Столичные нравы-3. Часть 1

Катерине заснуть не удавалось. Организм требовал разрядки, между ног все горело. Временами жар оттуда распространялся по всему телу, до дрожи в конечностях. Муж, вернувшись, завалился спать, не подозревая что именно сейчас она была готова исполнить его желания. Катерина ворочалась на кровати, но в любом положении, стоило только прикрыть глаза, накатывали фантазии, как к ней приближается и в такой именно позе овладевает ею Николай Федорович. Устав бороться с собой, она перевернулась на живот и уткнувшись лицом в подушку чтобы не быть услышанной сунула руку между ног.

От первых прикосновений по телу разлилась истома. Катерина сунула в себя два пальца, прижалась к запястью клитором и чутко прислушиваясь к размеренному похрапыванию мужа потерлась об руку, представляя себя лежащей на настоящем мужчине. Медленно перебирая в уме всех знакомых и представляя их под собой, она кончила на ничем не примечательном чиновнике из родного городка, которого и видела-то всего пару раз. Но, видно, было в нем что-то привлекательно-сексуальное, из-за чего ее мгновенно настиг бурный оргазм. Подушка поглотила все стоны, а между ног образовалось мокрое пятно. Ну и пусть! - подумала Катерина, отодвигаясь. - Я и на мокром посплю.

Возбуждение отпустило. Она быстро заснула, гадая, что ей готовит день завтрашний.

Проснувшись, Прохор посмотрел на бьющее в окно солнце и прикинул, что скоро, пожалуй, полдень. Что-то я разоспался... - лениво подумал он - А сегодня дел полно. Отцовские поручения тоже выполнять надо, а там еще и конь не валялся. Да еще вечером с Сергеем договорились встретиться...

Он встал, оделся и спустился завтракать. Катерины нигде не было видно. Кто-то из прислуги - Прохор так и не научился их различать кроме лакея Кузьмы и экономки Марфы - сообщил, что она принимет ванну. В столовой встретился дядя, ненавязчиво поинтересовавшийся планами племянника на день.

- Отцовские дела. . - скорчил невеселую физиономию Прохор - Запустил я их... Так что вернусь поздно.

Про встречу с поручиком он решил не говорить. Дядя улыбнулся и похлопал племянника по плечу:

- Ну вот, молодец! А то неделю дома безвылазно просидел. Вижу, назначенное Отто Карловичем лечение на пользу пошло. Ты навести его сейчас, поблагодари, а заодно скажи, что я его жду через два часа. Хорошо? Ну вот и славно.

И Николай Федорович удалился, загадочно ухмыляясь.

Доктор явился точно в назначенное время.

- Добрый день! - возник он в дверях кабинета с саквояжем в руке - Что звал? Ты, часом, не заболел ли?

- Нет, помилуй бог! Со мной все хорошо. Хотя, если считать плотскую тягу к женщине болезнью - то да, пожалуй болен.

- Ну-ну... - доктор поставил саквояж и развалился в кресле - Догадываюсь я, кто та женщина. Рассказывай, что ты тут успел без меня натворить...

Николай Федорович кратко пересказал события вчерашнего дня, особо остановившись на том, что Катерина не сильно и сопротивлялась.

- Ну может она тебя настолько боится, что как кролик перед удавом, цепенеет? - рассуждал доктор. - Не верю я в ее распущенность.

- Я и сам не верю. Какая распущенность, она даже сосать толком не умеет! Может, конечно, у них в провинции только одним местом для разврата пользуются... Черт знает...

- Николай, я тебе вот что скажу: не забивай ты себе голову всякой ерундой! Не все ли тебе равно, по какой причине она выполняет твои прихоти? Вот и пользуйся!

- Да я все понимаю, Отто... Я тебя для чего сегодня позвал - Прошка-то опять до вечера отлучился. Вот я и подумал - а вдруг старому другу тоже захочется отведать молодого женского тела? Я так думаю, она не откажет...

- Да, тут ты угадал. - поднялся доктор - Старому другу хочется. Ты ее сюда позовешь или как?

- Нет, сами к ней в спальню наведаемся.

Доктор подхватил саквояж и друзья направились к двери.

Катерина стояла перед зеркалом, одетая в тонкую ночную рубашку и расчесывалась после ванны. Хорошо смазанная дверь не издала не звука, и когда в зеркале отразились две мужские фигуры, взвизгнула, резко обернулась и тщетно попыталась прикрыться.

- Николай Федорович, я не одета! Отвернитесь немедленно!

- Катенька, не кричи. - дядя приблизился к ней, хватая за руку - Не забывай, мы тебя и не такую видали. Тем более я хочу попросить снять эту пустяшную тряпку, что на тебе надета. Дай нам на старости лет посмотреть на красивое тело! Ты же умная девочка, понимаешь, зачем мы к тебе пришли?

Под тяжелым взглядом Катерина непослушными руками задрала подол до шеи. Николай Федорович помог снять рубашку через голову. Она вытянула руки вдоль тела, уставившись себе под ноги. Мужчины молчали, пожирая глазами обнаженное тело. Потом так же, уставившись на нее, начали сбрасывать с себя одежду. Не зная куда спрятаться от их взглядов, она опустила голову еще ниже. На глаза попались напрягшиеся соски. Внизу живота снова разливалось сладкое напряжение. Катерине показалось, что ее половые органы набухают, увеличиваясь в размерах и привлекая внимание мужчин.

Полностью раздетый Николай Федорович подошел к ней вплотную, коснувшись членом живота, положил руки на плечи с силой опустил ее на колени.

- В рот! - коротко приказал он.

Катерина принялась за теперь уже привычное дело, настороженно косясь на доктора, который внимательно наблюдал за двигающимся во рту членом наклонившись так близко, что сам чуть не касался его губами. Однако вскоре отошел в сторону, достал что-то из саквояжа и зазвенел на столике стаканами. Катерина полностью сосредоточилась на дядюшкином органе, попробовав еще гладить руками мошонку и ту часть ствола что не поместилась в рот. Усилившееся пыхтение вверху подсказало что она на верном пути. Она готовилась первый раз в жизни принять в рот мужское семя, когда доктор решительной рукой отстранил Николая Федоровича и сунул ей стакан с водой.

- На вот, Катенька, выпей...

- Что это? - спросила она, но стакан все-таки взяла.

- Лекарство. Ты пей, я же тебе плохого не посоветую...

- Катерина, пей давай и соси дальше! - грозно поддержал его Николай Федорович, помахав у носа раздувшейся, отливающей фиолетовым головкой.

Не решившись с ним спорить она выпила, но место дядюшки уже занял доктор, который тем не менее точно так же затолкал член ей за щеку.

- Что ты ей дал? - вполголоса спросил Николай Федорович друга.

- Да так, микстурка одна...

- А для чего?

- А чтобы не сопротивлялась...

- Так она вроде и так не против?

- А что, ты ее только в рот пользовать собираешься? Я, например, твердо намерен сегодня опробовать все ее дырочки!

Тем временем Катерину затопила какая-то лень и апатия. Руки безвольно повисли, движения головы замедлились. Губы разжались, член вывалился изо рта, а затем и все ее тело осело на пол. Мысли потекли медленне и начали путаться.

- Отличненько! - потер руки доктор.

- Что с ней? - встревожился Николай Федорович.

- Все замечательно, она даже нас слышит и понимает, но шевелиться она не может. Потому что не хочет. Помоги перенести ее на кровать!

Они подняли расслабленное, стекающее с рук тело и положили на кровать лицом вверх.

Катерина чувствовала, как мужские руки сильно мнут ее груди, почему-то без боли, шарят по телу, грубо раздвигают ноги и засовывают в нее пальцы. Ну и пусть! - рассеянно думала она - Все равно бы этим же кончилось... Лень было даже смотреть, кто из двоих назойливо дергает ее за клитор, пытаясь добиться какой-нибудь реакции. Она закрыла глаза и отдалась на волю мужчин.

Доктор отпустил клитор и вздохнув, встал на колени между свисающими на пол ногами:

- Одно плохо - ни стонать ни подмахивать она нам сегодня не будет... - произнес он, заправляя свой орган во влагалище. - Да и вагина кажется растянутой как у проститутки со стажем...

Это, однако, не мешало ему энергично втыкать в нее член. Приподняв одну ее ногу, он повернул Катерину на бок, пропустив другую ее ногу между своих.

- Ну просто чудесно! - восклицал он, задирая верхнюю ногу вертикально вверх - Так глубоко получается, что кажется будто вместе с яйцами входит. Николай, хочешь попробовать?

Они поменялись местами. Теперь Николай Федорович, заняв ту же позицию, резкими толчками оценивал глубину проникновения. Кончить доктор ему не позволил:

- Не торопись... Давай-ка мы ее на живот перевернем.

Катерина равнодушно отнеслась к тому, что ее положили на постель животом, оставив ноги на полу. Так же спокойно она отнеслась к тому, что доктор размазал что-то скользкое и прохладное между ягодицами. Беспокойство шевельнулось в ней, когда в зад толкнулось толстое и твердое, но пока еще было не больно и шевелиться не хотелось. Член постепенно входил в нее, растягивая зад, но боли все не было. Было только ощущение, что анус растянулся до размеров ведра, а член все продолжает свой путь уже, казалось, глубоко внутри ее живота.

Доктор наконец уперся в ягодицы и перевел дыхание. Он очень старался входить медленно, чтобы ничего не повредить в непривычной к такому обращению кишке.

- Ну как, Отто?

- Восхитительно! Девственный задок - это нечто!

Он осторожно вытащил член, густо смазал, взялся за бедра и плавными движениями принялся трахать неподвижную женщину. Николай Федорович в нетерпении топтался рядом, ожидая своей очереди.

Наконец доктор кончил, шумно дыша и освободил место. Заботливо смазав член друга, он сам направил его в нужное отверстие, проследил пока тот не скроется внутри весь и принялся одеваться, поглядывая на пыхтящего Николая Федоровича.

Катерина не открывая глаз поняла что мужчины поменялись. Сначала первый задергался, как в оргазме, а затем в нее вошел второй, чуть толще. И трахал он ее чуть грубее и резче, не особенно заботясь о сохранности используемого отверстия. Впрочем, все обошлось, боли по прежнему не было, мужчина захрипел, замер, и Катерина поняла, что еще одна порция спермы оказалась в ней.

Николай Федорович поднялся с колен, окинул взглядом оттопыренный женский зад, отчаянно сожалея что не может прямо сейчас снова воспользоваться им и начал собирать свою одежду. Доктор стоял, теребя в руках ночную рубашку:

- Николай, может оденем ее?

- Брось, пустяки! Сколько твое снадобье действует?

Доктор вытащил из кармана часы, взглянул на них:

- Ну еще час или полтора...

- Вот и отлично. Сама оденется. Она же дома, что ей тут сделается?

Мужчины вышли, плотно прикрыв за собой дверь и оставив Катерину в том же положении. Впрочем, ей по прежнему было все равно.