Банда местного значения Часть 2

Следующие несколько дней увиденное в этом доме не шло у меня из головы. Немного поразмыслив, я решил прийти туда еще раз. Ну, в конце концов, имею я право увидеть свою бывшую одноклассницу?!!

– О, привет! Рада! Хорошо, что пришел. Я сегодня одна, скучаю. Есть, правда, еще Игорь, но он отдыхает, – Инна улыбалась очень искренне. – Обычно здесь много людей бывает, а сегодня, как назло. Кстати, нравится тебе у нас?

Этот вопрос стал для меня полной неожиданностью. Я только было начал формулировать все нюансы своего неоднозначного восприятия картины, которую здесь наблюдал, как в дверь позвонили. На пороге стояли две молоденькие девочки с испуганными глазками.

– Вам чего? – нахмурилась Инна.

– Мы пришли, как нам велели… – начала одна из них. – Чтобы получить наказание.

– Ну, тогда марш в эту комнату! Будете ждать! – она впустила их в одну из боковых комнат, где стоял только шкаф и ведро с прутьями. Дверь не закрывали, и мне было прекрасно видно, что же происходит в комнате.

– Так, трусы быстро сбросили и отнесли в коридор! Бросьте на пол, где обувь лежит. Слышите, что я сказала? А юбки свои подняли вверх и держите, как я учила. Вот здесь возле стеночки становитесь. Да не задницами, дуры, а передками повернитесь – чтобы щелочки ваши были хорошо видны! Вот так и будете стоять весь вечер, вас драть в самом конце будут, после всех. А опустите юбки хоть на сантиметр – заставлю сиськи выставить! Поняли? – командовала Инна.

– Да, – в унисон шмыгнули носом ПТУшницы, старательно заголяя свои небритые лобочки. – Мы будем слушаться...

– А это что за зверьки? Что здесь делаете? Почему тут стоите стенку подпираете? – Игорь, уже проснувшись, выглядел нервным. – Ишь, притаились! Ваши подружки шуршат, когда сюда приходят, квартиру драят, а они стоят!

– Нам велели так стоять, нам госпожа Инна так сказала, – как-то очень неубедительно пролепетала беленькая. – Она будет нас наказывать розгой...

– А чем провинились-то? – проворчал Игорь.

– Нам велели ехать в сауну, еще в субботу, со всеми, – еще тише, почти шепотом мяукала юная блондинка. – А мы не пришли. А сегодня нас возле училища поймали и сказали, что если вечером сами не придем, то будет еще хуже.

– Так вы точно сами пришли? Или опять вас за уши тащили? – недовольно переспросил Игорь.

– Честное слово сами! – испуганно открыла глазки девочка. – И ровно к восьми, без опоздания, как нам велели.

– Знаете, как будут наказывать? – широко улыбнулся Игорь.

– Да...

– Что значит да? – недовольно поморщился мужчина.

– Будут стегать прутом... По голой попе, – блондиночка опустила глазки и внимательно рассматривала свои босые пальчики на ногах.

– Получали уже небось от Инны? Сколько раз?

– Да... Один всего. Самый первый раз, когда сюда попала, – отвечала все та же белявка, перебирая ногами и заискивающе глядя в глаза мужчине. – А потом я всегда-всегда слушалась!

– Так вас здесь оприходовали, на столике? – мужчина положил свои ладони на девичьи лобки. – Быстро раздвинули ноги!

– Да, – закусила губки блондинка, – на столике...

– А ты чего молчишь? Немая? Или может быть, еще целка? – Игорь еще дальше засунул ей руку между бедер. – Отвечай! Сразу после подружки обработали?

– Нет, – промямлила шатеночка, – меня в парке…

– Как, среди белого дня?!!

– Да нет, ночью, на скамейке, – отвечала та, но краснела больше подружки.

– Что, мужиков соблазняла? – поднял брови Игорь.

– Нет, меня заставили, – у девчонки уже дрожали коленки.

– А самой понравилось?

– Нет, что вы! Я очень плакала...

– Но не убежала! – Игорь издевательски смотрел ей прямо в глаза. – А ведь могла, правда?

– Не-е-е-ет! – казалось, девочка очень обиделась, что ей не верят, и уже готова была расплакаться. – Их много было, человек пять. Они меня за руки держали. Я не могла убежать.

– А дальше что? – Игорь отпустил беленькую и полностью сосредоточился на письке этой девчонки. – Рассказывай!

– Я просилась, но они не отпускали. Завели почти к самому озеру, а там скамейка стояла. Ну, они меня и… На коленки поставили, я не хотела, честное слово! У меня же никого еще не было, – по щечке у нее потекли первые слезки. – Но они сняли мои трусы и держали за ноги. А потом один подошел сзади и говорит: «Ну, получай, девка! ». Мне так больно было!

– А в рот пихали?

– Там нет, только когда сюда привели. Здесь пихали…

– Ну, ладно, мокрощелки, – Игорь придавил их за плечи и заставил стать перед собой на коленки. – Знаете, что надо делать? Выставили здесь, понимаешь, свои дырки, человеку прохода не дают. Покормлю вас перед тяжелым испытанием.

К моему удивлению, девчонки проворно залезли к нему в ширинку, блондиночка достала уже стоячий член Игоря и сама, без особого принуждения лизнула головку.

– А ты чего смотришь? – глянул он сверху на вторую девчонку, которая явно уступала инициативу более бойкой подружке. – В рот, я сказал!

Со своего места я видел только широкую спину Игоря и две пары девичьих, почти детских коленок на твердом и не совсем чистом полу. Судя по его голосу, он был недоволен:

– Да не нюхай, дура, а глотай! И туда-сюда, вот как она делает. Я тебе хочу кончить, поняла? Если не проглотишь, пеняй на себя – каждый день будешь сюда ходить, задницу под прут подставлять.

Муштровал он девок довольно долго. Пощечинами заставлял работать активнее, командовал: «Взять за щеку! », потом – «До горла! ». А у девчонки, в которую он излился, тщательно инспектировал рот.

– Вот и до вас очередь дошла! – Инна зашла в комнату, когда мы с ней опрокинули пару рюмочек коньяка. Она была навеселе, с длинным, но тонким прутом в руке. Я стоял сзади и внимательно наблюдал. Увидев ее, девчонки замерли, блондиночка закусила губки, а шатенка сильно сжала коленки.

– Вот эти два кресла – в большую комнату, быстро! Поставить их по центру, сами сверху, раком! Наклоняемся хорошенько, задницы подставляем, как следует!

Потом она повернулась ко мне и произнесла:

– Идемте, там уже все собрались. Устроим этим мерзавкам публичную порку – надолго запомнят.

Мы вошли в гостиную. Мои знакомые стояли в самой неприличной в мире позе – на четвереньках, держась руками за ножки кресел, и, к огромному удовольствию пацанвы, выставив напоказ свои круглые ягодички. Их обступили штук пять местных мужичков, считай, их ровесников. Один, наверное, самый младший, старательно мял под одеждой сиськи белявки. Та вяло сопротивлялась, но отмахнуться не могла, так как старательно опиралась на руки. Остальные пацаны стояли сзади. Для них вообще было раздолье, они раздвигали девкам ноги, разводили задницы, засовывали пальцы, куда только могли, громко хохотали и комментировали своих подопечных.

– Хватит, наигрались! – остановила их Инна. – Не превращайте мне серьезное мероприятие в бордель! Эти девочки будут наказаны за непослушание.

Инна, похлопывая себя по руке прутом, величественно подошла к девочкам, которые, согнутые на кресле, покорно ожидали неизбежного. Каждая, несомненно, была знакомая с процедурой: мне было хорошо видно, как крепко, до белизны в пальцах, ухватились девочки своими ручонками за ножки кресла, как дрожали у шатенки ножки. Инка не спешила, она медленно и как-то надменно провела кончиком прута по выставленной попе каждой девочки – снизу вверх, сначала по одной половинке, потом по второй. Шатеночка сильно закусила губку и сжала ягодицы.

– Дура, –доверительно шепнул мне мой сосед, мальчик лет 15, – так только больнее будет!

Я хотел спросить, откуда он знает, но в это время услышал, как с надрывом, как-то по-собачьи заскулила блондиночка. Инна вставила кончик прута между ее ягодичек – то ли в попку, то ли в письку, отсюда я не видел точно, но девочке было очень неприятно. Закрыться руками она, конечно же, не смела, повернуть голову, как ни странно, тоже, и поэтому бедная ученица только тихонечко подвывала в надежде, что ее оставят в покое. Хозяйка квартиры не торопилась вынимать прут, а потом неожиданно по-философски заявила:

– Задница – самое, оказывается, важное место у женщины. Без нее женщина не поймет, кто она есть, и что значит в этом мире. А вот этот прекрасный гибкий прутик помогает ей осознать себя – как ни странно это звучит. Чтобы впоследствии занять принадлежащее ей место в общественной иерархии.

Закончив шокировать местное бычье непонятными словами, Инна резко оттянула прут, сильно замахнулась и ударила.

– А-а-а-а-а, – громко, на одной ноте заверещала блондинка. И тотчас же получила второй удар, потом третий, четвертый. Она танцевала на кресле, виляя попой из стороны в сторону, но это ей, конечно же, очень слабо помогало. Инна широко размахивалась и каждые две-три секунды, когда девочка замирала на месте, наносила сильный удар по ее кругленьким ягодичкам. Попка у девочки уже становилась не матово-белая, как в самом начале, а какая-то розовая и полосатая одновременно. Бедная первокурсница уже хрипела, глотала слезы, дергалась уже всем телом, но, тем не менее, держала свой задик в позе, который позволял делать ей очень и очень больно. Такая покорность показалась мне в чем-то противоестественной, но сама картина, не скрою, была чрезвычайно возбуждающей. Никогда не думал, что выпоротая задница покажется мне значительной красивее, чем обычная женская попка.

Инна сделала шаг назад, и вот уже первый розовый рубец вспыхнул на заднице второй девочки. Эта тоже кричала, но ее звук напоминал гортанное «И-и-и». Бедняжка высоко поднимала голову, глаза у нее были как-то нереально широко открыты, а рот – искажен в гримасе. Но, тем не менее, она была очень привлекательна и даже сексуальна. Мне было интересно смотреть, как менялось выражение ее лица, когда прут в очередной раз со свистом припечатывал ее зад. «Это ж надо, – подумал я, – девки сами пришли сюда! А ведь прекрасно знали, что их ожидает – ведь не впервой же получают! Но, тем не менее, шли, старались не опоздать, стучались в дверь, за которой их ожидали эти ужасные прутья. И Инка, по сути, им никто. Но ведь стоят, дурехи, как она приказала, держат задницы, чтобы было удобнее их стегать. И верещат!.. »

– Хорошо сегодня порет хозяйка! – улюлюкали со своего места пацаны. – С чувством! Давай ее, давай сильнее! По заднице ее, чтобы визжала! Вот эту задастую хорошенько пробери, она у меня сосать не хотела!

Хозяйка квартиры, казалось, не обращала на эти выкрики никакого внимания. Глаза у нее блестели, ноздри слегка раздувались, она смотрела на этих девочек, как коршун на свою добычу, и обрабатывала их голенькие задки длинным прутом. Девочки и впрямь были полностью в ее власти, ни о каком сопротивлении они даже не думали, наоборот – демонстрировали полнейшую покорность и позволяли делать с собой, все что захотят. Блондиночка время от времени заунывно причитала: «Простите, я больше не бу-у-у-у-ду! » и поворачивала свою заплаканную мордашку к Инне, в надежде, что та смилостивится и перестанет пороть. Шатенка ничего не говорила, только очень громко рыдала и время от времени от боли колотила своими ладошками по креслу. Хозяйка секла их обстоятельно, не спеша: парочку горячей одной, потом – другой. Попки у обеих уже были хорошенько исполосованы, но Инна на это не обращала никакого внимания. Даже наоборот – чем сильнее девка виляла задом, тем решительнее наносила она следующий удар. Блондиночка, чтобы защититься от прута, инстинктивно вертела попой из стороны в сторону, но, конечно же, эта маленькая хитрость ей совсем не помогала. Ее подружка, получив особенно сильный удар, очень смешно подпрыгивала на месте и мельтешила ножками. Эта ее повадка сильно раздражала Инну, и она сделала девке несколько замечаний. А потом вдруг резко бросила прут на пол.

– Что, все? – недовольно крикнул кто-то из комнаты, а девочки даже подняли свои головки.

– Какое нафиг все?! – Инна уставилась на него злым взглядом. – Принеси другой прут, этот уже не сечет.

– Вообще-то я самих девок заставляю прут подавать, для них это дополнительный урок, – Инна обратилась ко мне. – Но сейчас, с такими задницами они долго ползти будут. Не хочется прерывать такой чудесный воспитательный час.

Инна несколько раз взмахнула в воздухе принесенной ивой, которая издала свой специфический звук. Блондиночка вся вжалась в кресло, а шатенка рыдала, и лопатки у нее ходили ходуном. Девчонки прекрасно понимали, как больно им сейчас будет.

– Шмяк! – бился прут о молодое девичье тело.

– А-а-а-а-а-яй! – верещала та, которая получила очередной удар.

– Давно Инка так строго не наказывала, видать, сильно разозлилась на девок, – тихо шептал мне паренек, сидевший рядом.

– Ну что? – хозяйка вдруг прекратила экзекуцию. – Что-то поняли за сегодняшний вечер? Поедете в сауну с уважаемыми людьми?

– Да, да! Поедем! – девочки, не меняя позы, все так же с оттопыренными попами, вдруг синхронно повернули головы. Они были согласны на все, чтобы их только отпустили с этого кресла.

Пацаны громко смеялись.

– Да уж, они теперь пешком побегут, впереди машины, – улыбнулась Инна. – Слезайте, дурехи! Задницы руками не трогать!

Девчонки стояли возле кресла на полусогнутых, в соплях, с опухшими от слез мордахами, перепуганные, но все равно выглядели красиво.

– И будете в сауне послушными? – Инна смотрела девкам прямо в глаза. – Будете делать все, что вам велят мужчины? Будете подставлять свои дырки гостям?

– Будем, будем, – блондиночка смотрела на нее перепуганными глазами. – Все будем делать!..

– Ну, хорошо, – подобрела Инна. – Ты, Леший, сегодня на ларьке отличился? Тащи этих прошмандовок на кухню и хорошенько отдрючь их в зад. А потом пусть убираются. Юбки, когда будут уходить, могут опустить, но трусы у них заберешь – пусть идут с голыми жопами, чтобы в общаге видели, как мы их тут воспитываем.

– Обеих можно в жопу? – не веря своему счастью, переспросил Леший.

– Ну да! Если встанет, конечно, – съехидничала Инна.

– Ой, пиздец вам, девки! – лыба у пацана растянулась на все тридцать два зуба. – Сейчас получите у меня по всей строгости закона!

– Могу поспорить: эти в субботу будут шелковыми! – улыбнулась Инна, когда девок увели. – Рубцы на жопе стопроцентно еще не сойдут, я ведь специально так сильно порола. Так что будет дополнительное развлечение людям – придется мерзавкам, когда их разденут, рассказывать все без утайки: что секут их, оказывается, прутом по голым задницам, как секут и за что. Мужчин это здорово заводит, а у девок отбивает всякую охоту ерепениться. Хотя, с другой стороны, если сцыкуха немного дергается, это только злит. Одна, как мне рассказывали, заявила в сауне, что в жопу она, оказывается, не дает. Так ее насильно рачком поставили и специально только в очко драли – все, кто хотел, а потом еще охрану позвали. На следующий день эта дура даже на занятия не пошла, у меня отлеживалась.

– А не боишься, Инна? – не удержался я от вопроса, который мучил меня весь вечер. – Это же малолетки. Если что, можно загреметь.

– Ты что?! – она даже замахала руками. – Ты думаешь, я с кем их в сауну посылаю? С начальником местной милиции! Так что у меня все схвачено.

– А в училище? Ты думаешь, никто не знает, что девки с рубцами на задницах ходят? И что насилуют их здесь?

– Так их директор первый любитель этого дела! Он ведь местных никого не берет, только иногородних, причем издалека, причем в большинстве случаев – выпускников интерната. Построил им общагу неплохую, центральное пиздохранилище называется.

– А не жалко тебе? Девки ведь молодые, травма, ведь, на всю жизнь, – спросил я.

– Много ты понимаешь! – она даже слегка обиделась. – Это у интеллигенток травмы душевные бывают, а мои девки сельские, обычные, ничего с ними не случится – сначала будет реветь, а потом быстро привыкнет. Ее же не на куски здесь режут! Ой, сколько же раз у меня такое было, что поначалу дергается, приходится по несколько человек ее держать, чтобы первый раз оттрахать, а неделя пройдет – стоит рачком и задом подмахивает. А дырка мокрая, когда только ебать ее собираются. Я ведь тоже не глупая, я ведь совсем молоденьких этим уродам не даю. Вот поймали недавно девчонку, выглядит лет на 14, красивенькая такая с голубыми глазками, но нервная – ужас! Пацаны обрадовались, уже хотели ее на хор пустить, но я сказала – нетушки, мои дорогие! Вижу – может не выдержать девочка, а мне здесь суицидов не надо. В ротик дали ей, и все. Причем, только один Вася ее кормил, а он у нас самый нежный. Месяц к нам приходит – и до сих пор целочка! Сделает Ваське хорошо – и свободна. Ну, еще прутиком от меня получит, если есть за что. Но прутик для всех девок полезен.

– А откуда знаешь, что целка? – мне почему-то не верилось в благородство этой банды.

– Лично проверяю! – пожала плечами Инна. – Я этому бабью на слово не верю – может, она там пихается со всеми подряд, а здесь глазками моргает. Нет, у меня так не получится! Ножки мне здесь раздвигает, как положено: раздевается до пояса, попкой на стол и коленки повыше. Привыкла уже. Иногда даже сама губки в стороны разводит, чтобы мне удобнее было, проходит проверку, а потом на коленки – и к Ваське. Сама уже ему брюки расстегивает и высасывает до капли – все боится прутом получить, если не глотнет, как следует. Но она и работает старательно, реже других ее наказываю.

– Где работает? – не понял я.

– А ты думаешь, я дома сама убираю?! – рассмеялась Инка. – Особенно при таком количестве помощниц. У меня же их десятки на крючке. Вот и заставляю приходить после учебы, да делать все по дому.

– Что, бесплатно? И они соглашаются?

– С огромнейшим удовольствием! Приходят всегда вовремя, работают старательно. А вознаграждение бывает очень щедрым: тех, кто старался, отпускаю домой. Лентяйки и остальные дуры получают моим любимым прутом по полной программе. За опоздание, кстати, – 25 горячих и час стояния в углу коленями на горохе. Да и мальчики мои довольны: захотели молодого тела – вот вам, пожалуйста! Есть дополнительный бонус стараться в нашем деле: отличился, получай вознаграждение!

– С ума сойти! – я не мог поверить своим ушам.

– Кстати, они не только у меня работают, – Инна, кажется, решила в очередной раз удивить меня. – Начальнику милиции они дачу убирают. Он по две-три заказывает. Как же они не любят туда ходить! На все согласны, чтобы я только не посылала их. Но, правда, если уж попадут, то такие послушные становятся! Я ведь их туда с утра завожу, они весь день убирают, готовят, стирают, прутики заготавливают, а вечером хозяин приходит, обычно с друзьями и подругами, – и начинает искать недостатки. Девочки трусики спустили, каждому из гостей по прутику вручили – и в позу! Крепко, говорили, порют наши правоохранители. Причем, если рачком поставили, так еще и наручники надевают. Очень удобно получается. Василий Иванович наш, начальник райотдела то есть, очень любит в задницу дрючить. Кто послушнее, получает со смазкой, кто ерепенится – насухо. Такой у него закон! А компаньоны еще очень любят это дело фотографировать. И тогда уже девки точно никуда не денутся – компроматик на них, что надо. Плачут, но приходят, дырки подставляют, чтобы ими пользовались, пока не надоедят. Но свято место пусто не бывает – вместо них другие приходят.

– Даже представить себе не мог, что такое бывает, – я немного задумался.

– Все, что хочешь, бывает, – улыбнулась Инна. – Все в наших руках. И реализация наших желаний тоже. Слушай, а ты когда уезжаешь?

– Дня три еще буду, – я не понял, куда она клонит. – Как минимум три.

– А, может, я тебе одну-две подружки пришлю? Так сказать, как бывшему однокашнику. Порезвишься немного, сделаешь то, на что жена никогда не согласится. А-а? – Инна пристально смотрела мне в глаза. – И не бойся, это абсолютно безопасно!

– Ты что? – внутренне я не был готов к подобному предложению.

– Смотри сам, навязываться не буду. Сейчас мне надо немного отлучиться, на полдня, не больше. А если решишь, вечерком позвони. Вот, напишу тебе еще раз, – она по быстрому вывела на клочке бумаги номер своего телефона. – Но подумай хорошо. Я же с этого ничего не имею, ты понимаешь, просто всем, кому я посылала девок, понравилось. Даже очень. И тебе понравится. Ну, пока!

…В съемной квартире было скучно: стандартный набор – телевизор, видавший виды шкаф, кровать, помнящая не одного постояльца, но особенно, почему-то, квартирантов, снимающих эти бюджетные хоромы на пару часов. И от этого в помещении парил какой-то тяжелый дух разврата и сексуальных приключений. Не такой, конечно, как в доме Инны, но все же. Карточку с номером телефона я положил на тумбочку. Сначала сама мысль становиться насильником была мне неприятной. Я вышел прогуляться, но чужой, не особо живописный город, где каждый жил своей жизнью, вызвал еще более острое чувство одиночества. Я вернулся в квартиру, закурил и еще раз глянул на номер телефона.