Пятница приходит в субботу Часть вторая

Сознание  Руслана напоминало вышедшую из под контроля карусель: мысли замкнутым кругом вертелись в голове, а зацепиться не за что. Ещё вчера он был обычным человеком, со своими маленькими мечтами, небольшими проблемами и плёвыми, каждодневными задачами, решить которые не представляло особого труда, стоило лишь слегка поднапрячься, а сегодня всё стало на столько сюрреалистичным, что ему казалось, будто он оказался в центре некоего приключенческого романа.

А не об этом ли он мечтал всю свою жизнь? Не желание ли покончить со скучной и опостылевшей действительностью таилось в самых удалённых уголках его души? — размышлял Руслан.

Хорошо мечтать, представляя себя главным героем просмотренного фильма или прочитанной книги. В любой момент можно всё остановить. А когда вдруг без всякой подготовки ты оказываешься не просто участником этих событий,   но и автором сценария, и от тебя зависят две жизни: твоя собственная и этой хрупкой и загадочной девушки, то каждый твой шаг имеет последствия, которые неминуемо изменят твоё будущее.

Может, Мураками прав, утверждая, что мы сами являемся творцами своей действительности, мы сами создаём свой мир? В какой-то момент  он сделал шаг и оказался в другом, в параллельном мире, в котором ему предстоит выживать, борясь с наркокартелями, и в котором ему в качестве главного приза достаётся любовь молоденькой вьетнамки, за которую он теперь в ответе. Пока было только очевидным то, что финал той истории ему предстоит написать самому.

Руслан подбросил в костёр ещё парочку сухих коряг и уселся рядом с девушкой на остатки остова старой лодки.

— Сначала я решу последнюю проблему этих двоих людей, а потом мы поужинаем и ты расскажешь мне, кто ты такая, как вляпалась в эту нехорошую историю, как оказалась на том корабле, за какие подвиги тебя запихали в контейнер и выбросили в море вместе с наркотиками, и как тебе удалось в нём выжить. Всё-всё мне расскажешь.

— Хорошо, — смиренно ответила девушка, голосом нашкодившей старшеклассницы, которую разбирают по косточкам в учительской. Но в этом голосе чувствовалось не только смирение и покаяние, но и слегка уловимые нотки игры.

— Да, и как тебя зовут? Как мне к тебе обращаться. Я — Руслан.

— Руслан, как Людмила, да? — наивно спросила вьетнамка.

— Откуда ты знаешь про Людмилу?

— Мне мама рассказать эту русскую сказку. Мой имя — Хоа. Перевод — цветок. Маму звали — Хиен. Добрая.

— Что ж, Хоа, так Хоа.

Руслан набрал номер своего одноклассника Коляна. Первый раз вызов сразу сбросили, но вторая попытка оказалась успешной.

— Здорово, Рустик! — услышал он довольный голос школьного товарища, явно находящегося в плену зелёного змея, — Давненько ты не давал о себе знать. Что такого стряслось, что ты вспомнил о бедном кочегаре?

Колян теперь работал в университетском городке в котельной, но  в девяностые был бригадиром, лидером городской братвы. Одним из немногих, кому удалось тогда пережить разборки сначала с гостями из Омска, потом  с Солнцевскими и в конце с местным, старым воровским уголовным миром.   Да и вообще, удалось пережить то время.

В школьные годы они даже были друзьями, но в восьмом классе Руслан увёл у Коляна девушку. Нет, врагами они не стали, но некая двусмысленность их отношений сохранялась. Впрочем, ничем себя не выдавая. Только слегка уловимая натянутость. Поэтому без особой причины они друг друга старались не беспокоить.

Но в девяностые Руслан, хоть и числился официально для всех приятелем Коляна, всегда ждал от него скрытого удара, мести за Светку. И как у лидера ОПГ у Николая, у Святого, как его ещё называли,   были все возможности для мести.

Смерть Светки их , нет, не помирила, а устранила причину мести, снизила накал страстей. Светка не досталась никому. Вместе с ней исчезла причина ревности, ущемлённого самолюбия.

А виновником её ухода в мир иной  был, хоть и косвенно, Колян. Это его автосалон, отжатый у латышей, продал отцу Светки старый Опель, у которого на трассе от коробки отвалился кардан. Его конец попал в яму в дорожном покрытии, и автомобиль перебросило на встречку.   Погибла вся семья: отец, мать и двое детей, Светка и её младший брат.

— Как у тебя с дровами в кочегарке?

— С дровами? — весело переспросил Колян.

— Ага, с дровами.

— Никогда не поверю, что ты бизнесом занялся! — произнёс Колян и захохотал.

— Тем не менее, я могу предложить два кожаных мешка высококалорийного  топлива. По килограмм 80-90.   А как бонус даю в придачу почти новенький 63 Гелендваген с голландскими номерами.

— Заманчивое предложение. А вот скажи, друг ты мой любезный, эти мешки дырявые или их мне предстоит подготовить для использования в качестве топлива?

— Они уже готовы к использованию. Нужно их просто забрать и обогреть ими студентов.

— И Гелик не в розыске?

— Нет, конечно.

— А документы на авто имеются?

— Сейчас посмотрю.

Руслан встал, подошёл к жмурикам и пошарил у них в карманах. У длинного и худого во внутреннем кармане куртки от обнаружил бумажник. Кроме карточек и довольно приличной суммы наличных в евро, там был и техпаспорт на сложно произносимое имя. То ли шведское, то ли норвежское.

— Тебе вин-код нужен?

— Хорошо бы.

Руслан назвал код.

— Через минут десять перезвоню.

Перезвонил Колян уже через пять минут.

— Авто чистое, на учёте. Сжечь два кожаных мешка стоит по 10 штук за мешок. Это обычная такса. За Гелик дам для начала 30. В такой комплектации даже подержанный стоит минимум 200 тысяч. Его сегодня же отправят в контейнере в Казахстан. 30 минус 20 — равно 10. Когда автомобиль доставят покупателю, тебе тоже что-нибудь перепадёт,   но ничего не гарантирую. Обычно такие тачки без проблем можно продать за полцены. Возьму также документы владельца и компаньона. Их тоже можно продать, если знать кому.

— Договорились.

— Ну и ладненько. Куда эвакуатор присылать.

— Морской посёлок. Посмотрю на навигаторе координаты и отправлю тебе. Возле остановки надо повернуть направо, потом —  всё время прямо. До самого залива.

— Понял. Считай, эвакуатор уже выезжает. Вытащи документы и всё из карманов жмуриков, а их самих постарайся как-нибудь упаковать покомпактнее. Если ещё не окоченели, попробуй сложить вдвое, чем-нибудь связать и обмотать.

— У меня есть большие челночные сумки, с которыми некогда в Польшу ездили. Должны туда поместиться.

— Вот и ладненько.

— Всё оставишь возле Гелика. Сам свою морду не свети. Свой автомобиль тоже спрячь где-нибудь. Бережёного бог бережёт. Когда отправишь товар в последний путь - перезвонишь мне, — и не дождавшись моего ответа, отключился.

Перетащить два трупа через речку оказалось задачей не из лёгких. На это ушёл почти час. Ещё какое-то время понадобилось для их упаковки. Не успел Руслан загнать свой старый Нисан Патруль в близлежащую рощу, как появился эвакуатор.

Из укрытия он видел, как два человека деловито копошатся. С грузовика спустилась платформа, на неё лебёдкой затащили Гелик, и платформа, надрывно своим скрипом разрывая ночную мглу, стала на место, после чего эвакуатор уехал. На всё про всё ушло минут пять. Профессионалы, ничего не скажешь. К таким в руки лучше не попадаться.

Подъехав, на своей парковке на здоровенном валуне фары его авто высветили конверт, приложенный небольшим камнем, чтобы его не унесло ветром. В конверте находилась оговоренная сумма. Он набрал номер Коляна.

— Отправил. Письмо получил.

— Отлично. Созвонимся.

Теперь это были всё те же два совершенно чужих друг другу человека, но которых  объединяло уже не только прошлое, но и будущие, как бы им этого и не хотелось.

Когда Руслан перебрался на другой берег, то обнаружил Хоа, сидящей у костра. Вьетнамка за обе щёки уметала пирожки с мясом, купленные им в маркете, запивая их кефиром. Она была так увлечена, что не заметила, как он подошёл.

— Приятного аппетита.

— Сенькс, — ответила та.

Насытившись, она спросила у него фонарик и сбегала в кустики.

Только теперь он обратил внимание на то, что она уже успела надеть нижнее бельё и его свитер, почти прикрывавший всё стыдное, а треники были постираны и сушились возле костра, растянутые на воткнутых в землю двух ветках.

— Пирожки — это не еда, а закуска. Сейчас что-нибудь сварганю. С котелком он сходил к речке и принёс воды. Соорудив треногу, Руслан повесил на неё небольшой казанчик. Он открыл четырёхграммовую банку тушёнки и отправил в казан. Дождавшись, когда она растопится и забулькает, плеснул туда на глаз немного воды и засыпал всё рисом. Чуть меньше половины килограммовой пачки. Уложив рис равномерным слоем, он накрыл казан крышкой.

— Внимательно смотря за его манипуляциями, девушка сказала:

— Ты неправильно готовишь плов!

— Сегодня у нас на ужин неправильный плов.

Крыть ей было нечем. Через двадцать пять минут они дружно уметали по очереди, одной ложкой, неправильный, невероятно вкусный плов.

— Ты Копперфильд! — сказала Хоа, облизывая пустую ложку, — плов так никто не делать, но он получился, как в лучшем тайском ресторане Тайбэй.

— Ты была в одном из ресторанов сети Тайбэй?

— Я мыла посуду в Казанове.

Закипела вода в котелке, и он заварил кофе. Разлив его в пластмассовые стаканчики, сказал:

— Рассказывай.

Несмотря на начало октября, погода установилась тёплая. Было градусов пятнадцать тепла и полный штиль.

— Моя мама родилась недалеко от Хошимина. Закончила школу с золотой медалью, и была отправлена учиться в Москву, а потом на практику в Ригу. Она должна была стать авиадиспетчером.

В Риге мама Хиена, я буду её называть и по имени, чтобы не запутать тебя, так как в моём рассказе будет и вторая мама. Мама - Бинси. Бинси — с тайского переводится, как Лучшая. В Риге мама- Хиена познакомилась с молодым человеком. Он был чёрным и родом с Кубы. Учился в Риге на штурмана авиалайнера.

Нет, у них не возникла любовь, а просто крепкая дружба. Да и ничего другого возникнуть не могло. Потому что Альваро, Эльф-воин, был геем. Он сразу же признался моей маме. Маму тоже не всё устраивало в коммунистическом Вьетнаме, и они вдвоём решили убежать в Тайвань. Эльф-воин знал, что там много таких как он, а маме — Хиене было всё равно куда бежать.

Почти год они вдвоём по ночам разгружали вагоны на станции Рига-товарная, зарабатывая рубли, которые потом, рискуя попасть в лапы КГБ, меняли на американские доллары.

Когда было накоплено по 200 долларов на каждого, они отдали деньги матросу с сухогруза под каким-то удобным африканским флагом, и он пустил их на борт. Деньги он взял только за еду. У него была любовь с Альваро. Не знаю уж как, но геи всегда друг друга находят даже в любой толпе.

В Тайване Альваро со своим другом Мигелем продали маму — Хиену в сексуальное рабство. Документов у неё не было, поэтому и бежать не было никакой возможности.

С этого момента каждое слово девушки вонзалось в его душу, как гвозди в тело распятого Спасителя. Потому что продолжение истории ему было хорошо знакомо.

Однажды, находясь под шафе, он решил полететь в Париж. Желание это сделать было спонтанным и странным, но так всё зачесалось, что он в тот же день снял все деньги со своего банковского счёта и поехал ночью на автобусе в Ригу.

Как ни странно, утром желание путешествовать никуда не исчезло, а лишь только усилилось.

В городе, он зашёл в представительство авиакомпании, и попросил билет в Париж.

В ближайший месяц свободных мест туда не предвиделось, но ему предложили очень дешёвый билет в Тайвань и обратно, через Хельсинки, да ещё с пересадкой в Мадриде и Риме. Цена была сказочной, но лететь надо было черед два часа. Обратно через неделю, но не только с залётов в Рим и Мадрид, но ещё и через Женеву и Стокгольм. Это даже били не билеты, а пакет из билетов, от которых отказались.

— Согласен!

Через пятнадцать минут на городском автобусе он уже ехал в рижский аэропорт, а в кармане у него лежала книжечка с авиабилетами.

На остров он добрался без всяких происшествий. Всегда брал предлагавшийся алкоголь и просил повторить.

В первый же вечер в Тайбэе он наелся в уличной забегаловке какой-то гадости и засел на унитазе в дешёвеньком отеле на пять дней. До вылета обратно оставалось ровно сутки. Он ничего не посмотрел, нигде не побывал. Это надо было срочно исправлять.

На ресепшн Руслан прямо обратился к невероятно толстой тётке с просьбой доставить к нему в номер хотя бы на пару часов местную Людмилу. Обязательно биологическую девушку.

Тётка вытащила из сумочки зеркальце, игриво подправила губы и предложила свои услуги, гарантировав, что она самая настоящая биологическая девочка, а такому красавчику подарит свою любовь с большой скидкой. А если ей понравится, то ещё и приплатит.

Руслан сердечно поблагодарил за такое доверие, но отказался, сославшись на то, что такого счастья сразу не переживёт. Сначала ему нужно попробовать что-нибудь попроще и поминиатюрнее.

— Очень понимаю господина, — сказала она, смотря на него, то ли насмешливо, то ли восхищённо. В общем, не понять.

Через полчаса у него в номере раздевалась очаровательная вьетнамка, как она сама призналась. Девушка довольно прилично говорила на русском, но распространятся на эту тему не хотела.

Пробыла у него она до утра. Большую часть времени они не занимались любовью, а разговаривали. Говорил в основном он. В душе столько накипело, что он говорил и говорил, не в силах остановиться. Так незаметно и заснул.

Проснулся только вечером, когда надо было отправляться в аэропорт. Рядом лежала записка на отличном русском «Из твоего портмоне я взяла только половину оговоренной суммы. Ты первый, кто здесь отнёсся ко мне, как к человеку. Целую. Твоя Добрая ночная фея. » Слово «Добрая» было выделено с прописной буквы. Тогда это показалось ему таким тёплым и невинным, что в душе его что-то затрепетало, как раненая птица.

Хоть убей, он не мог вспомнить, пользовался ночью резинками или нет. Не очень понимал так же, зачем мама — Хиена сохранила ребёнка, но он ни грамма не сомневался, что рядом с ним сидит его дочь.

Это объясняло многое. Например то, почему он не испытывал никаких эротических чувств к обнажённой девушке, лежащей в морском контейнере. Он сейчас понимал, что даже рассматривая её интимные анатомические подробности, он смотрел на неё глазами если и не художника, то искусствоведа, рассматривающего древнегреческую скульптуру.

Он на этот факт обратил внимание, когда хорошенькая девушка на кассе в супермаркете, пробивая гигиенические прокладки, намекнула на то, что мужчину ожидает сегодня немного скучноватая ночь. Отоварив его, она встала, благо народу в магазине почти не было, и игриво начала демонстрировать свои сладкие булочки, обтянутые леггинсами, делая вид, что занимается нужным делом. При виде столь аппетитных форм, он сразу почувствовал, что в ширинке у него мужское начало если и не зашевелилось, то начало разминаться, как проснувшийся человек утром зевает и оттягивается, но в уже в любой момент готовый встать во весь рост.

И это ему показалось странным, так как сидя в автомобиле он вспомнил вьетнамку. Но списал всё на стресс, от которого уже оправился. Но сейчас, сидя рядом с этой хрупкой девушкой, он с ужасом по памяти перебирал все свои мысли в тот момент и понимал, что умрёт со стыда, если вспомнит хоть одну непотребную. Он просто не представлял себе, как жить после этого. К счастью, ничего даже похожего он не вспомнил.

А Хоа всё говорила и говорила, рассказывая все, даже мельчайшие подробности своей жизни. Жизни дочери проститутки, которой была уготована такая же участь, но вмешался случай.

От воспоминаний Хоа, от рассказов от том, как над ней издевались одноклассники, сердце Руслана сжималось до размеров Чёрной дыры. В конце повествования он готов был уже взорваться, чтоб уничтожить весь этот мир, который так поступал с её дочерью.

— Нет, они меня не насиловали физиологически. С этим у нас было очень строго. Нас регулярно проверяли на девственность. Причём, могли это сделать в любой момент, вызвав в учительскую и заставив до нога раздеться. Там обычно было до десятка учителей и совсем незнакомых взрослых обеих полов, и медсестра. Они дружно меня осматривали, лапая руками во всех местах.

Нет, одноклассники не насиловали меня, но засовывали мне в рот своё грязное бельё и носки, заставляли лизать из гениталии и сосать органы. Отбирали еду и всю мелочь. Потому что я было дочерью проститутки. Это всегда и всеми подчёркивалось, даже преподавателями. Если и не напрямую, то намёками на то, что мне не следует идти по той же дорожке, что и её мама-Хиена.