: "Ну тише ты, сука, осторожней, блин!". Полицейский однако, не вслушивался. Достав телефон, он набрал номер и сказал:

– Приезжай – ка ты сюда, Бен.

Наконец Саманта, стараясь весело улыбаться, но слегка дрожащей протянула в окошко пару пластиковых карточек, взглянула было в глаза блюстителю закона, но тут же их отвела, и начала без особой нужды протирать лобовое стекло тряпочкой. Движения ее были порывисты, но ритмичны, как будто она на стадионе ритмично машет любимому футболисту.

– Вас не затруднит выйти из машины, мисс?

Рука Саманты замерла. Свернувшаяся калачиком на соседнем кресле Эллис прикусила губу, и стукнула кулачком по дверце. Чтобы не выдать себя, сунула кулачок между ног, но так стремительно, словно пыталась нанести сама себе запрещенный удар.

Саманта посмотрела на полицейского с немым вопросом во взгляде. Но не получив никакого ответа, кроме приветливой улыбки, глубоко вздохнула и стала выбираться из за руля. Это удавалось ей не очень – то ловко, и полицейский даже хотел ей помочь, но она резко отстранилась, и довольно долго, уже вылезши из машины, не отпускала руль, как будто боялась забыть что – то в автомобиле. Поза получилась довольно – таки соблазнительная, но полицейский благородно смотрел в сторону, ожидая, пока девушка соберется с мыслями. Вот девушка наконец – то встала прямо, для чего ей потребовалось засунуть руки глубоко в карманы кожаных шорт.

– Слушаю вас, – сказала Саманта почти шепотом, и в голосе ее послышались слезы.

– Простите, что спрашиваю вас об этом, – почтительно начал полицейский, – но вы ведь не в первый раз в наших краях, мисс.

– Во – второй, – все так же тихо говорила девушка. Внимательному наблюдателю показалось бы, что она пытается порвать карманы и запихнуть в них руки по локоть: – в прошлом году здесь же давали концерт.

– Извините, но не были вы причастны к правонарушениям в нашем графстве?

Голос полицейского словно перестал быть нейтральным. В нем появились нотки непреклонности, обычной у представителей закона в беседе с правонарушителем.

– Мы с подружками музыканты, – жалобно заговорила Саманта, в отчании притоптывая ножкой по песку обочины: – мы играем рок: группа "Бритвы", слышали?

– Слышал, – согласно но так же неприветливо сказал полицейский: – в том числе я слышал о том, как в прошлом году участники вашей группы нанесли телесные повреждения фотографу, работавшему на концерте:

– Это я! – злобно крикнула Эллис из машины: – не тяни душу, Лягавый, это я в прошлом году отлягала по яйцам одного тут у вас: Я сама признаюсь, не надо адвокатов: Давай мне повестку, я завтра буду в суде, и все заплачу: Только сейчас отпусти, ради бога, мы очень: очень: – она вдруг зарычала, как зверь в капкане и начала выбираться из машины со своей стороны, матерясь при этом сквозь зубы.

– Дело даже не в тоне, каким вы разговариваете, – нахмурился полицейский: – дело в том, что преступление может оказаться серьезнее, чем вам кажется. Повреждения вы причинили тяжкие, да еще и заявляли по этому поводу с особым цинизмом:

– "Что дети у него уже есть?", – Эллис выкарабкалась на обочину и прилегла роскошной своей грудью на крышу машины. Саманта смотрела на подругу во все глаза, но ни рук ни бедер Эллис отсюда видно не было и блондинка позволяла себе даже злобно улыбаться.

– Именно, – еще больше посуровел полицейский.

– Не слушайте ее, – вдруг воскликнула Сэмми. Распахнутые заплаканные глаза, и знаменитая челка делали ее похожей на школьницу: – мы правда виноваты, офицер. Мы плохие девочки, это сразу видно. Но мы вам нравимся, правда? Скажите, я вам нравлюсь?

С этими словами Саманта решительно расстегнула молнию на куртке и из под блестящей кожи выкатились две ее превосходные грудки – полные, очень округлые, с задорно торчащими к весеннему небу розовыми сосками. Саманта безбоязненно качнула ими, шагнув прямо вплотную к полицейскому и невинно взглянула снизу вверх.

– Вы можете наказать плохую девочку, как хотите, офицер, – шепнула она: – можете сейчас, но только быстро – быстро. А можем договориться на поздний вечер, и тогда: тогда вы сделаете со мной, что хотите: по всем статьям о нанесении повреждений:

Полицейский задумчиво смотрел на роскошное женское тело, обнаженное перед ним.

– Что ты делаешь, дура!? – закричала Эллис, не в силах двинуться с места: – да если он тебя сейчас тронет, ты тут же обоссышься, и я вместе с тобой. А если кто увидит:

И как бы в подтверждение ее слов, на шоссе загудел мощный мотор. Скоростной открытый автомобиль, где сидел только один человек, стремительно скользнул шинами по асфальту и остановился рядом. Саманта инстинктивно попыталась запахнуть куртку и вдруг, со стоном запрыгала на месте, накрепко прижав ладони к низу живота. Ее грудь колыхалась при каждом прыжке, словно аэростат, который забыли отвязать в бурю.

Молодому человеку в замшевом пиджаке, вылезшему из только что приехавшей машины потребовалось только полсекунды, чтобы оценить ситуацию. Он мгновенно вскинул дорогой фотоаппарат висевший на шее и запечатлел удивительную картину того, как не находит себе места бедная "бритвочка". Потом, не обращая внимание на почти уже до крови прокусившую себе губу Эллис, обратился к полицейскому.

– Те самые, я их сразу узнал. Твой должник.

Тут случилось необычное. Неотесанная грубая блондинка Эллис вдруг заревела, заплакала, как дошкольница у которой отобрали игрушку. Она не могла остановиться:

– Гады: мужики: все: такие гады: что, справились: с девчонками?