Кристина. Часть 4

Кристина находилась в гостиной, устроившись на большом кожаном кресле с поднятыми ногами. Ее щеки пылали, взгляд бродил бесцельно или задумчиво застывал, фиксируясь на одной точке. Она периодически тяжело вздыхала, словно ей не хватало воздуха, и иногда неосознанно трогала светлый локон, который выскочил из ее небрежной прически. Рядом с ней была открыта старинная книга Гете с золотыми краями страниц и старыми гравюрами — "Страдания Юного Вертера". Эта книга идеально соответствовала ее настроению и всему образу замечтавшейся девушки. Однако она прочитала всего пару абзацев из этого шедевра, а большая часть прочитанного уже выветрилась из ее памяти. Сейчас у нее были совершенно другие мысли и заботы, которые почти полностью лишили ее энергии за последнее время — эмоционально и физически. Она бесконечно вспоминала все события, которые обрушились на нее в последние дни, и ощущала смущение и мучения.

Среди прочего, одним из значимых происшествий для ее жизни был случайный разговор, который она услышала вчера, и который полностью сбил ее с толку. Она раньше чувствовала напряженную атмосферу в доме, но думала, что это касается только ее отношений с братьями, а не третьих лиц. В общем, сегодня она решила заглянуть на кухню в поисках освежающего напитка, когда за закрытой дверью вдруг услышала следующее:

— Ты правильно придумал отправить Матвея, — задумчиво размышляла Лариса Павловна с высокомерным тоном общественной леди, полной уверенности в своей всезнайке. — Он стал совершенно непокорным. В нем это всегда присутствовало: непослушный характер, упрямство, пылкий темперамент! Ты такой совсем другой. Разумный, здравомыслящий... Слишком рано стал взрослым, — в голосе Ларисы послышалась нежная улыбка, возможно, адресованная ее сыну. Она сидела на высоком стуле, опершись о барную стойку и эффектно сложив ногу на ногу, излучая благополучие и самодовольство.

— Мне просто пришлось раньше повзрослеть, хотя мне было далеко не так трудно, как ему..., — холодно заметил Лука, стоящий у балконной двери со скрещенными руками на груди.

— Ну что ты говоришь, дорогой... Какая интернат! Это было приличное учебное заведение. Я лично платила директрисе, чтобы...

— Он ничего тебе не рассказал? — мрачно перебил ее Лука.

— Что именно? — с вызовом вскрикнула Лариса, быстро перемешивая ложечкой в кофейной чашке, — Что его избивали? Он сам был не против! Покалечил своего одноклассника! И что я должна была делать после этого?!

— Его насиловали, — еще более мрачным голосом произнес Лука, не взирая на мать.

— Как?! — в ее возгласе прозвучали неестественные пронзительные нотки. Правая бровь и правый уголок губ Ларисы Павловны нервно подернулись и сразу опустились.

Лука сжал зубы и покачал головой.

— Он все лжет! — истерично вскрикнула она, — Лука! Это невозможно быть правдой! Он умел защищаться и не позволил бы!

— Ему было десять лет, а они были старшеклассниками! Почему твоя директриса не известила тебя, раз ты ей давала деньги? Наверняка, она заплатила своему медперсоналу, чтобы они держали язык за зубами, — голос Луки наполнился ядом.

— Невозможно! Не может быть! — гневно прошептала Лариса Павловна, уже не понимая, почему продолжает настаивать.

— Ты просто не хочешь взять на себя лишнюю ответственность, мама. Так ты всегда поступала. Мне просто повезло больше брата. Я был старше и отец обратился ко мне, а Матвей...

— Что я могла сделать, Лука?! Ведь я родила тебя в восемнадцать и...

— И ты не любила отца.

— Ну зачем так говорить... У нас были сложные отношения, но все же...

— Да ладно! Я уже взрослый. Нет нужды меня обманывать. Тебя всегда интересовала только твоя личная жизнь. Бессмысленный убыточный бизнес, бесполезные командировки в Европу, которые потом переходили в шоппинг, пластические операции, развлечения... а после всего этого тебе обязательно нужно было отдохнуть от нас где-нибудь на Канарских островах, причем одна, потому что отцу всегда не хватало времени...

— Ты несправедлив со мной, — Лариса взяла себя в руки, снова приняв покровительственный тон опытной женщины, — Когда ты родился, я была еще ребенком, такая же как Кристина... Что я могла дать тебе? В конце концов у тебя все равно отличное образование, бизнес... Ты вырос достойным человеком... Что я сделала не так?

— Просто детская наивность! — язвительно усмехнулся Лука, — Ты ничего не сделала. Все эти достижения - не твои. И у тебя нет даже чувства вины... ни за Матвея, ни за отца, ни за то, как жестоко мы были оскорблены.

— Мы?! А может быть вы со мной?!

— Наши претензии были обоснованными. Ты бездельничала во время болезни отца и спокойно разорила его счета после его смерти. — Лука презрительно ухмыльнулся, — Нам просто повезло, что ты была настолько глупа.

— Мне нужны были средства для проживания! Я уже раньше использовала его банковские карты. Всегда так делала!

— А ты хоть настоящей работой пробовала заниматься?

— Не все женщины предназначены для работы, Лука. Тебе это должно быть ясно.

— Зачем тогда ты создана? Тебе никогда не было дела и с детьми, и с семьей.

— Это не правда! Ты предвзято относишься ко мне из-за Матвея!

— Да я не знаю, как я в то время не убил тебя из-за Матвея! — в голосе Луки звучало искреннее презрение и злоба, но потом он вдруг захрипел от волнения, — Ты должна была видеть его в том изоляторе! Худощавый длинноволосый богатенький милый мальчик. Он говорил, что попробовал выбриться до лысины. Надеялся на изменения...

Лариса нахмурилась.

— Нет нужды рассказывать мне об этом...

— Тебе неприятно слушать? — прошипел Лука с отвращением, — Даже навестить его ты не пришла!

— Теперь уже ничего не изменить... , — она бросила на него краткий тревожный взгляд.

— Да уж... , — Лука решительно запихнул руки в карманы и повернулся к окну.

— Но... но это же не значит, что наша сделка будет отменена? — промямлила она со слабой надеждой в голосе, беспокойно перемещаясь на стуле.

— Нет, не значит. Я переведу эту сумму тебе, но я надеюсь, что после этого ты исчезнешь из нашей жизни раз и навсегда. Больше мне даже не хочется слышать о твоих нуждах. И если ты попробуешь что-то сказать Матвею - я сам лично задавлю тебя. У тебя есть новая семья. Займись ею.

— Послушай... , — вдруг словно подхватила его мысль Лариса, — Эта девочка... Кристина... Она очень привлекательная, верно?

— Я не знаю. Возможно, — раздраженно бросил Лука.

— Но ты ведь... никогда не задумывался о женитьбе? Ты такой молодой...

— Да какое это имеет значение?! — возмутился Лука внезапно.

— Послушай меня... Она хорошо воспитанная, доверчивая, послушная — именно такую ты ищешь. А ее отец...

— Думаешь, я поверю в твои добрые намерения? Сначала ты рассматривала ее для Матвея, вероятно... похоже, чтобы потом окончательно избавиться от него, обвинив в злоупотреблении несовершеннолетней. Мне интересно, что бы он сделал. Он не проявляет к ней никакого интереса — это сразу видно.

— Какие глупости, Матвей! Такие отношения очень распространены! Как ты мог так подумать обо мне?! Просто сначала я подумала, что они больше подходят друг другу по возрасту. Ей вскоре будет восемнадцать лет. Вроде бы, в сентябре. Но он безнадежный случай. Просто безнадежный!

Кристина стояла, испытывая стыд и шок. Впервые она подслушивала чужой конфиденциальный разговор, и что еще хуже — это был разговор о ней! Она даже не знала, что чувствует в данный момент... Матвея изнасиловали в детстве... ?! Лариса предлагает ее Луке в качестве жены... !!! Но Лука... Кристина с трепетом вспомнила прошедшую ночь два дня назад. Он был таким жадным, страстным, безжалостным... Брал ее снова и снова, не обращая внимания на ее слабый протест о том, что она устала и ей больно. А потом он уснул, и она не посмела шевельнуться в его объятиях,... чтобы не разбудить его. Пока он крепко спал, она любовалась его лицом, чувствуя эмоциональное возбуждение. Он лениво открыл глаза и сонно произнес:

— Не стоит смотреть на меня так. Я не заслуживаю такого взгляда.

Кристина опустила глаза.

— Почему ты так говоришь?

— Кристина... Ты понимаешь, что все это ничего не значит? Не хмурься... Я никогда не делал девушек счастливыми...

После этих отталкивающих слов она молча отвернулась и беззвучно заплакала, а он сперва сводил ее с ума ласками, заставляя умолять о разрешении достигнуть оргазма, а потом снова использовал ее, словно последнюю уличную проститутку. И его глаза, его дикие глаза хищника, который видит самую скрытую природу своей жертвы, изводили ее своим пренебрежительным взглядом, превращая в ничто, в его бесцельную игрушку. И кажется... кажется, все это ей нравилось, доставляло удовольствие от полной контроля над ней.

Стоя перед большой пальмой в холле рядом с кухней, Кристина на мгновение погрузилась в эти воспоминания, упустив момент, когда ей следовало бы покинуть свой пост стыдливого наблюдения. Внезапно из кухни раздался громкий шум, дверь резко распахнулась, и на нее выбежал Лука, словно демон из ада. Его темные глаза сверкали жгучими угольками сквозь прищуренные ресницы. Глубокая складка проходила между его красивыми черными бровями. Губы сжаты, челюсти напряжены. Одна рука спрятана в кармане узких классических брюк, слегка выпячиваясь из-под элегантного пиджака. Другой рукой он с силой оттолкнул за его спиной грохнувшуюся дверь.

— Что за черт... — медленно вымолвил он, подойдя к Кристине и сильно схватив ее за руку, чтобы поспешно увести в другую комнату. Бросив быстрый взгляд назад, чтобы убедиться, что мать не следует за ними.

— Лука... Лука, прости! — прошептала девушка, пассивно следуя за ним словно испуганная собачка на поводке. Он тащил ее в небольшую комнатку на другом конце дома, которая явно предназначалась для уединения и напоминала небольшой кабинет. Замок щелкнул в двери.

— Лука! Отпусти меня! Это так больно! Я же ничего не сделала! Я случайно оказалась там! — испуганно прошептала дрожащая Кристина.

Лука отпустил ее и грозно встал перед ней, опустив руки на узкие бедра.

— Что ты услышала? — гневным голосом спросил он, не отводя глаз от ее побледневшего лица.

— Я... я слышала о Матвее... и о вашей сделке с мамой... Прости... Я не хотела этого услышать... Я шла за соком... Я никому не скажу...

Глядя на ее дрожащие пухлые губы, которые она постоянно облизывала от волнения, на ее мигающие ресницы, на быстро поднимающуюся грудь под свободной рубашкой, на округлые бедра и стройные ножки, эффектно обтянутые голубыми джинсами, Лука неосознанно смягчился и его лицо окутала легкая усмешка.

— Ну что же... Добро пожаловать в мир темных тайн нашей семьи, — медленно приближаясь к отступающей девушке, с торжественным хладнокровием произнес Лука, — Попалась? — уже более нежным тоном спросил он, загоняя ее в угол.

Он стоял в шаге от нее, а Кристина опиралась ягодицами о комод и чтобы не упасть, ухватилась за его столешницу. Каждый раз, когда она видела его в строгом и безупречно элегантном костюме, ее колени ослабевали, а сознание отключалось, уступая место необузданным желаниям подсознательного. Она трепетала перед ним, восхищалась им, боялась его непредсказуемости и страсти, а он явно проникал сквозь нее и торжествовал.

— Опусти штаны и нижнее белье, — сказал он обыденным тоном, как будто отдавал приказ подчиненной. Лука заметил, что она сглотнула и в замешательстве покачала головой. Выбившиеся из прически тонкие, слегка завивающиеся пряди колыхнулись, коснувшись мягких розовых щек и белой шейки.

— Только что же ты говорила маме, что... Твоя мама... Она... , — запинаясь произнесла Кристина срывающимся голосом, в панике вспоминая, что папы сейчас нет дома, потому что он уехал на встречу со своим коллегой, давно переехавшим в Петербург.

— Может быть, ты не все услышала или не все поняла, но я также знаю парочку ее не очень хороших секретов и вообще ее истинная сущность могла бы стать неприятным открытием для твоего отца. Не так ли?

— Я... я не знаю... Возможно...

— Так вот делай то, о чем я говорю, милая. Подслушивать разговоры взрослых — это очень неприличное поведение для приличной девочки, особенно у меня дома. Боюсь, тебе придется заплатить за это, — он приподнял одну бровь, словно поощряя ее к действиям, и на его сочных красноватых сладострастных губах появилась злобная усмешка.

Кристина опустила голову, чувствуя себя полным ничтожеством. Ведь она могла бы не послушаться его и даже закричать или убежать? Ведь Лариса не позволила бы его сыну изнасиловать ее в их доме! Тем не менее, она трепещущими руками расстегнула брюки, ощущая на себе его жгучий взгляд. Глядя на свой обнаженный плоский белый животик, она под воздействием какого-то гипноза спустила штаны с бедер ниже ягодиц. Между ее ног все еще жгло предательски, точно так же как лицо и уши. На ней были простые хлопковые голубые трусики с тонким краем вдоль линии бедер и с маленьким бантиком посередине. Она поспешно сняла их, так и не поднимая глаз.

На некотором отдалении Лука осторожно приподнял ее подбородок пальцами и легко провел по губам, смотря пристально в лицо. Его другая рука мягко скользнула по ее шелковистому лобку. От его касаний на ее чувствительной коже она нервно дернулась. Он приподнял край тонкой хлопковой блузки, лаская ее животик. Кристина вздрогнула и быстро бросила короткий взгляд на его соблазнительные губы.

— Повернись ко мне спиной, — проговорили его губы с поручением.

Он медленно отступил на шаг. Девушка послушалась и тут же услышала за спиной звук расстегиваемого замка. Она напряженно ожидала продолжения. Когда его теплая ладонь коснулась ее ягодиц, нежно гладя чувствительную шелковистую кожу, она несознательно выпрямилась, ожидая новых интимных прикосновений. Но Лука сделал шаг назад, и вместо ожидаемого удара по ее ягодицам, почувствовала острую и жгучую боль от узкого кожаного ремня. Она сдержала всхлипывание, не дав себе закричать. Она быстро повернулась, опираясь на комод, но получила еще один жесткий удар по бедру. Схватившись за обезболенное место одной рукой и выставив другую вперед, она отскочила в сторону.

Лука стоял перед ней таким же безупречным и надменным, крепко сжимая в правой руке черный блестящий ремень, только что извлеченный из брюк. Костяшки его пальцев побелели от напряжения, а глаза смотрели с звериной жестокостью и открытой похотью.

— Лука... пожалуйста... , — с тихим шепотом она протянула руку, слезы стекали по ее щекам, — Давай остановимся... Почему? Почему ты так со мной поступаешь?!

Ее голос дрогнул и стал более тихим. Боже, она выглядела такой уязвимой и очаровательной! Лука сдерживал свою страсть, насилуя себя. Одно неправильное движение и он мог повредить ее изумительную бледную кожу, такую гладкую и чувственную, что его сердце замирало от эротического возбуждения. Он отбросил ремень в сторону, который глухо ударился о ковер, бросился к Кристине и обнял ее плачущую и испуганную. Она тряслась и промурлыкала что-то неразборчивое. Похоже, она просила его отпустить. Но ее губки послушно ответили на его жадный поцелуй, а между мягкими лодыжками и ягодицами все складки и щели быстро стали влажными, скользкими и чувствительными.

Он утащил ее к небольшому диванчику на изящных изогнутых ножках, положил ее на неудобное выступающее сиденье и заставил поднять ноги, не снимая джинсов. Между ее округлыми белыми ногами и слегка приоткрытыми ягодицами, где виднелись две розовые полоски, можно было увидеть ее соблазнительные прелести. Он опустился на колени прямо в своем костюме и стал ласкать ее чувствительное заднее отверстие языком. Кристина слабо постанывала и цеплялась острыми когтями за обивку дивана. Пальцем он монотонно гладил маленький клитор, ощущая легкие дрожания всего ее тела губами. Оперевшись одним коленом о диван, он с удовольствием облизал пальцы после ласк, откинул галстук через плечо, расстегнул брюки, достал член и без раздумий медленно ввел его в ее мокрую щель, сделав глубокий упор. На несколько секунд он замер, крепко прижимая ее ноги к животу и груди, все своим весом вдавливая ее в диван. Она тяжело дышала и слегка двигалась под ним, испытывая нетерпение. Он медленно вытащил член и также медленно и глубоко ввел его снова. Кристина попыталась изгнуться, но он только сильнее прижал ее ноги локтем, чтобы продолжить свое сладострастное издевательство. "Не менее двенадцати раз" — прошла по его мыслям странная идея, лишенная смысла от агонии, охватившей его. Почти безумный от страсти он продолжал свои ритмичные движения, мучительно медленно считая про себя — семь... восемь... десять... Галстук душил его, пиджак стеснял руку на спинке дивана. Рубашка казалась готовой порваться от напряжения всех мышц.

- Лука... ах, Лука... - простонала Кристина, пытаясь извиваться, но она могла двигать только своими руками. Она судорожно схватилась за рукав его костюма, а затем за руку, которая жестоко прижимала ее к неудобному узкому дивану. Когда ее тело начало судорожно дрожать от бешеного ритма, к которому он перешел, и ее сладкий рот широко раскрылся, чтобы заполучить больше воздуха, он в последний момент вытащил член и тяжело дыша направил его кончик на пульсирующий в оргазме между двумя сочными белыми половинками розового бутончика. Белые струйки спермы медленно скатились по ее округлой безупречной попке. Лука быстро надел на нее трусики, чтобы не испачкать диван, и поднялся.

- Вставай и отправляйся в душ. Черт возьми, из-за тебя я опоздаю на встречу! - выдохнул он, еще не пришедший в себя и развязывая душный галстук.

- Никогда больше не решайся меня бить! - внезапно прорыдала Кристина, ее голос наполнился слезами и гневом.

- Очень сильно болит? - спросил он без особого сочувствия, застегивая штаны.

- Конечно, очень сильно!

- Теперь будешь знать, как следует слушаться. А если еще раз решишь что-то высказывать, я так тебя накажу, что никогда не забудешь.

Кристина медленно поднялась и неохотно надела штаны, дуть свои обольстительные губки. В трусиках было все мокро и не очень приятно, в ее глазах продолжали пульсировать жгучие слезы.

- Это совсем не смешно! Если думаешь, что мне это нравится, то ты ошибаешься! - возмутилась она с полной решимостью.

Лука, приводивший себя в порядок перед зеркалом, вдруг остановился и обратил на нее внимательный взгляд через плечо. Кристина невольно напряглась, но все же настойчиво уставилась ему в глаза, перекрестив руки на груди. Он медленно повернулся к ней.

— Я занимаюсь тем, что доставляет мне удовольствие, — его голос звучал шепотом, словно шелест змеи-искусителя, — И хочу предупредить тебя, что и в будущем я буду поступать так же. Однако оценивать удовлетворение девушки от моих ласк я привык не по ее бессмысленным словам, а по степени возбуждения и силе оргазма. Физиология является надежным советчиком, в отличие от жалоб глупенькой неопытной девчонки.

— А тебе не кажется, что это эгоистично! — воскликнула она, не зная, чем еще возразить, и отступая подальше от Луки. Сбитая с толку, она остановилась и позволила ему обхватить ее за плечи и обнять. Она беззащитно прижалась лицом и ладонями к его груди. Как прекрасно он пахнет! И она теперь чувствует его сердцебиение после секса. Почему-то этот факт вызывает у нее мурашки по коже, особенно когда он ласково гладит ее волосы.

— Тебе... стоит принимать таблетки, — сказал Лука мягко.

— Я уже принимаю...

— Молодец, — улыбнулся он, немного удивленный, и поднял ее лицо своей ладонью, оставив на ее губах сухой и почти целомудренный поцелуй, — Мне бы хотелось пойти куда-нибудь с тобой... Может быть, на концерт или в театр? Куда бы ты хотела?

— Зачем все это? Ведь мы не будем продолжать отношения...

— Почему бы и нет? — повторил он задумчиво, усмехаясь, — Почему бы и нет?

Кристина взглянула на него с недоверием.

— Ты... , — начала она.

— Что?

— Ничего... , — пробормотала она спешно, боясь задать лишний вопрос.

Кристина, конечно же, не предполагала, что все будет выглядеть так. Она представляла любовь совсем иначе - правда, она уже даже не могла вспомнить, как именно. Единственное, что она понимала, это то, что она запуталась в своих собственных желаниях.

Сегодня из Москвы должен был вернуться Матвей, и единственное, чего ей хотелось, честно говоря, это сбежать из этого дома, куда глаза глядят, чтобы больше не вспоминать, не думать, не чувствовать то, чего не следовало. Только вот бежать ей было некуда: от номера в гостинице она отказалась, с тех пор как в Питер приехал папа, до свадьбы родителей еще оставалось несколько дней, нужно было еще много чего подготовить, и все они пытались жить одной большой дружной семьей. Лариса планировала взять ее с собой на примерку платья, в магазины и в спа-салон. Папа иногда пропадал на целый день по каким-то таинственным вопросам, о которых она и спросить не имела возможности, потому что рядом постоянно кто-то был. Может, он подарок для Ларисы искал, а, может, решал какие-то вопросы по работе, ведь куда бы он ни поехал, дела всегда следовали за ним.

Лука появлялся и исчезал, ни о чем ее не предупреждая — он тоже весь вечно был поглощен делами, совсем как отец. Если бы она знала, о чем думает Лука, что чувствует и хочет ли ее также сильно, как она его, каждую секунду, возможно, ей стало бы намного легче. Сама того не желая, она вечно следила за ним взглядом, ловила каждый его жест, движение, вздох, взгляд, с упоением ожидая, когда он поманит, потребует, заставит ее забыть себя. Но Лука всегда был отстраненно чужд, строг, серьезен, неприступен и сногсшибательно неотразим, словно звезда киноэкрана, и она никогда не знала, как к нему подступиться. Впрочем, особой возможности спокойно пообщаться им пока не представилось, ведь прошло так мало времени, хотя ей казалось, что она мечется во всем этом водовороте страстей уже вечность.

Кристина, с трудом преодолевая отвращение, дочитала бессмысленный абзац и перелистнула страницу. От воспоминаний о Матвее и его вызывающем, пьянящем взгляде, а также его непристойном обещании ее удовлетворить, у нее снова закрутился живот от страха. Жар охватил ее тело.

«Думай, глупая! Думай!» - молила она свой здравый смысл, но он был неподатлив к ее просьбам. Она пыталась уцепиться за последнюю надежду на чудо, но все ее отчаянные попытки разобраться тонули в море чувственных переживаний, которые она испытывала всего лишь за короткую неделю. Нет, она не представляла, что все будет так... так ярко, так оскорбительно, так сладострастно неприлично!

Из прихожей раздался голос Ларисы:

- Кристина, давай завтракать! Нам нужно обсудить наши планы!

- Иду! - ответила Кристина, неохотно поднимаясь и оставляя книгу на журнальном столике. Когда она вышла в прихожую, увидела Луку, который легко спускался по лестнице - он был безупречно одет в изумительный темно-синий костюм, кремовый шелковый жилет и такой же кремовый широкий галстук.

- Доброе утро, - сказала она, но Лука лишь улыбнулся ей так обольстительно, что у нее подкосились ноги. Он пропустил ее перед собой на кухню и сам задержался где-то по дороге. Кристина уже завтракала с отцом и Ларисой, когда он вернулся. Девушка заметила с тревогой, как отец оценивающим взглядом изучает Луку. Она знала, что отец не любит пафосных людей, а Лука был явным представителем этой категории: его наряды значительно превышали разумные рамки для его возраста и положения. Бессмысленные траты денег на одежду и попытка уйти в себя, а также презрительный взгляд холодных глаз, которые точно знали о запретном, делали его неприемлемым для отца.

Кристина наклонилась над своим горячим напитком. Лука подошел к столу с чашкой кофе в руке, взял печенье со стола и закусил его, присев на высокий стул у барной стойки. Отец Кристины продолжал свой рассказ о любопытном случае из своей работы, когда Лука неожиданно включился в разговор:

- Мне всегда было интересно, Петр Данилович, какой случай из вашей практики остался у вас в памяти? Не обязательно забавные истории, а серьезные дела. Вы были участником таких громких процессов...

Кристина заметила, что отец немного напрягся. Это ее настроение испортилось, и она приложила все усилия для концентрации.

- Знаешь, Лука,- после некоторого раздумья ответил Петр Данилович,- почему-то больше всего запомнились мне случаи из следственной работы. Особенно первый выезд на место происшествия, первое задержание, первый допрос преступника и, конечно, первое составленное уголовное дело.

- Интересно... - задумчиво проговорил Лука,- А какое было ваше первое уголовное дело?

- Растление несовершеннолетней,- сухо ответил Петр Данилович, мазая масло на хлеб,- Нам дали шесть лет. За предварительный сговор группы лиц. Это считается отягчающим обстоятельством.

Кристине стало плохо, все перед глазами поплыло. Она механически посмотрела на Луку. Тот молча пил кофе и размышлял, глядя на букет цветов у барной стойки.

- Видимо, здорово осознавать, что ты защищаешь нравственные интересы общества,- наконец произнес Лука, не проявляя никакого смущения.

- Честно говоря, я редко думаю об этом. Больше всего чувствую тяжесть ответственности перед коллегами и руководством,- вздохнул Петр Данилович.

Они, конечно, еще о чем-то разговаривали — возможно, о преступлениях, о толерантности, о бескомпромиссности. Кристина уже с трудом понимала их разговор. У нее было отличное представление о жестких нравственных убеждениях отца по любым вопросам, а цинизм Луки она уже полностью осознала после его первой реакции на слова отца. По мнению Кристины, он не имел понятия, с кем имел дело, поэтому у нее в горле скапливалась тяжелая комка от всего съеденного ею скромного завтрака, а руки трепетали безжалостно. Это было безумие! Она просто не может выдержать все это!

Лука наконец-то бросил быстрый взгляд на свои золотые часы и спешно передвинул блюдце с чашкой в сторону.

— Прошу прощения. Мне пора, к сожалению. Было очень интересно поговорить с вами.

— Что ж, я больше не задерживаю вас, — ответил Петр Данилович вежливо, — у меня дела.

Лука встал, попрощался со всеми и ушел. Прошло не менее двадцати минут, пока Кристина решилась подняться. Весь завтрак она пыталась прочитать настроение отца. Его первой заботой было действительно разбирательство с несовершеннолетней или... ?! Почему она сама никогда не задавала такие вопросы?! Почему она никогда не слушала внимательно его ответы на вопросы других?!

Кристина поднялась на второй этаж, чтобы готовиться к прогулке с Ларисой, и как раз проходила мимо кабинета Луки, когда дверь вдруг открылась, и Лука грубо и стремительно схватил ее за руку, таща ее к себе словно голодный змей тянущий мышь в свою нору. Она задыхалась и чуть не вскрикнула, но он мгновенно закрыл ей рот безумным поцелуем. Его руки бесцеремонно скользили по ее телу — то сжимая до синяков, то дразня, то лаская. Она пыталась сосредоточиться на чем-то осмысленном, но его насильственный язык был так настойчив, что сказать что-либо представлялось невозможным. Она даже не заметила, как он оказался за своим рабочим столом в кресле, а она — на его руках, опираясь одним коленом в его ногу и другим в сиденье. Его пальцы бесцеремонно проникали в ее влажное лоно, сдвигая промокшие трусики в сторону, а она нетерпеливо двигалась бедрами навстречу ему, жадно целуя его губы только для того, чтобы не закричать. Почувствовав приближение долгожданного экстаза, Кристина уткнулась лицом в шею Луки и приоткрытыми губами коснулась его гладкой кожи над жестким отутюженным воротником рубашки. Ее губы безжизненно скользили по его шее, а он ухватился своим ртом за ее нежное ухо, горячо шепнув:

— Бесстыдная... девушка... От этого нахального, сексуального баритона, который словно шелестел и диссонировал в ее ушах, Кристина прикоснулась коленом к полу перед своим мучителем. Она слегка дрожала от эмоций, пронизывающих ее всего тела. Из ее губ вырывались печальные стоны.

— Тихо, будь любезна. Ты знаешь, у нас дверь не заперта? — прошептал Лука, вынимая свои пальцы и лаская влажной рукой ее ослабевшее бедро после такого напряжения. — Развяжи мне брюки.

Кристина немного отдышалась и осторожно огляделась по сторонам на случай нежелательных свидетелей, но Лука повернул ее лицо к себе и сжал щеки пальцами.

— Не отвлекайся.

— Ты не боишься моего отца? — прошептала она, тяжело дыша.

На губах Луки появилась порочная улыбка, которая вызвала приятное трепетание по всему телу Кристины.

— Теперь я готов рискнуть ради такой милой и отважной соблазнительницы, как ты. Залезай под стол, папина девочка, и поспеши, потому что я уже опоздал повсюду, где только можно.

— Ты... безумный...

— Меньше говоришь, если не хочешь, чтобы я снова наказал тебя.

Кристина хотела возразить что-то, но послушно скользнула под стол и осторожно взялась за его ремень ослабевшими руками. При прикосновении к этому ремню в ее животе пробудилось еще больше приятных ощущений. Его член уже не умещался в узких боксерах. Она полностью освободила его и, находясь на коленях на прохладном паркете, начала ласково целовать его.

Лука старался не кончить слишком быстро. Ситуация была чрезвычайно компрометирующей... это было мягко сказано... очень мягко... слишком мягко... невыносимо мягко... Он откинулся на спинку кресла, слегка прижимая голову Кристины и гладя ее мягкие волосы. Ее язык был непревзойденным. Однако он не мог расслабиться. Он заставил себя выпрямиться и включить ноутбук. При вводе пароля на автомате услышал ее слабые стоны и почувствовал до кончиков пальцев, как она старается глотать его член целиком, хотя у нее это получается только на треть.

От неожиданного стука в дверь они растерянно вскочили, а затем в комнату ворвалась Лариса.

— Ты еще здесь? — удивленно и с ноткой претензии воскликнула она.

— А что ты делаешь в моем кабинете? — парировал он вызывающе, притворяясь, что полностью сосредоточен на своем ноутбуке. Кристина застыла под столом, но продолжала обхватывать его член своими губами. Он почувствовал, как щеки пылают, но был неспособен контролировать это.

— Я думала, что Кристина может быть здесь.

— Ей тут совершенно нечего делать.

Лариса запутанно произнесла: "Но где же она тогда?", и сконфужено добавила: "Мы должны были вместе идти за покупками..."

— Не знаю. Слушай, мне нужно отправить очень важное электронное письмо. Так что... — он не договорил до конца, но его слова уже звучали убедительно.

Мать закатила глаза и тут же покинула комнату.

— Черт возьми! — выругался Лука и кончил, успев ухватить Кристину за волосы на затылке, не давая ей отстраниться. Ему хотелось бы сейчас упрекнуть ее или что-то похуже, но вместо этого он откинул голову на спинку кресла и замер, приходя в себя. Возможно, это было очень безрассудно? Это было не похоже на его обычное поведение...

Кристина выползла из-под стола и присела на его колено, задумчиво гладя губы пальцами. Лука смотрел на нее сверху вниз, изучающе и с некоторым восхищением. Сегодня она особенно привлекательна была в голубом платье-рубашке, которое слегка обтягивало ее фигуру и имело металлические пуговицы спереди по всей длине. Оно было завязано широким поясом на талии и открыто расстегнуто на груди, чтобы подчеркнуть ее изгибы. На ее стройных ножках были тонкие босоножки средней высоты на шпильке, выполненные в перламутровых тонах. Ее педикюр был прозрачным, а маникюр — аккуратным. Она выглядела свежей, страстной и обольстительно красивой, почти голой, как всегда.

— Никогда не думала, что стану такой... , — он услышал в ее голосе некий упрек.

— Такой привлекательной соблазнительницей? — усмехнулся Лука, прикрывая брюки.

Она качнула головой, выражая смешанные чувства: упрек, сожаление и просто растерянность. Лука погладил ее нежную ногу. Как же она гладкая и безупречная, словно у принцессы из сказки!

— Тебе лучше быстро выйти в сад через заднюю дверь... , — поспешил он перейти к текущим проблемам, хотя не хотел отпускать ее.

Она язвительно улыбнулась и настойчиво покачала головой.

— Как будто я какая-то правонарушительница... , — резко произнесла она.

Лука поднялся и остановился напротив нее.

— Мучает тебя чувство вины за то, что ты оказалась не такой безупречной, как думала?

— Что ты знаешь о моих чувствах? — вдруг вскипела она, обжигая его взглядом рассерженной львицы.

— О чувствах девушки, недавно потерявшей невинность? — улыбнулся Лука, взяв ее лицо в свои ладони, пылающее от гнева и предшествующих ласк, — Ты думала, что это будет большая, чистая и красивая любовь, потому что принцессам суждено получать только такую любовь. Но на самом деле тебе понравилось нечто менее красивое и благородное?

Кристина прищурилась от слез и попыталась освободить свое лицо от его рук. Лука же не собирался ее отпускать и прижимал ее к столу бедрами.

— Слушай меня, моя дорогая. Возможно, я должен был сказать это раньше, но почему-то не сделал... Ты... сводишь меня с ума больше всех. Именно поэтому я только что пропустил важную встречу. И именно поэтому я играю с огнем, провоцируя разговоры с твоим отцом на кухне, а потом развращаю его невинную дочь за соседней дверью. Если ты думаешь, что я глупец и не понимаю последствий, то ты ошибаешься. По статье 134 Уголовного Кодекса я не попадаю, так как тебе уже семнадцать, и по закону ты не ребенок, но... будут ли согласны с этой формулировкой твои родители?

Кристина застыла, позволяя Луке прикрывать ее губки легкими поцелуями. Она слегка раскрыла рот, надеясь на более страстный поцелуй, но внезапно Лука отпустил ее.

— Теперь ты должна сразу выйти в сад через тайный ход, найти укромное место на скамейке под тенью и оставаться там, пока моя мать не найдет тебя. Понятно?

Кристина безмолвно кивнула, заглушая свои тяжелые рыдания.

— И побыстрее отсюда! — прошипел он угрожающе, — И чтобы никто не заметил тебя по дороге.

***

С Ларисой Кристина совсем не чувствовала себя в безопасности. Ей казалось, что Лариса проникает в самое глубокое ее сердце и знает все о ее скрытых желаниях, страшных слабостях и даже о постоянных мыслях о ее сыновьях, которые причиняли ей боль из-за предательского и необъятного вожделения. Лариса изображала перед ней лучшую подругу, с которой можно делиться всем. Но это все пустые слова! Дружба с ней была предательством, особенно после того, что Кристина узнала о ней. Если честно, Кристина и раньше считала ее поверхностной женщиной, а ее бесконечные разговоры о моде и прочей пустяковой ерунде раздражали ее. Можно ли вообще говорить о любви с таким человеком? Что она могла знать о настоящей любви? И почему отец выбрал именно ее? Мужчин Кристина не понимала... решение