Калифорникейшен или Романтические рассказы о любви Часть вторая (романтическая)

Утреннее солнце, пробивавшееся через жалюзи приятно щекотало щеку. Сладко потянувшись, я поднялся с постели и в полудреме поплелся в туалет. Тугая желтая струя явно принесла облегчение мочевому пузырю, переполненному вчерашней кока-колой.

— Привет мам — произнес, проходя мимо кухни.

— Привет. Как спалось — улыбнулась она в ответ.

Ну вот, опять эта двусмысленная ухмылка. Вчерашние события всплыли в памяти. Выведать все у Мишки — вот задача на сегодня. Я быстро выпил свой утренний кофе и, уплетая на ходу сэндвич, бросился в свою комнату, одеваться.

— Куда в такую рань? — остановила меня мать уже возле входной двери.

— Мы в библиотеку собрались с Майклом. Экзамены ведь на носу и контрольная в понедельник — не моргнув глазом, соврал я.

Ну не так, что бы и соврал: мы, и правда, собрались в лайбрери — только после обеда.

Теть Таня удивилась не меньше матери, увидев меня в такую рань перед ее дверью.

— Миша дома?

— Ну, а где же ему быть? Проходи — запустила она меня в дом.

Мишка сидел за обеденным столом, уплетая свой утренний кекс и удивленно смотрел на меня.

— Ты, что забыл? Мы ведь в библиотеку собрались — глядел я прямо в его, ничего не понимающие глаза, и подмигнул.

— А-а-а ну, да — подыграл он мне, абсолютно не догадываясь о причине моего визита.

— Проспал немного. Извини — ломал он дальше нашу совместную комедию.

— Сейчас, только оденусь — и он бросился наверх в свою комнату, чуть не налетев на теть Таню.

— Осторожно! Лоб не разбей — бросила она ему вдогонку.

Мишкина мама грациозно проплыла мимо меня к умывальнику, и принялась за грязную посуду. На ней был точно такой же восточный халат, как и у моей мамы, только дракончики другого цвета. И он ей явно был тесноват. Тонкий китайский шелк плотно облегал фигуру, выпячивая все ее округлости, и даже те, которые она хотела бы и скрыть. Теть Таня была на два года моложе мамы, но чуть пониже ростом и полнее. Коротко стриженная, крашенная блондинка, с постоянно подкрашенными красными губами — такая себе пристаревшая Мерлин Монро. Невероятная грудь, широкие бедра и выступающая попа придавали ее фигуре шарма, и какой-то неуловимой пикантности. Мужики всегда провожали ее взглядом. Моя мама — это совсем другой типаж — выше ростом, худее, натуральная брюнетка. Грудь — не менее выдающаяся. Я бы даже сказал — более выдающаяся, за счет ее стройной фигуры. Как любила говорить мама — грудь это их семейная реликвия. У бабушки тоже будь здоров, хотя, поотвисшая немного. Попа тоже присутствовала, (говорю сейчас о маме), правда, не в таком объеме, как у сестры, но тем не менее. Мама почти всегда носила все облегающее: с разрезом юбки, брючки в облипочку, тонкие свитера с жилетками, высокие каблуки. «Главное подать себя» — любила повторять она. Как по мне, мама выглядела более элегантно. Поинтеллигентней — если хотите. Как говорят в народе — было у мамы две дочери: одна красивая, другая — умная. Так вот второе, это — о моей маме.

— Я готов — хлопнул меня по плечу Мишка.

От неожиданности я даже вздрогнул, с неохотой отрываясь от своих сладких мыслей.

Через несколько минут мы уже бодро шагали по направлении к библиотеке.

— А ты уверен, что она уже открыта? — поинтересовался Мишка.

— Закрыта. Значит подождем.

— И чего в такую рань переться? Договорились ведь — после обеда.

— Разговор есть.

— Какой еще разговор?

Я остановился и потянул его за руку к скамейке.

— Колись давай — угрожающе надвинулся на него.

Надо признаться, хотя Мишка был с моего роста и покрупнее, но в нашем коллективе я был лидером. Конце концов — это он у меня списывал постоянно, и не он, а я выступал в школьной команде по легкой атлетике (по бегу — правда, только).

— Как это так с мамой у тебя легко получилось? — не унимался я.

— О чем это ты?

— Да не прикидывайся. О вчерашнем, конечно. Я все видел.

— Завидуешь? — расплылся в самодовольной улыбке Мишка.

— Ты мне зубы не заговаривай. Рассказывай все — еще сильнее навалился я на него.

— Да, погоди, погоди. Расслабься.

Он на минуту задумался, как-будто взвешивая последствия. Что будет хуже? Рассказать или не рассказать. Но мой решительный вид склонил, вероятно, чашу весов к первому.

— Хорошо. Слушай, только пообещай. Ни отцу, ни матери — ни слова.

— Обещаю. Ни слова.

— Помнишь? Месяц назад. Еще соревнования между школами округа по легкой атлетике были. Ты на выходные в другой город со школьной командой укатил.

— Ну, помню. И что?

— Так вот я тогда с ребятами тусил. Ну, ты знаешь — отец на выходные разрешает мне брать машину. У нас, конечно, не ваш «Pontiac» Всего лишь «Ford» несчастный.

— Ближе к делу — прервал я его, зная, что он всегда мне завидовал по поводу тачки.

— Так вот. Висели мы сначала в Саусалито, за Голден Гейтом. Потом гоняли по городу, по Ломбард-стрит пару раз спустились. Ух, прикольно было, все штаны были мокрые.

— Короче — процедил я сквозь зубы.

— Так вот я и говорю. Завалились мы в кафешку — по пице перекусить, по пепси выпить. Смотрю — в сотне футов от нас стоит уж больно знакомая машина. Подошел из любопытства поближе. Ваш вишневый «Pontiac» трудно с чем спутать.

Прокашлявшись, Мишка продолжал дальше.

— В общем, решил я проследить за ним. Согласись, странно было встретить в таком месте вашу машину.

— Ничего странного. Мама хорошо водит, ездит — где хочет — встал я на мамину защиту, подозревая что-то неладное.

— Ну, да, да. Конечно — быстренько согласился Мишка, не смея мне перечить.

— Так вот, смотрю — выходит моя мама с каким-то кренделем под ручку. Так мило разговаривают, смеются — и прыг на заднее сидение и давай целоваться.

— Тут машина тронулась — я за ней.

— Машина сама что ли, без водителя тронулась? — угрожающе я переспросил Мишку.

— Да нет, конечно. Водитель был — недоуменно глянул он на меня.

— Моя мама была сама? — прямо в лоб спросил я, не давая ему опомниться.

— Да нет. Какой-то мужик сидел спереди — выпалил он и «прикусил язык».

— Но я ничего не видел — начал оправдываться он, понимая, что взболтнул лишнее.

— Дальше что? — угрюмо спросил я.

Поняв, что лучше не припираться, Мишка продолжил, опустив глаза.

— Проследил я за ними до самого мотеля.

— Какого еще МОТЕЛЯ?

— Да за городом уже, названия не помню.

— Дальше что?

— Да ничего — выдержав паузу, рявкнул вдруг Мишка.

Вскочил вдруг на ноги и забегал вокруг меня.

— А вот так, как ты сейчас, сидел я в машине, как обосранный, и скрипел зубами.

Мишка ходил нервно взад-вперед.

— Посидел минут десять — и поехал домой — зло кинул он мне, и плюхнулся на скамейку.

Я сидел молча, уставившись себе под ноги. «Мама изменяет отцу» — эта мысль не укладывалась в голове. Я готов был провалиться от стыда. Моя любимая, самая лучшая в мире мама изменяет отцу. Отца, правда, я видел редко. Он все дни на работе пропадал, а на выходные то на рыбалке с друзьями, то на бейсболе, то еще бог знает, где. Я себя и помню только в последнее время — с мамой, да с мамой. Да вот еще с Мишкой и теть Таней. Я на мгновение задумался. А ведь и, правда, — они реально моя единственная семья. Это единственные родные, которых я вижу постоянно. Есть еще бабушка и дедушка, конечно, но их не видел давно. После того, как мама и тетя Таня вышли замуж, дед с бабкой продали свой дом и уехали в Россию. «Хотим помереть на родной земле» — объяснила свой поступок бабушка. Поскольку они были гражданами США то, как репатриированные, получали довольно приличную пенсию. Купили себе дом в Подмосковье, и жили вполне безбедно. Правда дедушка два года назад помер.

— Да не расстраивайся ты так. Может там ничего и не было — похлопал Мишка по плечу, оторвав от моих горьких дум.

— Ты лучше послушай, что дальше было — с улыбкой ...