НОЧЬ или Эротические сказки на ночь

ГУЛЬНАРЕ

Влажная роза опять распустилась в тумане

Счастье осталось на кончике языка.

Рубоко Шо

Небо, чёрное как арап, покрытое оспинами звёзд, заглядывало в открытое окно своим единственным, да и то подбитым глазом - Луной. Ночь стояла тут же и, стремясь не отстать от сво-ей подруги, высунув от усердия кончик языка и тяжело дыша, всматривалась в темноту комнаты. Волны горячего пьяного воздуха, настоянного на травах, перекатывались через подоконник, при-нося с собой таинство ночного причастия.

В тяжёлом масляном свете Луны ты лежала рядом со мной на смятом парусе простыни. От твоих волос веяло ароматом далёких островов с огромными цветами и крикливыми попугаями; они несли брызги бескрайнего моря и падали на мой, иссушённый зноем, песок лица мириадами искр. Твои глаза были ещё раскрыты и в них отражалась ночь, Луна и бесконечность. Ты со мной говорила языком облаков, проплывающих в синем небе, языком понятным только мне, языком молча-ния. Закрыв глаза, я видел тебя ещё отчётливее, твоё тело прожигало путь к зрачкам сквозь веки.

Время остановилось, секунды перестали сыпаться в бесконечность. Часы расплавились и растеклись по столу, как воск сгоревшей свечи. Время прекратило существование, мы его расплави-ли теплом своих тел. Отсчитывать секунды, века, тысячелетия стал наш пульс, слитый воедино.

Я тонул в волнах твоих волос, выплывал, губами прикасаясь к воздуху лица и обратно, добровольно погружался в пучину, Я тебя поднимал за облака, туда, где нет ничего, кроме всепо-глощающей страсти.

Губами осторожно прикоснулся к твоему рту, к твоим сухим губам, увлажняя их. Наши языки соприкоснулись, и между ними вспыхнула искра удовольствия, наполняя наслаждением тела. Мы летели во вселенной, оставляя за собой огненный след, разрезающий темноту пустоты.

Руки мои скользили по твоему телу, играя с ним, то, отдавая своё тепло, то, ввергая в снежную метель и заставляя дрожать. Наши тела, то прижимались друг к другу, пытаясь слиться, то удалялись, теряясь в складках пространства.

Деревья закрывали нас своими телами от любопытного взгляда ночи, но она проникала везде. С каждого уголка смотрел невидимый глаз.

Усталый путник опускался всё ниже, блуждая меж холмов с кустами дикой розы на их вершинах, иногда поднимаясь и украдкой вдыхая их аромат. Иссохший от жажды, он искал источ-ник, и я искал его вместе с ним. А за бронёй стекла соловьи дарили свои серенады влюблённым.

Как я мог забыть тот сладостный миг, когда в зарослях дрока почувствовал осеннюю вла-гу, тень и припал к ней губами, наслаждаясь спокойствием.

Иглы звёзд пробивали наши тела насквозь, оставляя в них дыры, чувство боли и радости.

Сердце взорвалось, фейерверком брызг разлетаясь во все стороны. Ослепляя нас огнём и красотой, огненные капли лопались беззвучно, отдавая нам свой аромат. Мы пили Солнце, его свет. Он разливался по артериям, достигая самых дальних участков тела и наполняя их. Из твоих волос заструилась радуга, окутывая нас, а внутри жила звезда. Она дышала, пульсировала, билась в тесной клетке тела и, наконец, разорвав её, вспыхнула с большой силой, но где-то далеко.

И ты, и я были пусты, разорваны в клочья, высушены испепеляющим жаром. Наши остат-ки медленно оседали на бескрайнее море простыни космической пылью...

Где-то далеко, тяжело дыша, дал  гудок паровоз-астматик и поехал туда, откуда нет воз-врата, везя в последнем вагоне рассвет.