Злые, злые люди

Глава первая, о женщинах

— И ты не считаешь это позором? — спросил Егоров, вглядываясь сквозь прозрачную стену таможенной зоны. — В таком отличном состоянии и бросить хорошую девушку. Ты же интеллигентный человек с высшим образованием.

— Работа, — буркнул Вася. — Я сам ей не советовал ехать, но она упрямая, как бык. И злая, как ядовитая змея. И хитрая, как... лисичка. У нее даже кисточки на ушах обстригли.

— Росомаха гораздо хитрее лисицы, — авторитетно заявил выдающийся зоопсихолог Егоров. — Росомаха, Вася, настолько хитрая, что даже сама себя обманывает. Прячет добычу и потом не может ее найти, потому что спрятала от самой себя. Если бы росомахи были еще чуть-чуть хитрее, то перестали бы размножаться и только думали бы о том, как обмануть друг друга в этом деле.

— Наша росомаха притащит добычу, не волнуйся. Я сам видел, как она там охотится. Придется покупать новый шкаф для одежды. Скажи мне, Егоров, что можно купить на две тысячи четыреста евро утром? В три сорок восемь минут? Там ночные распродажи в бутиках?

— Может быть, и проводят ночные распродажи. А может быть, она просто отдыхала с кем-то в ресторане. Культурно. И заплатила за приятеля, — безразлично ответил Егоров.

Вася злобно засопел.

— О! — радостно прервал его Егоров. — Идет наша милочка.

Из-за раздвинутых дверей в зал появилась ослепительная Александра Борисовна, таща за собой небольшой серебристый чемоданчик на колесиках. Как все это поместилось там, оставалось загадкой.

Вася поспешил навстречу, чтобы помочь девушке "в таком состоянии". Затем спокойным шагом последовал выдающийся зоопсихолог Егоров, и прибыл на место встречи в тот момент, когда Бьют завязывала кривой узел у Васи на шее.

— Ты бы, может быть, научил его завязывать галстуки, Егоров. Ты же взрослый, серьезный человек, — сказала привлекательная Александра Борисовна. — Возьми, наконец, ответственность за него. Или пусть уже носит галстук на резинке, как творческий эксцентрик.

— Кстати, использовать третье лицо при обращении к присутствующим неудачно, — обиделся Вася. — Во-первых, здравствуйте. А во-вторых, это не я учил завязывать галстук, а один взрослый и серьезный...

— Привет, Сашенька! — бодро сказал Егоров, перебивая излишние пояснения. — Как полет прошел?

— Пролетела через жопу. Я видела столько очередей в моем гробу. Постоянно хочется в туалет и нельзя уйти отсюда потому что сразу «тебя здесь не было». Там все пидарасы и метросексуалы. Никакого уважения к женщинам. Мы что? Мы граждане второго класса на этой планете?

— Мы — граждане первого класса, — важно сказал Егоров. — Просто у нас страна второго класса. Но мы не отвечаем за страну. Пока нет войны. Как только начнется война, у нас будет страна первого класса.

— Ну, как все прошло? — спросил Вася. — Я был обеспокоен.

— «Как все прошло», — я отправила тебе электронное письмо три часа назад. Пока все остается без изменений. Ну, не обижайся, Васенька. — Бьют улыбнулась. — Подойди сюда. Я купила для тебя подарков. Извини, я немного переборщила с деньгами.

«Магниты для холодильника», — подумал Вася. Еще немного магнитов и холодильник вывалится дверью вперед из-за тяжести подарков Бьют, которые приклеены к нему.

Бьют поцеловала его в губы. Он заметил, что она целуется по-другому. Мягче, плотнее, более страстно, охватывая рот Васи, играя с его языком и прижимая свой к небу. Как хорошо, что она дома. Ее не было пять дней. Почти шесть. Вася осторожно обнял жену за плечи и прижал ее к себе, стараясь не повредить ее животик.

— Хм, — сказал Егоров. — Идем уже, Башкир в машине ждет. Развели тут порнографию, извращенцы. Как вам не стыдно, вон, на вас молодые мусора смотрят, в карманах письки мнут. Развращаете все линейное отделение.

Бьют Великолепная двинулась к выходу из аэропорта — в брючном темном костюме, в туфлях на низком ходу. Уточкой, переваливая округлившуюся в ожидании материнства попу. Вася смиренно покатил за ней серебристый чемоданчик. Егоров шел рядом, выразительно поглядывая на попу, и пытаясь со смыслом подмигнуть Васе. Вася делал вид, что не понимает гнусных намеков.

***

— Привет, Санечка, — сказал Башкир, развернувшись за рулем, и широко улыбнулся. Одними бровями, как обычно. — А чо так мало накупила? Васька жадный?

— Васька бедный. А жизнь дорогая, — сказала Бьют, пристраиваясь рядом с Васей на заднем сидении. — Международный капитал диктует условия и взвинчивает цены. Да и куда я в таком виде выряжаться буду? Белорусский трикотаж — наше все. Спасибо им за трусы с начесом, с резинкой под сиськами. Походил бы ты с пузом, Башкир, сам бы понял.

— Куда едем, домой или гудеть? Встреча с родиной, возвращение с триумфом...

— Домой едем гудеть, — строго сказал Вася. — Мы пока только дома гудим. Носом в стенку. Еще долго так гудеть будем.

— Нелюдимый ты стал, Вася, — отозвался бессердечный Егоров. — Вообще, в подкаблучника превратился. Сашулечка, тебе не стыдно иметь дело с таким подкаблучником? Хочешь, я тебе предложу внимание и заботу настоящего мужчины? Который умеет галстуки завязывать?

— Егоров, моя полицейская партнерша меня застрелит. Своим пистолетом, — ответила Бьют. — И потом тебя. — Егоров нахмурился. Это была больная тема для Егорова, и Вася злобно усмехнулся.

Машина резко тронулась с места. Вася прижал жену к себе, стараясь не натискать ее при поворотах. Водитель Башкир ехал быстро, но так же безразлично, как албанский Алик — не обращая внимания на разгон и торможение. Одинаковый стиль вождения. Зато Башкир не слушал ужасную албанскую музыку, а только рэпачок, йоу, что являлось серьезным плюсом для такого подтянутого парня.

«Вокруг шумит, но не переживай, все отлично», — поддержала Башкира с заднего сиденья привлекательная Александра Борисовна и начала ритмично кивать своей аккуратной прической. Польщенный Башкир усилил звук и сказал: «да, сестра!» — и, в восторге, чуть не опрокинул машину на очередном повороте.

— Башкир, можешь не так резко ускоряться, — сердито спросил Егоров, держась за дверь. — Ты не перевозишь тыквы. Будущего отца со всеми вытекающими обстоятельствами.

***

Злой Егоров быстро подружился с Бьютом, как и предсказывал Вася. Наверное, из-за родства их черных грабительских душ. Рыбак понимает рыбака.

Он привез ее криво подстриженной, запутавшейся, с старыми желтыми синяками под обоими глазами через Таллин и Ростов по сложному маршруту, заботливо кормящей свой юный организм чипсами, солеными орешками и коньяком. Передал Васе в руки приложив к товару документацию и накладные — набор фальшивых документов трех стран Евросоюза. Потом шагнул в прихожую и произнес: «Вам успехов и любви» — и ушел заниматься своими злодеяниями.

Первую неделю Бьют вяло провалялась на Васиной кровати под одеялом, выползая оттуда только чтобы покурить на балконе или сходить в туалет. Отвечала односложно, преимущественно используя слово: «не-а». Вася ходил вокруг нее сумрачный, и вздыхал, шумно и протяжно, как гренландский кит из-под воды.

Потом он устал бессмысленно страдать, и поехал по магазинам на поиски махрового полотенца для Бьют. Мохнатого монстра, подобного брошенному в Албании, он не нашел. Тогда находчивый Вася купил четыре самых больших полотенца, завез их в мастерскую, и объяснил озадаченной швее — что надо сделать.

На другой день Вася вернулся домой с махровым рулоном на плече, размотал его, и набросил на лежащую в постели с журналом в руках, Бьют.

— Собирайся, — сказал Вася. — Через два часа летим.

— Куда летим? — перепугано спросила Бьют, выбираясь из-под махрового ковра.

— Никуда. Над городом летим. Ты говорила мне, что никогда на вертолете не полетаешь. Так вот, полетаешь. Я прогулку заказал. Давай, Башкир под домом на машине ждет. Я машину не беру, потому что потом напьемся.

Бьют натянула махровое одеяло на голову и всхлипнула.

Вернулись они домой ... вечером, тесно обнявшись. Забрались вдвоем под это гулливерское полотенце и поговорили. О том, что было, о том, что будет, о том, чего не будет никогда. Бьют, то плакала, то переставала плакать, потом наставила Васе засосов на шее, и привычно взгромоздилась сверху, плавно рисуя попой «восьмерку» на его члене.

— Сейчас-то чего плачешь? — обескуражено спрашивал Вася.

— Не знаю, не знаю, — плакала Бьют. — Это как привычка. Много пережила...

Васе было странно заниматься сексом с рыдающей девушкой, которая на него сверху садится и жалуется на жизнь. Он снял ее с себя, положил на спину и сам взял верх, прижав ее длинные ноги со следами царапин к своим плечам.

— Я не могу так, Бьютик. Это ненормально. Если ты хочешь плакать, то лежи снизу и плачь. Страдай в пассивном режиме. Плачущей нужно быть внизу, это основы садомазохизма, тебя не учили? — Бьют тут же засмеялась и укусила Васю за ухо.

А что теперь делать с ней?

Утром Бьют вымолила у Васи тысячу долларов (вначале просила пятьсот, но Вася добавил, радуясь хоть какому-то проявлению желания у девочки), и ушла в город.

Через полчаса Вася осознал, что натворил, и испугался до смерти. Он ходил по квартире взад-вперед, как зверь, и думал — не переборщил ли он с финансовой поддержкой? Эта жадная маленькая тварь могла сейчас покупать билеты в Тибет, чтобы осуществить свою мечту о высокогорном борделе с ламами, рамами, буддами и мантрами.

А после обеда вернулась домой ослепительная Александра Борисовна. Конечно, она еще не была такой ослепительной, как та, что теперь прижималась к Васе в машине Башкирова. Но сквозь откинутый капюшон помятого «кенгуру» уже просматривалась аккуратно подстриженная голова женщины, явно не соответствующая этой одежде. И когда она передала Васе сдачу от его тысячи, Вася уселся на подставку для обуви и сломал ее.

Рысь обнюхала новое логово, и сочла его своим.

***

Вася ходил на работу в студию и на аутдорзы, возвращался, покупал по дороге полуфабрикаты, хоботился на кухне и кормил Бьют, сутками клацавшую на клавиатуре его десктопа. Во что она там игралась, стало понятно спустя месяц, когда девушка попросила его перевести письмо на английский. Вася вчитался в безупречный олбанский текст на экране и растерялся.

— И что, за это платят?... Слушай, Бьютик, давай лучше хомяков разводить. Они уже на второй неделе жизни продуктивно трахаются друг с другом. Приплод такой, что хоть на костную муку или биотопливо. Были у меня когда-то хомяки...

— Вася, ты не умничай, а переводи, — нетерпеливо сказала Бьют. — Или мне Егорова просить? Я что тебе, шлюха на содержании? — Вася чуть было не кивнул головой, но вовремя спохватился. — Мне деньги нужны. У меня молодость в нищете пропадает.

Дизайн посуды и столовых приборов был для Васи такой же дурной забавой, как, скажем, маникюр для кошек или кручение фигурок из надувных шариков на пляже. Вася совершенно точно знал, что в мире есть много людей, которым откровенно нечего делать (в отличие от работы Васи, потому что для чего нужно порно знают даже продвинутые пятиклассники), и эти люди, занимаясь разной фигней, страдают сами, и заставляют страдать других. Но Вася трезво поразмыслил, и пришел к выводу, выраженному народной мудростью: «Чем бы дитя ни тешилось — лишь бы хату не спалило».

Дитя хату, все-таки, чуть не спалило, разложив свои эскизы с вилками-тарелками на полу, осветив их Васиными горячими софитами, и ползая на четвереньках вокруг с фотоаппаратом. А потом заболталось по телефону с обаятельным и злобным Егоровым. После чего в доме появились жженое пятно на паркете, сканер и графический планшет.

И через четыре месяца Александра Борисовна, сияющая и надменная, подмигнула Васе своим комическим лицом и отправилась в «деловую поездку». Вася только скрипнул зубами на ее уход. Потом Борисовна вернулась через несколько дней, привезла Васе галстук, стоящий как персидский ковер, и первые магниты для холодильника.

***

— Ого! — произнесла Бьют, осматривая квартиру. — Ничего не изменилось. Ты ждал кого-то? Посмотри на меня, изменник-развратник. Или ты так и оставил со времен прошлого раза? И почему всё не съели?

— Сегодня у нас годовщина, — сказал Вася сердито.

— Какая?

— Шесть месяцев после свадьбы. Мы начали праздновать с Егоровым утром, потому что нам ещё долго ждать до самолета было.

— Значит, это "полугодовщина". И как называется такая свадьба в народе? Пленочная или пенопластовая? — поинтересовалась Бьют, снимая пиджачок с плеч. — Тебе и Егорову уже не хватает нормальных поводов выпить? Отменили День Бандита?

— У тебя вообще нет романтики, — обиженно сказал Вася. — Я даже купил свечи для ужина, только забыл их в машине у Егорова.

— Ой, романтик, не напоминай мне о свадьбе. Мы почти скрывались, боялись каждого шороха, и я тошнила от запаха еды. После каждого тоста приходилось бежать рвать. А потом я полоскала рот под краном в туалете из-за всех тех горьких целей от жульбанов, которые ты все время прокричал, и меня заставляли целоваться. И не было возможности выпить. Я говорила тебе - давай перенесем этот цирк на потом, а ты настоял на рождении ребенка в семье и всем таком. Вася, ты что, какой-то сектант? Средневековье уже давно прошло. Ребенку все равно, где он родился, главное, чтобы у него был вовремя куплен велосипед, а потом телефон. А девушке может хотеться выпить и потанцевать в белом платье на столе. Хоть раз в жизни...

Вася хотел прокомментировать про танцы на столе, под столом, вместо стола, в белом платье и без него, и без платьев вообще, и не «один раз в жизни» Бьют, но благоразумие взяло верх. Осторожной крысы в голове, регулярно предупреждавшей Васю об опасности, больше не было, и жить приходилось крайне внимательно, взвешивая слова и поступки.

— Бьютик... Ну что ж теперь, разводиться из-за этого? Сказала бы «нет». Вынесла бы гарбуза. Я бы понял.

— Ага, сейчас. Что я — дура? А если бы ты потом передумал, так я матерью-одиночкой буду? Вас, сволочей, надо на слове ловить. Пока вы по пьяни, ради письки обещаете.

— Я потом тебе другую свадьбу устрою, — уныло сказал Вася, еще раз сдержавшись. — Снимем дубль два. Потанцуешь еще на столе.

— Васька, а водка — это тебе? Или ты меня решил напоить и овладеть мною в беспамятстве? — Бьют неожиданно осеклась, и обняла Васю за шею, став серьезной. — Прости, Вась. Глупость сказала. Не сердись, милый.

— Тебе шампанское, безалкогольное. Медицина не протестует, это я тебе как бывший санинструктор говорю.

Вася осторожно обнял жену, стараясь не придавить живот, но и чувствовать его. До чего же было здорово, что она опять дома. Доставала иногда она Васю совершенно невероятно, пугая своими выходками даже самого Егорова, но когда она уезжала за новыми магнитами на холодильник... у Васи появлялось ощущение недостающего зуба во рту. Вроде и не болит ничего, а пустое место постоянно о себе напоминает. Все время его языком проверяешь.

***

Вася расстегнул блузку Бьют, аккуратно снял, расцеловывая плечи. Расстегнул лифчик, усадил на кровать, потащил вниз брючки. На него смотрели широко расставленные рысьи глаза из–под темно-русой челки. Снежные волосы еще не отросли.

Нежно касаясь друг друга, они наслаждались этим магическим моментом. Беременность подарила Бьют новые очаровательные формы - ее животик выглядел прекрасно, словно небольшой белый рюкзачок, компактный и плотный. Сиськи остались такими же яблочками с розовыми сосочками. Вася, находясь в последних месяцах беременности, тревожился о том, как будут кормить своих детей. Он задал этот вопрос Бьюте. Но она не обращала на это внимания и беззаботно ответила: «Мы просто купим корову».

Александра Борисовна узнала о вреде солярия для беременных и решила полностью избегать его. В течение полугода ее цвет кожи стал бледным, словно молоко. Эта самопожертвованность говорила о том, что после родов Васин статус может упасть еще на одну позицию - после заботы о ребенке, коллекции дизайнерской посуды и финансовых успехов. Время было слишком ценно, чтобы его терять... Нужно использовать все возможности, пока тебя ценят. Особенно учитывая новую машину, которую Вася приобрел.

"А?" - спросил Вася, гладя свою жену, которая комфортно развалилась на кровати.

"Да," - ответила Александра Борисовна. - "Я скоро уже сама не смогу достать это из-за моего животика. Кстати, после родов ты бреешь меня? Мне самой будет неудобно это делать. Просто будь осторожным, не давай случайно неприятных ощущений. Если ты сделаешь что-то неправильное, я испугаюсь."

Вася уселся между ног Бьюта и положил ее бедра на свои. Он аккуратно вошел в нее, приподнимая ее тяжелый животик и осторожно обходя его сторонами. "Ой..." - выдохнула Бьют и зажмурила глаза, двигая бедрами, чтобы найти наиболее удобную позицию.

"Она так прекрасна", - подумал Вася, наслаждаясь каждым движением. "Природа создала такую особенность, чтобы самцы оставались рядом и не убегали после выполнения своей задачи?"

Припухшие губы, закушенные от удовольствия, литой пузик, тугой и упругий, который Вася бережно прижимал, натягивая Бьют на себя, обрезанная челка над прикрытыми глазами, эти ее невероятные «ай!» и «ой!», к которым никогда невозможно привыкнуть, сколько ни слушай. «Нет», — думал Вася: «Все-таки я запишу это, чтобы Бьютик не знала, и на мобилку вызовом поставлю. Пусть все оборачиваются».

С наступлением беременности сексуальные аппетиты Бьют не то чтобы увеличились, просто стали непредсказуемыми и труднообъяснимыми. Она могла запросто приехать к Васе на студию, разогнать хихикающих блядей, и воткнуть Васю себе носом между ляжек. Вася глухо жаловался оттуда на то, что ему надо работать и семью кормить, а Бьют сурово говорила: «Ну, так давай, работай. Старайся. Семья тебя прокормит. О, вот так хорошо».

— Может, ты сверху? — спросил Вася, жалея животик.

— Не-не, давай работай. Старайся. — промурлыкала Бьют. — О, вот так хорошо

Бьют внезапно заныла, цапнула Васю за руку, потянула на себя, прогибаясь в спине, выпячивая живот ему навстречу, требуя глубже и плотнее, стиснула его несколько раз мягким влагалищем и бессильно обмякла. Вася догнал ее на лестнице в небеса, и обмяк тоже.

Бьют задумчиво полежала, глядя в потолок и забросив на Васю ногу. Потом полезла ладошкой себе между бедер, достала мокрый палец, и лизнула его, хитро глядя на Васю. Затем глаза ее округлились.

— Ой! — сказала Бьют. Но это было не то влажное тягучее «ой», которое собирался записать коварный Вася в качестве рингтона, а совсем другое. Как если бы молоко на плите убежало.

— Что это такое? — возмутился Вася.

— Не беспокойся! Я купила тебе подарок. — Быстро слезая с кровати, она направилась в прихожую, шлепая по белой попке. Эта попка была такая замечательная, что стоило даже выставить её на холодильник в виде магнита. Позже мы прикрепим магниты и уделаем больше внимания этой попке. Вася потянулся на кровати.

Она занялась своим чемоданчиком в прихожей, а затем появилась в проеме двери с огромным биноклем.

— Что это? — испуганно спросил Вася. — А где магниты?

— Конечно, самовар, — ответила она. — Ты что, опять не видишь ничего? Ты же принимаешь витамины, которые я для тебя покупаю? Это бинокль фирмы "Карл Цейс". Знаю, что ты такое любишь. Дорогой бинокль, кстати. Стоил две тысячи четыреста евро. Я не экономлю на тебе, дорогой.

— А где такие бинокли продаются ночью, дорогая? — подозрительно спросил Вася. — Ты случайно не разбила витрину в итальянском антикварном магазине?

— Ты глупый, Вася, — вздохнула она и села рядом с мужем, обняв его. — И ещё шпионские замашки есть. В интернете уже давно всё покупается и оплачивается. Я просто забыла купить заранее, а утром времени на походы по магазинам не было — нужно было ехать в аэропорт. Поэтому привезли сразу в гостиницу.

Она подошла к кровати, обошла её по углам как настоящая кошка, задумалась и стала на четвереньки, раздвигая колени и ноги и вызывающе смотря на Васю. Это позирование Вася называл "растопыриванием". Это был неотказываемый ультиматум.

— Просто держи меня за талию и не трогай попу, — сказала она, словно героиня из комиксов.

Вася взял бинокль, перевернул его и посмотрел на Бьют другой стороной немецкой оптики.

— Ах ты, писечка моя... маленькая... — ответил Вася.

***

Егорову было плохо и грустно. Жизнь его дала трещину и покатилась под откос. Виной всему был капитан милиции. Вернее, капитанша. Егорова Татьяна Егоровна, тридцать два года, уголовный розыск.

Нет, она не ковала Егорова в наручники, и не волокла на кичу — просто выскочила однажды на ночную дорогу, под свет фар, и панически замахала руками. Злобный Егоров решил не сбивать ее, а выяснить — в чем дело?

Осмотрев продавленный диском до корда спущенный скат «Микры», злобный, но вежливый Егоров сообщил маленькой темноволосой женщине, что менять колесо не на что, а вот дальше, через два километра, в Чайках, есть станция техобслуживания с вулканизацией, и даже ночью она работает. Так что он свозит маленькую потерпевшую туда и обратно, да ладно, не стоит благодарности. Егоров снял колесо с «Микры», забросил в багажник, посадил маленькую женщину с ямочками на щеках в свою машину, и они поехали чинить и вулканизировать.

Станция условно работала, но в праздничном режиме. Доступ туда был открыт всем желающим, однако персонал был потрясающе пьян, попытки переговоров ни к чему не привели, а увещевания вызвали встречные оскорбления и предложения сучке отсосать, а пидарасу идти нахуй. Таня восхищенно понаблюдала за побоями, причиненными злобным Егоровым нерадивым сотрудникам сервиса, а также зафиксировала факт хищения маленького временного колеса, в обмен на оставленную во рту у одного из веселых механиков мелкую купюру.

— Юрий, — сказал Юрий, заканчивая установку колеса на поврежденную "Мику", протирая грязную руку о дорогие брюки и протягивая ее для знакомства.

— Юриева, — ответила женщина, пожала руку и захохотала. Юрий задумался и тоже улыбнулся.

В этот раз она поехала к себе домой. Юрий, на всякий случай, медленно следовал за ней до города, освещая задние фонари. Ему было приятно думать о том, что есть такие маленькие, невероятно прекрасные женщины, которые также являются Юриевыми. Прекрасно быть не одиноким в этом мире, иметь другого Юрия, который будет поддерживать и помогать. "Если мы, Юрии, не будем помогать друг другу", - думал Юрий: "То все плохо, этому миру можно закрыть счет".

Через два дня сам Юрий приехал к ней со своим новым полноразмерным колесом в подарочной обертке из лавсана с яркой красной лентой, с итальянским алкоголем и букетом хризантем.

Так начался спад Юрия.

Понимание произошедшего пришло к Юрию примерно через месяц, когда Татьяна, поддавшись его надоедливым и настойчивым уговорам, все же переехала к нему в квартиру и повесила свою полицейскую форму с погоными знаками в шкафу Юрия. "Ой, а разве я не говорила тебе об этом?"

Изящную детскую кровать Юрия, настоящее украшение четырехкомнатной квартиры, они сломали за пару недель и перешли на пол, обложив его тонной искусственного меха. Юрий соблазнял Татьяну мебельными каталогами с двуспальными кроватями, но она не хотела переезжать с комфортного пола. Она объясняла Юрию, что половая жизнь так называется потому, что на полу удобнее.

Так Егоровых стало двое.

Мутный Азот, пытавшийся пошутить на эту тему, что, мол, даже паспорта Егоровым менять не придется, чуть не получил по зубам.

Вася тоже чудом избежал расправы, предложив взять двойную фамилию. «А что», — говорил он: «Татьяна Егоровна Егорова-Егорова — это же почти как «тридцать три корабля лавировали-лавировали... « Башкир прямолинейно выдвинул версию, что Егоров все уже обтяпал, а сейчас просто непонятку включил, чтобы на свадьбе не проставляться. И вообще — хуй его знает, кто там на самом деле Егоров, надо девичью фамилию проверить у обоих. Егоров только скрипел зубами в бессильной злобе.

Самое ужасное случилось, когда милиционер ... Егорова спросила бандита Егорова — а чем он, собственно, по жизни занимается и на какие шиши живет? Совершенно правильный для женщины вопрос, который, между прочим, надо задавать до переезда, а не после, застал Егорова врасплох. Не будешь же правду рассказывать о веселых злодействах и милых негодяйствах. Не подумав о последствиях, Егоров брякнул, что работает у Васи на студии. Идея изначально казалась здравой — Вася, если что, подтвердит.

«Ой!» — сказала Таня: «Как здорово! На настоящей студии? А можно посмотреть? Когда мы поедем? Давай сегодня!» Когда отговариваться больше стало невозможно, Егоров набрал Васю по телефону и попросил помощи, обещая быть вечным должником в этой, следующей и позаследующей жизни. Звонил Егоров из собственного туалета, говорил шепотом, что показывало всю глубину его падения.

Блядей, намазанных маслом, перепуганный Вася успел отмыть и разогнать со студии ровно за пять минут до прибытия очаровательного капитана милиции.

«О, ужас!» - воскликнула Таня. «Так это вы - начальник моего Петьки?» Вася осторожно взглянул на Егорова и нерешительно кивнул. Егоров почти зарычал. «Как же смешно!» - говорила Таня, шагая по студии. «Василий Иванович и его Петька». Васе не было смешно, потому что в глазах Егорова, вместо благодарности, горело обещание кровавой мести «Василию Иванычу» на несколько поколений.

«О, боже!» - прошептала Таня, увидев забытый на полке фаллоимитатор огромных размеров. «А это что? Это тоже для съемок?»

«Это искусственный фаллос импортного производства», - вдохновенно сказал честный Вася. «Я использую их как прокладки для оборудования. Если резать его, как колбасу, то получаются примерно нужные по размеру шайбы. Он изготовлен из высококачественного силикона специально для контакта с телом, плотно прилегает к деталям. Такого качества технический силикон у нас не найдешь. Дешевле покупать это и потом самому резать, чем заказывать из-за границы по каталогу. Вы видите, чем нам приходится заниматься в нашей стране вместо творчества? Мне самому стыдно, но выбора нет...» - Таня сочувственно кивнула головой и положила прозрачный предмет на место. Егоров медленно отодвинул руку от пистолета.

Он явно не собирался стрелять в безобидного Васю или влюбленную Таню. Скорее всего, он намеревался застрелиться.

Так жил Егоров двойной, двуличной жизнью. Наслаждаясь и страдая. Ночью он с удовольствием ласкал своего маленького "капитана милиции" с двумя ямочками на щеках и двумя ямочками над задницей, а утром послушно чистил зубы, брился, одевался и уходил «на работу». Наверх, на два этажа выше, в том же подъезде - в съемную квартиру, где затем погружался в сон до обеда.

Один раз он чуть не провалился на явке, как профессор Плейшнер, во время миграции в майке и трениках между своим любовным гнездом и тайным лежбищем, когда Таня внепланово вернулась с работы за какой-то дребеденью. Спасла профессиональная реакция. Егоров стоял, вжимаясь в стену, и старался дышать тихо, пока Таня не клацнула замком его же, Егоровской квартиры, в которой он сам стал изгоем и рабой любви.

Жить двойной жизнью для злобного Егорова было невыносимо тяжело. Теперь он спал на полу в собственной квартире, изгонялся по утрам оттуда «на работу», а по ночам его с визгом и азартом трахала милиция. Милиция засовывала язык ему в рот, теребила яйца, снисходительно называла «Петькой», а потом поворачивалась спиной, требуя не храпеть на ухо.

При этом Вася был его «начальником», — такой молодой, а уже босс, не то что ты, балбес, Петька...

Вася старался не шутить на эту тему. Сочувствуя приятелю, он даже как–то предложил пристрелить Егоровское горе. На что Егоров только вздохнул и сказал: «Не поможет...»

ГЛАВА ВТОРАЯ, ПРО МУЖЕЙ

В такие дни, как этот, Вася любил свою работу.

Постановочное порно он снимал редко, поскольку таланта особого к этому не имел. Ограничивался видеовизитками экспортных шлюх для Ибрагима и его компаньонов, благо заказов хватало. Но в этот раз на студию заехала веселая компания из Питера — каким ветром их занесло в Васин город из северной порностолицы, он так и не понял, однако заказ поступил, аванс был оплачен и пришлось браться за работу.

Три девулечки-симпатюлечки и двое развеселых небритых ебак, глушивших пиво и почесывавших яйца. Яйца, кстати были бритыми. Через час работы Вася сам начал улыбаться, а через три — откровенно ржать.

Ему действительно нравились эти молодые, забавные, свежие, приятно пахнущие привлекательные девушки, и их жизнерадостные высказывания во время съемок были такими забавными, что Вася иногда почти уронил камеру. "Мораль...," - думал Вася: "Что вы со своей моралью? Люди занимаются сексом ради удовольствия, им это нравится. Они не находятся в подвале у Хаши и не вынуждены принудительно сниматься перед камерой. Девушки просто отлично проводят время вместе, прижимаясь друг к другу, можно было бы сказать, что они так близки как барбосы".

Девушкам тоже нравилось быть рядом с Васей. Когда жизнерадостные девушки оделись и пошли за алкоголем в перерыве между сценами, Вася не удержался и попробовал поцеловать одну из привлекательных девушек - Маринку. Беспечные девушки тут же подскочили к Васе с визгом, потащили его на диван, окруженный резиновыми рельсами для камеры, и начали снимать с него штаны. В ответ на его неуверенные протесты они весело объясняли, что оральный секс при измене в браке не является нарушением, а скорее представляет из себя расслабляющий массаж. Для девушек Вася был привлекателен как член команды съемки, но одновременно - своего рода безответственным парнем.

Две из них устроили Васе "горячий поцелуй" из влажных поцелуев и его полового члена, а третья заняла позицию сверху головой Васи, объясняя это равноправием в сексе и социальной справедливостью. У нее была плотная киска, свежая и пахнущая молодостью и здоровьем, которому не нужны различные духи и дезодоранты - только чистая вода, утренняя зарядка и самое обычное детское мыло. Это была задорная киска по-комсомольски, с аккуратной полоской стрижки, ведущей прямо к светлому, влажному и сочному будущему.

«Видел бы меня сейчас Егоров», — отстраненно подумал Вася: «Это же пиздец по всем понятиям». Потом Вася решил, что не Егорову, еженощно трахаемому милицейским капитаном, читать ему уголовные морали, и вкусно прищемил у наездницы выпуклый клитор в гладком капюшончике кожи губами. Девчонка взвизгнула, крепко сдавила Васины уши загорелыми бедрами. Легко приподнялась над Васей, просунула голову себе между ног, и, радостно скалясь, посмотрела на Васю из-под своей румяной попы и пипы.

— Ты чего кусаешься, бармалей? Маринка, а ну, цапни его за перец, он кусается, гад такой.

Вася раздвинул упругие питерские полужопки, любуясь тем местом, где обычный цвет человеческой кожи переходит в невообразимый, не определяемый «пантоном» колор. Где женская шкурка, через тонкий перламутр спайки, переходит во внутренний пурпур. На грани щелки, которую сколько не трахай, все равно никогда не поймешь полностью, и не опишешь словами.

Потому что именно от пизды, например, — размышлял Вася, — Происходит слово «пиздец», которое отличается от других слов необъяснимостью, невозможностью точного семантического позиционирования и отсутствием синонимов. Вот как хочешь — так и понимай. «Это пиздец», — решил Вася и потянулся к нему губами.

Тут Васю, действительно, мягко и плотно тяпнули за хуй и потащили на себя, Вася взвыл и кончил, как бахчисарайский фонтан.

А потом пришли веселые ебаки с чудовищным ассортиментом шампанского, коньяка и пива в полиэтиленовых пакетах, увидели это безобразие, и с хохотом к нему подключились. «Ребята, давайте хоть что-то снимем», — жалобно упрашивал их Вася, с трудом отрываясь от комсомольских прелестей: «Мне же аванс потом возвращать придется».

- Давайте снимем, - с восторгом согласились ребята, - только с девушками уже нечего снимать, кроме особых.

Девушки хохотали и прыгали на Васином студийном диване. А потом, обнаженные и в восторге, начали кататься друг на друге вокруг дивана на тележке камеры. В полусонном состоянии Вася снимал эту... независимость второй камерой, называя всех молодых женщин "Маринками", различая их только по интимной стрижке - "треугольник", "полоска" и "безволосая". Трио Марин.

Ребята пили коньяк, рассказывали анекдоты и иногда ловили девушек, катающихся с воплями на тележке.

Конечно, это не работа, это своеобразная порнография.

Вася сидел с ребятами на диване, передавая по кругу бутылку коньяка и обсуждал выдающихся людей современности. Вот, говорил он одному из ребят, Дженни из Сочи - это же талант! Ей же можно было бы сняться в историческом фильме, где треста спартанцев защищают проход...

- Да, - говорил старший из ребят, - В смысле, нет. Женька может и принять предложение. Но она хорошая девушка, добрая и ласковая. Ты ничего не знаешь о ней. Треста спартанцев там ничего не изменят. Там нужна линия Маннергейма с минными полями и колючей проволокой, а не трест голых греков в кожаных трусиках. Вот такая там ситуация... - парень глотнул коньяк и передал бутылку Васе. - Если бы ты знал, какая там ситуация, то создал бы другой фильм. Оперу, например. Симфонию. Анально-героическую! Она на самом деле отличная девушка. За нее все отдали бы столько спермы, что можно было восстановить Аральское море! Просто поговори с ней... Коля, а позвони Жене, пусть Вася пообщается с ней. Пусть узнает, что это за особенный человек.

Вася робко отнекивался, но младший ебака потыкал кнопки на смартфоне и передал его Васе, ободряюще подмигивая. «А Женю можно?» — робко спросил в трубку Вася. Из смартфона мужской голос послал Васю нахуй и пообещал оторвать ему яйца, если он еще раз позвонит на этот номер. Вася вежливо сказал: «Спасибо» и вернул смартфон.

— Вот, ты понял! — торжествующе сказал старший ебака. — Я же говорю, баба — золото! Такие где попало не валяются. Это национальное достояние!

Голые Маринки под ликующие вопли с грохотом повалили тележку с камерой набок. Съемочный день был закончен.

В итоге, кое-как набрав материал на монтаж, преимущественно в стиле «behind the scenes», Вася на студийном бусике с водителем повез питерских комсомольцев на вокзал, провожать. Долго обнимались возле поезда, пьяная Маринка (кажется, «треугольничек»), не выдержавшая смеси коньяка с шампанским, плакала Васе подмышку. Ебаки братски хлопали его по плечам и звали в гости («Ты ахуеешь, Вася, бля буду»). Потом компания погрузилась в купе, девулечки-симпатюлечки расцеловали окно вагона изнутри, испачкав его помадой, затем задрали майки и размазали крепкими грудками помаду по стеклу. Поезд лениво тронулся.

Провожающие на перроне со злобой и завистью смотрели на Васю, медленно идущего возле уплывающей порновитрины с расплющенными о стекло сиськами и машущими на прощание веселым ебаками. Какой-то гражданин с лицом бывшего полковника внутренних войск сказал Васе: «Вообще уже распустились, управы на вас нет». Вася миролюбиво ответил ему: «Иди нахуй», и пошел дальше рядом с поездом, провожая друзей

Затем символичный поезд ускорился и помчался в свой отдаленный Санкт-Петербург, а Вася направился к автобусу, размышляя о том, как прекрасно жить, если все вокруг основано на любви и согласии. Внезапно его телефон в кармане загудел.

— Алло, Вася, — сказал один из товарищей. — Пока мы не покинули зону покрытия, Марина хочет с тобой поговорить.

— Говори, — ответил Вася.

— Вася, ты точно приедешь? — спросила одна из Маринок, судя по голосу то ли "прядильная" на лбу, то ли "гладенькая".

— Безусловно приеду, — ответил трезвый Вася.

— Также возьми свою куклу. Когда она будет разгружена. Я ее займу полностью. Если это она, которую я видела на видео. Я даже всю ее запечатлю. И вторая Марина тоже съест ее, она сама сказала, также третья Марина. Приезжай к нам и обязательно возьми свою куклу.

— Хорошо, я возьму, — ответил Вася и сел в автобус. — Просто довезите нас нормально, пожалуйста? Не переверните автобус. Поддерживайте спокойную обстановку и езжайте быстро.

— Хорошо, Вася, будем поддерживать спокойствие. Одна Марина уже поддерживает спокойствие, а другая Марина отправилась в вагон-ресторан, — сказала Марина. — Пришли свои фотографии в социальной сети ВКонтакте. Твои и кукольные тоже. Пока. Целую и желаю успехов в творчестве, — и положила трубку.

— Поехали, — сказал Вася водителю. Ему захотелось вернуться домой к Бьют. Запечатлеть ее полностью до конца. Пока другие не запечатлят ее прежде. Здесь так много желающих запечатлеть...

***

Бьют не было дома. Вася позвонил ей, но она была недоступна.

Ослепительная Александра Борисовна никогда не считала нужным докладывать о своем местонахождении, также как и в юности. У человека всегда есть свои принципы, что бы ни говорили, и это всегда вызывало уважение у Васи.

Вася залез в душ, помылся, затем засел за компьютер. Безалаберная Бьют хорошо знала о своей безалаберности, которая мешала ей зарабатывать деньги, поэтому научилась вести в компьютере таск-менеджер, спрятав его от любопытного Васи за секретным паролем «12345678», оберегая свою приватную свободу, тайну переписки и прочие ужасные девичьи секреты.

Вася ввел секретный пароль и уставился в планы Бьют на сегодня. Ничего важного на вечер, кроме «купить Курецу и Маинез», запланировано не было. Вася задумался. При всей своей непутевости, Бьют крайне серьезно относилась к собственной беременности, обещая в будущем стать злобной рысиной мамашей, свирепо рычащей над своими слепыми мохнатыми детенышами. Такие исчезновения были не в ее стиле. Совсем.

По идее сейчас она должна была валяться с журналом на диване, нудить Васе на ухо или с сопением поднимать пятки, укрепляя пресс. Вася однажды заикнулся о кесаревом сечении, и чуть не откусил себе язык, зализывая вину по всему телу полуобморочной жены. После бокскаттеров Хаши Бьют нельзя было резать. Ничем. Даже близко нож не подносить. Так что рожать приходилось через одно место.

Вася зашел в свою почту и с недоумением уставился на гигантское вложение в письмо, отправленное с неизвестного, явно одноразового адреса. В заголовке было написано «Beaut $$$». Вася автоматически удалил этот спам, потом вздрогнул и полез доставать его обратно из корзины. Закачал несколько мегабайт видео, и клацнул по кнопке воспроизведения.

И время-пространство свернулось в сингулярность.

— Привет, Василий, — сказал умерший человек. Он был в таком состоянии, что уже должен был даже перестать разлагаться, превращаясь в песок и нефть. — Ты не ожидал моего появления? Честно говоря, я сам не ожидал. Но все получилось так. Тебе нечего об этом винить, ты старался на славу. Вот, посмотри, — умерший повернулся к Василию спиной, показывая свою затылочную часть.

— Я понимаю тебя, Василий, — сказал Звонимир, убитый Василием два года назад на дороге в Албании, в пути к Влере. — Я даже не очень обиделся на тебя, хотя ты почти прострелил мне голову. Мужчины иногда убивают друг друга. Но ты же обманул меня? Ты всех обманул. Хаши уже давно умер от передозировки наркотиками. Ты убил всех из-за своей шлюхи. И меня тоже. Зачем? Разве мы не могли договориться? Ты же хотел договориться? Или ты не получил свою шлюху от нас? Мы же ее передали, верно? Эй, покажи... — Звонимир обратился к кому-то еще, кто находился в помещении.

Василий сидел перед экраном, как заяц перед удавом. Кто-то повернул камеру, и он увидел голую Бьют лежащую на полу, прикованную за одну руку к трубе, с кровью под носом и синяком на бедре. Один глаз у нее опухший. Камера вернулась на прежнее положение.

— Вот так, Василий. Я купил у тебя мотоцикл, а ты застрелил меня. Это честно? Нет, это нечестно. Я думал, что отдаю выкуп Хаши, а на самом деле отдавал его тебе. Кто ты такой, чтобы я платил выкуп тебе? Мальчик в шортах. Но я заплатил тебе не только деньгами и получил в ответ пулю в голову. Это было только начало. Еще сложнее было выжить после этого, когда Ибрагим начал разбираться с трупами. Ты понимаешь, как это было сложно — выжить? Ты меня понимаешь, Василий?

Вася непроизвольно кивнул головой, не соображая уже, что общается с видеозаписью.

... — Я бы вытащил ей сейчас потроха из брюха, вместе с твоим ублюдком. Ты же любишь страшное кино? Да ты большой специалист в этом! — Мертвый Звонимир пожал плечами. — Но я не такой как ты, Вася, да. Я добрее. Бегать от Ибрагима стоит дорого, это расходы, а жизнь хочется всем. Поэтому я предлагаю тебе сделку, да. Сумма, счет и сроки указаны в текстовом приложении. Контакт для ответа тоже там. Сам понимаешь, если бы я хотел просто отомстить, ты бы другое кино увидел. Но мне деньги нужнее. Зачем мне твоя блядь? Она только тебе нужна. А чтобы ты не думал, что я шучу... Эй, покажи, — опять повторил Звонимир

Камера снова отъехала назад, захватив пристегнутую одной рукой к стене Бьют общим планом. Звонимир резко встряхнул черный продолговатый цилиндр, зажатый в кулаке, выбрасывая телескопическую металлическую дубинку с набалдашником на конце, ткнул ею в лицо Бьют. Она, защищаясь, рефлекторно вскинула свободную от наручников руку к лицу. Звонимир примерился, и с оттяжкой, из-за спины, ударил по предплечью девушки, ломая кость.

Бьют и Вася заорали одновременно. Потом Бьют на видеозаписи замолчала, прижимая искалеченную руку к животу. Вася продолжал скулить.

— Вот так, Вася. Потом я ей поломаю вторую руку. Потом третью. Знаешь, где я у нее найду третью руку, да? — Звонимир поставил ногу на выпуклый животик Бьют и покачал его ногой туда–сюда, как футбольный мяч в центре поля перед распасовкой. — Кстати, после перелома руку можно просто оторвать. Если хорошо дернуть. Можно подрезать. Ее же больше ничего не держит, кроме мяса, да. Все, Вася, принимай решение. Видео можешь отнести в свою полицию, или как там она у вас сейчас называется. Мне не жалко, да. Расскажешь им, как ты убил трех граждан Евросоюза. И чем ты занимался в остальное время. Блядь свою тогда ты больше не увидишь, а ублюдка я тебе пришлю. В формалине. Это небольшая посылка будет, да. Трехлитровая банка, в которых у вас раньше березовый сок продавался. Я же помню эти банки, я у вас учился, да. Как раз влезет, если плотно затолкать. Пока, Вася.

Вася молчал, его слух и зрение исчезли. Видеоплеер воспроизвел файл до конца и начал запись сначала.

« — Привет, Вася...»

Вася с силой ударил кулаком по экрану, разбив его на трещины, словно паутину белую. Видеоплееру было все равно, ведь он находился не в мониторе. Плеер продолжил проигрывание:

« — Мужчины иногда наносят друг другу смертельные удары. Но ты же меня обманул, верно? Ты всех обманул?»

Вася приблизился к системному блоку и выключил его. Он долго пристально смотрел на мертвый монитор. Затем набрал номер на телефоне и терпеливо слушал гудки.

— Алло. Да, я знаю какое время. Они похитили мою Сашку. Лицо ей изуродовали, руку сломали. Хотят разрезать ей живот. «Кто они», Егоров? Не пытайся меня обмануть, кто еще может быть? Они хотят деньги. Но, наверное, они все равно не отпустят ее, — Вася сдерживал слезы. — Егоров, приезжай.

***

Военный совет состоялся на рассвете, как и подобает всем военным советам. Когда главнокомандующий еще не осознает ничего, но больше нельзя тянуть с принятием решения.

— Деньги мы найдем, — заявил Егоров. — Ибрагим предоставит. В конце концов, это также его дело. Более того, в первую очередь это его дело. Ты отвечаешь своим ребенком за его отца. Ибрагим достанет их из глубины моря после этого. Вася, успокойся. Перевод займет три дня. Выходные – черт возьми – банковские праздники, ничего не поделаешь в этом случае. Вытягивай время. Затем ты как-нибудь расплатишься с Ибрагимом. Но ты прав – они не отпустят ее. Я бы тоже не отпустил, например, если бы кто-то выстрелил мне в голову. Прости меня, Вася, — у Егорова были проблемы с логикой.

— Забрать, — сказал Башкир. — Приехать и уничтожить всех, блядь. Я пойду. Азот пойдет. Он уже выехал из Полтавы, дал знать, что через три часа будет здесь. У нас есть тяжелая техника: два «шмеля», два «пе-ка». Есть «корд», но его нужно собирать и устанавливать на подствольник. До обеда мы успеем, а сварку также можно использовать. Как его доставить по улице, я еще не решил, может быть, прикрыть пленкой? Имеется много стрелкового оружия. Даже одна «инграм» есть. Какого черта вообще? Если кто-то застрелил тебя, то лежи и отдыхай спокойно, а не ползай поверхности земли. Скажите куда ехать, я поеду.

— Не знаю куда, — грустно сказал Лисовский. — Тысяча прокси. Если бы просто позвонили, и было время подготовиться, может быть, что–то нарыл. Я аппарат подвез, подключил, будем ловить. Надо поговорить с ними, с этими пидарасами. Пусть Вася хоть о чем-нибудь поговорит, хотя бы «бэ... мэ... « Только у меня возможности не те. Мне помощь официалов нужна. Егоров, у тебя, говорят, родственные связи в милиции. Может, ты поднимешь там вопрос?

— Она меня убьет, — мрачно сказал Егоров. — Застрелит нахуй. Даже хуже. Она меня заарестует, посадит в тюрьму и будет приезжать ко мне на долгосрочные свидания в форме. — Егоров скосил глаза на Васю, сидевшего в углу стола. Вася тоскливым, волчьим взглядом смотрел на Егорова.

— Ну, хорошо, ладно. — Егоров прокашлялся. — Чо спрашивать-то у нее надо?

— Не знаю, — сказал Лисовский. — Что-нибудь спрашивай. Их же там учат, как людей искать? Нахуя тогда они вообще нужны, эти мусора? Пусть хотя бы меня в свои закрома пустят, дальше уже будет почва для размышлений.

Егоров перекрестился, выдохнул, и полез за телефоном.

***

— Сукин сын ты, Егоров, — сказала капитан Егорова, примчавшаяся на «Микре», приходя в себя после невероятного рассказа. Она бы не поверила в этот потусторонний бред, но обморочный Вася, угрюмый Башкир и покаянный Лисовский гарантировали реальность страшной сказки — Значит, Башкир тоже не олимпийский чемпион, а Васька не кинорежиссер? То есть вы вообще не те люди, да? А может вы вообще не люди? Мутанты с Марса?

— Васька настоящий режиссер, — поспешно сказал Егоров. — Просто у него все фильмы про любовь. Честное слово. А Башкир кандидат в мастера спорта, а то, что он не олимпийский чемпион — так это дело времени. Он тренируется. И я не врал, а приукрасил. А Васька — точно режиссер, новый Тинто Брасс. Вася, ну скажи ей.

Вася, сидевший в оцепенении, автоматически кивнул головой.

— И что мне теперь предпринять? — спросила Таня. — Как ты видишь решение этой проблемы? Напишем заявление? Обратимся в полицию?"Мы тут немного нарушили закон, занимаясь незаконной торговлей оружием и проститутками за границей, а еще похитили беременную девушку в качестве заложника. Которую мы нелегально перевезли в страну». Понимаешь ли ты, что это заявление нужно не полиции предъявить, а издательству литературных произведений? Вас всех, подонков, следует посадить. Навсегда. Без права на условно-досрочное освобождение. Я сейчас должна вызывать опергруппу. Я давала присягу.

Егорова скользнула глазами.

— Вы все сволочи, меня только Сашулька жалко, зачем она связалась с вами, бедная девочка? Вася, ты понимаешь, что по закону ты не являешься ее мужем, если она зарегистрировалась с тобой по фальшивому паспорту? Ты мошенник. Фальшивый супруг. Черт, что я говорю... — Таня покачала головой, — Какой мошенник?... мошенник — это комплимент в твоем случае. Почему вас Интерпол не ищет, вовсе?

— Если нужно, я напишу заявление — робко проговорил приходящий в себя Вася. — Отцовство можно доказать экспертизой. Я сдам анализ крови. Сейчас по крови все определяют.

«Вася, хватит болтать», — объединенными усилиями произнесли Егоров, Лисовский и Башкир. Егорова отозвалась немного позже. — Прекрати это, Вася.

— Минимум двое из них, — сообщила небольшая капитанша. — Это понятно даже дураку. Максимум — не знаю, от трех до пяти, предполагаю. Больше нет смысла. Деньги невелики на самом деле при таких обстоятельствах. Люди хорошо понимают финансовые возможности Васи, даже учитывая его кредит. Обычно требуют намного больше, оставляя место для переговоров. Значит, они точно не собираются отдавать живого. Лисовский, отправь мне этот видеоролик на электронную почту. Будь на связи все время. Вася, поддерживай любой контакт с ними, сколько сможешь. Клянись, присягай, готовься умереть голодной землей. Не бойся, я не думаю, что ее будут так открыто мучить визуально для тебя, чтобы ты окончательно осознал ситуацию. Это стратегия «гештальта». Им не нужно закрывать ее полностью, чтобы у тебя не зафиксировалось полное понимание и ты не стал ... непригоден для переговоров. Им нужно, чтобы ты всегда был взволнованным и раздробленным, а не собирался в одну злую кучу.

Егорова грозно посмотрела на Васю, но там грозить было уже некому, Вася был сделан из промокшего папье-маше с отчаянием вместо пластилина внутри. Он поднял на нее такие глаза, что маленькая Егорова вздохнула и погладила его по голове, как кота.

— Я что вам, генерал контрразведки? Терминатор? Сейчас щелкну пальцами — и «оп»? Все, я поехала что-то делать. Не знаю пока что. Телефоны чтобы у всех работали. Егоров, ты, сукин сын, вещи мои собери на выезд. И колесо свое сраное подарочное тоже забери. А ты, Вася, долбоеб, если честно. Якудзы доморощенные. «Коза-ностра» с водокачки.

Егорова пошла на выход и лязгнула входной дверью, Егоров горестно смотрел ей вслед. Кажется, ему «гештальт» уже закрыли. И «коза-ностра» с водокачки» было уж совсем несправедливо.

Васин мобильный телефон на столе внезапно запрыгал и затрещал. Вася цапнул его и прижал к уху. Слушал, отвечая одними «да» и «нет», потом посмотрел слепым взглядом на Егорова.

— Что там? Эти?

— Ибрагим звонил, — мертво сказал Вася. — Говорит, денег не даст. Все равно ее не вернут, значит, нет смысла деньги дарить. Зачем, чтобы им легче прятаться было? Но он обещал отомстить. Памятью отца клялся. В гости приглашал, футбол смотреть.

— Ебал я его отмщения, — проворчал Башкир, — Я сам за Санечку отомщу так, что все ваши Ибрагимы охуеют. Мститель нашелся, неуловимый. Небось, венок только пришлет с надписью «От Ибрагима, скорбим, помним»...

Вася сложился вдвое и потек со стула.

— Башкир, ну вот нахуя такое вслух говорить при родне потенциально усопшего? — укоризненно спросил Егоров. — В доме повешенного про веревку не говорят. Совесть имей.

Глава Третья: О друзьях

Вася лежал на мягкой подушке, закутавшись в одеяло.

Он видел Бьют, с которой был знаком. У нее была небрежная рубашка, покрытая пятнами от купальника, который она демонстративно носила перед Хаши. Милая и обнаженная, она проникла в его номер с большим полотенцем, которое было ее самым любимым предметом. Она была пьяной и грубой, с черным членом полковника в своей заднице. Злобная и агрессивная, она проникла через окно, разорвав москитную сетку. В панике истерично кричала в автомобиле, окруженном кровью на обочине грязной дороги. Его жена стояла на пороге своей квартиры со сломанными глазами. Гордая и щедрая она купила Васе первый магнит для холодильника за свои деньги. Смущенная и неуверенная она приготовила ужасное блюдо из неопределенной рыбы и моркови, явно пытаясь отравить Васю.

Он видел Бьют, с которой не был знаком. Она была подростком в интернате, запущенной «старшаками» в мальчиковой спальне. Девочка, которую Хаши доставил через Румынию для "хорошей работы за границей", с небольшим рюкзачком, где лежали только трусики и дешевая косметика. Существо, запертое в углу бетонного подвала, напротив которого выла его бывшая подруга с обгоревшей головой, повешенная за ногу. Она плыла "подобно собаке" по блестящему Адриатическому морю в украденном спасательном жилете, с безумной мыслью достичь берега и уйти от своих кошмаров.

Не была она глупой, просто ее не интересовали разные вещи, важные для других. Не была она жадной, просто за деньги ей приходилось подставлять рот и задницу кому попало. Не была она лживой, потому что за правду ее били, отнимали имя и прошлое. Жила она, как могла, как умела.

От глагола прошедшего времени «жила» Вася содрогнулся и перевернулся на постели лицом вверх.

— Боже, за что ей все это? — спросил Вася. — Нам-то с ней за что? Мы же нормальные люди. Не хуже других. Живем, как можем. За ты что нас так?

— Вася, ты что, дурак? — ответил бог. — Я тебе потом объясню за что. В свое время свидимся еще. «Нормальный» ты мой нашелся. Вас вообще пиздить надо гантелями за ваши проделки. Это я пока тебя так, шутя, приласкал.

Вася тоскливо вздохнул, и разорвал связь с небесами. Помощи оттуда не предвиделось.

В спальню заглянул Азот. Он приехал утром с туристическим рюкзаком, из которого вытащил разобранный «мамкин хуй» — укороченный ментовский АКСУ. Сладил его, набил четыре рожка патронами из того же рюкзака, и попросил у Васи раскладушку. Егоров объявил военное положение, и теперь в гостиной жил Азот, за столом трещал клавиатурой Лисовский, иногда обмениваясь звонками с капитаншей Егоровой и изъясняясь с ней на каком-то электрическом языке будущего, состоявшем, преимущественно, из цифр и интернационального мата.

Сам Егоров с Башкиром мотались где-то по таким мрачным и черным делам, что Вася старался об этом даже не думать. Бесполезность Васи на фоне этой кипящей, хотя явно обреченной работы, была настолько выразительна, что Васе хотелось прыгнуть в окно.

— Пойдем на кухню, — сказал Азот. — Я приготовил яичницу.

— Не хочу, — безразлично ответил Вася. — Нет аппетита.

— Не притворяйся, Вася. Егоров приказал тебя кормить и поить. Может быть завтра тебе предстоит бой, а ты ничего не ел. Как ты будешь выполнять свои обязанности? Кстати, до чего ты довел свое оружие? — Азот укоризненно покачал головой. — Башкир видел, как ты с ним обращаешься, и сказал, что тебе стоит засунуть его в задницу и выстрелить за такое отношение. Разумеется, оружие не выстрелит, но у тебя появится комплекс заика. Я все понимаю, но кто-то же испортил ствол пистолета пластилином? Ты что, носил пистолет в детский сад?

— Моя девушка испортила его форму, — вздохнул Вася. — Ей нужно было сделать круглые отверстия в пластилиновом макете. Именно такого размера. И она использовала мой пистолет для этого. Она проектировала ложку для соусов.

— Ложки с отверстиями не для соусов, а для дегенератов, — строго ответил Азот. — Пойдем, а то я принесу сковородку и буду кормить тебя в постели, как ребенка. Вася, будь настроен позитивно. Все справляются с трудностями, и ты сможешь. Ты что, думаешь, что только ты переживаешь? Санечка — наша общая забота. У тебя только одно небольшое преимущество — ты ее любишь. Цени это и веди себя соответствующим образом. Так что иди есть, пожалуйста. Не зли меня.

***

— ... так вот, — сказал Азот, наливая Васе водку в стаканчик. — Если Егоров приступил к этому делу, то он все организует. Знаешь ли ты, какой он организатор? Он просто организавр юрского периода! Его нужно содержать в специальной клетке под электрическим напряжением, чтобы он не убежал и не организовал все на свете, как никому не кажется мало. Он безнаказанно трахает полицию на полу дома, а они только стонут и просят еще. У него есть доступ к оружию, из которого ранили Ленина и убили Леннона. Так что не падай духом, Вася. Мы найдем выход.

— Мне не надо «Что-нибудь», — уныло отозвался Вася, заедая водку яичницей. — Мне надо все целиком, как раньше было. Зачем мне «Что-нибудь»? У меня и так всю жизнь было «Что-нибудь».

Вася с тоской смотрел на магниты, прилепленные к холодильнику. Если Бьют не вернется — как дальше жить с этими магнитами? И смотреть на них нельзя, и снять их рука не поднимется...

На кухню заглянул Лисовский с красными глазами.

— Вася, — тревожно сказал он. — Там тебе письмо со здоровенным вложением. Примерно тем же курсом пришло. Я трассировать буду, но не открывал пока, иди сам посмотри сначала. Тебе же прислали.

Вася сорвался с места, опрокинул табуретку, оттолкнул Лисовского и чуть не выломал дверь.

Хороших новостей в письме не было. Бьютику плоскогубцами раздавили палец на ноге. На левой. Самый маленький из пяти. Для начала.

***

— Вася, — сказал злобный Егоров, и отвесил Васе оплеуху. — Вася, ты меня слышишь? Вставай, давай. Блядь, глаза открой... Азот, я же просил тебя, как человека, напоить его, а не спаивать в торф. И что теперь с этим мясом делать? Поднимайте его за руки и ноги.

Башкир и Азот подняли Васю, как носилки, и поволокли из спальни.

Вася протестующее мычал и сучил конечностями, пока его тащили по квартире. Как сквозь вату до него ... донеслось: «Куда ногами вперед, примета плохая». Затем Васю уронили в ледяную воду и придавили ко дну за загривок. Вася попытался всплыть, но локти упирались в какие-то стенки, он пустил пузыри и вдохнул холодную воду. После этого Васин организм уже бессознательно заколотился в ванне руками и ногами. Васю выдернули из холодной купели и посадили на задницу, дав возможность вылить все изо рта. Расплывающийся в Васиных глазах Башкир зажал его в борцовский захват, а мутный Азот ткнул чем–то болезненным в плечо. Вася дернулся, но Башкир держал его мощно, как панфиловцы свой рубеж.

— Что это? — выдохнул Вася, выплевывая воду.

— Гидропрокладка гидропрокладины, — сурово ответил Азот. — Какая тебе разница? Приходи в себя, давай. Ты очень важный свидетель в этом деле. Хочешь полотенце? Или так пойдешь? — Азот протянул через коридор огромное розовое полотенце Бьют и накинул его на Васю.

— Оставьте меня уже в покое. Утопите меня сразу. Мне все равно, — сказал Вася, обняв полотенце и вернувшись обратно в воду.

— Вася, — сказал Егоров из коридора, — тебе нужно это увидеть. Я нашел что-то интересное, но еще есть сомнения. Подожди немного. Мы все понимаем. Будь мужчиной еще полчаса. Выдержи, а потом можешь уйти куда хочешь.

***

— Стоп, — сказал Егоров, глядя на монитор. — Перематывай назад. Вот эта труба, посмотри. Вася... Блин, не смотри на лицо, мне ее жаль тоже... Смотреть на трубу. Прости... видишь, к чему Саша пристегнута? Ничего не приходит в голову? А теперь, Лисовский, перематывай на двадцать восемь. Стоп. Вперед немного. Стоп. Вот решетка вентиляции. Просто гипсокартон сняли. Тридцать три. Хорошо, стоп. Розетка. Ты понимаешь, что это такое, Вася?

Мокрый Вася, завернутый в розовое полотенце-чудовище, ничего не понимал. Затем гидропрокладки Азота начали работать в его организме, выводя алкоголь и разгоняя отупение.

— Егоров... это же...

— Да, — сказал Егоров. — Это то место. Черт возьми! Какая ирония судьбы! Это первое, что нам следовало подумать. Когда я увидел это, у меня было чувство дежавю. Я даже не сразу понял — что это значит. Потом Танька с Лисовским подготовили результаты, и они подтвердили, что район захвачен. Логично же, Звонимир был связан с Хаши, и они уже использовали этот дом. Они делали и хранили там наркотики. Я же рассказывал тебе об этом. И Звонимир часто бывал там. Первое письмо с видео пришло почти сразу после его похищения, значит, он не был далеко оттуда. И не так просто найти подходящий дом для заложника. Это не как арендовать сауну на пару часов. Только дети думают, что кража легкая задача. Спрятать гораздо сложнее, любой опытный вор это подтвердит.

Вася смотрел на Егорова, как Моисей на пылающий куст.

— Звонимир просто ничего не знает про наши... х-м-м... художества. Вот и воспользовался знакомым адресом. Откуда он мог знать, что его явка нам хорошо знакома? Кстати, Вася, Танька тоже про наши «художества» не знает, учти. Не надо ей знать. Меньше знаешь — крепче спишь.

Егоров задумчиво вздохнул.

— Видишь, вот тебе и «избыточная жестокость», философ домотканый. Эта Алена Шнеллер жила как карликовый пинчер, глупо и бессмысленно. А теперь ее бессмысленное существование, обретает смысл, хотя она померла. Хорошего человека теперь спасает... из этого же подвала... Даже двух человек... А вот если бы мы тогда ее не... Вася! Васька!!! Азот, блядь, срочно вколи ему что–то!

Вася ватно, как мишка тедди, повалился на пол.

***

Сначала войска плотно пообедали, завалив Васину кухню картонными коробками из-под пиццы. Егорова отказалась от нездоровой пищи, ограничившись ржаным тостом и оливками, которые она наковыряла из пицц остальных бойцов. Бойцы отдавали свои оливки безропотно, признавая ее авторитет и заслуги. Алкоголь командор запретил.

Насытившись, перебрались в гостиную, где находился штаб армии. Егорова согнала взглядом с единственного дивана Башкира и развалилась вдоль.

— Итак, — внушительно сообщил Егоров, — Объявляю о начале подготовительной стадии операции «Пиздюляция».

— Заговор умалишенных, — грустно прокомментировала с дивана Егорова.

Остальные умалишенные расселись на полу и двух стульях, которые достались командору Егорову и Лисовскому — начальнику штаба.

— Я передаю информацию. Основная цель операции заключается в ликвидации живой силы противника, освобождении заложника и беззвучном уходе из места происшествия. Следует помнить, что если кто-то попадет в плен, то Родина от него откажется. Наша задача не похожа на операцию в Энтеббе, и нужно это учитывать. Поняли?

Участники операции одновременно кивнули головами.

— Касательно противника мы имеем незначительную информацию. Их численность составляет от трех до пяти человек. Просто как у Корнея Чуковского в его произведении "От трех" - это минимальное количество, которое мы должны считать при планировании операции. Если будет меньше - хорошо, но мы не будем рисковать на этом. "До пяти", потому что в их машину больше людей не помещается. Это предполагает, что они возили Сашульку в багажнике.

— Откуда у нас информация про машину? — спросил Азот.

— Каштылян снял все на видео. Он наблюдал там за всем происходящим. Один из будущих покойников ездил за едой на этой машине. У всех есть планы дома, Лисовский раздал их?

Участники операции снова одобрительно кивнули головами.

— Вход в гараж, под которым находится подвал, имеется как со двора, так и с обратной стороны дома через общий тамбур, за исключением выезда. Почему так... это не является ключевым аспектом операции. То есть, зайдя в гараж через заднюю дверь, мы получаем контроль над ключевой точкой, откуда можно попасть в дом и интересующий нас подвал. Нет необходимости объяснять, почему противник размещает свои основные силы в доме, где есть электричество, душевая кабина, кабельное телевидение и холодильник с пивом, а не в подвале с неприятным матрацем... — Егоров посмотрел на Васю и запнулся,— ...где нет кабельного телевидения?

Участники операции снова выразили свое согласие.

— Итак, в подвале может находиться один противник, а может и не быть никого. Вероятность больше одного человека там мала, только в особых случаях. Прошу прощения, Вася. Теперь предоставляю слово главному секретарю.

— Я вырубаю свет на этой линии поселка, — сказал Лисовский. — Учите, такую поломку исправят за час, так что времени будет в обрез. Хорошо бы по всему поселку ток отключить, но у меня таких возможностей пока не имеется. В поселке есть электрик. Я гашу свет, и время пошло.

— Они что, темноты боятся? — непонимающе спросил Башкир? — Сразу выбегут на улицу и будут плакать?

— В доме есть генератор. Всегда исправный и заправленный. Вот на этот генератор, как на блесну, мы их и будем ловить, — сказал Лисовский, — Вернее, вы. Я остаюсь у щита и пресекаю, по мере возможности, попытки его починить.

— Эй, — тревожно сказала Егорова, — что значит «пресекаю»? Вы еще мирных электриков собрались убивать? Командор, у вас с головой все в порядке? Может, сразу весь поселок вырежем, чтобы свидетелей не осталось? Чего уж мелочиться?

— Танька, ну не гони, — вздохнул Егоров. — Почему «электриков убивать»? Это ж не плиточники, в конце концов. Лисовский будет вооружен нелетальным оружием типа «брызнул-убежал». Спасибо, пан генеральный писарь, позвольте я продолжу. Итак, задняя дверь гаража...

***

— ... отрубается свет, сразу заходим в гараж, к генератору. Сидим тихо как мыши. Тем самым перехватываем всех, кто туда попрется, и блокируем возможные попытки войти–выйти из подвала. Нет, выйти оттуда можно, только сразу в верхнюю тундру. Зайти нельзя. Входить в гараж надо быстро, очень быстро и тихо. Пока первые знатоки генераторов туда не зайдут. Серебряной медали за второе место здесь нет. Первая группа — я и Азот, остаемся в подвале и прореживаем поголовье активных любителей электричества. Заодно, если повезет — если очень повезет! — тех, кто выползет из подвала. Вторая группа — Башкир и Васька, поднимаются через гараж в дом, и разбираются с пассивными и ленивыми любителями.

Группа загадочных интриганов пристально наблюдала и обменивалась взглядами.

— Отключим фонари. Пусть они сами светят, мы же будем проникать и безмятежно избавляться от всех. Ночное нападение будет произведено во время дежурства у второй группы. Фактор полной неожиданности и наше знание планировки дома, особенно в темноте, будет нашим козырем. Что я говорю, это не просто козырь, черт возьми, это джокер! Кстати, ключи у нас все есть, вы получите комплекты от Каштыляна на месте, так что не придется возиться с замками. Сразу проверьте бирки к ключам и аккуратно разложите их по карманам, чтобы не шуметь ими у дверей как пьяная жена после корпоративного вечера.

Загадочные люди снова одобрительно кивнули головами, а милиционер Егорова присоединилась к ним.

— Итак, Башкирия ответственна за очистку дома и сообщит нам скрытым способом о количестве спящих хозяев. Мы сложим их с нашими, и если получится три или больше, пойдем в подвал. Там уже решим, что делать. Чего вы так на меня смотрите? Есть лучшие предложения? Тогда предлагайте. Продолжаю. Танька будет на автомобиле и будет держать вторую линию обороны от ненужных свидетелей. Каштылян будет находиться в резерве и заниматься уборкой квартиры. Есть вопросы?

— Есть, — сказал Вася. — Я пойду с тобой. Моя жена и ребенок там. Я хочу быть рядом с ними. Егорова, я абсолютно нормальный человек. Я уже пришел в себя после шока. Меня потрясло, но я вернулся к своему разуму. Не беспокойся за меня. Я не смогу спокойно ходить по дому, зная, что она находится рядом, висит на проводе.

Загадочные люди замолчали.

— Егорова, — проговорил Азот, — я пойду с Башкиром. Уже давно работаем вместе, мне будет проще. А Вася говорит правильно. Это его семья. Это его кровь. Он должен быть первым, кто убьет. У него есть на это право.

— Ладно, — сказал, подумав, Егоров. — Тогда Башкир, Азот — броники и сферы. Из убивачек тихое возьмите. Для штурма — то что-то посерьезнее, только не фантазируйте про огневую мощь, рембы, рикошеты по подвалу нам не нужны. Еще зацепим кого-то не того. Мы с Васькой налегке. Вася, у тебя к «вальтеру» сайленсер ведь тоже был?

Вася кивнул головой.

— Эх, Вася, Вася. Все ты никак в Джеймса Бонда не наиграешься... — вздохнул Егоров. — Ты бы лучше галстук научился завязывать, как Джейс Бонд. Все. Через четыре часа выступаем. Пока зубрим планы, проверяем снарягу, штурмовая группа... — Егоров осторожно посмотрел на Егорову, — хм... Звоним Каштыляну, подбираем вечерние костюмы. Азот, бери аптеку. Ну, если кому надо — завещания, исповедь, причастие и сто грамм «на коня», — закончил брифинг командор Егоров.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, ПРО ВРАГОВ

Зашли очень быстро. Если бы не ключи, выданные Каштыляном, не получилось бы так хорошо зайти. Ключи сняли со связок, зазубрив бирки, и разложили по карманам. Хотели еще до отключения света занять место на территории, но видеокамеры... Кто его знает — пишут ли они на винт, который никто никогда не просмотрит, или кто–то излишне исполнительный пялится сейчас, зевая, в этажерку мониторов.

Как только по обе стороны улицы погасло освещение, Егоров легко открыл знакомую дверь, врезанную в огромные въездные ворота, и орки просочились во двор крепости. Утиным шагом, друг за другом, пригибаясь под окнами, вокруг дома, к задней двери гаража, к тамбуру, из которого был ход и в подвал, и в дом.

Егоров приоткрыл знакомую дверь, но вторая уже была открыта. Служба на территории проявляла недостаточную осторожность.

Башкир и Азот, облаченные в бронежилеты и с нашивками ПНВ на лице, мельком проскользнули через кухню в гостиную, держа перед собой глушители. Егоров аккуратно вставил ключ в третью дверь, которая вела в гараж, и повернул его. Однако он замер - они опоздали. Либо обслуживающий персонал здесь не очень ответственный, либо это место только второе по списку. Дверь была разблокирована.

"Открывай," - прошептал Вася, подняв "вальтер" с установленным глушителем к своим губам. Егоров кивнул и стал по другую сторону, чтобы не оказаться между Васей и генератором. Он потянул дверь к себе.

Человек с фонариком на лбу возился возле генератора, освещая инструкцию на его корпусе.

Все оказалось просто. Человек, не отрываясь от инструкции, раздраженно сказал: "Да сейчас, черт возьми, сейчас. По-немецки ничего не понятно," и Вася ударил его по голове чуть ниже фонарика. Человек упал на генератор и лежал рядом с ним. Вася быстро подошел к нему, еще раз ударил из "вальтера" вблизи и замер, присев на колено и осматривая темные углы стволом. В дальнейшем Вася не стрелял - даже при использовании глушителя было достаточно шумно. Затем он выключил фонарь, который был покрыт кровью.

- Теперь все займут свои позиции в углах, мыши - тихо произнес Егоров. - И не шуметь. А этого отправим под машину.

***

Угол, в котором находился Вася, был безмятежным. Металлическая дверь из подвала закрывала его от выхода. Поэтому Вася следил за входом в гараж, а Егоров скрылся в противоположном углу, одетый в черный комбинезон с нашивками и амортизацией на коленях и локтях.

— Боже, — сказал про себя Вася. — Один — ноль. Ну, хоть что-то мне ответь. Пусть их будет трое, пожалуйста. Тебе что, жалко? Я же сейчас за тебя, типа. А в таких бьютиков ты и сам, когда–то, первый камень не бросал. Ну, давай, отпизди меня гантелями, а ее отпусти.

Бог подумал, и немножко улыбнулся. Пятном света от открывшейся из подвала двери. Вот это было бинго, это был мизер, который ходит парами и джек–пот.

В дверь протиснулся бритый человек с диодным фонариком в руках, осветил генератор, потом повел им в сторону Васи. Из темного угла в спину ему метнулся черный паук — Егоров, и муху-цокотуху в уголок поволок. Фонарик покатился по полу. В углу что-то хрюкнуло и плеснуло. В почку, понял Вася, чтобы болевой шок не дал заорать, потом под ухом, и подержать. Затем из угла появился сам Егоров, освещенный снизу лежащим на полу фонарем, и похожий на японского демона из-за теней на лице. Приложил ко рту красный, лоснящийся нож — тихо, мол, Вася

Еще пять минут.

В Егоровском углу опять вспыхнул свет. Злобный Егоров показал два пальца, чиркнул себя по горлу, показал на дверь и по диагонали пересек ладонью перед собой. Затем вылез из своего паучьего угла, и положил фонарик на крышу машины.

«Вот и все. Слава тебе, боже. Я потом все, что хочешь, для тебя сделаю. Четыре — ноль. Девяносто процентов дела сделано. А может быть, и все сто». Возвращалась штурмовая группа, предупредив, чтобы не стреляли, а два тела уже лежали наверху, в доме, протекая красным. «Только бы не пятый», — подумал Вася.

Тихо распахнулась дверь, и два мужчины вошли в комнату. Они сняли свои защитные шлемы и взяли приборы ночного видения, преобразившись перед моими глазами. Я указал им на дверь в подвал и приступил к работе над генератором. Это был последний этап операции "Засекречивание". Включить свет. Если кто-то находится в подвале, пусть моргает. Мой напарник, исправив поломку, спустится по лестнице, шумно ступая ногами. Кажется естественным - они не проводят там все время, держа наготове оружие и броню. Нет опасности от этого. Никакой опасности.

Один из мужчин снял прибор ночного видения, вытер пот со лба и снова надел его на свою облысевшую голову. Он согнулся, превратившись из высокого человека в коренастого гнома в бронежилете, легким движением стволом дробовика показал Васе уйти с дороги и открыл дверь в темный подвал.

Хороший немецкий генератор задрожал и начал работать почти бесшумно. Гараж наполнился светом, сначала тусклым, затем уютным и домашним. В подвале тоже стало светлее. Мужчина аккуратно спустился вниз, двигаясь как кошка, за его плечом высунулся ствол автомата у второго мужчины.

И вдруг раздался оглушительный грохот внизу, после которого последовал женский истеричный крик, а затем еще два грохота. Крик оборвался.

Четыре-один. Матч закончился. Вашей команде не хватило очков для победы.

- А-а-а! - заорал Вася, нарушив все операционные планы, пробиваясь мимо защитников и направляясь к темному подвалу, где все начиналось и заканчивалось.

Он поскользнулся на скользких ступеньках и поехал вниз, пр reshyuukya на заднице и оттормаживая ногами. Внизу раздался еще один грохот, и огромная дыра в стене возникла напротив живота Васи, засыпав его бетонной пылью. Вася вскрикнул и начал вытягивать ноги, пытаясь остановиться. Затем какая-то сила схватила его за воротник и потащила вверх, уводя из зоны обстрела.

— Башкир, блядь, отпусти! — хрипел Вася. — Сука, опусти меня. Гранату! Егоров!

Башкир, сопя, тащил Васю по ступенькам, за ним пятился Азот, держа на прицеле «ксюхи» выход из подвала.

— Не надо гранату, — донесся из подвала плачущий голос. — Васька, это ты что ли? Не надо гранату, пожалуйста. Я же не специально. Я не знала что это ты. Извини, Вась...

Остолбеневший Башкир разжал захват, и Вася покатился по ступеням вниз.

***

И вытянулся на полу, глядя снизу вверх на голую Бьют, упершуюся спиной в противоположную стену. Пузатую, исцарапанную, так и не побритую снизу, с тяжелым пистолетом в правой руке с ободранной вокруг запястья каймой от наручников. И с посиневшей, висящей плетью второй рукой. Стоявшую, как цапля, поджав ногу.

— Васька, — плаксиво сказала Бьют. — Я тебя чуть не пристрелила. Если бы с двух рук стреляла, точно бы положила. Тут отдача такая, что я себе чуть зубы не выбила.

Здоровую руку ей оттягивал чудовищный «Десерт Игл», таким и с двух рук можно себе зубы выбить, если с непривычки.

Трясущийся Вася поднялся на четвереньки, затем встал в полный рост, подошел к жене, и замер, не зная — можно ли ее обнять, ничего дополнительно не повредив.

— Дайте накрыться чем–то, — жалобно попросила Бьют. — Холодно. А у этого мудака пиджак весь в кровище.

Под стеной, лицом к побелке, неподвижно лежал человек со спущенными штанами. Лужа крови вокруг него подтверждала негодность пиджака.

— Это ты его? — пересохшим ртом спросил Вася.

— Ну а кто еще? Сам, что ли? Вася, ты меня простишь? Я ему отсосала. Пока Звонимир наверх бегал. Он мне руку отстегнул, чтобы я ему дрочила, потому что второй не могу, не получается. Когда он прикуривал, увидела — куда пистолет положил. Ну а потом свет включился. Я и стрельнула. Извини меня, пожалуйста. Я больше не буду. Прости, милый. Я только тебя люблю. Одного.

Было непонятно, что она больше не будет делать: стрелять в Васю или удовлетворять кого попало. Но уточнить это не удалось, так как Бьют уронила пистолет, и он отскочил от бетонной стены. Затем она начала ползти по полу, и Башкир подхватил ее.

Башкир не смог снять с себя бронежилет, поэтому Вася помог ей снять черный реглан «ЧОПа». Когда Вася снял реглан, Азот уже вколол шприц-тюбик в плечо Бьют и выдавливал содержимое. Затем он достал второй шприц из сумки и посмотрел на Васю.

— Я не уверен, Вась. Она беременна. Может быть, мы должны немного подождать? Лучше быть осторожными. Сейчас я наложу временную шину на ее руку.

— Я сам наложу, — хрипло ответил Вася. — Кстати, я инструктор по санному спорту. А ты посмотри ее ногу, только аккуратно.

— Башкир! — прокаркал сверху Егоров. — Поднимайся и стой на двери на страже. Хватит сюрпризов на сегодня. Не дай бог, чтобы кто-то непозволительный присел покакать в огороде, а Каштылян заснул, этот старый придурок. Мне нужно увидеть результаты и я скучаю по Сашульке.

Башкир, выглядевший как гигантский жук в бронежилете, начал подниматься по ступенькам, тряся перила. Сверху спустился Егоров и покрутил головой.

— Приветик, малышка, — сказал он Бьют, — Как тебе здесь без нас?

— Все отлично, — слабо ответила Бьют. — Как в сказке. И страшно и невозможно оторваться. Где вы так долго пропадали? Опять выпивали?

— Мы просто заехали навестить тебя. Может быть, нужно что-то? Может быть, патроны принести? А ты сама видишь, что хорошо справляешься. Теперь Вася будет бояться тебя. Правильно, пусть боится и знает свое место. Это всегда полезно в семье. Говорю по опыту. Ну все, не плачь, малышка. Сейчас мы заберем тебя отсюда... Вася, я же говорил тебе, что курить в подвале вредно для здоровья?

Егоров подошел к телу, лежащему под стеной, светя голой задницей, перевернул его ногой на спину, затем присел над ним на корточки.

— Ага, — сказал Егоров, — Угу... Вот оно как. Кто куда пошел — тот дойдет. Вася, ты глянь, кто к нам пожаловал.

С оторванной макушкой лежал младший Тырбу, любитель-патологоанатом и собиратель украшений, снятых с мертвых женщин.

— Готов спорить, один из тех, кто в доме — это его комплектующий старший брат-дебил. Третий и четвертый — неизвестные солдаты, одного из них Каштылян срисовал. А пятый, которого я расписал — твой слишком живучий друг из Албании. Вася, знаешь... мы с тобой невеликие мыслители, конечно. Я лично на нобелевскую премию не претендую. Но как эти тупые Тырбы могли не сказать твоему живучему другу, что ты знаешь этот схрон? Вася, мы с тобой на конкурсе идиотов всегда будем занимать вторые места. Нас всегда кто-то обходит. Даже обидно.

— Мы с тобой только третьи места занимать будем, — ответил Вася, трудясь над рукой Бьют. — Второе достанется Звонимиру. Который не объяснил этим «братьям-из-торбы», с кого они деньги трясут. Им-то знать было откуда? Это Звонимир со секретностью перестарался. Все, у меня готово. — Вася поднялся на ноги. — Давай, я тебя подниму, Бьютик. Цепляйся за меня здоровой рукой, за шею. Осторожненько, лисичка. На ножку не опирайся, на шею вес переноси.

— Я с Азотом ее понесу, — сказал Егоров. — А ты замыкающим иди. Не хватало, чтобы ты ее еще выронил на радостях. С тебя станется. Тебя вообще перед строем надо расстрелять, с твоей самодеятельностью. Только ребенка безотцовщиной оставлять не хочется. Хотя — еще хуй его знает, что для ребенка будет лучше, с таким папой...

— Мне нужно поспать, — нечетко проговорила Бьют. — И пойти в туалет. Пожалуйста, поторопитесь и отнесите меня куда-нибудь.

— Подождите, — хрипло сказал Вася. — Нет, я понесу. Уберите свои лапы.

Азот и Егоров с недоумением посмотрели друг на друга, держа Бьют под коленями и подмышками словно манекен. Затем они оба посмотрели на Васю. Острый Азот первым догадался.

— Сейчас я принесу одеяло из машины, мы ее завернем. Держи, Егоров. Я быстро.

Егоров сел на ступеньку лестницы и поставил обмякшую Бьют на свое колено.

— Вася, все так серьезно? — Вася кивнул головой. — Черт возьми, она для меня как дочка... Вася, убери пистолет, пожалуйста. Не глупи. Ох, Вася, Вася, ты такой головастый... — Бьют бессмысленно смотрела в пол и опиралась на Азотовые лекарства,— Мы рисковали жизнью сегодня из-за нее, а не из-за тебя. Ладно, я понял. Но мы все равно отнесем ее с Азотом на одеяле. Теперь уже из-за тебя. Иди за нами и прикрывай нас.

***

Они поднялись по лестнице в гараж и пронесли Бьют через тамбур. Вася задержался возле безжизненного тела Звонимира, убитого Егоровым, задумался и выстрелил ему в лоб. Сделав несколько шагов к выходу, он крикнул Егорову и Азоту: «Стойте!», вернулся назад и выстрелил остаток патронов из «вальтера» в его обезображенную голову, повторяя слова «да! да! да!» после каждого выстрела. Затем он заменил магазин в пистолете.

«Черт тебя подери», — подумал Вася: «Ты очень хитрый. Пять — ноль. Слава тебе, Господи. Прости меня за то, что бесполезно поминаю».

ГЛАВА ПЯТАЯ, О ДЕТЯХ

— А что будет с гильзами? — спросил Башкир, управляя машиной. — И пустыми пульками тоже. И шприц-тюбиками, которые Азот выбросил, там есть кровь. Неприятно.

— Каштылян займется завтра. Сам расплодил нечисть, сам пусть и убирает. Хотя лично я так бы оставил, чтобы хозяин на будущее подумал — с кем дружить. — Егоров вздохнул. — Но Танька моя лютует. Говорит, если на нее это дело повесят, то она его закроет за час. Потому что таких, как я, вагон и тележка, а у нее отчетность и премии, и лишний висяк ей не нужен... как вы там? — спросил Егоров оборачиваясь.

— Ой, — сказала Бьют. — Башкир, извини. Мы тебе потом машину помоем.

Башкир вдавил педаль тормоза и тоже обернулся.

— Мы тут рожаем немножко, — пояснил Вася. — У нас воды отошли и схватки начались. Не знаю, почему так быстро, химия Азота, наверное, какая-то неправильная.

— Блядь! — сказал Егоров. — Этот вечер, вообще, закончится когда-нибудь?...  Ох уж эти людишки, одних поубиваешь — другие лезут. Башкир, помигай передней машине, чтобы остановилась, и сворачивай за посадку.

***

— Так нельзя, — сказал Вася — надо или везти ее куда-нибудь, или останавливаться и рожать. Сразу и одно, и другое делать не получится. Это только потомственные ромалы умеют, на ходу, в кибитке рожать. А нам надо воду и свет. Я курсы проходил. Учебное кино смотрел. Если еще Егорова поможет...

— «Скорую» надо вызывать, — сказала Егорова. — А пока — рожать. Как получится. И не зыркай на меня так, Егоров. Я из-за тебя присягу один раз преступила, ты хочешь, чтобы я теперь вообще в оборотни в погонах записалась? Сдавайтесь, блядь. Добром прошу. Капитулирен, тогда нихьт фершисен. Чистосердечное признание облегчает даже изжогу. Получите какие-то сраные пятнадцать лет, еще бодрыми старичками выйдете.

— Какую чертову "скорую"? — угрюмо спросил Егоров. — Она в эти проклятые места приедет только к таинству крещения. И ваши тоже не приедут, у вас опять бензина нет. У вас даже патронов никогда нет. Ты что, думаешь, я не знаю, сколько ты у меня за последние три дня запасла? Егоровна, сдержи свой правоохранительный задор, иди принимай роды. Займись женскими делами, наконец-то. Айн-цвай, полицай. У вас же также проводились курсы по этому делу. Никакой "скорой" не будет, мы все сделаем спокойно и незаметно. Рожаем на поле, все, я решил.

Егорова быстро достала из тактического подсумка служебный "макаров", Егоров сразу же направил ствол "беретты" ей в лоб. Вася взял на прицел Егорова, а Башкиров приложил к уху Васи "бенелли". Азот колебался и поднял безобидную игрушку "ксюша" и взял всех на прицел. На всякий случай.

— Дети — наше будущее, — сказала сквозь зубы Егорова. — А ты — мое прошлое. А ну пошел прочь отсюда. Возьми машину, любую, кроме моей, и беги. Шесть часов тебе предоставляется, в память о прошлом. Слово мужчины тебе даю, а ты беги, займись женскими делами, наконец-то. Или я все-таки выстрелю. Егоров, ты меня знаешь.

— Вы что, совсем сошли с ума? — грустно спросил седой, крепкий Каштылян, стоящий в стороне со "стечкиным" в опущенной руке. Девушка рожает. Впервые, кстати. Давайте же черт возьми не убивайте друг друга здесь. Кто потом мамку с ребенком до дома довезет?

В подтверждение его слов из салона машины заполошно взвыла Бьют.

— Егорова, — ласково сказал Егоров. — Ты можешь просто помочь Саше ребенка родить? Ты же сама женщина и мать, у тебя сын в Канаде учится, я же все про тебя знаю. Не делай такое лицо, я твоего малого не трону. Богом клянусь. Я ждал, что ты нас познакомишь, в общем-то, а не будешь скрывать его от меня. Убери свой пистолет. Он не стреляет. Я же не глупый, держать в доме злую бабу с пистолетом. Не обижайся. Я тебе потом другой куплю, с таким же номером. Или у этого заменю деталь. Прости, пожалуйста. Ну что мы, из-за такой ерунды будем ссориться до смерти или что?

Егорова направила пистолет вверх и лязгнула бесполезным оружием.

— Сукин сын ты Егоров, — грустно сказал Егорова. — А я же тебе верила. Фамилию твою взять хотела...

— Давай не будем при людях отношения выяснять, ладно? Неудобно, — серьезно ответил Егоров — Дома спокойно поговорим. Я тебе все объясню, без посторонних. Вася, убери нахуй свой дырокол для пластилина, не нервируй меня. Что нам дальше делать, Егоровна? Говори, командуй. Там из Сашульки человек наружу лезет, жить хочет.

Егорова подумала и заткнула ПМ обратно в кобуру.

— Башкиру — на бусике воды привезти, из ближайшего ларька. Десяток бутылок. И водки одну-две бутылки. Извини, Башкиров, твоя машина пока служит роддомом. Бери бусик. Каштылян пусть свой тарантас в поле загонит, фарами на нас развернет, не видно же ничего. Васька, просто рядом стой. Азот, аптеку. Телефоны не выключать. Лисовский, иди в поле гуляй, нечего тут пялиться. Все.

— Воды какой привезти? Сладкой или обычной, газированной? — спросил Башкир, опуская ствол «бенелли».

— Башкиров, — сказала Егорова. — Ты что, Петросянович по отчеству? Время нашел шутить. Просто чистой воды. В бутылках, не из канавы. Вася, может, ты с ним съездишь? От греха подальше? Он же сейчас, действительно, коньяк с соком привезет. И шпроты. Роды принимать.

— Никуда я не поеду, — буркнул Вася, убирая «вальтер» и ставя его на предохранитель. — Как она — так и я. Вместе рожать будем. Я тоже доктор немножко. Таня, ты извини, но я от нее на шаг больше не отойду. От нее как только отвернешься на минуточку, так сразу гора трупов. Хватит уже сокращать население, давайте его понемножку увеличивать.

Был сильный удар с заднего сиденья, и Башкир резко отскочил в автобус, едва не перевернув его и ударившись об дверь.

***

— Зачем ты повредил автобус? — спросил Егоров Башкира.

— Спереди? Это не я. Я только погнул дверь. Киоск был закрыт. Никто в этих деревнях не хочет работать по расписанию. Нет никакой дисциплины. Я попросил водку в соседнем доме, и мне сразу дали две бутылки. А у них не было столько воды. Пришлось открывать киоск автобусом.

— Так ты просто так попросил, в защитной жилете и с охотничьей ружьем? — задумчиво спросил Егоров. — Да-а-а... теперь нам придется долго не ездить за грибами... Что у вас там, Вася?

— Едим, — серьезно ответил Вася.

— Эй, подождите, не ешьте много шумно, — обеспокоенно сказал Егоров и достал телефон. — Азот, алло! Ваша химия не передается через молоко? Забудьте об этом, ребенка сразу наркотикам не учите. Что значит "через какое молоко"? Мы говорим о том, что в соске находится, а не в пакете! Да... да... понятно.

— Теперь ешьте, — снисходительно разрешил Егоров. — Там есть какой-то барьер, гадость не передается. Сашенька, ты же говорила, что будет мальчик?

— Сашка специально подставила палец при УЗИ, чтобы было похоже на член. Чтобы порадовать Васеньку наследником, — предположил Башкир.

— Не ругайся матом, Башкиров — строго сказал Егоров. — Здесь дети в машине.

— Но она же еще ничего не понимает...

— Они все понимают. Вот ты только что матерился перед детьми, а потом из них может вырасти что угодно.

— Тогда и ты не матерись, — сердито сказал Башкир. Егоров задумался, искал контраргументы и наконец нашел.

— А ты тогда окно закрой. Простудишь еще. — Башкир послушно закрыл окно.

— Одни неприятности у тебя из-за меня, — сонно сказала Бьют, пытаясь обнять Васю рукой в шине.

— Этого тоже хватает, — честно сказал Вася. — Но и счастье все у меня из-за тебя. Неприятности, они всегда будут, из-за кого угодно. А счастье надо ловить и держать. Ты это, дай ей еще пожрать, и спи, я маленькую подержу. Я же специально тебе в живот разговаривал, чтобы она к моему голосу привыкла и не боялась. А ты тогда еще смеялась. Дети, Бьютик, они хитро устроенные. () Я потом тебе книжку дам эту почитать, где я нашел.

Бьют уже спала, открыв рот. Вася дождался, пока ребенок замяукает, и осторожно взял его на руки. «Джаст э перфект дей», — тихо пел Вася дочке: «дринк сангрия ин зе парк..." Девочка тут же успокоилась. «Вен ит гетс дарк, уи гоу хоум...»

— Вот, блядь, — сказал Егоров. — Ой! Извините, пожалуйста... беру свои слова назад. Башкир, тормози. Что-то там опять неладно. Сейчас схожу, узнаю.

Идущая впереди «Микра» Егоровой включила стоп-сигналы, завиляла ими в потемках, и приткнулась к обочине. Егоров вылез из машины и ушел в ночь. Тут же зашипела рация, укрепленная под торпедой.

— Тихо, — полушепотом сказал в рацию Башкир, — Хули... э-э-э... в смысле, чего вы орете как танкисты после контузии? По телефону звоните, если ничего левого. Тут ребенок спит, между прочим. Все нормально, сейчас дальше поедем. Бус вперед. Танька Егорова, небось, опять на гвоздь наехала. Пороблено ей, что ли на этом месте?

— Танька Егорова опять на гвоздь наехала, — сказал вернувшийся Егоров, заглядывая в окно. — Пороблено ей, что ли на этом месте? Вы езжайте, я колесо поменяю. Не бросать же ее в чистом поле с поломанным пистолетом. А если люди какие-нибудь злые будут ехать? Дурпаков же хватает. Пусть бусик вперед выходит ведущим. И дуйте в БСМП, там ждут уже, кому положено. Сзади заезжайте, они твою машину встретят. Только стволы уберите к ебеням, когда зайдете в больницу. Не надо больных пугать, им и так хуево. И, блядь, чтобы не матюкались мне при ребенке, животные, а то из маляки хуй знает что вырастет, как из вас хуй пойми что повырастало.

— Хорошо, Петр Егорович, я буду следить за правилами использования слов, — вежливо сказал Башкир. Он закрыл все окна и плавно поехал вперед, чтобы не дергать машину.

Вася держал на руках свою дочку, которую он завернул в черный комбинезон "чоповского" стиля. Он нюхал ее головку и размышлял о том, как хорошо было жить на вокзале с маринками и ебаками, если все в жизни было основано на любви и согласии. Вдруг его телефон зазвонил.

Вася достал телефон из кармана и увидел номер из Петербурга. Сделав вздох, он проигнорировал звонок.