День крови

Солдатов было трое. Усталые, серые и пыльные, они пришли в селение через горы - двое высоких и коротышка в очках, стриженный под ёжик. Заросшие угрюмые лица, мятые пятнистые костюты цвета хаки, пыльные армейские бутсы со сбитыми носами. Солдаты были врагами. Сюда, на вершину Кханнга бледные редко заходили - слишком крут был подьем, слишком разрежен воздух, слишком неприветливы лица здешних обитателей - даже для таких крепких мужиков, как эти. Обычно солдаты являлись для того, чтобы набрать

провизии, иногда уводили женщину, и почти всегда вели себя так, будто готовы перестрелять всех, кто попадётся под руку. Ссориться с ними не стоило - через несколько минут сюда примчался бы целый взвод и дотла спалил бы всю деревеньку - десяток утлых хижин, разваливающихся от старости; племя вымирало - медленно и

неотвратимо. Солдаты были сильнее. И их было больше. Поэтому Старейшины предпочитали терпеть набеги солдатни, чем считать раненых и убитых. Солдатов боялись и ненавидели. В стране шла война, и жизнь ценилась очень низко. Особенно солдатами. Но эти - по всему было видать - возвращались домой. У каждого за спиной висело по зелёному рюкзаку цвета хаки, на поясах - тускло отблёскивающие фляги. Сколько миль ими уже пройдено? Сколько еще предстоит пройти до встречи с женами и детями? Похоже, они и сами себе этого не представляли. Деревенька лежала далеко от основной дороги. На многие мили вокруг были только дорожные посты и заслоны из колючей проволоки. Война. Изредка из-за гор доносились выстрелы и грохот сражений, но сюда, на вершину, со своей тяжелой техникой всем этим бездумным убийцам в хаки было не подняться. Война началась давно. Как давно, никто не мог сказать: здесь,

на вершине, время текло по-другому. Первое время мужчины и любопытные дети ходили

в горы посмотреть на то, что издавало такой треск и грохот , словно гром поселился среди ущелий. Тогда их убивали. Делали ли это солдаты этой армии или противоборствующей - не имело значения . Все они были врагами для маленького исчезающего народа, живущего на плоской, будто ножом срезанной вершине горы Кханнг.

Мейя спала очень чутко. Издалека услышав чужие голоса, она осторожно выглянула из святилища, где спала этой ночью. На окраине деревни дремал старик Кьелли, привалившись к дереву. Стоя на пороге святилища, Мейя могла видеть, как солдаты разбудили его и несколько минут негромко переговаривались со стариком

( Кьели немного знал их язык ), время от времени тыкая в него дулами карабинов -

по-видимому, для лучшего понимания. Усмехаясь несколькими оставшимися гнилыми

зубами, тот показал на святилища - ряд крытых бамбуком хижин, на пороге одной из которых и стояла сейчас Мейя. Сняв свои рюкзаки , солдаты сложили их в кучу у ног Кьели, и приказали ничего не трогать (ещё один тычок стволом в живот), после чего ленивой походкой направились к святилищам, перебрасываясь

короткими фразами на своём лающем наречии. Бляхи со знаком, похожим на крест,

сверкали на их поясах. С такого расстояния Мейя не могла различить

подробностей, но она всем телом ощущала исходящую от бледных волну ненависти и самодовольства. Ей стало интересно, случайно ли солдаты явились в селение в самый разгар недели праздников или каким-то образом узнали об этом. Правда, сейчас это уже не имело значения. На полпути солдаты разделились и каждый направился к выбранной хижине, чтобы получить то, за чем явился. В этот момент они были похожи на гиен, прибежавших на запах свежей крови. Или на шакалов. Суть та же. Прошуршав закрывающими вход листьями, Мейя скрылась в хижине, чтобы сделать необходимые для обряда приготовления.

Цвет неба над горами только начал свой переход от блестящей черноты

обсидиана к густой синеве утра. Где-то в долине запели птицы, приветствуя рождение нового дня . Не было слышно

уже давно ставших привычными выстрелов из-за гор. День обещал быть великолепным.

* * *

Солдата звали Дрейк. Просто Дрейк. Впрочем, Мейе было безразлично , имя это или фамилия. К чему знать больше? Люди стареют и умирают, и имена стираются, как следы на песке. Зато Дрейк, похоже, своим именем дорожил. Колючие глаза, сломанный нос, спичка в углу жёсткого рта . На вид ему было лет тридцать, хотя с уверенностью определить это было трудно - война старит людей.

Дрейк был врагом, но в данный момент это не имело значения - не имело значения для того дела, которое Мейя собиралась совершить - слишком мало осталось у племени своих мужчин , пусть даже каждый из них по силе мог заменить троих таких пятнистых вояк; все равно слишком мало.

Дрейк на момент замешкался у входа, подозрительно разглядывая охранника, застывшего бронзовым изваянием в тени у стены . Тот не удостоил его взглядом. Дрейк не понял жеста презрения, самонадеянно приняв его за страх. Он хлопнул охранника по плечу и прошел вглубь комнаты, где Мейя уже ждала его. Увидев её, Дрейк скривился, но ничего не сказал. Мейе было около тридцати, но она выглядела старше своих лет. Здешние женщины очень рано созревают, но и увядают не по годам быстро. Заметив, что ему это не нравится, Мейя испытала внутреннее злорадство. Бледные не знают толка в любви, если смотрят только на лицо. Красота женщины - в её любовном искусстве, и нужно быть глупым как енот, чтобы не понимать это.

Мейя выжидающе поглядела на Дрейка. Если не считать многочисленных амулетов, которыми она была обвешана, Мейя была полностью обнажена. Тело у неё всё же было великолепное: налитое и бронзовое, как и у всех жителей деревеньки - природный цвет, принимаемый почти всеми пришельцами из Большого Мира за загар .

Мейя опустилась перед Дрейком на колени и указала на карабин, который тот продолжал держать в руках. Дрейк настороженно глянул на неё , потом осклабился и поставил карабин к стене. После этого расстегнул куртку - несмотря на прохладу на дворе, в комнате было ощутимо жарко.

Комната не имела окон, в ней был постоянный сумрак. У дальней стены стоял большой каменный алтарь. По периметру комнаты в земляной пол были воткнуты курящиеся палочки, наполняющие помещение фимиамом. Мейя выдернула из земли одну и поводила ею перед Дрейком, пока тот, стоя перед ней, расстёгивал штаны. Недовольно пошевелив ноздрями, Дрейк пробормотал себе под нос "чокнутые дикари" . Мейя ничем не выказала , что поняла его слова, хотя неплохо знала язык бледных, научившись ему от солдат, охотников за приключениями и многочисленных авантюристов, посещавших святилище за последние годы. Дрейк наконец спустил штаны, тихонько звякнувшие находившимися в карманах монетами , оголив свой огромный половой член, окаймлённый густым венчиком чёрных как смоль волос. Большая морщинистая мошонка тоже поросла волосами, как и мускулистые ноги, подошвы которых утопали в спущенных штанинах. Пенис Дрейка стоял как кол, плотно прижавшись к животу. Нельзя сказать, чтобы происходящее его не возбуждало - сказывалась как необычность обстановки, так и многодневное воздержание. Женщин в армии не было совсем. Потому солдаты входили в селения как хозяева, грабя и убивая, и, конечно, насилуя направо и налево. Вот и сейчас Дрейк мог бы взять силой всё что хотел , но раз удовольствие само идёт в руки - зачем отказываться, особенно если его доставляет жрица любви, мастер в этом деле!

Посмотрев сверху вниз на коленопреклонённую Мейю, Дрейк взял её за плечо и попытался повалить на пол. Мейя без труда высвободилась - всё её тело лоснилось от благовоний. Солдат выругался и брезгливо вытер ладонь об рубашку, оставив на ней тёмные пятна. Покачав головой, Мейя вплотную приблизилась к Дрейку и взяла его член в руку. Дрейк расслабился : похоже, эта сучка сделает всё сама . Ничего, скоро он увидит жену и натрахается по-настоящему. Поглаживая и массируя его член мягкими движениями ладоней, Мейя подумала о том, насколько же всё-таки самоуверенны эти бледные. Он даже не спросил, чего ему будет стоить удовольствие - просто потому, что не собирался за него платить. Сказалась привычка получать всё силой. Торопя события, Дрейк взял Мейю за волосы и притянул её лицо к предмету своей гордости. Облизав губы, Мейя взяла член в рот - огромный, раздувшийся как колбаса, он едва туда вошел. Дрейк прикрыл глаза, сосредоточившись на своих ощущениях. Мейя бросила быстрый взгляд в сторону охранника с копьем, стоявшего у двери. Тот безмолвствовал, будто в комнате ничего не происходило. Уткнувшись носом в спутанные, остро пахнущие потом волосы лобка, Мейя стала с силой сосать пенис Дрейка, глотая слюну и ощущая его губами, внутренней поверхностью щёк, языком, чувствуя каждое его движение под тонкой поверхностью горячей кожи. Откинув голову назад, Дрейк застонал. Мейя яростно заработала языком, ощупывая , обволакивая, обнимая член горячей полостью своего рта - и он ответил ей горячей дрожью, став ещё больше. Мейя вытащила пенис изо рта и стала осторожно его облизывать - от головки к основанию и обратно, прижимая подушечкой большого пальца чувствительное углубление с нижней стороны головки. Свободной рукой она принялась поглаживать его мошонку, мягко её дергать и теребить. Дрейк застонал громче, теперь уже он завелся на полную катушку. Исходящий от него жар передался Мейе - она почувствовала, как затвердели соски и тёплая жидкость потекла по ногам, увлажнив горячую щель между ног. Клитор горел огнём, посылая через живот к груди и выше импульсы , от которых вздрагивали и слабели мышцы - если бы Мейя не была сейчас на коленях, то повалилась бы на пол от томного, опустошающего расслабления . Несколько отстранённо она подумала от том , что сейчас может происходить в двух соседних хижинах и чуть не задохнулась от возбуждения, которое стало теперь почти невыносимым. Жар охватил её всю, залив краской прилившей крови бронзовую шею и мочки ушей, полушария грудей стали каменно твёрдыми. Быстро опустив одну руку, Мейя позволила среднему пальцу скользнуть в горячее отверстие между ног, одновременно мягко надавив на клитор основанием ладони. Внизу её живота словно раскрылся бутон , хрупкий и огненно-горячий , заставив Мейю хрипло вскрикнуть и с силой сжать свободной рукой вздыбленный пенис партнёра.

В ответ Дрейк начал выгибаться назад - он вот-вот должен был кончить . Мейя участила движения, стремясь скорей закончить начатое - её следующий оргазм был на подходе. Инструмент Дрейка стал спазматически подёргиваться, предвосхищая струю спермы, и Мейя чуть заметно кивнула стоящему у дверей охраннику. Вместо ответа тот приподнял верхнюю губу. Если бы Дрейк в этот момент обернулся, зрелище наверняка произвело бы на него впечатление - зубы у охранника были треугольно подпилены, превращая его ухмылку в акулий оскал . В этот момент с улицы донёсся приглушенный звук : то ли визг, то ли скрип , почти сразу оборвавшийся. Крик стервятника? Или ветер завыл среди ущелий? Какая разница... Дрейк не обратил на него внимания. Он уже ни на что не отращал внимания. Грудь Дрейка ходила ходуном, словно ему не хватало воздуха; солдат весь трясся. Отдавшись буре наконец наступившего оргазма , он не видел как в руке у Мейи словно из ниоткуда появился огромный , остро отточенный нож, по длине не уступающий Дрейковому пенису. В тот момент, когда член Дрейка сделал спазматический толчок, выбрасывая первую мощную струю, Мейя быстро наклонила его по направлению к себе и коротко размахнувштсь ножом, быстро отсекла у самого основания. Доселе затянутые оргазмической поволокой глаза Дрейка широко раскрылись, почти моментально из них брызнули слёзы страдания, тонкогубый рот округлился и испустил хриплый вопль, от которого у Мейи заныли барабанные перепонки. Как ни странно, именно это спровоцировало приход её второго оргазма.

Он захлестнул её с головой. Словно со стороны она наблюдала, как Дрейк сгибается, пополам, пытаясь зажать руками кровоточащую дыру между ног, из которой била струя крови пополам со спермой, смешиваясь и расцвечивая пол причудливыми зигзагами, как от его нижней губы отклеивается и падает на пол спичка с изжеванным концом, которую Дрейк до последнего не выпускал изо рта, как на его шее вздуваются жилы, готовя голосовые связки к новому воплю. В этот момент позади Дрейка возник молчаливый охранник. Схватив Дрейка за волосы, он оттянул его голову назад и одним движением перерезал солдату горло огромным мачете. Второй крик Дрейка захлебнулся и оборвался, в то время, как перерезанные голосовые связки бесполезно подрагивали в глотке. Дрейк выдул из чудовищного разреза на горле несколько кровавых пузырей, потом оттуда ударила мощная струя артериальной крови, покрывая пол пятнами размером с двадцатицентовую монету и орошая горячим дождём дёргающуюся в экстазе Мейю. Откинувшись назад, она ловила солоноватые струи ртом. Кровь - это хорошо - как и семя , она несла жизнь.

Отчаянно не желая прекращать заранее проигранную борьбу за свою жизнь, Дрейк попытался перекрыть слабеющими ладонями кровавый фонтан, бьющий из горла , и тогда Мейя, подавшись вперёд, с видимым удовольствием вонзила в его незащищённый живот нож, который так и не выпустила из рук, и с силой потянула его вниз. С легким хрустом лезвие вошло под рёбра, распоров диафрагму, желудок и кишки, а моментально ставшая скользкой рукоятка выскользнула из Мейиной руки. Нож остался торчать в животе у Дрейка, словно необычный новый пенис, подаренный ему Меей взамен отсечённого; по бороздкам резьбы на рукоятке на пол струилась кровь. Кровь стекала по груди солдата, по животу и мошонке, по волосатым ногам, тёмными пятнами расплываясь на перепеленавших щиколотки штанинах.

Полузакрыв закатившиеся в экстазе глаза, Мейя стала равномерно раскачиваться из стороны в сторону, гортанно выкрикивая слова на родном языке : "Тэк! Тэк ах лах! Ми хим ен тоу! Кан! Кан де лаш!!" В этот момент она воздавала молитву не богу, но Хранителю, который с незапамятных времён сопровождал их бронзовое племя. И Хранитель ответил ей: на момент воздух в комнате словно сгустился, и на алтаре позади Мейи вспыхнул огонь. Зелёный огонь, в котором плясали чёрные искры. Он почти моментально погас, вместо дыма наполнив комнату запахом озона.

Руки Дрейка перестали царапать шею и безвольно упали. Почти сразу его колени подломились и грузно, как мешок с тряпьём, Дрейк повалился на землю. Его бёдра всё еще продолжали спазматически двигаться, словно он всё ещё с кем-то совокуплялся, волосатые ноги судорожно подёргивались. Всё заняло не более семи секунд. Мейя поднесла к глазам отрубленный член Дрейка - он всё еще дергался, и сперма капала с обоих его концов. Пенис немного потерял в обьеме, так как часть наполнявшей его крови вытекла наружу , но всё ещё был чертовски твёрдым . Крепко сжав его у основания, чтобы воспрепятствовать дальнейшему вытеканию крови, и всё ещё содрогаясь от желания, Мейя повернула член к себе и вонзила его во влагалище. Немедленно наступил третий, ещё более сильный, всесокрушающий оргазм, и Мейя, закричав в исступлении, бессильно опустилась на залитый кровью пол. Её правая рука продолжала водить Дрейков член туда и обратно, словно работая пестиком в горячей живой ступке. Широко разбросанные ноги бронзового цвета в сладостных конвульсиях молотили по полу, словно это она, а не солдат, отходила в мир иной...

* * *

Когда всё закончилось и чувственная буря утихла, Мейя поднялась с пола и, обтерев свой трофей куском ткани, повесила в нишу над алтарём к добрым трём десяткам других таких же. Хранитель Тэк будет доволен.

С обмякшего теперь пениса все еще капала сперма. Отрезать его до наступления оргазма было нельзя - из корня жизни ушла бы вся сила. Так говорил Тэк, и у Мейи не было оснований ему не верить. Задернув скрывающую нишу занавеску, Мейя неправилась к выходу. Тело Дрейка уже утащил охранник, и только белеющая на полу среди потеков крови спичка напоминала об убитом во имя жизни солдате. Люди умирают, имена стираются, и Дрейк не исключение. Мейя подняла спичку и поднесла её к глазам. Увидев на изжёванном конце повисшую капельку слюны , она с презрением подумала: " Грязные свиньи! Называете нас дикарями, а сами всю жизнь ведете себя как животные! Как можете вы после этого называть себя людьми!" Кханнг не знал большего кощунства, чем неуважение к обряду Слияния...

Откуда-то снаружи раздался еще один крик, полный мучения и боли. На этот раз ближе. Мейе пришло в голову, что так кричат добиваемые животные. Хорошее сравнение. Мейя пересекла комнату и, раздвинув прикрывающий вход полог, вышла на улицу. Там она выбросила спичку и осмотрелась, щуря глаза на ярком после сумрака святилища свету . Над горами вставало солнце. Зачаровано глядя на синеющее небо, Мейя бессознательно поднесла руку ко рту и слизнула ещё теплую кровь с кончиков пальцев.

Никто из солдат не вышел наружу. Никто не будет их искать. Никто не смеет безнаказанно осквернять землю Хранителя. Как говорят бледные, бесплатным бывает только сыр в мышеловке.

Горы безмолвствовали. Может быть, война и вправду закончилась? Это было бы великим счастьем для племени. Посмотрев на небо, играющее всеми оттенками лазури , Мейя откинула со лба прядь волос и улыбнулась своим мыслям.

Над поселком поднимались дымки костров. Всё так же сидя под деревом, старый Кьелли с улыбкой наблюдал, как куча бронзовых детишек шумно потрошила солдатские рюкзаки . Начинался новый день.