Предсексуальные дебаты

Разговор с женой о моей квартире, и о расставании, а после – секс для смягчения впечатления.

*

Это было недавно, 26 августа (02 г.). После этого уже произошли другие интересные события, но, если по порядку, то надо начать с того самого разговора. Так получилось, что он был перед сексом. Так и планировалось, ибо секс смягчает взаимопонимание.

В эти дни у Люды (жены) было напряжённое состояние в связи с нашим прошлым разговором – о наших отношениях, по моей инициативе (см. «Разговор после секса»). Но, не мне же одному напрягаться. Для того и разговор заводился – чтоб ценности переоценивались. Духовные, конечно, или, хотя бы межличностные. Впрочем, у каждой из говорящих сторон всё равно собственное понимание, которое трудно поколебать. Человек его защищает независимо от того, прав он или нет. А что поделаешь? Что-то надо защищать. Если тебе нЕчего защищать, то и жизнь ценности не имеет.

В середине дня произошёл напряжённый разговор с участием дочери, который подогрел атмосферу. Даже не подогрел, а взгрел, и не разговор, а психоз. Просто жена готова была вспыхнуть, а тут и повод ей подвернулся. Людмилы такие – таятся, таятся, и может даже казаться, что всё нормально, а сами что-то кумекают себе на уме, часто даже не отдавая себе отчёта в том, о чём именно кумекают… а потом ка-ак взорвутся!

Тут я кое-что поясню. Дело в том, что я приобрёл квартиру, и собираюсь там временами жить (и, по возможности, эти времена будут всё длиннее). Вообще, куплена она для работы, но и для моей жизни тоже – в очень существенной составляющей. Потому, в последнее время я такие разговоры с женой и стал заводить. Раз есть куда отступать, то и терпение своё можно не сдерживать… (а о квартире расскажу в другой раз).

А с тем дневным разговором было так: дочка говорила маме о какой-то очередной тряпке, которую надо посмотреть в метро (они как раз собирались ехать на вокзал – передачу к поезду привести). А в последние месяцы она что-то сильно на одежду западает. Я высказался, что деньги не с неба падают (а зарабатываю их я, и у нас двое детей – старшеклассников), и рассказал, на что именно планируется растратить то, что имеется (институт и подготовка к нему). В ответ жена вспылила и сказала, что я могу забирать деньги на свою новую квартиру, а им выдавать, сколько считаю нужным. Я начал спрашивать, причём тут это, но Люда прекратила разговаривать. А, вскоре они и уехали на вокзал. Раньше у неё такие внешние показатели обидчивости держались по несколько дней, а со временем достигли одного дня, и даже нескольких часов. Поэтому, я понимал, что вечером разговор возобновится, а там я смогу и вновь высказать свои «фэ», и уж в этот раз запечатлеть их на аудио. А потом я планировал секс, чтобы показать своё хорошее отношение, и оставить не такое резкое впечатление после серьёзного разговора. Разговора, подводящего отношения к разрыву. Понятно ведь, что у меня тут ещё двое детей, и я буду им всем помогать. Я-то могу остаться родившей мне двоих детей дрУгом, но – она…В общем, её поведение надо стараться чувствовать и вести.

Вечером, когда жена уже легла (а спим мы в разных комнатах – от неё есть дверь в мою), я подключил диктофон и начал разговор. Всё же, когда распылишься, войдёшь в понимание ситуации, чувствуешь собеседника, то и говоришь много интересного и важного, о чём потом и не вспомнишь. А для понимания отношения к тебе других людей, и нюансов обсуждаемых вопросов хорошо бы иметь возможность проматывать разговоры назад, и анализировать их. Тем более, через годы, когда события забываются за давностью, но содержат в себе ключи к новым проблемам.

Надо сказать, я вынудил жену на разговор с некоторым трудом. Да и говорил, в итоге, больше я. В комнате было темно, что было удобно для моих целей (хоть, пишу я в любых условиях, но так спокойнее). Говорили мы примерно с 23х ч. до 0:45 (перешли в 27 августа). Больше 90-минутной кассеты материала. Я начал говорить про ремонт моей квартиры, спрашивать её, будет ли она мне помогать, или мне нужно кого-то нанимать. Так как, она как раз перед этим разговором высказалась, что, может, мол, я её «использую» (поможет в ремонте – и «до свиданья», видимо, она это имела в виду). Она сама в ходе обсуждений последних дней высказывалась за то, чтоб меньше потратить на ремонт. А он там нужен минимальный, который мы сами бы и сделали. Потратилось бы то же время, ибо я всё равно подъезжал бы контролировать работы. Люда мне часто подчёркивала, что там, мол, и особого ремонта не нужно (втайне надеясь, что я там буду заниматься только работой; хотя, я ей говорил, что и ночевать в периоды работы я буду там). Но, понятное дело, что делать я всё буду по своему, и никто мне не указчик.

*

Я мог бы и не вести заунывных разговоров, и не готовить жены ни к чему. Если бы не было детей – я бы так и сделал. Да я бы развёлся давно, и все дела. Хотя, разногласия начались именно с воспитания детей. До этого было всё нормально. Дети часто являются разлучниками. Так вот, именно из-за детей я эти мыльные разговоры и веду. Дабы психическое состояние супруги не взорвалось (а оно может), и таком образом она не помешала бы мне своими психическими бзиками помогать моим детям.

… Итак, привожу разговор с некоторыми ремарками, и только первую треть (устал выбирать время и печатать с аудио; а суть итак понятна). Начал я с ремонта, как с трамплина, с которого я собирался перейти на взаимоотношения.

Жена лежит в своей кровати, в комнате темно, я то хожу рядом, то сажусь в кресло. Она пробует засыпать, а я начинаю разговор.

- Люд, - обращаюсь я к ней, - Почему ты считаешь, что, если там я буду свою работу проводить, то там ничего не нужно? Это, если помещение съёмное, куда приехал, провёл занятия и уехал – там, может ничего и не нужно. А, если в это время там существовать, то там много чего нужно, - пусть, думаю, думает, что я с ней советуюсь, и продолжаю, - Да, и вообще, как это – свою квартиру не приводить в порядок?

- Ты собираешься одновременно жить в нескольких квартирах? – подала голос жена, - Так же не бывает.

- Ну да, одновременно жить. А что такого?

- А как это так? – спросила она, - Ну, мы живём постоянно в одной квартире. А как это одновременно можно жить в нескольких?

- Как люди ездят в командировки. Знаешь?

- Нет, не знаю.

- Ездят в другой город в командировку. А что делать? Работа такая у людей.

- Да, ездят. Это – ненормальная ситуация.

- Это – ненормальная, если в другой город. Это тяжело. А в одном городе – это как раз удобно. Если какой-то офис мне принадлежит, то,, конечно, там условия для жизни должны быть. А как? Это ж здорово. Как у начальников в офисе есть и какая-то комнатка, где он спит.

- А как же семья у него? Жена его не видит – и нормально всё у них? У них на этой почве неприятности всякие. Любовниц заводят…

- Ну, не знаю, как там у кого. У всех же по-разному.

Я привёл пример командира той части, где я служил. Он живёт без семьи, а семья живёт в другом городе. «Может, квартира хорошая, не хотят они её бросать» - сказал я. Хотя, мы с женой наслышаны, что он – бабник.

- По-твоему, кто по-настоящему работает, он никогда на работе не ночует? - продолжил я, - Кто пришёл на работу, ещё и опоздал, ещё и раньше ушёл, то конечно… Он ничего и не заработает там особо. А у меня не зарплата. Работа – моя жизнь. Конечно, нужно, чтоб всё там было. А как же.

Она молчала, а я перешёл к более важной для меня части разговора. Ко второму этапу. Я высказал главную причину своего стремления отделиться:

- И, мне нужно чувствовать себя человеком в большей степени. В большей степени свободным. Я там живу, занимаюсь делами какими-то. Я сюда приехал. А что в этом такого?

- Понимаешь, к чему с такой свободой можно прийти? – спрашивает она.

- К чему можно прийти?

- Не знаю, - говорит она. А сама знает, к чему я клоню. И понимает, что я пытаюсь плавно склонить её к своему пониманию. Но, её это понимание не устраивает. Понятное дело. Как и меня – её понимание.

- Не думаю, что к чему-то хорошему можно прийти, - добавляет она.

- К пониманию того, что мне нужно, что я в жизни значу. К вот этим вот серьёзным вопросам. Потому что сейчас, я… Мне не нужно, в общем-то никуда… Мне нужно сидеть и работать, и мне этого времени не хватает, куда мне там ходить? Но, у меня нет, я не ощущаю такой свободы, что взял, вышел и прошёлся куда-то. Вот я не ощущаю такого. Я всё должен что-то согласовывать… чушь какая-то.

- Ну странная вообще какая-то позиция, - отвечает жена, - «Согласовывать должен».

- Ну, чем странная? Ну, как-то так оно повелось. Другие, у кого как там, они с самого начала брака привыкшие… они с друзьями собираются, пиво пьют. Я, если пью, то дома. Я не собираюсь ни с какими друзьями где-то там пьянствовать. Если надо, то Олег иногда придёт – вот и все друзья.

- Ну и в чём ты так закабалён, что тебе нужно согласовывать что-то?

- Ну, я настолько привык, понимаешь, я как жёнушкин сынок. Как личность я не развиваюсь. Как бы… не то что не развиваюсь, а… затюкан сам по себе.

- Ну, и я, получается, затюкана, да? Я тоже, как папенькин сынок, иду куда-то, и сообщаю, куда иду. А я должна быть свободна? Ничего не сообщать? Ты обо мне не должен знать, а я о тебе ничего не должна знать?

- Но, у нас… Ты в большей степени определяешь, чем семье заниматься. Что есть, что покупать… ну и слава Богу. А, в связи с тем, что я дома сижу, у меня домашняя работа, то получается, что я… вот жизненных каких-то глобальных осознаваний и… как бы и нет. Понимания жизни серьёзного, ответственности какой-то серьёзной.

- Ну, понимай, осознавай, понимай, - отвечает Люда обидчивым тоном.

И тут я перешёл к следующему этапу разговора – к разъяснению своей глобальной позиции.

- Что ты… «к чему может привести»? Такие странные разговоры. Непонятные. К пониманию того, что мне нужно, может привести. Но, в любом случае…

- Ну, плохо, что ты не знаешь, что тебе нужно – встревает она.

- Ну, потому что я на переломе таком…

- Значит, ты – опасный человек, - говорит она.

- Почему я опасный? Я как раз – надёжный человек, - парировал я, - Тем, что я хочу определиться, понять все тонкости, что мне нужно…

- После 16-ти лет жизни ты сообщаешь, что ты не знаешь, что тебе нужно.

- Ты о нашей жизни говоришь? – а сам думаю, вот ты моя молодец, что сама на эту тему перешла.

- Да, я о нашей жизни говорю, - отвечает жена.

Тут мне представилась возможность снова проутюжить эту тему, которую я в последние недели и поднимал:

- Ну… с нашей жизнью тоже не всё в порядке. И тоже нужно… на расстоянии – это тоже… поможет понять, что нужно, и что не в порядке, и нужно ли что. Ничего в этом страшного нет. Мы уж говорили, что с нашей жизнью не в порядке, - я помолчал, и сгладил разговор квартирной темой, - Но, квартира-то для занятий в любом случае. Я всё равно… какой-то минимум времени я там буду проводить. Хоть у нас было бы идеально всё в наших отношениях, всё равно какой-то минимум времени я бы там проводил бы уж точно. Занятия, и дни между ними… Это – маразм какой-то – приезжать между ними сюда, это понятно. А то, что отношения между нами не в порядке, об этом мы говорили уже. Но тут… всё равно, квартира – для занятий. Вот. И для моей жизни там в эти периоды. Может быть, так получится, что и в большей степени. А, может быть, в равной степени. А, может быть, в большей степени я здесь буду жить. И, смотря как занятия, и смотря как там будет удобно, и прочее, и прочее…

- И как вот мне быть? – взволнованно начала Людмила, - Как мне к этому относиться? Ты говоришь «в жизни не всё в порядке. Я не знаю, что будет». Как мне ко всему этому относиться?

- Нормально, философски относиться, - отвечаю я, - Я – человек трезвомыслящий…

- С каким мне сердцем всё вообще с тобой идти на какой-то контакт… даже вот… помогать тебе во всём там, как мне? – всё так же расстроенно.

- Люд, ну а деньги экономятся, как… Это ж эти же деньги…

- Я не знаю твои планы, ты понимаешь! – слегка выходит она из себя.

- Люд, я сам не знаю своих планов! Но деньги экономятся. Ты имеешь в виду, что «ах, что будет? » А вдруг я вообще, ну… про меня, отсюда уйду, и там буду жить? Да? Или я там буду мало. Я не знаю, что там будет. Но, делать надо нормально любое дело. Там, и ремонт, и всё прочее. Как, с каким сердцем? Я умру – это детям будет квартира. О чём речь?

- Ты захочешь – туда женщину приведешь, понимаешь?

- Ой, - вздохнул я, вспомнив, как жена уже высказывала такие опасения, но тогда она говорила, что у меня может возникнуть новая семья, а я не отвергал этой возможности, но говорил, что думаю. То же, что повторил и сейчас, - Эта квартира – не для постоянного места жительства, а квартира для занятий и для жительства моего там между делом. Какое там может быть постоянное место жительства, если там занятия постоянно проходят, скажи мне?

- Да ничего, если ты найдёшь себе женщину подходящую, то ты позволишь себе… жить там с ней, а что делать?

- Я – не разгульный человек, не ловелас, чтоб я кого-то специально искал.

- Но это будет не специально. Раз ты к этому стремишься, то это получится не специально, а как бы… само собой.

Нормально. Мне не пришлось самому этого говорить (в других разговорах я говорил). Я тяжело вздохнул, и подтвердил её опасения (она ведь смотрит на мою реакцию):

- Если это получится, так что об этом говорить? Мало ли что получится? Ты можешь кого-то встреть, я могу кого-то встреть. Что говорить, что в жизни может получиться? Может получиться, да. Что говорить? Это всегда может получиться. Потому что у нас в наших отношениях очень ненормально. Очень я ими не удовлетворён, я тебе рассказывал. Поэтому, понятное дело. Но, я не привык как бы… ни с кем общаться… Но, причём тут это всё к квартире? Разное может быть, да. Если б я кого-то уже встретил, я б может на… бы жил, - я назвал место в пригороде, где был прописан, но бывал редко, - Это уже дело не столько в квартире, если встретил кого-то. А дело в наших отношениях, что они не в порядке – вот в чём дело. Потому что я не считаю, что я у тебя на первом месте, не считаю, что ты меня любишь, не считаю, что ты ко мне хорошо относишься. Считаю, что ты… тебе плевать цинично на то, как я зарабатываю – лишь бы зарабатывал. Как я напрягаюсь, какие у  меня проблемы, как я не знаю, за что хвататься…

Тут я привёл примеры – направления своей работы.

- Как постоянно в напряжении у меня голова – тебе наплевать абсолютно, - продолжил я, - Ты не считаешь, что я сильно загружен. Понимаешь? Меня очень не удовлетворяет такое ко мне отношение. Я очень… в духовном…

- Что я могу сделать? Что я могу?

- Ничего не можешь изменить. Просто так оно есть. У меня нет к тебе претензий. Так оно есть. Претензий нет у меня. Какие могут быть претензии? Просто ты – такой человек, я – такой человек. Мы друг другу, вот… ну, не совсем подходим.

- А как бы ты хотел, чтобы… это подходило, как бы ты хотел? – и стала перечислять мои занятия, которые за меня она не сможет делать.

- Никак бы я не хотел. Я понимаю… Насильно… тебя как-то себе вести не нужно. Мне насильного не нужно… душевного какого-то насилия. Просто вот так вот оно есть. Не надо себя ломать, напрягать. Это всё не естественно, и будет не правильно, и не долго, и не понятно каким боком выйдет, и так далее. Такая ситуация, так оно есть. Что у нас разные мировоззрения, разный подход во всём к жизни, к разным её направлениям… Что я вижу, что нет ко мне… вот как бы… отношения… такОво вот… Ты не виновата, это – качество, может быть, имени Люда. Везде пишется, что для неё муж как сосед в доме. В результате так выработалось, что я и есть сосед. Какого-то вот духовного отношения, стремления понять, естественного, не насильного – зачем насильного? – вот нет его. То, что мы близкие люди, понятно, мы – близкие люди. Мы – родные люди. Мы навсегда останемся близкими, родными, что бы там… – кого бы ты ни нашла, кого бы я ни нашёл. Мы навсегда – близкие, родные, я тебя очень родной чувствую, это понятно. Ну вот как… как брат и сестра – это да. Какой-то вот… опоры духовной, поддержки вот… базы вот именно… не материальной. Ты можешь в больницу приезжать, слава Богу, спасибо тебе, всё хорошо. И я могу, если, не дай Бог, потребуется… А вот духовной, чтоб я чувствовал, чтоб меня понимали – этого нет. Но, квартиру с этим связывать, как бы… Конечно, квартира в Москве, она… даёт больше каких-то возможностей для чего-то, для осознавания своей свободы, понимания, чего я, как я должен… где жить, с кем жить… Может, кого-то встречу, может, никого не встречу, а может, я один вообще захочу жить. Может, я вообще захочу на… уехать, и там вечно один жить, - я снова привёл в пример место в Подмосковье, -  Один из вариантов. Может, кого-то встречу – другой вариант.

- Вот как вот продолжать с тобой, если ты говоришь: «Может, я кого-то встречу»? – спрашивает Людмила с сильным эмоциональным надрывом, - Как можно вообще такое говорить? То есть, ты бы этого очень хотел. Понимаешь? Как с этим жить?

- Как жизнь сложится, так оно и сложится, - я не отрицал, что хотел бы. Я-то понимаю, что именно поэтому квартира и появилась – для моего отдаления, и последующего освобождения от кабалы моей личной жизни с женой. Но я об этом не говорю. Всё должно развиваться как бы само собой.

- Как жить с этим дальше? – всхлипывает она, - Я, например, таких мыслей даже не допускаю, что я кого-то хочу встретить. У меня даже такое не рождается, понимаешь? Как это – изменить? Какому-то близкому человеку изменить.

- Я не собираюсь тебе изменять, - я пытался дать ей понять, что я откровенен в своих рассуждениях именно для того, чтоб не было измены. Я ведь не хочу ходить куда-то втихаря, а хочу начать новый этап жизни.

- У тебя взрослые дети. Я с тобой 16 лет положила жизни, а ты говоришь мне: «может быть, кого-то встречу». Я не хочу с тобой разговаривать ни о чём. Встречай!

Так она в переходе на плач и отвернулась. Интересно, как можно говорить, что она положила со мной 16 лет положила. Если бы всё было хорошо, так бы человек не выражался. Это я могу сказать, что я положил 9 лет жизни на армию, так как там я страдал, это другое дело. Но, расстроилась она, понятно. Привыкла, считала всё надёжным (не сильно загружая себя тем, каково другому), и вот…

- Я тебе говорю как варианты, что…

- Не надо мне больше вариантов. И этого хватит

- … что осознавание жизни…

- Мне это важно было услышать. Всё хорошо, - сказала она.

Я вздохнул:

- Тебе важно было услышать. Ты это и раньше слышала. Ты это и сама говорила. Что тебе важно было услышать? 16 лет ты положила, а я не положил? Я тоже 16 лет положил. Я что, детей не воспитываю, ими не занимаюсь? Я что, не продолжу ими заниматься?

- Это ужасно, когда понимаешь… когда веришь… - она была сильно расстроена, - когда идёшь к старости вместе, а ты такое говоришь, понимаешь. Как вообще мне… существовать дальше?

Я вздохнул.

- Нужно… - начал я.

- Желаю тебе счастья, пожалуйста, - всхлипнула она перед тем, как надолго замолчать.

- Люд, я не знаю, как оно точно будет. Но, ты ж знаешь, что… ненормальные у нас отношения. Что я ощущаю, как ты давишь. Понимаешь? И истеризмом. Много лет я ничего, никак… я тихо смирно сидел. Сегодня я что-то там сказал – ты истерику большую устроила. А я много лет ничего, потому что… первые несколько лет я чуть слово скажу – ты истерику устраиваешь. Тяжело мне так жить, понимаешь? Я буду на той квартире, на этой квартире, и будет другое отношение. А так, давление постоянное, непонимание постоянное от тебя. Нет уважения к моему труду, понимания моих интересов – ничего этого нет. А это важно, чтоб это было, как же это… Человек должен чувствовать, понимать, зачем он живёт, и что ему нужно для того чтобы он делал то, что он делает в жизни, - я перевёл дух, и продолжил, - По твоему, так лучше б я ещё в армии оставался. Тебе плевать было абсолютно, что я рано уходил, поздно ночью приходил, и никаких выходных-проходных, тебе цинично плевать на это, понимаешь? Как я там жизнь… сколько я здоровья положил на эту армию, тебе плевать. И чем хуже были условия – и для нас, и особенно для меня – тем, ты потом вспоминаешь: «ой как тогда было хорошо». «Ой, в общежитии тогда было хорошо» – когда я помои носил тогда. Когда я весь и на службе надрывался, и дома – никаких удобств – было хорошо. Потом квартиру получили – стало уже не так. Потом с армии ушёл – стало тем более не так. То есть, у тебя просто эгоизм, понимаешь? Просто эгоизм, вот и всё. И ты всё обижаешься. А это всё давит, давит, накапливается – это всё… негативное, такое ужасное отношение ко мне, - я вздыхаю, - Но, мне тяжело с этим жить. Может быть, я буду как-то… вот так ездить туда-сюда, и может как-то это всё развеется, будет по-другому. Восприниматься по-другому, жизнь будет шире восприниматься, может ещё чего. Без такого какого-то давления. Но это всё – это просто рассуждения о том, что может быть. Это мы перешли на ту тему – нашу с тобой. А тема квартиры, её ремонта… - с неё начинали. Если нам это делать самим, то мы и будем делать то, что нужно. И мало денег потратим, и то же самое время уйдёт – что другие делают, что мы делаем. Ты ж сама настаивала, чтобы нам делать. Деньги это всё – единые. Я не собираюсь ничего никуда забирать. Нужно нормальным быть человеком, а не кидаться в какие-то крайности, в какие-то обиды. Ни к чему. Я тебя ни в чём не упрекаю. Но, ясно, что мы разные, и что у нас не просто… Может, это – кризис, может потом будет всё нормально, не знаю. Сейчас духовно я очень задушенный. Но, тебе не понять этого, не знаю, чего ты… ты не хочешь это или не можешь, или как… То, что дела, которые для меня самые главные – тебе на них абсолютно накашлять, понимаешь, абсолютно накашлять. Чем я занимаюсь, как я убиваюсь, утруждаюсь, как я вообще не знаю… умереть могу на работе, как для меня это всё важно этим всем заниматься – тебе на это на-пле-вать! С большой колокольни! И, когда что-то у меня не получалось, появилась какая-то проблема – я тебе недавно говорил – а ты мне в ответ: «Так тебе и надо! » - у тебя вырывается. Или тут с квартирой ты мне говоришь: «Лучше б я не подписывалась бы, не давала б согласия». Вот странная. То есть, ты из своих эгоистичных побуждений готова всё, что угодно, понимаешь? Тебе насрать на меня, и ты что-то говоришь. Я тебе 300 лет в обед не нужен. И ты говоришь, 16 лет положила. Не знаю, на кого ты 16 лет положила. На детей. Моё положение в жизни, моё напряжение тебя не волновало. Ты была б рада, чтоб я где-нибудь… в шахте круглыми сутками сидел бы и не вылазил – лишь бы зарплата шла. Так и тут: квартира – для занятий, для тех же денег, которыми мы все будем пользоваться, для моей самореализации, на которую тебе наплевать, для моего проживания во время занятий, на которое ты чхала, как я там буду проживать. Как этого не понимать, не знаю. Вот… Ну что ты там молчишь, Люд… Скажи что-нибудь… Будем мы там ремонтом заниматься, или ты считаешь, что я тебя использую? Что ты считаешь, скажи. Надо ж решать, будем мы ремонтом заниматься или не будем, - я вздохнул.

- Что в моих силах, я помогу. Всё. Больше ничего я тебе не могу обещать, - подала голос жена.

- А что обещать? Что я тебя прошу обещать? Что ты имеешь в виду «Не могу обещать? » Замеряем поедем…

- Ну, это же в силах…

- В силах.

- Клеить обои сможем же… потолок там… Нужно же там окна… А? – продолжаю я, - Пусть продувает?

- Что считаешь, то, значит нужно.

- А ты как считаешь?

- Какая разница, как я считаю. Как ты считаешь, так и будет. Мои счёты, это всё – не то.

- Нет, ты поставь себя на моё место, что ты бы там проводила занятия, между занятиями ночевала бы. С каким лицом ты принимала бы культурных солидных людей с тёмным потолком в квартире? Они понимают, что это – моя квартира. Хоть я не буду говорить, но они понимают, что вот, куплена на эти деньги моя квартира. И понимают, что он жмотится, такой страх здесь…

- Я ничего об этом не говорю. Я ничего, я тебе и говорила, что клеить обои нужно. Что ты меня убеждаешь в чём-то?

- Ну так ты говоришь, что если по-моему… Ты представь, что ты там занимаешься, то как, ничего делать не надо?

- Всё мне понятно, Саша, надо, - уже сонным голосом, но чтоб я отстал.

- Что тебе понятно?

- Всё ясно стало. Надо, всё. Всё надо.

- А что тебе ясно стало, скажи, - меня не устраивал такой соглашающийся ответ, лишь бы дали поспать.

- Всё Саш, не надо трогать меня.

- Что тебе ясно стало?

- Ничего.

- Тебе что-то ясно стало. Мы обо всём уже много раз…

- Да, обо всём. Ну, хватит уже, - она и раздражалась и расстраивалась, -  Я же сказала: всё будем делать. Всё, не надо ко мне приставать.

Я стал дальше рассуждать – о том, что и в этой квартире надо делать окна. А потом продолжил о том, что меня волновало:

- Не знаю, чего тебе на меня обижаться, говорить, что я какой-то ненадёжный. Я, по-моему очень, как раз, надёжный. Ненадёжные те, кто гуляют. Уходят пить непонятно куда, гуляют там по бабам. Те ненадёжные. И вот считается: вот он муж, вот он есть, да? Вот ненадёжные люди, понимаешь? А, по твоему:   если я хочу себя понять, почувствовать, как мне, где мне надо… как мне жить вообще, то я не надёжный, да? Я должен у тебя в карманчике сидеть? Очень приятно. А чуть что не по-твоему – ты в истерики, в слёзы. И разговаривать ты не хочешь… Помню, в первые годы, чуть что, ты хватала детей, куда-то бежала с общежития. Чёрти что. Без вещей куда-то бежала. Маразм какой-то. «Уезжаю в Рассыпное! » То, конечно с тобой не будешь не спорить, ничего. Но теперь наверно ты уже повзрослела. Я уже повзрослел в том смысле, что понимаю, что всё нужно обсуждать. Я понимаю, что всё нужно… находить, понимать, что тебе нужно, чтоб всё было в жизни комфортно, духовно комфортно, гармонично. Если отношения  какие-то вот… нездоровые, значит нужно на расстоянии побыть, увидеть, что в результате… как это. И мне надо в большей степени быть самостоятельным человеком, в большей степени какие-то решения принимающим, и для работы место… конечно. В любом случае – место для работы. Я сейчас чувствую такие вот вещи… тонкие – в отношениях, которые раньше не чувствовал. Раньше там… такое, грубое – секс нужен, а сейчас… не в этом дело, не в сексе дело. А в отношениях, в интересах, в чём они совпадают не совпадают – в этом дело. Поддерживается ли то, что мне интересно, или наплевать абсолютно на то, что мне важно, на то, на что я жизнь кладу. А тебе наплевать на то, на что я жизнь кладу. И как? Мне очень тяжело с этим жить. А тебя это не волнует. 16 лет… ну и прекрасно, что прошло 16 лет. Может, ещё 16 будет, может, нет. Жизнь продолжается в любом случае. Мы в любом случае мы – очень близкие люди. Это никуда не денешь, ничего. Может, мы и дальше вместе будем жить очень долго, а может, порознь будем жить. Но к квартире всё равно нужно относиться как к квартире семьи. Собственность, квартира семьи. Всё нормально, в чём вопрос? Как ты к этой квартире относишься, Люд?

- Не хочу, Саша, говорить ни о чём. Не трогай меня.

- Чё ты не хочешь говорить?

- Не хочу. Мне тяжело. Не хочу говорить ничего, - это она слабым голосом.

- Ну а почему не выговориться?.. Люд? Если тебя что-то волнует, скажи, что тебя волнует. Что у тебя есть, скажи. В чём у тебя какой-то вопрос,   в чём какое-то непонимание?

- Уходи. Ты – садист. Не хочу я с тобой, Саша, говорить.

Я вздохнул.

- Ну почему я – садист? В чём я садист?..   То есть, я должен что-то… меня не устраивает – я должен… что обычно делают.

- Подыскивай, что тебя устраивает.

- Я должен пьянствовать, получается, как мужики делают, да? У них так тоскливо, что они пьянствуют. Или куда-то налево ходят. Или что я должен делать? С балкона прыгать, да? Что я должен, по-твоему?

- Я уже сказала: всё мне ясно.

- Я – человек серьёзный, и ответственный, и понимаю, что такое – взаимопонимание. Оно должно быть. Чем я тут садист, я не знаю. Я люблю свою семью, хорошо отношусь. И к детям и к тебе хорошо отношусь.

- Относишься так же, как к своей матери.

Ну и сравнила!

- С ними… - начал было отвечать я.

- Такое же у тебя отношение ко всем, - продолжила жена.

- Люд, с ними я не хочу общаться. Понимаешь? Потому что они вреда желали вам, плохо очень относились. И ко мне всю жизнь плохо относились.

- Вот, так и ты относишься. Этого ты своей семье желаешь.

- А что я желаю своей семье? Я ничего плохого не желаю своей семье. Я желаю, чтоб дети в хорошие институты поступили – вот о чём я думаю. Чтоб у детей всё было потом нормально, квартиры были, в жизни всё устроилось, вот я о чём думаю. А что, по-твоему, могу как-то о детях своих забыть? Нет.

- Но, слава Богу, спасибо, хоть о детях не забудешь.

- Ни о детях, ни о тебе…

- Я умру, уйду из жизни, и всё… хоть о детях позаботишься, - заплакала она. (Показывает свою обиду. Шантажистка).

- Да куда ты умрёшь? Ты будешь долго жить. Куда ты умрёшь, Люд? Ты будешь жить себе долго. И о тебе буду думать, и о детях, а как иначе?

- Ужас, как будешь жить. Где как хочешь… Найди себе тепла. Что-то тут тебя не устраивает, ты хочешь где-то другого тепла. Находи.

- Тут нет его, - отвечаю я, поскольку тут есть что ответить, - Любви нет, к сожаленью.

- Ищи любви. Не знаю, что ты найдёшь.

- Я не искатель какой-то. Но, понимания, стремления понять от тебя нет. Может, ничего и не изменится. Я не знаю, что будет. Я тебе как варианты говорю, - и, вздохнув, - Жить очень тяжело. Тяжело жить, работать… Как-то мне уже в жизни ничего не интересно. А от тебя очень эгоистичное отношение. Чтоб всё было по-твоему. Если что – будут скандалы, истерики, ты будешь давишь разными способами. Я слова не имею, будто не самостоятельная личность. А, когда были живы твои родители, царство им небесное – они были ПРОСТО на первом месте. Они, дети. И, слава Богу, что сейчас – дети. А то, что ты мне говоришь, что я на первом… Я на 25-ом. А тогда я был вообще непонятно где. Но, почему у тебя меняется ко мне отношение? У меня к тебе отношение не меняется. Я ж давно уже понимаю, как ты ко мне относишься. Ну и что? Меня это не меняет. Я ж к тебе всё равно хорошо отношусь. Всё равно к тебе тепло, с любовью, как к близкому, как к родственнику отношусь. А ты… я рассуждаю о возможностях, а ты всё кидаешься… в расстройства.

*

На этом я почти закончил распечатку первой стороны кассеты. А там ещё и вторая, и окончание разговора – на третьей. Но, главное, суть уже понятна.

А потом у нас был секс. Она не хотела, но была в расстройстве, не знала, как реагировать – и я молча настоял.

Это сближает. Она по ходу спрашивает: «Это – что? Любовь? Секс? Что? » Я жал плечами, отвечал что-то общее. Она после оргазма говорила: «Вот видишь, я после этого ещё могу такое получать», т. е., хотела сказать, что всё равно ко мне хорошо относится. А я не стал говорить, что секс – это всего лишь секс, снятие напряжения. Мы об этом с ней недавно говорили, и были солидарны. Она сама так считает. Но, женщины забывают свои слова.