Отряд атаманши Маришы - часть 22

— Костя, проснись сынок.....!!

— тормошила меня Марина. Она склонилась надо мной и легонько похлопала по щекам. В блиндаже было темно как в могиле. И только в темноте мерцал огонек сигареты которую курила моя мать.

— Да все, все Мариша, не шлепай ты меня больше. Я проснулся....

— сказал я матери, беря её за руки. А то её шлепки становились болезненными.

— А кто лампу потушил? Ведь она горела когда мы сексом занимались. А потом я насколько помню, наверное отрубился.....

— спрашивал я у матери, беря в темноте на ощупь из её губ окурок сигареты. Курить хотелось по страшному.

— Откуда мне знать? Я сама вместе с тобой вырубилась. Оргазм был нереально сильный. Я так никогда не кончала. Наверное это после первинтина. У меня в глазах потемнело и все, я заснула прямо на тебе. А когда очнулась, то свет уже не горел.....

— мать в темноте нашла коробок спичек и чиркнув спичкой, осветила внутреннее пространство блиндажа. Этого хватило чтобы я смог заметить фонарик под лавкой, поднять его и включить освещая им блиндаж. Голый Михалыч лежал на столе и храпел. Света моя невеста, лежала рядом с ним. И пузатый дядька, обнимал свою молодую племянницу, волосатой как у обезьяны рукой. А тётя Оксана, прикорнула на лавке рядом с ними. Положив свою чёрную голову на стол.

— Сынок, я посвечу. Встань на стол и зажги лампу. Если только керосин в ней не выгорел.....

— попросила меня мама, давая в руки коробок со спичками. Я потихоньку встал на стол и потянулся к керосинке на которую светила мать. Сделать это было легко, так как потолок в блиндаже был низкий. И мне приходилось даже пригинать голову чтобы в него не упереться. Но странное дело, когда я покачал лампу проверяя в ней керосин. Она оказалась наполовину полной и потухнуть от нехватки топлива, ни как не могла. А вот фитиль в лампе был выкручен до предела. По этому лампа и не горела. Хотя это могли сделать кто-то из нашей троицы, спящей сейчас за столом. Света или Оксана, ложась спать загасили керосинку. Но в такое верилось с трудом. Ведь даже я мужик, побоялся лечь спать в темноте с мертвецами которые лежали в соседней комнате. А тут трусливая девчонка и не менее трусливая Оксана, возьмут и потушат лампу? Но в любом случае нужно у них будет спросить. Подумал я зажигая керосинку и косясь на дверь в спальное отделение, где лежали мёртвые бойцы. Она была закрыта.

Может мне тогда померещилось под действием первинтина? Что за нами в открытую дверь, наблюдают шестнадцать пар проваленных глаз скелетов? В любом случае нужно будить Михалыча с женщинами. И уходить скорее из этого блиндажа где пахнет смертью. Тем более что гроза бушевавшая снаружи уже стихла. И ветер больше не шумел и не ломал деревья в лесу.

— Вставай Толик, Света вставай дочка, Оксана вставай....

— тормошила Михалыча, его племянницу и свою подругу, атаманша Мариша. Они кое-как встали со стола, протирая сонные глаза.

— Вы лампу потушили признавайтесь... ?

— строго спросила у голой троицы любовников, наша атаманша.

— Ты что сдурела Марина? Тушить свет когда рядом они лежат....?

— ответила моей матери Оксана, кивая головой на дверь в спальное помещение. За которой лежали на нарах шестнадцать скелетов. Света с Михалычем тоже не выкручивали в лампе фитиль и не тушили её. По их словам они как и мы с Мариной, потеряли сознание от оргазма и отрубились.

— Подождите! Выходит если никто из нас не тушил лампу и не выкручивал в ней фитиль. То это сделали они.....???

— тихо почти шепотом сказала Марина, смотря на закрытую дверь спального помещения. За которой лежали на своих ложах покойники. И это было пожалуй спусковым крючком. Не сговариваясь, оцепенев от ужаса, мы бросились искать свою одежду разбросанную на бревенчатом полу блиндажа. И одевшись кинулись к выходу, забыв про оружие оставленное в оружейной комнате. У всех у нас была только одна мысль, вырваться из этого склепа с ожившими мертвецами. Первой к двери подбежала Света и попыталась её открыть, но она не поддалась. На помощь своей племяннице кинулся Михалыч, а вслед за ним и я. Мы втроём тянули дверь на себя, но она не открывалась словно была намертво приварена к чему-то. Даже если бы бронированную дверь блиндажа и завалило снаружи деревьями, то она всё равно бы открылась. Так как дверь открывалась внутрь. Но её основательно заклинило и она не поддавалась нам ни какими силами. Сколько бы мы её не тянули на себя.

— И что же теперь делать, тётя Марина...?

— жалобно заныла Света, садясь на пол возле двери. Действительно если мы не откроем дверь, то будем заживо погребенны в этом блиндаже навеки. Ведь дорогу на болото никто кроме нас и призрака не знает. С тоской подумал я, начисто забыв от страха. Про запасной выход из блиндажа который находился в спальном помещении.

— Атаманша Мариша, а у нас же гранаты есть и мины. Можем эту дверь взорвать и выйти наружу.....

— предложил я матери, вспомнив про гранаты с длинными деревянными ручками, лежавшие в ящиках в "оружейке". И магнитные мины которые тоже были в арсенале у бойцов отряда Козина.

— Нет сынок, гранаты против этой бронированной двери бесполезны. А минами мы сами себя взорвем, ктому же я не умею ими пользоваться. Да и нечего унывать бойцы. Ведь есть же второй выход через люк в спальном помещении. Костя пошли сынок проверим, можно его открыть? Или он как и эта дверь наглухо закрыт.....?

— приказала мне рыжеволосая атаманша, стенки влагалища которой я усердно натирал ночью. Марина сходила в оружейку и взяла из неё свой чёрный "маузер" на всякий случай. Хотя против призраков и привидений, оружие бессильно. Но холодная сталь пистолета в руке действует успокаивающе.

— Смотри мам, его вчера тут не было....

— в ужасе воскликнул я когда открыв дверь в спальное отделение, чуть не наступил на лежащего на полу скелета в немецкой военной форме. Он явно свалился с верхних нар, так как его место там было пустым. Но как скелет бойца, мог свалится сам по себе с нар я не знал. Если он только сам не слез со своего смертного ложа ночью. От этого у меня моментально пошли мурашки по коже и пробил холодный озноб.

— Да вижу сынок, по моему и другие как-то не так лежат. Как будто их кто-то ночью переворачивал....

— ответила мне Марина, светя фонарем на нары по обоим сторонам прохода. Скелеты русских коллаборационистов, лежали кто на боку, кто лицом вниз, а кто и вовсе сидел на нарах свесив костлявые ноги. И создавалось такое впечатление, что ночью у них был сабантуй.

— Этого в чёрной форме и вовсе нет на месте....

— в ужасе воскликнула Марина, светя фонарем на нары внизу, где лежал скелет полицая с парабеллумом в костлявой руке. Его ложе было пустым, полицай изчез оставив после себя запах мертвечины на прогнившем ватном матрассе.

— И люк приоткрыт. Это что же он через него ушёл....?

— дрожащим от страха голосом сказала мне мать, светя на полуоткрытый люк в стене блиндажа. Из которого шёл холодный свежый воздух.

— А он не один похоже в бега подался. Ты посвети Марин получше. Вот койка пустая и рядом тоже....

— сказал я матери а у самого от страха начали стучать зубы. Какая-то страшная хрень творилась в этом блиндаже, раз покойники могли из него выходить. И мне казалось что остальные скелеты в немецкой военной форме. Сейчас накинутся на нас с матерью и утащат с собой через люк в неизвестность.

— Точно их было вчера шестнадцать а сегодня только одиннадцать. Пять мёртвых фрицев ушли на улицу погулять....?

— сказала мне мать, пятясь назад выходя из спального отделения блиндажа, где мертвецы устроили этой ночью шабаш. Выходит что мне не померещилось когда я видел из за спины сидящей на моём члене Марины. Как на нас смотрели шестнадцать скелетов из спального отделения.

— Все нормально, выход есть и мы сейчас в него пойдем и выйдем наружу.....

— сказала Марина, когда мы пришли с ней из комнаты где находился запасной выход в блиндаж. Моя мать не стала пугать Свету с Оксаной, рассказом про исчезнувших полицаях. Об этом им лучше сказать когда мы выйдем наружу и пройдём через болото в лес.

— А знаете что, у меня лично башка трещит и похмелиться шнапсом не помешает. Да и тушенки немецкой отведать тоже неплохо. Ведь домой мы попадём только к вечеру, а собой еду брать не будем. Вместо неё нагрузим наши рюкзаки, " первитином" и " панцершоколадками". Да и патроны к автоматам тоже нужно взять.

— сказала нам Марина и поставила на стол две бутылки " шнапса". Я стал разливать водку по кружкам, а моя мать "грела" тушенку крутя дно банки, по нарисованной стрелке внизу. Марина как всегда поступила мудро, как и подобает настоящей атаманше. Не было смысла нагружать рюкзаки едой и выпивкой. Чтобы поесть и выпить в лесу. Когда это можно было прекрасно сделать и тут не отходя от кассы. А рюкзаки набить шоколадками и первитином.

— Давайте мальчики и девочки, за удачу. За то чтобы нам выбраться из этого блиндажа на волю....

— сказала тост Марина, мы выпили не чокаясь. Как и положенно пить рядом с покойниками.

— А вот перекур отменяю. Курить на воле в лесу будем, когда с острова уйдём....

— строго сказала Марина, отбирая у Светы и Оксаны сигареты. Моя мать опять была права. Выпить чтобы " поправить" головы и поесть перед долгой дорогой. Было необходимо, а вот курево такой необходимостью не являлось. И покурить с наслаждением действительно можно было бы в лесу.

— Света, ты набирай в рюкзак " первитин" дочка, сколько влезет. А ты Оксана ложи в свой " панцершоколадки". В твой рюкзак сынок, мы патронов наложим.....

— отдала распоряжение Марина и все тут же все занялись делом. Моя невеста, племянница пузатого Михалыча. Склонилась над ящиком с " первитином", ложа коричневые трубочки с таблетками в свой рюкзак. А тётя Оксана, набирала к себе шоколадки и ей помогал её муж Толян. Он не только наложил в рюкзак жены под завязку шоколадок. Но и набил ими все свои карманы и стал ещё толще.

— И как ты через люк полезешь? А ну давай выкладывай все обратно из карманов. На всю жизнь Толя не напасешся возбудителем....

— разогнала Михалыча, атаманша Мариша. И тот с недовольным лицом, стал выкладывать из карманов шоколадки обратно в ящик.

— Вот сынок, давай эти пулеметные ленты к тебе положим. Я хочу этот " косторез" с собой взять.....

— сказала мне Марина, снимая со стелажа ручной пулемет "мг-42".

— Да зачем он нам нужен мам? У нас и так оружия полно и к нам в деревню никто не сунется. Давай оставим его тут в блиндаже.....

— сказал я матери, не очень обрадовавшись перспективе тащить на своём горбу. Тяжелый немецкий ручной пулемёт, весом в одиннадцать кило.

— Да ты посмотри на него. Он как новый и их сейчас в сохранности почти не встретишь. А ведь за ними гоняются коллекционеры и его можно продать за хорошие деньги....

— Марина подняла планку и передернула затвор немецкого пулемёта.

— Вдвоём с Михалычем его и потащите. Я вас с ним в пулемётный расчёт назначаю.....

— засмеялась мама, ложа ко мне в рюкзак, пулеметные ленты и патроны к автоматам.

— Девчонки, берите каждая по два " шмайсера". Все оружие из " оружейки" заберем. Они же хорошо сохранились и в рабочем состоянии. Автоматы тоже можно продать подпольным коллекционерам оружия. А оставлять их тут в блиндаже глупо. Ведь неизвестно попадем мы сюда в следующий раз или нет....?

— сказала

хозяйственная Марина, обмотав Свету, пулемётным лентами от " костореза". И повесив на девушку два " шмайссера" с магазинами, весом почти по пять кило каждый. Аналогичное атаманша продела с Оксаной. Перекрестив подругу пулеметными лентами крест накрест и повесив ей один автомат на шею а другой на плечо.

— Марин, ну зачем нам столько пулемётных лент? Мы что воевать с кем то собираемся....?

— спросил я у матери, не понимая её жадности к оружию и боеприпасам.

— Не разговаривай боец. Делай что тебе говорит командир, а за тебя я буду думать....

— отшила меня противная рыжеволосая атаманша. И мне пришлось ей подчиниться, ведь спорить с этой стервой Маришей, себе дороже. Только Михалыч избежал участи быть обвешенным пулемётными лентами. Он и так был пузатый и лишний объём талии, ему был ни к чему.

— Эх зря я эти таблетки пил. Нужно было бы шоколадки съесть, тогда бы я помолодел и у меня пропало бы пузо.....

— сетовал Михалыч, кряхтя вешая на себя два автомата с магазинами и ещё вдобавок винтовку.

— А может они тут и не действуют Толя? В шоколадках ведь первитин добавлен, а ты его чистый в таблетке принял. И он тебе да и нам всем, только на сексуальную жизнь повлиял. Я тоже с Оксаной не помолодела, а вот от оргазма сознание потеряла. Такого со мной никогда не было.....

— сказала Марина, вешая на себя два автомата и беря ещё штурмовую винтовку. Моя мать тоже как матрос из фильмов про революцию. Обвешалась пулемётными лентами и еще умудрилась две гранаты " колотушки" за пояс заткнуть. Своё оружие пистолеты с которыми мы сюда пришли, мы тоже забрали. Ведь пистолет вещь в быту незаменимая. С автоматом по улице особо не походишь. А вот с пистолетом даже в город можно ехать, сунул его в карман и всё.

— Костя потуши лампу сынок. Кто знает может нам ещё раз будет суждено сюда вернуться.....?

— попросила меня мама и я кое-как залез на стол, под тяжестью пулеметных лент и автоматов, гасить керосинку под потолком. Кляня нашу рыжую атаманшу последними словами. Ведь возвращаться в этот склеп полный мёртвых полицаев, у меня не было ни малейщего желания. Да и раз кто-то гасил лампу ночью, то и загасил бы её и после нас. Подумал я выкручивая фитиль в немецкой керосинке. Хотя неплохо было бы её с собой взять, ведь она нам бы точно приходилась в Плетнёвке где не было электричества. Но мы все как новогодние ёлки, были обвешаны пулемётными лентами и оружием. И керосинку некуда было пристроить.

— Рюкзаки не забываем. Давай сынок я тебе помогу а ты Толя свети нам....

— Марина отдала фонарь Михалычу и тот стал светить им освещая пол блиндажа. Где стояли наши набитые до отказа рюкзаки.

— Да не нужно его мне одевать мам. Всё равно его снимать придётся когда через люк полезем.....

— сказал я матери, которая напялила мне на плечи тяжеленный рюкзак с патронами.

— Там и снимешь, а то как ты его потащишь когда скелет возле входа лежит.....

— сказала Марина повергнув в шок Свету и Оксану. Я видел к в свете фонаря, исказились от страха их лица.

— Да не бойтесь девчонки. Мы его случайно зацепили когда ходили люк открывать и он упал на пол....

— соврала Марина своей подруге и племяннице Михалыча. И перекрестившись мы пошли в спальное помещение, ведомые нашей бестрашной рыжей атаманшей. Я как всегда замыкал отряд и шёл позади тёти Оксаны.

— Да переступи ты через него и всё.....

— говорила моя мать Свете, которая боялась переступить через скелет бойца лежавший у дверей.

— Костя, давай сынок лезь первым, а остальные за тобой полезут. Я тут останусь и подстрахую в случае чего....

— приказала мне Марина и я сняв рюкзак с патронам с плеч, волоча его за собой. Полез через довольно широкий лаз из блиндажа наружу. Ползти мне пришлось в кромешной темноте метров десять по подземному ходу. Который вел из укрытия полицаев наверх. И только когда вверху замаячил свет, я вздохнул с облегчением. Через минуту я вылез из норы по которой полз в лесу, и упал на спину. Надо мной было синее небо, светило солнце и что удивительно, в лесу пели птицы. Трещали сороки кем-то напуганные, стучал дятел в глубине леса по дереву, чирикали скворцы и другие пернатые обитатели лесной чащи. А ведь когда мы сюда шли вчера через болото, птицы в лесу не пели и он выглядел зловеще. И что ещё было удивительно, что ни каких следов ночной бури на острове не было видно. А деревья стояли целые и невредимые. Хотя я сам вчера слышал их треск и как они падали сломленные ураганным ветром.

— Костя, помоги мне сынок.....

— услышал я внутри норы, голос тёти Оксаны и протянул ей руку помогая женщине тащившей за собой рюкзак с " панцершоколадками". И в добавок увешанную оружием и пулемётными лентами, вылезти наружу.

— Да какой я тебе сынок Ксюша? Ты молодой стала родная моя.....

— воскликнул я увидев в свете летнего дня, вылезшую из подземного хода тётю Оксану. Если в Плетнёвке перед походом сюда на остров. Она, моя мать и Михалыч, съев панцершоколадки" принёсенные в дом призраком полицая, помолодели на десять лет. То сейчас после первинтина, выползая из подземного хода, сорокалетняя Оксана, помолодела на двадцать лет. И сейчас передо мной на траве, лежала молодая, стройная двадцатилетняя девчонка с автоматами и пулеметными лентами на груди.

— Правда Костя? А я себя словно не в своём теле чувствую и прилив сил такой, словно заново родилась.....

— тётя Оксана, похлопала себя по животу, который у неё был у сорокалетней и сейчас стал плоским. Груди у жены Михалыча тоже уменьшились в размере и выпирали у неё под водолазкой, небольшими стоячими холмиками.

— Костя, тётя Оксана, помогите.....