Таня отрывок из повести я так больше не могу (Эротические повести)

Только два дня назад Олег говорил ей десятки ласковых слов, уверял в любви, засыпал бестолковыми комплиментами, а Таня, склонив длинные ресницы с подрагивающей полуулыбкой мягких губ шептала и шептала: «Мы сошли с ума, мы сошли с ума, Олежик».   «Да, да, мы сумасшедшие, все влюбленные сумасшедшие» - поддакивал ей он, а сам удовлетворенно думал: «Поплыла, девчонка». Он ловил ее, поначалу ускользающие, жаркие губы, его руки в шальном танце летали по ее одежде, выискивая скрытые пуговки и крючочки, и трепет девичьего тела, ее дрожь от его нескромных прикосновений, невольно предавался и ему, возбуждая и распаляя.

Но он отчетливо контролировал себя. Он ни на минуту не забывал, что любит совсем другую, находящуюся далеко-далеко отсюда, а то, в чем он участвовал сейчас, воспринимал как неизбежную игру, в которую вовлечены все без исключения отдыхающие. Ему было приятно, что он вот так с ходу вскружил голову Тане, вполне симпатичной девушке, за таких, мужской глаз цепляется, и она ( вот же дуреха!), как видно не на шутку влюбилась в него, была податлива и согласна на все. Правда, Витьке досталась Оля, та совсем красавица, но до конца отдыха - всего два дня, что из-за этого переживать. И еще неизвестно, как бы Оля повела себя с ним, она с сумасшедшинкой, а Таня, вот она, рядом. И он азартно шептал ей на ушко какие-то романтические глупости, ласкал руками ее обнажающееся тело, и уже нагло стаскивал с нее белье, чувствуя все ближе и доступнее то, ради чего он так старался.

Лишь в один момент он вдруг остро ощутил всю неприкрытую фальшь своих слов. Ему стало стыдно, но он успокоил себя мыслью, что для Тани – это тоже ни к чему не обязывающий курортный флирт. Ведь это же игра, в которой один говорит условные слова,   а другая делает вид, что верит во все сказанное.  

Вот только то, что она оказалась девушкой, его немного смутило. И когда все закончилось, он не знал как к этому отнестись. Надо было произносить какие-то слова, но  он так выговорился перед этим, что ничего уже не мог придумать, да и не хотел. Он лежал расслабленный, лениво гладя пальцами ее упругую грудь, под которой совсем близко толкало кровь возбужденное Танино сердце.

- Олежик, мы теперь будем вместе, да? – спрашивала она, стараясь прижаться к нему.

- Угу, - отвечал он, втягивая носом какой-то сладкий приятный запах ее растрепанных каштановых волос.