Так получилось. Часть 3

Пол двенадцатого я позвонил сестре:

— Тебя забрать?

— Да, — ответила она и объяснила куда подъехать.

В машине, по дороге домой, она спросила:

— Как прошел день?

— Наверное, ты хочешь узнать, что я сделал?

— Ну конечно, не тяни!

— Как ты могла заметить, я получил местные номера.

— Ты, что издеваешься?

— Ладно, докладываю, товарищ командир. Я с ней поговорил на эту тему.

— И все?!

— Ты не дослушала, поговорил очень откровенно, в результате, мы поехали в магазин и купили чуть — чуть одежды, и там в же подогнали ее под наши цели.

— Что за одежда, не понимаю, как подогнали?

— Две блузки, две юбки, одно платье и топик. Блузки и платье прозрачные, юбки сделали короткие настолько, что нагибать в них нельзя. Эта одежда для вечерних и ночных прогулок по городу, в малолюдных местах. Планировали поехать сегодня, но не получилось.

— Что правда, она захотела с тобой гулять? Ты просто прелесть, прямо камень с души.

— Подожди, это еще не все, может, сейчас ты не будешь так радоваться. После приезда домой, девушка захотела показать, в чем она обычно ходит, до моего приезда.

— Ту короткую футболку?

— Да, короткую футболку, причем демонстрировала ее на себе. Сама понимаешь, футболка кое что еще прикрывала, мне стало интересно, что, и девушка по моей просьбе показывала, что было скрыто под футболкой, пока не осталась без футболки совсем. Потом она, опять же по моей просьбе, ласкала себя везде, где и как мне придет в голову ее попросить, а потом лежа на диване, кончила, причем очень бурно.

— Ммм!!!

— Подожди, не перебивай, а то мне не хватит смелости все рассказать. Потом, она легла спать. Перед сном, мы договорились, что когда мы будем в квартире одни, она будет спрашивать у меня в чем ей быть одетой, что когда она захочет посмотреть Интернет и поласкать себя, то будет отпрашиваться. Мне можно будет в любой момент заходить и смотреть на нее, и что тебе говорить ничего не будем, но она считает, что ты все равно узнаешь. Но почему-то, это ее не слишком беспокоит. Теперь все. Ух! Еще одна деталь — за все время я до нее не дотронулся. Теперь точно все.

— Вот дела! То есть, все получилось?

— Ты радуешься этому?

— Конечно любимый братик, конечно. Ты просто молодец! Тебе надо продолжать, так же как и начал. Обязательно надо «дотрагиваться» до нее, и хорошо дотрагиваться, ты меня понимаешь?

— Да понимаю, только с этого места поподробнее, насколько хорошо, или, скажем так, до каких пределов. Я ведь не железный, могу и увлечься.

— Ладно. Потом. Приехали.

Разговор продолжился на кухне:

— Блин, я не подумала, а как же ты?

— Как? Что не знаешь? Пока не отсохла правая рука — мужчины непобедимы!

— Бедненький! Мне надо быстрее обо всем узнать, чтобы вы чувствовали себя по свободнее, и кое, что растолковать дочурке.

— Блин, ты понимаешь, что ты говоришь?

— Понимаю, даже лучше тебя. Хочешь начистоту. Если она будет бояться, что я узнаю, она может быть скованна, и так может остаться на все жизнь, счастья это ей не прибавит. Поэтому, пусть избежит моих ошибок.

— Ну, ты даешь!

— Да ладно, она спать легла счастливая?

— Ну, вроде...

— Ты доволен, тебе она не понравилась?

— Понравилась, даже очень, только...

— Забудь о всяких только, наслаждайся жизнью и девочкой.

— Ты обещала рассказать о пределах. Давай рассказывай.

— Нет, сегодня не хочу спать охота. Завтра, после завтра, вы все равно пределов не достигнете, успеем поговорить. Ладно. Пока. Я пошла спать, спасибо тебе, огромное, ты самый лучший!

— Лучший, прямо в один голос, а что я такого сделал...

* * *

Утром я проснулся, а сестра уже была на кухне.

— Привет, встал?

— А сколько времени?

— Девять!

— Ничего себе! Вот это я проспал!

— А что у тебя дела?

— Надо к риэлторам ехать..

— А во сколько?

— Да во сколько приеду.

— Ну тогда и не переживай, отдыхай. Аленка еще спит?

— Да вроде.

— Слушай, у меня настроение такое хорошее, спасибо тебе. Кофе будешь? Или сразу завтрак?

— Нет, давай пока кофе.

— Я тут одну вещь придумала, хочу знать твое мнение. И она рассказала.

— Как думаешь нормально?

— Черт его знает, но вроде ничего, сказать, мне кажется можно. И посмотреть на реакцию, — я допивал кофе, думая над ее словами.

— Вот и я так думаю, что нормально, и, самое главное, всегда можно отыграть назад, — она посмотрела на меня, ища поддержки.

— Да, конечно.

— Тогда сейчас будем завтракать, пойду Аленку разбужу.

Вернулась сестренка довольная: — Сказала, что сейчас прибежит, мамочкой назвала, представляешь, мамочкой, впервые за год. А ты сомневался!

Пришла Аленка, в более длинной футболке, мы сели завтракать. Аленка сидела сбоку от меня, и я время от времени, любовался ее голой грудью, которую иногда было видно, когда она нагибалась. Атмосфера за столом царила счастливая. Аленка улыбалась мне, Наташа, радовалась жизни, я удовольствием рассказал пару забавных случаев из жизни. Мы весело посмеялись.

За чаем, сестра попросила внимания и объявила, что она, дескать, немного поговорила со мной о дочери. Мол, я ее отругал, и раскритиковал. Она признает, что вела себя не правильно с дочкой в этом вопросе. И торжественно объявляет, что разрешает дочке ходить дома, как она захочет. Аленкина комната является целиком и полностью ее территорией, там она может делать что хочет, что без разрешения дочки, никто не может ни открыть ее дверь, ни зайти туда. Если Аленка хочет, то можно поставить, хоть шпингалет, хоть замок. Но это касается только семьи. Если в доме намечаются гости, то все должно быть как у «обычных» людей.

Алена, сидела и смотрела на мать, вытаращив глаза.

— Вот это да, с чего бы так? Не фига себе! Спасибо мамочка. Что это серьезно? Прямо как захочу.

— Да серьезно, как захочешь.

— А если я захочу совсем без ничего?

— Значит без ничего.

— Хоть сейчас?

— Хоть сейчас, хоть завтра, когда захочешь.

— Я хочу сейчас.

Алена встала из за стола. Повернулась лицом к матери, и сняла футболку. Та смотрела на нее совершенно спокойно. Тогда она нагнулась к матери и поцеловала ее, смешно оттопырив свою попку. И ушла в свою комнату, сказав — «я сейчас, только переоденусь».

— Представляешь, поцеловала! Три года не целовала, — на глазах сестры блестели слезы.

Вернулась Аленка. На ней был белый топик на бретельках, до пупка, а на бедрах был пояс из бисера, сантиметра три шириной, и спереди от него спускалась полоска, чуть ниже ее губок. Она села на табуретку, чуть раздвинула ножки, чтобы полоска легла посередине, и посмотрела на нас. Я сделал вид, что восхищен, Наташа, только спросила:

— Сама сплела?

— Сама.

— Очень красивая вещь получилась, может сделаешь мне пояс на джинсы, как-нибудь?

— Хорошо, мамочка. Мне так давно хотелось примерить ее.

— Тебе очень идет, ты хорошо выглядишь, — очнулся я.

— Спасибо.