Он увидел на экране рыжую Ландер

или Почему в каждом холливудском фильме с 1933 и по 1945 непременно и обязательно звучит омерзительное неприкрыто навязываемым иудейством слово шолом

Шумно у Ваньчи еще с обеда ! Народу набилось в тесную горенку невпроворот, встречают возвернувшегося из Холливуда Андрона Непутевого, что всю Америку насквозь прошел, в самом конце обнаружив неизбежное сионистское влияние на весь процесс кинематографа, что казалось странным, ведь браты Люмьер из галлов происходили, но такова суть проклятого племени, антихристова семени, чтоб, понимаешь, всюду проникнуть осклизлыми телами чорных и горбоносых аспидов, вот они в Америке и гужевались, жируя.

- Выходит, короче, - рассказывал Андрону о прошедших мимо его внимания местных событиях Охрим мельник, тот самый, что о прошлом годе яйцами к пролуби примерз, откуда и извлекли его фесеошники, сопровождавшие государя приобщиться чутка к обычаю бухих россов сигануть в сырую и ледяную водицу, показывая хилым западникам всю непреклонность загадочной славянской души, но те видели лишь ничем не объяснимую глупость, как впрочем, и сваливший в Австралию коала, чистокровный русачок, между прочим, не устающий изумляться присущими его соплеменникам скотству и просто глупости, как мыряние, например, в холодную воду, - лысый, в кепке, ростом невелик. Стоит такой и шатается. Кричит навзрыд, вы, мол, товарищи, серпы, а мы, стало быть, молотки. Давай, чуть не плачет, крепить смычку города с деревней. Сказал так - ту да и пропал, как не было его. Мы сначала подумали, что Махатма, ан глянь : заместо Ильича стоят с ружьями наперевес латыши, мадьяры, китайцы, вся, в общем, сволочь приблудная. И начали они нас грабить.

- Обожди, - сурово отвел недрожащей рукой Андрон суетливого мельника, - Охрим. А разве о праве частной собственности не слыхал тот лысый ?

- Вот уж не знаю, - пожал толстыми плечами Охрим, с жадностью приникая к кувшину с самогоном, - знал он там его или не знал, но ограбили нас подчистую молотки.

- Это перегиб мест, - не ко времени сунулась Мавра, зачарованно застывшая возле стола с сидящими вкруг чинно и пьяно мужиками, - волюнтаризм, так сказать.

- Как ? - страшно гаркнул Андрон, незаметно для односельчан переходя на американский. - Кес кё ди, пютэн ?

- Со, - строго тогда ответил несколько попутавшему рамсы Андрону Охрим мельник, ударяя мускулистым кулаком солдату прямо в зубы.

- На, сука ! - поддержала великий почин соседа Мавра, прыгая ногами на хрипящее от восторга горло Андрона.

- А со, - подтвердил народную инициативу сам Ваньча, мозжа лишь попискивающий жалобно плотный костью череп Андрона кочергой.

- Ухойдакали, - говорила вечером своей приятельнице глазастой и смешливой Еве Грин блистательная Дита фон Тиз, связавшись с той стороной океана посредством телефона, - вчистую растребушили, остатки в выгребную яму сбросили, сели кружком и запели скупыми мужскими голосами.

- Горит и кружится планета, - радостно предположила, на ее счастье и не слышавшая ни разу таких гнусных песнопений француженка.

- А перястройка, перястройка, - еще более мрачно продолжала Дита.

- А чо коала ? - не унималась Ева.

- Слушает австралийский треш, греческий треш, норвеговский треш, - перечисляла скрупулезная Дита, загибая розовые пальчики, - пару песен Сукачева какого - то тоже.

- Страшно далеки мы от народа, - завистливо вздохнула Ева Грин.

- От руссиянского, - уточнила Дита, рассмеявшись.

- И слава Богу, - возблагодарила Создателя Ева, прощаясь с подругой, так и не задав вполне целесообразного вопроса о дидойцах, например.