Французское утро

Если вы думаете,       

что серьезный рассказ с

эротическим подтекстом и

эротическая проза со смыслом -

одно и то же, то глубоко

заблуждаетесь.

Однако дано и третье...

... Перламутровыми кончиками пальцев левой ноги, покрытой островками мягкой белой пены, она ловила холодные капли, изредка появлявшиеся на кончике блестящего крана. Ощущение, похожее на легкое возбуждение, возникавшее по мере того, как капля скользила по нежной поверхности ступни, доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Расслабленное после тяжелой трудовой ночи марихуаной и горячей ванной молодое, но уже глубоко порочное тело было почти готово к новым приключениям. "Нет, пожалуй, на сегодня все", решила она и, последний раз стряхнув пепел на пол, зашевелилась в остывающей ванне, потревожив горы пышной пены вокруг себя.

В дверь постучали. Вынесенная клубами пара из ванной, она оказалась в обшарпанной однокомнатной квартирке - studio - типичном обиталище парижских студентов, непризнанных гениев и проституток менее чем среднего достатка. На ходу оборачиваясь потертым полотенцем, она поспешила к двери. "Какой, все-таки, надо быть дурой, чтобы влюбиться в собственного сутенера", мелькнуло в голове, пока Моника отпирала дверь.

***

"Voulez-vous coucher avec moi?", произнесла французская потаскушка с интонацией маленькой девочки, разворачивающей подарок под рождественской елкой.

"Sans doute, mon ame", ответил Поль вообще без какой-либо интонации, сдергивая с нее полотенце.

***

Если бы вы присутствовали при последующей сцене, происходившей на серо-белых простынях в той самой однокомнатной квартирке, то, пожалуй, поставили бы под большое сомнение бытующую среди других народов легенду о том, что французы, якобы, потрясающие любовники. Поль, быстро и молча сделав то, зачем пришел, встал, оделся и, бросив на прощание привычное "a bientot", хлопнул дверью, весьма, между прочим, довольный полученной порцией утреннего секса. Моника же, оставленная на мятой постели без прощального поцелуя, принялась размышлять, это ли есть любовь? Впрочем, надолго ее мыслей не хватило, и она прервала их едва начавшийся поток простым решением «подумаю потом», предоставив, наконец, своему измученному чужими похотями телу возможность получить хотя бы крупицу удовольствия, хотя, надо признать, самоудовлетворение – жалкая плата за необходимость шесть раз за ночь терпеть примерно одинаковые требования клиентов-извращенцев.

А дальше? А чем дальше, тем меньше в ее жизни будет оставаться эротизма и вообще какого-либо даже намека на искусство, и все больше – механического выполнения своего ремесла, ставшего – ни больше, ни меньше – рутинной привычкой. Иногда холодная капля, медленно ползущая по своду стопы – большее удовольствие для молодой французской проститутки, без двух дней двадцати лет от роду, чем все ее одноразовые любовники-пользователи, количеством в триста шестнадцать особей…