Девочка и плеть aka Девочки заставили лизать

Я стояла на коленях на небольшом, ярко освещенном помосте, вздрагивая всякий раз, когда кнут со свистом рассекал воздух и хлестал меня по беззащитным плечам, спине, попке и широко разведенным бедрам. За исключением ошейника на мне ничего не было. Одной рукой лаская себя между ног, а другой играя с сосками на маленькой груди я тихо постанывала от боли и наслаждения.

Впереди в темном углу большой комнаты, удобно расположившись на кожаных диванах, в полголоса переговаривались и звенели бокалами члены женского клуба.

Это был частный клуб. Не для всех.

Обжигающий язычок гулял по телу все быстрей и быстрей. И я все быстрее ласкала себя, пальчиком вокруг влажных губок, между ними и над ними, там, где прикосновения были особенно приятны. Ладонь стискивала то одну упругую грудь, то другую, зажимая между пальцами набухшие сосочки. Удары становились все сильнее и нестерпимее.

Аа! Ммм! Кончик кнута обернулся вокруг плеча и больно ужалил нежную кожу на груди.

Мучительница у меня за спиной дышала ровно. Она была неутомима. Теперь я вся дрожала, внутренне напрягаясь в ожидании, вскрикивая при каждом ударе. Высокие каблуки ее длинных сапог звонко стучали по полу.

Кажется кто-то впереди поставил на то, что я не выдержу еще полчаса.

Ааа! Мммм! Разрубив воздух кнут уже совсем больно полоснул меня по ягодицам. Небольшие, округлые и упругие, они уже много натерпелись за вечер. Выгибая спинку я быстро теребила клитор и облизнув пальцы, только что до боли сжимавшие сосок, резко ввела его в мокрую щелочку. Попка горела, я вся блестела от пота. Тело расчерчено следами плети.

Боль и наслаждение, наслаждение и боль! Я полюбила и возненавидела кнут с того самого дня, как госпожа показала мне его в первый раз.

Она схватила меня за волосы и запрокинув мне голову посмотрела в глаза.

Высокая, с впечатляющей грудью, несколько лет назад она показалась мне типичной блондинкой, которая и не заметит, если у нее тихо утащить сумочку из машины. Большая ошибка! За этим занятием она и поймала меня в тот день. Я думала незаметно проскочить мимо, но у нее оказалась змеиная реакция, она просто протянула руку и схватила меня за шиворот, словно котенка.

Атлетичная фигура затянутая в кожаный корсет возвышалась надо мной, крепкая, но женственная. Старше меня лет на десять, она выглядела моложе своего возраста. Сегодня ее светлые волосы были покрашены в цвет воронова крыла, с яркой темно красной прядью свисавшей набок. Она любила короткие. И мне периодически равняла машинкой. Теперь мои каштановые никогда не закрывали шею.

Вырез корсета снизу был очень высоким, перетянутый ремешком под ребрами, он оставлял бока совершенно открытыми и круто сужался спереди, превращаясь в узкую полоску кожи между соблазнительных ягодиц сзади. Сапоги доходили до середины бедра, а на руках были длинные, до плеч, перчатки с заклепками, вид у нее сегодня был как никогда грозный. Плетеная кожа кнута, которой она водила по моей груди, заставляла меня трепетать.

Я была дитем улиц, «зарабатывая» чем придется. Блондинка встряхнула меня, отобрала сумочку и прижала к стене, глядя в глаза. Я затравленно смотрела на нее и когда она протянула руку к моей щеке, я дернулась и попыталась укусить. Одернув руку, она усмехнулась:

— Настоящий звереныш!

— Смотри, сзади!

Это конечно не сработало. Девушка цепко держала меня под локоть, не вырвешься!

Улица научила меня врать и изворачиваться, так что когда убежать не получилось, а уговоры не помогли, я попыталась пустить в ход слезы, что было не сложно, потому что мне было действительно страшно. И вид у меня, худенькой, невысокой, в потрепанной и грязной одежде, должно быть был достаточно жалкий. Она снова протянула руку и погладила меня по щеке, вытирая слезы:

— Есть хочешь?

— Неа!

Но в животе предательски заурчало. Я тогда действительно давно не ела.

Позже я жевала бигмак и запивала коктейлем. Она разглядывала меня с интересом и казалось видела насквозь. А я уже не боялась ее и не собиралась убегать.

И так она забрала меня к себе.

О, эти голубые глаза!

Она смотрела на меня сверху вниз, а я быстро-быстро скользила пальцами в своей писечке. Глубже, глубже, еще глубже! Разгоряченная, вся в жгучих розовых полосочках. Она водила по ним гладкой кожей кнута и ласково шептала на ушко:

— Терпи, девочка, терпи сладкая!

— Мммм!

Затем поднесла кнут к моему лицу, я сразу же поцеловала ее перчатку, высунула язычок, кончиком облизывая рукоять. Она отодвинула кнут и с ее языка сорвалась большая капля, прямо на жадно подставленный мой. Затем еще одна, мне в широко открытый рот. Медленно рукоять по языку проскользнула вниз. Ммм! И не остановилась пока не дошла до горла. Вверх-вниз, несколько раз, глубже, глубже!

Я была почти на пределе, и тут она смахнула кнутом мои руки с моего тела.

— Мостик!

В ее голосе зазвенел металл, это был приказ. И когда она приказывала, мое тело двигалось словно само, я не смогла бы ослушаться, да и никогда не захотела бы!

Во мгновение ока я перевернулась, прогнула спинку, и вытянув руки и ноги зависла над помостом в напряженной позе.

Кто-то похлопал с дивана, явно одобряя, так что я даже ощутила прилив гордости, едва не улыбнувшись.

Она сразу взялась за меня, откормила, заставила тренироваться вместе с ней — бег, пресс, гимнастика. И конечно воспитывала — ни дать, ни взять — старшая сестра.

Тренировки с ней сделали свое дело. Я окрепла, а фигурка стала такой привлекательной, что я могла часами вертеться перед зеркалом, выбирая наряд под стать. Мы регулярно бегали по парку, она бежала впереди и задавала темп, спортивная форма ей очень шла. Крепкие ноги сверкали, упругая попка ритмично перекатывалась под шортиками, грудь чуть колыхалась туго обтянутая топом. А когда мы занималась гимнастикой, невозможно было отвести взгляд от ее подтянутого живота, так что порой я забывала об упражнениях, за что тут же получала легкий подзатыльник. Она вообще вела здоровый образ жизни. Не позволяла мне есть конфеты и переедать. Зато фруктов я теперь ела вдоволь. Каких захочешь! Обожаю фрукты!

Она провела кнутом по внутренней стороне бедра прямо к промежности, заставив меня нервно сглотнуть, когда плетеная кожа скользнула по влажным губкам и гладко выбритому холмику над ними, затем кнут не торопясь спустился обратно по внутренней стороне другого бедра. В позе мостика я чувствовала себя совершенно открытой, это пугало и захватывало одновременно. Теперь она стояла сбоку и я не могла ее видеть.

Со свистом кнут хлестнул по ноге, колени едва не подогнулись, вскрикнув, я задрожала от жгучей боли. На глазах выступили слезы. В таком положении я не могла ласкать себя и возбуждение уступало место чистому страданию. Кнут свистнул снова и боль обожгла другую ногу. Еще, по руке! Еще! Вскоре и руки и ноги были словно в огне, я закачалась, стиснув зубы, стараясь удержаться из последних сил, упасть сейчас не предвещало ничего хорошего! Слезы текли из глаз, но не по щекам, а к бровям.

Аааа! Я громко закричала когда кнут оставил линию поперек груди и закусила губу. Пытка продолжалась в прежнем темпе.

Аааа! Еще одна линия на груди, чуть повыше. Я уже молила про себя чтобы мучение прекратилось, пожалуйста, пожалуйста!

Еще несколько ударов пришлись на живот и я чуть не задохнулась от боли. Едва отдышавшись и вся напрягшись в ожидании, я аж вздрогнула от прикосновения к лобку. Сердце колотилось. Но это был не кнут, а рука в печатке, нежно погладившая меня между ног, слегка поиграв клитором и спустившись между губок. Затем раздвигая их туда медленно вошел твердый продолговатый предмет, без сомнения рукоять кнута.

Еше одно прикосновение. Пальцы сквозь перчатку гладили мои торчавшие вверх грудки и мяли твердые соски. Рукоять медленно и размеренно двигалась вперед-назад. Все еще не веря до конца, что сейчас кнут не продолжит полосовать мое тело, ...