Групи. Глава 1—2

*дизайн обложки

1

Лиза добралась до свадебного салона только к вечеру. Она с утра ничего не ела, три часа проворчала в парикмахерской и теперь, задержавшись в примерочной, смогла оценить все прелести новой прически.

«Фигня! — пришла она к выводу, рассматривая себя в зеркале. — Хорошо, что хоть мама этого не видит».

Легкое жжение между ног вновь напомнило о утреннем бритье. Утром Лиза совершила акт самопожертвования: гладко выбрила интимные места, чтобы до конца прочувствовать день свадьбы. Теперь лобок горел, наружные губы припухли, покрылись красными воспаленными точками. Весь день половые органы напоминали о себе, подсказывая, какие страдания предстоят во время свадьбы.

Разочарование, вызванное нюансами стрижки на голове и полным отсутствием интимной стрижки, уступило место апатии.

Лиза стояла перед зеркалом в сексуальном нижнем белье, пытаясь представить, как она будет чувствовать себя в день свадьбы, в первую брачную ночь, когда снимет перед Антоном платье. Но понимание это никак не наступало. Более того, ей постоянно лезли в голову глупые мысли.

«Опять все наедятся. Папа громче всех будет орать "горько"», — Лиза недовольно поджала губки, подтягивая резинки чулок.

И все-таки она была красавицей. Закончив со стрингами, она невольно полюбовалась собой. Бледно-розовый корсет с черной открытой шнуровкой на спине идеально повторял линии бедер и талии. Такая же черная ажурная резинка обтягивала живот у основания корсета.

Лиза пригладила резинку. Должна же она оставить хоть что-то черное, то, что принадлежит ей, а не гостям и жениху. Под белым платьем никто не заметит резинки. Лакированные туфли-лодочки молочного цвета пойдут на распитие шампанского свидетелями. Белые ажурные стринги и чулочки-сеточки достанутся жениху, девственно выбритая интимная зона, как он любит, — тоже ему. Все ему, любимому. Себе она оставит самую малость — эту черную шнуровочку и эту черную резиночку. Вот и все, что от неё останется.

Лиза тихо улыбнулась, поглаживая себя по бедрам и талии. Рядом висело белое платье, символизирующее невесту. Вздохнув, Лиза начала одевать его, аккуратно протягивая через голову. Просторная примерочная комната была обставлена двумя креслами, столом и стойкой для вешалок. Зеркала на стенах предоставляли возможность видеть себя со всех сторон. Лиза следила, чтобы шнурки полностью скрылись на спине. Тонкие черные лямки также исчезли под белоснежным атласом.

Теперь она выглядела как лебедь – белый непорочный ангел. Только карие глаза-шалунишки и вечно растрепанные шоколадные локоны указывали на ее истинную натуру.

"Ну что за невеста из меня получается! - промелькнула шальная мысль вновь. - Разве что подруга невесты".

Она достала телефон и набрала Дашу – верную подругу, которая даже не посетила примерку платья.

- Привет. Как там галерея живет? - скрывая сарказм, спросила Лиза.

Даша работала администратором в художественной галерее, накануне ей пришлось изменить планы, о чем она искренне сожалела.

- Слушай, извини, что так получилось, - в который раз виновато завела старую песню Даша. - Ты же знаешь, я бы очень хотела прийти.

Лиза надула губки:

- Да ладно, не переживай. На свадьбу хоть, надеюсь, придешь?

Даша проглотила обиду, только вздохнула в трубку.

- Вот ты все шутишь, а у меня для тебя подарок, - неожиданно вспомнила она.

- Подарки я люблю, - Лиза оживилась. - Что за подарок?

- Ты же, кажется, большая фанатка группы "Гроздья гнева"?

- Ну и? - Лиза задержала дыхание.

- Ну и. Наш директор достал для меня два билета на закрытую вечеринку, где они будут выступать. Так что держись, подруга. Теперь у тебя девичник по полной программе.

— Ура! — радостно воскликнула Лиза, маша руками, сдерживая слезы, чтобы не потекла тушь. — Дашенька, миленькая, какая же ты молодец, — похвалила она. — Ты просто не представляешь, как я тебя обожаю. Как я тебя люблю. Какая ты у меня... М-м-м, м-м-м, м-м-м, — Лиза поцеловала телефон, несказанно веселя подругу.

Лиза готова была танцевать от счастья. Побеседовав с Дашей, она окончательно убедила её, что не сердится и что любит её всей душой и сердцем и всегда будет любить и что нет лучшей подруги на свете.

«Как же всё-таки здорово иметь такую подругу, как Даша!» — восторженно думала она, повесив трубку.

В голове её уже крутились планы на вечеринку. Она может надеть черные обтягивающие штаны из кожи, черную шляпку, майку без рукавов. У неё есть отличный наряд специально для таких случаев. Как давно она никуда не выходила, подумать страшно. С Антоном разве что на балет да в театр, ресторан да в кино — вот и весь джентельменский набор. Ну максимум ещё на концерт эстрадной музыки может сводить. А та музыка, которая нравится ей, слишком громкая, слишком тяжелая для наших изнеженных ушей. Что вы, что вы...

Лиза презрительно фыркнула, вспоминая, как однажды затаскала Антона на рок-фестиваль под открытым небом, как пошёл дождь и он простудился, потому что не пил пиво. Она потом всю неделю ухаживала за ним, пока он болел. Больше она его никуда не таскала.

Антон был надёжным, как скала, невозмутимым, как тихая гавань. Рядом с ним Лиза чувствовала себя избалованным ребёнком. Не было ни одного случая, чтобы он что-то упустил или забыл, проявив небрежность. Они познакомились на корпоративе. Лиза обслуживала их зал, подносила блюда, принимала дополнительные заказы. Один из гостей пошутил про длину её юбки, глубину декольте, и пошло-поехало. Антон сделал замечание хаму, тот огрызнулся. Дошло чуть ли не до драки. Антон требовал от хама, чтобы тот просил прощения. Лиза требовала тот Антона, чтобы он оставил пьяного в покое. Потом Антон просил прощения у Лизы, потом хам просил прощения. Пьяная череда продолжалась весь вечер, веселье гостей. Лиза вымоталась как собака, работая без напарницы, но настойчивость Антона её покорила. Хам искренне жалел о содеянном. Она искренне негодовала. Благородный рыцарь стеснялся взять у неё номер телефона, но главный злодей, по совместительству хам, оказался ещё и опытным сводником. Так она и познакомилась с Антоном.

Прошел год, и вот она в каких-то двух шагах от алтаря, готовится выйти замуж за мужчину, с которым никогда не осмелится пойти на концерт группы "Гроздья гнева". Мир полон противоречий: она любит Антона, тот от нее без ума, что еще нужно для счастья?

Лиза нахмурилась. Мысли о замужестве в последнее время слишком часто вызывали в ней подавленное чувство протеста. Как будто не она идет под венец, а ее ведут.

За час она померила всего три платья, но ни одно из них не устраивало ее полностью. Сказывалось отсутствие Даши, той всегда настраивала на победу. Смирившись с невозможностью выбора и, главное, не желанием выбирать, Лиза уже решила отложить примерку на другой день, как вдруг на одном из платьев обнаружила тайный знак - один из мельчайших неощутимых признаков судьбы.

Кровь на подвенечном платье много стоит. Лиза очарованно рассматривала старые запекшиеся следы, почти незаметные после химчистки, тщательно скрываемые под внутренней стороной подкладки. Они находились примерно там, где должны были находиться: сзади, чуть сбоку. Сложно представить, чтобы красное вино пролилось так густо, чтобы менструация осталась таким неровным следом. Нет, это платье несомненно впитало в себя кровь девственницы, стало свидетелем обряда, посвящения.

Неосторожно Лиза погрузилась в воспоминания. Она рано потеряла девственность. Ей было четырнадцать,...

когда парень, игравший во дворе на гитаре, привил ей страсть к музыке. Он был старше её на два года, загадочен, опытен. Он не спешил, как другие. Пугливой ланью убегала Лиза в подъезд, слушала из окна. Он пел о тайном чувстве к незнакомке, о страданиях, сомнениях - всех тех чувствах, которые она сама переживала. В душе её в такие моменты разгорался пожар. Первая несмелая любовь вспыхнула от правильно взятого аккорда. Каждое слово мальчика, необычный комплимент, ласковший слух, обрастали смыслом, не давали спать по ночам. Потом были свидания, поцелуи. Первый - неловкий, неуверенный, уже через минуту опьянил её, покорил. Лиза летала на крыльях любви. Песни, посвященные ей, слова, признания, заключенные в мелодию, она хранила глубоко в сердце. Никто не смел прикасаться к этому счастью, даже мама.

После этого мальчика с гитарой посадили в тюрьму на два года, и мама запретила Лизе встречаться с преступниками.

— Он не преступник, — кричала Лиза, хлопая дверью.

— Он — вор! — орала мама, преследуя её. — Хочешь, чтобы твои дети тоже в тюрьме сидели? Чтобы со следующего дня из дома ни шагу. Иначе я вышвырну тебя на улицу, будешь тогда сидеть со своими преступниками в тюрьме!

Слова мамы имели силу. Лиза больше не встречалась с преступниками. Но любовь к музыке осталась.

Теперь, по прошествии десяти лет, воспоминания о первой любви нахлынули на неё с новой силой. Лиза рассматривала следы непорочного акта любви, завидуя незнакомой девушке светлым грустным чувством. Как бы она хотела вновь окунуться в то время, ощутить себя хоть чуть-чуть ближе к той первой любви.

— Вот это, пожалуйста, — тихо сказала она работнице салона.

— Может быть, хотите что-нибудь ещё померить? — та удивленно рассматривала обычное неброское платье в руках Лизы.

— Нет, спасибо. Я бы хотела именно это. Если можно, заверните сейчас, пожалуйста, — очарование на лице Лизы застыло в необычном предчувствии тайны.

— Конечно, — женщина улыбнулась.

2

В полумраке ночного клуба гул голосов смешивался со смехом, криками и редкими хлопками. Фанаты плотно обступили сцену, на которой шли последние приготовления. Лиза, оценив положение, предложила Даше для начала выпить. Протиснувшись к барной стойке, она заказала мартини и вернулась с двумя бокалами.

— Давно у тебя любовь к «Группе ГГ»? — Даша довольно улыбалась, поглядывая на взволнованную подругу, которая, казалось, места себе не находит.

— Уже пять лет, — отозвалась Лиза. — Хочешь, подойдем ближе? — предложила она.

— Конечно, хочу, — Даша рассмеялась. — Вот сейчас допью и пойдем.

Даша впервые видела Лизу такой возбужденной и совсем не могла представить ее в образе фанатки "ГГ": черные кожаные брюки в обтяжку, сапожки на каблуке, черная майка со страшным узором, черная безрукавка, обнаженные руки, разве что без наколок. Завершала картину стильная черная шляпа, из-под которой на плечи спадали непослушные темно-каштановые пряди волос.

Заметив, как нетерпеливо Лиза закусывает губы, она снова улыбнулась, выпила последний глоток и приготовилась к штурму.

Они протиснулись вглубь толпы, насколько смогли. Лиза тащила Дашу за собой, как лиса, проскальзывала между плотными рядами. Народ перед ними недовольно ворчал, оглядывался. Замерли они, только когда уперлись в стену таких же настырных фанатов, не желающих уступать. Это был последний рубеж, где речь уже не шла об учтивости, — лишь бы не затоптали.

Через минуту на сцене появились музыканты, и зал сошел с ума. Засвистели так, что у Даши заложило уши. Рядом с ней заорали, захлопали. Восторженные опьяненные взгляды, устремленные вверх, поразили ее безумством блеска. Непривыкшая к таким проявлениям эмоций, Даша вздрогнула, засмеялась своему испугу. Лиза тем временем рванула ещё ближе, оставив Дашу на два шага позади.

Солист и главный вдохновитель группы "Гроздья гнева" Владимир Марченко, или просто Марвэл, как его ласково называли в музыкальном мире, вышел на сцену последним. Лиза никогда раньше не была на живом концерте "ГГ". До сих пор она жила видео клипами, фотографиями в журналах и интернете. Теперь она воочию могла лицезреть своего кумира — человека, который перевернул ее хрупкий мир, раз за разом выворачивал ее душу наизнанку. Она помнила все нюансы его песен, его голос звучал даже во сне, его взгляд, жесты она хранила в памяти, как самое дорогое.

Марвел не обратил внимания на толпу поклонников перед сценой, устало опустился на стул, снял с подставки гитару. Осматриваясь постоянно на бас-гитариста и барабанщика, он начал настраивать гитару, чем только разогрел истерику в зале. Лиза кожей ощутила звуки гитары, задрожала, как струна, залилась томным теплом, словно болезненный озноб прокатился по телу, расслабив мышцы. Вэл взял первый аккорд, и сердце её затрепетало. Вопреки ожиданиям это была не самая популярная песня "ГГ", но самая любимая у Лизы. От счастья она была готова расплакаться. Вэл пел на языке чувств, его безмятежный голос с хрипотцой завораживал вечным неуловимым смыслом. Как будто каждый звук, каждое слово отдаляло её от реальности, приближало к вечности. Она не заметила, как потекли слёзы.

Даша наслаждалась музыкой. Очаровашка Марченко пел о любви, страданиях. В его голубых робких глазах она увидела красивую мужскую грусть. Щетина, желтоватые длинные волосы, небрежно разведенные в проборе, лохмотьями свисающие возле ушей, придавали брутальности рок-музыканту. Выцветший вязанный кардиган на пуговицах, когда-то зелёный, но со временем приобретший белесый налёт, был расстёгнут. Белая майка и потертые светлые джинсы дополняли образ свободного от предрассудков, свободолюбивого красавчика. Даша уже не удивлялась большому количеству девушек в клубе. Они все были влюблены в него, этого доброго безутешного трубадура с ласкающим взглядом голубых бездонных глаз, ласковых как тёплое море, холодных как полярный круг.

Добавили электрогитару, барабаны, и вот уже в воздухе взлетели руки, распущенные волосы заплясали покачиванием волн, расплескались на головах фанатов безумным ритмом. Марвэл вырвал микрофон из стойки, вытянул первый куплет, разогревающий перед апокалипсисом.

И вдруг зал взорвался в певучем припеве. Этому безумию, массовому психозу, нельзя было противостоять. Даша пыталась делать все как все, но скоро убедилась, что притворяться не имеет смысла. Она оказалась не в том месте, не на том концерте. Зато Лиза реально сошла с ума. Она осталась без шляпы и даже не заметила. Весь её корпус извивался в неистовом танце, похожем на лихорадку. Её било и швыряло во все стороны, Даша сама едва стояла на ногах, но ещё больше волновалась за подругу, которая на шпильках вытворяла невозможное.

Концерт закончился так же неожиданно, как и начался. Последняя песня прозвучала чуть тише. Марвэл поблагодарил зрителей и не спеша ушёл со сцены. Зал задыхнулся в жалостном стоне, надеясь, что он вернется. Дружно хлопали, зашевелились, кто-то затопал ногами, но постепенно общий оптимизм сошел на нет. Музыканты расходились, не обращая внимания на жаждущую внимания толпу.

Лизе вернули шляпу, кто-то вспомнил про стильную девушку, которая теперь находилась в полной прострации. Она едва стояла на ногах, покачиваясь, следила неподвижным взглядом за движением Дашиных губ, которые говорили ей что-то, вопросительно замирали, призывали вернуться.

Даша бережно взяла подругу за руку и повела к выходу, понимая, что от неё теперь мало проку. Сама она, оглохшая, но не задурманенная, быстро сообразила, где лучше искать такси.

Они вышли на улицу, прошли по переулку к проспекту и вдруг сбоку послышался женский визг. Даша даже успеть созрить ничего не успела как Лиза вырвала руку и метнулась к большому автобусу, стоявшему на стоянке. Десятки фанаток, прихлынув, осаждали дверь, не давая ей закрыться. По очереди они заскакивали внутрь, скрывались под покровом затемненных окон, где по всей вероятности их ждала захватывающая встреча с Марвэлом.

Дaшa быстро пoлeтeлa вслeд зa Лизoй.

— Лизуша! — кричaлa oнa. — Лизуша, пoдoжди. Нe теряй рaзум.

Нo увы, былo слишкoм пoзднo. Лизуша, исчезнув из-пoд рук Дaши, мгнoвеннo попала в aвтобус.

Она рыскaлa eгo. Того самого человека, который разбил ее сердце, тот, кто своим взглядом и словами определил ее судьбу и освободил от оков. Она искала Его.

Но в aвтобусе никого не было, кроме водителя — старика с пyзатым животом. Тот орал мирными матерями, стараясь выгнать безумных девиц на улицу. Фанатки не хотели уходить, надеясь на какое-то понимание.

— Можем мы подождать? — просилась одна из них.

— А давайте подружимся? — игриво предложила другая.

Водитель схватил их за руки, выталкивая обратно на улицу.

Лизуша, оказавшись на тротуаре, упала в объятия Даши и заплакала. Она рыдала, не осознавая, что эмоции, накопившиеся во время концерта, настигли ее только сейчас, на улице, когда последняя надежда на еще одну встречу с любимым идолом была разрушена.

— Ну что ты, Лизонька, — успокаивала ее Дашенька, гладя по голове. — Все же хорошо. Идем домой, зайка. Идем.