Хайре, Таис...

Харйе, Таис...

1

- Ты компьютер надолго занял? - поблескивая очками с золотой оправой, жена вытащила из сумочки увесистую пачку документов.

В очках она была строга и умилительна, прямо учительница начальных классов. Или завуч...

- Компьютер. Занял. Надолго? - повторила она, терпеливо вникая в мое состояние.

- ... А? - не сразу отреагировал я. - А-а... Да-да, конечно. Ну, ты ж знаешь...

Я провел заключительную атаку. Вот она, победа разума над грубой силой! От варварских полчищ Крэга Хега на поле боя остались только белеющие косточки.

- Ты ж знаешь, солнце, у меня работы - не-впро-во-рот!- делая ужасные глаза, развернулся я к ней вместе с креслом.

По вечерам я переписывал программный модуль нашей "Бухгалтерии". Так, ничего особенного. Все тоже самое, но "с учетом пожеланий". Правда, взаимоисключающих, от высокого начальства и от смешливых сотрудниц. Каждому же возжелалось видеть свое! В результате, будьте любезны, целый фолиант поправок. Развлекалово, на ночь. То же мне, поправки, к американской Конституции...

Честно пытаясь воплотить сие "потакание нечистому разуму", иногда я чувствовал, что мозги мои закипают. Тогда я тихонько матерился, нажимал alt-tab и переключался на "Героев".

Мотаясь по миру с бандой нахрапистых архангелов, я настигал и безжалостно разил туповатых гадов. Я косил их табунами, валил как снопы, расшвыривал налево и направо. Они у меня и пискнуть не успевали! Рта открыть! А не то, что рацпредложение написать... Даже мысли такой у них не возникало! Гасил быстро и решительно: р-раз - и в дамки! И никаких тебе "ах, вот здесь цыфирки мелковато смотрятся, нельзя ли их как-нибудь чуть-чуть..." НЕЛЬЗЯ! Р-раз - и в дамки...

Известный "эффект начальства", Ольга подошла как раз в такой момент. Но, как девочка умная, даже не взглянула на монитор.

Слава Богу, хоть ей объяснять не надо, благодарно подумал я.

- Ладно, Ильюша до завтра у бабушки, я на его месте поработаю... У нас там "Офис" есть? - спросила она разворачиваясь и уходя в детскую.

Я привычно скользнул взглядом по ее фигуре. "Но - некогда, некогда! Некогда мне!" - с горечью вспомнил веселую, вобщем-то, песенку...

Ильюше шесть, на выходные его забирает теща - повоспитывать. В основном, нейтрализовать мое дурное влияние.

- Что? А-а... Да-а, найдешь там... в главном меню... Найдешь? - я уже снова погрузился в белиберду исходника.

- Попробую!

"Еще, хорошо бы вот в этом месте, одновременно с графиком, чтобы высвечивалась..." - Это Ариф, самый изощренный садюга. Мой быший однокашник и по совместительству гендиректор. Послал же господь начальничка...

"... голая задница Бори Моисеева," - в который раз зло добавлял я.

Потому что хороший он мужик (я об Арифе), но теемны-ый... Думает, компьютер сам все делает - считает, графики рисует, таблицы его, дурацкия, индексирует, ага... И не объяснить же тупикину, что все это - скрип мозгов чьих-то работает! Кровь, пот и слезы чьи-то!.. То бишь, скрип, мат и стоны нечеловеческие... Нечеловеческие - в смысле программерские...

Чего вдруг мои мысли развернуло на сто восемьдесят? Я и сам не понял. То ли как-то хитро "стоны" и, кгхм, "голая задница" в подкорке совместились и настроили на лирический лад, то ли еще что. Только выругался я душевно и вырубил Дельфы к едрени фени. Крутанувшись прочь от монитора, вскочил и крупной рысью покрался к холодильнику.

В коридоре прислушался... Из детской слышались щелчки и характерное царапанье маникюром по клавиатуре.

Я осторожно открыл холодильник, выудил пальцем упаковку пива и осторожно закрыл холодильник. И тихо растворился во тьме...

2

Пятница. Вечер. Нормальные люди, как говорится, давно. Ну, жена строчит - понятно, бизнесвуман. Не показатель. Но я-то что! Я то что, проклятый?!

- Нет!

Это я, кажется, даже сказал вслух, до того расчувствовался...

Откупорив запотевшую банку, я влил в себя прохладное пиво. По организму пошли волной тепло и расслабление.

Нет, штамп, конечно, согласен... Как программист, так обязательно волосатый, в кедах и с пивом. Но - а что поделаешь, если так и есть... Зато как хорошо!

Лекарство вскоре подействовало. Ступор плавно отъехал в сторонку, уступив место утонченно-возвышенному сибаритству, и из рассеяного поглядывания на экран я вдруг вывел совершенно трезвую мысль: Дельфы, Дельфы, если приглядеться - поражают своей нелепостью... Своей неуместностью, бессмысленностью, а главное абслютной ненужностью... Абсолютной, то есть - если есть что-либо в мире абсолютно бесполезное, то это Дельфи - в такой тихий осенний вечер... Бесполезней только Ариф со своими поправками.

Все, твердо сказал я себе, нафик - так можно и крякнуться.

Глотая запрокинутой головой пиво и кося, как лошадь, глазами, я нашарил на столе мышь. Потянулся к иконке с Героями, но на полпути осознал: Героев тоже нафик. Обожрался до чертиков.

Банально звучит, но - мне вдруг захотелось чего-то нового, необычного, неизведанного... нетрадиционного, что ли. В хорошем, конечно, смысле.

Пораздумав, я щелкнул мышкой по телефону и через двадцать секундбыл в Сети.

В почте, среди спама, рекламной лабуды и жониной деловой переписки мелькнуло письмо с красивой картинкой. Хм? Заинтересовавшись, я отмотал назад.

Девушка, лет двадцати пяти. Возлежала в томной позе и с призывным взглядом. Или наоборот... И ничего такая, даже очень... блондиночка с прической a la Таис Афинская. Матовая кожа, шикарные волосы, недурственные пропорции... ОЧЕНЬ недурственные.

Собственно, почему Таис?

Нет, понятно - Дельфы - Греция - дельфийский оракул - проассоциировалось. Но Таис?

Неисповедимы, Господи, твои-мои трещ... э-э, наши собственные ассоциации.

В отрочестве я пожирал фантастику, аки червь капустный лист - быстро, с удовольствием и в полной несознанке. Читал и тупо перся. И интуитивно понимал, что где-то как-то все это потом должно сказаться, не может не. Но мне тогда было наплевать. В результате вот - стал программером...

И, конечно же, я читал Ефремова, последний роман которого был посвящен этой самой Таис.

Говорят, он имел в виду свою супругу, Таисию Иосифовну, когда писал про Таис. А я видел прекрасную гречанку, с волосами, убранными сзади в пучок, и вьющимися по вискам белокурыми локонами. Красавицу, умницу, гетеру - в общем, ВОПЛОЩЕНИЕ. Подругу великих людей, описанную в трудах Плутарха, Арриана и Диодора...

Откуда, спрашиватеся, у гречанки белокурые локоны? А вот... Юношеские грезы. Была она по жизни брюнеткой, или лысой, или вообще обмазывала голову коровьим пометом - какое мне до всего этого дело! Грезы, они грезы и есть...

То, что надо...

Я смотрел на нее так и сяк - представляя. Виртуальная Таис элегантно и целомудренно возлежала. Совсем не похоже на пресыщенных профессионалок, усердствующих прелестями, или дешевых шлюшек, готовых выдать все, что есть за душой, первому встречному. Они именно возлежала под шелковым палантином и - призывно и внимательно смотрела на меня. Глаза ее, большие, влажные, кошачьи, были полны страсти...

"Хочешь необычного? Такого, что раньше никогда не видел? А может быть и чего-нибудь... нетрадиционного?" - Помимо скрытой насмешки я читал в ее глазах приглашение. - "Ну, давай же! Чего же ты ждешь?"

"Действительно, чего я жду? Разве человек в силах отказать юношеским грезам..." - Подумал я и нажал, положив бесстыдную ладошку курсора на ее ослепительную грудь...

3

Среди гама виртуального секс-кафе - хамоватых выкриков подростков, придавленных спермотоксикозом, похотливо-потного бреда ловеласов и традиционной, монотонной, вездесущей и неизбывной пошлостью - она выделялась, как Алиса в стране чудес. Своейю нездешностью и незапятнанностью, что ли. Листая страницы чата, они ничего не говорила, а только слушала и помечала строчки красивым словом "Thais". Будто бы коротала время в ожидании кого-то.

Зарегистрировавшись Лунным Светом (эх, молодость, молодость! давал я когда-то шороху под этим ником), я начал делать ровно тоже самое. Что, видимо, не осталось без внимания, потому что вскоре она заговорила со мной первой...

- Свет, ты заберешь меня отсюда? - без предисловий спросила она.

Я чуть не поперхнулся пивом. Смело...

Я знал, что под красивой картинкой мог быть кто угодно - и старый противный трансвестит, и слюнявый, с трясущимися руками, изощренный переверт, и просто педик. Но в ее вопросе, мне показалось, было столько грусти и одиночества, столько наивной чистоты, что я повелся, как последний ламер. Потому что в тот миг безоговорочно поверил ей и... немножко даже растерялся. Что, в общем-то, для меня, сисадмина, в сети не характерно.

"А как же Ольга? - возмущенно вопросил кто-то внутри меня. - Ольга - жена твоя, мать твоих детей?"

"Да будет вам уже, сударь, заморачиваться. Это же, право слово, все не по-настоящему... Это все понарошку!" - ответил я.

Неубедительно ответил - ох, неубедительно. Но сегодня, видимо, день такой. Сегодня мне можно все! Раз уж меня ведет сам рок...

А иначе - откуда столько совпадений? Дельфы, Таис, настроение, пиво в холодильнике... Такое не может быть случайностью... А это меняет дело. Ибо уж ОН-то - ведает, что творит?

Я выдавил в себя остатки пива решительно ответил:

- Конечно, милая! Я ж за тобой и пришел...

Мы заказали отдельный альков. Прежде всего чтобы спрятаться от вездесущих "hi babe whats your stats", от которых рябило в глазах. У всех, кроме лолит-недоучек видевших в этом нечто невыносимо таинственное.

Я вставил в плейер диск Флойда, надел наушники и шагнул внутрь...

... в тиши и тьме царил первоначальный вакуум - космическая пустота, излишне подчеркивающая неловкость и натянутость первого момента - фон пустого трепа исчез, и мы остались с ней вдвоем - я и она, вдвоем во всей Вселенной...

... кто-то должен был взять инициативу и повести беседу - ведь слушать тишину глупо - и это "должен" слегка угнетало, но "угнетало" не должно быть для мужчины аргументом - а я мужчина, и значит мне - вести даму...

... вести легко и изящно - чтобы она не ощутила дискомфорта - но не бестелесно и призрачно - чтобы она не заскучала - не заскучала и загрустила, не загрустила и не ушла, что совершенно недопустимо, ни при каких обстоятельствах...

И я сказал, и это было слово.

- Таис, ты здесь?

- Да, милый, - ответила она. - Я давно жду тебя...

Пустоту вокруг начали наполнять едва слышимые звуки, упорядочивая пространство и изгоняя из него мертвенное ничто: "тум-тУ тум-тУУУ..." Амплитуда их нарастала, рисунок усложнялся и, наконец, грянули оглушительно первые акккорды "Shine on you crazy diamond"...

В этот момент, я не понял, включился свет?

Я зажмурился и потер глаза кулаками.

4

Гигантский малиновый шар августовского солнце скатывался за горизонт, почти касаясь края воды. Слева от меня песчаный берег уходил в тревожно-гривастое море коротким, окаймленным отмелью мысом. Справа, на небольшом возвышении, располагался утопающий в зелени огороженный участок, похожий на наши дачи под Сестрорецком. Несмотря на ветерок и поздний час было тепло, чувствовалось, что природа отдыхает от дневного зноя.

Оглядевшись, я увидел ворота, ведущие в небольшой ухоженный сад. Темные стволы олив, осенявшие белоснежный домик в глубине, постепенно расплывались в закатных сумерках. Чернеющее небо покрывалось крупными яркими звездами.

"Неужели Греция..." - удивился я.

"Определенно, Греция. И даже, кажется, древняя." - Шестое чувство энергично закивало головой, подтверждая догадку.

От предчувствия небывалых приключеий у меня зачастило сердце...

Я протянул руку, но стучаться передумал - толкнул незапертые ворота и вошел внутрь.

В проходе, под висевшей на бронзовой цепи двухпламенной лампой, стояла Таис в темной накидке, короткой, как у амазонки. В слабом свете масляной лампы я все же заметил - щеки ее пылали, а складки ткани на высокой груди поднимались от частого дыхания. Темно-карие, почти черные в предзакатных сумерках глаза смотрели прямо на меня.

"Хай!"- собрался сказать я, но засомневался- вроде как-то по-другому звучит приветствие на древнегреческом. Похоже, но - по-другому... Как же это... сейчас... хей?.. хой?.. хайр?.. И пока вспоминал, услышал:

- Я жду тебя, милый!

Таис вложила в "милый" столько нежности... Я нервно сглотнул и забыл поздороваться вовсе. Безотчетно рванулся, протянув навстречу ей руки. Но она отступила на полшага назад и быстрым движением загасила светильник. В окутавшей нас темноте я остановился, озадаченный происходящим.

Таис скользнула к выходу. Ее рука нашла мою, крепко сжала и потянула за собой.

- Пойдем, - тихо но твердо сказала она.

Я поразился, каким властным может быть ее голос.

Мы вышли через боковую калитку в кустах и направились по тропинке вниз, к сбегающей к морю реке. Солнце село совсем и лишь низкий еще полумесяц освещал наш путь.

Я следовал за Таис, решив погодить удивляться, и молчаливо любовался ее походкой - свободной, с прямой осанкой, придававшей величавость хрупкой фигурке. Стройная шея гордо несла голову с тяжелым узлом белокурых волос, аккуратно собранных на затылке. Она плотно завернулась в темную тунику, и бедра ее плавно покачиваясь при каждом шаге - "играли", выпукло обтягиваясь материей то с одной, то с другой стороны. Тонкая талия подчеркивая гибкость юного тела, маленькие ступни шагали легко и уверенно, без труда находя дорогу. Ножные браслеты на щиколотках серебристо звенели.

Тени гигантских платанов скрывали дорогу. За стеной темноты белела холодным светом мраморная площадка - полукруг из гладких плит. Посередине него на высоком пьедестале стояла бронзовая статуя удивительно страстной жешщины. Чуть склонив голову, она откидывала с плеч тонкое покрывало.

Взгляд ее зеленых глаз из светящихся камней невольно приковал мое внимание. Казалось, это богиня склоняется к смертным, чтобы в темноте и безмолвии звездной ночи открыть им некую тайну... В левой руке богиня держала пышную розу - символ женщины, символ любви. Одеянье, открывая плечо, обнажало высокие груди, сближенные и широкие, как винные чаши, своей чувственной силой идущие наперекор вдохновенной тайне ее лица.

Таис благоговейно подошла к богине, чуть замерла у подножия статуи, что-то шепча, и внезапно отпрянула от нее назад, ко мне. Схватив меня за руку, она пытливо взглянула в глаза мне, будто пытаясь найти в них нужный ей отклик... Я чувствовал, Таис ищет что-то во мне. Но мог лишь стоять и молча в ответ улыбаться.

Вдруг она столь же внезапно, одним движением, вновь оказалась в середине площадки. Трижды хлопнув в ладоши, запела торжественный гимн. Афродите наверно (я разобрал это слово). С подчеркнутым ритмом - так, как поют его в храмах, перед выходом священных танцовщиц.

- Не сходит улыбка с милого лика ее, и прелестен цветок у богини, - услышал я пенье. Таис приблизилась снова в мерном движении танца.

- Песню, богиня, прими и зажги Таис страстью горячей! - неожиданно рявкнул в ответ я и, подняв изумленные брови, схватил девушку в объятья.

Она не отстранилась теперь - обвила шею руками, крепко прижалась ко мне.

Туника скользнула наземь, сквозь тонкую ткань хитона горячее, с бьющимся сердцем тело Таис было так близко! Что мое удивленье сменилось иными чувствами...

- Ты, воин, знаешь гимн Афродиты?? - удивленно шепнула мне Таис. - Но... не нужно богиню просить об огне. Сам - не сгори в этой страсти!

- Я не воин, - прошептал я в ответ, постепенно проникаясь очаровательной мелодикой ее речи. - Не воин я, но программист...

Я нашел губы Таис, и мы оба замерли.

Неожиданно юная гетера изо всех сил уперлась мне в грудь и вырвалась.

- Ты программист? - задыхаясь, спросила она. - Так дальше пойдем же! Я специально ждала этот день. В горы сегодня быков увели...

- Ты... о чем? - не понял я связи меж мной и быками.

Таис, поднявшись на цыпочки, к уху приникла:

- Я хочу быть твоею по обычаю древнему, в только что вспаханном поле...

- В поле? Вспаханном?? Боги, зачем?!

- Ночью, в поле, что вспахано трижды. Чтобы Геи принять плодоносную силу и в себе пробудить.

Что-то мне напоминала эта ее манера выражать мысли, но я никак не мог понять, что...

Я обнял Таис за плечи, безмолвно соглашаясь, и мы устремились вниз по теченью реки. Свернули затем на дорогу, идущую на север.

А что мне, собственно, оставалось - говорить про гигиену? Про предрассудки? Так предрассудки ли это - еще вопрос...

В долине лежала глубокая тьма, луна скрылась за гребнем горы, и только звезды горели все ярче.

- Неужели дорогу ты видишь? - спросил я. - Или она знакома тебе?

- Знакома. На поле Скирона идем мы. Там в ночь полнолуния женщины праздник Деметры справляют. Деметры Закононосительницы.

- И что происходит на поле Скирона? Я постараюсь попасть туда, если пробуду в Инет.. в Афинах чуть дольше, до полнолуния где-то...

- Не попадешь! Женщинам лишь молодым разрешен туда доступ, в ночь после бега. С факелами, но не гетерам...

- Так я ж не гетера. Я ж программист, говорил ведь... А ты - как узнала дорогу?

- Гетерой не став еще... После бега с горящею паклей на стержнях, жрицы Деметры избрали меня, средь двенадцати прочих. Только закончилось празднество это, нагие, мы бежали тридцать пять стадий в глубокой ночи, отделяющих поле от храма...

Я присвистнул.

- Это ж больше пяти километров! Не добежал бы, подох я в процессе... А дальше?

- Это нельзя рассказать. Женская тайна, и все мы повязаны клятвой ужасной... Но помниться мы будет всю жизнь! И бег тот на поле - тоже нельзя позабыть. Под яркой высокой луной бег в молчании ночи. Рядом с подругами славными и быстроногими очень...

"Интересно, они знают, что такое рифма?" - на секунду отвлекся я.

- Представляю... Бежите, красивые, голыми звездною ночью сверкая... э-э, коленами.

Я стал понимать себя хуже, зато Таис, казалось, наоборот - ее водохновляло мое стремление найти общий язык.

- Мы мчимся, мы мчимся, земли не касаясь! Все тело - струна, нежного ждущая прикосновенья богини. - Она уже почти пела. - Ветки деревьев слегка нас касаются, ветерок обвивает горячее тело... А минуешь когда перепутья, с Гекаты грозною стражей...

Таис на секунду задумалась и умолкла.

"Йода, ехали-бабай!" - осенило меня еще раз. - "Мастер Йода, точно! Вот где встречал я эту манеру говорить..."

- Ты мастера Йоду не зна... впрочем, о Боги, о чем я? Прошу, продолжай - говори! Ты так интересно вещаешь, - попросил я со всею возможною страстностью.

Таис очнулась

.

- Освобождения чувство приходит! Остановишься - сердце стучит. Так и бьется, и бьется...

- Ну-так! Пять с лишним кэмэ - понимаю...

- ... руки раскинешь, вздохнешь глубоко, и кажется миг - и вдаль унесешься, в запах травы, в запах леса и моря. В лунном свете исчезнешь, как...

- В лунном свете? - попытался ее перебить я. - Ты говоришь в Лунном Свете?

- ... соль, что бросили в воду, как дымок очага в атмосфере. Нет ничего меж тобою и матерью-Геей. Ты - Она, а Она соответственно - ты!

В Лунном Свете, о Боже! Неисповедимы пути твои. Равно как и мысли мои...

Таис, не ответив, прибавила шагу и свернула налево.

Вдали зачернела полоска деревьев. Все молчало кругом, только ветер едва шелестел, разнося кругом запах тимьяна. Я различал лишь Таис, и не видел почти ничего в отдалении.

Мы постояли в ночной тиши, окутавшей нас покрывалом из мрака, пока я не отдышался, потом сошли с тропинки на поле. Много раз паханная земля была пушистой и мягкой. Кроссовки глубоко в нее погружались, как и сандалии Таис...

5

Наконец, Таис остановилась. Вздохнула и неуловимым движением сбросила с себя одежды И знаком давла мне понять, чтобы я сделал то же.

Не отрывая взгляда от ее восхитительной фигуры, я нащупал на обуви липучки, долго боролся с ремнем и заевшей молнией джинсов, но справился и предстал перед нею во всей красе... Хорошо, что лунный свет, мой безусловный союзник, так и не вышел из-за гребня горы...

Таис выгнулась, закинув голову назад, подняла руки и сняла ленту, обрушив вниз волну распустившихся волос. Молча подошла ко мне и обняла. Пальцы ее рук сжимались, лаская мои волосы, скользили по затылку и шее.

От влажной теплой земли шел сильный запах - перегноя, коровьих лепешек и червяков. Казалось, это вечно юная Гея, полная плодоносных соков жизни, раскинулась в могучей истоме.

Я ощутил в себе силу титана. Каждый мускул мощнейшего тела теперь приобрел твердость бронзы. Напряжение внутри достигло накала, когда я мог не выдержать - просто взорваться!

Схватив Таис на руки, я поднял ее к сверкающим звездам, бросая безумной ее красотой вызов холодной гармонии мира...

Прошло немало времени, но я не торопился овладеть ею на поле Скирона. Я оттягивал миг блаженства. Склонившись над Таис, я целовал ее детские губы, ласкал языком упругую грудь, гладил по впадинке горячего живота, а потом шептал строки из всплывшего в памяти стихотворения, сожалея, что знаю их мало:

Я унесу тебя к центру Вселенной,

Где в ярком свечении Солнце угаснет -

Пусть поглядят на тебя, совершенную.

Пусть убедятся, ты - всех прекрасней!

Таис повернула голову, удивленно всмотрелась в мое лицо.

- Ты хорошо образован, милый? - вопросительно прошептала она. - Глупы соотечественники мои, программистов назвавшие дикими горцами... Но все же, от небесной далек ты Урании - лучше бы быть тебе с Геей...

Я хотел возразить, но замолк - увидел ресницы, прилипшие пряди волос на лбу и темные круги под глазами. Странно, ничего ж еще не было... Я огляделся. Края поля, во тьме казавшегося необъятным, оказались совсем близко. Неужели долгая предосенняя ночь кончилась? Я что, был в обмороке? Или провалял дурака всю ночь... Да нет, не может быть...

Таис приподнялась на локте и тоже удивленно посмотрела на занимавшуюся на востоке зарю.

Внизу, в просвете рощи послышалось блеяние овец.

Таис медленно встала, выпрямилась навстречу первым лучам солнца, осветившим золотистым контуром ее прекрасное тело. Руки вновь поднялись к волосам извечным жестом женщины - хранительницы и носительницы красоты. Томительной и зовущей, прекрасной и желанной, пока существует род человеческий.

Таис накинула тунику и медленно исчезла на моих глазах, будто растворилась в солнечном свечении.

- Прощай, любимый! - растаяли в воздухе ее последние слова.

- Это... постой, ты куда! - воскликнул я не понимая. - Как прощай? А идти мне - в каком направленьи? Я же местных дорог направленья не знаю... Что, вообще, за фигня происходит! Сразу после заката - рассвет, когда эти... как там ваши... клепсидры - отмерить не успели и часа!

Я недоуменно крутил головой и попытался спешно нащупать зарывшиеся в землю кроссовки и прочие детали туалета.

- Тайс! Это... хайре!

- Хайре, хайре, кот октябрьский. Для этого тебе компьютер был нужен?

Ольга. Строго поблескивала. Тонкой оправой очков. В темно-карих глазах вспыхивали искорки - ревности? бешенства? иронии?

Надеюсь, последнее...

Я незаметно дал косяка, щурясь от яркого света: кругом валялись пустые банки из под пива, наушники сползли и висели у меня на одном ухе, а на мониторе висело окошко с надписью "Супругой твоею разорвано было соитие наше! Бесцеремонно разорвано и, увы, навсегда... Прощай, мой любимый! Отныне несчастная, Таис".

Я потряс головой и зажмурился. Надпись сократилась до "соединение было разорвано пользователем".

- Ну? Я жду тебя, "милый"! - грозно потребовала отчета жена.

Проглотив комок в горле, я неуверенно произнес:

- Хай... ре!

И добавил:

- А ты откуда знаешь??

Зря добавил...