Ленка

НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ ЧИТАТЕЛЯМ НА САЙТЕ "ПРОЗА РУ"

Имея опыт размещения произведения в разделе "эротическая проза", спешу предупредить: подрочить под это Вам вряд ли удастся.

Прошу прощения также и за то, что называю ЭРОТИКОЙ чувства и чувственность, а не флэш-галлюцинации, писаные писой и членами-корреспондентами.

Мгновенно высыхающий рот, теплая волна, захлестывающая с головой, первые взрывы, первые страхи хорошего, в общем, человека - вот, что хочу не потерять. Поэтому - пишу.

Ю. М.

Ленка

(главы из романа "КИНЕКОТ")

Наверное, эта история больше романтическая, чем какая либо другая... Вот уж сколько лет, а все ж помню

ее, идущую по корридору, соединяющему две "Травмы" в неизменном синем трико на неуклюжих ногах, поддерживающей покалеченную руку. Завидев меня - она улыбалась всегда одинаково своими толстенькими губами и взрослыми глазами. Здравствуй, Ленка! Ты меня помнишь?...

Познакомились мы с ней у спортивного доктора, куда я ежедневно заглядывал. Я тогда делал вид, что вот-вот выздоровею, качался на тренажерах, как мог и играл в настольный теннис с кем было.

Ленка, местная девушка, "лежала" в отделении открытой травмы и не подозревала, что я, "лежащий" в отделении закрытой травмы, не просто хромой а суперхромой!

Ленка была больше, чем кто бы то ни было, похожа на женщину, поскольку не имела сломанных ног, а только заживающую руку, была очень рядом и не являлась медсестрой, которым "строго запрещалось". И конечно, я сразу ее заметил... И, конечно, не рискнул бы познакомиться сам, если бы не...

... Если бы не "ЛФК" - лечебно-физкультурный кабинет. С целью разогнуть свой бедный разломаный локоть, Ленка приходила туда тоже.

Мы переглядывались. Я, едвда кивнув, отводил глаза в сторону (ах, как мне некогда!), а Ленка... А Ленка краснела! Как умела краснеть Ленка - так никто не умеет! Моментально и совершенно. Без полутонов, на все лицо, на все щеки...

Руководительница "ЛФК" - (Господь не сохранил в моей памяти имени той доброй, милой, но притом весьма ответственной дамы) понимала смысл наших взглядов друг на друга, но мы упорно делали вид, что нам это не надо!

Я был девственник тогда и потому не слишком страдал от отсутствия женщины и уж ни в коей мере не хотел заводить романов с "инвалидкой", ибо всегда верил в то, что я не инвалид, что мое место там, в мире, бегающем рядом с восхитительной узкотально-длинноволосой по зализанному берегу моря.

И не хочу и не буду считаться и считать себя инвалидом...

Но это в голове, а душой... Меня влекло к ней. Тянуло. И я стал искать ее.

Как поступила спортсменка? Встречая меня (или её) просила (её или меня) прийти сегодня в зал пораньше(попозже) и позвать с собой Лену (Юру) из открытой (закрытой) травмы... Вот и все!

Так или иначе, но отнекиваться долго мы не смогли и пришлось нам приглашать друг друга. Но главным сближающим мотивом было то, что мы по возрасту должны были учиться в одном классе. В той больнице люди лежали годами, так что вполне логично было устроить в ней школу. Не то, чтобы совершенно настоящую, но почти.

В столовую, которая использовалась только трижды в день и то не на полную мощность, приходили учителя  из близлежащей школы и преподавали в очень щадящем режиме нам разнообразные предметы.

Именно такой режим и позволил мне с невероятной легкостью закончить ТУ школу на одни пятерки, практически ничем не напрягаясь...

Под страхом второгодничества, Ленке пришлось  как и мне, посещать эту школу, ибо ее пребывание в больнице неожиданно (!) затянулось! Какая глупость ничего неожилданног в этом нет! Но она этого не понимала.

И вот, в один прекрасный день она подошла ко мне и...

-Слушай, здесь, говорят какая-то школа есть? Мне сказали что есть...

-Да, здесь есть школа.

-А где она находится?

-Да нигде она не находится! Просто учителя приходят и в какой-нибудь столовке все собираются, ну и учатся.

... та школа имела совершенно свой запах. Школа пахла.... Что это был за запах? Возможно, это пахли протёртые жирной тряпкой обеденные столы...

В то время, когда все десятиклассники страны мечтали о головокружительных карьерах и раскручивали сумасшедшие романы, рискуя провалиться на экзаменах, мы с Ленкой сидели в столовой, за столом, покрытым голубым пластиком и слушали усталый голос учителя и издевались над каждым словом.

Странно, о чем бы я ни вспоминал - всегда найдется чего стыдиться. Это у всех так?

... Да, каждое слово и каждый вопрос преподавателя Ленка воспринимала слишком, черезчур эмоционально. Не смотря на свой солидный возраст, она еще не научилась понимать, что все люди - разные, особенно учителя. Она не отличала людей, от которых многое зависит от тех, над которыми можно поржать... Наверное, она была заурядной троечницей и сидела в школе на задней парте. Она совершенно не могла смириться ни с качеством ни с требованиями преподавания, постоянно смеялась над малопривлекательными учительницами, многие из которых "зарабатывали" себе здесь право полечиться.

В первые же дни Ленка в хлам разругалась почти со всеми училками... В общем, школа ее длилась недолго, но главное случилось: мы сблизились с Ленкой настолько, что почти все дни и вечера проводили вместе.

Новый "ВКНЦ ВТО" - всесоюзного масштаба центр ортопедии и травматологии, давал огромные возможности для прогулок - такое огромное количество пустующих и практчески не закрываемых помещений, соединенных корридорами, трудно представить в какой-то другой больнице. А лестницы, крыши, подвалы?

Это мог быть спортзал, где  и там играли в пинг-понг. (странно, я ведь не выношу этого слова "пинг-понг", которым называют настольный теннис, но почему-то всегда его использую в своих писаниях! Неужели для красного словца? Пошляк, ах пошляк!)

Так вот, больница была совершенно огромной, дающей полнейший простор для любого рода "общения", во многие "кабинеты" вполне можно было проникнуть и провести там довольно долгое время. Там было все, что угодно, кроме большой кровати, темноты, тихой музыки и, простите, туалета...

Я был девственник, Причем девственник с отрицательным опытом. Одна из моих прежних возлюбленных (именно так, а не иначе) категорически отказывалась снимать трусы и я ограничивался тем, что терся своим до боли каменным членом о непреодолимую преграду ее бедняцких одежд.

Другая девушка из благопристойной еврейской семьи, напротив снимала трусы слишком быстро, причем не только с себя, но и с любого, кто попадется под воскресенье, когда предки на даче.

Вид моментально обнажившейся еврейки настолько огорчал меня, наслаиваясь на опасность быть застигнутым в любую минуту, что... Что подумать о том, что она мне совершенно не нравится и никак меня не возбуждает, у меня просто не было времени...  

А Ленка становилась мне все роднее. Из дома, куда она сбегала по выходным, она приносила мне что-нибудь вкусненькое. Но сиротская баночка, в которую она помещала эти трогательные кусочки, быстро превращали лакомства в неузнаваемый микс. Я ел, хвалил, радовался и только один раз лоханулся, назвав торт "салатиком".

Но круче всего я попался, когда не смог распознать на вкус... шампанское, которое Ленка принесла мне однажды в граненом стакане (что за праздник был у нее?). Я пил, а она улыбалась... Такой молодой, боже мой! В жизни у меня все еще может быть - и романы, и сумасшедшие коллективные трахалки, и огромное богатствно и дом с кучей детей, но одного не будет точно: я никогда не стану молодым и никогда не попробую в первый раз шампанского из рук своей первой женщины...

Ленка, какая ты теплая, какая живая, здесь у меня на страничке, на кончиках моих пальцев. Вот захочу - и сделаю тебя любимой, захочу - выведу любящей, а только потом зачеркну, забью бэкспейсом, и останешься ты настоящей. Той настоящей, которая никогда не закончит школу, которая никогда не выйдет замуж, которая через пять - шесть строчек впервые меня поцелует.

И то ли верхи не могли больше по-старому, то ли низы возжелали извержения, а только однажды, когда я, жалуясь ей, по обыкновению, на свою горькую судьбу, был повернут к себе, прижат и залпом выпит проникшим в мой рот ее языком.

Голова закружилась, было очень мокро и немного неприятно. Я понял, что не люблю ее, но это чувство не взаимно.

Настал волнительный момент. Многое вставало, но острее всего - вопрос дислокации.

Благодаря моим знакомствам с медсестрами (которым я с гораздо большим удовольствием предложил бы ощутить на себе всю прелесть пальцев гитариста, губ поэта и языка вруна), мне удалось заполучить на выходные ключ от больничного люкса.

Я и раньше часто допускался туда и довольно много времени там проводил- совершенно тихое одиночество, роскошество широченной кровати с гидравликой делали даже наличие ванной комнаты не столь обязательным. Большей частью, я просто звонил оттуда домой, просто купался в ванной, просто воровал из общего холодильника маленькие кусочки еды... Нет, действительно - очень маленькие. Часто даже забытые их хозяевами, мумифицировавшиеся и прогорклые кусочки колбаски, копченого сальца с прослойкой...

..."Жалко мне тебя, Юрка!", сказала мне она перед тем, как ввернуться в меня своим языком...

"Жалко? Это почему еще? Я совсем не хочу, чтобы меня было жалко! Я ненавижу всех тех, кому меня ЖАЛКО! Я готов дать в харю каждому, кому меня твою мать ЖАЛКО!" - вот что я НЕ СКАЗАЛ ей в ответ, положив эти слова сверху на мое моментально окоченевшее сердце. Но нужно было идти дальше и я шел, как зомби, шел как баран вперед, к своему позору и страху, которые теперь смешны и к своему первому оргазму, который становится сильнее с годами.

Итак-мы вдвоём. Ключ в положении "невозможно войти", никто и ничто нам не помешает.

Мы говорим, потом ещё, потом еще что-то говорим. Думаем о другом. Ноги снизу начинают дрожать и, зараяжаясь, мы начинаем притягиваться.

Пьем чай, но горло пересыхает. Я с женщиной. Она согласна на все. Она готова и хочет. Я - ?

Я быстро навязал ей свою тактику поцелуев, исключив из методики круговые движения толстым и шершавым языком в районе голосовых связок партнера. Не то, что бы я умел, нет, я умел, конечно умел!

Ну еще бы я не умел целоваться! Я - и не умею целоваться! Да сколько женских трусиков отправлялось в стирку после моих поцелуев! Тогда, в это святое время, ЭМОЦИИ с губ передавались не в "нижеживота", а кружили голову. Иногда, ну, может быть изредка, рука моя проползала под блузочкой, под кофточкой, под свитерком какого-нибудь нежного полуребенка, расстегивала два заветных крючочка, перемещалась на плечи, (ну не на живот же, в самом деле!?) и, наконец, маленький нежный шарик с вишенкой на вершине попадал в мою лапу... Я - хищник, обманщик, развратник...

***

... Я - хищник, обманщик, развратник теперь жалким червяком ползал по Ленке, по ее - НУ ПОЧЕМУ? - совершенно недвижному телу. Она лежала, закрыв глаза,   торча вверх большими, но девичьими конусами.

Вот все, что она делала. Она просто давала... Давала понять, что все остальное должен делать я. Но что ОСТАЛЬНОЕ, если лифчик я уже снял?

Не смотря на свою девственность, лифчиков к тому времени я поснимал с девчонок изрядно, я даже коллекционировал маленькие цветочки, что в то время пришивали к ним посередине...

Тогда мне казалось это невозможным - "не хотеть женщину". "Как это здоровый и полноценный мужчина, НЕ ИНВАЛИД, может не хотеть женщину?", спрашивал я себя и... продолжал ползать по Ленке.

Наконец-то мне дали пососать, полизать, посжимать, и просто подержаться скругленной ладошкой за грудь! За самую настоящую, большую и теплую и... пахнущую надеждой на то, что ты еще младенчик, а жизнь впереди.  

Ничто не мешало мне наслаждаться - ни скрученный в жгут задранный лифчик, ни обычные "сто одежек", ни даже опасность, что нас застукают - полная открытость.

И - быстрое разочарование: не-ин-те-рес-но!

Может - повинуясь традиции, может, взываемый чувством долга, но уж точно не под управлением инстинкта принялся я исследовать Ленкино пространство, все больше удивляясь и негодуя по поводу отсутствия у меня эрекции...

Но я все же делаю робкие попытки стащить с нее трусики и вдруг - она отталкивает меня!

- Нет? Ну почему "НЕТ?"

- А почему "ДА", Юра?

Действительно, с чего бы это я решил, что "Да", может быть, совсем и не "Да". Может быть, даже совсем не "Да"!

Я начинаю задавать ей вопросы из неписанного пособия для неполноценных мужчин: а кто и сколько раз её до меня... Ответы ее были не намного умнее: "Ну два, два мужика у меня было!". И я живо представил себе двоих здоровенных мужиков крестьянского происхождения, с выпяченными вперед челюстями, с огромными лопатообразными лапами, стоящими над только что трахнутой ими Ленкой - к ней передом, ко мне - задом...

Иногда я все же переходил от слов к делу, но вскоре снова скатывался на слова. На словах я возбуждался, на деле - пасовал. Я конечно не умел тогда переводить с женского на русский такий слова как: "нельзя", "не надо", "не хочу", "не буду". Словами она отталкивала меня, молчанием снова притягивала. Так было десятки раз, но потом, изможденные этой надуманной и бессмысленной борьбой, мы уснули.

***

... что на медсестринском посту звонил звонок экстренного вызова. Причем, звонил непрерывно! Я с удивлением обнаружил, что у нас на над кроватью горит желтая лампочка-сигнал! Стало быть, это мы с Ленкой сиреним на все отделение с просьбой прийти нам на помощь...

Ворочаясь во сне, кто-то из нас включил его. Слава Богу и умным медсестренкам - переполоха не было. Но спать уже было глупо... Я снова попытался полюбить Ленку. Та лежала совершенно неподвижно, словно труп! Я, в полубредовом, после мучительной ночи и жуткого пробуждения, снова стал шарить по её телу руками: грудь, живот, ноги, живот, резиночка, под резиночку... Я было решил, что она спит, но нет! Она опять меня поцеловала так, как только она умела: не в губы, и даже не в язык, а скорее - в рот. В небо. Полное и глубокое засасывание с вращением. Ее большой язык не щекотил - он как бы превращался в круг, вращающийся в вертикальной плоскости так, словно не имел неподвижного основания. Жуткое дело!

Романтика - это одно дело, а половая связь - это совсем другое. Влечение Души, влечение тела... Что чувствовал я тогда, на той кровати? Чувствовал ли?

Думая о женщине, я всегда подразумевал Любовь. Ну в крайнем случае - сильную привязанность. И уж в любом случае - не похоть! Те, кто ложился в постель всилу "производственной необходимости", не испытывая друг к другу НИЧЕГО, разбегаясь наутро, казались мне просто ****ьми... Ну молодой еще был!

... Кстати, и теперь я остался совершенно таким.

... Мусоля губами Ленкины соски, я предпринял очередную попытку стащить с нее трусики и - о ужас! Она мне позволила!

Такого шока я еще не переживал! Нет, я знал что у женщин между ног волосатый треугольничек, но что и главное КАК с ним делают - я не ведал!

... Вместо истины в первой инстанции, вместо ответа на все философские вопросы, в том числе и окончательного прояснения сути мироздания, моя рука ощупывала дикую курчавость её лобка, даже не предолагая истинного расположения "вещей".   Ноги её оставались плотно сомкнутыми (ну не могла же она сама их развести?) В сотый раз за эту ночь став каменным, мой член подтолкнул меня на действия. Я попытался стащить с себя трусы, но они зацепились за аппарат и не снимались, связывая мои ноги, а значит, лишая движения, дергаясь и дрыгаясь я думал о том, что сейчас я засуну это свое в это ее (если Бог меня правильно направит) и вдруг...

... Кончил! Кончил прямо на простыню под собой. Кончил  бурно, обильно, белёсо и липко, издав только "у-у-уммм". Я завалился всем пузом в только что произведёную мною лужу...

... Случись со мной такое в период более поздний -мы бы поржали с подругой, и возможно, даже стали там пускать кораблики, но тогда! Как это было тогда! Чувство невероятного кайфа, которое не подарит никогда ни один онанизм, расслабуха вплоть до потери контроля рассудка. Мне было ТАК хорошо, лежать прилишим на собственной сперме к больничной кровати, что ни в сказке сказать!

Как теперь мне быть дальше с Ленкой и что будет, если она увидет ЭТО ... до  банального: я окончал чужую постель и сделал это наверное насквозь... Как скрыть? Вопросы эти срамили меня... но на фоне невообразимого кайфа, они мне казались не такими уж и серёзными...

А между тем Ленка, удивленная внезапною моей недвижимостью, застигшей меня на самом интересном месте, попыталась меня растормошить, но я не двигался!

Лежал тем же трупом и, доживая остатки кайфа, даже радовался ее озабоченности.

Однако нелепость моего положения была очевидна.   Ленка не понимала в чём дело, а когда женщина чего-то не понимает - она обижается. Так и случилось.

Ленке надоело катать мое сало по кровати, она перелезла сквозь мои торсы и, одемши попыталась выйти...

Но дверь была заперта на сломанный шпингалет и мне ничего не оставалось делать как ожить, встать прикрывшись чем могу и открыть ей дверь...

Выйдя она обернулась, посмотрела на меняя всем лицом и спросила:

-Всё?

-Всё...

О том, что было дальше с ней, я не знаю. Ее вскоре выписали. Мы виделись, правда, как-то пару раз мельком, но не здоровались. С локтем у нее так и остались проблемы. Наверное, пришлось делать операцию.

Она при встерчах краснела. Краснела, как и целовалась - всей отведённой природой поверхностью.

1995-06.2001.