Случай из практики. Серия: Случаи инцеста Часть 1

Сначала о себе пару слов. Я зам. зав. отделения психиатрии 2-й горбольницы Ставрополя. Мне 36, закончил ординатуру. До кандидатской толком так добраться и не сумел - текучка заедает. Зовут меня… впрочем, это неважно. Специализируюсь на суицидальных состояниях. Увы, пациентов таких сейчас хватает. Даже с избытком… Примерно половина - старики, причина современная - безденежье, крушение идеалов. Треть - подростки, причины вечные - или "обманул и бросил", или "ушла к другому". Остальные - по-разному…

Хочу рассказать об одном случае из своей практики. Так и не сумел девушку эту спасти. Чего только не перепробовал… Ее история потрясла меня своей сексуальной жестокостью. Хоть и без того чего у нас в отделении не наслушаешься. Мне и на суде тогда пришлось присутствовать. Показания давал как эксперт. Так что все подробности знаю. Даже если не говорили, все равно понятно, что было. Не только действия знаю, даже реплики почти все. На суде - не от самой больной, конечно. Она по состоянию здоровья показания давать никак не могла. Вообще только на одно заседание мы ее привезли. Сидела, как манекен. Ни слова, ни движения, мимики даже не было. От подсудимых и свидетелей знаю. Они, как поняли, что бессмысленно запираться, сами все в деталях рассказывали. Тем более, процесс закрытый был. Посторонних и прессы не было. Потому и за перо взялся, не смог только в себе нести. Первый раз в жизни пишу - не судите строго…

Марина В., 24 года, переведена в психиатрию из общей терапии, куда первоначально была госпитализирована для прохождения курса реабилитационного лечения (дистрофия, множественные травмы средней тяжести). В анамнезе: состояние депрессивно-кататоническое, гебефрения, изменение личности. После двух попыток суицида (пыталась повеситься; выброситься из окна) помещена в палату строгого контроля.

А вот и ее история. Закончила химфак нашего педа. На старших курсах - возрастные конфликты с родителями. Усугубление состояния, вызванное неудачным романом. Диплом - уже на грани нервного срыва. Решила совсем новую жизнь начать, самостоятельную. В глубинке. Фактически в состоянии аффекта взяла распределение в Кизлярский район Дагестана, в сельскую школу. Преподавателем биологии и химии. Девушка красивая, стройная, длинноволосая шатенка. Естественно - сразу же ухажеры местные. Не слишком хорошо воспитанные. Неправильно себя повела - чересчур жесткий отпор. Озлобила их этим, решили - слишком высокомерна. Тем более, не здешняя, русская - значит, руки у них развязаны. Еще одна ошибка - проведение школьных занятий. До Марины ее предметы читал директор, из местных. Бутылка-другая от родителей - отличник. Она же серьезно относиться стала. Знаний требовать. Результат: почти все ученики - двоечники. Директор пытался с ней договориться, родители - ни в какую. Старшие братья школьников, они же - кавалеры несостоявшиеся, отомстить решили. Похитить и воспитать. Но чтобы шуму не было, чтобы не искали ее.

В конце июня, когда каникулы наступили, в отпуск домой собралась. Один из парней, Руслан К. (21 год), до Ставрополя вызвался подбросить. Якобы сам туда собрался, так что по пути. Согласилась. Это уже третья ошибка была. Роковая. В машине сзади еще двое сидели, Георгий С. (19 лет) и Алан М. (32 года), она их тоже знала. Поэтому ничего не заподозрила, не испугалась. Как на трассу выехали, Георгий ее мешочком с песком оглушил. Заранее приготовили. Пощупали, конечно, но быстро. Пока шоссе пустое. Потом кляп, руки-ноги связали, и в багажник. Чтобы зрелище интереснее было, перед тем, как ее туда запихивать, платье специально задрали, а трусики приспустили. На груди еще его до пояса расстегнули, распахнули, а лифчик подняли.

Привезли в соседнее село. Дом на отшибе, где один из похитителей жил, Алан. Уже два года жил один, жена ушла. Это в тех краях, особенно в глубинке - редкость. Очень основательные причины должны быть у жены, чтобы уйти. В сознание Марина еще не пришла. Кинули на стол. Догола раздели. Ноги раздвинули, разглядели свою добычу не торопясь. За волосики на лобке подергали, за соски, облапали всю. Пальцы во влагалище запускали, шарили. Насиловать пока не стали, хоть самый младший из парней - Георгий - и предложил. Неинтересно им было, когда она как кукла неживая. В холодном подполе одну заперли. Сами пить стали и обсуждать, что дальше делать. Пока темнеть не начало, а сами похитители две 3-литровых банки не осушили.

Вечером парни свет в подвале зажгли и к ней спустились. На ногах нетвердо держатся, Георгий на лестнице упал, колено разбил. Из-за этого на Марину разозлился. Она в себя уже пришла давно. Дрожит вся, замерзла, посинела, зуб на зуб не попадает. Руками наготу прикрывает. Пощечину ей влепили, чтоб опустила. Велели перед ними по стойке "смирно" встать. Потом объявили, что сама она виновата во всем. За поведение непотребное. Поэтому теперь их рабыней будет. Выполнять все требования должна. Иначе пытки медленные, и смерть ее ждет. На колени еще встать перед ними заставили.

Затем родителям приказали написать, что не приедет. Потому что с молодым человеком богатым познакомилась и на море с ним едет. Это тоже днем обсуждали, как концы в воду спрятать. Марина же поняла прекрасно, чем такое письмо грозит. Поэтому ни в какую. Кричать сразу стала. Отпустить требовала. Даже милицией угрожала. Алан, как старший, первым смеяться над ней стал. Что на коленях голая рабыня стоит, голыми сиськами трясет, и голышом еще чего-то требовать осмеливается. Ботинком ей в живот заехал. Она скорчилась и на пол упала.

Тогда они все втроем на нее накинулись. Ногами стали бить. Старались по промежности попасть и по грудям. Потом подняли, спиной на скамейку положили. А руки и ноги в стороны развели, вниз опустили и под скамейкой связали. Затем скамейку вертикально поставили, к стене прислонили. Руслан с сигаретой к ней подошел, дым в лицо выпустил. По щеке ударил. Спрашивает: "Будешь писать?" - она головой в стороны крутит, отказывается. Кричит, как и раньше. Опять милицией угрожать стала. За похищение и побои. Георгий после этого за сосок ее взял. Сжимать стал, она от боли взвизгнула. А Георгий говорит, что знает, как ее заставить. Взял свечку, зажег и к соску поднес. Марина еще громче кричать стала, просить, чтобы перестал.

В это время Алан присел на корточки и горящей зажигалкой стал водить под промежностью. Лобковые волосы стали скручиваться, пошел дым. Она уже просто жутко закричала, сказала, что согласна на все. Напишет, что они хотят. Но Алан все равно не прекращает. Под влагалищем зажигалку водит, пламенем прямо по малым губам - она же так привязана, что вся промежность раскрыта. Объяснял потом - это, чтоб воспиталась быстрее.

Отвязали, за стол посадили, бумагу дали. А она не видит ничего. От боли почти ослепла, из глаз слезы, отдышаться не может. Спрашивает: "Что потом?", ей - "Увидишь, сучка!". В конце концов, под диктовку написала. Написала с ошибками, специально. Надеялась, родители сообразят - что-то не то. Они потом на суде говорили, что удивились, но не заподозрили ничего. Руслан еще вспомнил, что адрес на конверте тоже должен быть ее почерком. Тоже написала…

Вот после этого уже вовсю пошел процесс "укрощения строптивой". Началось с вульгарного изнасилования. К этому она уже давно морально готова была. Понимала, что никак не обойдется. Сама мне в больнице рассказывала - у нее же от психотропных препаратов ремиссии иногда бывали, тогда и говорила. На лавке ее разложили. Ноги задрали, держат, и все трое по очереди. Она уж и не сопротивлялась. Хоть от губ сожженных больно было. Даже чуть успокоилась, думая, что пытки закончились. По несколько раз каждый по ней прошелся. В отверстия разные. Только в анус тогда не получилось, расслабить сфинктер она так и не смогла.

Тогда они с "воспитания ж…ы" начать решили. Алан огромный огурец-переросток принес. Они его маслом намазали, Марину на карачки поставили, ягодицы развели, и в анальное отверстие до упора. Сказали, что если сама вынуть посмеет, вообще прибьют. Чтоб так с ним и была все время. Пока не растянется.

Потом надели на нее строгий ошейник собачий - парфорс. Из толстой проволоки выгнутой. С шипами. Болт на нем затянули, чтобы снять никак не могла. А к ошейнику цепь железную пристегнули. Это уже Руслана идея, он еще из дома с собой захватил, у них громадная кавказская овчарка раньше была.

К этому времени Марина еле сдерживалась. По малой нужде хотела. Хоть и стыдно было, но пришлось попроситься. Те со смехом: "Сейчас мы тебя и отведем, с цепи-то не сорвешься". Ей на четвереньках идти приказали. Впереди Руслан, за цепь ее подергивает. Шипы в шею впиваются. Как по лестнице поднялась, Георгий ей на спину уселся. Плеткой по грудям и ягодицам нахлестывает. Говорит, чтобы быстрей ползла, и чтобы не прогибалась.

Так, всей компанией во двор и вывалились. К туалету Марина Георгия на себе привезла. Ей тогда встать разрешили и на толчок сесть. Попросила перед этим разрешения огурец вынуть. Запретили, пришлось с ним. Под ухмылками парней помочилась. Кусок газеты дали, промокнулась у них на глазах. А из влагалища по ногам еще сперма вовсю течет. Хотела той же газетой вытереть - не позволили. Только повернуться приказали - проверили, не налила ли на огурец…

Обратно в подвал так же. Только уже Алан на ней ехал, а не Георгий. Он еще больше весил, за 90. В подвале огурец вынули, посмотрели, растянулся ли анус. Решили, что недостаточно еще, но использовать можно. Еще по одному разу ее изнасиловали. Уже туда. Потом опять огурец запихнули.

Ночь наступала. Цепь надели на крюк, торчащий из стены. Сказали, чтоб сама не отстегивалась. Иначе убьют. Что цепь длинная, до лавки хватает, это теперь ее постелью будет. Своей прежней одежды она больше не видела. Задание на ночь дали - новую себе соорудить. Алан принес прозрачную комбинацию своей бывшей жены, нитки с иголкой, ножницы. Велел ее укоротить, чтобы кружева снизу до середины лобка доставали, не ниже. И чтобы бретельки удлинила, до уровня сосков (потом, на суде, эта комбинация в качестве вещественного доказательства проходила). Чулки тоже принес. А туфли ее оставили.

Всю ночь Марина плакала. Но выхода никакого не видела. Надеялась только, что родители, увидев ее письмо с ошибками, встревожатся. Напрасно надеялась, это я уже писал. Перешила комбинацию, ее надела. Потом чулки - они чуть выше середины бедер заканчивались. На себя посмотрела - чуть от стыда не сгорела, такой вид. Голышом, и то куда приличнее… Огурец вынуть так и не осмелилась, боялась, что парни в любой момент прийти могут. А цепь только дважды на минутку отстегнула - когда комбинацию примеряла, и когда "одевалась".

Утром парни к ней заявились. Портновское мастерство ее оценили, понравилось. Что низ лобка и начало разреза видно, половые губы. Что соски спрятаны меньше, чем на сантиметр. А розовые ореолы сверху торчат, снаружи. Что не заузила комбинацию (жена Алана куда полнее Марины была). Покрутиться перед ними велели, чтоб снизу рубашка взлетела. Потом наклониться, груди тогда совсем вываливались. Марине же, чувствуется, ужасно стыдно все это проделывать. Вся красная, из глаз слезы. Но выполняет. За соски Георгий ее тогда еще подергал. Сжимать и выкручивать стал, пока от боли не замычала.

Затем Руслан спросил, почему с ними не поздоровалась? "Здравствуйте", - отвечает. "Нет, - Руслан говорит, - не так!". Велел на колени встать, нагнуться и ботинки им перецеловать. У нее комбинация сразу вперед сползла, ягодицы оголились. Так Руслан плеткой еще по ним. "Это тебе, - говорит, - за непослушание". Парням сцена такая понравилась. В дальнейшем, как к ней в подвал кто спускался, именно так она должна была гостя очередного приветствовать. На колени становиться, ботинки целовать. Да еще сама плетку протягивать. А потом, после порки, за воспитание благодарить.

В первый раз тоже все трое по очереди ее отхлестали. И чтоб "спасибо за науку" она каждому сказала. Потом огурец вынули и во все ее отверстия слили скопившуюся за ночь сперму. Только затем в туалет разрешили сходить. Голышом вывели. Опять на цепи. Опять на четвереньках ползла. И опять верхом на ней парни катались. И опять дверца открыта, при них должна была оправляться. Еще за цепь ее держат, подергивают, чтоб быстрей.

Это тоже потом так и повелось. В туалет проситься она должна была каждый раз. У очередного посетителя. Ее на цепи водили и смотрели, как она на толчке сидит. Особенно мальчишки изощрялись, я о них еще напишу. Те нагибались, смотрели, откуда льется. Чтоб лучше видно было, ей привставать приказывали, руками губы разводить. Перед малолетками ей особенно неприятно было…

После туалета парни решили, что вымыться она должна. "А то б…ь наша тухлятиной завоняет", - так кто-то из них сказал. Душевая кабинка во дворе. Ввели ее, цепь сверху на гвоздь повесили, чтоб почти в натяг. Воду открыли, сами по сторонам стоят, смотрят. Она у них на глазах подмываться должна была. Стыдно, попыталась хотя бы спиной к ним повернуться. Тут же плеткой по пояснице прошлись. Пришлось прямо перед ними, лицом. А они еще командуют. Что зад, мол, плохо промыла. Или что волосы на лобке недостаточно намылила. Или что во влагалище рукой неглубоко забралась. Давай, мол, еще раз, да ноги пошире разведи.

Мытье это при зрителях тоже каждое утро потом повторялось. Только обычно не только трое похитителей при этом присутствовали, но и "гости" Маринины. Иногда до десяти человек доходило. Это с утра только. И каждый считал своим непременным долгом указания ей дать - как встать, да как повернуться, да как ногу задрать, да какое место вымыть получше.

А в первое утро от ее мытья на цепи парни опять возбудились. Прямо в кабинке насиловать начали, еще стоя. Потом во двор переместились, на землю уложили. Потом велели на четвереньки встать и сразу у двоих. Один в рот, другой в анус… Еще по щекам били - сосет плохо. И плеткой по грудям. За то, что прогнулась недостаточно.

Опять в подвал ее привели, приказали на лавку лечь. Пороть стали, "за непокорность прежнюю". Сначала по ягодицам. Для начала только. Потом велели на спину перевернуться и ноги развести. По промежности со всего замаха лупить стали. Плетью. На спор. Мол, кто точнее самым концом плетки по малым губам попадет. И по клитору. Затем по грудям. Тут спорили, кто по соскам лучше прицелится. Это всё, как они ей говорили, чтобы "как шелковая стала". Кричала, умоляла их прекратить. Говорила, что больше перечить не будет. Что все приказы выполнять будет безропотно.

Перестали, только когда устали. Алан велел надеть комбинацию и чулки с туфлями. Думала, после порки они возбудились, опять насиловать будут. Тем более, Руслан штаны свои спустил. Но ничего у него не получилось. Хоть приказывал ей ноги к шее задирать, потом лизать-сосать. Все равно не поднимался никак. Вставили огурец. Новый, старый уже раскис весь. Пристегнули цепь. Ушли.

Часа через два вернулись. Но уже не все и не одни. Не было Руслана; почему - еще напишу потом. Главное же - 4-5 парней с собой привели. У них, как учительницу в таком наряде увидели, глаза даже выпятились. Марина двоих тоже узнала. Стыдно стало, что в виде непотребном. Тем более, перед знакомыми. Загородилась инстинктивно - груди и лобок прикрыла. Напрасно так сделала, к своему новому положению еще не привыкла. Георгий, слова не сказав, плетку схватил. Сзади зашел. По ягодицам ее, по бедрам. Уже не кричит, только стонет. Не прикрывается давно, а он все равно продолжает. Парни на нее во все глаза смотрят. То на груди, то на между ног. Облизываются даже.

Потом плетку эту - ей в руки. "А спасибо за воспитание?" - спрашивает. Видно, что через себя переступить ей пришлось, слезы из глаз. Но поблагодарила за науку. Даже руку его поцеловала, которой он ее лупил. Затем Георгий цепь отстегнул, ей: "Здороваться кто будет?" - глазами парням на ноги показывает. Сразу на колени встала, к новым участникам нагнулась. Не просто чмокнула, даже лизнула каждый ботинок. Сама плетку приподнимает. Протягивает тому, с кем здоровается. Комбинация от такой позы задралась, голые ягодицы наверх смотрят. Спереди тоже провисает, груди видны полностью.

Парни эти новые, потом на суде рассказывали, просто ошалели. От зрелища такого, главное же - от воспитания. Но в "игру" сразу включились. Первые двое-трое слегка только плеткой попользовались. Для проформы. Она еще каждому "спасибо" говорит. Потом уже парни вовсю разошлись. Со всей силы. Она на коленях перед ними нагнувшись стоит, а они не просто по ягодицам. Между ними попасть стараются. "За что?" - спрашивает. Алан ей: "Для науки. Чтоб от мужиков свою п…у мохнатую не прятала".

На суде они говорили, так возбудились, себя не помнили. Красивая полуголая женщина на коленях. Молодая, их ровесница. Да еще знакомая, одетая всегда строго. Да известно, что высокомерная. Вроде бы местных презирала, а тут унижать ее можно как хочешь. Так что, как "поздоровалась" и "за науку" поблагодарила, все сразу захотели. Чуть не сцепились. На пальцах кинули. Кто первый. Даже не первый, а первые. Потому что тут Алан огурец из ее ануса вытянул. Посмотрел туда прищурившись, пальцем по краю отверстия провел, авторитетно заявляет: "Можно пользовать".

Насиловали ее все. И не по одному разу. Алан с Георгием тоже подключились. Все позы перепробовали. Сначала на лавке ее разложили, на нее всем весом. Затем на столе - чтоб лучше видно, и чтоб сразу вдвоем можно. Тот, кто ей в рот, приятелю помогал - ноги Марины поднятыми держал. Остальные вокруг столпились, смотрели, лапали жадно. Поставили потом, нагнуться велели. Один в анус, другой ее голову на себя натягивал.

Алан только предупредил, чтоб чулки не порвали. "Кожа-то заживет, - сказал, - а тратиться на нее больно жирно". Кричала. Особенно от Ахмета Т. (22 года). Не понравилось ему, как она сосет, по его словам, "без души". Парфорс с шеи сдвинул, там от шипов ранки. И сигарету зажженную прямо в голом мясе затушил. Еще покрутил, чтоб погасла. За ухом.

Как по первому-второму разу насытились, присели отдохнуть. Стул там только один был, так кто на лавку, кто на корточки. Марине велели представление устроить. "Кино давай!" - сказали. На стол опять уложили, на спину. Чтоб ноги пошире раскинула. Швабру ей дали. Приказали ручку в себя всовывать. Мастурбировать перед ними. Это Георгия идея была. Помотала головой сначала, отказалась. Даже вслух сказала, что не будет, стыдно. Тогда Георгий плеткой по животу, по промежности, по грудям. Пока пощады не запросила, не согласилась. Парни же требуют еще, чтобы от души старалась. Чтоб до оргазма себя довела. Стала быстро-быстро шваброй двигать. Задышала бурно, застонала. Они все равно решили, что симулирует. Хотели было проверить, увлажнилась ли. Так там всё в сперме, на пол даже сливается, не поймешь. На всякий случай еще выпороли.

После порки она пить попросила. Во рту пересохло, со вчерашнего дня ни глотка. А тут еще оральным сексом пришлось заниматься. К Алану, как главному, обратилась. Сходил наверх, принес миску алюминиевую с водой. Грязную. На пол поставил. "Лакай, - говорит, - только без рук, ты же теперь шавка наша". Ей делать нечего, пришлось. На четвереньки встала, ладонями в пол уперлась. Сначала языком попыталась, как собака. Не получилось. Голову тогда вбок, чтобы нос не в воде. Краем губ всасывает. Парни вокруг смеются, как она чмокает. Тем более, ноги для устойчивости расставила. Голова вниз опущена, ягодицы наверх, поза раскоряченная. Кто-то тогда в анус пристроился. Дернулась, голову подняла. Плеткой сразу по пояснице: "Пей, сама просила! А то…". Еще все по одному кругу через Марину прошлись…

Наконец, выдохлись все. Цепь опять пристегнули, огурец в анальное отверстие засунули. Ушли, оставили ее в покое. Но ненадолго. Часа два прошло. Вернулся Руслан. Не один. Своего младшего брата привел - Рената К. (15 лет). Ренат ее учеником был. Из двоек не вылезал. Оттого любви никакой к учительнице не испытывал. Как от брата узнал, что Марину заловили, загорелся весь. Что женщина перед ним будет доступная, что отомстить сумеет. Даже непонятно, чего больше.

Когда они в подвал спустились, Марина лежала на своей скамейке. На спине. Ноги на скамейке не умещались, одна вниз свесилась. Измучилась вся, спала крепко. Шаги даже не услышала, глаза не открыла. Руслан говорил, что у Рената челюсть отвалилась, когда он свою учительницу в таком наряде увидел. Одна грудь через бретельку вылезла. Рубашка, и без того короткая, вообще до живота задралась. Видно всё. И на цепи собачей, в ошейнике. Даже дыхание затаил. Поближе Ренат подошел, рассматривает. А дотронуться боится. Только сопит. Минут пять молча постояли. Руслан не выдержал, спрашивает брата: "Как тебе эта б…ь, нравится?".

От голоса проснулась сразу. Глаза открыла, а Ренат-то над ней стоит. Сначала глаза мутные, потом узнала сразу. Краской мгновенно налилась, дернулась. Пытается комбинацию натянуть, лобок прикрыть, руками загораживается. Толком-то все равно не получается, рубашку же сама укорачивала. А они не торопятся. Стоят, молчат, только Ренат губы облизывает. Руслан на суде говорил, самое интересное для него было на ее смущение глядеть. Потом говорит ей: "Гости к тебе пришли. Здоровайся, как учили", а сам глазами на плетку показывает.

Замычала от унижения. Еще пуще покраснела, слезы градом. Но со скамейки встала, а руками по-прежнему прикрывается. Так поворачивается, чтобы к Ренату хоть как-то боком или спиной. Чтоб видел как можно меньше. Но это же бесполезно все равно. Такая одежда - хоть как ни встань. Даже если спиной - ягодицы наружу. Под ними чулки, сантиметрах в 30-ти - вид похабный донельзя. Груди тоже видно. Да с сосками, как не крутись - бретельки-то длиннющие. Руслан еще перед братом нарочно. То подол ей чуть приподнимет, то сверху рубашку оттянет, она же широкая. Увернуться пытается. Но далеко ведь не может - цепь не пускает, колючки парфорса в шею впиваются. Морщится.

Потом надоело Руслану в игрушки играть. Командует громко: "Встать прямо, мордой к нам!". Послушалась. Понимает ведь, что никуда от парней не деться. Что вся в их руках. А Руслан продолжает: "Ноги развести!", пальцем туда тычет и брату: "Как тебе ее п…а мохнатая? Твоя сейчас будет!". Затем опять Марине: "К нам спиной! Ноги расставь! Шире! Наклониться! Еще ниже!". Как нагнулась, Ренат присел, рассматривает. Пальцем там тронул. Она дернулась, видит же, кто это. Но распрямиться не посмела. Затем у брата спрашивает: "Огурец зачем?". Тот смеется: "Чтоб шире ж…а стала". Вытаскивает его: "Сам смотри. Теперь и туда е…ь можно". Анус ей Ренат тоже потрогал.

Руслан цепь отстегнул: "А вот теперь здоровайся! Как учили!". Пришлось… На колени встала, нагнулась, Руслану ботинок целует. Он ее плеткой по голым ягодицам, а сам на Рената смотрит, как тому нравится. Потом ногой ее к младшему брату отпихивает, тому плеть передает. Делать нечего, к новому хозяину переползла. Только он ее сразу бить не стал. У брата спрашивает: "Потрогать ее можно?". Тот смеется в ответ, Марине командует: "Слышала, б…ь? Встать! Подставляйся!".

Поднялась. Перед Ренатом стоит. Уже не загораживается, понимает, что глупо. Слезы вытирает. А он ей: "Доигралась, Марина Дмитриевна?". Глаза опустила. Красная. Молчит. "Тебя спрашиваю!" и по щеке. Сначала похлопывает. Потом с размаха по левой, по правой. Пятерня отпечаталась. Затем лапать начал. По грудям водить через комбинашку. Так сжимать, что она от боли замычала. Выпростал одну. По ней рукой похлестал. Сосок двумя пальцами ухватил, сжал. Выкручивать его стал. Не смогла вынести, назад отпрянула.

Ренат ее сразу плетью по пояснице: "Ко мне!". Подошла. Ренат: "Что ж ты в школе такой послушной не была?". Молчит. Ренат опять плеткой замахивается. Но не бьет. Угрожает только, чтоб она видела: "Проси, б…ь, чтоб щупал тебя!". Пришлось. Лицо от унижения багровое, через слезы говорит. Грудь еще выпятить приказал, самой соски перед ним выставить… Руку ей в промежность запускает. Неудобно. Приказывает ноги раздвинуть, тогда всей пятерней… Она исполнять всё вынуждена.

Насмотрелся, нащупался. Загорелось ему уже. На стол велит лечь. Спиной. Самой колени поднять, руками придерживать. Насиловать стал. Она глаза закрыла, голову набок. Ренат ей плетью по животу: "На меня, б…ь, смотри!". Потом еще раз: "Спасибо говори, что тебя е…у!". Две кровавых полосы на животе - поблагодарила…

Эякуляция у него наступила быстро, конечно. Решил ее за это наказать. Приказал на столе на колени встать, к нему спиной. Головой в стол упереться, а руками ягодицы развести. Позы унизительней придумать трудно. Да перед учеником своим. Но тут уж сразу послушалась. А он ругать ее стал, что грязнуля - у нее же по ноге его сперма течет. Плеткой за "грязь" лупить стал. По промежности. Только командует, чтобы еще шире ягодицы раздвигала.

От порки у него опять эрекция наступила. Еще раз изнасиловал. В анус. На скамейке уже. Сама позу принимала, просила, руку целовала, за удовольствие благодарила. Напоследок еще отсосала у него. Руслан все время рядом стоял, ухмылялся. Затем брата сменил…

На следующий день Алан начал деньги на ней зарабатывать. Видеокамеру достал, трех мальчишек соседних заманил, 7-10 лет. Что голая баба молодая. Что рассмотреть можно, потрогать всё. И что как угодно над ней покуражиться. Те рады-радёшеньки. А она еще не сломлена окончательно. Как пришли, опять стыдно, что перед малолетками. Так одета, что хуже, чем голая. Опять заслониться пытается. Алан ей встать велит, чтоб вся в кадр вошла. И руки опустить. Камерой сверху вниз по ней проводит. Чтобы и тело, и одежда, и ошейник с цепью. Потом приказал нагнуться, груди через вырез рубашки показать. Подол задрать. Камера жужжит все время… Такие ракурсы Алан выбирает, чтобы дети все время вместе с ней видны были.

На суде эти кассеты показывали. Вернее, отрывки из них, самые "безобидные". Все равно в шоке все были. Что такое над ней проделывали.

Затем Алан на колени ее поставил, мальчишкам ноги целовать. Они слюни пускают. И ее по ягодицам плетью. Кому целует, тот и бьет. С удовольствием били, со смаком. Видно было, улыбались. В расщелину старались попасть. Переговаривались, кто точнее. Алан приказал -рубашку сняла, чулки скатала - чтоб не порвать. И чтоб видно лучше. На стол легла, ноги раздвинула. Они вокруг. Щупают, разглядывают. Груди теребят, соски. Во влагалище пальцы запустили. Анальное отверстие трогают. Алан вокруг стола с камерой ходит, снимает. Чтобы с разных сторон всё на пленке было. И где мальчишкам больше всего тискать ее нравится.

Потом катались мальчишки на ней. Она на четвереньках, они на спине у нее. По очереди. Сначала за уши управляли. Затем приспособились ногой по груди бить. По какой ударили, туда она поворачивать должна. Потом шилом управляли. В ягодицу втыкали. То в одну, то в другую. О стерильности, конечно, понятия никакого. Как в больницу поступила - все тело в гнойниках. Хорошо еще, сепсис не развился - у нее резус-фактор положительный, меньше вероятность. Организм при положительном лучше с кокками борется. Это лично мое наблюдение. В литературе четкой зависимости не описано. На третьем курсе, помню, статистику немного подбирал. Думал дальше в этом направлении работать, но психиатрия интересней показалась. Если врач или студент-медик эти строки читает - дарю идею…

Миску с водой Алан принес. Показать, как она пьет. Тоже снимал. Мальчишка на ней сидит, руки держит, чтоб в пол ими не упиралась. А за волосы головой управляет, то в миску, то назад. Она от этого равновесие теряет, несколько раз носом в миску ныряла. А еще один сзади стоит, плеткой между ног лупит. Смеялись все. Особенно, когда поесть ей дали. Кашу кукурузную Алан в миску положил. Все так же кушать должна была, без рук. Все лицо испачкала, конечно. Вытереться не дали: "Грязнуля!", "Неряха!", "А еще учителка!". И кнутом опять.

Мальчишки от издевательств над жертвой беззащитной раскраснелись все. А дальше не решаются. Алан помог. Велел Марине подползать к каждому, штанишки расстегивать, членики в рот брать. А сам - картинку крупным планом. Но мальчишки-то маленькие, только у одного чуть-чуть эрегировал. Тогда по-другому решил. Спрашивает: "Пи-пи хотите?", а ей приказывает рот открыть. И туда. Тоже снимает. Все трое в нее помочились. Она всё сглатывать должна была, напоследок вылизать и спасибо сказать…

Чуть не через день к ней детей водили. Когда одних и тех же, когда других. Как слух прошел, желающих много оказалось. Тем более, "натурщикам" малолетним еще по десятке приплачивали. Больше двадцати кассет 3-часовых Алан записал. Это только с несовершеннолетними. Другие съемки, конечно, тоже были. Но эти наиболее противозаконные, сразу по нескольким статьям проходили. Потом тиражировали кассеты, в дальних городах продавали. Вплоть до столицы. Целую индустрию создали - размножение, пересылка, распространение. Только тут 17 посторонних людей задействовано было. Которые саму Марину ни разу не видели.

В основном же к ней взрослые ходили, знакомые похитителей. Чудеса "дрессуры" должна была им демонстрировать. Первое время не меньше 5-8 человек в день. Каждый не по одному разу насиловал. Иногда очередь выстраивалась, иногда по двое сразу. Все три отверстия в ход шли. Если кому "обслуживание" не нравилось, "жизни учили". Шилом кололи - груди и ягодицы в основном. Сигареты о тело тушили - обычно на шее, где раны от ошейника. Плетью пороли - ягодицы, грудь, живот. По промежности тоже, она еще ноги сама раздвигать должна была. Потом, возбудившись, снова насиловали. Насытившись, опять били.

Есть практически не давали. Заставляли пить водку, глотать наркотики. После водки пить очень хотелось. Тогда мочились ей в рот, потом давали немного воды, "чтобы раньше времени не сдохла". Ее называли шлюхой, б... ю, сучкой, заставляя откликаться на это. Как кто новый приходит, "б…ю" представляться - самой так говорить, в качестве имени.

Десять дней обработки - цветущая девушка превратилась в забитое, запуганное существо, не помышлявшее о сопротивлении. Постоянно в полу бредовом состоянии… На любое унижение была согласна, лишь бы новых побоев избежать. Не стеснялась, конечно, уже ничего. Ни взрослых, ни подростков, ни детей. Позы принимала, подставлялась сама. Установился режим - не меньше 12 клиентов в сутки. Кормили объедками, иногда давали кукурузную кашу. Есть заставляли всё в той же позе, без рук, на четвереньках. Одно из любимых развлечений - насиловать в анус во время трапезы. Прекращать есть запрещалось под угрозой порки.

Но это потом было, а на третий день похищения ее "любимые" школяры пришли. На суде Ренат К. - ее ученик, младший брат одного похитителя, Руслана, и Георгий С. - другой похититель, друг на друга валили, кто в школе клич кинул. Как бы там ни было, но человек 15 пришли. Во главе с Ренатом, он ведь уже учительницу "опробовал". Она еще к этому времени полностью сломлена не была. Когда к ней спустились, вскочила сразу, глаза испуганные, рубашку одергивает.

Ренат по дороге однокашникам уже всё рассказал, так что они готовы были. К самой встрече, и к виду преподавателя. Вошли, сразу хором: "Здравствуйте, Марина Дмитриевна!". Она в краску. Смутилась, не знает, что делать, куда спрятаться. Шепчет только: "Здравствуйте…". Ренат к приятелям: "Как будем, чтоб поздоровалась, как положено? Или чтоб подставлялась для начала?". Уже наслышаны, поняли, что имелось в виду. Второе выбрали. Велели к ним подойти. Лапанье коллективное началось. По всему телу шарят, сразу несколько. Со всех сторон. От одного к другому передают.

Чуть в кружок расступились, в "пятый угол" ею играть начали. От стенки к стенке комнаты перелетает. К кому попадет, тискает ее посильней и от себя толкает. Как наигрались, танцевать перед ними велели. Ладонями такт отбивали. А она должна была комбинацию в "танце" над животом приподнимать. Кудряшки свои на лобке демонстрировать. И груди то вынимать, то опять прятать. Хотя, какое "прятать", они и так на виду. Комбинашка разве что пол соска прикрывает, а как Марина в "танце" подскакивает, грудь наверх прыгает.

Затем "здороваться" на коленях ее заставили. С целованием ног и протягиванием плетки. С поркой по ягодицам. И с подобострастными благодарностями "за науку". Потом Ренату в голову новая идея пришла. А, скорее всего, еще раньше придумал. Когда "экскурсия" только замышлялась. Говорит: "Марина Дмитриевна, мы уже по школе соскучились. Урок, пожалуйста, проведите. По анатомии. Женской. Как баба устроена". Велел на стол ей лечь, ноги раздвинуть. На себе показывать, из каких частей ее гениталии состоят. Губы разводила, венчик с клитора вниз оттягивала, уринальное отверстие раскрывала. Они кругом столпились, смотрят во все глаза. Друг друга отпихивают, пальцами трогают. А кому перед ней места не досталось, с другой стороны встали. Груди выпростали, щупают. Соски дергают, сжимают, выкручивают.

Насиловать стали. И по одному, и вдвоем, и втроем. Во все отверстия. Во всех позах, что придумать смогли. И во всех местах - на столе, на скамейке, на полу. Как кто вылезает, другой сразу место освободившееся занимает.

Как по первому разу по ней прошлись, она вся спермой залита. Не только промежность. Живот, груди, лицо… Даже глаза… Сил уже нет, столько народу сразу через нее прошлось. Лежит спиной на полу, ноги раздвинуты, встать не в силах. Но не успокоились. Плеткой подняли, на стол усадили. Велели перед всеми показать, "как бабы онанизмом занимаются". А она натирает себя чисто автоматически. Глаза мутные, не соображает ничего, сидеть не может, падает.

Недовольны "представлением" остались. На стол с ногами забраться приказали. На корточки. Бутылку ей дали - они же выпивали для храбрости. Насаживаться влагалищем на эту бутылку велели. Сказали, пока до конца не войдет. Когда уже больше не лезла, в матку уперлась, пригрозили, что сами глубже запихнут. А внутри еще раздавят. Пришлось ей, боль превозмогая, самой на нее усесться. До самого донышка. Только тогда отпустили.

Измучилась, их же много. Намяли ей всё - в туалет запросилась. Цепь прицепили. Хотели верхом на ней ехать, не получилось - она падала, обессиленная. Даже плетка не помогала. Вывели во двор. Сами без штанов все - загорелось. Не утерпели, на землю кинули. Опять насиловали, до туалета не доведя. Хоть она быстрее умоляла. Говорила, что терпеть больше не может.

Дошли, наконец. Заставили на сиденье с ногами забраться. На корточки присесть, и ноги пошире. Спиной к стенке прислониться, чтоб промежность вперед - лучше видно. Дверца нараспашку, конечно. Все около нее столпились, комментируют. От зрелища некоторым тоже по такому же делу захотелось. Посреди двора на колени поставили, рот велели открыть. Туда мочились. Пить приказали. Сначала еще пыталась, захлебываясь. Но их же много… Стошнило. За "непослушание" и "за грязь" плеткой опять. Потом на спину кинули, на нее лили. Несколько мальчишек в глаза струю пускает, другие - во влагалище. Кому места не досталось - на груди, на живот. В результате вдобавок к сперме еще и мочой вся залита оказалась.

В душ тогда повели. На четвереньках, конечно. И на цепи, как собаку. Смотрели, как она моется. Командовали, какое место еще подмыть. Позы разные принимать - то ногу задрать, то спиной к ним низко нагнуться и руками ягодицы развести. Она не может, ей бы на ногах удержаться, не упасть. Тогда два человека к ней - поддерживать, наклонять, растягивать. Другим показать, и самим полапать.

Опять от этого возбудились. Вновь во дворе насиловали. Она уже без сил, как труп лежит. Даже плетка не помогает. Чтоб "оживить", шило в ход пустили. Сначала просто в тело кололи. А Марина только дергается - и всё. Даже глаза не открывает, хоть в сознании. Тогда груди истязать принялись. Кто из них первым начал, так и не признались потом. Грудь сжали, сосок от этого выступил, и в самую его серединку шило вворачивать. Клитор тоже кололи - в перерывах между изнасилованиями…

Много раз еще они к ней приходили. И в разном составе. Чуть не все ученики школы в ее подвале побывали. Из младших классов тоже. Слух там сразу прокатился. Что всё с ней можно, и бесплатно. С них похитители денег не брали, как с "обиженных этой шлюхой". Где-то через месяц они же ей наколки сделали. На обеих грудях, на животе, на ягодицах. Ее новое "имя" вытатуировали - большими кривыми буквами - "Б…Ь"…

Сложно сказать, сколько бы всё это продолжалось, если бы похитителей жадность не сгубила. Мало им показалось денег, которые за кассеты выручали. Решили еще напрокат ее сдавать, "пока не сдохнет". Табунами парни из соседних сел к ней пошли. Недорого брали, по десятке за визит. Больше к тому времени и нельзя было. Марина уже практически не вставала. Изможденная, худая, вся язвами и нарывами покрыта. Почти лысая - волосы выпадать стали. Двигалась, только когда плеть в ход пускали. Или шило. Глаза мутные, не понимала почти ничего, тупо желания клиентов исполняла.

Слухи о сельском борделе всё ширились, ширились… Местные менты-то сами к ней ходили, из Кизляра тоже приезжали. А вот махачкалинские были не в курсе… Буквально из-под очередного клиента Марину освободили. Дело возбудили. Прокуратура в шоке - в деле более сотни обвиняемых, двадцати из них и четырнадцати нет.

После ареста девушку долго не могли заставить нормально одеться - она опасалась наказания. При виде мужчины рефлекторно расставляла ноги. В суде некоторые женщины падали в обморок, даже две матери подсудимых. Особенно, когда кассеты крутили…

Что дальше? Помните - "Да здравствует советский суд, самый гуманный суд в мире!". Еще бы, когда под окном суда постоянный митинг с требованием защитить мальчиков от "развратной шлюхи". Да Чечня рядом… Так что самое суровое наказание хозяину дома, Алану М. - 3 года условно. Еще двум похитителям (Руслану К. и Георгию С.) - по 2 года условно, остальных оправдали. Только трое иногородних распространителей кассет по полгода общего режима получили.

Теперь Марина. Травмы-то мы все залечили, немного вес набрала, волосы отрастать стали. А вот из гебефрении вывести ее так и не удалось. Даже попытки суицида совершала только при ремиссиях, когда хоть немного в себя приходила. Очередная попытка, уже у меня в отделении, удалась. Дежурная медсестра-охранница недосмотрела… Марина приняла запредельную дозу психотропных препаратов…