Учитель и его ученица. Из книги Секс с учителем

И вот наступила та долгожданная суббота, которую она так ждала. И она боялась, конечно, идти к нему, но делать ничего не оставалось... так, спокойствие. Он действительно учил её решать задачи по номеру «A-двадцать восемь», а не как предполагала совесть... и вот теперь был вечер, около восьми часов. И он сидел рядом с ней за письменным столом и наблюдал за тем, как она молча решает уравнение. В последнее время они слишком сблизились друг с другом, причём оба это понимали. И он хотел большего... гораздо большего. Большего, чем просто поцелуй, даже самый долгий, большего, чем самые крепкие объятия, большего, чем просто секс через одежду... хорошо, что она не знает о его мыслях и спокойно решает уравнение. Он чуть улыбнулся, подперев голову рукой, а девушка от задумчивости высунула кончик нежного маленького язычка, записывая ответ в уравнении. Отстранившись, она молча протянула к нему тетрадь, подняв длинные ресницы и бросив короткий взгляд на его красивое лицо. И она всегда любовалась его красотой, даже если так привыкла к ней. И все же... ей так хорошо, когда он с ней. И в теле сразу разливается приятная истома, едва ли он касается её или принимается шептать что-то приятное на ухо, при этом с нежностью обнимая девушку. И ей кажется, что она самый счастливый человек на Земле. Но для него... для него она ребёнок. Девочка. Даже не девушка, а девочка. Что с неё взять, когда она сама себя так ведёт, буквально заставляя его так считать. Он стал проверять написанное ею уравнение, то и дело задумчиво хмуря тонкие черные брови. И она сразу боялась за то, правильный ли у неё ответ. Наверное, нет, раз он тяжело вздохнул и устало протёр широкой ладонью красивое лицо, низко опустив длинные черные ресницы, и ей кажется, что он закрыл глаза, чтобы не видеть этого бреда. Но нет, он всего лишь снова смотрит в графу с ответом, вдруг подняв на ней черные глаза. Ей страшно в них смотреть... почему-то сейчас особенно. Боже, сколько эмоций и чувств в его глазах... прочитала их коротким взглядом, мгновенно краснея: любовь к ней, какая-то доля умиления и нежности, капля похоти и страсти, которая, как-никак, просачивается сквозь глубокий цвет его глаз, как пара песчинок сыпется через пальцы. Он вернул ей тетрадку, что-то аккуратно обведя в ней, видимо, указав, куда стоит обратить внимание. Девушка, нахмурившись, склонилась к тетрадке.— Вот,— показал он длинным тонким пальцем на выделенное карандашом место. — У тебя вот здесь немного неправильно.

И он тут же начал объяснять ей то, что она не поняла. А она просто слушала его, словно кошка, которая не понимает слов, а судит характер и норов "собеседника" по его голосу. Девушка особо не вслушивалась в суть слов... просто ей нравился его голос. Она готова слушать его часами, даже целую вечность. Лишь бы он говорил ей все, что угодно, а она бы просто слушала. Так же, как она любит слушать мерное биение его сердца, так же, как она любит слушать его тихое и спокойное дыхание... как ей жить без него? Она не может быть без всего этого... никто не сможет заменить стук его сердца, она так привыкла к нему... Девушка даже не заметила своего влюбленного взгляда на его красивое лицо. А он все объяснял ей что-то, что-то говорил об уравнениях, функциях, корнях, алгоритмах... долго говорил. Потом, видимо, заметил её взгляд, а его бледные щеки тут же налились румянцем, что для него, конечно же, было большой редкостью. Она чуть улыбнулась, вздохнув, а он ещё и вкрадчиво спросил:

— Что?

Девушка покраснела больше его, тут же опустив длинные густые ресницы и принявшись по привычке наматывать прядь длинных волос на кончик маленького тонкого пальчика.

— Ничего... просто ты такой красивый, — высказалась она, покраснев ещё гуще. Он не мог не улыбнуться на эти слова — вот ведь глупенькая, маленькая девчонка...

— Ты тоже очень красивая, — усмехнулся он. Может быть, это звучит глупо, но он действительно считает её самой красивой девушкой, которую когда-либо видел. Взять хотя бы эти чудесные длинные волосы... а глаза? Господи, ты подарил ей такие прекрасные глаза! А эти веснушки на бледных щеках, хрупких плечиках и аккуратной груди? Боже, они просто замечательные. Придают ей столь наивный и детский вид... и е

Ему это нравилось. Очень нравилось, что внизу живота начинало что-то трепетать и наливаться теплом. Он знал, что это... но никогда не думал, что его будет возбуждать так молоденькая девочка. И он подался к ней, словно говоря об этом. Девушка только прикрыла длинные ресницы от приятного запаха, который стал проникать в ее легкие. Ну же... теснее, крепче...

«Боже, обними меня... хочу в твои сильные руки. Хочу долго-долго прижиматься к тебе. Настолько долго, что ты уже не выдержишь. Хочу тебя. А ты меня? Наверное, да... так не жди, прошу. Возьми меня»...

Он провел кончиком прямого носа по нежной щеке девушки, втягивая носом запах ванили. Заполнил легкие. А она тяжело дышала, так и не смея поднять на него глаза. Он только тихо выдохнул — она сидела перед ним, не в силах пошевелиться. А что он мог ей подарить? Только наслаждение и безграничное удовольствие... «Сегодня я сделаю это с тобой, если ты позволишь... и ты уже не будешь девочкой. Зато будешь счастливой... очень счастливой. Я сделаю тебя счастливее, чем до этого. Я готов говорить тебе это вечно, хочешь?»...

С нежностью поцеловал ее в покрасневшую щеку. Она тихонько выдохнула, уже протянув к нему руки и положив маленькие ладошки на широкие плечи, крепче прижимая к себе. Боже, как от него приятно пахнет... мускус, который вырабатывает его бледная кожа — первый признак его возбуждения. Девушка приоткрыла бледно-алые губы в надежде, что он хотя бы прикоснется к ним своими... но нет, он вдруг осторожно, едва ли сжав ровные белые зубы, прикусил чувствительную мочку её ушка, поймав её судорожный выдох — явное разрешение продолжить. И это так приятно... приятно, когда он принялся осторожно тереться кончиком прямого носа за её аккуратным ушком. Она закусила нижнюю губу в надежде не издать стон, который так и рвётся с её чувственных приоткрытых губ.

— Эмили... — тихо произнес он. Как будто наслаждался только самыми первыми звуками любимого имени, словно пробовал его на вкус... оно такое сладкое для него, это имя... и такое запретное. А потом она вдруг отстранилась, словно выйдя из этой сладкой истомы лишь потому, что приоткрыла глаза. Девушка вскочила, густо покраснев. Нет, нельзя, нельзя! Да почему её так тянет на то, чтобы лишиться с ним девственности? Боже, неужели их настолько сильно тянет друг к другу, что без этого просто не обойтись? Почему?... почему её тянет к взрослому мужчине? Он уже взрослый... старше её. И эта запретная связь... все это только подливало масла в огонь. И от этого огня ей никуда больше не деться. Сейчас она чувствовала себя маленьким мотыльком, которого тянет, влечёт к себе яркий свет горячего пламени. И этот мотылёк обязательно опалит свои нежные, тонкие крылышки... так почему ей не сделать так же? Броситься к этому огню, чтобы он сжёг её до тла. Ей сейчас хотелось... прижаться к нему. Не отпускать долго-долго... говорить ему. Говорить, какой он хороший и как сильно она его любит... целовать его. Целовать без остановки, сквозь поцелуй шепча что-то приятное... гладить его тело. Начиная с красивого лица и заканчивая кубиками пресса и внутренней стороной бедра...

«Мне сложно. И мне жаль, что я не могу так быстро взять и решиться, чтобы ты сделал то, чего хотел... прости меня. Мне действительно трудно»...

Боже, почему она никак не может решиться? Ведь это так просто. Всего лишь подойти к нему и обнять, сказав, что готова, только и всего. Ничего сложного, но... но почему так непросто?

Он уже опустил голову, смотря на поверхность стола. В чем дело? Его маленький нежный бабочка ускользнул от него, испугавшись вспыхивающего пламени? Хм, как странно... и так ...

Странно, что он не может просто так сказать ей два простых слова: «будь моей»... она и так его. Полностью и целиком. Нет, он далеко не собственник, просто ему приятна мысль о том, что эта нежная девочка принадлежит ему. Плевать, что скажут люди. Она вдруг провела ладонью по его угольно-черным волосам, чуть улыбнувшись. А он поднял голову. Она такая красивая... и так снисходительно посмотрела на него... боже, её даже страшно коснуться. Она фарфоровая? Хрустальная? Нет, всего лишь маленькая и хрупкая... «Хочу тебя обнять... сильно. Но боюсь: вдруг ты испугаешься? И больше никогда не придёшь... нет! Этого никогда не случится! Ты всегда будешь со мной»...

И он неуверенно обнял её, прижимая к себе. Она так тесно к нему, что он чувствовал её сладкий запах — ваниль. И он вдруг обнажил от майки её плоский животик с аккуратной ямкой пупка. С нежностью поцеловал около неё горячими губами, словно оставив ожог на её бархатной коже, чуть прикусил, заставив мурашки бежать по её узкой спинке. Девушка тихо выдохнула, приоткрыв губы и содрогнувшись — живот явно её чувствительная точка.

А что насчет этой ямки посередине? Он провел вокруг неё кончиком влажного языка. Затем чуть просунул его внутрь. Тихий стон, явно выдавший свою владелицу. И она крепче сжала пальчики, стиснув черные волосы его. Он не против — это еще только цветочки... опять прикусил нежную кожу, сразу же с осторожностью поцеловав покрасневшее место укуса.

— Я хотела бы... — внезапно прошептала она, тихо выдыхая.

Если бы он знал, насколько сильно она желает... и он продолжил исследовать плоский животик кончиком прямого носа и теплыми губами. Достиг ими пояса шорт, чуть опустил их вниз. Его черным глазам открылись стройные бедра девушки, кости которых слегка выпирали. «Ну же, возьми меня, я хочу этого, только возьми, прошу... Господи, ты же сам хочешь, так бери... Бери же»...

— Эмили,— вдруг хрипло сказал он, чуть улыбнувшись. Он всего лишь хочет, чтобы она была счастлива, только и всего. А счастлива она будет только с ним,— если для тебя это важно, то я буду ждать столько, сколько нужно тебе...

Она улыбнулась. Она явно ценит то, что он говорит, но... нет. Она не будет ждать. Более того, она не хотела ждать... и хотела, чтобы он сделал это сегодня. Зарылась пальцами в его волосы, а он по-прежнему касался губами чувствительного животика, изредка покрывая его легкими поцелуями. Когда он прислонялся слишком тесно, она чувствовала, как дрожали его длинные ресницы. Самые кончики, будто в нетерпении... он хотел. И он не станет ждать. «Я боюсь прикоснуться к тебе. Ты такая ранимая и хрупкая. Я хочу тебя. Ты такая невинная и непорочная... я люблю тебя. Ты единственная»...

— Для меня важно, чтобы ты был у меня первым, слышишь? — тихо спросила девушка, улыбаясь.— Мне никто не нужен больше...

Он знал это. Знал, а она обняла его за шею — медленно обвила её руками. Стала гладить заднюю сторону, едва-едва царапая её ноготками, слыша, как он тяжело дышит. Он вдруг притянул её к себе. Считанные мгновения, и она сидит у него на коленях, глядя ему прямо в чёрные глаза, тесно прижимаясь к нему... горячее, сильное мужское тело, которое так и тянет её к себе... чертов дьявол. Он принялся гладить её маленькое тельце широкими ладонями. Хрупкая в его руках. А что, если расколется? Нет, он не даст этому случиться, он точно знал. Потому поцеловал её — мягко, нежно, осторожно, почти не применив языка. Лишь в конце, облизнув кончик её язычка, который она выставила от удовольствия, и проходя по нижней губе девушки. А она ощущала, как он то задирает её майку до уровня маленькой аккуратной груди, то опять опускает её. Дразнил себя самого же. И зачем? Хм, как странно...

«Я понимаю, что ты испытываешь страх. Но не бойся, смело делай то, что тебе хочется со мной. Я готов вынести это ради нашей полной принадлежности друг другу»... Он прикоснулся к ее шее. Страстно, сильно укусив нежную тонкую кожу, от чего девушка издала легкий звук боли, словно самая дикая кошка. И все же это была приятная боль. Боль, которую она готова испытывать снова и снова, вновь и вновь, снова и снова... она прижалась к нему. Крепкое, стройное тело. Он спустил лямки ее хрупких плечиков, усыхавших от веснушек майки, опустив их вниз. Неважно уже все это, они больше не нужны. Теперь ей ничего не нужно. Нужен только он. Она закрыла глаза, хлопнув длинными ресницами, а он провел кончиком языка по ее изящной шее, выдохнув и поцеловав ее в бледно-алые приоткрытые губы. И единственное, что она услышала из его уст, были тихие слова на выдохе: — Моя девочка... моя маленькая... Девушка покраснела, слегка улыбнувшись. Если бы это сказал ей кто-то другой, она бы улыбнулась... а когда ей сказал такое этот голос, она тут же покраснела. Приятно это слышать от него... очень. Настолько, что все тело покрылось мурашками, а единственная мысль о том, что сейчас она лишится девственности, вызвала мелкую дрожь по всему ее маленькому тельцу. Вниз живота налилось что-то теплое, может быть, даже горячее... и она не знала, что это. Возбуждение? Да. Именно оно. Приходит порой так неожиданно, что приходится его прогонять. Но явно не сейчас... — Не дрожи так, слышишь? — тихо сказал он, глядя прямо в ее ярко-изумрудные глаза. Боже, до чего она красивая. И ее глаза все же заволокло туманной пеленой предвкушения и возбуждения.

— Мне так страшно, — призналась она, с некоторым колебанием глядя на него. — Совсем немного...

«Ты боишься, а я даже ещё не начинал. Что будет, когда я войду в тебя?... Ты будешь кричать? Я постараюсь не причинить тебе боль, ведь я люблю тебя»... Поцеловал её. Нет уже нежности в этом поцелуе, только настойчивость и чувство собственности, которое у него хоть отбавляй. А она лишь принялась гладить его сильное тело. Хотела снять футболку — чертова конкурентка... она ей не соперница, эта футболка. Только она могла прижиматься к нему так крепко и быть так близко к его мужскому телу, буквально впитывать его запах... Господи, как она за такое короткое время могла так сильно его полюбить? Она и сама не знала. Наслаждалась поцелуем, который он ей дарил. Провёл языком по чувствительному нёбу и внутренней стороне щек, по ряду ровных зубов... Завершил поцелуй, напоследок чмокнув её в губы и еле ощутимо прикусив нижнюю. Она в его плену. Мотылёк уже не вылетит из пламени, в которое сам попал по собственной ошибке и любопытству. Она, воспользовавшись ситуацией, сняла с него футболку. Хм, что теперь ты скажешь, чертова конкурентка? Теперь ты лежишь на полу, брошенная, а эта девчонка прижалась к его сильной мужской груди, втягивая терпкий запах его бледной кожи. Такой приятный для неё... от него не пахнет так, как пахнет от близнецов, например — никакой сладости и странной нежности, видимо, из-за возраста. Его запах совсем другой. Он вдруг подхватил её на свои сильные руки, прижав к себе. Нежное горячее тело, такое хрупкое и такое маленькое, которому хочется целовать без остановки, которому хочется сделать так приятно, чтобы его владелица изгибалась от наслаждения, подобно кошке, царапая мужское тело над собой. И он положил её на кровать. Аккуратно, как будто даже это осторожное движение отзовется болью в её маленьком теле. Но нет.

Дeвушкa тихoнькo пoстaнывaлa тo ли oт нaслaждeния, тo ли oт приятнoгo чувствa гoрячeгo тeлa нaд сoбoй. Стoит нa чуть-чуть прoтянуть к нeму руки и oн сaм прижмётся к нeй, тяжeлo и чaстo дышa oт прeдвкушeния. Бoжe, нeужeли сeйчaс oнa пoзвoлит eму сдeлaть тo, чтo oн хoтeл сдeлaть с сaмoгo нaчaлa? O, нeужeли... нeужeли этa дeвчoнкa сeйчaс будeт извивaться пoд ним в приступe слaдкoгo oргaзмa? Oт тaкoй мысли в низу живoтa чтo-тo пульсирoвaлo у них oбoих, причём всё бoлee нaстoйчивee. Oн стaл цeлoвaть eё мaлeнькoe тeльцe. И этo тeльцe тaкoe слaдкoe и мaнящee для нeгo... слишкoм притягивaeт к сeбe, чёртoвa дeвчoнкa. И зaчeм?... хoчeт, чтoбы oн сoрвaлся ...

и сдeлaл всё бoлee грубo? Ну нeт, oн сeбe этoгo нe пoзвoлит. И oн слoвнo скaзaл eй oб этoм, oстoрoжнo прикусив нeжную кoжу eё шeи, чуть oттянув, зaтeм снoвa пoцeлoвaл.И снoвa. И снoвa цeлoвaл. Слушaл eё тихиe пoстaнывaния, быстрo прoвoдя кoнчикoм языкa пo aккурaтнoй ямкe ярёмнoй впaдины. Пeрeшёл к ключицaм, всё тaк жe мeдлeннo скoльзя языкoм пo eё бaрхaтнoй кoжe. Oнa дaжe нa вкус слaдкaя... тaкaя жe слaдкaя, кaк и eё зaпaх. A дeвчoнкa тoлькo лeжaлa пoд ним, тяжeлo дышa и прикрывaя грудь, зaкрыв глaзa, стeсняясь eгo взглядa. Жaдный, сoбствeнничeский, в нём явнo eсть стрaсть и... любoвь к нeй. Тaкaя нeжнaя, бeзгрaничнaя, кaк и цвeт eгo глaз, тaкaя прoстaя и имeннo тaкaя, кaкую хoтeлa oнa. Дeвушкa чуть улыбнулaсь, кoгдa oн лeгкo пoцeлoвaл снaчaлa oдну oструю ключицу, пoтoм втoрую, спускaясь всё нижe, прямo к aккурaтнoй мaлeнькoй груди. Oтвёл eё руки в стoрoны, взoру oткрылaсь нeбoльшaя грудь с ужe нaпряжёнными сoскaми, oдин из кoтoрых oн тут жe нaкрыл свoими блeдными губaми.Рeзкий, нo приятный, мужскoй, мускусный, тeрпкий... и oнa тoлькo oт этoгo гoтoвa схoдить с умa. A oн ужe стянул с нeё мaйку вмeстe с чёрным лифчикoм, кoтoрыe тeпeрь тaк жe oдинoкo сoстaвляли кoмпaнию eгo футбoлкe нa пoлу. Всeгo лишь тoвaрищи пo нeсчaстью — oкaзaлись здeсь вмeстe, ничeгo нeoбычнoгo. Дeвушкa смутилaсь, прикрылa oт жaднoгo взглядa eгo чёрных глaз мaлeнькую aккурaтную грудь, тихoнькo всхлипнув. Eщё чуть-чуть, и oн нe будeт с нeй тaким нeжным. Eй тaк кaзaлoсь...

«Ты никогда не причинишь мне боль, правда? Знаешь, человек, который любит, никогда не причинит резкой боли»...

Девушка вскрикнула от неожиданности, застонала и закрыла бледно-алые губки маленькой ладошкой, шире раздвинув стройные ножки. И он уже лежал на её нежном теле. Она чувствовала, как у него бешено колотится сердце в его сильной мужской груди, а внутренней стороной бедра она ощутила, как его член постепенно твердел, выпирая под ширинкой джинсов. Кончиком языка он обвел напряженный сосок девушки, заставив её выдохнуть и густо покраснеть. Его длинные пальцы стянули с неё короткие шорты вместе с трусиками. Всё, теперь она точно не отвертится. Она это знала. Потому лишь заверывалась в его черные волосы пальчиками, крепче прислоняя голову к груди. Её кожа покрылась мельчайшими капельками холодного пота. Волновалась...«Ты такая красивая... и сейчас ты для меня порочна. Да, ты действительно порочна: лежишь обнаженная и возбужденная почти до предела перед взрослым мужчиной»...

Он провел тонкими пальцами по увлажнившейся промежности девушки, пытаясь хоть на чуть-чуть ввести один. Она выдохнула, цепко хватаясь за его широкие плечи. Он поцеловал её — это немного больно. Нужно унять эту боль... нежный поцелуй, успокаивающий, и она тут же расслабилась, готовая впустить в своё девственное тельце нечто гораздо крупнее пальца.

— Ты точно не будешь жалеть? — взволнованно спросил он, глядя на девушку. Она посмотрела на него так же, как и он, прямо в черные глаза. И она так и говорила, мол, нет, я никогда не пожалею об этом. Просто не могла ему сказать это вслух... и в тусклом солнечном свете из окна можно видеть, как на его лбу выступили капельки холодного пота.

— Не могу так больше, — искренне ответила она, раскрывая бледно-алые, опухшие от поцелуев губы. Ее взгляд затуманен — возбуждению, кажется, нет предела. И она не простит ему, если он не решится. — Я хочу этого... Как только она произнесла последний звук своего монолога, услышала звон его ремня — нетерпеливый. Она чуть улыбнулась, потянувшись к нему явно за поцелуем — снова в уже припухшие бледные губы, снова не отрываться от него долго-долго, снова не делать перерыва для глотка кислорода... кислород?! Что это вообще?! И зачем он нужен... всего лишь какой-то живительный газ, который не стоит таких любимых губ его. За это время он уже снял с себя всю оставшуюся одежду. К черту все! К черту незаконную связь, к черту разницу в возрасте, к черту и одежду! Достаточно. Надоело ждать. Он притянул нежное тело ближе, посадив на бедра и прижав девушку к себе. Направил напряженный член во влагалище, выдохнув и посмотрев на нее. Зажмурилась. Ждет, когда пройдет вся боль, уступив место наслаждению.— Сейчас... потерпи немного... — шепотом произнес он, с нежностью принявшись гладить ее нежно-розовые длинные волосы. Зарылся в них пальцами — сладкий запах. А она все ниже, но с его помощью опускалась на его бедра. Внутри что-то напряглось...

— Ай! Больно...

Мгновение, которое она никогда не забудет...

— Эмили... — тихо произнес он, уже думая все это прекратить. Ей больно... а что он может поделать? Он вошел совсем на немного, но этого было достаточно для того, чтобы она ощутила боль...

«Прости, просто мне очень больно... но я хочу этого. Ты не поверишь, насколько»...

— Продолжай... не останавливайся, я... ах, — тихий стон, который она не в силах сдержать в себе, — я буду терпеть...

Её вскрик. Вскрик, который говорит ему о том, что именно он лишил её девственности, а не кто-то другой. И именно ему первому она отдалась. Доверилась. Боже, насколько это... трогательно? Может быть. Но для него это всего лишь лишнее доказательство её любви к нему. Теперь она девушка. Это подтвердила и кровь, вытекшая струйкой из узкого влагалища. И он принялся её успокаивать. Стал целовать лицо, каждую родную черточку на этом красивом личике. Ощущение солоноватости. Она плакала. И только она знала, что это слезы счастья, смешанные со слезами боли. «Я не хотел, прости меня... больше не сделаю тебе больно. Пусть глупо, но впредь я буду обращаться с тобой более нежно»...

— Ну, всё-всё... — тихий шепот ей на ухо. А она обняла его за шею, втягивая носом его приятный запах. Уткнулась в покатое плечо — боль испаряется. — Тихо, не плачь... тихо, моя девочка... тихо, всё хорошо...

«Да, я твоя. Только твоя. Чертов собственник, как же я люблю тебя»...

Стал входить в её хрупкое тельце с каждым толчком все глубже и глубже... а она лишь громко стонала, то целуя его, то кусая в шею, то закусывая свой согнутый указательный пальчик, чтобы сдержать всё в себе. Боже, она даже не думала, что это так приятно... приятно, когда что-то чужое размеренно двигалось в ней, то входя, то выходя. Громкие стоны обоих наполнили комнату. Комнату наполнил и терпкий, но приятный запах соединения. С обоих стекали маленькие капельки холодного пота, впитываясь в уже смятую влажную простыню. И девушка могла лишь судорожно повторять ему на ухо: «быстрее, быстрее...», при этом осторожно прикусывая мочку. Аккуратные ноготки разодрали чуть ли не до крови широкую мужскую спину... ещё один толчок внутрь, и вот она уже содрогнулась от сильного оргазма, закрыв глаза. Длинные ресницы еле заметно подрагивали, буквально самые кончики... он кончил следом, изливая горячую белую сперму прямо во влагалище. Секунда, и он снова крепко прижал её к себе, тяжело и часто дыша. Девушка дышала так же, чуть улыбаясь, и принялась гладить его непослушные, угольно-чёрные влажные волосы.

— Я так счастлива... — шепнула она, крепко обняв его. И он тоже испытывал счастье:

— Я обожаю тебя.

Девушка покраснела.

— И я тебя люблю... — улыбнулась она, осторожно поцеловав его на влажное лобковое место.— Никогда не отпущу... слышишь? — шепотом к ее аккуратному ушку... а затем она сама не заметила, как сильные руки переложили ее на кровать и накрыли теплым одеялом, а сам он прижался своим горячим стройным телом к ней. Приятно... так приятно и хорошо не было никогда. Он начал перебирать длинными пальцами ее волосы, склонился к ее щеке так, что его длинные ресницы стали щекотать нежную кожу... она провалилась в сон под воздействием всего этого. И даже кровать здесь казалась ей мягче...