Игорь

"... Охватываю своими объятиями

И гляжу на свое отражение в зеркале,

Как будто с креста... "

Гюла Хаваш

Дорогие читатели, если вы когда-либо меня будете читать! Дорогие друзья, которых я оставлю в трудное время! С грустным сердцем пишу рассказы о себе и моей жизни, горько и больно вспоминать многие моменты ее! Но однажды, приступив к набору текста, я не могу обмануть вас и не сообщить то, что должен сообщить. Когда-то вы, дорогие друзья, прочтете эти произведения и может быть поймете мои чувства. "Правдивый рассказ о грустном былом", - так сказал Луис де Камоэнс. И он был страдальцем любви, а я борюсь со страстями. Но самая сильная из всех страстей - это желание сказать правду, будь она мучительной или радостной.

Дорогие друзья, товарищи мои! Уважаемые читатели, не отвергайте скромные записки, я пишу их для вас и желаю вам только счастья.

Первый рассказ я написал недавно, и он рассказывает о парне - Сереже, Сергуньке, милом мальчике, с которым меня связала недолгая страсть. И сейчас, когда вспоминаю его дрожащее тело, слезы неудержимо текут. Вспоминаю его дорогое лицо, его очаровательную улыбку... и слезы захлестывают меня. Как все может быть так... всего лишь один эпизод жизни, а сколько эмоций и переживаний вызывает он!

Но я отвлекся. Меня зовут Даниил, а для вас - Деня. Я закончил медицинский институт, но так и не работал врачом ни одного дня, потому что медицина полностью потеряла авторитет, а прожить на зарплату в нашей несчастной стране стало невозможно.

Поэтому моя история - это история неудачника-коммерсанта, потому что легко зарабатывал деньги и еще легче их тратил.

После получения высшего образования я занимался различными бизнес-проектами, включая нефтяную индустрию, торговлю лесом и оптовую продажу продуктов. Мои дела шли успешно, и со временем я смог приобрести автомобиль марки БМВ, квартиру в престижном районе, стильную одежду и большую коллекцию книг.

Несмотря на все это материальное достаточество, я ощущал пустоту и грусть. Каждый вечер, возвращаясь в свою двухкомнатную квартиру, расположенную в престижном районе города, я пытался отвлечься от тяжелых мыслей за компьютером.

Я давно страдал от одиночества. Моя мечта состояла в поиске верного друга и любовника - человека, для которого я готов был бы сделать все возможное.

Однако жизнь продолжала свое течение. Я оказался на грани банкротства, задолжал большие суммы денег и вынужден был распродать все свое имущество (да, абсолютно все). К моменту описываемых событий у меня осталась всего лишь однокомнатная квартира на 14 этаже и я начинал все сначала.

Ярким светом в мою жизнь на несколько месяцев ворвалась страсть к Сергею. Это отношение подарило мне новую энергию, и я с большей решительностью занялся своим бизнесом. Однако я тратил деньги с осторожностью, не позволяя себе никаких роскошей. Вместо этого, я аккуратно накоплял денежные средства в надежде использовать их в будущем.

Когда Сергей уехал за границу, я осмотрел наши отношения со стороны. Понял, что это была просто физическая привязанность, которую можно получить от любого привлекательного парня - ведь у всех есть задница. Я даже не обращал должного внимания на размеры его полового члена и безраздельно концентрировался только на анальном проходе. Затем я безжалостно разобрал свои чувства и свел их к механике и алкоголю.

Я праздновал... даже такого милого мальчика, как Сергей, не удалось сбить меня с толку! Я самостоятельно прекратил нашу физическую связь в самый интересный момент и гордился своей безразличностью! В конце концов, опробовав запретный плод, я убедился... он не был настолько сладким, как ожидалось.

Я с радостью выкинул из головы Сережу и отдался работе. Через некоторое время я уже мог опять считать себя довольно обеспеченным человеком, но

пока не спешил уехать из своей скромной квартирки. Я смеялся над собой и думал уже о том, сколько будет удовольствий на Лазурном Берегу или в Италии. Ведь я могу там жить хоть год! Как я мог задумываться над страстями и чувствами, если всё падает к моим ногам и милые мордашки рады мне прислуживать!

Боже мой, дорогой читатель! Если бы я знал, какой крах ждёт меня впереди, я бы убежал быстрее собственной тени на край белого света! Но нам не дано ничего предвидеть, мы можем только подчиняться судьбе.

Я, интеллектуал и обеспеченный человек, раздавлен и унижен, я просто грязная тряпка, я Никто. Вы спросите... да что же, опять разорение? Нет, нет, бизнесу я научился и уже не выпускал из рук деньги и связи.

Беда настигла меня с другой стороны. Ей одно имя – Игорь.

Господи, я плачу сейчас навзрыд. Я не могу вспомнить его и не зарыдать, я ору и плачу, как самая последняя институтка, если наткнусь на его фотографию в столе. Год, который мы были вместе с Игорем – это год безмерного счастья и в то же время – пролог к трагедии.

Поздно вечером я гоню свой джип по мокрому асфальту и предвкушаю, как сейчас дома напьюсь чаю и вытяну стаканчик джина. На обочине – человек в кожаной куртке, машет рукой. Останавливаюсь.

Вот с этого момента жизнь моя изменилась напрочь.

– одбрось до ***, – парень весь вымок под дождём и дышит тяжело, будто бежал марафонскую дистанцию.

– Прошу зайти, – отвечаю я.

Приступаю к движению и пристально рассматриваю пассажира. Это высокий парень (наверное, около 185 сантиметров), с круглым лицом, широкими плечами и коротко стриженой головой. На нем старая куртка с зашитым карманом. Его темные глаза напоминают спелые вишни, а черные брови и пухлые губы дополняют образ.

Что-то меня тревожит. Я ощущаю необъяснимый страх, полностью не осознанный.

– Меня зовут Гоша, – кратко представляется парень.

– Деня, – отвечаю я и представляюсь в ответ.

– Деня? А какое полное имя?

– Даниил.

– Забавное имя, никогда раньше не слышал такого.

– Вы не читали Библию? Там же есть пророк Даниил.

– Я? Нет, не читал. Или может быть читал, но уже забыл.

– Как это – не помните? Вы читали или нет?

– Начал читать, но мне было скучно, – зевая, ответил Гоша.

– Почему скучно?

– Я знаю заповеди не хуже пророков, – снова вмешался мой спутник.

– И какие это заповеди?

– Не убий, не кради, не лжесвидетельствуй...

– Ещё какие-то есть?

– Не прелюбодействуй, – с трудом произнес Гоша.

– Ха-ха! И вы не нарушаете запрет на прелюбодейство?

Гоша посмотрел на меня с непониманием.

– У меня нет жены, и я не могу спать со всеми подряд, – коротко ответил он.

– Да? А... с кем ты... извините...

– С никем.

– То есть...

– Именно то, что слышишь. Я никого не трахаю.

Я едва не выпустил руль из рук.

– Подожди... а сколько тебе лет? Двадцать?

– Двадцать два.

– И ты... двадцать два года без секса живешь?

– Без секса.

– И... давно уже так?

– Два года уже. Вернулся из армии, нашел свою девчонку, уговорил ее на это дело, а через месяц она вышла замуж за толстого парня с деньгами. А у меня не было денег, я был беден как церковная мышь...

– Что это имеет отношение к сексу?

– А я не хочу. Я любить хочу. А так – и под душем можно вздрочить, вот и облегчение.

Я всё больше задумывался.

– Ладно, Игорь, вон и дом твой. А рядом мой. Приехали.

– Спасибо, Деня. Мы соседи получается.

– Да, так оно вот. Ты где работаешь – то?

– Где... можно сказать, нигде.

– Ладно, спокойной ночи, Гоша.

И я пошел домой. Эпизод с пассажиром меня насторожил, но не очень. Конечно, странно, что такой лось никого не дрючит, а с другой стороны... может у него что не в порядке?

И с этой гадкой мыслью я завалился спать.

Утром я проснулся оттого, что солнце пробивалось своим назойливым лучиком сквозь занавеску и падало мне прямо в левый глаз. От вчерашнего ненастья не осталось и следа, и даже лужи уже почти подсохли. Натужный скрежет лифтов говорил о том, что население нашего дома – башни отправляется на работу.

Привычка жить скромно меня теперь не тяготит, уж лучше накопить денежек, а не разбазаривать их на коньяки, сигары и устриц. Я хоть и не покупал эти мерзкие продукты почти никогда, но, бывало, в ресторане оставлял круглые суммы.

Теперь я не такой, теперь я варю сосиски по утрам и самостоятельно готовлю картофель и твёрдую польскую капусту, из которой при тушении почти не выделяется вода и капуста остаётся безупречно твёрдой либо просто подгорает.

На этот раз, поглощая яйцо всмятку, я смотрел на плюющийся чайник и мне лень было подняться и выключить его. В голове мелькали вчерашние разговоры в офисе об очередной партии гнилого товара, который прибудет на будущей неделе, о развалившейся рыбе, купленной на Камчатке и раз десять замороженной – размороженной по дороге, убытки от которой мы считаем уже месяц, ещё что – то про подсунутые нам компьютеры, полностью собранные из бывших в употреблении компонентов... "Боже мой, и это жизнь, " – говорю я себе, "а ведь было же... были же и Тициан, и Мурильо, и Тернер, был же Рийксмузеум, галерея Тейт... словно вихрем унесло... и теперь ковыряемся в товаре, скандалим относительно раздела выручки... гоняем на машинах на какие – то разборки, на вытрясание душ из поставщиков... и это жизнь!"

Откровенно говоря, я уже устал от своей бесполезной жизни. Тяжело поднявшись со стула, вдруг вспомнил, что вчерашний день закончился каким-то приятным моментом. "Какой именно... не помню, но по-моему, я засыпал с хорошим настроением... а вот что... и тут как будто осознал... Гоша!" Я опять сел на табуретку.

"Да, Гоша... такое странное создание... не понять, где он работает... может быть он связан с какой-то преступностью," - прошло мельком у меня мыслью. Не хотелось признаваться самому себе, что Гоша с его прической вызывает во мне эмоции и страсти из самых глубин. "А у него такие добрые глаза," - неожиданно подумал я. Я оделся, закрыл дверь квартиры и спустился к джипу.

Сигнализация заметно завизжала, я сел в салон и поехал на джипе. Взглянув направо, опять вспомнил наш ночной разговор с парнем, и непонятное чувство снова ожило в сердце. На мгновение перед глазами возникла прическа Игоря, и я потряс головой, чтобы избавиться от этого видения.

Через двадцать минут я был в офисе. У нас работает немного людей, мы дружно общаемся, несмотря на странность нашей работы. Светочка, секретарша моего партнера и одновременно развратница, приветствовала меня в ужасном лиловом платье, а Вася – главный переговорщик – умный парень только в переговорах, а в остальном он невероятно тупой. У Васи массивная нижняя челюсть, толстые обвисшие губы и высокий лоб, который не создает впечатления мыслителя, а скорее напоминает о башенном черепе идиота. Как ему удается совместить интересы покупателя и поставщика - это для меня до сих пор загадка.

Я прошел в кабинет (секретарши, в отличие от сотоварища, я не держу), взгромоздился в кресло, налил стакан минеральной воды, в сотый раз глянул за окно, на промплощадку, где в живописном беспорядке расставлены полусгнившие грузовики, поднял трубку телефона.

Разговор который день касался мороженой рыбы, движущейся с Дальнего Востока, и, по нашим данным, представляющей собой уже фактически бракованный товар, который и продавать – то, скорей всего, нельзя. Однако Камчатрыбпром с пеной у рта доказывает нам, что сельдь, скумбрия и кета, неумолимо приближающиеся по просторам Транссиба к нашему городу, очень даже хорошего качества и принесут нам (и им тоже) солидную прибыль. Но у меня в ушах стоит голос нашего агента в Хабаровске... "Ты знаешь, Данилушко, взял я на пробу рыбку, баба моя зажарила, – а рыба – то разъехалась на сковородке, будто растаяла, а вкусом словно бы прогорклое масло, а запах. .. "

У меня нет оснований не доверять нашему товарищу – спецу по рыбе. Он пробует на вкус буквально каждую партию, заботливо сообщает органолептические свойства рыбок, высылает факсы, телеграммы, электронные письма с предостережениями. Работает, в общем, на совесть.

Вот и сейчас я твёрдо убеждён, что нам отправили явный брак, и моя задача – отбить атаку недоброкачественной рыбы и вернуть сто пятнадцать тысяч рублей – частичную предоплату озверевшим и потерявшим всякий стыд камчатским рыбопромысловикам. С каждым днём грозный рефрижератор всё ближе и ближе, и если рыба явится на грузовом дворе нашей станции – всё, убытков не избежать. Экспертиза, простой вагонов, штраф за несвоевременную разгрузку... а потом неизбежная утилизация товара, вывоз на свалку... и о предоплате надо забыть... Может быть, сумма убытка и невелика покажется, но ведь и дела наши не так уж хороши, прибыль в последнее время упала, и очередная брешь в финансах ударит и по мне, и по компаньону, и по Васе, и по Светочке, и ещё по десятку сотрудников, мечтающих только о зарплате, но работающих довольно лениво. Впрочем, это их дело – энтузиазма мы не требуем, выполняют свои обязанности – и то хорошо.

Прошу извинить моих уважаемых читателей за эти отступления, я лишь хочу, чтобы вы представили себе неприятности и однообразие моей жизни. Может быть, вы посочувствуете любопытному и доброму человеку (это я, подразумевается), который до сих пор не находит покоя.

Зазвонил простуженным голосом старый часы на стене – 13.00. Время обеда. Все сотрудники встают со своих стульев, бросают компьютеры, ручки, телефоны и стремятся на улицу. Кто-то идет в магазин, кто-то в кафе, где можно выпить отвратительного кофе, а кто-то в спортзал.

Надо сказать, что завод, где мы арендуем помещения, обладает хорошим спортивным комплексом, и наша компания заплатила заранее за то, чтобы сотрудники в обеденный перерыв могли переключиться с умственной работы на физическую активность. Что касается умственной работы - я преувеличил - большинство из нас не обладает интеллектуальными способностями, но после долгого сидения перед компьютером физическая активность очень полезна.

В раздевалке я в очередной раз рассматриваю свое тело. Ничего особенного, кажется, но на животе уже есть небольшой слой жира. Правда, на мой взгляд, это придает мужской фигуре определенную привлекательность, но все-таки жир имеет свойство накапливаться. Поэтому я занимаюсь прессом. Остальное не стоит упоминания - моя фигура вполне нормальная, хотя ее и нельзя назвать спортивной.

Одевая спортивный костюм, захожу в зал. Там еще около пяти человек, усердно подтягиваются, тренируют ноги и делают подтяжки на шведской стенке, а один даже работает со штангой. Я начинаю бегать по периметру зала.

– Даниил! – внезапно раздается голос совсем рядом. Человек с штангой поднимается и оказывается

Игорем, с коим мы расстались часов двенадцать назад под дождём.

– Игорь! – не могу скрыть радости, – а ты чего тут штангу гоняешь?

– Так я, это... постоянно тренируюсь, форму держу...

– Ну, молодец! А я, вот видишь, пытаюсь растрястись после сидения за

компьютером.

– Дааа... ты ведь рядом где – то работаешь?

– В соседнем здании. Так ты уходишь или нет?

– Я пойду в душ, если хочешь – тебя подожду.

С чего бы это он вдруг меня ждать будет? Так я подумал. Но упустить возможность поглядеть на стройное тело и позавидовать прекрасным формам я не мог, поэтому сказал...

– Жди, я скоро!

И опять поплюхал по залу. Мысли уже плотно перетекли к Игорю. Я отгонял их от себя, но они с упорством и назойливостью пчёл так и лезли мне в голову. Быстро отделавшись от скучной и никчёмной тренировки, я пошёл в раздевалку. Игорь был там, обмотанный полотенцем, он радостно брякнул...

– Я ещё не мылся, тебя жду!

"Чёрт знает что такое", – мелькнуло в голове, "ещё и ждёт".

Я снял с себя форму, семейные трусы и залез под душ. Под соседнюю лейку – сетку пристроился Игорь, абсолютно голый. Украдкой я рассматривал его тело. Безупречная мужская фигура – широкие плечи, развитые грудные мышцы, выраженные musculi recti abdominis (прости, читатель! Я ведь учил в институте анатомию, и до сих пор знаю латинское название прямых мышц живота). Узкий таз, точеная попка, в меру волосатые ноги, половой член ровненький, веночки на нём тоненькие. Вот я какой наблюдательный.

Вышли из – под струй воды, вытерлись полотенцами.

– Игорёк, – сказал я, – значит, ты часто сюда ходишь?

Молодой человек не откликнулся, внезапно прервал действие, положил полотенце на скамейку, опустил голову и отвернулся... Когда он снова повернулся ко мне лицом, я заметил слезы в его глазах. Он быстро вытер их полотенцем и поспешно начал одеваться.

– Что с тобой, Игорь? – я был в полном недоумении, – почему ты молчишь?

Парень выдавил из себя...

– Да, это происходит часто...

Он оделся, натянул куртку и вдруг сказал...

– Прости... это первый раз в жизни меня называют Игорь.

 

Удивительны Твои дела, Господи! К одним людям Ты благосклонен, к другим строг!

Почему же, Боже мой, люди как манна небесная ожидают только одного доброго слова? И не получают его из-за того, что близкие даже не подозревают о возможности уменьшительных форм!

Простите меня за грех сочетания Вашего высокого имени с таким низким прозаическим содержанием жизни! Но я не могу поверить, что такое может быть... молодой и красивый человек слышал в своей жизни только окрики и грубость!

Дорогие читатели, я прошу вас... будьте добрее к вашим друзьям, супругам, детям! Поверьте, они очень этого ждут, и ваши любезные слова ценнее всех подарков. Пожалуйста, поверьте мне, и мне будет легче переживать свою одиночку, потому что я буду знать... что вот в этот самый момент кто-то шепчет другому слова любви и благословения. И хотя бы на небольшой отрезок времени становится больше добра и света, а раненые души обретают хоть краткие моменты тепла и утешения.

Я помню свою студенческую страсть – прекрасную девушку по имени Таня. У нас был продолжительный роман, мы целовались, обнимались, ласкали друг друга и наконец переспали. Все было приятно, радостно и легко. Но моя Танюша обращалась ко мне преимущественно на "ты" или "Данил", а то и вообще без слов – она могла стонать, вздыхать, просить деньги, но при всем этом я для нее оставался Данил или просто "ты не слышишь?" В самый интимный момент она могла внезапно сказать... "Ой, я сегодня сломала ноготь". Если после этого ваш половой орган не теряет своей эрекции – я вам завидую.

Танюша трогала мой член длинными ноготками, грубовато и неумело двигала кожицу, сдавливала мою мошонку как кисет с табаком. Ни единого ласкового слова не вылетало из её уст даже по отношению к моему причинному месту.

Я думал, что так и должно быть – да и сам не отличался нежностью.

Однажды военкомат направил меня в больницу, где надо было сдать мочу на диастазу и ещё Бог знает на какие компоненты. Мне вручили стерильные пробирки и ничего не сказали. Пылая от стеснения, подошёл я к симпатичной женщине – врачу, заведующей терапией, и сказал... "Я не пойму... как, сколько... " Врач (звали её Екатерина Александровна, никогда не забуду), сказала мне просто... "Ничего сложного... берешь писечку в руку, сикаешь, потом несколько капелек в одну пробирку, немножко в другую". Говорила она это вовосемнадцатилетнему парню, половой член которого назвать писечкой можно было лишь условно, так ласково и просто, что я готов был хоть бочку наполнить мочой за такие милые и добрые слова. Слыхано ли дело – писечка, сикать! Такая милая парочка существительное – глагол, что просто дух захватывает.

Да, нежность – это и вправду парус любви.

Я впоследствии узнал, что эту женщину боготворили пациенты. Не удивляюсь. И до сих пор рад, что видел настоящего врача.

Я и сам учился в медицинском институте, и это было лучшее время моей жизни. Учился я хорошо, любил клинические дисциплины, мог до ночи не уходить из больницы. Преподавателей измучил вопросами, обсматривал и общупывал чуть не всех больных отделения. Наверное, тогда я почти утратил брезгливость по отношению к человеческому телу. Помню, как нам показывали больного с распространённой формой псориаза... сыпь, мокнутие, чешуйки. Никто из студентов не захотел притронуться к коже, а я с удовольствием гладил пораженную спину, скоблил чешуйки, чтобы наяву проверить псориатическую триаду симптомов. Однажды мне пришлось курировать 17 – летнего парнишку, подцепившего сифилис при первом в жизни половом акте, и я внимательно разглядывал твёрдый шанкр на его членике, вторичную папулёзную сыпь, засовывал палец в его попку, чтобы потрогать предстательную железу. Другие студенты трогать предстательную железу не хотели.

При этом я никогда не возьму в руки лягушку или червяка – брезгую. Почему так особенно это чувство, до сих пор не знаю.

К тому же, прошу ещё раз извинить меня за такие длинные отступления.

Как я узнал немного позже, Игорю действительно было трудно найти ласку и тепло. Он вырос в детском доме и после 18 лет безраздельно был отправлен в армию, в десантные войска.

Вернувшись к мирной жизни, он поселился в квартире и безрезультатно пытался устроиться на работу. В конце концов он примкнул к полукриминальной группировке, которых так много в наших городах. Он стал причастным к потасовкам как вспомогательный элемент. Его держали на самых низших ступенях иерархии, платили ему только столько, сколько нужно было для оплаты комнаты и приобретения скромной пищи (в основном хлебные изделия, "они же доступные", бульон "Кнорр", вызывающий отвращение даже своим названием, сушеный картофель и прочее гадкое). В то время Игорь нашёл работу охранника на заводе по производству пластмассовых изделий. Он ночью охранял склады грубоватых черно-лиловых ведер и чашек. Его всё реже приглашали на потасовки. Очевидно, что у парня не было перспектив... Купить квартиру явно не получится, зарплаты маленькие, полученное неполноценное среднее образование не даёт никаких шансов на хорошую зарплату. В общем, у него... физическая сила, слабое образование, доброта, но отсутствие социальной адаптации. Из этого следует... можно работать сторожем, вышибалой, грузчиком и тому подобным. Жениться будет проблематично... женщины уже давно испытывают безнадёжную страсть к деньгам и полностью игнорируют доброту и искренность.

После примечательного случая в раздевалке я не видел Игоря довольно долго. Прибыл, наконец, рефрижератор с рыбой, и мы с трепетом смотрели, как тяжкий, словно гроб фараона, пятиосный фургон вваливается на нашу территорию, спеша доставить со станции пресловутую скумбрию. Помню размороженную треску, ослизлую, похожую на дохлых сплюснутых спаниелей. Помню, как мой коллега и совладелец бил Васечку – переговорщика по глупой роже со словами "Ах ты, дипломат херов, просрал – таки кучу денег, ты куда смотрел, поганая шкура", помню как потом мы скорбно везли рыбу на утилизацию, а ещё потом горько и мрачно пили дагестанский коньяк, который напоминал ядерное горючее.

Дни потянулись вновь унылой чередой, новые контракты не замедлили появиться, понемногу наша фирма наладила работу, доходы наши пошли вверх. Честно говоря, я немного подзабыл моего знакомца Игоря, дел было невпроворот, дома я падал на кровать и спал как убитый до утра. Лишь изредка на меня накатывало жгучее желание секса, я подавлял его усердными пробежками по уже известному вам спортзалу. Маячила в мыслях ладная фигурка Серёжи, и от этого потели ладони и чаще билось сердце. Сережа сейчас за границей, и только Бог ведает, где он учится и чем занимается. Как ни странно, Игоря я вспоминал гораздо реже, лишь иногда мне казалось, что я вижу наяву его коротко бритую голову, тёмные глаза, попку с текущими по ней струями воды. Передать мои тогдашние ощущения очень трудно – как будто какая – то заноза, сидящая в груди, мучит меня и периодически заставляет задерживать дыхание, потому что на вдохе в груди чувствуется боль и словно уколы сотней игл.

В спортклубе я не встречал Игоря, точный адрес его мне был неизвестен, в общем, связи у нас не было. Как обычно, я сидел в кресле, наливал минеральную воду и наблюдал за запущенным двором с автомобилями в плохом состоянии.

Однажды мой телефон издал звук сообщения, и охранник прошептал через трубку: "Даниил, у входа ждет какой-то парень".

В дверях стоял незнакомый мне парень, который напоминал изможденного страуса. "Вы Даниил? Я послан от Игоря. Он находится в больнице и просил меня прийти к вам в офис. Если у вас есть возможность, посетите его. Областная больница, хирургическое отделение, палата 208".

Сказав это, он ушел, шаркая ногами. Даже не представился.

Я замер. Что же случилось? Не люблю гадать. Я немедленно подготовился: купил фрукты, бананы и другие продукты для больницы и отправился туда, оставив работу позади. Это была больница, знакомая мне по времени учебы в институте.

Надев несвежий халат в справочном отделении с трудом протиснулся в рукава и поднялся на второй этаж. Я вошел в палату на шесть человек и сразу увидел Игоря на кровати у окна. У него была перевязана голова, но не слишком плотно. Значит, произошло нечто серьезное.

– Привет, Игорь! Что с тобой?

– Данила, как здорово, что ты пришел! Тут так скучно без посетителей. Не помешал я тебе?

– Конечно нет. Расскажи, что случилось?

– На разборке произошла драка. Меня достали по голове, разбили бровь, сломали ребро, дали по почкам... Садись, Данила? Посиди со мной немного?

Я присел на табуретку, из-за чего старый халат распоролся по шву. Вспомнив о своей профессии врача, я откинул одеяло в сторону и пристально посмотрел на перевязанную грудную клетку Игоря, на наклейки из марли на его животе, а затем перевел взгляд на голову парня, которая была обернута так, будто медсестра собиралась надеть ему чалму, но в последний момент передумала.

Неожиданно для себя я стал дышать глубже и чаще, во рту пересохло, рука с краем одеяла задрожала. Ещё через полминуты меня толкнул в грудь острый и жаркий приступ жалости.

– Игорёк, детка... Как же так? Что ж вы там не поделили? – выговаривал я банальные и бесполезные слова. – Больно, наверное, детонька...

– Да нет, Данилка, – шептал Игорь, – лучше уже... Но я вспомнил тебя, захотел увидеть... попросил одного чудика сходить к тебе в офис. Я ж ни телефона твоего не знаю, ни квартиры...

– Игорь, маленький мой, – во мне уже вовсю разворачивалось позабытое давно чувство жалости, – хорошо, что позвал меня... я ничего не понял сначала – как это ты можешь быть в больнице, вот, купил всяких тут штук по дороге...

Дрожащими руками я путался в пластиковых пакетах, вынимал апельсины, бананы, яблоки, минеральную воду, выкладывал всё это на тумбочку.

Игорь от моих бессвязных слов и дрожащих рук совсем потерялся.

– Деня, да я... ты что ж... зачем всё это?

– Игорёк, мальчик, деточка, кушай, я побуду здесь, – вполголоса бормотал я, чувствуя, что напоминаю старую бабульку, причитающую над сиротой.

Игорь, видимо, ошалел окончательно. Он взял банан, пихнул его нечищеным в рот, потом отложил, схватил яблоко, куснул его, тоже отложил в сторону. Потом, сжав зубы, сел на кровати, рукой притянул мою голову и поцеловал меня в щёку.

– Деня, не могу я больше тут, – шепнул на ухо, – ты же можешь меня увезти на машине, вечером?

Парень произнес это просительно и жалобно.

Я обалдело сидел на табуретке, щека после губ Игорька запылала.

– Игорь, если хочешь, я поговорю с медицинским персоналом, заберу тебя отсюда. Но неправильно убегать из больницы без полного лечения. Куда тебя доставить?

– В квартиру, помнишь дом рядом с твоим? Там я арендую комнату, отдохну там. А здесь только потолок смотреть.

Мы забыли о других пациентах в палате. На соседних койках тревожно зарычали двое мужчин небрежного вида.

– Игорь, я приеду сегодня вечером.

Встав со стула, направился к заведующему отделением – Василию Карповичу Гуськову, опытному врачу-травматологу.

Как и ожидалось, больница без особых проблем передала мне ответственность за пациента после получения подписанной расписки об освобождении персонала отделения от ответственности. Игорь поспешил подписать бумагу и медленно направился к выходу. Я устроил его полуположившись на переднем сиденье джипа.

– Деня, спасибо. Прости, что пристал к тебе, но больше не смог лежать.

– Поехали, – сказал я. – У меня посмотрим, как лечить тебя.

Джип проехал через лужи, так же, как в нашу первую встречу.

– Вот что, друг, – серьезно сказал я, – мы едем ко мне. Я уступаю тебе свою кровать и сам сплю на диване. Ты помоешься и переоденешься в чистую одежду, а потом можешь лежать у меня сколько нужно. Буду кормить тебя три раза в день и предоставлю фильмы для просмотра. В общем, будешь болеть комфортно.

Парень широко раскрыл глаза и уставился на меня. Через зеркало я видел, как Игорь открыл рот, закрыл его и вытер нос. Затем он внезапно наскривился и стал вытирать слезы кулаками.

– Хватит плакать, Игорь, – строго и мрачно сказал я. – Сегодня ты уже израсходовал все слёзы для взрослого мужчины.

Парень отвернулся и молчал всю оставшуюся дорогу до моего дома.

Нет нужды описывать дальнейшее. Через час чистый и сияющий, как екатерининский рубль Игорь лежал на моей широкой кровати, опершись на две большие подушки, наряженные в наволочки с изображением леопарда (качество ткани – банального ситца – низкое, но я люблю оригинальность). Укрытый огромным одеялом, он блаженно пялился в телевизор и не переставая повторял...

– Книг у тебя, Данилка, книг! Вот ты почему такой умный!

– А ты значит тупой?

– Я – то? Я вообще дурак! Мне и в детдоме говорили... "Тебя надо в школу для дебилов".

Оригинальная педагогика.

Через неделю все повязки с Игоря были сняты, сам он залоснился от мясной пищи и сгущённого молока, которое поглощал по банке в день. А через десять дней сказал...

– Данилка, я твой должник. Всё до копейки отдам!

– Ты считал копейки, что ли?

– Нет! Не считал! Сколько скажешь – столько и верну денег!

Я решил пресечь дискуссию в самом начале.

– Вот что, товарищ мой. Я, во – первых, нормальный человек и брать деньги за дружескую помощь не буду. Во – вторых, я не нуждаюсь в деньгах – по крайней мере, сейчас. В – третьих, опять же по – дружески предлагаю тебе переехать ко мне. С меня пища, с тебя оплата моей квартиры. Водить баб не разрешу. Колбасись с ними в сторожке на своём рабочем месте.

Лицо Игоря вытянулось, глаза вытаращились, бобрик вздыбился.

– Ты серьёзно? Ты... ты серь – ёз – но?

– Я серьёзно. Я вообще шучу плоско и редко.

– Да зачем я тебе, Даниил? Я бомж! А ты вон какой парень!

– Какой я парень?

– Уникальный, успешный! Зачем я уступил перед тобой? Мои слова звучат неуклюже, а в письменной форме они превращаются в произведение искусства! У меня полностью пустая голова!

– Не беда – это не твоя вина, – серьезно сказал я. – А насчет твоих разговоров о бездомных, произведении и книге, я прощаю на первый раз. Это не твое дело также как и мое образование и работа. Кстати, чтение книг не делает человека умнее. Ум либо есть, либо нет. Я хочу иметь друга и товарища, поэтому предлагаю тебе дружбу и поддержку. Если мне понадобится помощь, я обратлюсь к тебе.

– Данил, прости. Если ты предлагаешь мне дружбу – я согласен. Я сделаю все возможное для тебя. Не беспокойся о женщинах - я могу быть верным сколько угодно.

– Так решено. Перенеси свои вещи и завтра мы отправимся на рабочие места.

Так началась новая жизнь. Я работал на своей неинтересной работе, зарабатывая деньги через нудные контракты, Игорь сторожил фиолетовые чаши сутки из трех, а остальное время собирал мебель и иногда сопровождал кого-то важного на деловые разборки. "Я брошу это дело", – говорил он, "но не сразу, я должен выполнить свое обещание". "Пусть будет так", – думал я, "все здесь участвуют в разборках".

Когда Игорь был на ночной смене, я спал на кровати, а когда он приходил вечером – я перебирался на диван. Ведь Игорь был более массивным и ему нужно больше места.

Ночами я лежал на спине как стрела. Чтобы подавить возникающее возбуждение, я включал лампочку над кроватью и читал сонеты Петрарки и других классиков. Мне нравится строгий стиль Ибсена, искания Толстого, женственность Цветаевой, страсть Саади. В общем, я почитаю гениев слова! Но сам не способен на литературное творчество.

Игорь приходил вечером, принося с собой хлеб, картофель, мясо с базара, переодевался в домашний спортивный костюм, вываливал кучу каких – то деталей на пол и долго с ними возился, потом шёл в душ, ложился в кровать, ставил видеокассету и смотрел очередной боевик. Впрочем, часто я видел у него в руках газету "СПИД – Инфо", газету о чудесах и приключениях, однажды даже "Библию для маленьких". Я молчал – нельзя же, в конце концов, указывать 22 – х летнему лосю, что надо читать.

Я не мог понять, как такой качок обходится без секса. В больнице я взял лабораторные анализы мочи и крови Игорька. Чисто как свежий снег! Никаких антител в крови – ни к трепонеме сифилиса, ни к гарднереллам, ни к вирусам гепатитов. Стало быть, никакого контакта с инфекцией не было.

Игорь всегда теперь заворачивался в полотенце, и я не мог понять, возбуждён ли его член. Может, он у него вообще не принимает боевого положения? Уж не контузили ли его в этих самых ВДВ? Я терялся в догадках. Но я всё же врач, и знаю – у каждого может быть тайна, а если надо – человек должен сам попросить о помощи. Но Игорь молчал. Наше с ним соглашение выполнял беспрекословно – в конце месяца оплачивал квартиру, телефон, газ, а также давал мне три тысячи на расходы. По моим расчётам, оставалась у него еле – еле тысяча. Впрочем, он был неприхотлив в одежде и таскал всё ту же коричневую кожаную куртку,

изрядно потерявшую блеск.

Я занудно – любопытен, а потому потихоньку покупал кассеты с порнографией, грудастыми бабами, подкладывая их на стойку к остальным кассетам. Я надеялся, что Гоша наткнётся на них и хоть раз проявит свой интерес (или отсутствие такового). И однажды кассета с бабами попалась ему в руки. "Пент – ха – ус", – шёпотом прочитал он название и вдвинул кассету в видик. Смотрел всю от начала до конца, потом выключил, повернулся набок и уснул сном праведника.

"Ну и парень, не то чтобы ярчайший ум", - размышлял я про себя. "Какая-то холодная личность, а не мужчина".

В тот день шел проливной дождь, ноябрьская погода была отвратительной. Отопление в моей квартире не смогло поднять температуру выше 18 градусов. Было сыро и холодно. Мы лежим на кроватях, завернутые в пуховые одеяла. Я наслаждаюсь чтением "Смерти Тициана" Гуго Гофмансталя, а мой сосед смотрит какую-то американскую фильмовую ерунду - грубую, дешевую и отвратительную, как все американское.

Внезапно Игорь выключает телевизор и говорит без всякого предупреждения...

- Данила, а я прочитал Книгу Пророка Даниила.

"...где он пошел - там есть смысл и красота", - заканчиваю я последние строки драмы Гофмансталя. Произношу вслух...

- Да что ты? Это же для детей в Библии?

- Нет. В самой Библии.

- Так ты ее с полки не брал!

- Я специально ходил в библиотеку и читал ее там.

- Но почему здесь не мог прочитать? У нас на полке есть с иллюстрациями Карельского.

- Я хотел сделать это без тебя.

- А почему, Игорь?

- Мне было трудно понять эту книгу, я мучился над ней больше месяца. Но теперь я все понимаю.

- Что именно?

- Все. Заповеди, история Даниила. И львы в яме.

- Да?

- Да. И печь огненная.

Парень потрясен. Он разволновался от горя?

- Игорь, ты молодец. Это очень полезное чтение - высокое и страстное.

- Я знаю, что ты много книг читаешь, - отвечает парень, - но для меня доступны только сказки народов СССР. (Отличный десятитомник, изданный на грани распада страны).

- Почему так решил? Все приходит со временем. Сегодня сказки, а завтра Кант и Гегель, - произношу я наставительно в качестве наставника.

Гоша вздохнул, выключил свет. Сквозь толстую занавеску уличные отблески почти не проникали в комнату, а шум дождя становился всё сильнее.

Гоша лежал на спине, вытянув руки по швам. Я задумался над его тирадой.

В тишине комнаты раздался чёткий голос Игоря.

– Деня, я не могу больше.

– Что случилось, Игорь?

– Я больше не могу.

– Игорь, ты меня пугаешь. Чего не можешь ты? Ты болеешь?

– Нет. Деня, я больше не могу. Я прошу – ляг рядом со мной, я тебя обниму. А утром уйду куда глаза глядят.

– Ты спятил, парень? Чего ты несёшь?

– Я тебя прошу – ляг рядом и не спрашивай ничего. Я соберу вещи и уйду утром.

– Да что такое, – я затрясся всем телом, – такие слова говоришь ни с того ни с

сего, – я встал и в своих семейных трусах (в красный горошек на кастрюльно – зелёном фоне) подошёл к кровати. Игорь подвинулся к стене, я залез под одеяло и чуть не обжёгся. Игорь пылал жаром.

– Игорь!! Да у тебя температура под сорок!!

– Данилушка, лежи, я прошу тебя. Нет у меня температуры.

Игорь повернулся ко мне лицом, поцеловал меня в губы, взъерошил ручищей мои волосы, обхватил руками плечи.

– Данилушка, дружочек, не говори ничего. Поцелуй меня тоже.

Я впился губами в губы Игоря.

Парня как судорогой свело. Он еле оторвал губы и прошептал...

– Данил, потрогай, пожалуйста, мой хуй.

Я словно в забытьи двинул руку в низ живота Игоря и вдруг натолкнулся на огромную твёрдую дубину, всю мокрую от смазки.

Игорь закусил губу, потом сказал, дрожа от возбуждения...

– Денечка, я прошу тебя как друга – пожалуйста, возьми его в рот. Только один раз. Я не выдержу больше, я уже дошёл до точки.

На самом деле, парень едва сдерживался. Я быстро приблизился к Игорю и наслаждаясь моментом, взял его головку в рот и начал сосать его сильный член так, как никогда раньше не делал.

Игорь стонал, пытаясь задержаться в паутине страсти. Через две минуты я почувствовал сперму во рту. Десять толчков и каждый сопровождался огромной порцией спермы.

Когда мой рот наполнился, я вытащил член изо рта и проглотил содержимое полового органа моего друга за три раза.

Игорь лежал без движения. Через десять минут он едва слышно произнес...

- Прости меня, Данила. Я плохой человек. Сейчас я поменяю простынь.

- Полежи, Игорь. Я все проглотил.

Парень вскочил, осмотрел кровать, потрогал простыню, пододеяльник и полотенце рядом с кроватью.

- Данила, ты все глотнул?!!

- Игорь, не груби. Сперма, а не "глотнул".

- Данила, что с тобой? Тебе же было отвратительно?

- Мне было хорошо и вкусно.

- Как? Что ты... тебе не противно?! Вонючая сперма?

- Игорь, твоя сперма не может быть противной. Я люблю тебя. И у меня сладкий зуб, поэтому она мне понравилась.

Мне показалось, что Игорь стал красным как помидор. Он встал с кровати и бросился в ванную, закрыв за собой дверь. Скоро послышался звук воды. Я перешел на диван и лег на бок, притворяясь спящим.

Через некоторое время услышал осторожные шаги на цыпочках и скрежет ногтей по полу. "Вот он снова придумал - вырастил ногти и скребет по полу", - подумал я.

Игорь робко сел возле моих ног.

- Деня, ты не спишь? Прости меня, Деня. Деня?!

- Зачем так говорить?

- Я не кричу. Прости меня, хорошо? Ну, Деня, пожалуйста?

– Игорь, ты знаешь другие слова, кроме "Деня" и "а"?

– Знаю.

– Так что же ты?

– А что я, Деня?

– Опять за своё. Что и кого надо простить?

– Меня.

– За что такое нехорошее?

– Деня, не издевайся. Я и так не могу на тебя смотреть.

– Что ж так?

– Стыдно.

– Стыдно меня?

– И тебя тоже.

– Вот что... дружок ты мой. Ложись спать. Утром на свежую голову выясним, кого надо простить. Я ничего не понимаю.

– Ты серьёзно?

– Игорёк, ложись в кровать. Спи.

Игорь вздохнул, встал, лёг под одеяло. Затих. Через пять минут послышались всхлипы.

Я вскочил как ужаленный, залез на кровать к Игорю, обнял его через одеяло, и сказал прямо в торчащее правое ухо...

– Гошенька! Миленький! Дай дожить до утра! Не плачь! Сердце мне не рви! Я ведь не прибор какой – нибудь! Я дышу с трудом, потому что люблю! Не заставляй меня в третий раз сказать это слово!

Игорь умолк. Потом уже спокойно сказал...

– Данила, Деня. Я понимаю. Я видел – ты читал вчера книгу стихов, и когда ты был в ванной, тоже прочитал одно стихотворение. Я тупой, но тут запомнил.

– Скажи.

Игорь сказал четко и ясно.

" Вы, горькой обречённые заботе, Рабы любви, когда вы здесь прочтёте То тайное, что вверил я стихам – Рассказ правдивый о печальной были, О, если вы подобно мне любили, Как много скажет эта книжка вам!"

"Боже", – думал я, "почти пятьсот лет назад великий лузитанец написал сонет, который сейчас читает мне мой дорогой друг".

– Гошенька, я большой любитель сонетов. А Камоэнс – мой любимый поэт.

– Правда? Значит, ты любил так, как он?

– Нет, милый мой. Я люблю сейчас тебя, и книжка моя ещё впереди.

Вспоминая ту ночь, я понимаю, что старался избегать употребления слова "любовь". Высказанная мысль не может приносить счастья. Однако мой Игорек заставил меня произнести это слово трижды, и возможно, это послужило причиной трагедии. Я никогда не испытывал такой страсти к кому-либо, как к Игорьку, и я должен был сохранить это в секрете от всех. Настоящая любовь - это та, которая остается нераскрытой. Она лишь разрушает вас изнутри. Но этот чистый огонь поднимает душу так же сильно, как никакое мировое откровение. И поэтому нужно продолжать жить, стискивая зубы от неугасимой страсти.

На следующее утро Игорек отправился на свою очередную смену на работе, а я поехал на свое рабочее место. Сидя за столом из искусственного мрамора, я погрузился в размышления. "Даже этот стол", - подумал я, "тоже подделка. Поддельные мясные кубики, фальшивая мебель, безкофеиновый кофе, безникотиновые сигареты, чувства людей - вырванные и выброшенные шкурки яблок... и каждый день мы живем так, будто нас ждет два века, хотя все может закончиться в любой момент".

Неизвестно, куда привели бы меня эти печальные размышления, но внезапно раздался звон стенных часов. Десять часов. Начинается совещание.

– Год подходит к концу, – важно говорил мой коллега, – и наша задача - получить хорошие заказы от розничных клиентов, найти надежных поставщиков и доставить товар высокого качества. Если все пройдет успешно, я обещаю всем вам хороший бонус ко Дню Нового Года - устроим отличное празднование и даже отправимся на Рождественский отпуск в теплые страны.

– Итак, дорогие коллеги, – продолжал он громким голосом как труба Иерихона, – работайте добросовестно, приведите свои рабочие места в порядок, будьте вежливы с посетителями и клиентами, перестаньте красить ногти во время работы (здесь он особенно пристально посмотрел на Светлану), и наши дела пойдут еще лучше, – завершил полуначальник на бодром и оптимистичном акценте.

Сотрудники, видимо, приятно пораженные словами о теплых странах, согласно закивали, затрясли головами, словно стадо козлов.

– Послушаем теперь финансового директора (то есть меня).

Я поднялся со стула, поправил горчичного цвета пиджак, напыщенно сказал...

– Я согласен – нам надо поднять на должный уровень организованность и дисциплину. А то бывает – телефоны надрываются минут пять, а сотрудники сидят словно заколдованные и не могут взять трубку. В целом же мы довольно успешны, и наш маленький и бодрый коллектив, если вычесть изложенные выше недостатки, вполне слажен и справляется с работой.

Высказав эту штампованную и банальную бюрократическую фразу, я изложил конкретную ситуацию с финансами, напомнил о просчётах с рыбой, посоветовал более внимательно составлять спецификации. Сотрудники заворожённо слушали витиеватые фразы, изредка подавляя зевки.

– На этом, наверное, закончим наше совещание, – подытожил я, – и начнём ковать себе денежки для отдыха среди зимы.

Все разбежались по местам, и работа закипела с новой силой. Я до конца дня названивал нашим должникам, а ровно в 18. 00 с чувством выполненного долга вышел из кабинета и направился в своё обязательное жилище на 14 этаже.

Игорь был уже дома и сосредоточенно складывал что – то из мелких деталей.

– Здравствуй, Гоша! – бодро произнёс я.

– Здравствуй, Деня, – отозвался парень. – Я тут как мог приготовил ужин, садись, ешь, голодный наверное.

– Да, голодный, словно собака.

И мы вместе начали поглощать котлетки и картошечку, а потом Игорь налил себе чаю, вскрыл одним махом банку сгущёнки и осторожно стал есть её малой кофейной ложечкой.

– Что сегодня с тобой, – сказал я, – ты как-то странно себя ведешь.

– Я просто решил умерить свое увлечение сладостями, Данилка. Ты же сам говорил...

Вспомнив наш разговор о сладком вчерашней ночью, меня осенило... "Он опять что-то намекает? Почему он всегда думает о таких вещах?" Я промолчал и выпил чай, уходя в комнату.

Вечером наступила прохлада и дождь, голые деревья трепетали во дворе, из вентиляционной трубы доносилось завывание. Мы сидели напротив друг друга и читали.

Я старался сохранить спокойствие, но мое сердце билось быстрее, грудь ныла, а в животе проснулось знакомое чувство страсти. Игорева неопрятная прическа начала вызывать желание. Парень сконцентрированно читал заметки о НЛО и контактёрах.

Наблюдая за его глупым занятием, я не выдержал...

– Слушай, друг, тебе не надоело это детское бредовое чтение? Зачем ты засасываешь эту гадость? Твой мозг больше ничего не воспринимает?

Игорь уставился на меня словно овца.

– Что смотришь? – я начал разгорячаться, – я уже давно хотел сказать – ты не можешь быть таким простым, таким засталым. Как ты можешь читать такую ерунду, сказки для дураков? Ты молодой и здоровый парень! Ты хочешь, чтобы твой мозг свелся до размеров куриного? Ты просто овца, а жизнь у тебя овечья, – закончил я на высокой ноте пафоса.

Я отлично понимал, что сейчас говорит через меня физическое желание и язык самоотверженно нападает на человека, в которого направлена эта страсть. Вы и сами знаете, мои друзья... обычно хочется задеть близкого и дорогого человека.

Между тем парень – баран видимо, перехватил моё внутреннее желание своим подсознанием. Ничего не ответив на мой гневный всплеск, он аккуратно свернул газету, положил её на стол, встал, стянул с себя рубашку, подошёл ко мне, сел рядом, рванул меня за подмышки вверх, посадил к себе на колени лицом к лицу и стал тыкаться пухлыми губами в мою шею, а руками задрал рубаху, стянул её с меня через голову, обнял, и наши голые торсы сомкнулись друг с другом. Игорь целовал меня в нос, глаза, щёки, губы, гладил по голове, прижимал к себе. Я совершенно потерял голову и как беспомощная мягкая кукла только невпопад отвечал на его поцелуи, во всём теле я чувствовал жар, слабость, сердце стучало как кувалда, лоб покрылся испариной. Мой член буквально рвал трусы, я чувствовал, что горячая капелька упала на бедро.

Игорь залез в мои штаны, ощупал член по всей длине, шепнул на ухо... "Денечка, давай теперь я пососу?" Я тоже шепотом ответил... "Игорёчек, мальчик, лучше засунь в меня свою писечку... " "Ты что, хочешь?.. ", – шептал парень, "у меня ведь не писечка, а хуище". "Всё равно", – быстро и страстно шептал я, "я просто умираю от желания, я хочу, хочу, деточка, милый мой, родной, пожалуйста... "

Игорёк взял меня на руки, встал, посадил на диван, а сам скрылся в ванной. Я завалился на спинку дивана, весь мокрый от пота, дрожащий, перед глазами плыли тёмные круги, сердце выпрыгивало из грудной клетки.

Игорёк вошел в комнату совершенно голый, его член торчал как железный столбик, яички полностью втянулись, тело блестело от капелек воды. На смуглой коже выделялось незагорелое место от трусиков.

Парень поднял меня и посадил на диван. Он осторожно снял мои спортивные штаны и трусы в горошек. Затем сел рядом, притянув меня к себе на колени. Ласково провел пальцем по моей чувствительной зоне и прошептал: "Нам нужно использовать что-то для смазки, Денечка..."

Я протянул руку и достал тюбик с гелем со стола, аккуратно нанес его на свое тело и на орган парня. Парень приподнял меня и усадил на свой член.

Я не почувствовал боли. Я так долго ждал этого момента, страстно желая его после поцелуев Игорька, что ощущал только интенсивное движение внутри меня. Член парня прочно обхватывал стенки моего тела, а мой собственный возбужденный член беспрестанно подрагивал в такт его ударам.

Игорь был раскален до предела, его глаза широко раскрыты, он поднимал и опускал руками мою задницу. Его губы были прикусаны, на его шее заметно пульсировала вена. Через несколько минут страсти парень издал низкий стон, его движения стали более сильными, так что я вскрикнул от неприятности. Он резко проник в меня и остановился. Я чувствовал, как тепло разливается в моем теле, как член Игорька пульсирует внутри меня, а горячая жидкость начинает вытекать из меня.

Мы еще некоторое время просто сидели обнявшись. Его член выскользнул из меня, а сперма капала с попки на диван.

Наконец мы разъединили объятья, Игорь отправился в ванную комнату, а я лег на диван и свернулся калачиком от холода и возбуждения.

Мое сердце постепенно успокоилось, ритмично бьющимся пульсом. Постепенно пришла усталость и через несколько мгновений я скользнул в глубокий сон.

На мрачном утре я проснулся и потянулся на диване. Высунув ногу из-под одеяла, меня охватил ледяной холод, заставив меня снова покрыться одеялом. Моя голова была ясной, но лишена любой мысли. Я лежал неподвижно и вспоминал прошедшую ночь.

Бросил взгляд на кровать. Аккуратно застелена, Игоря нет. На столе белеет листок. Беру его в руки. Крупным детским почерком Игоря написано... "Денька, я сегодня сутки дежурю, а потом надо съездить на разборку. Буду завтра вечером. Будить тебя не хочу. Я баран, правду ты сказал".

Видимо, он успел позвонить кому – то утром. Я нажал кнопку повтора последнего номера, но дисплей высветил шесть девяток. "Баран, а номер – то стёр, хитрый

зверь", – подумал я и напялил трусы. Потом спохватился и засунул палец в попку. Дырка чувствовала себя нормально, не болела. Как будто и не было огромного члена в моей попе, как будто не было страстных толчков Игорька. "Уж не приснилось ли мне всё это", – думал я, шлёпая в ванную. Почистив зубы, я взялся за бритвенный станок и заметил на лезвиях остатки щетины Игоря. Парень, видимо второпях, перепутал станки и цапнул, какой попал под руку.

Я осторожно выковырял остатки жестких волосиков, застрявшие между лезвий, и хотел было бросить их в раковину, но вдруг передумал, пошёл в комнату, положил крохотные срезы в новый конверт и засунул между томиками на полке. Почему я это сделал – не знаю, рука действовала как автомат.

Приведя себя в надлежащий вид, я вышел на лестничную площадку, поздоровался с новыми соседями, въехавшими в бывшую Серёжину квартиру, спустился во двор и сел в машину. Ехать на работу не хотелось, поэтому я медленно двинул джип к выезду, стараясь потянуть время.

Я чувствовал, что меня вновь начинает охватывать знакомое чувство страстной истомы, потому что перед глазами почти неотрывно стояло лицо Игоря, я словно бы наяву видел его красные от поцелуев губы, широко раскрытые глаза с бездонными зрачками, торчащее вбок правое ухо. Я не мог отогнать это видение, и в груди у меня начинало покалывать иголками, а сердце щемило и почти физически болело.

Не понимаю до сих пор, почему такой простой парень, далекий от интеллекта, занимает столь значимое место в моем сердце. Возможно, потому что Игорь всегда был честен со мной, не лгал и не придумывал хитростей. Он никогда не просил меня о чем-то (кроме просьбы забрать его из больницы). Он говорил мало, не разглагольствовал, как мы, гнилые интеллигенты. Но это все не объясняет моих чувств. Помню, однажды я имел любовника – великолепного парня с отличной фигурой, образованным и успешным. Но такой пустоты в душе, которую я испытывала на следующее утро, больше не помню. А после близости с Игорем мои чувства только усилились.

Дорогие читатели, нельзя анализировать свои чувства и искать их корни в самых глубоких уголках души! Это не нужно делать. Я всегда любил разложить свое отношение к людям по полочкам, провести сравнительный анализ с использованием фрейдизма и других психологических методов. Но в конечном итоге все эти чувства разрушаются настолько, что даже желание поцелуя становится предметом размышлений, и ты готовишься к поцелую в щеку. Тем временем, близкие нам люди ожидают ласки и добрых слов, а начав анализировать свои чувства, мы забываем и о словах, и обо всем остальном.

Вечером я выпил три рюмки коньяка дома, чтобы не простудиться от холодной погоды или какой-нибудь другой болезни. Тепло проникло во всё тело, я взял мягкое одеяло (очень хорошее одеяло из шотландской овечьей шерсти), укрылся им и начал смотреть телевизор. На всех двенадцати каналах неутомимо показывали катастрофы, скандалы, наводнения, солнечные удары, нефтяные утечки. Какая-то негативная энергия овладела СМИ, человека в его собственной квартире доводили до исступления и страха. И самое главное – всё это называли демократией. Мне кажется, здесь демократии не больше, чем в обществе работорговли.

Зашелестел ключ в замке, и я с дивана увидел вошедшего в прихожую Игоря. Он снял куртку, ботинки, прошел ко мне в комнату. Нос его представлял собой как бы большую спелую иссиня – чёрную сливу.

– Игорь, добрый вечер! Нос прищемил где? – преувеличенно бодро гаркнул я, ободренный парами коньяка.

– Данил, привет. Это на разборке пришлось ёбнуть одному борзому, а он меня тоже задел, но я его вырубил быстро.

"Какие слова гадкие", – подумалось мне.

– Есть хочешь? – спросил я вслух.

– Как волк!

– Пойдём на кухню. Сейчас съешь свининки, моего собственного приготовления, и налью – ка я тебе коньяка полстаканчика, а потом сделаем нашлёпку на нос, – заботливо бубнил я.

– Ой, вот здорово, – тараторил парень, запихивая в рот свинину, – Я вообще – то стараюсь не пить никогда, но сегодня устал, так уж коньяк – то... в самую кассу.

Игорь опрокинул полстакана коньяка (десятилетний, а выпил он его будто бормотуху), поднялся, потянулся. Я принёс вату, бинт, пластырь, соорудил на носу Игорька некое подобие повязки.

Потом мы сели на диван и стали уже вдвоём смотреть на разнообразные катастрофы. О позапрошлой ночи ничего не говорили. Мне всё больше казалось, что это мне приснилось.

Молчание нарушил Игорь.

– Деня, – робко произнёс он, – ты не сердишься на меня?

– За что я должен сердиться?

– Ну, за то, что я той ночью делал... – парень перешёл на шёпот.

"Всё – таки это не сон", – мелькнуло в моей голове.

– А что ты делал ночью? Ничего такого, на что бы я обиделся.

– Я как будто с ума сошёл, понимаешь. Сам не верю, что это со мной.

– Однако, Игорёк, и я не доверяю себе.

– Правда? Значит мы такие неудачники?

– Игорь, позволь мне сказать вот что. Если мы делали друг другу приятное и наши желания совпадали, то почему нам нужно оцениваться? Тебе хорошо? Мне тоже. Кто ещё может оценить нас лучше?

Игорь молча рассматривал информацию. Коньяк влиял на него – я заметил, что глаза у него загорелись, щёки покраснели, он начал двигаться активнее. Нельзя отрицать, коньяк "Карс" – прекрасная вещь. Гораздо лучше дагестанского напитка.

Тем временем Игорь надел домашние штаны и рубашку из дешевого материала, из-за чего стал похож на игрушку с синим носом (повязка скользнула с него почти сразу). С блестящими глазами Игорь сел рядом со мной на диван, обнял за плечи и начал шептать в мое ухо. Я был ошеломлен, мурашки побежали по всему телу. Губы Игоря касались моей шеи, щеки и, наконец, он страстно поцеловал меня. Он всасывал мою слюну, ласкал губы языком. Поцелуи становились все страстнее с каждой секундой.

Я был возбужден и расстегивал пуговицы на рубашке Игоря, затем снял ее. Затем я снял его спортивные штаны. Игорь остался в обтягивающих трусах с надписью "UOMO" на широкой резинке. Это вроде бы значит "мужчина" на итальянском. Нельзя точно сказать. Член Игоря вырвался из-под резинки и его головка стукнула живот. Я заметил, что она блестела и была напряжена до предела. Кожа полностью отъехала назад, уздечка едва удерживала его. Без слов я подскочил, дрожа и запутываясь в штанах, снял все свои одежды, упал на кровать на спину, притянув за собой высокого Игоря и сняв его трусы. Я поднял ноги, раздвинул их руками в стороны, притянул их к голове и моя попа была полностью видна Игорю. Я был полон желания и чуть не завизжал... "Мой мальчик, Игорёк, трахни меня как шлюху, делай со мной все, что хочешь". Я сам не верил, что мог такое сказать. Игорь бросился на меня и вошел в меня. На этот раз я почувствовал острую боль, потерял дыхание, у меня выступили слезы. Сжимая зубы, я ощущал его член двигаться внутри меня, он долбил в разные стороны. Он стал агрессивным, случайно сжав руками мою шею и начал душить меня. Парадоксально, но я почувствовал шум в ушах и через секунду испытал оргазм без предшествующего опыта такого ощущения. От шеи потекло онемение через грудь до живота и паха, лишив меня чувств. Еще мгновение – сильная волна прокатилась через мой пенис и вырвалась наружу в виде потока спермы. В то же время руки Игоря ослабили хватку на моей шее, я закашлялся, задыхаясь... Горячий стержень друга выскочил из моей попы, и сперма вылилась прямо на живот, образовав большую лужу, затопив пупок. Я с трудом освободился от Гошиных рук благодаря его ослабеванию после оргазма. Игорь смотрел на меня, сжимая зубы и активно дроча свой член, из которого продолжала вытекать мутная жидкость. Увидев красные следы на моей шее, Игорь вдруг убежал в ванную. Я услышал щелчок замка и шум воды.

Я поднялся, Гошкина сперма потекла вниз по животу, измазала пах, заструилась по внутренней стороне бёдер. Я вдруг подумал... "господи, да сколько же он выпустил её?" Первые порции семени были густые, тёплые, вязкие, белёсые, а последние – прозрачные и горячие словно слёзы. Я кое – как стёр потёки салфеткой, отдышался, сел на стул. На полу, где валялись Гошечкины рубаха, штаны и трусы, заметил что – то блестящее. Поднял с полу... это был позолоченный медальон на цепочке. Совершенно ничего не соображая, я открыл переднюю крышечку. На меня глянуло моё же лицо, вырезанное из коллективной фотографии, сделанной на новогоднем празднике в нашей фирме. Ломая ноготь, открыл и заднюю крышечку. Кренделёк тёмно – шатенистых волос. Цвет – как у меня.

Я захлопнул крышечки, положил вещицу на пол. Совершенно голый, взял плед и закутался. Меня била крупная дрожь.

Хлопнула дверь ванной, и Гоша, одетый в мой старый стираный – перестираный халат, бочком прошёл в комнату, не говоря ни слова, лег на свою кровать, накрыл голову подушкой и затих.

Я прошлёпал в ванную, включил горячую воду и стал смывать следы спермы. Посмотрел на себя в зеркало... на шее явственно проступали красные полосы. Достал огромный новый халат, припрятанный на полке, надел, почувствовал наконец тепло. Трусы тоже нашёл новые... семейники с аляповатыми рисунками – вишенки, цветочки и прочая дрянь. Вид жутковатый, но мне семейники нравятся – свободно, ничего нигде не жмёт. Впрочем, многие люди находят такие трусы весьма сексуальными.

Осторожно приближаясь к кровати, я шагал босыми ногами и увидел своего друга. Голова его была скрыта под подушкой, а из-под мятого халата торчали голые ноги, согнутые в коленях для тепла. Я взял шотландский плед, который уже знаком читателю, и прикрыл Игоря им. Затем я устроился за его спиной и аккуратно обернулся уголком пледа. На полу лежали трусы и медальон, которые я аккуратно поднял и положил на стульчик.

В комнате было тихо, даже лифт больше не шумел. Я лежал с широко открытыми глазами и смотрел в пустоту прихожей. Игорь молчал. Постепенно меня охватила полудрема, и разные видения пронеслись в моей голове: рабочий день, проведенный перед телевизором, и конечно же наши эмоциональные отношения с Игорем.

Я не знаю почему, но вдруг я почувствовал то же самое, что испытывал в больнице, когда посещал больного Гошу. Тепло разлилось откуда-то из глубины моего тела и наполнило грудь, живот, а затем проникло в голову. Кровь стучала в моих висках, и одновременно я почувствовал тягостное сжатие в области сердца.

Я давно замечал эти симптомы у себя. Я знал, что вскоре возникнет чувство сострадания. В такие моменты меня можно попросить о чем угодно, и я не откажусь. Хорошо, что такие случаи происходят редко, иначе я бы давно потерял все свое имущество. Но то, что это чувство возникло снова относительно Игоря настораживало меня.

Тем временем моя голова перестала мыслить. Без задумывания я вытянул руку, поднял пол халата Игоря и положил ладонь на его плоский живот. Другой рукой я осторожно убрал подушку, закрывавшую его голову, и начал ласкать коротенький бобрик. Я прикоснулся губами к ушку Игоря, засунул язык внутрь и облизал слуховой проход. Затем я переместился к другому концу его тела, притянул его стопы к своим губам и облизал каждый пальчик. Странно, но эта процедура почти довела меня до оргазма. Игорь лежал неподвижно и подчинялся всем моим действиям.

Я развязал пояс на Гошечкином халате, повернул парня набок и внимательно посмотрел на оголенную попочку. Мышцы попочки были мягкими, и я легко развёл половинки, мой взгляд упал на нежно – бархатистую дырочку. Языком лизнул сомкнутый сфинктер, почувствовал, что парень напрягся. Я несколько раз поцеловал дырочку, откатился набок и замер, потому что боялся не совладать с собой и в порыве страсти наделать чего – нибудь уж вовсе безумного.

Тишина стояла мёртвая. Я чувствовал только шумную пульсацию крови в голове, а рядом тяжёлое сопение Игорька. Он по – прежнему лежал на боку, лицом к стене, весь сжавшись, словно в комок.

Мне, наконец, стало понятно – видимо, друг мой теперь действительно заболел. Вспомнив, что в дипломе моём написано "врач", я решительно откинул плед, встал, включил настольную лампу, перевернул Игоря на спину, распахнул халат, пощупал лоб. Он был горячий. По лицу парня пошли красные пятна.

Вынув из тумбочки термометр, я засунул его в подмышку Игорька, сам сел рядом. Через пять минут кондовый ртутный прибор показал 39 с половиной градусов.

Для меня было очевидно – видимо, парень простудился на каких – то разборках, или же в своей продуваемой всеми ветрами сторожке, потом помылся горячей водой, хлопнул коньяка – ну и разыгралась простуда. Плюс ко всему – мощный стресс, вызванный нашим секс – приключением.

И сейчас мой друг находился в полузабытьи. Я давно заметил, что крепкие мускулистые люди, болея редко, тяжело переносят высокую температуру.

Поэтому я быстренько смочил холодной водой полотенце, повязал Игорьку на голову, вынул из отличного кожаного несессера таблетки нурофена с кодеином, ампулу димедрола, нурофен вставил Игорьку в рот, дал воды. Парень послушно глотал неудобные овальные таблетки. Между тем я набрал в шприц димедрол и кольнул иглой ягодицу Игорька, осторожно выдавил поршнем содержимое шприца.

Прикрыв парня широким покрывалом, заметил, что полотенце уже высохло. Взял из морозильника ледяные кубики, поместил их в небольшой грелку и приложил теперь уже её к лбу Игоря. Желание спать было совсем не наступало, и я, сев на постель, машинально гладил ноги юноши.

Постепенно мысли вернулись в прошлое. Они вращались вокруг моей трагической и неполадочной интимной жизни.

Здесь вы можете задаться вопросом... как же все-таки складывались мои отношения с представительницами прекрасного пола? Испытывал ли я какие-либо чувства к ним?

Я достаточно устойчивый по духу человек, однако физические данные оставляют желать лучшего. Мои мышцы развиты несколько слабее, живот начинает выпирать немного, бицепсы отсутствуют. Половой орган, правда, довольно приличный размером, однако имеет небольшое отклонение вправо. Лицо круглое, дружелюбное, щеки немного пухлее, чем хотелось бы. Глаза маленькие и серые. Нос, впрочем, очень солидный – небольшой и хорошей формы. Получается, что можно гордиться только носом.

Возможно поэтому или по другим причинам меня привлекают люди со значительно более мужественными физическими данными. Мне нравятся стройные, мышцатые, но не перекачанные молодые люди. Я без ума от плоского живота с темными волосами сверху и снизу, от аккуратных ягодиц и особенно – от верхней части мужского бедра. И если из-под белых облегающих трусиков видна светлая кожа на фоне загорелых ног – тогда я готов выражать свое сладострастие разбивая голову об стену.

Однако редко удавалось утолить эти страсти. Когда я окончательно разочаровался в представительницах прекрасного пола, когда они потеряли для меня привлекательность из-за их материализма, неискренности и глупости, я все больше обратил внимание на мужчин. Хотя никогда не представлял себе, что буду поддаваться интимным отношениям с ними.

Перед моим воображением возникает Лёша – мой первый парень. Лёша был просто потрясающим парнем – его фигура заставляла меня падать в восторг. Привлекательное лицо и добродушный характер делали его настоящей находкой. К сожалению, Лёше нравились женщины, его внешность привлекала не одну девушку. Мне достаточно было только нескольких эпизодов орального секса с Алексеем и одного случая анального секса с презервативом. "Нет, лучше с женщинами", – ответил он, вынимая из