Вкус белой горячки эпилог

- Возможно, у меня сейчас разорвется сердце. Возможно, я этого хочу. Возможно, тебе все равно. Возможно, предыдущей фразой (предложением) я тебя обидела. Возможно, я права. Возможно, я прошу прощения. Возможно, потому, что не хочу быть убийцей. Возможно, ведь, что мое сердце до сих пор в камере твоего хранения. Возможно, ведь, что произойдет резонанс. Возможна версия неприкаянности моего сердца. Возможна версия жития его на утиль-помойке. Возможна версия моего последнего желания, взрыв на мусоропроводе. Возможно, несколькими этажами ниже конца-начала недоросли-высотки. Возможно, будут и жертвы. Возможно, раненые, но не смертельно. Возможно, все пройдет незаметно. Возможно. Свалки и нету вовсе. Возможно, не было вовсе сердца. Возможно, не было вовсе Ольги. Возможна формула целлюлозы. Возможна формула зарожденья: из древесины возникает бумага, всегда готовая на терпенье. Возможна формула переработки – макулатура ценнее, чем хлопок. Возможна формула египтянок – папирус хрупче, но тем ценнее. Возможно все, в этом мире бренном. Возможен ад и возможно горе. Возможно счастье, возможен светоч – последний лучик его заката. Возможна правда. Возможна лживость. Возможна их параллельности тайна. Возможно, кофе – есть смысл жизни. Возможно, чай – исключение из правил. Возможно, что кто-то забыл почему-то чего-то зачем-то, а, может, кого-то. Возможно, очнувшись. Возможно, быть может, что кто-то случайно зачем-то узнает всю мудрость загадки. Возможно, о жизни. Возможно, о смерти. Возможно, о хаосе в шахматном поле. Возможно, открытье не станет судьбою. Возможно, что схему замкнет наважденье, возможно, что ток обернется любовью. Возможно, что чувство взорвет реостаты. Возможно, помойка окажется близко. Возможно, что чей-то осколок случайно увидит на дне небольшого корыта (контейнера то бишь) склоненную в горе оскалиху  прошлой несчастной эпохи. Возможно, поймет он конец изначальный. Возможно, полюбит  он Пушкина всуе, сидя рядом с душою из прошлой эпохи, скорбя об упущенных, но неизбежных коротких счастливых минутах нирваны, прошедших свой путь параллельной тропою.

Да, грустная сказка. Тропа зарастает. Садовника нет – пускай умирает…

Март, 1998 г.