Бабушка-мама. Серия: Сексуальные бабушки

Зимний вечер в 1994 году начался неожиданно. 17 летняя Катя узнала что беременна, а ее муж Егор стал одним из первых «цинковых мальчиков», которые пришли возвращать законность Чечни.

В небольшой квартире с изящными зелеными обоями с изображением русских берёзок, как и всегда готовила Елизавета Александровна. Это была 36 летняя женщина с длинными каштановыми волосами, заплетёнными в красивую косу. Символ мудрости. Это была главная гордость женщины на протяжении всей её жизни. Не у кого в классе, в университете, волосы не были столь нежными и здоровыми, как у юной Лизы.

Зеленоглазая женщина с привычной ей хозяйственностью как и всегда готовила простую, но вкусную еду. Гречка с курицей. Для сложных времён, коими и были 90-ые это было действительно очень даже ничего. В особенности, для уволенной из-за сокращения штата, преподавательницы английской филологии, которая подрабатывала техничкой.

После распада СССР, все вдруг поняли что филология это не наука и решили перенаправить «ненужные» для филологов деньги и направить их в «честные» карманы новой элиты вуза. Такова жизнь.

Благо, более успешные и удачливые подруги помогали Елизавете как могли и они с дочкой Катей не жили сильно голодно.

Однако не голодно, не означает что, хорошо. Ношенная, перешитая переделанная одежда не была редкостью.

Елизавета, своими покрасневшими, не привыкшими к тяжелому труду обычной технички руками, ощипывала тело умершей драматичной смертью курицы.

Как и всегда, за окном гуляла снежная метель, а улица погружалась в типичную русскую хтонь с тоскливыми фонарными столбами, стоящими, как ангелы, бегущими машинами и отчаявшимися от жизни злыми людьми.

Небольшая кирпичная хрущевка, в которой жила Елизавета и дочка Катя была тем самым теплым пристанищем и островком безопасности в гнетущей атмосфере Хауса и войны.

Елизавета была не одной кого уволили по сокращению. Множество врачей, учителей и десятки тысяч других профессионалов коснулась эта неумолимо карающая тенденция жизни. Капитализм, как кровавый бог повеливал судьбами людей. Кого-то прощал, а кого-то бросал в самое пекло бедности.

Внезапно, намывая посуду, женщина увидела в отражение зеркала, висящего возле покрытой ржавым блеском раковины, пыльную полку с книгами. Эти пожелтевшие фолианты знаний были тем единственным порталом воспоминаний, в который так хотела вернуться женщина. Лекции, общения со студентами, вечные споры и гомон. А какие мысли были озвучены во время разбора Шекспира ? Сколько слез было пролито над написанием каждой диссертации. Какая жизнь была тогда, до этого.

А теперь что ? — думала про себя плачущая Елизавета Александровна, вытирая слезы локтем.

Страх. Он проникал в каждую скважину от ключа и как огонь разжигал ненависть в каждом. Бедные ненавидели богатых, русские не русских, сильные бились с огромным количеством слабых, а государство, подобно слабым отцам просто удалилось, оставив со всем этим добром простых людей.

Внезапно, в хрупкую, обитую дешёвым дерматином дверь вбежала совсем еще юная девчушка в прохудишвимся пальто без шапки. Юная беловолосая девочка рыдала и кричала лишь одно слово, которое отзвуком ружья стреляло по перепонкам — «Беременна»