Хочу быть интердевочкой. Из сборника Хочу стать шлюхой часть 5

ЖЕНИХ И НЕВЕСТА

Юджин с трудом оторвался от губ своей невесты.

- Наташа, мы ненадолго расстаемся, я через две недели снова буду в Москве, ты не скучай, хорошо.

- Не скучать и не ждать?

- Нет, обязательно жди, жди и скучай. Я тоже скучать буду. Я тебе писать буду каждый вечер, ты себе компьютер купи.

- Завтра же и куплю.

Юджин посмотрел на часы, все пора, посадка в самолет заканчивается. Не удержался, поцеловал любимую еще раз. Предложение ей он только утром сделал, когда проснулись и он понял, что до разлуки остались считанные часы. Бросить дела в Бостоне и переехать к ней в Москву, было невозможно. Бизнес требует жертв, разлука с Натальей самая болезненная жертва, но выхода нет. Последний раз посмотрел на свою невесту, помахал ей рукой, и почти побежал в зал регистрации.

Уснул, едва лайнер оторвался от земли, и проспал почти до посадки. Зато оказавшись дома не мог найти себе места. Решил пораньше лечь спать, но сон не шел, постель казалась неудобно широкой и холодной. Так пусто и одиноко, привык за неделю чувствовать ее рядом. Совсем недавно, о ней даже мечтать в полную силу не смел, был уверен в своем горе. Плохо было тогда и одиноко. Если бы до того, как увидел Наташины глаза на той картине, узнал, что все его проблемы придуманы им самим, был бы от счастья на двадцать седьмом небе. Теперь вот знает точно, Наталья его любит, она принадлежит только ему, целиком - от мизинчика на левой ноге до курносого носа. Но нет рядом ни мизинчика, ни носа и такое чувство, что ее части тела от его хирург отделил, и место, где прошелся скальпель болит и кровоточит. Как назло дома нет кота. И хуже всего то, что кот у Джейн, так спешил в Москву, что плохо соображал, вот и натворил дел. И если бы только его кот был у этой чертовой птичницы, у нее еще кое-что было, что имело к Юджину непосредственное отношение. Вот это уж точно – натворил, сотворил. Что теперь с этим дитем нелюбви делать. Как сказать Наталье об этой дурацкой связи. Вспомнил фильм, где приходит девушка к матери своего любовника и говорит ей: « Ваш сын меня обесчестил и должен на мне жениться», кандидатка в свекрови отвечает: « А, где была ты, милочка, когда тебя бесчестили». Вот так и Наталья вправе спросить его: «Юджин, где ты был, когда Джейн тебя окручивала, где были твой ум, совесть. Ты на пятнадцать лет старше этой девчонки и пытаешься всю вину свалить на нее». Что же делать, как же быть, куда деваться, как отмыться от того, во что вляпался. Вспомнил боль, что сделала ему харакири, когда увидел в ванной у Наташи родинку. А как же ей будет больно узнать, что пока она его ждала, не допуская мысли о возможности провести ночь с другим мужчиной, он утолял сексуальный голод со всеми подряд. Если бы сам не знал, что это такое, а то ведь жива еще память о том, как корчился от боли. Ей ни в коем случае нельзя знать о его подвиге, она здесь ни при чем. Хорошо, что Наташа хочет жить в Москве. Она, правда, сказала, что за ним на край света пойдет, ну уж лучше он за ней на этот край света. До Москвы Джейн не доберется. Сама судьба пошла им навстречу, в Москве вскоре открывается филиал фирмы, работа для него на краю света будет, а при наличии приличного дохода жить можно везде.

Ну, вот и звонок в дверь, отложить выяснение отношений на завтра не удалось, пронюхала розовая свинка о его возвращении, а оборона еще недостаточно грамотно организована. Но отступать некуда, лучший способ защиты нападение.

Но то, что случилось, превзошло все его ожидания. Вернее ничего не случилось. Джейн поздоровалась, протянула кота, и попрощалась. Даже не попыталась зайти, никаких претензий, послали далеко и надолго, и ушла, неужели навсегда ушла?! Джейн, будь хорошей девочкой, исчезни из моей жизни!!

Наталья, проводив Юджина, вернулась домой. Она больше не была одинока, теперь у нее были воспоминания. Не больные воспоминания о том, что было когда-то, прошло и теперь никогда не вернется. Теперь у ее воспоминаний было настоящее и даже будущее. Пока ехала домой, на душе было грустно и тепло от этой грусти, только когда оказалась дома одна, захотелось плакать. Вот так Золушка вернулась с бала, исчез сказочный наряд, карета превратилась в тыкву, а лошади в серых мышей. Хорошо, что на часах было далеко за полночь и сказывалось хроническое недосыпание последней недели, уснула, едва положила голову на подушку. Спала, как убитая, без сновидений, проснулась в той же позе, что и заснула.

Кончился праздник, снова будни. Душ, макияж, утренний кофе. Только все что было, ярко и так близко еще, воспоминания рекой текут рядом с реальностью, рядом со скучным бытом - сказка, и до нее рукой дотронуться можно. Так и на улицу вышла, вот она живая Наташа из плоти и крови, а рядом с ней то, что еще не так давно было настоящим, а теперь стало прошлым. Река воспоминаний разбушевалась, стоило увидеть ветки деревьев, провисающие под тяжестью снега и образующие над дорожкой, что от дома до гаражей, нечто вроде туннеля. Недолго полюбовалась зимней красотой, повспоминала, а потом собрала в кулак свою волю и преодолела последние двести метров, что каждое утро и вечер нужно было пройти пешком, завела свою машину и направила ее к воротам. Первый рабочий день нового года мало отличался от тех, что уже стали историей.

После работы решила навестить  семью, живущую в ее квартире. Вернуться в дом, где вместе с Юджином прожили целую неделю, без него было тяжело. Боясь того, что одиночество и тоска ждут ее за дверью снимаемой квартиры, поехала туда, где был  настоящий дом, и где  среди совершенно чужих людей нашла сочувствие, где она была почти членом семьи. Единственного мужчину в этом доме Наташа знала мало, а общество Надежды и Лизы было приятным до помутнения сознания, одна воспринималась как мать, а вторая как младшая сестренка, которой никогда не было.

Наталья помнила себя, растерзанную болью и одиночеством в день своего возвращения домой, вроде бы и не соображала толком ничего, а мельчайшие детали в памяти отпечатались. Все было бы по-другому, если бы Надежда тогда попыталась доказывать свое право на Наташин дом. Одного резкого слова было достаточно, для того, чтобы Наталья уподобилась скворцу, обнаружившему, что его домик заняли воробьи. Какая там милиция, она бы собственноручно вышвырнула оккупантов из своей квартиры. Только все сложилось совсем не так. Не встретила Наталья сопротивления, поняла, что воевать не с кем, противник горюшка хлебнул, еще больше, чем она сама, и агрессия  иссякла в один миг, уступив место сочувствию к чужой боли. А когда ее пожалели и постарались утешить, пригласили к своему не очень жаркому огоньку погреться, то из бойца окончательно превратили в девушку, истосковавшуюся по домашнему теплу и любви близких. Странные у них сложились отношения, почти родственные.

Почти нищие беженцы знали, что они счастливее нее, преуспевающей бизнесвумен. Они были семьей и жили друг для друга. По большому счету самое дорогое в жизни это любовь тех, кто рядом с тобой и твоя любовь к ним. Все остальное мелочь, в сравнении с этой любовью. Приезжая в гости, Наталья чувствовала себя членом этой семьи. Она садилась за свой собственный стол, на своей собственной кухне и Надежда со снохой хлопотали вокруг нее. Наливали суп, подавали ложку, отрезали хлеб. После того, как Наталья съедала суп, ей подавали второе, а потом чай с домашней выпечкой. С тех пор как мамы не стало, ей никто ничего на стол не подавал, о ней никто так не заботился, и вкус домашней выпечки она почти забыла. За тепло, что Наталья получала в этой семье, она платила той же монетой – она их любила. Всех любила, а смешную девочку, что только начинала ходить любила очень. Когда брала ее на руки и прижимала к себе ее маленькое теплое тельце, в душе были только тепло и нежность. Очень хотелось свою такую же девочку. По совершенно непонятной причине эта малявочка была похожа на Наташу, как будто ожила ее детская фотография, и смотрела на мир точно такими же, круглыми черными глазами. И если бы у Наташи была своя дочка, ее бы тоже звали Тамара, потому что это было имя ее матери.

Еще не было в ее жизни отца, далеко было до приезда Юджина, а Томка уже была. Ласковая, смешная, любимая Томка, ее крестница. Они познакомились, когда малышке было пять месяцев, а скоро, в феврале, ей исполнится год. Наташа уже давно решила, что подарит ей на первый день рождения. В магазине, где покупала для себя продукты, за стеклянной витриной сидел большой серый кот, он был намного больше Томки. Наташа, проходя мимо витрины, всегда улыбалась ему, и ей казалось, что плюшевый Кис ей тоже улыбается. Сегодня она призналась себе, почему ей так нравился этот кот, он был похож на того, что она когда-то видела в окне Юджина. А вместе с этим признанием пришла уверенность, что она никогда не купит этого кота. Поняла, что не забыла своей боли в ту ночь, когда однажды увидела в его окне вместо кота, холеную сытую кошку. Плотоядная то была кошка, из сердца она тогда такой кусок вырвала, что рана до сих пор не затянулась.

Мысли о сопернице, постаралась убить, глупо сомневаться в его любви, а то, что он до нее с кем-то спал так это нормально, она и сама не девственница. В голове у себя Наталья порядок навела, а вот кота все-таки не купила, вместо него приобрела большую красивую белку.

Наталья любила приходить в гости к новым друзьям без предупреждения, вот и сегодня даже не позвонила перед приходом. Дверь открыла Надежда:

- О, привет!! Молодец, что приехала, Лиза накрывай на стол, у нас гости, да какие гости!

Только Наташа уже никого не слышала, потому, как увидела в манеже Томку, которая радовалась ее приходу, и счастливо улыбаясь приседала, держась за решетку своей клетки. Отдала Надежде свои сумки, все кроме той, где была белка, разделась, вымыла руки и к Томке. Подхватила девочку на руки, подбросила несколько раз вверх и прижала к себе. Почувствовала на своей шее маленькие ласковые ручонки и замерла от счастья. А потом надолго забыла обо всем на свете, ползала по полу вместе с лучшей своей подругой, показывала ей, как белка прыгает, как она орешки ест, как спать ложится. Надежде пришлось повысить голос, чтобы усадить гостью за стол:

- Наташа, ну остынет же все, посади ее в манеж и давай ешь, - ворчала она почти сердито, а в глазах даже следа раздражения не было.

Кормили вкусно, объясняли, что, как называется и как готовится, задавали вопросы, на которые было приятно отвечать:

- Наташа, а ты сегодня не такая, как всегда, у тебя что-то хорошее случилось? – Надежда улыбалась хитро и понимающе.

- Да, случилось.

- А я сейчас угадаю, у тебя есть жених?

- Да.

- Тогда почему молчишь?! Рассказывай! Давай рассказывай все! Кто он?! Может, замуж выйдешь?

Рассказывала целый вечер, все-все рассказала, кроме своих снов, разумеется, а когда рассказывать больше было нечего, молча пили чай и думали каждая о своей любви.

Домой Наталья вернулась совсем поздно, увидела еще не распакованный компьютер. Вскрыла коробки, недолго повозилась с подключением, и проверила почту, ничего. Жаль, ну и наплевать, ну не пишет и не надо, он обязательно напишет, только позже.

Приняла душ перед сном, снова проверила почту, опять новых сообщений нет, спать пошла с отвратным настроением. Десять писем мог бы написать, а он ни одного, все мужчины такие, уехал и забыл.

Засыпала почти в слезах, ну почему он не пишет?!

Проснулась в четыре утра, встала, и босиком направилась к компьютеру, в этот раз письмо было, жизнь снова стала прекрасной, написала ему ответ и пошла досматривать сны, в надежде увидеть и те, что раньше терзали и заставляли краснеть.

Джейн сидела за компьютером. На экране была переписка Юджина с Натальей.

«Наташа, долетел нормально, у меня все хорошо. Люблю тебя, скучать начал, как только в самолет от земли оторвался, а может быть еще раньше, с той самой минуты, когда перестал тебя видеть. В Москве буду через две недели, не представляю себе, как я жил без тебя. Твой портрет из галереи мне доставят завтра. Повешу его в спальне, условие твое выполню. Ты это здорово придумала, представляешь, открываю утром глаза и вижу тебя, и вечером перед тем, как уснуть смогу сказать тебе «Спокойной ночи». Я люблю тебя, я безумно тебя люблю, я не знаю, как буду жить эти две недели до встречи с тобой.

Юджин».

Нашла ответ на его письмо.

«Привет, милый, проснулась утром, словно кто разбудил, посмотрела на часы вставать еще рано, еще пяти нет. Но спать больше не хочется. Проверила почту, нашла твое письмо, пишу ответ. Сегодня первый раз вышла после праздников на работу. День прошел нормально, мысли были заняты делом, а вечером одной противно. Жду тебя, скучаю очень. Пришли мне свою фотографию, а то у тебя картина будет в спальне висеть, а у меня ничего, так не честно».

И снова его письмо ей:

«Здравствуй, моя хорошая. Как же я по тебе скучаю!!! К тебе хочу, тебя хочу! Ничего вокруг не вижу, ничего знать не хочу, люблю тебя. Дни считаю, думаю только о том, когда мы снова будем вместе. Как же хочется тебя поцеловать, даже не поцеловать, а просто держать в руках и шептать, скорее себе, чем тебе : «Моя, моя, моя». Это пытка засыпать под твоим взглядом и не иметь возможности прижать тебя к себе. Картина, что теперь висит у меня в спальне, - памятник моей глупости».

Читать дальше у Джейн не было сил. Опустила голову на стол перед монитором и заплакала. Вот так, в один миг рухнули все планы.

Слезы принесли облегчение, вместе с ними вылились эмоции, появилась способность трезво мыслить. Мысли поначалу путались, но постепенно приобретали стройность и оформлялись в план действий. Хорошо, что поставила в свое время на его компьютер программу, пересылающую ей всю его почту. Благодаря этой почте она сможет узнать не только о том, что происходит между ними, но и о том, что творится в душе каждого из них. Она еще нанесет свой последний удар, только вот подготовить этот удар следует тщательно, бить придется один раз и промахнуться нельзя. Она, Джейн, не промахнется, она обязательно убьет их любовь, а потом он будет принадлежать ей, она сумеет затащить его под венец. Мертвая любовь ей в этом деле будет помощницей, она лишит его способности сопротивляться.