Три недели рая часть четвертая

Дома Женя достала фотографии, но их эротическое свойство не позволяло им претендовать на место в альбоме, и, поэтому, девушка просто убрала весь конверт в одну из любимых книг.

Теперь она лежала на диване и вспоминала о тех днях. "Надо бы посмотреть фотографии. А то так и не доставала", подумала Женя и вдруг…

Фотографии!!! Черт!!! Книга!!!

- Какая же я идиотка! - С чувством и вслух сказала Евгения Павловна.

Очень странное состояние посетило Женечку, после того, как до нее дошло, какую именно книгу она отдала. Конечно, когда Аня приходила в последний раз, она оставила старую книгу, а новую взяла сама. Она, естественно, спросила разрешения, и даже показала ей корешок, но Евгения Павловна не обратила внимания на название, а просто кивнула в знак согласия. Ну, вот и докивалась!

У нее не было никаких сомнений в том, что конверт лежит в той самой книге. Именно ее она читала тогда и именно туда сунула фотки. А потом просто убрала ее на место. Она и подумать тогда не могла, что кто-то может взять книгу из ее шкафа, кроме нее самой.

"Нет! Эта Анечка, все-таки…", подумала учительница, но быстро сообразила, что несет напраслину. Она сама разрешила Ане залезать к ней в шкаф потому, что ей было лень это делать за нее. Только первую книгу она сама отнесла ей в школу, а дальше пригласила к себе, показала, где что стоит, и расслабилась.

"Что теперь будет?" успела подумать Евгения Павловна, и тут зазвенел телефон. Женечка долго собиралась с мыслями и лишь на шестой сигнал смогла взять трубку:

- Да! - Почему-то жалобным голосом сказала Евгения.

- Евгения Павловна! Добрый день. Извините, что мы Вас беспокоим. Вы меня не узнали?

Это Аня Лапина.

"Легка на помине", подумала Женечка, а вслух сказала:

- Да, Анечка. Я узнала тебя. Ты что-то хочешь спросить?

- Да! Евгения Павловна, мы тут читали Вашу книгу, - странно, но в голосе ученицы Евгения

не слышала и намека на подвох или сарказм. По крайней мере, пока, - и нам там одно место показалось не понятным. Можно, мы зайдем, а то очень интересно.

- Кто это - мы? - Спросила Евгения Павловна.

- Я и Юля Скокова. Мы вместе читали.

"О, Боже!". Дело принимало для Женечки совсем плохой оборот. Теперь, по крайней мере, уже два человека в школе знало, кто она такая есть. "А может, они не нашли? Может фотки на полку выпали? Нет, вряд ли". Все эти мысли пронеслись в голове исторички со скоростью торпеды. От них ноги сами подкосились, и Женечка, до этого стоявшая, просто рухнула на диван. От удара трубка больно стукнула учительницу по виску, и это привело ее в чувство.

- А что за вопрос? - Бог знает, каких титанических усилий стоили Евгении Павловне эти

слова.

- Ой, Евгения Павловна! А можно - не по телефону, а? - Странно, но Аня именно просила, а

не настаивала. То есть, можно было сделать вывод, что девочка хотя бы не собирается шантажировать Евгению. Такая интонация вернула, на побелевшее личико Женечки, немного румяны.

- Ну, конечно, заходи! - Евгения Павловна решила, что все нужно решить немедленно.

Иначе она просто сойдет с ума.

- А можно с Юлей? Она тоже читала. - Напомнила Анечка.

- Да, ради Бога. - Паника снова стала овладевать историчкой, и она швырнула трубку на

аппарат. Юля была совсем не тем человеком, с которым Евгении хотелось бы поделиться своими сексуальными секретами. Впрочем, как мы уже знаем, это мнение разделяли почти все однокашники Юли.

Каким образом пережила следующие пятнадцать минут Евгения Павловна, так и осталось не выясненным. Пот на лбу сменялся дрожью в коленях. Десяток версий в голове, одна страшнее другой, образовали термоядерный коктейль, рюмка которого могла бы свалить с ног даже Билли Бонса. Женечка держалась ладонями за лицо, и шептала одной ей понятные шаманские заклинания. Наконец, дверной звонок прострелил ей голову насквозь, и Женечка, предварительно подскочив до потолка, на неверных ногах поплелась в прихожую.

Две, по-весеннему одетые, десятиклассницы стояли на коврике в прихожей и виновато улыбались. Впустившая их Евгения Павловна исподволь разглядывала их короткие юбки и легкие курточки. Девушки смотрели ей в глаза, держа в руках, каждая по дамской сумочке. Так продолжалось секунд тридцать, пока Женя не опомнилась и не предложила девочкам раздеться. Аня, как человек, пришедший сюда не впервые, тут же скинула куртку и туфли и стала устраивать их в соответствующих отделениях гардероба, а Юля последовала ее примеру. Евгения Павловна терпеливо ждала, пока девушки закончат с этим, а затем сделала жест рукой, приглашая их в свою комнату. Потом пошла следом, перехватив по пути укоризненный взгляд матери.

Когда девицы расселись на краю дивана, Евгения Павловна сделала усилие над собой, и предложила ученицам чаю. Аня и Юля переглянулись, и Анна, явно выражая общее мнение, высказалась "за". Женечка пошла хлопотать на кухню. Через пять минут она уже несла на подносе три чашки ароматного напитка и сахарницу. Еще минута прошла под знаком размешивания в чаю "сладкой смерти", а потом девочки сделали по паре глотков, и Женя решила, что все формальности соблюдены, и пора приступать к диалогу.

- Я немного удивлена…, - проблеяла она, смотря на Юлю.

- Почему? - Удивилась уже сама Юля.

- Ну,…э-э-э. Ты вроде никогда особо не интересовалась историей. Аня-то ладно. А вот ты.

Хотя, может быть, я ошибаюсь? - Женя несла какую-то чушь.

- Да, нет, Евгения Павловна. Не ошибаетесь. Я и сейчас ей особо не интересуюсь.

У Женечки засосало под ложечкой. Раз эта сучка пришла сюда не разговаривать про историю, то тогда ясно - зачем. Но Юля вдруг продолжила, и учительница, готовая ко всему, стала слушать ее:

- Вы извините, Евгения Павловна, что мы к Вам ворвались. Мне просто стало интересно то,

что мне рассказала Анька. - Юля кивнула в сторону подруги, и та перехватила инициативу:

- Видите ли, Евгения Павловна. Я читала сегодня книгу. Ну, помните? "Фаворитизм

Английских Королев". И я дошла до главы, где рассказывается про Викторию. А Вы сами ее читали?

- Конечно! - Жене становилось все лучше и лучше. Девочки не предпринимали никаких

попыток перевести разговор в нежелательное русло, и это ее успокаивало.

- Ну, вот, помните, там написано, что одним из фаворитов Виктории была леди Гамильтон? -

Аня, в целях придания своим словам большего веса, сделала ленинский жест рукой.

- Естественно, помню. - Подвох был очевиден, но Женечка правильно рассудила, что

разговор на тему разврата в Английском Королевстве куда лучше, чем отчет по вопросу "откуда у нее в книге лесбийская порнография"? Поэтому она сделала серьезное лицо и с умным видом профессионального историка стала ожидать дальнейших вопросов. Ждать пришлось не долго.

- Вот этого-то мы и не понимаем. - Резюмировала Анечка.

- Чего "этого", детка?

- Ну, того, что у всех королев фавориты - мужчины. И у Виктории, кстати, тоже, кроме

Гамильтон.

- Но это же вопрос не ко мне. - Резонно заметила Евгения Павловна. - Кому-то нравятся

мужчины, кому-то - женщины.

- То есть, как это? - Аня чуть переиграла, сдобрив слова чересчур сильной ноткой

возмущения. - Я ведь так понимаю, что фаворит, это не только тот, кого любят и кому доверяют всякие поручения, но еще и…, - девочка наигранно замялась, - …изменяют с ним супругу?

- Ну, естественно. Ты уже взрослая и ты все правильно понимаешь.

- Но я так и не понимаю, как Виктория могла изменить королю с леди Гамильтон? - На этот

раз Анечка смогла претвориться на все сто. Глаза ее чуть расширились, а в вопрос она вложила крайнее удивление.

- Ну, как, как? Очень просто. Как и со всеми другими. - Снова замялась Евгения Павловна.

- Но ведь леди Гамильтон - женщина. - Это уже Юля включилась в разговор.

Настал очень горяченький момент. Женечка металась глазами между Юлей и Аней. Она прекрасно осознавала, что если она сейчас же не выгонит этих любопытных девочек вон, ей придется объяснить им, как это Виктория умудрилась изменить мужу с женщиной. С другой стороны, сначала согласиться на их приход, а потом прогнать их взашей было бы нелогичным и, мягко говоря, странным поступком.

Но Женя мучилась не долго. Мысленно махнув рукой на все, она поправила волосы, отставила чашку на подоконник, подалась вперед и, глядя прямо в темные глаза Юли, убежденно проговорила:

- А, по-твоему, женщина не может переспать с женщиной?

Теперь ход был за Юлей. Или за Аней. Евгения Павловна не отводила ледяного взгляда от глаз брюнетки, и та, не выдержав, потупилась. Девочка стала барабанить пальцами по покрывалу. Ответ у нее был готов, но вот произнести его она никак не могла. Лишь спустя полторы минуты, Юля собралась с духом и промямлила:

- В общем-то, может, конечно. Только как? У женщин же нет…

- Чего у них нет? - Вопрос прозвучал весьма искренне. Как опытный педагог, Евгения

Павловна запросто могла дать фору этим десятиклассницам по части актерской игры. - И, кстати, почему ты говоришь "у них", а не "у нас". Ты же тоже - женщина.

- Ах, да! - Спохватилась Юля. - Ну, у них, то есть у нас, нет … члена! - Решилась, наконец

Юля и почему-то прокричала это слово. Аня как-то странно посмотрела на нее, толи с осуждением, толи с поддержкой, и снова вернула взгляд на историчку.

- А что? На члене свет клином сошелся? Да что ты вообще знаешь про член? - Женечка

распалялась все больше. Сейчас она покажет этим малявкам Королеву Викторию.

- Да, собственно, ничего. Знаю, что он есть у мужчин.

- Ну и зачем он нужен? - Женя обильно сдобрила вопрос сарказмом.

- Э-э-э? - Не очень убедительно ответила Юля.

- Послушайте, вы! - Женя встала. - Давайте договоримся. Либо вы сейчас же расскажете

мне, зачем пришли, либо убирайтесь вон. И не думайте, что вам удастся развесить мне лапшу на уши. Отвечай быстро. - Училка схватила Юлю за подбородок и дернула ее голову вверх.

- Мы…я…мы ничего плохого не хотели. - Проблеяла Юля.

- А что вы хотели? Что именно?! - Глаза Женечки горели, как олимпийский огонь.

- Мы…

- Да, ладно уж. Скажи ей правду. - Аня решила помочь своей подруге. Только не уточнила,

какую именно "правду" должна сказать Юля. Толи то, что они нашли фотографии, толи то, что они сами спят друг с другом, толи то, что хотели соблазнить Евгению Павловну. Юля секунду размышляла над этим триптихом истин и решила остановиться на последней из них. Она тяжело вздохнула и проговорила:

- Евгения Павловна! Извините. Мы просто хотели узнать, как это происходит, когда

женщина спит с женщиной. - Девочка протараторила эти слова на одном дыхании, а, закончив фразу, издала облегченное "Фу-у-у!".

- Интересно. Как это я могу рассказать вам, как кто-то спит с кем-то? Это же нельзя

рассказать. - Возмутилась Женечка, но тут к ней пришло озарение. - Ах, вот оно что? Кажется, я начинаю догадываться. - Глаза учительницы поочередно сверлили одноклассниц, которые смотрели на нее заискивающими взглядами. - Вы хотели, чтобы я…переспала с вами! Ах вы стервы!

Женя торжествовала. Она по глазам девчонок поняла, что она права. Ну, сейчас она им задаст. Евгения прекрасно осознавала всю замечательность ситуации. Если она сейчас, после того, как они сами к ней напросились, трахнет этих малолеток, ей не только ничего за это не будет, потому, что Юля и Аня будут молчать, но еще и потом она сможет иметь их столько, сколько захочет и когда захочет. Сама, не желая этого, Женя стала вспоминать о прочитанных давным-давно книгах, про девушек-служанок, унижаемых собственными госпожами. Девушки делали все, что ни приказывали их хозяйки, и Женечке всегда хотелось попробовать себя в этой роли. Вспомнила она так же и то, как она на юге заставила Ленку умолять ее, чтобы она ей полизала, и как ей это понравилось. Женя представила себя госпожой, своих гостей в роли служанок, и от этой фантазии ее трусики намокли, словно их окатили струей из шланга. А почему, собственно, служанки и Госпожа? Лучше так: учительница и две провинившиеся ученицы. И они должны быть наказаны! Вот это здорово!

Женечка сверкнула глазами на юных любительниц истории и зловеще проговорила:

- А ну-ка, встать!

- Что? - Пискнула, было, Анечка, но, встретившись глазами с учительницей, немедленно

поднялась. Юля продолжала сидеть. До нее еще не дошло, в какую ситуацию они попали. Но Евгения Павловна быстро вернула ее к действительности. Она схватила девочку за волосы и дернула, направляя лицо к себе. Потом наклонилась к самым губам брюнетки, и, брызгая слюной от возбуждения, прошипела:

- Девочка моя. Мне кажется, что ты - тормоз! Но сейчас я поработаю над этим. Встань

быстро! - Последние слова сорвались на крик.

- Евгения Павловна! Что с Вами? - Спросила Юля, медленно вставая и корчась от боли.

- Со мной - все прекрасно. А вот с вами? - Женечка спрашивала скорее у себя, нежели у

подружек. - С вами кое-что не так. А теперь, запомните: сейчас я покажу вам, как женщина может быть с женщиной. Помните, что я ваша учительница, а уж учить я умею. Но пока мне сдается, что вы плохие ученицы. И если вы только позволите себе неряшливо отнестись к тому, чему я вас буду учить, вы пожалеете. Помните, что вы уже обе сильно провинились и будете за это наказаны. А теперь, так. Правило первое: говорить только тогда, когда я разрешу. Правило второе: выполнять все, что я приказываю. И главное правило: меня называть "Госпожа" или "Мадам". - Евгения Павловна придумала правила на ходу, и все они были из прочитанной литературы. Ее пися сильно слезилась, а глаза горели животным огнем. - А теперь мы проверим, как вы поняли правила. Приказ первый: оставаться здесь, пока я не вернусь, и не разговаривать. А когда я приду, вы меня должны поприветствовать, как вашу Госпожу-учительницу. - С этими словами Женечка повернулась и вышла.

Аня и Юля, кажется, боялись даже дышать. Смотреть друг на друга они тоже не могли. Им было и стыдно, и страшно, и интересно одновременно. Каждая в глубине души по-своему переживала случившееся, но поделиться переживаниями с товарищем по несчастью одноклассницы не спешили. Нельзя сказать, что девочки испытали щенячий страх, но и то, что они просто так отсюда не выберутся, они тоже хорошо понимали. Юля потирала затылок, восстанавливая кровообращение после учительской хватки, а Аня нервно теребила пальцами уже знакомое читателю кольцо на руке.

И тут дверь открылась.

В проеме стояла совсем не та Евгения Павловна, которую десятиклассницы ожидали увидеть. Длиннющие, подведенные тушью, ресницы красиво загибались вверх. Ярко очерченные очень темной помадой губы чуть раскрылись в злорадной улыбке. Волосы были убраны назад, а на руку был намотан коричневый тонкий ремешок. Но главное: Евгения Павловна была почти голая! Высочайшие, синие туфли-шпильки, черные чулки без кружев и подвязок и распахнутая кожаная очень короткая черная куртка, из которой вываливалась приятной формы женская грудь с очень большими торчащими сосками. Венчал это творение, аккуратно подбритый по краям, треугольник пышных коричневых волосиков, из-под которого чуть выступали клитор и губки.

Девочки снова потеряли дар речи. Их глазки повыскакивали из орбит, а руки непроизвольно развелись в стороны. Женя просто наслаждалась их глупым видом. Она решила, что должна шокировать своих учениц, и ей это удалось. Глядя на их изумленные мордочки, Женя сказала себе, что из этих девочек получатся отличные служанки. Сильно перевозбужденная необычностью ситуации и близостью с двумя молодыми девушками, Женя не была склонна оттягивать свое удовольствие. Она поймала взгляд Юли и зловеще прошептала:

- Я не слышу приветствия класса!

- Евгения Павловна,…мы…Вы…, - разом залепетали обе девчушки, но их быстро

остановила Госпожа. Ремень, как крыло колибри, рассек воздух, и на шее Юли ясно отпечаталась красная полоса.

Ошеломление снова накатило на девочек. Юлька даже не поморщилась от боли - слишком неожиданно все произошло. Но теперь сознание возвращалось к девочкам быстрее, и Юля с Аней окончательно уразумели, что они попались. А Госпожа, тем временем, говорила:

- Запомните! Я - добрая учительница! И по этому, я даю вам еще один шанс. Но если вы

снова не выполните правила, берегитесь! - Женечка снова вышла из комнаты, но тут же появилась. Теперь она чуть изменила позу, немного расставив ноги, а руки скрестив за спиной. И когда она опять грозно посмотрела на девочек, Юля вдруг присела в поклоне и тихо произнесла:

- Здравствуйте, Госпожа!

- Не слышу! - Прикрикнула Женечка.

- Здравствуйте, Госпожа. - Уже более отчетливо произнесла Юлька, снова наклонив голову.

Анна посмотрела на нее, как на умалишенную. Она уже открыла рот, чтобы возмутиться словами подруги, но не успела. Евгения Павловна оторвала одну руку от бедер, и протянула ее к Юле тыльной стороной вниз. Юля не знала, но догадалась, что она должна сделать. Девочка медленно встала на колени, и, схватив ладонь учительницы, стала пылко ее целовать. Анна смотрела на это, как на австралийских каннибалов, пожирающих Кука. Но если бы она смогла видеть лицо Евгении Павловны, то обнаружила бы на нем выражение сладкой долгожданной победы.

Мозги Анечки буквально расплавлялись. Как? Почему? Что делается здесь, и что делает Юлька? Ответы очевидно отсутствовали.

Но зато они присутствовали у Юли. Девочка вновь, как и три недели назад, призналась себе в том, что ей нравится то, что с ней сейчас творят. Она, второй раз в жизни увидев так близко и в такой обстановке голенькую девушку, готова была продать душу дьяволу, лишь бы ей разрешили прильнуть к этим сокровищам. А дальше для нее все было просто. Наверняка Евгения захочет, чтобы с ней сделали что-нибудь приятное. Ну, а когда она этого захочет, Юля будет тут как тут! Только для этого нужно немного потерпеть. Поэтому Юля решила для себя выполнять все, что ей ни прикажет Госпожа. Ее Госпожа!

Девочка страстно целовала нежную кожу господской руки. Постепенно она стала подниматься губами к кисти, и тут ее взгляд поравнялся с промежностью Мадам. Розовый, в мелких складочках клитор, венчал острый угол волосатого лобка. Выбритые части, идущие вдоль паха, приятно контрастировали с пушистыми зарослями. Юля, не переставая припадать к руке Мадам, почувствовала, как кровь со всего тела устремилась к половым органам. Влагалище нагрелось со скоростью газовой конфорки, и стало потихоньку закипать, выдавливая пенку из похотливой писюльки.

Анечка, тем временем, боролась со своим естеством. Бросить Юльку одну она не могла, но тогда ей придется принять правила игры. Девочка поежилась от воспоминаний от звука удара ремнем. Затем посмотрела на коленопреклоненную Юлю и, наконец, обратила внимание на то, что красовалось между ног у Мадам. Машинально неопытная и не умеющая держать себя в руках девочка, представила, насколько приятно было бы поласкаться с этой строгой, но очень приятной и привлекательной сильной женщиной. И Аня решила, во чтобы то ни стало, заслужить ласку Госпожи. Костлявое, не оформившееся тело Юли, не шло ни в какое сравнение с прекрасными формами Мадам. И Аня в душе признала, что Юлькина идея трахнуться с историчкой, была весьма не плоха.

Таким образом, обе десятиклассницы, хоть и преследуя разные цели, приняли игру Евгении Павловны. Юля уже была повержена, и теперь вылизывала каждый пальчик на руке Госпожи. Осталось лишь убедиться в лояльности Анны. И Женечка решила сделать это немедленно. Оторвав взгляд от первой ученицы, Женя посмотрела на Аню. Девочка заметила движение в ее сторону и тоже подняла глаза. Минула секунда, и учительница строго спросила:

- А ты разве не хочешь поздороваться с учителем?

Еще три секунды ушли на сбор необходимых сил. Анечка была морально готова к тому, чтобы включиться в игру, но сейчас мораль отступила. Теперь нужны были элементарные физические силы, чтобы привести оцепеневшие мышцы в действие. Но девочка справилась с собой:

- Добрый день, Мадам! - Тихо, но не шепотом проговорила вторая ученица.

Это был второй и последний раз, когда в комнате раздался свист безжалостного ремня. Он стеганул Аню по голым ляжкам, одетым всего лишь в тонкие колготки. Девочка скорчилась от боли и инстинктивно присела сантиметров на пять. Из глаз посыпались слезы. Кожа под нейлоном горела, а Анечка жалобно потирала ножки. Девочка смотрела с испугом на Евгению, а та сверкала очами, в которых стояло наслаждение оттого, что девочка заплакала. Женечка была уже близка. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного, и теперь находилась на грани чего-то такого, что должно перевернуть ее жизнь. Не давая девочке успокоиться, Мадам набрала в легкие побольше воздуха, и жестко приказала:

- Подойди сюда! А теперь запомни: когда здороваешься с Мадам, таким, как ты, маленьким

шлюшкам, полагается кланяться. А теперь - на колени! - Госпожа протянула, было, руку к плечу Ани, чтобы склонить ее вниз, но девочка, не переставая заливаться слезами от унижения, сама грохнулась на пол. Увидев такую покорность, Женечка продолжила уже более мягким голосом. - И еще. Прилежным ученицам Госпожа позволяет поцеловать руку, но такие, как ты, не заслуживают этого. Поэтому ты сейчас же будешь целовать меня здесь! - Указательный палец ткнул в ногу в том месте, где заканчивались чулки. - И только попробуй подняться выше чулка, пока я не разрешу. Ясно?

- Хорошо, Госпожа! - Ответила Аня.

Головка ученицы потянулась вперед. Губы коснулись тонкой нейлоновой пелены. Анечка стала лобызать черную ткань. Боль от удара потихоньку проходила и на ее место заступала какая-то странная незнакомая доселе истома. Впечатление было такое, будто сам организм, после жестокой порки, нуждался в ласке и нежности, и теперь насильно засылал в половые органы все больше и больше похоти. Какая-то непреодолимая сексуальная тоска парализовала Анечкину промежность и залила тяжелым раскаленным свинцом клитор и губы провинившейся ученицы. От жалости к себе Анечка зарыдала еще сильнее, но не осмелилась прекратить поцелуи господской ножки. Ей очень хотелось подлезть рукой под колготки и поласкать себя прямо через трусы, но соответствующего приказа пока не поступило. Ей вполне хватило бы несколько движений, чтобы быстро обкончать свои трусики, но она вдруг поняла, что не сможет тогда продолжать целовать Мадам. Тогда Анечка решила чуть приподнять голову и посмотреть в глаза Евгении Павловне.

Женечка, оказывается, уже давно закрыла глаза, и теперь искала то, что же ей не хватает. Она прямо-таки истекала от возбуждения и восторга, но этого было недостаточно. Когда она почувствовала, что Аня приподняла голову, Женечка посмотрела на нее и нашла то, что искала.

Мадам увидела, как маленькая шестнадцатилетняя девушка, которая наверняка еще оставалась девственницей, целует ее ноги, а по розовым щекам Ани катятся слезы и моментально впитываются в чулки. Мокрое пятно растет прямо на глазах, и вот уже девочка вылизывает собственные слезы с ноги своей Госпожи, а из глаз им на замену уже надвигаются новые соленые капли. Чувствительность кожи под намокшими чулками увеличивается, а девочка все продолжает пить озеро своего унижения.

Госпожа охнула. Горло перехватило судорогой, а ноги моментально стали ватными. Зацелованная Юлькой рука оторвалась от нее и защемила левый сосок между пальцами. Женечка опять посмотрела на вылизывающую собственные слезы Аню и, придавив сосочек еще больней, сильно и незаметно для учениц кончила.

Секунд пятнадцать она не могла даже дышать потому, что приятная боль от прищемленного соска все еще текла в мозг, парализуя оргазмом легкие. Но все приятное когда-нибудь кончается. Женя бурно выдохнула, и очень трудно давшимся ей движением оттолкнула обеих девочек от себя. Те повалились на ковер и стали смиренно глядеть на свою Госпожу.

- Т-т-т-а-а-ак! Хорош-ш-шо-о-о! - Проговорила Женя так, словно заикалась всю жизнь. -

Здороваться с Госпожой Учит-тельницей вы уже ум-меете. Попробую научить вас еще чему-нибудь. Вам понравился первый урок?! - Неожиданно повысив интонацию, спросила Мадам.

- Да, Госпожа! - Сказала лежащая на ковре Юля и опустила голову.

- Да, Мадам! - Прошептала Аня, сидя на коленях.

- Теперь - урок следующий! Ты! - Палец указал на полулежащую Юльку. - Встань. Теперь

подними ее. - Палец пополз в сторону Анны.

- Да, Госпожа! - Неизвестно откуда, в голосе Юли появилось совершенно не наигранное

благоговение. Она быстро встала и сделала шаг к подруге, при этом ни на секунду не отрывая глаз от Госпожи.

- Начинай раздевать ее. - Уже спокойно и уверенно приказала Евгения Павловна.

Руки Юли потянулись к однокласснице. На Ане была надета юбка чуть выше колен, телесные колготки и розовая блузка, под которой угадывался белый лифчик. На шее красовалось ожерелье из пластмассовых шариков, сделанных под изумруд.

Первым делом Юля решила избавить Анечку от блузки. Верхняя пуговица легко поддалась и Юля уже потянулась ко второй, но Госпожа вдруг быстро подошла к послушницам и вцепилась ногтями в нежную кожу на ладони Юлечки. От боли девочка вскрикнула, и ее взгляд тут же превратился из благоговейного в испуганный.

- Что ты делаешь, неумеха?! Кто так раздевает женщину?! - Госпожа была вне себя, а Юля,

ничего не понимая, корчилась от боли в руке, которую Женя так и не отпустила. - Идиотка! Запомни! Когда раздеваешь девушку, ты должна целовать каждый участок кожи, который только что освободила. Ну-ка, сначала. - Женечка бросила руку Юли и ловко застегнула уже расстегнутую пуговку.

- Простите, Госпожа! Я буду стараться! - Только и прошептала Юля.

Она снова взялась за одежду подруги, но теперь она приблизила свое лицо к Аниной груди, и, не желая более выводить Госпожу из себя, приготовилась тут же подарить поцелуй открывшейся ключице. Снова расстегнув ворот, девочка отогнула левый борт блузки и быстро чмокнула Анечку в немного веснушчатую грудь. После чего проделала то же самое с правым бортом, а когда оторвала губы от правой ключицы, тут же получила увесистый шлепок по плечу. Мадам опять что-то не понравилось, хотя это было уже не так больно.

- Боже! Кто так целует женщину. Тем более, в грудь. Смотри. - Женечка сама наклонилась к

груди Анны, но приблизила губы лишь на пять сантиметров и стала объяснять. - Когда ты целуешь кожу девушки, губы надо держать расслабленными и чуть влажными, - Госпожа облизнулась, - а когда касаешься тела, нужно чуть вывернуть губки, а язычком немного подцепить снизу маленький кусочек кожи и защемить его между языком и верхней губой. А потом сразу отпустить и повторить в другом месте, пока не перецелуешь всю. Ясно? А-а-а. Ладно, покажу. - И Женя, совершенно забыв о том, что госпожам вроде как не принято целовать своих служанок, стала пылко осыпать верхнюю часть груди Анечки возбуждающими уколами своих умелых губ. Юля не могла вымолвить ни слова, и просто глазела на происходящее.

А что же Анечка? Анечка до этого момента стояла и наблюдала за всем происходящим чересчур спокойно. Ее больше беспокоило то, что ей пришлось вылизывать ножку у ее училки. Слезы уже прекратились, но она готова была снова зарыдать, случись что-нибудь еще.

Девочка даже не очень поняла, почему это вдруг Евгения Павловна стала целовать ее, но неожиданно это принесло Анечке такое сильное наслаждение, что она позабыла все на свете. Поцелуи опытной женщины сразили ее. Аня не могла видеть, что именно Госпожа делает с ее кожей, но это было чертовски приятно. Какой-то странный и очень сексуальный огонь маленькими вспышками обугливал девочку изнутри, а сердце, видимо испугавшись, что вся кровь свернется от этого пламени, погнало ее вниз, к самой промежности. Но сильно возбудиться Аня не успела. Наверное, сильные переживания и впечатления сегодняшнего дня сыграли свою роль, и стоило Анечке совсем немного расслабиться и сконцентрировать внимание на зацелованной груди, как ее ноги сами напряглись, голова закружилась. Собственная рука сама схватила Анну за лобок, прямо через юбку. И когда Анечка закрыла от наслаждения глаза, оргазм настиг ее. Не тот, который приносит удовлетворение, а тот, который оставляет после себя непреодолимое жгучее желание, от которого никуда не скрыться, и которое невозможно терпеть.

Анечка вскрикнула, и Евгения тут же поняла, что произошло. Перекошенное лицо ее лучшей ученицы рассказало ей обо всем.

Она сразу же прекратила поцелуи и победно сказала:

- Вот видишь, как бывает, если правильно поцеловать женщину? Попробуй сама.

- Хорошо, Госпожа! - Кивнула Юля и, расстегнув следующую пуговицу, заняла ее место.

Анечке пришлось признаться себе, что Юлька была права. Права в том, что быть с настоящей лесбиянкой это совсем не то, чем занимались они после школы. Поцелуи Юли, которая хоть и старалась, меркли перед волшебством Евгении Павловны. Аня потихоньку приходила в себя, подставляя свою грудь уже под Юлины губы, но Женечке это быстро надоело, и тут же последовал новый приказ:

- Хватит мусолить. Снимай с нее блузку. Теперь переходи к юбке.

Юля безмолвно подчинилась. Блузка упала на диван, а девочка стала расстегивать молнию на юбочке подруги. Аня извивалась под ее руками, желая подставить под руки свои более интимные места. Желание разъедало ее, и девочка уже не стеснялась этого. Маслянистые глаза шарили то по своему телу, то по обнаженной плоти Евгении. Прямо сказать о том, что ей очень хочется, она боялась, помня правила, но стоять спокойно она тоже не могла.