У нас не курят

Библиотека в центральном корпусе универа работала до 8 вечера, и в тот день я засиделась до самого закрытия. Настроение было паршивое. Учеба заканчивалась, но со всех сторон навалились какие-то дурацки проблемы, конца-края им видно не было... Одернув форменную юбку (да, у нас в университете носят форму; для девочек это юбка, блузка и пиджак), я двинулась к выходу. В коридорах — пустота, темнота, тишина. На все 4х-этажное здание — пожалуй, только я, да вахтерша где-то внизу в другом крыле, да библиотекарь сейчас закроет помещение и тоже уйдет. Ффффууух, устала. И по-маленькому хочется. Да, точно, в туалет ещё надо зайти.

В женском туалете на третьем этаже неожиданно оказалось людно. Какие-то мутные девицы — первый раз их вижу — курили, выстроившись вдоль стен. В воздухе — хоть топор вешай. Бееее, и это при том, что, во-первых, курить в туалетах запрещено, а во-вторых, я дым не переношу, меня от него мутит, а теперь из-за этих коз мне ещё и нос надо зажимать на входе в сортир!

— Девушки, вы что, не видели вон табличку: «У нас не курят»?

Козы моментально заткнулись и развернулись ко мне. Секундный зависон.

— Чего?

— Не курят, говорю, в туалете. Может, вы на улицу б вышли покурить? Тут же ж дышать уже просто нечем.

Лица у коз вытянулись. Ого. Да, кажется, я ляпнула что-то лишнее. Блин, а в туалет-то как хочется.

Я быстренько прошмыгнула мимо них из комнаты с зеркалами и рукомойниками, где все происходило, к самим туалетам, и заперлась в одной из кабинок. Пока спускала трусы и присаживалась, за стенкой оправились от потрясения, заржали и заговорили. Зря я, конечно, поперла одна бодаться с семью бабищами. Могли бы и отоварить. Да они, наверное, и не обиделись. Все забудут, пока я выйду, или докурят и сами уйдут. Подумаешь, замечание кто-то сделал.

Разговоры тем временем не смолкали и даже, кажется, стали громче. Так, надо ещё подождать. Блин, они что, здесь жить собрались? Или решили ещё по одной перекурить для снятия стресса? О, опять заржали. Мне показалось, или кто-то сказал «ща она выйдет»?

Ладно, всё рано до утра тут не просижу, надо выбираться. Я вытерлась, подтянула трусишки, оправила юбку, открыла дверь и постаралась как можно незаметнее просочиться мимо курильщиц к выходу. Не тут-то было. Барышни, как по команде, развернулись в мою сторону, а две из них преградили мне путь, заслонив собою дверь.

— Таааааак... — протяжно прозвучало за спиной, — А кто-то у нас, кажется, дотрынделся.

Упс. Ну вот оно, теперь точно отоварят. Я сглотнула образовавшийся в горле комок и медленно обернулась.

В воздухе как-то посвежело — окно они открыли, что ли? Да, точно, окно. Прямо передо мной расселись на подоконниках или стояли расслабленно у стен пятеро барышень. И за спиной — еще две. А я одна. Блллин.

— Так что, говоришь, не курят тут? — выдвинулась вперед одна, изящная коротко стриженная брюнетка с дамской сигаретой в тонких пальцах. — А ты покури, расслабься, может, не такая нервная будешь.

Её подружки заржали. Черт, надо выбираться отсюда, вот только как?

— Да я вообще-то не курю, девчонки. У меня на дым аллергия, и день сегодня тяжелый, вот я и сорвалась на вас. Но вы извините, ладно? А я пойду уже, хорошо?

— Пойдёшь-пойдёшь, — ответила брюнетка. Вот только извинишься как следует, и сразу пойдёшь. Если ходить сможешь.

Они опять заржали. Я потихоньку пятилась спиною к выходу, брюнетка наступала, а остальные хихикали, явно наслаждаясь моей беспомощностью.

— Что ж ты, сука, людям отдыхать мешаешь, а? Это что, я в своём родном универе уже и покурить спокойно не могу, да?

И она неожиданно залепила мне пощечину, да такую, что я аж отлетела назад, упав на руки тех, что стояли возле дверей. Они тут же вытолкнули меня опять на середину помещения. Брюнетка стояла, скрестив руки, прямо напротив меня, другие барышни тоже начали одна за другой отделяться от стен и подоконников и подходить ближе.

— Ну, извиняйся, давай!

Деваться было некуда.

— Извините...

— Громче!

— Извините!

Ещё одна пощечина, от которой я чуть не упала на кафельный пол.

— На колени, ссука!

Видит Бог, на колени перед этими тварями я становиться не собиралась. Но в этот момент брюнетка снова ударила меня по лицу — и ещё сильнее, чем раньше. Я пошатнулась, и тут одна из стоявших сзади девок саданула мне под колени, так что я растянулась на холодном полу. Брюнетка тут же вцепилась мне в волосы и потянула вперед, накручивая их на кулак, я взвыла от боли и схватилась руками за голову — и вот оказалось, что я ползу вслед за ней на коленях по полу женского туалета, а вокруг смеются и подзадоривают мою мучительницу шестеро разгоряченных издевательствами надо мной жестоких баб.

И тут я задохнулась — кто-то из них со всей силы саданул ногой в живот. Тело пронзила острая боль, воздух полностью вышибло из легких, и оставалось только разевать рот в попытке хоть немного вдохнуть и ползти туда, куда меня за волосы тащила садистка. О том, чтобы хоть как-то сопротивляться, речи быть не могло.

Брюнетка (а сильная ж, падла!) подтащила меня к вмонтированному в пол возле стены неработающему унитазу. Он стоял тут, сколько я училась в универе, зачем — непонятно, ведь все кабинки находились за стенкой, во втором туалетном помещении. На унитаз опустили крышку, а меня, стонущую от боли, положили сверху так, что оказалось, что я стою возле него на коленях раком. Двое девок схватили за руки, завели их за спину и туго связали чьими-то колготками, а ещё одна прижала мою голову к крышке так, что невозможно было повернуться или хоть что-то разглядеть. Краем глаза я видела ноги мучительниц, обступивших меня тесным кругом.

— Ааааа! — закричала я, — Помогите!!!

— Ты гля, — откликнулся прокуренный сиплый голос. Кто это говорил, я не видела, — мы её еще не наказывали даже, а уже спасите-помогите, обидели деточку-целочку.

— Да кто её тут услышит — ответил другой голос. Универ пустой, все ушли давно. Только вахтерша — так она вниз на 2 этажа и вообще в другом крыле. Не докричится.

— Да ну на фиг, давайте лучше заткнём, а то она нас задолжает своим воем.

— О, а я даже знаю, чем — откликнулся радостный звонкий голосок. У нас же сегодня физкультура была, у меня трусы грязные есть, пропотела вся!

— Так ей, суке! И у меня есть!

— И у меня!

Нет, только не это! Я стала плакать, обещала вести себя тихо, но ничего не помогло. Сучки опять вцепились мне в волосы, заставили открыть рот и запихали туда — для надежности — целых 2 пары скомканных, вонючих, пахнущих потом и грязными женскими письками трусов, да так, что во рту вообще не осталось пустого места, даже щеки немного расперло, а сверху заклеили губы широкой лентой скотча. Теперь я даже кричать не могла — только мычала. Спасения не было.

— Ну что, блядина, теперь не пиздишь, что курить здесь нельзя? И спасите-помогите не орёшь? Ты не боись, мы тебя сильно пиздить не будем, чисто по науке, для воспитания — захохотали вокруг — Мы ж тут все педагоги, знаем, как надо. Вот смотрю, юбочку поднимааааааем... Трусики приспускааааем...