Отдельные жизни (Секс истории из жизни) Часть 1

Рассказ " Separate Lives " англоязычного автора Longhorn__07

Всем героям рассказа вступающих в интимные отношения больше 18 лет.

Глава 1

Моя жена очень хорошо меня знает. Например, она может предсказать, куда я приглашу ее поужинать, хотя я изо всех сил старался удивить ее. Она инстинктивно чувствует, когда мне нужно немного нежной заботы. Она знает все о моей жизни... от неуклюжих заигрываний с девчонками в старших классах до страха, что меня обойдут в борьбе за повышение, которого, как я думал, я заслуживал. Она знает, что я до смерти боюсь змей, независимо от того, опасны они или нет. Она знает, что я терпеть не могу, когда плачут маленькие дети, и мне хочется взять их на руки и обнять... и она даже знает, что я такой, потому что мой отец никогда не мог нагнуться настолько, чтобы обнять меня. Все, что касается меня - я доверяю своей дорогой жене.

Она знает, что я всегда хожу обедать в 11:30 каждый день, потому что мне приходилось делать перерыв на обед в тот ранний час, когда я был самым младшим сотрудником в офисе. В те времена я всегда возвращался в 12:30, потому что другие сотрудники хотели уйти именно в это время. У меня вошло в привычку, и я никогда не менял ее. Но, как сказал бы какой-нибудь философ, всякое случается.

Моя жена не знает, что сегодня я беру поздний и продолжительный обед. Весь офис собирается на прощальную вечеринку в честь одного из старших администраторов, а именно директора отдела исследований и разработок, где я работаю. Билл Торнтон уходил на пенсию после тридцати шести лет работы, и все предприятие закрывалось, чтобы пожелать ему счастливого выхода на пенсию.

*******************************

Лайл был одним из самых молодых инженеров, работавших в моем подразделении, и я был рад, что он работает под моим руководством. Он был трудолюбивым работником, наделенным богатым воображением и очень изобретательным. Когда пришло время повысить зарплату за заслуги и премировать, я с радостью включил его в список кандидатов.

Получив свой первый крупный бонус, Лайл купил один из этих гигантских "Шевроле Субурбан". У него был один ребенок, и скоро должен был появиться еще один, поэтому он хотел машину, достаточно большую, чтобы вместить много детей. По-видимому, его жена чувствовала то же самое. Лично я считал, что его новый внедорожник достаточно велик для целого клана, не говоря уже об одной семье. Но он гордился им и хотел им похвастаться. Учитывая мой стаж, я мог ездить по дороге в конференц-центр.

— Итак, Рон, что ты думаешь о моей новой коляске? - Спросил Лайл.

Это я. Я Рон, также известный как Рональд Мастерс. Мне двадцать девять лет, у меня довольно крепкое здоровье, и я пользуюсь уважением в своей области знаний - машиностроении, хотя в последнее время моя работа мало связана с этим образованием. Я не очень долго проработал менеджером, но это занимало все больше и больше моего времени. Я даже подумывал о том, чтобы пройти несколько вечерних курсов по управлению персоналом и ресурсами, чтобы не отставать от обязанностей, которые начальник постоянно навязывал мне.

— Это круто, - ответил я, вложив в свой голос немного энтузиазма. - Или в наши дни это должно быть "сексуально" или "обалдеть"? Я никак не могу запомнить, какой сейчас самый модный сленг, - сказал я ему. Он рассмеялся.

— Тебе нравится?

— Черт возьми, да, - сказал я. Я повернулся, чтобы заглянуть в салон просторного автомобиля.

— Черт возьми, Лайл, - заметил я, - кажется, первая квартира, в которой мы с Шерри жили, была меньше этого. - Он рассмеялся, довольный моим комментарием. Я снова повернулся лицом к выходу.

Когда Лайл затормозил на красный сигнал светофора, я еще раз увидел, как высоко над дорогой я сижу. "Грузовик" Лайла, как он его называл, позволял водителю и пассажирам отлично видеть все вокруг и даже большинство машин на дороге. Я выглянул в окно со стороны пассажирского сиденья, когда краем глаза уловил какое-то движение. Я был удивлен, увидев свою жену, сидящую в своем двухлетнем "Таурусе" рядом с нами на светофоре. Шерри обычно не ездила в эту часть города. Это было далеко от ее офиса, и ей редко приходилось покидать его в течение дня.

Я смотрел на кнопки управления на панели двери, пытаясь понять, какая из них опускает стекло, но это занимало слишком много времени. Я начал открывать дверь и стучать в окно машины моей жены, когда заметил еще одно движение. На моих глазах рука мужчины была засунута ей под юбку так глубоко, что исчезло запястье и часть предплечья.

Я замер. Внутри у меня все сжалось так сильно и так быстро, что я внезапно почувствовала острую боль. Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Мои пальцы, лежавшие на дверной ручке, дрожали. Я чувствовал себя дезориентированным... Я не мог ни думать, ни двигаться. Все, что я мог делать, это смотреть.

Я ждал, что Шерри оттолкнет руку мужчины. Конечно, она не потерпела бы такого ни от одного мужчины, кроме меня. Мне стало трудно дышать, когда я увидел, как моя жена шире раздвинула ноги, принимая проникающие в ее киску пальцы. Парень, с которым она была, кем бы он ни был, должен был засунуть в нее два или три пальца. В любом случае, мужская рука такой длины не могла исчезнуть под ее короткой юбкой без того, чтобы его пальцы не оказались в месте, доступ к которому, как я думал, был только у меня.

— Пожалуйста... нет, - прошептал я, но никто не услышал.

Я терял сознание только один раз, после того, как меня ударили бейсбольным мячом по голове, когда мне было двенадцать лет. Я испытывал те же ощущения, что и в тот день, прямо сейчас. Мое зрение начало сужаться, превращаясь в узкий туннель, и огромная тяжесть давила мне на грудь. Я не мог дышать. Я не мог пошевелиться. Я сильный человек, но шок отнял у меня все силы. Я был всего лишь пустой оболочкой. Если бы я лежал поперек железнодорожных путей и мне нужно было только откатиться в сторону, чтобы не попасть под поезд, я бы не смог этого сделать.

Мои глаза наполнились непролитыми слезами, когда я увидел, как моя жена, с которой мы прожили четыре года, откинулась назад, чтобы лучше насладиться ласками этого незнакомого мужчины. Она никогда не возражала, и никогда не пыталась заставить мужчину остановиться. До меня дошло, что это было то, чем она наслаждалась раньше с этим мужчиной. То, чего она хотела и привыкла получать. Шерри откинула голову назад. Ее глаза закрылись, когда она погрузилась в наслаждение, которое дарили ей его пальцы. Выражение похоти и жажды удовлетворения потрясло меня. Точно такое же выражение она показывала мне, когда мы занимались сексом.

Загорелся зеленый свет. Я увидел, как Шерри игриво хлопнула мужчину по предплечью. Она вытащила его руки из-под своей юбки, чтобы, наверное, сесть за руль. Я развернулся на своем сиденье, когда Лайл, набирая скорость, выехал с перекрестка. Я наблюдал, как "Таурус" моей жены поворачивал направо по улице, которая должна была привести ее обратно к месту работы.

Она никогда не поднимала глаз, чтобы поинтересоваться, кто может наблюдать за ними в большом "Сабурбане", хотя вряд ли увидела бы меня через темные тонированные стекла. Она "знала", что меня не будет дома в это время... мой обеденный перерыв закончился тридцать минут назад.

Ей было все равно, какое непристойное, эксгибиционистское шоу она и сопровождавший ее мужчина устроили для кого бы то ни было. Это не обязательно должен был наблюдать я. Это мог быть кто угодно. Шерри была так увлечена сексуальной игрой, что и не подумала скрыть это. Да, моя жена хорошо меня знала... но, похоже, я только думал, что знаю ее.

**************************************

Когда в тот вечер она вернулась домой, я получил быстрый поцелуй в щеку. Пару лет назад, как подсказывал мне мой разум, я получал долгие, полные любви поцелуи у двери, когда возвращался после тяжелого рабочего дня. Постепенно их количество уменьшилось, пока не сошло на нет. Я наблюдал, как моя жена поднимается по лестнице. Внезапно я заметил, что чего-то не хватает. Раньше, когда я наблюдал за ее выступлением в пробке, мне это в голову не приходило.

— Шерри! Что, черт возьми, случилось с твоими колготками? - выпалил я. - Я прекрасно знаю, что ты надела новую пару этим утром. Почему их нет сейчас?

Она поколебалась, прежде чем пройти по коридору в нашу спальню. Она долго не поворачивалась ко мне лицом.

— О, у меня появилась стрелка на правой ноге, - сказала она наконец. - Она все росла и росла. В конце концов я просто сняла их, - сказала она. Она улыбнулась мне в ответ, глядя на меня более пристально, чем, я думаю, посмотрела бы при других обстоятельствах. Ей нужно было знать, верю ли я ее объяснениям. Я понимающе кивнул. Она отвернулась, но я успел заметить, как на ее лице промелькнуло легкое облегчение.

— Понятно, - сказал я, надеясь, что это прозвучало более игриво. Я не планировал ничего говорить, но внезапный прилив боли и ярости лишил меня дара речи и заставил спросить о колготках. Противоречивые чувства все еще владели мной. Злой чертенок подтолкнул меня посмотреть, как далеко я могу зайти, провоцируя свою дорогую жену.

— Я подумал, что какой-то парень, возможно, порвал их, потому что торопился залезть к тебе в трусики, - сказал я, наблюдая за ее реакцией. Она была хороша. Было мало что видно, кроме легкой скованности в ее позе.

— Что, черт возьми, вызвало это? - спросила она с любопытством. Я посмотрел на нее с таким непроницаемым выражением лица, на какое был способен. Я не позволил обиде и гневу отразиться в моих глазах. Я пожал плечами.

— Известно, что такое случается, - сказал я. - Ты помнишь Кэти, ту девушку, которую мне пришлось уволить в прошлом году после того, как ее поймали на том, что она трахалась с одним из мужчин на погрузочной платформе? Что ж, я помню, как она часто возвращалась с перерывов и обедов без чулок и колготок до бедер. Это было, конечно, до того, как я понял, что происходит. - Я пожал плечами и отвел взгляд, пытаясь представить себе мужчину, вспоминающего о болезненном событии.

Шерри немного покусала нижнюю губу, прежде чем подойти ко мне. Подойдя вплотную, она положила ладони мне на нижние ребра и медленно провела ими вверх по груди, прежде чем обвить руками мою шею. Она притянула мою голову к себе и прижалась своими губами к моим, проскользнув языком в мой рот на несколько дразнящих секунд.

— Милый, - искренне сказала она, когда, наконец, прервала поцелуй, - Ты единственный мужчина, который когда-либо сорвет с меня трусики... Я думала, ты это знаешь. - На ее лице застыло непроницаемое выражение. Ее взгляд метался из стороны в сторону, пока она искала на моем лице какой-нибудь красноречивый признак. Она следила за моей реакцией, надеясь, что я приму ее объяснение.

Я был готов поспорить, что ей было интересно, как много я знаю и что ей придется сделать, чтобы отвести мои подозрения. Это снова разбило мне сердце. Она все это время лгала "по недомолвке", а теперь солгала мне в лицо. Это был грубый, расчетливый поступок, порожденный обманом и воспитанный в жестокости. Я надеялся... ну, я не знал, на что я надеялся.

Наверное, я думал, что если получу от нее признание, мы найдем какой-нибудь способ покончить с этим, даже если я понятия не имел, как. Если ты любишь кого-то, трудно расстаться, не сделав последней попытки. Но Шерри ждала ответа. Я слишком долго всматривался в ее глаза в поисках чего-то, что в эту секунду потерял всякую надежду найти.

— Я знаю это, милая, - сказал я со всей искренностью, на которую был способен. - Муж Кэти бросил ее и получил опеку над обоими детьми. Она разрушила свой брак, брак другого парня и свою жизнь... и все это ради глупого, грязного секса за складом. - Я позволил своему презрению окрасить последние несколько фраз. Шерри слегка вздрогнула, почти незаметно, но выражение ее лица не изменилось.

— Что ж, она это заслужила, - сказала Шерри... и теперь обман был полным.

Моя дорогая жена считала, что правила, по которым другие люди сдерживают себя, к ней неприменимы. Я схватил ее за запястья и оторвал ее руки от своей шеи. Я спокойно посмотрел на нее, не говоря ни слова, а затем нежно поцеловал в губы. Взяв ее за плечи каждой рукой, я развернул ее и шлепнул по красивой маленькой попке. Она больше не "принадлежала" мне. То, что ей не нравились даже игривые шлепки, уже не имело значения.

— А теперь иди переоденься... Ужин будет на столе через десять минут, - сказал я ей. Я повернулся и, не оглядываясь, прошел на кухню.

Глава 2

Сначала я понятия не имел, что делать. Я понятия не имел, что следует делать. Какова была реакция мужа, который обнаружил, что жена ему изменяет?

Боюсь, что в следующие полторы недели компания не получила от меня много работы. Я работал над чем-то, а потом вдруг обнаруживал, что смотрю в пространство, не понимая, как долго я этим занимаюсь. Некоторые сотрудники спрашивали меня, не случилось ли чего, но я всегда отвечал, что нет. Никто не мог мне помочь в этом. Мне пришлось бы разгадывать загадку самому.

Я смог разобраться в нескольких вещах. Во-первых, то, что парень чувствовал себя комфортно, лаская мою жену на публике, говорило о том, что они занимались сексом уже некоторое время. Если бы они только начинали встречаться, он был бы гораздо более осторожен. Это означало, что Шерри изменяла мне какое-то время. Мне было интересно, когда это началось. Я не мог вспомнить никаких признаков того, что она мне изменяла. Насколько я мог судить, в нашей повседневной жизни не произошло никаких изменений в отношении к ней. Однако, в конечном счете, не имело особого значения, как долго это продолжалось. Единственным важным фактором было то, что это происходило.

Во-вторых, я не собирался мириться с ее неверностью. Я не собирался каждый день ходить на работу, гадая, с кем Шерри трахалась в тот день. В любом случае, я не был большим поклонником религии. Я ни за что не собирался подставлять другую щеку. Это было не в моих силах.

Я не видел никакого смысла пытаться спасти наш брак. Шерри разрушила доверие, которое мы укрепили за четыре года нашего брака. Судя по уликам, мне казалось, что она нарушала его несколько раз, и я не знал, как его можно было восстановить. Единственное, что оставалось сделать, это противостоять ей и выбраться из этой передряги, сохранив свой разум в целости и сохранности. Если бы я сделал что-то настолько ужасное, что это вызвало такую реакцию у Шерри, может быть, она бы мне рассказала.

Я попытался отвести взгляд от окон, сквозь которые слепо таращился. Я чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо в своей жизни. Обида накатывала холодными волнами, сменяясь вспышками гнева. Ни одна из этих эмоций не позволила мне продержаться достаточно долго, чтобы заняться какой-либо продуктивной работой.

Решив, что моему браку с Шерри пришел конец, я поставил перед собой унылую задачу найти какой-нибудь быстрый способ избавиться от своей боли. Дело в том, что без каких-либо доказательств Шерри, вероятно, смогла бы забрать почти все, что мы собрали. Суды Техаса недружелюбно относятся к мужчинам, выдвигающим необоснованные обвинения в адрес своей жены. В двадцать первом веке жены практически в любой ситуации имеют преимущество в споре.

Я запихнул те чувства любви, которые еще оставались у меня к Шерри, за дверь в своем сознании и захлопнул ее. Я решил, что хочу получить свою долю от того, что у нас было. У нас был неплохой капитал в доме, и на сберегательном счете наконец-то начал появляться неплохой баланс. Мы оба зарабатывали довольно приличные деньги, и так продолжалось уже около года. Нам удалось купить кое-какую качественную мебель и бытовую технику. На покупку машин у обоих были средства, но мы выплачивали их с трудом, а кредиты были почти выплачены. Если я хотел получить свою долю того, что мы накопили, я должен был поймать ее с поличным. Я выжидал удобного случая.

*************************************

Во вторник, через три недели после того, как я увидел, как Шерри позволила какому-то мудаку поиграть с ее киской, она сказала мне, что собирается пойти куда-нибудь в пятницу вечером с группой своих подружек, чтобы немного выпить и посплетничать. Это было то, что она и еще полдюжины женщин из ее окружения делали примерно каждые шесть недель. Она сказала, что Конни, Барбара, Миранда, Коллин, Тэмми соглашались, но не Мелисса, лучшая подруга Шерри. Они собирались найти все, что только можно, чтобы поговорить о Мелиссе за ее спиной. Шерри немного хихикнула, когда рассказывала мне об этом.

В том, что она это сделала, не было абсолютно ничего подозрительного. Она делала это и раньше, в самых разных случаях на протяжении многих лет. Однако в глубине души я знал, что на этот раз все было по-другому. Я не заметил в ее поведении ничего, что указывало бы на то, что она на самом деле не собиралась делать именно то, что она мне сказала. Но я больше не доверял ей. Я должен был проверить то, что она говорила.

***********************************

— Конни! - Весело сказал я в свой сотовый телефон. Конни была одной из подруг моей жены. Она и ее муж Арт время от времени приходили в дом, который когда-то был "нашим", на барбекю, а иногда и на ужин.

— Привет, красавчик, - радостно ответила она. Конни любила пофлиртовать и использовала любую возможность. - Как дела? - спросила она.

— Ничего особенного, - ответил я. - Я просто хотел спросить, есть ли у тебя с Томом какие-нибудь планы на вечер пятницы... на завтрашний вечер. Я подумал, что мы могли бы вчетвером поужинать и поиграть в карты.

— Хм-м-м, - произнесла она своим притворно-соблазнительным голосом, - мне нужно проверить свой рабочий график, большой мальчик. - Последовала короткая пауза, но недостаточно долгая, чтобы она действительно что-то проверила.

— Нет... на этот вечер у нас ничего нет, сладенький, - сказала она. - Мне нужно посоветоваться с Томом, но, по-моему, это отличная идея... что нам взять с собой?

— Только твою милую маленькую сущность, твою лучшую половину и пару лучезарных улыбок, - съязвил я. Я старался говорить бодро, но внутри у меня все было мертво. За последние несколько недель все удовольствия в моей жизни исчезли.

— Хорошо, милый, - сказала она. - Я позвоню тебе, когда буду знать наверняка. Хорошо? - Она ненадолго замолчала.

— А-а-а-а, Рон... я и Том, конечно, рады, что у тебя с Шерри все так хорошо, сладкий. - Я хмуро уставился в пустоту, слушая ее. - После поездки в Вегас мы не были уверены, что вы, ребята, сможете наладить отношения... понимаешь? - спросила она более серьезным тоном, чем я когда-либо от нее слышал.

— Вегас? - Спросил я, немного озадаченный.

Сначала я подумал, что она знает о том, что Шерри сбилась с пути, хотя я понятия не имел, откуда она могла это знать. Поездка, о которой она говорила, была той, в которую я не поехал, потому что в последнюю минуту позвонил мой босс и попросил меня поехать в Денвер, чтобы навести порядок в отделе исследований и разработок нашей материнской компании. Шерри, Мелисса и ее муж Кэл, Конни и Том поехали без меня, и, судя по всему, в кои-то веки все вернулись с небольшими выигрышами.

Подожди! Конни говорила, что в Вегасе что-то произошло? Черт, должно быть, так оно и было... Но мне нужно было знать больше. Мне было противно, но я должен был знать.

— Я не понимаю, что ты пытаешься сказать, Конни, - сказал я. Даже я услышал замешательство в своем голосе. Она долго молчала.

— Ох... это я просто рассеянная, - сказала она. - Ты же знаешь, какая я... Ладно, послушай, я поговорю с Томом и узнаю, запланировал ли он что-нибудь на завтра или нет. Хорошо?

— Конечно. Дай мне знать, - Ответил я. Она сказала, что позвонит. Я положил трубку так быстро, как только мог. Я боялся, что мой голос выдаст ту боль, которую я испытывал.

Полчаса спустя Конни перезвонила и извинилась. Том взял на себя обязательство сыграть в покер в доме соседа. Конни сожалела, насколько это было возможно... - Может быть, в следующий раз, - сказала она. Я согласился, сожалея, что они не смогли прийти. Может быть, мы с Шерри просто забудем обо всем этом и попробуем снова, в более подходящее время. Ни один из нас не обманывал другого.

Теперь я знал две вещи. В Лас-Вегасе произошло нечто, связанное с моей женой, и Шерри не собиралась встречаться с девочками завтра вечером. Я должен был оставить первое без расследования, пока разбирался со вторым.

**********************************

Я слышал, что супруги, совершающие супружескую измену, приходят к выводу, что они, должно быть, умнее тех, кому изменяют, просто потому, что им сходит с рук то, что они делают. Они начинают верить, что они умнее всех на свете. Поскольку им удается какое-то время обманывать своего партнера по браку, они начинают не уважать его или ее и презирать своих супругов. В конце концов, как гласит история, изменники начинают совершать ошибки из-за чрезмерной самоуверенности. Они думают, что ни у кого другого не хватит ума их уличить.

Я не знал обо всем этом. Это был мой первый опыт общения с подобными вещами, но я точно знал, что Шерри совершает ошибки. Если бы я не увидел ее в тот день, когда она жалобно всхлипывала в своей машине на светофоре, я бы все равно в конце концов узнал о ее действиях. Появление на публике с этим мужчиной было большой ошибкой. Любой из наших друзей или соседей мог находиться в фургоне или внедорожнике рядом с ее машиной - это не обязательно должен был быть я.

То, что Конни не позаботилась о том, чтобы прикрыть ее, было еще одной грубой ошибкой. Во-вторых, она знала, что я дружу с Конни и Томом, а тем более с Мелиссой и Кэлом. О том, что произошло в Вегасе, почти наверняка знали обе пары. Кто-нибудь из них мог позвонить мне, чтобы отказаться от нее. Ей следовало как-то связать концы с концами. Ее третьей ошибкой было предположение, что я все еще доверяю ей и буду сидеть дома, как хороший маленький мальчик, пока она гуляет по городу. Ее четвертая ошибка заключалась в том, что я буду мириться с изменяющей женой-шлюхой.

Я ударил кулаком по журнальному столику, стоявшему рядом со мной, отчего лампа долго кружилась на своем цоколе. Шерри была в душе. Она ничего не слышала. Я массировал руку и запястье, внутренне кипя от злости, размышляя о том, как моя жена предала наш брак, себя и меня.

Я боялся, что мой гнев охватит всю мою жизнь. В последнее время мне казалось, что я всегда крепко сжимаю челюсти, а сердце учащенно бьется, когда я думаю о том, чем занимаются Шерри и этот парень. Я безжалостно подавлял эти чувства, когда был рядом с ней. От этого ярость разгоралась еще сильнее.

Самое печальное, что я на самом деле почувствовал некоторое облегчение, когда стало ясно, что сегодня вечером у них будет очередная небольшая встреча для секса. Мне было неприятно признаваться в этом самому себе, но так оно и было. Как только я разберусь с тем, с чем мне пришлось столкнуться сегодня вечером, я воспользуюсь тем, что знаю, и передам это в руки своего адвоката. Я подготовлю его к предъявлению обвинений, как только дам ему добро.

**********************************

Шерри ушла вскоре после семи, как только сумерки начали окутывать все вокруг мягкими тенями. Она думала, что я в гараже, наводя порядок, который накапливается, если не уделять ему постоянного внимания, но на самом деле я просто убивал время, ожидая, когда она уйдет. Теперь, когда наступил вечер, мне не терпелось поскорее покончить со всем этим и жить дальше.

Шерри не настолько интересовалась тем, что я делаю, чтобы выйти поглазеть, не говоря уже о том, чтобы провести со мной какое-то время. Я предположил, что она просто была рада, что я не мешаю ей собираться на свидание... или как там она это называла. Меня это вполне устраивало. Если бы она пришла ко мне, то увидела бы, что я арендовал в то утро за бесценок. Я не хотел парковать эту потрепанную развалюху на улице. Ее могли отбуксировать как брошенный автомобиль.

Я полагаю, это была небольшая ложь - скрыть факт существования арендованной машины. Вот что не так со ложью и изменой. Ложь начинает жить своей собственной жизнью и самопроизвольно размножается.

Когда она выходила за дверь, она солгала еще трижды. Я пожелал ей хорошо провести время, и мы оба сказали, что любим друг друга. Мужчина и женщина, которые любят друг друга, не стали бы делать друг с другом то, что мы собирались сделать сегодня вечером. Я сказал себе, что мне все равно.

Когда она отошла достаточно далеко, чтобы не видеть, что происходит в гараже, я открыл наружную дверь и запрыгнул в арендованную машину. Отъезжая, я повернул пульт дистанционного управления через плечо, чтобы закрыть дверь, и помчался по нашей жилой улице, чтобы убедиться, что не потеряю с ней контакт. Как это ни парадоксально, но мне пришлось резко сбавить скорость, когда я увидел ее впереди, ожидающую на светофоре, пока освободится перекресток. Мне пришлось прижаться к обочине и ненадолго остановиться, иначе я подъехал бы слишком близко.

Как оказалось, догнать ее оказалось не такой уж большой проблемой. Как и большинство водителей, она почти не обращала внимания на движение позади себя, а даже если бы и обратила, то не догадалась бы замечать потрепанный серый седан "Крайслер" восьмилетней давности.

Она понятия не имела, что сегодня вечером ее муж был в машине и следовал за ней, отставая на полквартала. Освещение было еще достаточно хорошим, чтобы я мог разглядеть ее машину, но постепенно темнело. Это дало мне повод включить фары. Если бы она оглянулась, то не смогла бы разглядеть моего лица из-за яркого света.

Я последовал за ней сквозь редеющий поток машин на юго-западную окраину города и увидел, как она заехала в недорогой мотель. Я быстро нашел свободное место на другой стороне улицы и припарковал параллельно ей свой старый потрепанный автомобиль. Приготовив камеру и пытаясь успокоить свои взвинченные нервы, я наблюдал из окна со стороны водителя, как моя жена минут пять сидела в машине. Казалось, она была в нетерпении. Она сделала несколько быстрых звонков на свой сотовый. Мой телефон не звонил. Она звонила не мне.

Через несколько минут по улице проехал большой темно-синий внедорожник и свернул к мотелю. Я заметил, что за рулем был мужчина, но он ехал слишком быстро, и я не смог его как следует разглядеть. Он припарковался рядом с "Таурусом" моей жены, и они оба вышли. Вскоре парень крепко обнял мою жену и стал жадно целовать ее. Немного погодя она похлопала его по груди и немного отстранилась.

Пару недель назад, когда я начал планировать эту операцию, я купил цифровую камеру Nikon Dimage Z1. Даже при моем ограниченном опыте работы с цифровыми камерами, казалось, что эта камера идеально подойдет для той работы, которую мне предстояло выполнить. Я начал фотографировать свою неверную жену и парня, с которым она трахалась. Хотя сумерки уже переходили в ночь, наружного освещения мотеля все еще было достаточно, чтобы осветить их обоих. 10-кратный оптический зум камеры, помноженный на 4-кратный цифровой, позволил мне получить великолепные крупные планы его руки, пытающейся сжать ее грудь. Я мог бы пересчитать веснушки на лице моей любимой жены, если бы у меня было настроение считать.

Единственной моей проблемой было держать камеру достаточно ровно. Я решил эту проблему, пригнувшись пониже, опустив стекло и положив камеру на пятисантиметровое стекло, которое отказывалось исчезать в двери. Ни один из изменников на противоположной стороне улицы не заметил меня, хотя я был менее чем в пятидесяти метрах от них, под уличным фонарем. Они были ужасно беспечны. Я думаю, это правда, что изменники начинают верить, что им не нужно принимать элементарные меры предосторожности, потому что их невозможно поймать.

Парень достал одну из тех пластиковых карточек с магнитной полосой на обратной стороне и открыл дверь номера мотеля. Они с женой вошли внутрь, а я устроился поудобнее, чтобы переждать их. Я хотел сделать несколько фотографий, на которых они выходят из номера, чтобы показать, как долго они пробыли внутри.

Камера имела возможность вставлять отметку даты на лицевую сторону цифровых снимков, и загруженный файл. jpg показывал точную дату и время, когда он был сохранен в камере. Я думал, что специалист по компьютерам объяснит такие вещи достаточно хорошо, чтобы любой суд мог их понять, даже если судья не примет мое объяснение. Я был уверен, что мой адвокат сможет найти и нанять такого специалиста.

Мой желудок скрутило. Во рту был горький привкус желчи. Я едва мог контролировать желудочные сокращения, которые грозили вытолкнуть частично переваренные кусочки обратно в пищевод. Чем дольше я ждал, тем хуже становилось. Внезапно я не смог больше сдерживаться. Я рывком распахнул дверцу машины, и на тротуар выплеснулась отвратительная лужа гадости. Поток продолжал литься еще долго после того, как я решил, что выбросил все, что съел за последние несколько дней. Однако через минуту или две в моем желудке больше ничего не было.

Потом стало больно. Приступы рвоты продолжались еще целую вечность, прежде чем постепенно прекратились. Я вытер рот носовым платком, прополоскал рот и выпил пол-литровую бутылку воды. Дрожа от гнева, унижения и чувства утраты, настолько сильного, что я едва мог это вынести, я перешагнул через беспорядок на улице и прошел несколько метров взад и вперед по тротуару, чтобы посмотреть, поможет ли это мне успокоиться.

Я взглянул на дверь той комнаты, чтобы убедиться, что они еще не вышли. Я остановился как вкопанный. Сквозь большинство задернутых штор пробивался лишь слабый свет, но в одном месте, в самом низу с левой стороны, было небольшое пространство, где свет проникал более ярко. Я был заинтригован. Я огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что за мной никто не наблюдает, а затем перешел улицу и прошел через парковку мотеля.

С расстояния в несколько метров я мог видеть, что моя дорогая жена и тот жалкий ублюдок, который был с ней, проявили непростительную небрежность для двух человек, делавших то, чего им делать не следовало. Они оставили зазор в пять сантиметров в том месте, где занавеска была задернута не до конца. Я снова огляделся, проверяя, не видит ли кто-нибудь, что я собираюсь сделать. Я решил, что мне действительно все равно, что подумают другие, даже если кто-то и увидит меня. Это была возможность сфотографировать этих двоих на месте преступления, и я собирался ею воспользоваться.

Я опустился на одно колено и поднес камеру к окну, направив ее через щель в шторах. Когда я нажал кнопку включения, на задней панели камеры загорелся ЖК-экран, и у меня появилось доказательство. Моя жена стояла на четвереньках на кровати, а позади нее стоял невысокий, коренастый мужчина со светлыми волосами. Я думаю, он был из тех мужчин, которых женщины считают красивыми. На вид он был немного моложе меня, но это было трудно определить.

Мои руки так сильно дрожали, что камера не могла сфокусироваться должным образом, и мне пришлось прижать объектив к окну. Потребовалось немного поэкспериментировать, чтобы сделать хорошую серию снимков. Если я оставлял слишком большой зазор между окном и линзой, резкий свет, падающий снаружи, отражался от стекла и, как правило, все размывал.

Однако через минуту или две у меня было все, что мне было нужно. Внутри комнаты я увидел, как парень начал сновать своим членом по влагалищу моей жены. Он не был нежен в этом, но, похоже, у Шерри появился вкус к немного грубому сексу, потому что на ее лице застыла маска похоти и недозволенного удовольствия. Фотоаппарат мог сделать шесть снимков в быстрой последовательности, и я настроил его на эту настройку перед выходом из дома. Я снова и снова нажимал на спусковую кнопку затвора.

Я не мог долго на них смотреть. Все еще испытывая сильную тошноту и ощущая внутри такую сильную боль, какой не испытывал с тех пор, как умерли мои родители, я присел на корточки и попытался взять себя в руки. Я прерывисто вздохнул и крепко зажмурил глаза, чтобы сдержать слезы, которые отказывался проливать. Мне больно... но человеку может быть больно очень долго, прежде чем он переместится в другое место. Я отодвинул свои эмоции в сторону, заперев их и спрятав обратно за ту дверь, которую, как мне казалось, я закрыл перед ними ранее на этой неделе.

Внезапно, когда я подумал о ней, во мне больше не осталось любви... И я был чертовски уверен, что она мне совсем не нравилась. Моя новая отстраненность, мой отстраненный взгляд дали мне силы подняться на ноги, не пошатываясь и не чувствуя, как что-то прилипает к животу.

Внезапно из комнаты донесся шквал громких голосов. Я слышал Шерри, но не мог разобрать, что она говорит. Затем, секунду или две спустя, раздался еще более громкий крик, но он был похож на мужской. Я не знал ни одного мужчины, который признался бы, что он "кричит" во время секса, но я думаю, что они могли бы быть такими. В любом случае, внезапно возникшая шумная сексуальная игра заставила меня вскочить на ноги и отойти. Я боялась, что это привлечет кого-нибудь, кто придет посмотреть, что происходит.

Я направился обратно к своей машине, взятой напрокат на другой стороне улицы, но задержался за машиной этого сукина сына и надолго задумался. Я повернулся и пошел по тротуару мимо дверей всего мотеля. Я осторожно заглянул под карниз, затем отошел от здания, чтобы осмотреть крышу и каждый фонарный столб в поле зрения. Я искал, нет ли в мотеле камер наружного наблюдения. Я нашел место в дальнем углу здания, где было несколько неподключенных проводов и пустой монтажный кронштейн, но я не увидел никаких камер.

Я пересек парковку и встал рядом с арендованной машиной, глядя на пустой, заброшенный ресторан. Там наверняка не было камер слежения. Дальше по этой боковой улице я видел несколько жилых домов, но они были далеко. На главной улице я не увидел ни одного предприятия, которое, по логике вещей, должно было бы охраняться камерами наблюдения, направленными в этом направлении. Я убедился, что объектив надежно закрыт колпачком, и положил камеру на заднее сиденье для сохранности.

Целеустремленно шагая, я вернулся туда, где была машина моей жены... и кем бы он ни был... были припаркованы их машины. Я вытащил из кармана джинсов перочинный нож и открыл его, размышляя сам с собой, разумно ли поступить так, как я задумал. Затем я пожал плечами и низко наклонился к задним колесам автомобиля "влюбленного парня".

Удар был сильнее, чем я ожидал, но вскоре я набрал нужную скорость и мощность, чтобы вонзить лезвие глубоко в шину. Я боялся, что моя хватка ослабнет, и я сильно порежусь, но этого не произошло. Шипение воздуха, выходящего из дорогого комплекта шин, казалось ужасно громким, но никто не вышел посмотреть, в чем дело. Воодушевленный, я позаботился о всех четырех шинах его внедорожника, а затем и о шинах моей жены.

Я думаю, это был ребяческий жест. Это ничего не решило, но вполне могло дать понять влюбленной парочке, что кто-то их раскусил. Я решил, что они так не подумают. Они были слишком самоуверенны. Я хотел сделать больше, но не стал.

Сто лет назад я мог бы выломать дверь и всадить каждому из них по пуле в лоб, и ни один суд присяжных не признал бы меня виновным. Двести лет назад я мог бы вызвать его на дуэль и убить на глазах у его друзей и семьи. В те времена это были приемлемые способы для мужчины спасти свою честь в подобных ситуациях. Но сейчас мы стали намного цивилизованнее. В наши дни у рогоносца так мало возможностей. Я сделал все, что мог.

Чувствуя себя немного лучше и нисколько не испытывая вины за причиненный ущерб, я вернулся к машине, которую взял напрокат, и сел в нее, хлопнув дверью и не заботясь о том, что кто-нибудь услышит. Я предпринял первые шаги, чтобы избавиться от неверной жены и вернуть себе немного самоуважения. Оставалось сделать совсем немного. Скоро наступит понедельник, и мне предстоит долгий разговор с моим адвокатом.

Глава 3

Однако воскресенье предшествует понедельнику, а суббота - еще раньше. Шерри вернулась домой задолго до полуночи, разозленная тем, что какой-то сукин сын проколол шины на ее машине "возле клуба". По ее словам, она видела, как трое подростков убегали. Затем ей пришлось ждать три часа, пока приедут люди из техподдержки. По-видимому, никто не заметил, как я портил шины на автомобилях, и подозревали кого-то другого. На самом деле я понятия не имел, имеет ли смысл история о "трех подростках", но трехчасовое ожидание звучало вполне правдоподобно. Я пожал плечами. Все это не имело ни малейшего значения.

Хотя я был удивлен, что она так рано вернулась домой. Я думал, она придет намного позже со своей игрушкой для секса. Если она какое-то время ждала эвакуатора на улице, это означало, что ее свидание с новым мужчиной было недолгим, но это не имело никакого значения.

Я сказал несколько утешительных слов, чтобы успокоить ее. Она легла в постель и заснула вскоре после возвращения. Она не хотела никаких объятий. Я знал почему. Запах дешевого мыла из мотеля, исходивший от нее, был настолько сильным, что меня затошнило.

***************************************

В воскресенье днем и вечером Шерри стала очень ласковой и хотела, чтобы я был рядом с ней. Глядя на нее, невозможно было сказать, что в пятницу вечером она трахалась с каким-то другим мужчиной. Она не выказывала никаких признаков того, что чувствует себя виноватой. Во всяком случае, она была более расслабленной и приятной, чем когда-либо за последние месяцы.

Я читал, что это один из классических признаков измены супруга. Независимо от того, показывали они это или нет, они обычно чувствовали некоторую степень вины и пытались "загладить вину" перед своим обесчещенным супругом.

Сегодня утром, пока Шерри готовила ланч, я поговорил со своим адвокатом - он сказал, что, если мне понадобится, я могу позвонить ему домой. Он сказал, что все готово. Все, что ему нужно, это моя подпись на документах, и он подаст их в суд завтра до полудня. Фотографии были бы разменной монетой, если бы Шерри оспаривала развод. Завтра днем я собирался стать в некотором смысле свободным человеком. На самом деле развод не был бы окончательным в течение шести месяцев, но я был бы разлучен с женщиной, которая принесла мне столько боли.

В ту ночь Шерри надела черную кружевную ночную рубашку, которая, как она знала, мне нравилась, и соблазнительно скользнула по ковру к кровати. Я не хотел ее, особенно после того, что увидел в пятницу вечером. Я пытался придумать предлог, чтобы не иметь с ней ничего общего сегодня вечером.

Меня снова затошнило от одной только мысли о том, чтобы прикоснуться к ней. Я сел на кровать и постарался принять безразличный вид. Однако она сохранила этот образ любящей жены, которая хочет немного любви от своего мужа. Она обнажила грудь, круглую и бледную в тусклом свете, с темным кружком на макушке и гордым, слегка приподнятым соском. Подойдя ближе, она потерлась грудью о мое лицо движением, которое, как она знала, обычно возбуждало меня. Даже при том, что я не хотел этого…даже при том, что я едва мог заставить себя быть вежливым с ней, ее поглаживания и ласки начинали оказывать на меня заметное воздействие. Она ухмыльнулась, зная, какую власть имеет надо мной. Это меня разозлило.

Внезапно я передумал. Не задумываясь ни о чем, не говоря уже о том, чтобы тщательно обдумывать последствия, я знал, что собираюсь подарить своей дорогой, лживой молодой жене секс, которого она хотела, и даже больше. Это был бы последний трах перед тем, как мы расстанемся навсегда. Если бы я в тот момент был в здравом уме, то понял бы, что то, что я собирался с ней сделать, было вызвано моим собственным унижением. Возможно, к этому примешивалось и некоторое высокомерие. Но в тот момент все, чего я хотел, - это хоть немного отомстить за тот позор, который навлекла на меня эта женщина.

Я тщательно создал в своем воображении образ уличной проститутки. Я представлял себе шлюху, которая не заслуживала никакого внимания и была для меня не более чем влагалищем, которым я мог воспользоваться и выбросить. Я бы мастурбировал, используя ее киску, когда был готов, но моя месть должна была быть немного более утонченной. Если бы это сработало, она бы еще долго не воспринимала это как возмездие. Я позволил лицу Шерри слиться с безликими чертами шлюхи, которую я только что создал. Обесчеловечив Шерри в достаточной степени для своих целей, я был готов.

Я встал и притянул ее к себе. Я наклонился, чтобы найти губы, которые целовал так много раз до этого. Я начал нежно. Наши губы едва соприкасались, прежде чем я отстранился. Раз, другой, третий и еще, прежде чем стал более требовательным. Когда я вернулся, то обнаружил, что ее губы приоткрыты и ждут меня. Я просунул свой язык внутрь, ища ее. Я провел языком по ее губам, дразня ее и давая понять, что хочу большего.

Я позволил своим рукам блуждать, медленно лаская ее руки до кончиков пальцев. Отпустив ее руки, я обхватил обеими руками бедра и погладил ее гладкую кожу через шелковистый материал. Мои большие пальцы погладили мягкую впадинку на внутренней стороне бедра и прошлись по низу живота, до которого они могли дотянуться. Она вздохнула мне в рот, когда мои руки переместились ей за спину, чтобы обхватить каждую ягодицу и нежно помять их, массируя и одновременно крепко прижимая ее к своему телу. Я проследил линию ее позвоночника снизу вверх, а затем снова плавно провел руками от лопаток к ягодицам.

Я проверил. Теперь ее глаза были закрыты. Она слегка покачивалась, ища мой рот каждый раз, когда наши губы разъединялись. Ее руки легли на мои предплечья и мягко лежали там, пока я продолжал атаковать. У ее ночной рубашки был широкий круглый вырез, и я спустил одну сторону с ее плеч.

Наклонившись, я прикоснулся языком к ее правому соску, слегка пощекотал его, а затем обвел по всей окружности. Я намочил ее сосок и венчик вокруг него своей слюной, проводя языком вокруг набухшего кровью соска. Затем я втянул ее сосок в рот и прикоснулся к нему зубами. Я не кусал его - просто давал ей почувствовать твердость эмали на ее чувствительной коже.

Шерри была не слишком разговорчивой любовницей. Ее комментарии в основном сводились к невнятному бормотанию и редким "О, моя прелесть", когда мы занимались любовью. Сегодня вечером она ограничилась тихими стонами, когда я коснулся особенно чувствительного места. Мне этого было достаточно, чтобы понять, что делать дальше. Я оставил попытки разговорить ее во время секса и сказать, чего она хочет, не говоря уже о непристойностях.

Моя левая рука скользнула по ее животу, а затем между ног. Я думал, что там у нее должно быть чувствительно, учитывая то, как она трахалась со своим блондинистым игрушкой в пятницу вечером. Но если ей и было больно, она не подала виду. Я просунул руку под короткую ночнушку и погладил внешнюю сторону ее бедер, прежде чем вернуться внутрь и подняться к ее вульве.

Немного откинув голову назад, чтобы сфокусировать взгляд на ее лице, я осторожно провел пальцем по ее внешним губам, но она только сместила вес тела в сторону и еще шире раздвинула ноги. Очевидно, там, внизу, у нее не было ни капли нежности. Внезапно я почувствовал презрение к ее парню. Если бы я колотил ее так, как это делал он, у нее бы неделю была опухшая, покрытая синяками киска.

Я стянул край ночной рубашки с ее другого плеча и обхватил правой рукой ее левую грудь. Я нежно сжал ее, слегка пощипывая сосок большим пальцем. Сосок быстро затвердел, и я добавил к нему указательный палец, покручивая твердый бугорок между ними. Я держал ее грудь в своей руке. Затвердевший сосок упирался мне в ладонь. Я поцеловал ее правый сосок, обводя языком вокруг ее венчика, а затем и остальную часть груди. Я уделил пристальное внимание нежной нижней стороне, зная, что ей нравится, когда ее целуют там. Дыхание Шерри становилось все более прерывистым, по мере того как я доводил ее тело до кипения.

Я наклонился, облизывая ее груди, и оказался в неудобной позе. У меня начала болеть спина, поэтому я присел на край кровати. Взяв ее груди в свои ладони, я немного сильнее надавил на них, в то время как мой язык провел линию вниз по ее грудине и еще ниже, к животу. Я добрался до ее пупка и уделил ему пристальное внимание, несколько раз просунув туда свой язык и покрутив его вокруг себя, прежде чем опуститься ниже.

Теперь мне пришлось отпустить ее груди. Я слишком сильно наклонился, чтобы удержать их в своих руках. Я почувствовал, как руки Шерри оставили мои запястья и обхватили ее собственные груди, манипулируя ими гораздо энергичнее, чем я. Я полностью стянул ночнушку с тела моей жены и бросил ее лежать темной лужей у ее ног.

Соскользнув с кровати и опустившись перед ней на колени, я покрыл поцелуями низ ее живота, в то время как мои руки обхватили ее ягодицы, крепко сжимая и массируя их. Я нашел губами впадинку между ее бедрами и поцеловал ее от внутренней части бедра и вниз, туда, где бедро соединялось с вульвой. Затем я проделал то же самое с другой стороны.

Я встал. Положив руки ей на бедра в качестве опоры, я развернул Шерри и мягко опустил ее на кровать. Прижав ее коленями к самому краю кровати, я лег рядом с ней и еще раз поцеловал ее в губы. Я по очереди взял в рот каждый сосок, посасывая его и покрывая поцелуями каждую из сторон ее грудей, прежде чем провести языком вниз по животу. Опустившись на колени, я развел ее ноги и наклонился, чтобы поцеловать низ живота.

Отстранившись и на мгновение выпрямив спину, я нежно погладил внутреннюю сторону ее бедер длинными, размашистыми движениями. Наклонившись, я положил правую руку на губы и поцеловал внутреннюю поверхность ее бедер от колена до паха и обратно. Мой язык скользнул по нижнему входу в ее щель, когда я переходил с одной ноги на другую, заставляя ее каждый раз задыхаться и дергаться. Постепенно я все меньше и меньше внимания уделял ее бедрам и все больше - вульве.

У Шерри была красивая киска. Она гордилась тем, что ее внутренние губки не выступали за пределы внешних. Она подстригала волосы на лобке, но никогда не брила их для меня. Я много раз спрашивал об этом раньше, за время нашего брака, но она всегда говорила, что чувствовала бы себя голой без этой пряди волос. Я никогда не понимал ее доводов. Она должна была быть обнаженной, чтобы я мог видеть ее лобок при любых обстоятельствах... но так оно и было. Это было ее тело. В конце концов, я перестал спрашивать. Я позволил воспоминаниям ускользнуть прочь.

Я наклонился, чтобы коснуться языком нижней части больших половых губ Шерри. Обводя внешнюю сторону ее правых половых губ, мой язык скользнул вверх к верхней части ее щели и обратно вниз по левой. Шерри коротко вздохнула, и ее бедра задрожали в ответ на мое прикосновение. В обратном порядке мой язык прошелся по левой стороне и спустился по правой. Ее пальцы сжали мои предплечья, словно тиски. Мои руки до этого лежали на верхней части ее бедер, но теперь я начал ласкать и поглаживать чувствительные местечки внутри и под ними.

Отказавшись от дальнейших попыток поддразнивания, я раздвинул языком ее внешние губы и проскользнул внутрь, чтобы обвести более нежные малые половые губы по всей длине. Ноги Шерри судорожно задергались. Она подтянула колени, пытаясь оторвать мой рот от своей чувствительной внутренней части, но в то же время притягивала меня ближе. Ее ступни задвигались в воздухе, когда нервные окончания произвольно сработали. Она не осознавала, что делает нижняя часть ее тела, и не контролировала это.

Я провел языком вверх по левой стороне ее налившихся кровью внутренних губ и вниз по правой. Я слизал соки, вытекающие из ее влагалища, задержавшись на мгновение у основания ее щели, просто потому, что мне это нравилось. Затем я провел языком снизу вверх по левой стороне и обратно по правой. Я почувствовал, как она приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

Когда Шерри увидела, что я делаю, это привело ее в еще большее возбуждение. Ее тело раскачивалось из стороны в сторону, когда она пыталась предугадать, где в следующий раз окажется мой язык. Теперь она извивалась по всей кровати, не в силах усидеть на месте под непрерывной стимуляцией самых чувствительных частей своего тела. Было трудно удерживать ее в нужном положении, чтобы я мог продолжить оральную атаку.

После еще нескольких движений моего языка вверх и вниз по ее горячей, влажной киске, я двинулся вверх и использовал свой язык, чтобы найти маленький бугорок клитора, выглядывающий из своего скрытого капюшона в верхней части ее отверстия. Когда я прикоснулся к нему кончиком языка, все тело Шерри содрогнулось. Ее руки сжали мои с такой силой, что мне пришлось их высвободить. Она начала тихонько подвывать. Когда я снова дотронулся до ее клитора, она застонала, как будто я ее сильно ударил. Если до этого она извивалась, то теперь ее тело пыталось скрутиться в крендель. Было трудно удерживать свой рот прильнувшим к ее влагалищу. Я слизывал ее соки так же быстро, как они вытекали из ее влагалища.

Ее клитор пытался спрятаться, когда я играл с ним, но я вытащил его наружу пальцами и языком. Когда он стал более отчетливо виден, я набросился на него, играя с ним кончиком языка и описывая круги вокруг капюшона, который его прикрывал. Делая это, я просунул указательный палец правой руки под подбородок и коснулся влажной плоти в нижней части ее щели, чтобы увлажнить ее собственными соками. Мне не потребовалось много времени, чтобы покрыть свой палец жидкостью, вытекающей из ее влагалища.

Я медленно ввел этот палец ей во влагалище и неторопливо извлек его, только чтобы снова ввести - на этот раз глубже. Я установил устойчивый ритм, двигаясь медленно, но увеличивая скорость по мере того, как ее влагалище раскрывалось все больше. Я добавил еще один палец и ввел оба в ее киску. Ноги Шерри раздвинулись еще шире, и она начала стонать и всхлипывать от ощущений, поднимавшихся из ее паха.

Я перестал водить языком по ее клитору достаточно долго, чтобы подвинуться ближе к ней. С этого момента я мог возобновить свою атаку на ее клитор, повернув голову под таким углом, чтобы у основания ее киски оставалось достаточно места, чтобы я мог ввести в нее два пальца ладонью вверх. Медленно двигая ими, я нашел то чувствительное местечко на передней стенке ее влагалища, которое они называют точкой G. Я следил за тем, чтобы кончики моих пальцев нежно массировали ее при каждом поглаживании.

Я на мгновение откинулся назад, чтобы подышать свежим воздухом, и наблюдал, как Шерри приближается к кульминации. Мышцы ее живота зажили собственной жизнью, сокращаясь и расслабляясь в произвольном порядке по всему животу и в паху. Ее ноги беспорядочно раздвигались, а затем снова сжимались. Ее руки были в постоянном движении, не находя места для отдыха. Ее лицо и верхняя часть груди пылали. Моя дорогая, любящая жена быстро приближалась к тому, что я планировал как ее первую сексуальную кульминацию сегодня вечером.

То, что я увидел ее такой, тоже подействовало на меня. Осознание того, что она была на таком высоком уровне сексуального возбуждения, еще больше возбудило меня. Я не смотрел вниз, но чувствовал, что стал твердым, как стальной прут, и таким длинным, каким никогда не был. Напрягая мышцы нижней части паха, я чувствовал, как мой пенис поднимается и опускается в ответ.

Я всего на мгновение пошевелил бедрами, позволяя своей твердой нижней стороне слегка потереться о ткань покрывала. Я наслаждался мыслью о том, что у меня сильный, твердый член, и я могу делать с ним все, что захочу... несмотря на все унижения, которым я подвергался. Но сегодняшний вечер был не обо мне. Сегодня я хотел преподать своей жене урок, который она никогда не забудет.

Наклонившись к ее киске, я обхватил губами ее клитор. Я осторожно посасывал его кончик, чередуя это с кружением языка по его крошечной окружности снова и снова. Через несколько секунд моя дорогая жена испытала невероятный оргазм. Ее пах прижался к моему лицу, пытаясь еще крепче прижать ее клитор к моим губам. Из-за того, что она терлась влагалищем о мой рот, мне было трудно продолжать сосать этот маленький орган, но я не сдавался. Время от времени я отпускал его, чтобы мой язык мог обводить чувствительную плоть со всех сторон.

Шерри пришла в бешенство. Пронзительные стоны, которые срывались с ее губ, сменились сдавленными стонами, перемежающимися тихими неразборчивыми вскриками.

– Ннннннннн, - простонала она. Ее бедра начали вращаться крошечными кругами. Она остановилась, чтобы поглаживать мои пальцы со все возрастающей скоростью. Приняв ее быстрые движения за сигнал, я ускорил темп, с которым вводил и выводил свои пальцы. Это было все, что я мог сделать, чтобы удержать свои губы на месте вокруг ее клитора.

— Уннннх, унннх, уннх, ууууннннхх, - Шерри могла делать только быстрый, короткий вдох, задыхаясь сейчас. Ее руки подобрали лоскуты одеяла, и она сжала материал в кулаках, попеременно дергая за него и колотя по матрасу. Мои пальцы начали почти безостановочно тереть ее точку G, в то время как я бешено посасывал ее клитор. Она не могла долго это терпеть.

— О БОЖЕ! - взвизгнула она. Ей не хватило дыхания, чтобы произнести это слово целиком, но она продолжала пытаться. - РОН! РОННИ!!! - закричала она. Ее ноги пытались нащупать опору на гладком покрывале, но соскользнули с края. Ее бедра оторвались от кровати, когда она выгнула спину под невероятным углом. Ее влагалище сжалось вокруг моих пальцев, практически захватив их внутри. По ее животу пробежали мышечные сокращения, сменяя друг друга сверху донизу. На мгновение ее тело повисло в воздухе, поддерживаемое только плечами и ступнями. Она задержала дыхание на несколько секунд, а затем со вздохом выдохнула.

Закрыв глаза, она медленно откинулась на спинку кровати. Перенапряженные мышцы начали расслабляться. Ее дыхание было быстрым и неглубоким, время от времени прерываясь короткими вдохами, которые она задерживала, пока остаточные волны удовольствия прокатывались по ее телу.

Двигаясь так медленно и осторожно, как только мог, я извлек свои пальцы из ее влагалища, но, несмотря на то, что движение было нежным, оно вызвало новый виток мышечных сокращений и прерывистое дыхание. Поднося пальцы к губам, я слизывал с них ее соки, стараясь собрать каждую каплю. Я видел, что она наблюдает за мной. Я хотел, чтобы она это сделала. Я хотел, чтобы она поняла, чего ей будет не хватать, начиная с завтрашнего дня.

Я гладил ее бедра с минуту или даже больше, время от времени наклоняясь и покрывая ее ягодицы легкими поцелуями, пока она немного не успокоилась. Она продолжала уговаривать меня лечь рядом с ней, потянув за запястья, но я не сдвинулся с места. Вскоре я сделал свои поцелуи чуть более пылкими, медленно, но верно увеличивая интенсивность. Не успела она по-настоящему отдышаться от своего первого оргазма, как уже была на пути ко второму.

Когда после этого ее бедра перестали раскачиваться из стороны в сторону, я постарался снова довести ее тело до возбуждения. Шерри запротестовала, попыталась оттолкнуть мою голову, но я был на задании. Я продолжал. Прежде чем она осознала это, она уже была в муках третьего оргазма и извивалась нижней частью тела по всей кровати.

После этого я совсем не расслабился. Я продолжал посасывать ее клитор и поглаживать двумя, а иногда и тремя пальцами ее влагалище. Вскоре она уже приподнимала бедра с кровати, выкрикивая мое имя и изо всех сил терлась своей киской о мое лицо.

Прежде чем я закончил лизать ее киску, я насчитал пять оргазмов, и, возможно, был еще один. Она была не в том состоянии, чтобы сказать мне об этом. Я знал, что один, а возможно, и два из этих пяти оргазмов были в точке G, потому что ее жидкость залила мой рот и лицо. Я выпил ее, ухмыляясь, пока лакал. Эта женщина была неуправляема из-за того, что я с ней делал. Сегодня вечером ее тело не принадлежало ей. Я был тем, кто командовал им в полумраке нашей спальни. Она будет вспоминать эту ночь в ближайшие месяцы и годы. Но меня уже не будет.

После того, как мы с ней немного отдохнули, я встал на колени и устроился между ее бедер. Опираясь одной рукой на колени, я взял свой член в правую руку и начал водить головкой по ее щелке. Шерри не была готова к дополнительной стимуляции. Она простонала, умоляя меня притормозить. Обычно я не делал бы этого с ней так быстро после того, как она так недавно кончила, но это был необычный случай. Вскоре ее тело начало реагировать, несмотря на то, что ей нужно было отдохнуть. Ее бедра широко раздвинулись, чтобы дать мне лучший доступ.

Прикосновение кончика моего члена к ее клитору заставило ее затаить дыхание. Вскоре ее тело задрожало от возобновившегося возбуждения и предвкушения. Она начала пытаться рассчитать время моих манипуляций и подставить мне свое влагалище. Я слегка изменил позу и прижался к ее наружным половым губам, а затем к внутренним. Плавно и медленно я вошел в ее влагалище, с каждым движением продвигаясь все глубже. Она была насквозь мокрой. Наверное, в нее можно было бы засунуть бейсбольную биту, но я входил в ее киску так, словно она была совершенно сухой, а ее влагалище все еще не было готово для меня.

Через несколько мгновений ее бедра уже двигались взад-вперед по внешней стороне моих ног в устойчивом ритме, а ногти слегка царапали кожу на моей груди. Время от времени она пощипывала мои соски. Время от времени у нее возникали какие-то ощущения, и она крепко сжимала меня руками, прежде чем успевала их расслабить. Я увеличил темп, с которым вводил свой член в ее влагалище, делая толчки сильнее и глубже. Шерри больше не могла контролировать движения своих бедер. Я прижимал ее к кровати своими движениями вниз, а она подставляла мне свою задницу, пытаясь удержать меня глубоко внутри себя, когда я выходил.

Теперь она жестко трахала меня, двигая бедрами навстречу и прижимаясь своим влагалищем к моему паху. Мы оба были в неистовстве. Я чувствовал, как горячая сперма пузырясь, медленно поднимается глубоко внутри меня. Удовольствие было настолько сильным, что почти причиняло боль. Я пытался остановить это. Я напряг все мышцы в паху, которые мог контролировать, а некоторые и нет. Я боролся с собой, чтобы не кончить. Я приказывал своему телу сдерживать оргазм, пока не буду готов к нему. Я громко застонал от напряжения.

– Нннннннг - ннннннг, - простонала она вместе со мной. - Ннннг, нннг, нннг, ннннг, нннннг.

Шерри цеплялась за простыни, за мое тело, за столбик кровати... за все, что могло дать ей возможность за что-то ухватиться. Затем ее руки скользнули по моей груди и плечам, скользнули под мышки, обхватили мои ягодицы и сильнее прижали меня к своему горячему влагалищу. Я несколько раз коснулся ее шейки матки и попытался ослабить нажим - у меня не было непреодолимого желания причинять ей физическую боль, но Шерри этого не потерпела. С каждым толчком я входил сильно и глубоко, ударяясь о вход в ее лоно.

Вскоре пятки Шерри сомкнулись на моей талии. Мои движения стали короче, но быстрее. Вскоре мои попытки предотвратить оргазм становились все более тщетными, поскольку влагалище Шерри крепко сжимало мой член. Внезапно горячая белая жидкость хлынула из маленькой щели на кончике моего члена в изголодавшееся влагалище моей жены. Я уверен, что она это почувствовала.

Когда первая струя брызнула на стенки ее влагалища, она прижалась ко мне нижней частью тела, а затем снова опустилась. Я снова погрузил в нее свой член, стараясь проникнуть в нее как можно глубже. Ее влагалище сомкнулось на моем члене, и я не смог сдержать вторую струю спермы глубоко внутри нее. Ее бедра сжались вокруг меня. Я не смог бы выйти из нее, даже если бы захотел.

— ПОЖАЛУЙСТА... РОННИ, - закричала она. Казалось, ее тело бьется в конвульсиях. Ее голова была запрокинута назад. Она катала ее взад-вперед по подушке.

Она снова прижалась ко мне, и мы прижались друг к другу. Ее влагалище ласкало мой член, вытягивая каждую капельку спермы из моих яичек. Тело Шерри содрогнулось, казалось, что каждая мышца ее живота сократилась одновременно. Она застыла, даже не дыша, на несколько долгих секунд. Я чувствовал, как мышечные стенки ее влагалища беспорядочно сокращаются... а затем схватки прекратились. Тело Шерри расслабилось, и она спокойно лежала. Я видел, как мышцы ее живота некоторое время подергивались мелкими толчками, прежде чем затихли.

Шерри ожидала, что я слезу с нее и лягу рядом, чтобы немного обнять, но я не собирался позволять этого сегодня вечером. Я так и не вынул из нее свой член. Вместо этого, через несколько минут, я снова начал входить и выходить из нее... вначале медленно и размеренно, но через несколько мгновений все сильнее и энергичнее. Теснота ее влагалища заставляла меня возбуждаться, пока я перезаряжался. Десять минут спустя я довел ее до еще одного пронзительного оргазма, который, казалось, вот-вот разорвет ее внутренности на части.

Еще раз - я заставил свою жену испытать третий оргазм от моего члена, и с меня хватит. Последние два раза я не кончал. Я отказался. Когда я, наконец, вытащил из нее свой член, я протянул руку и быстро провел по ее телу от грудины до лобка. Ее тело содрогнулось в последнем оргазме.

Когда на этот раз ее тело расслабилось, я позволил ей лежать спокойно. Обессиленный, я растянулся на кровати рядом с женой. Нашим единственным контактом были мои пальцы на ее запястье. Через некоторое время Шерри перевернулась и прижалась ко мне, положив голову мне на плечо.

— О Боже, милый, - выдохнула она мне в грудь. - Если бы только ты...

Ее голос затих, прежде чем она закончила то, что собиралась сказать. Мне было уже все равно. Я не стал спрашивать ее, что она имела в виду.

— Все, что тебе нужно было делать, это быть здесь, со мной, - ответил я. Я надеялся, что это было достаточно загадочно, чтобы она вспомнила это завтра. Она слегка пошевелилась, кивнула головой, как будто в ответ на мои слова, а затем быстро погрузилась в глубокий сон. Я встал и долго стоял под очень горячим душем.

Закончив, я прошел по коридору в комнату для гостей и лег на кровать. Шерри не пошевелилась, когда я проходил мимо нашей спальни... теперь уже мимо ее спальни. Сомневаюсь, что она знала, что меня там не было. Она спала на мокром месте, и ей это не нравилось. Проснувшись на следующее утро, она была раздражена.

Остаток ночи я почти не спал. Я знал, что принесет мне наступающий день, и боялся его, хотя и приветствовал, зная, что он принесет мне освобождение от демонов, которые преследовали меня весь последний месяц.

************************************

На следующее утро я оделся и ушел до того, как Шерри проснулась. Я не сомневался, что она расстроена моим необъяснимым отсутствием, но у меня не было желания находиться рядом с ней. Это было слишком больно. Через три часа после ее ухода я вернулся в дом на грузовике.

Я уже доставил камеру в офис моего адвоката, и один из его помощников распечатал все в двух экземплярах. Сочувствие, которое почувствовала молодая женщина, когда принесла их обратно в кабинет, было видно по ее глазам. Я оценил это, наверное, но подозревал, что в них могла быть и жалость. Я не хотел жалости.

Вернувшись домой и выпив пару чашек кофе, я занялся упаковкой своей одежды и тех немногих личных вещей, которые привез с собой на свадьбу. Еще меньше вещей, которые мы купили вместе, я хотел бы оставить. Хотя одной из моих первоначальных целей было сохранить часть мебели для собственного пользования, я обнаружил, что мне не нужно ничего, кроме DVD-плеера, 25-дюймового телевизора и нескольких музыкальных компакт-дисков. Больше ничего не привлекло моего внимания. Я сделал резервную копию всего, что было на компьютере, открыл кейс и отсоединил жесткий диск для резервного копирования. Я положил его в свой портфель. Я бы купил где-нибудь другой компьютер, чтобы вставить его.

Перед уходом я разложил на ее комоде дюжину отпечатков фотографий, сделанных в прошлую пятницу вечером. Я в последний раз воспользовался компьютером, чтобы напечатать моей любимой жене коротенькую записку самым крупным шрифтом, который я смог использовать, но так, чтобы весь текст поместился на странице.

НАСЛАЖДАЙСЯ ВОСПОМИНАНИЯМИ О ПРОШЛОЙ НОЧИ, ДОРОГАЯ!

ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ, ЧТО У ТЕБЯ ОСТАНЕТСЯ ОБО МНЕ

Это был второй мой ребяческий поступок за последние четыре дня, и, так сказать, в холодном утреннем свете он не вызвал у меня никаких положительных эмоций. Но прошлой ночью я упорно трудился, чтобы получить возможность сказать ей это, и я не собирался отступать сейчас.

Прикрепив записку к зеркалу, я развернулся и вышел из комнаты, которая когда-то была нашей спальней, прошел по коридору и вышел через дверь гаража. Я не потрудился запереть дверь. Это больше не было моей обязанностью.

Глава 4

Я думал, что как только Шерри получит документы на развод, наши адвокаты поговорят и решат вопрос о разделе нашего имущества. Затем, я полагал, мы подпишем документы, предстанем перед судьей, и на этом все закончится. Глупый я был. Казалось, что дискуссии между адвокатами неизбежно были долгим, затяжным процессом, который перерастал в переговоры о самых несущественных вещах.

Например, я знаю, что юристы потратили целый обеденный перерыв - я уверен, что заплатил за него - на выяснение вопроса о том, должен ли я вернуть телевизор, который я взял с собой, или он является моей частью электронного оборудования в доме? Кому какое дело...? Ну, в любом случае, это заняло целую вечность.

В конце концов все свелось к тому, что дом и вся обстановка должны были быть проданы, а вырученные средства разделены поровну - после того, как адвокаты получат свою долю, конечно. Мы с Шерри выбирали любую мебель или другие предметы в доме, которые нам особенно нравились, и, если другая сторона не возражала, этот предмет становился их собственностью - на общую сумму до пяти тысяч долларов. Мне было все равно. Я уже сделал свой выбор. Я сказал своему адвокату, чтобы он просто покончил с этим.

************************************

Через несколько недель после того, как было подано заявление о разводе, но еще до нашего первого судебного заседания, я отправился в дом Кэла и Мелиссы, чтобы узнать, смогу ли я получить какие-то ответы на вопрос о том, как все это началось. Мелисса была лучшей подругой Шерри в колледже, и я немного знал Кэла. За последние несколько лет мы все очень сблизились. Мелисса стала мне такой же хорошей подругой, как и Шерри. Я запоздал сообразил, что Кэл и Мелисса не приходили к нам домой и не приглашали нас к себе после поездки в Вегас. Вспомнив, как Конни отзывалась о Вегасе, я решил узнать, не смогут ли Кэл и Мелисса пролить свет на эту проблему.

Когда я приехал, они были на заднем дворе. Когда я позвонил в дверь, Кэл вышел из-за угла дома и проводил меня обратно, вручив мне холодное пиво, прежде чем усадить в тени большого орехового дерева пекан, которое росло в дальнем углу их двора. Мы посидели пару неловких мгновений.

— Итак... - наконец произнес я. Мелисса разрыдалась и вскочила, чтобы убежать в дом. Мы с Кэлом уставились на дверь, за которой она исчезла, а затем друг на друга.

— Иногда она бывает немного эмоциональной, - пробормотал Кэл.

— Я знаю, - сказал я, слегка улыбаясь, несмотря на всю ту боль, которую все испытывали. Мелисса была искренна во всем, что делала, и я любил ее за это. Во многих отношениях она была мне ближе, чем когда-либо была моя покойная сестра. Я сделал большой глоток лучшего напитка "Коорс".

— Рон... - Наконец сказал Кэл: - Нам с Мелиссой очень жаль, что вы с Шерри расстаетесь, но мы не знали, что делать, понимаешь? - Я вопросительно посмотрел на него. Я видел, как на его лице появляется понимание.

— Ты не знаешь, - сказал он. Я покачал головой. Он достал еще два пива из холодильника рядом с собой и протянул одно мне.

— Мы не знали, говорить тебе, когда вернемся из Вегаса, или нет, - печально заметил он. - Мы думали, что Шерри обязательно расскажет тебе, что произошло, - это невозможно было скрыть, - и через некоторое время стало казаться, что она рассказала, и у вас двоих все наладилось.

— Что именно наладилось? - Тихо спросил я.

Кэл глубоко вздохнул и следующие двадцать минут рассказывал, как Шерри напилась в стельку в первый вечер в Вегасе. Уставшая и взбешенная из-за того, что мне пришлось отменить поездку в последнюю минуту, Шерри сказала двум другим парам, что если меня не будет рядом, когда я буду ей нужен, она найдет кого-нибудь, кто сможет это сделать. Шерри провела остаток вечера, потягивая крепкие напитки, танцуя и флиртуя с каждым мужчиной, который попадался ей на глаза. В какой-то момент Шерри и какому-то блондину удалось исчезнуть, несмотря на то, что обе другие пары изо всех сил пытались отследить, куда Шерри и этот парень пошли в казино. Никто не видел Шерри до следующего дня.

В субботу днем Мелисса и Конни пришли в комнату Шерри и колотили в дверь, пока Шерри, наконец, не открыла. Судя по тому, что Мелисса рассказала Кэлу, она выглядела так, будто на нее сильно наехали, и она промокла насквозь. Блондин был в ванной, но уже вышел оттуда.

Шерри защищалась, но в то же время была пьяна и вела себя вызывающе. Парень вел себя совершенно безразлично ко всему происходящему. В конце концов он ушел, но поскольку Шерри не присоединилась к Мелиссе, Кэлу, Конни и Тому в тот субботний вечер, они были почти уверены, что Шерри и неизвестный мужчина снова встретились.

На самом деле, кроме той единственной встречи в субботу днем, никто из четверых не видел Шерри до позднего воскресного вечера, когда она появилась в аэропорту, чтобы сесть на самолет домой. Они не видели, как она добралась до терминала, поэтому не могли сказать, что ее привез этот парень. Им было все равно. Я их не винил.

Мелисса вернулась с улицы, вытирая слезы, и стояла за моим стулом, положив руки мне на плечи. Время от времени она похлопывала меня, как утешают несчастного ребенка. Я не уверен, что в тот момент я был не совсем таким. Когда Кэл закончил, я сидел, уставившись в пространство.

— Жаль, что ты не сказал мне, - сказал я через некоторое время. - Не знаю, что бы из этого вышло хорошего, но, возможно, часть лжи и измены не произошла. - Я вздохнул и прикусил губу. - Но, полагаю, ущерб уже был нанесен. В конечном счете, это ничего бы не изменило.

— Как ты узнал о Вегасе? - Мягко спросила Мелисса. Я вытянул шею, чтобы посмотреть на нее.

— Вы только что рассказали мне, - ответил я. Она была сбита с толку.

— Тогда как ты узнал, - спросила она. Я взял ее руку в свою и нежно погладил.

— Я видел их в машине Шерри на улице несколько недель назад, и тот блондин засунул руку ей под юбку так глубоко, что я понял, что он должен был засунуть в нее пальцы, - коротко сказал я. Лица обоих побледнели, и они сочувственно поморщились.

— О, бедняга, - сказала Мелисса. - Какой ужасный способ узнать это. - Я пожал плечами.

— Я не уверен, что это хороший способ, Лисса, - сказал я. - Но теперь с этим покончено. - Я опустил взгляд на траву у своих ног, чтобы не признаться в слезах, которые внезапно навернулись на глаза.

Шерри, очевидно, приходила к ним, чтобы сообщить о разводе несколько дней назад. Мелисса сказала, что Шерри была в бешенстве из-за того, что Мелисса не поддержала ее. По словам Шерри, это была просто ужасная ошибка. Когда Мелисса обозвала ее шлюхой и еще кое-чем, Шерри в ярости ушла. Это была моя Шерри. Все в порядке. Винить всех, кроме двух человек, которые совершили прелюбодеяние.

Кэл, Мелисса и я поговорили еще около часа, прежде чем я ушел. Их полуторагодовалый ребенок нуждался во внимании, и я был бы плохой компанией за ужином, хотя они изо всех сил старались уговорить меня остаться.

*******************************

Через три с половиной месяца "переговоров" возник вопрос о фотографиях Шерри и Блондина, которые я сделал. Шерри боялась, что я выложу их в Интернет. Я подумал, что это предложение было хорошим, и начал искать веб-сайт, на котором можно было бы их опубликовать. Я предложил разослать копии всем в офисе Шерри и всем ее друзьям тоже. Я не собирался этого делать, но это, несомненно, подтолкнуло переговоры.

Если бы я попытался поступить так, как угрожал, возникли бы некоторые юридические сложности. Во-первых, это было вторжение в частную жизнь, поскольку я делал фотографии через окно мотеля и без разрешения мотеля или участников. Я сказал своему адвокату, что подам в суд, если в ближайшее время произойдет что-то нехорошее.

На следующий день адвокат Шерри вновь поднял вопрос о разделе дома и предложил мне 60% от продажной цены, если я передам все копии фотографий, но я отказался. Через некоторое время они предложили 55% от выручки, если я соглашусь сохранить только одну копию фотографий и соглашусь, что никогда не буду передавать их через Интернет каким-либо образом. И, кстати, Шерри потребовала встречи за закрытыми дверями только для нас двоих. Я сделал встречное предложение в размере 60%, что оставлю у себя только один комплект отпечатков, никаких цифровых копий и проведу с ней максимум 30 минут.

В конце концов мы остановились на 60% дома, двух наборах фотографий (одна для меня, а другая, что удивительно, для Шерри), без цифровых копий и часовой встрече за закрытыми дверями. Они отозвали все свои ходатайства в суде и согласились на развод по обоюдному согласию в кратчайшие сроки. Был получен судебный приказ о том, что мы с Шерри больше не живем вместе как муж и жена, в ожидании окончательного решения о разводе. В Техасе нет "юридического разделения", и это было самое близкое к нему, что мог предложить адвокат. Меня это устраивало. Продажа дома и мебели могла бы продолжиться. Обязательное время ожидания развода не было бы прервано, и все было бы закончено уже через два месяца.

В то же время я приложил особенно много усилий, чтобы мой развод не повлиял на мою работу. На самом деле, я нашел убежище в своей работе. Я был первым, кто приходил утром, и последним, кто уходил вечером. Возможно, из-за того, что он заметил мою новую преданность фирме, большой босс назначил меня временным директором отдела исследований и разработок. Он поручил мне решить все проблемы, но не повысил зарплату за эту должность. Меня это не слишком волновало. Я просто позаботился о том, чтобы катастрофа в моей личной жизни никогда не повредила моей профессиональной карьере.

*********************************

Я приехал туда минут на десять раньше. Я надеялся, что из-за пробок я опоздаю, но этому не суждено было сбыться. Наша с Шерри встреча должна была состояться во временно свободном кабинете в апартаментах моего адвоката. Меня втолкнули в кабинет и усадили в большое кресло за столом. По их словам, это оказало бы значительное психологическое воздействие на Шерри. Это поставило бы ее в невыгодное положение. Одна из помощниц моего адвоката, молодая женщина, которая так сочувствовала мне, когда я подавал документы на развод, несколько минут хлопотала надо мной, поправляя мне галстук и смахивая воображаемую пылинку.

Она наклонилась ко мне очень близко, когда я сел рядом. Я почувствовал запах ее духов, и если бы я отвел от нее взгляд, то смог бы увидеть ее блузку с открытым воротом. Когда все остальные вышли из комнаты, чтобы поприветствовать прибывшую компанию во главе с моей женой, она импульсивно поцеловала меня в лоб и сказала "держись", ободряюще сжав мою руку. Поднявшись, она повернулась и направилась к двери, но оглянулась и улыбнулась, прежде чем исчезнуть.

Когда все разошлись, я встал и пересел за короткий стол для совещаний, который примыкал к передней части большого письменного стола. Я не думал, что мне понадобятся какие-либо подпорки или искусственные барьеры. Моя жена совершила супружескую измену, я поймал ее и собирался избавиться от нее. Я не видел ничего более простого, чем это.

Когда Шерри вошла, она обнаружила, что я спокойно сижу и раскладываю на столе снимки размером 12 х 18 сантиметров, на которых она и ее белокурая игрушка для секса трахают друг друга на гостиничной кровати. Я хотел сделать аккуратные ряды по шесть снимков в каждом, но фотографии, как правило, скользили по гладкой поверхности стола. Потребовалось немало усилий, чтобы выстроить каждый ряд в одну линию. Я работал, пока Шерри устраивалась поудобнее. Когда я поднял глаза, на ее лице был румянец.

Она была привлекательной женщиной - не красавицей в классическом смысле этого слова, но больше, чем просто хорошенькой. Я знал, что под объемным свитером и темно-синей юбкой до колен скрывается очень привлекательное тело. Я посмотрел в лицо женщины, которую любил все те шесть с лишним лет, что мы были вместе, - четыре из них как супружеская пара. Большую часть этих шести лет она была такой теплой и любящей. Глядя на нее сейчас, я не мог сказать, когда исчезла женщина, которую я когда-то знал, и куда она делась.

— Ты здорово меня раскусил, не так ли? - с горечью спросила она, прерывая ход моих мыслей. Ее лицо исказила маска раздражения, чего я в последнее время ожидал от нее чаще, чем обычно. - Держу пари, ты так гордишься собой, не так ли?

Я фыркнул. Дуновение воздуха сдвинуло три отпечатка в сторону, и я вернул их на место ногтем.

— Нет, - тихо сказал я. - Ты справилась сама, - сказал я ей. Я поднял глаза и увидел, что она все еще смотрит на меня. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, что, по моему мнению, было бы язвительным. Я опередил ее.

— И нет... Я определенно не горжусь тем, что застукал шлюху, которая трахалась. Я думал, что женщина, на которой я был женат, никогда бы не стала трахаться с каким-то незнакомым мужчиной. С чего ты взяла, что я буду гордиться, если узнаю, что это не так, а?

У нее перехватило дыхание, и какое-то время она сидела с отсутствующим выражением на лице. Я поднял левую руку и посмотрел на часы так демонстративно, как только мог.

— Мне сказали, что ты хотела поговорить со мной. У нас осталось всего около пятидесяти пяти минут. - Я откинулся на спинку стула. Я устал играть с картинками. Шерри сделала над собой усилие, чтобы не отрывать взгляд от фотографий и смотреть только на меня. Она глубоко вздохнула.

— Рон, милый, я…

— Ого... а-а-а... Притормози! - Быстро сказал я.

Она отстранилась, удивленная моей горячностью.

— У тебя нет никакого права называть меня "милым", "сладеньким", "солнышко" или как-то еще, - сказал я ей. - Ты отказалась от этого, когда начала играть со своей маленькой игрушкой для секса в Вегасе. - Она вздрогнула и с трудом сглотнула. Она не могла встретиться со мной взглядом, но и на фотографии смотреть не могла. Стена позади меня внезапно привлекла к себе все ее внимание.

— Я не имела в виду... но переступила здесь все границы, - сказала она наконец.

— Хорошо, - сказал я, - просто чтобы мы поняли друг друга. - Она кивнула.

— Рон... - она замолчала и посмотрела на меня, наверное, ожидая, что я снова начну возражать.

— Рон, - продолжила она, - во-первых... Я хочу сказать, что мне очень жаль, что так получилось. Я никогда не хотела причинить тебе боль, и ты должен в это поверить.

— Я не обязан верить ни во что подобное, - возразил я. - Что, черт возьми, заставило тебя думать, что ты можешь трахаться за моей спиной и это не причинит мне боли? - Она посмотрела на меня долгим взглядом.

— Я никогда не хотела, чтобы ты узнал, - тихо сказала она. - И если бы ты не узнал, то не пострадал бы. - Я снова недоверчиво фыркнул.

— Что? Никакого вреда, никаких нарушений? Шерри, либо ты чертовски глупа... либо думаешь, что я такой и есть. Судя по тому, что говорят мне "наши" друзья, ты трахалась с этим парнем на танцполе и в казино. Ты куда-то ушла. Они не могли тебя найти, и им не удалось загнать тебя в угол до следующего полудня. Чертова игрушка была с тобой в твоей комнате, и ты даже не пыталась это скрыть. Как, черт возьми, ты думала, что в конце концов я не узнаю об этом?

Некоторое время она молча смотрела на меня.

— Тогда почему ты меня не остановил? - резко спросила она.

— Что? – сказал я. - Меня там не было, Шерри. - Она покачала головой.

— Когда мы вернулись, почему ты ничего не сказал? Почему ты не помешал мне снова с ним встретиться? - Она была на взводе, но я не мог понять, о чем она говорит. - Почему ты не боролся за меня? Предполагалось, что ты любишь меня, - выпалила она. Я в замешательстве покачал головой. Это было достаточно сложно и без того, чтобы она говорила загадками.

— Шерри, - устало сказал я. - Я не знал того, что ты делаешь. Как я мог остановить тебя... читать твои мысли? - И тут меня осенило.

— Шерри, Мелисса и Кэл не рассказывали мне о Вегасе, пока я не застукал тебя с твоей игрушкой для секса. - Она поморщилась от моего повторного описания блондина, но я был не в настроении проявлять нежность. - Хочешь знать, как я тебя поймал? - С вызовом спросил я. Она кивнула. В уголке ее левого глаза блестела маленькая слезинка.

— Я видел тебя и ебливого блондина, когда сидел в фургоне на светофоре, - коротко сказал я. - Он так глубоко засунул руку тебе под юбку, что я удивлен, что его пальцы не торчали у тебя изо рта, - сказал я ей. Ее поза изменилась. Из агрессивной она превратилась в страдающую от отчаяния. Я ждал. Я высказал все, что хотел.

— Мне так жаль, что ты это увидел, Рон, - сказала она наконец. - Мне жаль, что я позволила ему это сделать... Мне жаль, что все это случилось.

— Ты точно не выглядела так, будто сожалела в тот день, - сказал я ей. - На самом деле, у тебя был такой вид, будто ты наслаждаешься, - сказал я. - Это не каламбур. - Она съежилась на своем стуле, прежде чем выпрямиться.

— Я пришла сюда, чтобы быть честной с тобой, и я собираюсь это сделать, - сказала она. - Мне это понравилось, - сказала она. - Боже, помоги мне, я была... но не больше, чем если бы там были мои пальцы или... э-э... фаллоимитатор, Рон, - сказала она.

— Но это были не твои пальцы, Шерри, - тихо сказал я, - это был не фаллоимитатор, и уж точно не мои пальцы. Это были его пальцы, и ему, черт возьми, нечего было там делать.

Я хлопнул ладонью по полированной столешнице, и звук моего удара эхом отразился от книг по юриспруденции, стоявших на полках вокруг.

— У меня был с тобой контракт на эксклюзивные права, Шерри, - сказал я. - Это называется браком. Никто другой во всем этом мире не имел никакого права запускать туда руки, кроме меня, черт бы его побрал!

Я откинулся на спинку стула, дрожа от гнева. Я изо всех сил старался не взорваться. Все двадцать четыре фотографии, лежавшие на столе, разлетелись по поверхности. Чтобы занять руки и разум, я начал собирать их и складывать перед собой в аккуратную стопку.

— Прости, Рон, - сказала она через некоторое время. - Ты прав. Мне не следовало ничего делать с этим человеком. Я знаю это. У меня вообще нет никаких оправданий...

— Впервые за сегодняшний день я с тобой согласен, - сказал я, обрывая все, что она собиралась сказать.

— Да... - сказала она, - я знаю. - Она глубоко вздохнула.

— Рон, это что-нибудь изменит, если я скажу тебе, что в тот вечер, когда ты сделал все эти снимки... что я сказала ему, что больше не собираюсь его видеть? - Я поднял взгляд от своей стопки фотографий. Она посмотрела мне прямо в глаза. Я пожал плечами.

— Нет, не так уж и много, - спокойно ответил я. Она была поражена. Она думала, что у нее есть что-то важное, что можно добавить к этому разговору.

— Шерри, ты изменила мне в Лас-Вегасе, прямо на глазах у наших друзей. Когда ты вернулась домой, ты не подошла ко мне и не рассказала об этом... А потом ты трахалась с ним три, четыре, пять... еще дюжину раз здесь, в нашем городе. Ты не остановилась, когда вернулась домой.

— Что это за поговорка? "Что происходит в Вегасе, остается в Вегасе"? К тебе это точно не относится, не так ли? Ни на йоту! Черт возьми, ты была как тот кролик из "энерджайзера" - ты просто продолжала идти, идти и идти.

— Знаешь что, Шерри? Мне говорили, что с каждым разом изменять становится все легче. Судя по всему, так оно и есть. Похоже, у тебя не возникало проблем с поиском места и времени, чтобы трахнуть своего блондина. Я сомневаюсь, что ты бы когда-нибудь остановилась, если бы я не подкупил тебя несколькими действительно хорошими фотографиями... а потом подал на развод. - Я оторвал взгляд от своей стопки фотографий.

— Ты говоришь мне, что больше не собиралась с ним встречаться, но, откровенно говоря, я тебе не верю, - решительно заявил я ей. - Я думаю, ты лжешь себе под нос.

— Это правда! - огрызнулась она. - Сразу после того, как мы вошли в комнату, я сказала ему, что это наш последний раз... Я уже решила прекратить с ним встречаться... Я чувствовала вину и стыд и хотела покончить с этим. - Она протянула руку, взяла одну из фотографий и поднесла ее к моим глазам.

— Ты видишь это? - спросила она. - Он пытается причинить мне боль, трахая меня очень сильно. Он наказывал меня за то, что я сказала ему, что больше не собираюсь быть с ним. Вскоре после того, как ты это сделал, я встала и пнула этого СУКИНА СЫНА по яйцам.

Я покачал головой. Я не хотел видеть того, что она пыталась мне показать... и это действительно не имело значения.

— Мне кажется, у тебя там был немного грубоватый секс, и тебе это понравилось, - сказал я. Я поднял руку, чтобы остановить ее от того, чтобы она что-то сказала.

— Но давай предположим, что ты говоришь чистую правду. - Я облокотился на стол. - Если это правда, что ты хотела перестать с ним трахаться, Шерри, почему, черт возьми, ты ему не позвонила и не сказала? Зачем было устраивать ему трах на прощание? - Она опустила голову.

— Я знаю. Это было неправильно, но…

— Не беспокойся, Шерри! Я не хочу этого слышать! Даже если бы я принял то, что ты говоришь, за чистую монету, я не верю - и никогда в это не поверю, - что ты бы когда-нибудь остановилась, пока твоя распутная тайная жизнь оставалась бы тайной от меня.

— О, возможно, ты имеешь в виду то, что говоришь. Возможно, ты даже занималась этим неделю... месяц... может быть, полгода. Но ты бы вернулась к нему... или нашла кого-нибудь другого... в первый же чертов раз, когда ты снова разозлилась на меня, или у тебя были проблемы с машиной, или когда у тебя был гребаный день с прической!

— Рано или поздно у тебя возникло бы желание стать немного "странной" и отплатить мне за все реальные и воображаемые проблемы, которые у нас когда-либо возникали, не так ли? Разве не этим ты занималась, Шерри? - Я снова взвинтил себя. Мне пришлось отстраниться. Я поерзал на стуле и постарался выглядеть более бесстрастным, чем на самом деле. Шерри снова заплакала.

— Ты не должен так со мной разговаривать, - прошептала она. - Я твоя жена. - Я с отвращением отвернулся.

— Не очень надолго, - безжалостно ответил я. - Мы расстались. Суд признал это, и все, что нам нужно сделать, это подождать еще 52 дня, и все закончится. И кроме того... Я разговариваю со шлюхами совсем не так, как разговаривал бы со своей верной женой, если, конечно, у меня когда-нибудь снова будет жена. - Слезы катились из глаз.

— Рон... Я пытаюсь сказать, что сожалею о том, что сделала. Неужели ты не можешь этого понять? Прости! - Я покачал головой. Внезапно я почувствовал, что устала от всего этого.

— Ладно, Шерри, тебе жаль. Мне тоже жаль. Черт возьми, все, кто был вовлечен в эту чертову неразбериху, просят прощения. Ну и что? К чему это нас приведет? - Некоторое время мы сидели молча.

— Шерри, - медленно произнес я. - Ты вырвала у меня сердце из груди. - Я постучал себя по груди. - Прямо здесь - огромная дыра. Огромная пустота внутри меня, там, где я привык хранить образ женщины, которую любил больше жизни... женщины, которой я доверял свои самые сокровенные секреты... той, на чье доброе отношение я мог рассчитывать, когда весь мир был против меня.

— Ты была моим другом, с кем я мог поговорить... обменяться мнениями обо всем на свете. Ты была моей возлюбленной. Единственной женщиной в мире, с которой я хотел бы заниматься любовью всю оставшуюся жизнь, и единственной женщиной, которая хотела бы заниматься любовью со мной. Ты отняла у меня все это, и я не могу этого вернуть, - сказал я ей. На последних словах мой голос дрогнул, и мне пришлось остановиться. Шерри заплакала еще сильнее.

— Рон…

Я перебил ее.

— Шерри, - медленно и осторожно произнес я, - ты чуть не убила меня, трахаясь с этим парнем... Предав меня, предав себя и предав наш брак. - Я глубоко вздохнул.

— Я очень надеюсь, что то, что ты получила от этого, стоило того, чтобы разрушить наш брак и его... Потому что я слышал, что сегодня утром его жена надрала ему задницу и она тоже подает на развод. - Это было правдой.

Следователь, работавший на моего адвоката, разыскал гараж, который отправил эвакуатор забрать из мотеля два комплекта проколотых шин, отвезти их обратно в мастерскую для ремонта, вернуть шины в мотель и установить их на два автомобиля. Водитель эвакуатора запомнил разъяренную брюнетку и сдержанного блондина как владельцев машин.

В каждом из отчетов о выставлении счетов был указан номерной знак соответствующего транспортного средства, и, как только он его получил, для следователя стало детской забавой узнать имя мужчины и все виды личной информации. Когда мой адвокат сообщил мне, кто этот парень, я нашел номер его домашнего телефона и связался с его женой. Она пришла в ярость, когда я рассказал ей все, что знал. Я не удивился, что она тоже подала на развод.

Любопытно, что, по-видимому, из мотеля действительно сбежали трое подростков, когда Шерри вышла из своей комнаты. Возможно, они были замешаны в каких-то других шалостях, но я знал, что шины прокалывали не они.

Некоторое время я наблюдал, как моя жена безутешно плачет. Я хотел обнять ее... но она больше не была моей женщиной. Она была незнакомкой.

— Ты скажешь мне, почему ты это сделала? – спросил я. Ей потребовалось много времени, чтобы подавить слезы и взять себя в руки. Мелисса и Кэл рассказали мне кое-что из того, что она сказала в Лас-Вегасе. Я хотел узнать, может ли она что-нибудь добавить к этому.

— Я не знаю, Рон, - с горечью сказала она. - Там, снаружи, словно целый другой мир. С той минуты, как я сошла с самолета, я не чувствовала себя настоящей. Потом я напилась... Огни были такими яркими. Они словно загипнотизировали меня. Тебя там не было, и я разозлилась, что ты не пошел со мной. Потом он... так мило со мной разговаривал. Рассказывал, как грустно, что я одна. Через некоторое время я просто сдалась, Рон. - Последняя фраза была скорее выплакана, чем произнесена вслух. Я посмотрел на нее и впервые почувствовал презрение.

— Ну, это просто... - Сказал я, пытаясь найти слова, чтобы выразить ей свои чувства. Я сдался. Они не приходили.

— Черт возьми, это не оправдание! - Сказал я, наконец взорвавшись. - Прежде всего, я должен был поехать в Денвер и устранить этот проклятый сбой в предлагаемой системе подачи электроэнергии. Если бы я не поехал, меня бы уволили, а если бы у меня не было работы, мы не смогли бы платить за тот красивый большой дом, который тебе просто необходимо было приобрести пару лет назад. Я не смог бы быть с тобой в Вегасе, черт возьми! Дело было не в том, что я не хотел. Ты не думаешь, что я бы сделал это, если бы мог?

— А что еще это было? О да. Ты напилась. Что ж, извини меня, милая, но кто, черт возьми, вообще сказал тебе напиваться? Ты что, ребенок, что ли, если кто-то должен брать у тебя из рук стакан с ромом, когда ты не должна его пить? Пошла ты! Тебе нечего было даже думать о том, чтобы напиться, если ты не можешь контролировать, кому позволяешь засовывать член в свою чертову пизду, когда ты это делаешь!

— Яркий свет? Загипнотизировал? Что, черт возьми, это значит, Шерри? Все должны относиться к тебе так, будто у тебя какие-то проблемы с психикой, потому что ты, возможно,. .. э-э-э... загипнотизирована красивыми огнями? Дай мне передохнуть! - Я сделал несколько глубоких вдохов и тяжело оперся на левый подлокотник кресла. Затем кое-что еще, сказанное ею, снова вывело меня из себя. Я выпрямился и наклонился к ней через стол.

— И еще... ты сказала, что он очень мило с тобой разговаривал. Разве это не прелесть? Ты привлекательная женщина, Шерри. Конечно, мужчины будут заигрывать с тобой! Ну и что? Кто, черт возьми, сказал тебе, что замужняя женщина имеет право даже думать о том, чтобы позволить какому-то незнакомому парню утешать тебя, льстить тебе и рассказывать, как это было отвратительно, что твоего мужа не было рядом, а? Именно это он и сделал, не так ли, Шерри? Он сказал тебе, что я жалкий сукин сын, и что меня не было рядом с тобой, не так ли? - Она кивнула, вытирая слезы уже промокшей салфеткой.

— Ага, - сказал я презрительно, - и ты это проглотила, не так ли? - Я с отвращением покачал головой.

— Черт возьми, Шерри... Ты говорила о том, что была пьяна и продолжала пить. Ты была замужем. Замужняя женщина... или мужчина... черт возьми, это относится ко всем нам. Дело в том, что ты должна была вести себя как выздоравливающий алкоголик. Я серьезно. Женатый человек - это тот, кто никогда не притронется к алкоголю... никогда!

— Но ты это сделала. Знаешь что? В первый раз, когда ты танцевала с ним слишком близко... в первый раз, когда ты позволила ему по-собственнически коснуться твоей руки, ты была алкоголичкой, нарушившей свою клятву никогда не прикасаться к наркотикам. В наших брачных клятвах говорилось, что мы оставим всех остальных, Шерри... оставим всех остальных. Какого черта ты этого не поняла?

— Неужели ты думаешь, что я настолько уродлив и непривлекателен, настолько неумел в постели, что не смог бы поступить так, как ты? Неужели ты не понимаешь, что у меня есть шанс провести ночь или две с незнакомыми женщинами каждый раз, когда я отправляюсь в путешествие?

— Черт возьми, мне приходится путешествовать семь или восемь раз в год, и везде, где я бываю, есть секретарша в офисе, женщина-профессионал из соседнего офиса, официантка в ресторане или женщина в баре отеля, куда я захожу пропустить стаканчик на ночь. Может быть, это просто девушка, мимо которой я прохожу по коридору, направляясь в свою комнату, но каждый раз, когда я куда-то иду, есть женщина, которую я мог бы трахнуть. Но знаешь, что? У меня никогда не было! Мне делали предложение десять раз... Я имею в виду, от десяти женщин... только за последний год, я думаю. Я ни разу не уделил ни одной из них ни секунды внимания, потому что дома у меня была моя любимая женщина.

— Похоже, ты меня одурачила, да? - С горечью сказал я. - Если бы я только знал.

Я с отвращением покачал головой. Долгое время в комнате не было слышно ни звука, кроме плача. Шерри просто сидела, сгорбившись. Ее плечи сотрясались от рыданий, которые она не хотела, чтобы я видел. Я не знал, почему Шерри захотела поговорить со мной, но в основном это был я. Я снова заговорил, нарушив долгое молчание.

— Тебе вообще не следовало позволять этому РАЗГОВОРУ трогать тебя, Шерри, - сказал я, начиная снова. Я не мог позволить этой теме умереть - она убивала меня.

— В первый раз, когда он это сделал, и ты позволила ему уйти безнаказанным, ты сделала глоток из чаши, из которой никогда не смогла бы пить, если бы хотела остаться замужем за мной. В первый раз, когда ты позволила ему поцеловать себя... ты сделала это снова. В ту секунду, когда он положил руку тебе на задницу... твои груди... Ах, черт возьми. Какой в этом смысл?

Внезапно моя ярость покинула меня. Я откинулся на спинку стула и попытался дышать медленнее.

— Я не знаю, что еще сказать, Шерри, - сказал я наконец. - Я просто знаю, что ты разрушила то, что было по-настоящему прекрасным. Ты это понимаешь? Теперь у меня нет ничего, кроме боли... и это не пройдет. Я любил тебя всем своим существом. Черт возьми, я все еще люблю тебя, наверное. Я еще не научился выключать это, а затем снова включать, как это делаешь ты.

— Рон... - Неуверенно произнесла Шерри. - Если ты все еще можешь любить меня, мы могли бы попробовать еще раз...

Она замолчала, увидев, что я качаю головой.

— Но... ты занимался со мной любовью... так... так хорошо было в то воскресенье, перед тем как ты ушел от меня, - причитала она, в замешательстве качая головой.

— Вряд ли! - Резко ответил я. - Я не занимался с тобой любовью в ту ночь, Шерри... Я трахал тебя и заставлял кончать снова и снова, чтобы ты запомнила это, когда я уйду. Я сожалею, что сделал это. Это был подлый поступок - что-то детское, высокомерное и никчемное. Прости, что я это сделал, - сказал я. Шерри выглядела потрясенной, а затем встревоженной. Она возлагала надежды на то, что у меня возникнет желание вернуться к ней. Некоторое время мы сидели, глядя друг на друга.

— О, и нет... Я не могу попробовать еще раз, - сказал я, вспомнив вопрос.

— Мне больше не с чем попробовать, Шерри, - сказал я, наконец. - Я не верю ни единому твоему слову. Я точно знаю, что ты лгала мне каждый день с тех пор, как начала трахаться с этим ублюдком. Ты обманывала меня каждую минуту, каждый день, а это жестоко и бессердечно по отношению к тому, кто тебя любит.

— Я больше не могу доверять тебе, Шерри... Я не могу представить, что когда-нибудь смогу снова доверять тебе, когда ты будешь вне моего поля зрения. Я не могу так жить, Шерри. - Я вздохнул, откинув голову на спинку стула и уставившись в потолок.

— Я не знаю, чем я заслужил это, Шерри, - задумчиво произнес я. - Судя по нашей последней ночи секса, я, кажется, в состоянии удовлетворить тебя сексуально. Если я не могу, то ты чертовски хорошая актриса... Я никогда не видел столько фальшивых оргазмов, связанных воедино, в ту ночь, если ты этим занимался. - Я немного помолчал, пытаясь привести все это в порядок в своей голове.

— Знаешь, Шерри... Я знаю, что я не идеален. Я не всегда замечаю, когда ты чем-то недовольна. Иногда я недостаточно быстро улавливаю твои сигналы. Я знаю, иногда ты хочешь поговорить со мной, но я поглощен чем-то другим и не понимаю. Иногда я понятия не имею, чего ты от меня хочешь... и я так и не научился разговаривать с тобой, когда ты злишься.

— Но, честно говоря, я никогда не отгораживался от тебя. Я стараюсь быть внимательным, даже если у меня не всегда получается. Черт возьми, я смотрю по телевизору только один футбольный матч в неделю, просто чтобы у нас было время побыть с тобой по выходным. Я приглашаю тебя куда-нибудь, когда мы можем себе это позволить. Я часто приношу тебе цветы или еще что-нибудь. Наверное, я делаю не все, что мог, но я стараюсь. Наверное, часто я не тот, кем хотел бы быть... Но что, черт возьми, я тебе такого сделал, что заставило тебя сделать что-то подобное?

— Ничего... совсем ничего, Рон, - торопливо сказала Шерри. - Это была всего лишь я, понимаешь? Я поступила невероятно подло, глупо и злобно... И мне жаль, что я причинила тебе боль. Мне так стыдно, и я чувствую себя такой... такой... нечистой... что я делала с ним все это. Рон... Теперь я все время чувствую себя виноватой. Я желаю... Я так сильно хочу вернуться назад и остановить себя... но я не могу, Рон. Я не могу нажать какую-нибудь кнопку "отменить" и все это исчезнет. Я бы хотела, чтобы я могла. - Она замолчала. Я думаю, она выплакалась до конца.

— Я не могу не задаваться вопросом, Шерри, - сказал я голосом, который был едва громче шепота. - Когда ты приняла решение, что можешь трахнуться с ним, и все будет в порядке? И как ты приняла такое решение, а? Почему, по-твоему, "нормально" использовать секс с кем-то другим для решения проблемы, которая возникла у тебя со мной, а?

— Я никогда не принимала решения делать что-либо из этого, Рон, - сказала она тем же голосом. - Если бы я принимала решения, я бы не стала так расстраиваться из-за того, что ошиблась... это просто случилось... Я этого не хотела... Я не искала этого, - сказала она.

Это подействовало. С меня было достаточно. Я выпрямился на стуле и начал собирать фотографии в аккуратную стопку. Я был сыт по горло всей этой ерундой.

— Но... это произошло не просто так, - оживленно сказал я. - Да ладно тебе, Шерри. Ты же не просто прогуливалась по казино той ночью и вдруг обнаружила, что из твоей киски торчит чужой член. Нет, все было не так. Ты позволила этому случиться. Черт возьми, Шерри, давай будем откровенны... ты сама все устроила, когда вернулась домой. И, между прочим, ты, черт возьми, действительно этого хотела и самым решительным образом отправился на поиски - по крайней мере, здесь, в городе, в котором мы живем, даже если я поверю тебе, когда ты скажешь, что в Вегасе у тебя этого не было.

— Черт, Шерри, возьми на себя немного ответственности за это. Это не было ударом молнии среди ясного неба. Ты сделала это, тебе понравилось, и ты продолжала это делать... и точка! - Она просто посмотрела на меня. Я думаю, она была в шоке.

— И это не было ошибкой, - добавил я. - Ошибка - это когда ты берешь с полки супермаркета банку томатного супа, а вместо этого покупаешь грибной. Черт возьми, это больше похоже на причину всех катастроф.

— И... Думаю, так тому и быть, Шерри, - сказал я ей. - Я не могу жить с женщиной, которой не могу доверять. Поясов верности больше нет... и я бы не стал надевать их на тебя, если бы они были. Если каждый раз, когда я ухожу от тебя, мне придется беспокоиться, что ты будешь трахаться с каким-нибудь парнем, когда меня не будет видно... что ж, я бы предпочел просто выйти из этой ситуации. Я предоставлю тебя каждому Тому, Джиму или Гарри, с кем ты захочешь переспать... Или со всеми тремя сразу. Мне все равно. - Я положил фотографии во внутренний карман пиджака и встал.

— Мне больше нечего сказать, Шерри, и время, о котором мы договорились поговорить, почти истекло. Ты хочешь мне что-нибудь сказать? - Она встала и посмотрела мне в глаза через стол.

— Только одно, Рон... А потом ты можешь идти, если ты этого хочешь. Я просто подумала, что могла бы объяснить тебе, что произошло... и посмотреть, сможем ли мы найти выход из этого...

Я вытащил одну из фотографий из кармана пальто. Я взял ее за уголок и показал ей.

— Шерри, мне не нужны объяснения. Вот оно. Вот что произошло! Одна эта фотография говорит мне все, что мне нужно знать. Если бы это было не так, то то, что рассказали мне Кэл и Мелисса, рано или поздно сделало бы свое дело. Я не понимаю, к чему ты клонишь.

— Неужели ты не понимаешь? Когда ты поднялась в свой номер в Лас-Вегасе с этим мужчиной и закрыла за собой дверь отеля, ты вычеркнула меня из своей жизни. Ты разрушила наш брак одним этим поступком. Все остальное - это просто дерьмо, нагроможденное поверх еще большего дерьма. Ты ничего не сможешь объяснить. Факты есть факты... и ничто на всей земле не изменит их.

— Я не знаю, что еще я могу сказать. Ну, а что, если я скажу, что нет такого объяснения, которое бы хоть что-то изменило? Это прояснит ситуацию?

Казалось, она собрала последние остатки мужества. Думаю, в процессе она полностью проигнорировала то, что я только что сказал. Она, конечно, никак это не прокомментировала.

— Рон... Я люблю тебя и всегда буду любить... Я хочу, чтобы ты это помнил, - сказала она. - Я была эгоистичной, мелочной... Я все испортила, но я никогда не перестану любить тебя... Ты можешь это понять, Рон? - Я кивнул и пожал плечами.

Я не сомневался, что она думала, что любит, стоя со мной в этой комнате и в этот момент. Но это была ужасно одномерная, корыстная любовь, если она была достаточно гибкой, чтобы позволить ей делать то, что она сделала. Я поплотнее натянул куртку на плечи и отвернулся от женщины, которая была моей женой.

— Рон, я...

— Прости... да, я знаю, - пробормотал я, не глядя на нее. Я больше ничего не сказал, и она тоже.

Шерри не попыталась прикоснуться ко мне, когда я выходил за дверь. Я был рад. Потому что я знал, что она чувствует ко мне... глубоко внутри, запертая в хранилище, которое я никогда больше не открою. Я все еще любил ее так же сильно, как в тот день, когда женился на ней.

Любовь не могла преодолеть этого. Она опозорила наш брак и меня. Спасать было уже нечего, и лучше всего было оставить это позади. Я закрыл за собой дверь, плотно, но так, чтобы эхо не разнеслось по коридору.

Продолжение следует.......

P. S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.