Найти себя. Из сборника Истории секс с моложе себя

Смерть

стоит того, чтобы жить,

а любовь

стоит того, чтобы ждать…

В. Цой

Любимой сестре Ире посвящается

Она не думала, просто чувствовала. Какие у него нежные, сильные руки… Тепло их так согревало в сырой ночи, что льдинка сердца боялась растаять в ласковых ладонях.

Начинается плач гитары, разбивается чаша утра…

Нет, это жар костра палит озябшее тело…

- Какие у тебя красивые руки. Хочется ими любоваться… Такие холодные…Ты замерзла? Хочу согреть тебя…

Пламя  подбирается к ногам. Зачем подкинули дров, ведь жарко? Начинается плач гитары…

Он наклоняет голову – и вот губы прикоснулись к ее тонкой руке. (Какая она изящная, такая недоступная…)

Я прошу одну только руку…

Костер уже горит возле самых ног, и вдруг искра падает на ее обнаженную ногу. (Ах, это твое прикосновение обжигает… Да, Олег, так приятно, но нельзя, нельзя)…

Всей тоской моих угрюмых терний я голубила б тебя, поверь мне…

- Руки!

- Извини, пожалуйста! – он смотрит в ее глаза, в которых отражаются звезды, и покорно целует шелк ладони.

Но я не властен над собой, и ты, ты – тоже…

Такая близкая, и одновременно холодно-далекая.

- Ты необыкновенная девушка, Анечка. Когда сидишь серьезная – настоящая аристократка. Эти глаза, руки … Можно? – горячие губы ласкают прохладную нежную женскую руку. (Ты прекрасна, такие женщины бывают только в книгах… Как сон… Не может быть, мне кажется, просто я много выпил, вижу то, что хотел бы видеть. Двадцатый век на дворе…)

Она недоверчиво и таинственно улыбается, молча смотрит на него.

Как хотелось бы поверить в красивые слова, превратить ложь в хоть маленькую правду.

- Как это ты не замужем? Я бы умер от ревности, если бы ты была моей... Тебе нужен не обычный мужчина, а горячий испанец. (Любую правду и любую ложь можно превратить в шутку. Иногда это больно…)

- Но ведь ты не такой? – за смехом таится растерянность. Она на минуту не может противиться своему желанию - положить руки ему на плечи и смотреть, как в его глазах пылают отблески костра.

- Если бы ты позволила… Я мечтаю о большой настоящей любви.

…Ветер целует реку, касаясь еле…

Но я не смею… Твои поклонники приедут сюда и меня прибьют.

- Скорей убьют. («Олег парень твоей сестры, ты не должна», - твердит разум и, как всегда, побеждает. Вопреки законам физики, один полюс отталкивает другой, противоположный). Лучше иди, подкинь дров, костер скоро потухнет.

Он покорен, как тигр, так же лукаво-мягок – или равнодушен.

Хочу, чтоб ты вернулся…

А он уже что-то нашептывает той, родной мне, веселой и красивой, девушке в черном. Я что, ревную? Чужого? Ерунда какая…

Оставьте в поле меня, среди мрака –

плакать…

Нужно согласиться выпить – и мне станет веселее в этой шумной компании, и не так одиноко.

Напрасно ты слушаешь плачущий ветер,

никто не встревожит твой слух серенадой….

Что мне до других?

Следы поцелуев твоих ищу на теле…

Мальчик с простодушными и хитрыми глазами играет на гитаре… Неустанно гитара плачет,

как вода по каналам – плачет,

как ветра под снегами – плачет…

- Ты молодец, Ванечка, твоя прелесть – в твоих песнях.

- Этого никто не понимает.

- Я понимаю…

Так плачет закат о рассвете,

так плачет стрела без цели,

так песок раскаленный плачет

о прохладной красе камелий…

Темно-синий полог ночи раскинулся над нами, россыпями жемчужин сияют звезды.

- Какое небо… Видишь, вот Кассиопея. А вот…

- Что ты, Ванечка, мальчик мой маленький…

(Ну ладно, так теплей и уютнее…Рука тяжелая на моем плече. Наверное, пьян, а играет легко).

- Зачем ты столько пьешь? Молоко полезней. (Мальчик так много пьет!)

- Я с детства молока не пью. А за пол-литра я заплатил.

- Ты же  выпил свое? Может, достаточно?

- Лучше выпей со мной. Вот, держи, абрикосы.

- Я сама. (Выпью – и станет легче, свободнее). Ой, действительно, как ацетон. (Глоток водки жгуче разлился внутри пищевода. Противный вкус. Хотя бы не закашляться. Сделать опытный вид).

Так прощается с жизнью птица

под угрозой змеиного жала.

О, гитара…

- Ванюша, можешь сыграть этот танец? - Оля ловкими пальцами берет несколько аккордов.

- О чем речь…

Фанданго дробным стуком кастаньет и трепетом гитары мечется под звездным небом.

И рвутся гитарные струны, и стонут…

Багровый отсвет пламени выхватывает из тьмы танцующую пару.

Это Олег – тот, чьи слова так пьянят, чьи губы согревают. А она –хрупкая, веселая девочка-женщина в черном, Оля. (Их платоническая любовь длится уже десять лет, их объединили детские игры, и первое проснувшееся чувство, и первый трепет юных тел…)

Танец будоражит кровь.

Анис твоих бедер белых…

Глаза в глаза. Ее руки обвили сильные плечи, он чувствует упругость ног под тонкой тканью…

…увел я жену чужую, а думал – она невинна…

Из темноты – ревнивый взгляд холодной девушки. Да,

в белом платье сидишь ты одна…

Наконец гитара всхлипывает последний раз.   Нависшая тишина режет слух…

- Давайте выпьем.

Все тянутся к стаканчикам с прохладной жидкостью... И снова взоры скрещиваются, руки ищут себя в другом. (Существует легенда: когда-то, давным-давно, люди были счастливы… А потом жестокие боги разделили их на две половинки и разбросали по всему свету… И как найти свою, а с ней и любовь?)

…чтобы в глухом поречье

век не искать нам

встречи…

Мягкий сумрак ночи тяжелыми бархатными складками завесил звездное небо. Только голубовато-алый отблеск пламени дрожит на лицах сидящих тесным кружком людей. Вокруг темнота, тишина, пустота. Люди жмутся поближе к успокаивающему костру и друг к другу – первобытный инстинкт через тысячелетия. Потрескивают сухие дрова, вьется  кольцами синий дымок и тихо звенит гитара, спирт серебряными искрами покалывает вены.

Гитара, и во сне твои слезы слышу…

Уже предрассветный холод разбудил притихшую землю, посвежевшие за ночь деревья стряхнули сон и умылись росой. Светлеет небо. Только что шумная компания разбрелась кто куда. Только двое сидят возле потухшего костра. Она – стройная, с темными капризно изогнутыми бровями и невинным ртом, - смотрит на догорающие угли. Он – мальчик с простодушными и хитрыми глазами – обнял ее за плечи. Странная пара. Почему они были всю ночь рядом, почему она позволяет себя обнять – она, не принадлежащая никому? Это ночь их свела и тоска по любви.

И миг остановится, горький, как цедра…

- Ванечка, спой свою самую любимую песню.

Музыка завораживает… Но одиночество давит все сильнее. Холодеет воздух и душа.

- Ну ладно, я пошла домой. (Что сидеть с ним? Мальчику всего двадцать, а я чувствую себя такой усталой – мне же скоро двадцать четыре, и я все жду…)

И кажется, что сердце – забытый в далях остров…

Опьянение ночью, музыкой и комплиментами прошло. Нет того единственного. Олег – нет, не он. И не Ванечка.

- Все, пока.

- Подожди, Ань, давай еще посидим, поговорим.

- Только немножко (Может, я ему нужна?)

…бедное сердце в груди одинокой

все вспыхнуть готово с единого взгляда…

Фразы перекатываются, как камушки на дне реки… Детство, семья, любимая музыка – все прилично. Но что-то ее тревожит. Мальчик оказался мужчиной, и его слова становятся двусмысленными и пылкими, а ласки настойчивыми.

Отруби поскорей тень мою, дровосек,

чтоб своей наготы мне не видеть вовек!

Открой же наконец глаза – он пьян. Обзывая себя дурой, она резко вскакивает.

Я томлюсь меж зеркал…

Хватит тешить себя иллюзиями. Все самообман!

О, не видеть себя!

Под посветлевшим небом закачались кружевные головки тысячелистника. Смятая ногами трава издает горьковато-терпкий запах. Скоро, совсем скоро рассвет. На сером горизонте – два силуэта. Высокая стройная девушка в белом с изогнутыми мукой бровями, за нею – коренастый мальчик-мужчина. В их глазах – музыка и одиночество, в его голосе – зов и решимость. Ей так холодно в этот предрассветный час, что когда ее обхватывает мужская рука, она в сомнении останавливается…

Так порадуй теплом

этот вальс с перебитым крылом…

- Не уходи, Аня!

- Тебе ведь все равно…-  чуть слышно дрожит обида.

- Нет. Я хочу, чтобы ты вернулась, - он ищет ее взгляд, но не находит, и неумело берет  за руку.

- Зачем?  

- Поговорим… Подожди…

В голосе звучит просьба, а руки протянуты к белой фигуре. Но она не верит ни ему, ни себе.

- Не нужно…

- Почему? У тебя кто-то есть? (Если бы мы…Мне с тобой так хорошо).

Песня, которую я не спою, спит у меня на губах…

- Нет, и не нужен… (Мне никто, никто не нужен! Никто…)

Она смогла обмануть себя, но – не его.

- Ты грузишь.

- Нет, я серьезно, Ванечка. (Не понимаю современный сленг…). Забудь все, ты хороший мальчик… (Мне тебя жалко. И себя, и свою жизнь…)

О, верните крылья!

Сквозь винный туман прорывается мысль: «Она мной пренебрегает, - и гвоздем пронзает напряженные нервы. «Она гордая? У меня тоже есть гордость! »   

Прощаюсь у края дороги…

Ей его жаль, и себя, и свою жизнь:

- Еще увидимся, потом…

- Я уеду завтра, - он обижен на нее, и зол на себя, на свою жизнь.

Проснувшийся с рассветом ветер пробежал между ними, и развеял в разные стороны. Навсегда…

О, верните крылья!

Мне пора!

Умереть,

как умерло вчера!

Умереть задолго до утра!