Сугубо радикальное извращение, или детская болезнь. Из сборника Голые извращенцы

... Все жанры хороши, кроме скучного. (Вольтер)

РАДИКАЛЬНОЕ ИЗВРАЩЕНИЕ.

Медуза представляет собой извращение столь радикальное, что

на нее нельзя смотреть, не погибнув при этом. (Ж. Бодрийяр "Прозрачность зла")

– Девушка, а вы могли бы полюбить радикала?

– Ради чего???.. (Михаил Задорнов)

– А что, – прищурился инвалид, – верно говорят, там в каждом номере стоит арабская горка с хрустальной посудой? (Виктор Ерофеев "Говнососка")

1.    Сугубо радикальное извращение.

Приходит плюгавый, очень похожий на последнего президента страны, мужчинка в публичный дом для VIP-персон. Сей лупанарий имеет самый высокий рейтинг в стране среди подобных заведений, благодаря качеству и разнообразию обслуживания. Вышколенная мадам, как обычно, уточняет у клиента его запросы, особые пожелания, параметры потенциальной партнерши и прочие нюансы. Клиент мнется и, наконец, потупясь, робким голосом сообщает, что он, мол, извращенец, причем сугубый, в смысле законченный, то бишь радикальный. "Нет проблем! Второй этаж, седьмая комната".

Клиент застает там обнаженную знойную негритянку, возлежащую на огромном ослепительно-белом надувном матрасе в нескромной позе, с широко раздвинутыми ногами, которая самозабвенно массирует шоколадными пальчиками известный розовый бугорок.

Клиент некоторое время оторопело стоит у дверей, затем последовательно снимает ботинки, штаны, трусы, пиджак... Все это он аккуратно складывает и остается в носках, рубашке и галстуке...

Наконец, заметив клиента, томная красотка стеснительно опускает ресницы, а затем, как будто внезапно избавившись от скромности, широко открывает глаза и, пристально наблюдая за гостем, начинает эротично водить языком по губам, мять рукой роскошные груди, лизать, сосать и покусывать свои напряженные соски, сладострастно постанывая и не забывая другой рукой методично теребить соблазнительно-влажную вульву...

Клиент наклоняется, прижимает ладони к вискам и, закатив глаза, начинает раскачиваться, сначала издавая булькающие звуки, а затем обреченно начинает выводить нарочито-хриплым басом нечто уже совсем непотребное: "Сила царства! Слава вечная! Милость и правосудие! Ум и мудрость! Будьте под моей левой ногой и в моей правой руке! Дотроньтесь до моих обоих плеч и направьте меня на пути победы! Будьте равновесием и блеском моей жизни! Доставьте мне венец! Духи Мальхута! Проведите меня между колонн, на которые опирается здание храма! Ангелы Нетнаха и Хода – утвердите меня на кубическом камне Иесода! О Жедулаель! О Гебураель! О Мифереть! Бинаель, будь моей любовью! Руах Хокмаель, будь моим светом!.. Будь, что ты есть, и то, что ты будешь о Катериель! Ишим! Поддержи меня, во имя Саддаи! Херувим! Будь моей силой, во имя Адонаи! Бени-Элоим! Будьте моими братьями, во имя сына и добродетели Саваофа! Элоим! Сражайся за меня, во имя Тетраграмматона! Малаим! Защити меня во имя Иеве! Серафим! Очисти мою любовь, во имя Элоа! Просвети меня блеском Элои и Шехинаха!

Аралим! Действуй!

Офаним! Повернись и блести!

Хаиот Ха – Кадош! Кричите, говорите, рычите, мычите, Кадош! Кадош!

Кадош! Саддаи! Адонаи! Иот-Хавак! Ейязерие! Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя! Аминь!"

Закончив вопить, мужчинка, задрав сорочку, бочком приближается к негритянке, затем резко садится орлом точно над ее пупком, быстро гадит ей на живот, отбегает в угол и затравленно смотрит на уделанную им красотку. Негритянка впадает в экстаз и громко кричит, похотливо размазывая фекалии по животу, грудям, ногам и бедрам.

Осмелевший клиент, видя такое дело, решается приступить к главному и навалить ей на рожу. Он тихонько подходит к бьющейся в конвульсиях красотке и садится на корточках над ее лицом. Но вот незадача – у него больше ничего не получается! Коллизия! Кремлевский засланец-двойник (теперь маски сброшены!) не может завершить магическую комбинацию! Время ушло! Негритянка лижет его напряженный анус и низким голосом печально спрашивает у плачущего навзрыд неудачника: "Милый, ты что... больше меня не любишь?.."

***

... Тем временем, несмотря на вражеские козни, "Яблоку" все-таки удается преодолеть пятипроцентный барьер... Миллионы ликующих граждан заполняют улицы российских городов... Армия и милиция переходят на сторону восставших... Сопротивление частей МЧС сломлено... Враги демократии кусают губы в бессильной злобе... Шпик застрелился... Во время отравления водопровода пойманы Солженицын с Патриархом Алексием II, переодетые в женское платье... Власть переходит к Временному правительству во главе Аллой Дудаевой. На всей территории бывших российских областей и районов, ставших независимыми государствами, торжественно провозглашается Содружество Суверенных Уездов (ССУ)... Вот теперь, наконец, мы заживем, как в Швейцарии!..

2. Детская болезнь левизны.

...(14) Необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей в восьмой день, истребится душа та из народа своего, ибо он нарушил завет Мой.

...(15) И сказал Бог Аврааму: Сару, жену твою, не называй Сарою, но да будет имя ей: Сарра; (16) Я благословлю ее и дам тебе от нее сына; благословлю ее, и пойдут от нее народы, и цари народов произойдут от нее. (17) И пал Авраам на лице свое, и рассмеялся, и сказал сам в себе: неужели от столетнего будет сын? и Сарра, девяностолетняя, неужели родит?                

(Бытие, 17 глава)

Из юличкиной спальни раздался требовательный плач: "У-а, у-а-а, у-а-а-а-а-а". Сарра Моисеевна Петрова побежала в комнату сына, озабоченно потряхивая зобом и рыхлыми грудями. Здесь все было, как всегда... Обычный запах свежего говнеца и прокисших носок... Засохшие потеки слюны и соплей на экране компьютерного монитора... Брызги спермы на полу... Сарра Моисеевна горестно вздохнула. В компьютер она вложила все свои сбережения, но эта попытка отвлечь сына от политики обернулась для нее полной финансовой катастрофой – Юлик с головой погрузился в Сеть, а его мама, платившая за трафик, – в долги...

Фанатично преданный идеалам западной демократии Юлик был чужд нюансам, потому что родился с одним полушарием мозга – левым. Как и сухомозгий В. И. Ленин, страдавший тем же уродством, что и он, все многообразие жизненных проявлений Юлий либо сводил к политике, либо выводил из нее. Посещая чаты и гостевые, он всегда оголтело харкал на экран (про себя он называл этот процесс –"пернуть мозгом"), когда там появлялись постинги правого, красно-коричневого, патриотического или шовинистического, на его взгляд, содержания. Таких уродов в Интернете было, по его словам, более 99 процентов. Не удивительно, что после такой усиленной работы у него очень скоро пересыхало во рту... В таких случаях тощенький, неказистый, покрытый вулканическими прыщами Юлик (в реале –  по определению – лишенный радости общения с женским полом) раздевался догола, находил в сети фотографию  негритянистой Кандалезы Райс, на которую он очень западал, и совершал с этой представительницей госдепартамента США виртуальный половой акт в извращенной до цинизма форме. Он настойчиво пытался мастурбировать и на пожилую швейцарскую прокуроршу Карлу Дельпонте, но уже само появление на заплеванном им мониторе упоительно бескомпромиссной мужиковатой Карлы приводило Юлия к преждевременной эякуляции...

... В комнате все было, как всегда... На полу в беспорядке были разбросаны журналы "Огонек" за 1989 год. На столе, рядом с монитором, лежал изрядно порыжевший, зачитанный до дыр "Ледокол" Виктора Суворова, заменивший Юлию и букварь, и библию. Это была первая и последняя в его жизни книга, которую он смог по слогам осилить. Юлик даже немного дополнил ее от себя, с маниакальной аккуратностью заменив в ней каждую точку на восклицательный знак... Книги, которые противоречили "Ледоколу" он считал вредными для чтения, потому что они противоречили "Ледоколу", а книги, которые не противоречили "Ледоколу", он считал лишними, потому что они ничего к "Ледоколу" не добавляли.

На стенах красовались плакаты с портретами Сергея Ковалева, генерала Власова, Сергея Юшенкова, пресловутой Карлы Дельпонте, Джохара Дудаева, следователя Гдляна, депутата Похмелкина, Ла Тойи Джексон, Виктора Хара, Олега Калугина, экс-министра Козырева, Джима Кэрри и Елены Боннэр. "Какая-то она и впрямь безумно красивая", – поежившись, подумала Сарра Моисеевна, когда натолкнулась на косой строгий взгляд вдовы правозащитника.   Немигающий взгляд косой из-под расфокусированных, толстых линз действительно был не лишен безумия... На другой стене висела фотография президента Путина с выколотыми глазами. А под столом валялись плюшевые олимпийские мишки образца 1980 года, истыканные булавками, – во время зимней Олимпиады в Солт-Лейк-Сити Юлий, разумеется, болел за мормонов и, чтобы хоть чем-нибудь навредить олимпийской сборной Совка, он использовал против соотечественников элементы каббализма, черной магии и культа вуду, согласно рекомендациям одного сатанистского сайта...

В углу монотонно бубнил старенький приемник ВЭФ, настроенный на волну Радио "Свобода".   Он не выключался ни днем, ни ночью уже более двадцати лет, даже во времена глушения. На все попытки его выключить сын реагировал крайне болезненно – укусами... На самом почетном месте, над приемником, расположилась выжженная Юлием фанерка с портретом его отца – полковника Пеньковского, англо-американского агента. Изображение на портрете и впрямь чем-то смутно напоминало образ человека с мешком на голове, расстрелянного в затылок из зенитного пулемета, причем, скорее всего разрывными пулями.

Этот портрет, разумеется, имел свою предысторию. Все дело в том, что сын Сарры Моисеевны был инвалидом детства, то есть, как все уже, наверно, догадались – кретином от рождения. Родившийся только с одним левым полушарием Юлик рано потерял отца и поэтому не мог его помнить. Работавшая педикюршей Сарра Моисеевна родила сына от одного левого узбека, доцента, специалиста по устному народному творчеству горных и луговых мари, спасавшегося в экологически чистой Москве от пестицидов и хлопковой мафии. Она пыталась женить престарелого вдовца на себе, но свободолюбивый творческий узбек, заделав Юлика, очень испугался заячьей губы у порожденного им самим мутанта и счел за благо навострить лыжи в родные, отравленные нитратами тоталитарные Кара-Кумы, не дожидаясь выписки Сарры Моисеевны из роддома... Она осталась одна, вернее, с недоделанным уродцем-сыном на руках, так же, как и его отец, имевшим вид дебила, напуганного мешком с карбофосом, для прикола сброшенным ему на голову случайно пролетавшим мимо пьяным русским сельхозавиатором-чуркофобом.

Юличкин испуг сменился восторгом только во времена перестройки. Однажды в 1989 году раздраженная Сарра Моисеевна наобум ткнула пальцем в снимок в "Огоньке", желая покончить со сводившим ее с ума вопросом: "Мама! А где папа?" Этим вопросам не знающий усталости сын преследовал ее по много сотен раз на дню. В "Огоньке" находилась статья об англо-американском шпионе Пеньковском. Это была ее вторая фатальная ошибка. Героический подвиг виртуального отца перевернул и без того больное однополушарное  миропонимание Юлия. А журнал "Огонек" за 1989 год навсегда остался для слабоумного юноши настоящим катехизисом, потому что всегда давал ему по-марксистски ясные, однозначные и исчерпывающие ответы на все темные вопросы бытия. Как говорил вслед за Шекспиром В. Набоков: "And her pale fire she snatches from the sun." "Огонек" осветил Юлию подлинный путь: оказывается, все должно быть наоборот! Точно так же, как и раньше, но наоборот! То есть, все, что раньше было хорошо – плохо, а все, что раньше было плохо – хорошо. Именно в этом заключался подлинный смысл перестройки и нового мышления! И сейчас продолжается то же самое! Извращение должно стать нормой, а норма – извращением. В этом – главный принцип цивилизованного общества. Все очень просто! Мы уроды – только для уродов, потому что только для уродов мы – уроды. И вообще сегодня уроды – это те, кто еще не уроды. А, значит, если мы уроды, то мы-то как раз уже не уроды. И так теперь будет всегда! Уроды – они, а не мы! Рабы не мы. Рабы немы.

Все!!! Крыша Юлия перестала съезжать набок. Она окончательно и бесповоротно встала. Вертикально, во весь рост!.. Испуг у Юлика прошел. Его измученный маленький мозг, наконец, обрел железобетонную фиксацию... Правда иной раз эта юличкина фиксация на событиях 1989 года вызывала у отдельных людей ощущение ступора. Когда очередной озадаченный оппонент, поворачивая пальцем у виска, осторожно напоминал ему про распад Советского Союза десять лет назад, Юлик всегда громко смеялся, говорил: "Неа!" и ехал на митинг в Лужники, где снова собирал подписи в поддержку московской группы и призывал вьетнамских торговцев объявить какому-то Полозкову партизанскую войну за независимость.

Но этим дело не ограничивалось. Решив продолжить дело отца, он обращался ко всем спецслужбам стран западного полушария с планами диверсий на советских химических и ядерных объектах. Но в шпионы и диверсанты его брать отказывались по причине отсутствия вакансий. Его даже отказались зарегистрировать соискателем, потому что очередь желающих стать изменниками родины уже давно была расписана на 50 лет вперед. Причем стояли в этой очереди родственники действительно заслуженных перед Америкой людей, не чета какому-то Пеньковскому. В пример приводились известные фамилии членов ЦК КПСС, включая и всеми забытого бедолагу Полозкова. Перестроившиеся коммунисты, занявшись бизнесом, даже в продаже убывающей родины умудрились проворно догнать и перегнать нерасторопных бездельников-диссидентов, оттеснив этих говорунов от основной кормушки...

Теперь, чтобы доказать искреннюю ненависть к своей стране и бескорыстную верность новым хозяевам, Юлику оставалось лишь все глубже и глубже  погружаться в пучину виртуальных идеологических битв. Только наращивая дорогостоящий интернет-трафик, он мог рассчитывать, что папины хозяева его, наконец, заметят и по достоинству оценят его отмороженный демократизм. Несостоявшийся цэрэушник  почти круглосуточно, с краткими перерывами на черную магию, мастурбацию и сон, брызгал слюнями и блестяще громил виртуальных красно-коричневых ксенофобов, наизусть пересказывая им куски из "Огонька" и суворовского "Ледокола"...

Н-да... Все так... Но вот во сне Юлий всегда регулярно обсирался. В буквальном смысле... Бывают сыновья – алкоголики, бывают сыновья – наркоманы. Юлий не пил, не кололся, не ругался матом, он просто срал себе в штаны. Неизвестно, что для матери лучше. Вот и сейчас толком не проснувшийся сын, прыщавый и страшненький уродец с заячьей губой, длинными редкими спутанными волосенками похожий на артиста Черкасова в роли царевича Алексея, лежал на диване-кровати, заливисто плакал, капризно сучил желтыми мозолистыми пятками, размазывая дерьмо по простыне, требуя внимания, заботы и смены белья. Этому идиоту шел уже четвертый десяток, но он опять обосрался и заплакал от радости во сне, когда увидел Аллу Дудаеву во главе Совка... Плакал он, как ребенок, а вот срал, как взрослый мужик – килограммовыми ковалками...

"Юличка, ну почему ты меня так не любишь?!" – вслед за сыном горько заплакала Сарра Моисеевна. А что ей оставалось делать? Ведь за все эти годы не было и дня, чтобы Юлик не обосрался. Он обосрал все, что можно! Он обосрал всю квартиру! Он провонял все на свете! Соседи задыхались и затыкали нос, когда проходили мимо их двери. Как ей было не заплакать, ведь выхода не было! Ведь если раньше она еще как-то еле-еле сводила концы с концами, то сейчас, после уплаты за юличкин Интернет, на памперсы и стиральный порошок денег у нее уже совсем не оставалось. А приучить засранца Юлия не срать в собственную постель было также невозможно, как заставить его полюбить собственную родину. Как и всякой другой русской матери Сарре Моисеевне Петровой в этой жизни оставалось теперь только одно – терпеть и ждать... ждать и терпеть... убирать за сыном говно... и опять ждать от него нового говна...