Дочери надо учиться! Глава 8. Старые знакомые

…Боже, в этой чертовой клетке уже и шея занемела, а поясница болит так, что даже от движения груди при дыхании криком кричать хочется. Отвлечься надо, отвлечься… Хоть на Мартина отвлечься - мерзкие воспоминания, а и то лучше, чем к пояснице прислушиваться… Точно, что мерзкие - то, что с ним связано, это не только он один, с его подачи в доме и старые знакомые появились…

После того первого раза Мартин зачастил в их дом. Сначала еще предварительно с Памелой договаривался, документы какие-то с собой приносил, только после переговоров хозяйка рабыню ему предоставляла. А потом - видно, договорился с Памелой - и без нее стал захаживать. Когда один был - по полной программе на Кэрол отыгрывался. Ну, изнасилование или мастурбация перед ним с раскинутыми ногами - это-то понятно. Но потом сразу она должна была благодарить за то, что он ей разрешил удовольствие себе доставить. Ходить перед ним только на коленях надо было, а то и по полу ползать. Ноги ему лизать, прощение просить за то, как раньше к нему относилась. Еще просить, чтобы он ее наказал за старые грехи - порол тогда. Еще соски ей подпаливал, промежность… иголки втыкал. За это тоже благодарить надо было - что учит ее, дуру, сил своих не жалея.

Хуже всего было то, что к Мартину она не могла относиться столь же безразлично, как к Дику. Мальчишке можно было покорно отдаваться, думая о своем, лишь ожидая с нетерпением, когда же он, наконец, кончит. С Мартином это не проходило. Смотреть на него все время надо было, улыбаться благодарно, делать вид, что очень рада всем его истязаниям. Его посещения так изматывали Кэрол, что, волей-неволей сравнивая двух своих "любовников", она стала всё лучше и лучше относиться к Дику, да и к Хелене заодно, ведь секс с ней по-прежнему продолжался. Дети уже перестали казаться ей такими грязными, да и порка Дика не шла ни в какое сравнение с тем, что приходилось терпеть от Мартина. Тем более, вечно взбудораженное тело непрерывно требовало мужчину. А Дик… ну, не такой он все-таки маленький - вон какой член уже успел отрастить. И когда этот член в ней - не так уж это и плохо. Даже наоборот, приятно. И оргазм с ним теперь она испытывала почти каждый раз…

Поэтому все чаще и чаще Кэрол, не смея сама просить Дика взять ее, стала провоцировать мальчика. То якобы случайно заденет его бедром или грудью, то ненароком нагнется перед ним так, чтобы перед его глазами разошлись в стороны губки, и была видна вся розовая сердцевинка, то призывно улыбнется… Он же, как назло практически одновременно стал терять к ней всякий интерес. Прошли те времена, когда он раскладывал ее по нескольку раз за день. Сначала - не чаще, чем раз в день, потом раза три в неделю, два, один… И никакие ее уловки не помогали, он лишь брезгливо морщился и уходил. Кэрол же страдала, ее телу все время хотелось секса, с каждым днем все больше и больше…

Но это все были сравнительно мелкие переживания, "семейные". Куда хуже то, что Мартин все-таки выполнил свое обещание насчет врача... и это оказалось так страшно... дело вовсе не в том, что на ее теле появились кольца, совсем в другом…

Опять подростковые времена… Ларри - звезда школьной футбольной команды - был на год старше Кэрол. Крепкий, мускулистый красавец-блондин со смешным хвостиком на затылке, избалованный вниманием девчонок, он и на Кэрол обратил внимание только потому, что видел, как она с гордым видом каждый раз проходит мимо подлизывающегося к ней Мартина. Да еще, вероятно, распространившиеся по школе отголоски того несостоявшегося изнасилования роль сыграли. Толком-то никто ничего не знал. Так что по слухам девочка вроде бы и доступна, а по поведению не похоже. К тому же красавица еще. Сначала она делала вид, что ухаживаний Ларри не замечает. А потом Мартин решил соперника устранить, драка была. В результате у Мартина нос расквашен оказался и глаз подбит, а Ларри в целости и сохранности остался. Кэрол это понравилось, разрешила футболисту себя до дома проводить…

Около полугода этот роман продолжался, парочка почти все время вдвоем держалась, Мартин где-то на задворках остался. Влюбилась Кэрол по уши, особенно нравилось, когда Ларри ее Босоножкой называл - он сам это секретное имя придумал. Однако дальше объятий-поцелуев дело не дошло. Уж как он только ее обольстить не пытался, ничто не помогало. Один только раз Ларри через платье ее грудь погладил, так она ему такую пощечину влепила, что парень отскочил сразу. Возможно, если бы о будущей женитьбе Ларри хоть заикнулся, иначе бы сложилось, но не было этого. В конце концов, Кэрол узнала, что есть у ее ухажера девочка на стороне, и не одна даже. Сцену ревности ему устроила, они расстались. Но, несмотря на бурный разрыв, отношения остались хорошие, дружеские.

После школы лет десять они не виделись - Ларри учиться уезжал. Но вот как-то идет Кэрол по улице, толкает перед собой коляску с Дженни, вдруг визг шин - рядом "Скорая" останавливается, это Ларри ее в последний момент увидел и так "Стоп!" крикнул, что у водителя от испуга чуть разрыв сердца не приключился. Вышел Ларри из машины, обнял свою Босоножку, разговорились. Семьями потом дружили. Потом Кэрол одна осталась - ее муж, майор-танкист, пропал без вести в пустыне, на Австралийской войне. А затем… затем для белокожих тяжелые времена настали. Краем уха слышала Кэрол, что Ларри работу потерял, на биржу ходит, а жена его чуть ли не на панели. Но вот самый последний раз его с женой в новеньком "Порше" видела, они ее не заметили, мимо проехали. Выходит, дела у него как-то наладились…

А тогда, давно, по времени как раз между Ларри и замужеством, был у Кэрол роман с афроамериканцем - Дэвидом, полной противоположностью Ларри. От спорта Дэвид на пушечный выстрел держался, зато из библиотечных порталов не вылезал, глаза на мониторе до +9 подсадил, операцию ему делали. После этого тяжести поднимать - ни-ни. Немножко не от мира сего, но самомнение очень высокое. Настолько высокое, что окружающим передавалось. На девочек не смотрел, так что с ним Кэрол сама на первых порах инициативу проявила - интересно с Дэвидом было, знал много, рассказывал увлекательно. Сначала ее просто как приятеля принимал, только месяца через три-четыре сообразил, что не только говорить с ней можно, а хорошо бы еще чего попробовать. Но Кэрол-то на него виды имела, да и воспитана не так была, чтобы благосклонно на его поползновения смотреть. Так ничего и не добившись, Дэвид отступился.

Подруге Кэрол обо всем рассказала, так та в смех - чего, мол, теряешься, ты вообще, небось, единственная девственница в городе осталась, всех остальных уже распечатали давно. Но подруга не права оказалась, такое поведение плоды свои принесло - еще через несколько месяцев Дэвид стал потихоньку о предстоящей свадьбе заговаривать, их родители уже между собой познакомились. Долго роман тянулся, даже немного после того, как поправка Райсона прошла. А потом Дэвида стукнуло что-то: как это так - он, весь такой из себя великий, да афроамериканец, и вдруг на белой девке жениться собрался. Ультимативно предложил переспать, говорит, тогда видно будет. Кэрол только презрительно губы поджала, на том и расстались. Против ожидания ученого из него не получилось, а вот бизнес почему-то успешно пошел. Женился на мулатке, но черной, как смоль. Дети, несколько рабынь… Случайно пересекались с Кэрол, но редко, он тогда на нее сверху вниз смотрел, сквозь зубы здоровался…

Но это все давно было. А вот с тех пор, как Памела с Мартином какую-то бизнес-кашу заварили, в доме заметно побогаче стало. Друзды марсианские хозяйка приобрела, и не один комплект; по пневме спецзаказы зачастили, а стандартную доставку она с 11-го регистра на 9-ый переоформила. Даже для Кэрол вторую блузку купили - тоже из транспарентина, того же фасона, но уже не чисто белую, а с розоватым отливом. И чулки она теперь должна была постоянно носить, в тон блузкам, целый пакет пришел, еще по 11-му.

- Знай мою доброту, корова, - это ей хозяйка сказала, вручая обновки, а Мартин в тот же день предложил Памеле расширить дело, включив нового компаньона.

- Заодно, - добавил он, - кольцами Хрюшки займемся, это хорошо совмещается, - он таинственно усмехнулся.

Кэрол не поняла, каким образом расширение бизнеса может совместиться с ее предстоящими "украшениями", хоть и догадывалась, что ничего хорошего это не сулит. Однако действительность превзошла самые неприятные ожидания…

На вечер следующего дня был намечен сбор гостей. Рабыне было приказано организовать стол на шестерых. Но с новым регистром это полегче стало, не так Кэрол измучилась. Потом, так же, как это было в первый раз с Мартином, женщина привела себя в порядок и стала ждать. Сигнал из гостиной - дождалась! Тележка уже сервирована - поехали!

Ввезла столик женщина медленно, опустив глаза, с застывшим лицом - понимала, что новые испытания ее сегодня ждут, но все равно на замечания нарываться лишний раз не хотелось. И вдруг знакомый женский голос:

- Боже! Кэри, это вправду ты? В таком виде… Как же так?

Рабыня вздрогнула и, не поднимая головы, скосила глаза. Окликнула ее жена Ларри. Он сам сидел еще ближе к ней, а напротив за столом - Дэвид со своей мулаткой. Ну, хозяйка и Мартин не в счет… Кэрол почувствовала, как ее сердце разом ухает куда-то вниз, а она сама бледнеет и покрывается холодным потом. Первое желание - сорваться и убежать, где-нибудь спрятаться. Потом - загородиться, прикрыть свою наготу. Но она сдержалась и застыла, крепко зажмурив глаза, как будто этим можно было заслониться от взоров разглядывающих ее людей.

- Господа, надеюсь, неплохой сюрприз, не так ли? - голос Памелы. - Только имя у нее другое, куда лучше подходит. Корова, представься гостям!

- Меня зовут Хрюшка, - выдавила из себя женщина.

- Памела, так вы хотите, чтобы я ей кольца вставлял? - Ларри сделал ударение на слове "ей".

- Кому же еще? Она ведь моя рабыня! - и, сразу же сменив тон на повелительный. - Хрюшка, повернись, покажи свою жирную задницу.

- Видите, помечена. Как полагается, - продолжила Памела. - Не пойму, Ларри, что вас смущает? Что знакомы были? Что такого? Вот с Мартином у нее тоже давняя история. А теперь она с удовольствием ему прислуживает. Правда, Хрюшка?

- Да, госпожа.

- И трепещет, когда ему отдается. И оргазмы ее от Мартина бьют. И любит, когда он ее порет, особенно по промежности Правда, Хрюшка?

- Да, госпожа, - Кэрол хотела провалиться сквозь землю.

- Вас-то, Ларри, что останавливает? Это же теперь ваша специальность - рабынь обрабатывать. Вы же на нее живете. И по моим сведениям, неплохо, - усмехнулась Памела.

- Кэри, как же так? - жена Ларри, не слушая Памелу, чуть не рыдала. - Почему же ты… Как ты можешь так? Как же так получилось? В чем дело?

"Дочери надо учиться", - не в силах, да и не вправе произнести это вслух, четко в уме выговорила женщина и, уже не в силах остановиться, отрешившись от действительности, затвердила свою молитву, - "дочери надо учиться, дочери надо учиться…".

- Хрюшка, подойди к господину врачу, пусть он осмотрит, куда лучше кольца вставлять. А мы с вами, Дэвид, давайте пока о делах поговорим. Или вы тоже к осмотру хотите присоединиться? - спросила Памела.

- Вот уж не ожидал, что эта шлюшка когда-нибудь в таком виде окажется, - ответил Дэвид, а его жена презрительно бросила:

- Посмотри, посмотри на нее. Нравится? И на такой ты жениться собирался? С белой грязью связываться, это… - она оборвала себя, заметив взгляд Ларри. - Ой, простите, вас я не имела ввиду. То есть не вас, а… ну… вообще…

Кэрол, покачиваясь, уже стояла перед Ларри. Глаза ее были открыты и устремлены куда-то вперед, она ничего не видела и не хотела видеть. Врач провел рукой по ее ноге, погладил живот, нежно взвесил рукой грудь. Она этого даже не заметила.

- Жаль, не имел возможности тебя раньше поласкать. Впрочем, сейчас-то что… Ладно, займемся делом. Расставь ноги. Шире. Еще шире. Теперь приподними большие губы. Памела, вы не возражаете, если я без перчаток? - хозяйка безразлично пожала плечами. - Хорошо, тогда посмотрим, - он осторожно вытянул пальцами малые губы, помял их пальцами, случайно задев далеко выступающий напряженный клитор - женщина дернулась. - Кэри, ты вся мокрая, клитор эрегирован. Ты хочешь? Меня? Или вообще? - рабыня молчала, она не слышала его вопроса, да и не понимала, что он обращается к ней, ведь "Кэри" - это что-то из далекого прошлого, там была совсем не она, совсем другая женщина - со своими желаниями, нормальная, свободная...

- Памела, она возбуждена все время? Или только сейчас? - выждав немного, спросил Ларри.

- Вы думаете, я слежу за половой щелью этой коровы? Только вы зря старым именем ее называете - разбалуется.

- Ладно. Кэри, эту руку можешь убрать, - он, не обратив внимания на замечание хозяйки, перехватил у Кэрол большую губу; так же, как и малую, размял ее пальцами. Потом, подтянув кверху складки, несколько раз несильно сжал и покрутил клитор - женщина непроизвольно дернула тазом. - Тут все понятно. Теперь, будь добра, наклонись вперед, мне надо оценить плотность молочных желез.

На этот раз он трогал ее грудь совсем иначе - не как любовник, которым он так никогда и не был, а как врач - сосредоточенно сжимая набухшие соски, пальпируя плоть груди, ее поверхность.

- Памела, я ее осмотрел, - наконец, произнес он, откидываясь в кресло. - Соски у нее большие, правда, несколько воспаленные. Видно, им тут уже доставалось, не так ли? Тем не менее, возможен пирсинг даже толстыми кольцами. Более того, думаю, от движения колец Кэ... ваша Хрюшка, - эти слова он произнес с заметным напрягом, - ваша Хрюшка будет от них возбуждаться. Далее, паховая область. Большие губы мясистые, тоже толстые кольца приемлемы. Однако от них, как понимаете, она почти ничего не испытает, они только мешать ходить ей будут. Клитор у нее, вероятно, в спокойном состоянии небольшой, а сейчас длинный, более полдюйма, и очень чувствительный - я бы все-таки порекомендовал тонкое кольцо с мягкими пульсарками, от такого очень острые ощущения пойдут. При этом венчик желательно не трогать, только сам клитор прокалывать, тогда воздействие сильнее. А вот малые губы весьма тонкие, тяжелые кольца неприемлемы вообще, да и легкие я бы не советовал - если за них сильно оттягивать, порвать ей гениталии можно. Кроме того, кольца в малых губах будут раздражать мужчину при совокуплениях. Впрочем, вам решать, - а потом добавил, с грустью глядя в лицо Кэрол. - Извини, но ты сейчас рабыня, а я…

Ларри пытался отвлечься от того, что перед ним Кэри, та самая Босоножка, за которой он ухаживал, та самая, с которой они потом дружили; представить себе, что это обычная работа, обычная рабыня, каких он перевидал уже немало, но получалось не очень...

- Ну, вы же в городе лучший специалист по дамским прелестям, - улыбнулась Памела и ехидно добавила, - у рабынь, естественно. Делайте так, как считаете нужным.

- Хорошо, - Ларри, чуть помрачнев, встал с кресла и открыл свой чемоданчик, - начнем с грудей. Памела, вы не возражаете, если ее полностью обнажить? - Кэрол по-прежнему не реагировала на происходящее, поэтому мужчина сам расстегнул единственную пуговицу на блузке, спустил ее с плеч рабыни. И сразу же помрачнел, глядя на ее правое плечо, на маленькие родинки, когда-то столько раз им обцелованные.

- Подними эту руку, Кэри, - рабыня повиновалась. - Тут, подмышкой тоже... Родинки Босоножки остались прежними, а ты... Ладно, - оборвал он воспоминания, - надо заняться делом.

Однако, лишь начав опрыскивать левую грудь антисептиком, он вновь остановился.

- Вот этого я раньше так и не видел... Не успел, - он мягко погладил пальцем несколько родинок чуть выше и левее соска. - Жаль... - он с силой провел по своему лицу ладонью, как бы стирая воспоминания. - Всё! За дело!

Врач сжал левый сосок, оттянул его, обхватил клещиками и резко нажал. Кэрол вскрикнула и дернулась, инстинктивно пытаясь оттолкнуть врача.

- Стоять! - резко выкрикнул Ларри и заученным движением локтей отбил ее руки. - Уже всё с первым, - Ларри брызнул заживляющим спреем, - ранка минут через десять уже затянется, а кольцо можно и сейчас вставить, - он открыл футляр. - Памела, вот такое вас устраивает?

- Вполне.

- Отлично, - он защелкнул колечко. - Тебе ведь уже не больно, правда? - он посмотрел Кэрол в глаза.

- Да, господин - прошептала та, приходя в себя.

- Теперь второй сосок.

- Хрюшка, а благодарность врачу за то, что он с твоими сиськами валандается, - вмешалась Памела.

- Спасибо, господин.

- Не за что, Кэри. Это моя работа, - еще щелчок. - Вот и всё. Теперь губками займемся. Это совсем не больно. И клитором - тут уж чуть потерпеть придется. Договорились?

- Спасибо, господин.

- Ложись тогда спиной на стол, ноги подними и под коленками прихвати.

Дэвид, до сих пор лишь внимательно наблюдавший за происходившим, тут уже не выдержал и вскочил с кресла:

- Ларри, я вам не помешаю, если поближе посмотрю? - но жена, смотревшая на Кэрол, презрительно поджав губы, схватила его за рукав:

- Куда собрался, кобелина? Вовремя ее не оттрахал, теперь сиди. Издали на свою сладкую милашку смотри.

- Она же рабыня. Таких голых шлюх у нас полон дом. Ты что, ревнуешь?

- К ней?! К этой белой грязи?! - она негодующе фыркнула. - Делай, что хочешь.

К Дэвиду присоединился и Мартин. Мужчины встали по обе стороны от рабыни, лежащей на столе с бесстыдно закинутыми и разведенными ногами, раскрывающими складки розового лона, бугорок клитора, сморщенный коричневый кружок ануса. Они с интересом следили за действиями врача, аккуратно поочередно вытягивающего и отгибающего половые губы, раскрывающего клитор, чтобы, не пропустив какого-нибудь потаенного уголка, обработать антисептиком все места, ставшие теперь столь доступными.

Заслонившись корпусом от брезгливо сморщившейся жены, Дэвид провел рукой по животу Кэрол, ковырнул пальцем пупок, потом, переместившись выше, стал мять груди женщины, чуть потрогал сосок и начал крутить колечко. Кэрол, отрешенно лежащая с закрытыми глазами и уже в который раз за этот вечер беззвучно твердящая свою молитву про дочь, приглушенно пискнула.

- Осторожнее, там еще не зажило, - Ларри вынужден был оторваться от работы.

- Опять, кобелина! - услышав вскрик Кэрол, возмутилась жена Дэвида.

- Нажмите ей на ноги, - врач решил разрядить ситуацию, заняв мужчин делом - сейчас будет больно, может дернуться. Да не сжимайте, а нажмите, пусть коленками в стол упираются. Сильнее!.. Еще. Вот так, - он посмотрел на открывшуюся перед ним картину.

Кэрол касалась поверхности только лопатками, вся нижняя часть тела оказалась в воздухе, а самой высокой точкой стали ягодицы, приподнятые над столом фута на два-три. Было видно, как от напряжения ее анус, хорошо видный между разошедшимися ягодицами, спазматически то сжимается, то раскрывается. Колени рабыни были прижаты к столешнице по бокам от ее туловища, пятки сверкали в воздухе, а лобок надвинулся на образовавшиеся складки живота. Половые губы не только распахнулись, но и выпятились наружу, влагалище раскрылось, с клитора сползла кожица, он обнажился. Женщине было больно, но, не вправе возражать против того, что с ней делали, она лишь тихо стонала. Ларри, успокаивая Кэрол, стал поглаживать ей промежность:

- Босоножка, губки у тебя такие мясистые, налитые. Будто ты маленькая девочка еще. Такая сладенькая, вкусненькая…

Но она уже вновь не слышала его, не ощущала ничьих рук, шарящих по ее телу, не слышала щелчков инструментов, даже не почувствовала, как врач проколол ей уже обезболенные большие губы, как вставил туда кольца: "Дочери надо учиться, дочери надо учиться, дочери…".

- А вот сейчас самая ответственная процедура - прокол клитора. Надеюсь, нащупались, - чуть ревнуя, насмешливо улыбнулся Ларри, - так что свободной рукой малые губы ей оттяните. Нет, немного иначе - в стороны и чуть наверх, надо клитор совсем обнажить. Вот так, правильно, - он одной рукой поднял вверх остатки венчика, прикрывающего клитор, а другой обхватил его клещиками и резко нажал. Кэрол дернулась и вскрикнула.

- Спокойно! Уже всё, - Ларри защелкнул колечко и брызнул спреем. - Отпустите ее. Кэри, можешь вставать. Ну, как, не очень больно?

- Спасибо, господин, за ваши старания, - женщина, качаясь, встала со стола и, пошатываясь, прошла несколько шагов; свести ноги она не решалась - было не столько больно, сколько мешали непривычные ощущения в паху. Промежность немного онемела после анестезии, тяжелые кольца оттягивали губы, задевали ноги и постукивали друг о друга, пульсарки клиторного кольца при каждом движении посылали наверх какую-то чувственную искру. К тому же еще кожа грудей ощущала холодный металл, заметно возбуждались соски.

- Хрюшка, иди ко мне, покажи, как тебя обработали, - подозвала Памела. - Отлично. Спасибо, Ларри. Теперь цепочки, - она открыла новый футляр. - Гордись, Хрюшка, для тебя самые модные выбрала, с самозатяжкой.

- Спасибо, госпожа.

Хозяйка защелкнула цепочку на правом соске, прикрепив другой конец к кольцу на правой губе, крепко затянула цепь. Потом так же прикрепила цепочку к левой стороне тела рабыни. Груди чуть отвисли вниз, а обе губы отогнулись, вытянулись вверх, приоткрывая влажные розовые складки разошедшихся малых губ и венчик клитора, пронизанный небольшим колечком. К нему Памела прицепила третью цепочку и приостановилась:

- Ларри, а от нее второй конец куда полагается?

- Вы хозяйка, вам и решать, - усмехнулся врач. - Но обычно от клитора сразу две цепочки - к соскам. Тогда при каждом шаге пульсарки массу ощущений рабыням добавляют. Оргазм почти круглосуточный получается.

- Думаете? Нет, давайте иначе сделаем. Еще одно кольцо вставим. В… - она окинула Кэрол оценивающим взглядом, - …в нос! И я сама прокалывать буду! Не возражаете?

- Вы хозяйка, вам и решать, - повторил Ларри, протягивая ей клещики.

- Нет, я иначе сделаю. У вас что-то чересчур безболезненная процедура получается. А эта Хрюшка ведь рабыня, свое место знать должна. Так? - спросила она у Кэрол.

- Да, госпожа. Спасибо.

- Тогда швейную иглу принеси. Потолще. Быстрее шевелись, корова неповоротливая! В руке пока лишнюю цепочку держи, дура. Споткнешься - кольцо с мясом вырвешь, всю работу испортишь!..

Дырочка в ноздре причинила Кэрол куда большую боль, чем все, что до того делал Ларри. Нагретую над свечкой иголку Памела специально поводила перед глазами рабыни, приказав ей не дергаться и лишь потом, взяв у врача пинцет и оттянув им левую ноздрю Кэрол, медленно вонзила туда чуть остывший покрытый копотью кусочек металла. Рабыня пискнула и закусила губу. Боль была такая, что она еле удержалась от того, чтобы оттолкнуть руки хозяйки.

- Нужна дезинфекция? - спросила Памела у Ларри. Тот кивнул.

- Тогда вот этим. Нормально? - хозяйка насыпала на ладонь перец и соль и втерла эту смесь в только что проколотое отверстие. От жгучей боли Кэрол не устояла на ногах. Она упала, подвывая и схватившись за нос. Из глаз потоком хлынули слезы.

- Памела, вы хотите, чтобы ваша рабыня умерла от сепсиса? - сам скривившись, чуть ли не выкрикнул Ларри. - Это же голова, тут всё быстро может случиться.

- Ну... если вы так считаете... вам и карты в руки...

Сочтя, что разрешение получено, врач рванулся к лежащей стонущей рабыне. Спрей, подкожный инъектор, обволакивающее кольцо. Тут же подскочила жена Ларри, села на корточки, что-то зашептала Кэрол, поглаживая ее по щеке. Протянула было руку за блузкой, чтобы чисто по-женски, из скромности прикрыть ее наготу, но тут же опомнилась, одернув себя и сообразив, что это будет выглядеть глупо. Врач обернулся к Памеле:

- Цепочку в нос не раньше, чем завтра к вечеру, иначе воспаление. В лучшем случае все лицо раздует, - и, обернувшись к Кэрол, добавил: - Вставай, девочка. Уже все. Уже не больно. Правда?

- Да, господин. Спасибо.

- Если не в нос, то куда же? - Памела неодобрительно поджала губы.

- Я вам уже говорил - к соскам можно.

- Ну, ладно. Хрюшка, ко мне! - хозяйка прицепила к клиторному кольцу еще одну цепочку, защелкнула оба зажима на сосках и так выбрала длину, что рабыня вновь два раза тихонечко взвизгнула. Клитор, пронизанный колечком, примерно на дюйм выполз у нее из капюшончика и подтянулся вверх, напоминая какой-то смешной маленький розовый хвостик. Кэрол, раздвинув ноги, стояла перед хозяйкой, шмыгая носом и всхлипывая, как обиженная девочка.

- Больно? - посочувствовал Ларри.

- Да, господин. Спасибо. Но я должна терпеть, ведь… - испугавшись, она оборвала себя. Она хотела сказать про дочь, про то, что дочери надо учиться, что дочери надо учиться, что дочери надо…

- Покачайся из стороны в сторону, все пройдет. Пульсарки помогут. Отвлекут.

Кэрол не шелохнулась. Анестезия начала проходить, и женщина просто не поняла его, пытаясь своей молитвой заглушить болезненные волны, бьющие со всех сторон - ноющие ощущения в сосках, больших губах, сильнее в клиторе, еще сильнее в носу - из-за проколотой ноздри из левого глаза непрерывно струились слезы.

- Ты слышала, что сказал господин?

- Кэри, пошевели плечами, все стихнет, - вмешался Ларри.

Рабыня задвигала торсом, цепочки, ведущие к клитору, стали поочередно натягиваться, перемещая колечко, на нем заработали пульсарки, посылая в тело Кэрол сначала лишь щекотные, а потом и возбуждающие импульсы… Боль действительно сразу же ушла куда-то на задворки сознания, и Кэрол против своего желания начала заводиться. И тотчас почему-то появились мысли о том, что она должна бы испытывать безумный стыд, стоя перед знакомыми мужчинами и женщинами вот так, с распахнутым влагалищем, задранным клитором и испытывая к тому же возбуждение. Да, ей действительно было стыдно, но не от этого, наоборот - оттого, что ей не стыдно. Что есть нечто возбуждающее и в том, что она стоит перед ними нагая, и в том, что в такой бесстыдной позе, с широко расставленными ногами, и в том, что они не какие-то неизвестные, а хорошо знавшие ее люди. В паху женщины начал разгораться какой-то безумный огонь, грозящий затопить все сознание, но долгожданная разрядка все не наступала...

Ларри, с удовлетворенной улыбкой смотревший на Кэрол, повернулся к Памеле:

- Видите, какая сильная штука пульсарки. Она уже возбуждена до предела, смотрите, даже по ноге стекает. Но оргазма они не дают, только возбуждают, и все. По моим наблюдениям лучший метод привести ее в чувство, это приказать мастурбировать. Она это умеет? Делала?

- Конечно.

- Только это вы должны приказать. Построже. Больше ни на кого не прореагирует. А ваш голос у нее на уровне рефлексов запечатлен.

Памела усадила ничего не соображающую рабыню на выдвинутое в середину комнаты кресло, закинула ее ноги на подлокотники, сунула в руку уже включенный вибратор:

- Действуй!

Голос хозяйки все же прорвался в голову Кэрол, она заставила себя сфокусировать глаза на предмете, лежащем в ее руке, опознала его и, с громким хлюпом засунув во влагалище, задвигала им. Эффект сказался почти мгновенно. Женщина задергалась в кресле, выгнулась, еще шире развела ноги и с громким стоном стала кончать.

Памела с видом победительницы окинула взглядом гостей. Женщины немного возбудились от зрелища - порозовели и сидели в напряженных позах - одна со все той же презрительной гримасой на лице, другая - сочувственно закусив губу. Мужчины же, все трое, реагировали совершенно однозначно. Мартин, не отрывая липкого взгляда от Кэрол и нисколько не стесняясь окружающих, открыто поглаживал бугорок на брюках. Ларри, расширив глаза, непроизвольно двигал тазом, забыв о том, что он врач, о том, что только что женщина была его пациенткой, о том, что он сам отнюдь не впервые видит, как рабыни занимаются онанизмом. А Дэвид, скосив глаза на рабыню, что-то шептал на ухо жене, до остальных доносились только ее ответы: "Кобелина!", "Еще чего!", "С этой белой грязью?", "Дома мало шлюх?", "При всех?".

Первым набрался решимости Мартин, уже давно опробовавший рабыню в присутствии хозяйки:

- Памела, вы не станете особо возражать, если я... если мы... - он выразительно показал глазами на Кэрол.

- Возражать-то я не буду, рабыня для того и предназначена. Только... Меня вы опять попросите выйти? Или отвернуться? - рассмеялась та. - А остальных?

- Мне кажется, остальные тоже не прочь. Так? - он, вставая с кресла, посмотрел на гостей.

- Ну-у... - протянул Ларри, оборачиваясь к жене.

- Так понимаю, что этого не избежать. Всё к этому шло. Вам же хочется, а она сейчас рабыня, значит, с ней всё можно. Только чтоб Кэри больно не было. Ладно? - ответила та. - И я рядом прослежу, хорошо?

- Если уж и Ларри... - Дэвид тоже получил разрешение, - иди к своей милашке, кобелина!

Кэрол в это время лежала в кресле в полубессознательном состоянии. Глаза ее были закрыты, голова откинута назад, из приоткрытого рта тянулась струйка слюны. Ноги по-прежнему были широко раскинуты на подлокотники, по телу пробегали редкие судороги. Руки же, вероятно, еще по инерции, слегка шевелились: одной она слегка придавливала клитор, другой шевелила жужжащий вибратор, задвинутый почти до упора. Изредка в ее голове, заполненной каким-то ватным туманом, пробегали какие-то мысли, но сосредоточиться на них она уже не могла. Даже слово "дочь", чаще всего штампом мелькавшее где-то на задворках сознания, уже не в силах было переключить поток мыслей хотя бы на обычную молитву.

Мужчины подошли к рабыне и перенесли ее на столик. Похоже, она этого просто не заметила. Дэвид отвел руку Кэрол и с громким чпокающим звуком - будто откупорили бутылку шампанского - вытащил вибратор. Вслед за вибратором из влагалища на ягодицы женщины пролилась мутная тягучая струйка. Сама же рабыня по-прежнему не реагировала на происходящее.

- Ларри, она в сознании? - спросил Мартин. - Я вообще-то не некрофил. Хочется, знаете ли, с живой, а не с трупом.

- Ну... мы ее несколько замучили. Впрочем, есть один безотказный метод, - врач достал из кармана активатор и дотронулся им до клиторного колечка. - Сейчас мягкие пульсарки в режиме полужестких минутку проработают. Этого достаточно.

Кэрол застонала и открыла глаза. Она вновь почувствовала, как откуда-то снизу ее начинают пронизывать резкие, острые, но столь приятные удары, как в паху разгорается пожар, который надо быстрее загасить, иначе он сожжет ее всю. Загасить чем угодно, но быстрее, быстрее! Она обвела взглядом столпившихся вокруг нее людей, все еще не узнавая их, лишь понимая, что это мужчины. Она не ощущала себя человеком, не было осознания обстановки, своего положения, никаких мыслей, кроме одной: "Я хочу! Я ужасно хочу, изнемогаю!". Она воспринимала всю себя лишь как огромную разверстую вагину, настойчиво требующую насыщения во что бы то ни стало. Пальцами она еще шире развела половые губы, и без того растянутые цепочками, шире расставила ноги, задвигала тазом, а изо рта вырвался какой-то чувственный призыв, призыв чисто животный, нетерпеливый призыв самкой всех самцов в округе:

- Ну-у-у!!!

Видя, что мужчины начали расстегивать брюки, к столу по одной подтянулись и женщины, тоже несколько возбудившиеся. Воспользовавшись суматохой, первым во влагалище рабыни вошел Дэвид, но, сделав лишь несколько движений, с неудовольствием сморщился:

- Противно хлюпает. И широко, как в бездонной бочке.

- Еще бы, - сразу отозвалась его жена, без особого стеснения, лишь слегка отвернувшись, потиравшая себе промежность, - после того, что вы тут с ней творили - неудивительно. Ты, дорогой, видно не ту дырку выбрал. Мало дома тренируешься, кобелина. Да в одиночку поторопился. На бок ее переверните. Тогда все использовать сможете. Сразу.

После того, как Мартин пристроился в анальном отверстии, сузив этим влагалище, Дэвид довольно засопел. Ларри воспользовался ртом женщины, трогая ее груди. Рядом встала его жена и, поглядывая на действия мужа, утешающе гладила щеки Кэрол. Затем мужчины поменялись местами. Затем еще и еще...

Нормальные оргазмы от мужчин подействовали на рабыню благотворно. После третьего-четвертого она уже пришла в себя и даже сумела вымолвить традиционные слова благодарности, которые обязана говорить рабыня овладевшему ей мужчине. А потом, после окрика Памелы, даже нашла в себе силы слезть со стола, встать на колени и вылизать опорожнившиеся члены.

За этим занятием ее и настиг негодующий голос жены Дэвида:

- Памела, а что, ваша Хрюшка меня не собирается благодарить?

- За что? - хозяйка удивленно подняла брови.

- Как это? Я для ее похоти своего мужа ей дала, спермы его не пожалела.

- Вы правы, - улыбнулась Памела. - Хрюшка, живо!

- Спасибо, госпожа, - Кэрол, все еще стоя на коленях, низко поклонилась мулатке.

- Нет, простым "спасибо" не отделаешься. Ползи ко мне! Ноги лизать будешь, у меня все рабыни дома так благодарят. Понятно?

- Да, госпожа.

Ноги ощутимо пахли потом, опрелостью, лишь слегка заглушенной каким-то вонючим дезодорантом, а между пальцами к светлым участкам кожи прилипли черные комочки грязи. Языком рабыня должна была забираться между пальцами, прочищать там, а потом вытирать влажную ступню о грудь. Было настолько противно, что ее чуть не стошнило... Но лишь только Кэрол, натянув на вылизанные ноги чулки и обув их в модельные туфли, облегченно выпрямилась, ее вновь, в который раз за этот вечер настиг голос Памелы:

- Марш мыться, Хрюшка! Посмотри на себя, как изгваздалась! И чулки опять порвала. Плетки принеси. Сейчас трепка будет. Все вместе тебя обработаем. Может, хоть после этого сообразишь, как вести себя надо.

- Да, госпожа. Спасибо.

Потом Кэрол опять выпороли. Потом она отлеживалась. Но утром, когда гости разошлись, женщина, изнемогая от желания, от ощущения работающих пульсарок, вновь должна была заняться всеми своими делами по дому...