Ментёлка и бомж в пылающем BMW

Я тормознул тачку (час назад спизженную в одном из дворов серебристую бээмвуху) у коммерческого киоска - там за стеклом виднелось дохуя пива, на любой, блять, вкус - на Тараса, корефана, по обкурке сушняк напал. Да и меня на хавчик пробило:

- Купи там, типа, чипсов каких-нибудь, - сказал я ему вдогонку.

Он кивнул и пристроился к толпе покупателей. Там не очередь была, в натуре, а просто толпень какая-то у окошечка: один бомжара, в замызганном клетчатом пиджачишке, всех задерживал - стеклотару сдавал, а еще целый выводок каких-то капризных детей, и они, блять, всем скопом совали меж выставленых бомжиком бутылок, свои грязные кулачки с мелочью - требовали всяких жевачек, сосачек и прочих дешевых детских приколов, да еще и перебирали при этом - там картинка не такая, там, блять, киндерсюрприз нахуй отсутствует... Я заебался уже ждать! ****ец как хотелось побыстрее вырулить на трассу, разогнать тачку до двухсот, врубить на полную Раммштайн или Министри - почувствовать себя человеком, блять! Короче, хотелось крутого экшена, да побыстрее. А тут, блять, эта ****ец-***вая заминка! Гляжу, уже и Тарас психует (а это кранты, я вам доложу, если он вдруг запсихует!), чё-то там бича в бок пихает - сколько ж можно, в натуре, бутылок-то всяких из этих своих безразмерных баулов ****ых доставать! Я уже совсем собрался было выйти и помочь корефану разбросать нахуй всех этих пассажиров у киоска, открыл уже дверь и выставил ногу, как вдруг заметил на той стороне улицы голосовавшую ментёлку. Лет ей, на вид, было двадцать: стройная такая, из-под ментовской кепчонки струились шелковистые, платиновые волосы - густые и, наверное, просто ****ец какие нежно-мягкие на ощупь, да и на нюх, небось, ароматные! Стройные, длинные ножки, какие-то стыдливые, что ли, - а вот еще повернулась, в разочаровании (очередной не остановился), и - о! - обтянутая... нет, натянутая! - с трудом натянутая на ядрённый жопец - вот-вот треснет, рванет, и в клочья, как перенадутый воздушный шарик,   - форменная юбка... Снова развернулась лицом - а на лицо-то какая красавица, доложу я вам! Даже издалека видно - неебаться куколка! Да хоть в сервант её ставь, такую красоту! Буфера, словно от желания быть потисканными, вытесняются наружу  - кажись, прямо сейчас казённые пуговицы мундирчика, пулеметной очередью, прошьют всё, что напротив, - всё, что на линии огня, - насквозь, - и меня, и всю спизженную тачку мою изрешетят нахуй, и всех пассажиров у киоска, с Тарасом впридачу, искромсают в мясо.

А еще, сбоку, на белом ремне, перетянувшем ее пчелиную талию, - белая-белая, словно для парада, кобура. Прикиньте только - такая вся из себя цаца, да еще и со стволом! ****ец, чувиха! Мечта вора-поэта, блять! Очень мне захотелось ее выебать! Причем желание это моё было каким-то жестоким, что ли, с проседью ненависти - ведь такая вся из себя охуенная баба, а в ментуру подалась, дура, не иначе как чтобы нам, нормальным пацанам, мстить, раздражать, заводить своей, блять-сука, показной гаишной недоступностью - дешевая, блять, власть над автомобилистами - оштрафовать, не за *** собачий, какого-нибудь крутого банкира, который таких как она, но не напяливших на себя защитную серую форму,   штабелями за день **** - это ж для неё, мокрощёлки, какое счастье прям! Дешевой власти всласть, блять! Ох, представил я, как мы с Тарасом, одновременно, вставляем свои хуи в этот её милый ротик, в напомаженные мягкие губки, расширяя их до непроизвольной, натужной улыбки, а она, сучка эта, ментёлка, совсем голая, предварительно нами обосанная и извалянная в пыли, испуганно-подобострастно, глядя снизу вверх, в глаза нам, боясь не оплошать, сделать все правильно, так, как нам нравится, как приказано, исправно, старательно, внимательно, словно школьница на уроке, сосёт, трёт нам головки теплым язычком, причмокивает, смешно, с трудом, сглатывает накопившуюся во рту слюну и смегму - вынимаем, двуствольно кончаем в ее мордашку, размазываем по ебальничку хуями, еще и тыкаем, при этом, кулаками, стараясь разбить нос, чтоб с кровью - у нас это кондитерски называется "сливки с кровью" - ента вот интересная сексуальная фишка, - это я такое придумал, а Тарас тоже взял на вооружение.

Короче, позабыл я про бузящего у киоска Тараса, засмотревшись, как эта лахудра ментовская, пытается нахаляву куда-то там доехать. И тормознуть-то пытается, сука, лишь крутые тачки - на "жиги" и "запарики" не реагирует - непременно карету, блять, подавай! А между тем, *** кто останавливается, кому оно надо, с ментёлкой связываться - а вдруг в бордачок сдуру полезет, от нехуй делать, типа в забытьи, - торопится, типа, нервничает, - крышку вниз - а там пекаль, или пакован с дурью. Хуй отвертишься потом!

А между тем, дела у киоска принимали скверный оборот: Тарас уже вовсю ****ил бомжа ногами, а тот неприятно выл, брызгая изо рта кровью, словно не человек вовсе, а какой-то мелкий нехищный зверь, поедаемый природным врагом. И все эти жующие-сосущие дети, отвлекшись от своих вкладышей в жевачки, и прочих пластмассовых трансформеров-киндерсюрпризов, опоясав место разборки, жадно наблюдали ****елку, и, порою, восторженно восклицали, словно это не в натуре происходит, а какое-то новое кино про вандамма по телеку.

А я гляжу: ментёлка тоже заметила побоище и еще более нервно замахала рукой, стараясь остановить тачку, чтобы у****ить от греха подальше – не дура, блять, не желает  вмешиваться, хули там – бомжа какого-то мочат! Но тут какая-то старушенция с варикозными ногами, из тех пидорасок, которые вечно суют нос  не в свое дело, вдруг завопила: «Милиция! Милиция! Человека убивают! » и ментёлке ничего не оставалось делать (все тут же на нее посмотрели), как расстегнуть свою декоративную кобуру и перейти дорогу.

Я тут же выскочил из тачки, чтобы как-то повлиять на события (хотя понятия не имел как), чтобы отмазать корефана – эта сучка, ментёлка, уже наставила на Тараса ствол и с нотками уверенной нерешительности, что-то там кричала ему, несвязное (ведь всего-лишь гаишница, блять!), насчет прекратить правонарушение, руки за голову и прочей ***тени, какой её учили в ментовской школе.   А когда я подскочил, придумывая на ходу, что же мне делать, как вызволить Тараса, она, вдруг увидав меня, человека, надо признаться, на вид очень импозантного, на лицо интеллигентного, но, в то же время (как мне не раз говорили об этом всякие возвышенные дурёхи) – «мужчинистого» (а хули, - два года в ВДВ, мастер спорта по самбо, и, при этом, диплом филфака), вдруг прониклась ко мне моментальным примитивно-бабским доверием и, блять, при всех, с каким-то потрясающим уверенно-стыдливым кокетством самодовольной, но, в тоже время, еще совсем зеленой, не  разъёбанной жизнью девчонки,   попросила меня помочь «обезвредить преступника». Тут я и принял решение – огрел Тараса ребром ладони по затылку (отключился – пукнуть не успел) и предложил ментёлке отвезти правонарушителя в мусарку, на «своей» машине.

Не всё так просто оказалось, как хотелось бы. Ментёлка принялась настаивать, чтобы к мешковато расположенному на заднем сидении, пока что не очнувшемуся Тарасу, присовокупить еще и жертву – вонючего, окровавленного,   обосравшегося от побоев бомжа. Оно хоть тачка и не моя,   и чистота седлух мне, в принципе, похую, всё равно париться в обществе зловонного бича, к тому же лишнего свидетеля, мне не хотелось. Я ж как хотел: к тому времени, как Тарас очнётся, лишить ментёлку ствола и воли, а потом, вдвоём с ним, корефаном, отъебать её, сучку, со всякими извратами, где-нибудь в укромном месте, а затем выбросить где-нибудь в сад,   - всё равно ведь завтра с Тарасом сваливаем нахуй, за кордон, в Португалию, строить им там всякие стадионы для футбольного чемпионата – вот и решили, напоследок, побыковать малёхо на родине – тачку с****или, парочку уёбков, на которых злость давно имели, порешили, ну, и всё такое.

Что ж, поначалу я хотел дать дёру – Тарас уже в машине, а ментёлка вряд ли начнет кипешевать из-за какого-то бомжа, но хотеть-то хотел, да, блять, инстинкт самосохранения, относительно основного инстинкта, у меня какой-то рудиментарный, блять. Недоразвитый. Смотрел я на неё, ментёлку, стройную, раскрасневшуюся от правоохранительной ответственности, буферастую-задастую,   пышногубую… Бля-ать! Нет, ну как такую не выебать? А еще меня подзуживал какой-то вообще мальчишеский, блять, интерес – какие же у неё, под формой, трусики? Вот прикол ведь, - неужели им, ментёлкам этим, какие-то официальные казённые трусики вместе с формой выдают? Ну и лифчик, опять же. Вот, ****ец как интересно, в натуре! Так что схватил я этого смрадного бомжа за шкирку, и закинул на заднее сидение,   к Тарасу. Ну и ***! Быстрее оклемается, от вони, блять, корефан-то. А нехуй было бучу затевать! Ментёлка уселась рядом со мной. Тронулись. Не проехали и двести метров – слышу, Тарас уже постанывает, - вот-вот прочухается,   увидит какие дела, не врубится в ситуацию и все испортит. Надо что-то делать.

Ну я и говорю ментёлке, мол, а давайте их где нибудь выкинем, по дороге, за километр друг от друга – и всё шито-крыто. Оно вам надо всякие рапорта-протоколы строчить, из-за такого смехотворного хулиганства. Я ж видел, как вы куда-то спешили, на дороге голосовали…

И что вы думаете? Эта ментёлочка и говорит, типа, знаете, я уже об этом подумала. Давайте и на самом деле избавимся от них. Подумаешь, говорит, бомжа избили. Все равно никто даже оформлять не возьмётся. А я, говорит, спешила на свидание, да только вряд ли молодой человек дождался – ушел уже наверное.

Ну, тут я и стал ей всякие комплименты отвешивать, типа, ах как же так может быть-то, чтобы такую красивую женщину, да и не дождались бы… Да я бы, на месте вашего молодого человека то-то и то-то…  Типа, на руках через лужи переносил бы и цветы три раза в день дарил, ну и прочую поебень-околесицу нёс, по ушам, короче, ездил.

Ну, значит, раскраснелась ментёлочка, как  первомайская улица, от комплиментов моих, и теперь, когда я брался за рычаг, чтобы скорость переключить, уже не отодвигала, как до того было, резко, на всякий случай, свою стройную ножку, от моей руки, хоть и был там немалый промежуток, исключающий непроизвольное, мимолётное касание, более того, мне показалось даже, что норовила сама коснуться ногой моей руки на рычаге, раздвигая при этом, слегка ножки, делая вид, что устраивается на сидении поудобнее.

Мы как раз проезжали мимо какого-то пакгауза, в районе речного порта, время было уже вечернее, народу в этом районе немного, ну я и говорю ей, мол, давайте бомжа здесь скинем, да и нарушителя тоже, пока он не очнулся и дров не наломал.

А она и говорит, типа, бомжа-то ладно, можно и здесь, а этого верзилу лучше отвезти подальше, а то еще убьет бича со зла. Зачем грех на душу брать.

А я слышу, что Тарас уже вроде как и очухался, и что пора уже брать ситуацию под контроль, а то чего доброго, наломает сейчас, сдуру, дров. Ну и говорю ей, так, мол, и так, похоже сейчас злоумышленник очнется и как бы чего не вышло. Так что направьте на него свой пистолет, и следите в оба, пока я бича из тачки вытаскивать буду.

А эта дура и говорит, мол, пистолет-то холостыми заряжен, нет в нем боевых патронов, не доверяют им, гаишницам, серьёзное оружие – пугачи вот только раздали.

Ну а я, между тем, уже въехал  в какой-то заброшенный гараж, без ворот, остановился, спокойно так вынул из внутреннего кармана пиджака ТТ , направил на ментёлку и говорю, мол, а у меня – боевые патроны. Так что, сука, соси ***. В прямом смысле этого фразеологизма. И соси не кому-нибудь, а засранному бомжу, а мы с Тарасом – и киваю на своего уже вроде как совсем очухавшегося друга, -будем, в то же время, на пару ****ь тебя в ****у и жопу. Так что быстро снимай свои шмотки и оголяй места, а то ****ец тебе красавица.

- Круто, блять! – окликнулся сзади Тарас. – Ну ты, Вепрь, даёшь! Давно мечтал какую-нибудь ментёлку выебать! И с бомжом ты круто придумал! Пусть еще жопу этому засранцу вылижет, сука!

А ментёлка вдруг страшно завизжала: «Мальчики, вы что! Зачем вам это? Как же так! » и -  хрясь! – скрючилась, задергалась, глаза закатила, а изо рта пена пошла.

- Вот, блять, больная попалась, - разочарованно сказал Тарас. – Выкидывай её нахуй с машины – другую найдем.

А я говорю, типа, нахуя ж? Давай ее ****ь пока она так прикольно дергается! Много ты баб во время эпилептического припадка выебал?

- Да ну, нахуй! – отмахнулся Тарас и принялся выпихивать бомжа. – Этот тут еще мудила расселся. Завонял всю хату!

Короче, выпихнул он бомжа, вылез сам и открыл дверь, чтобы ментёлку вытащить. А она, блять, так охуенно дергается, пена с губ летит во все стороны – торпеду забрызгала, лобовуху забрызгала, меня тоже, верблюдица, заплевала всего, и ножками так рывками сучит, юбочка задралась и вдруг – тресь! - по шву и я сразу туда, мальчишеский свой, блять, интерес удовлетворить – что ж там у ментелок за белье, казенное какое-то, форменное, или дозволено им как всем бабам носить, типа, там, трусики «танго» какие-нибудь, уже подзаебавшие своей вездесущестью.

Сорвал я с нее юбку напрочь, гляжу… И Тарас тоже увидел и как заорёт…

Опомнились мы с ним уже когда *** знает куда забежали. Неслись как угорелые, а я пока бежал так всё в голове вертелось – что ж это там такое у неё было? Отчего у нас, крутых пацанов, так очко взыграло? Я особо и не рассмотрел, признаться – Тарас завопил и я выскочил, и сразу дёру дал, а он за мной, без оглядки.

Как только отдышались, Тарас и спрашивает:

- Хули ж ты его не застрелил? У тебя ж пушка была!

Смотрю, а в руке и впрямь до сих пор ствол.

- Да я его и не рассмотрел особо, - оправдываюсь, а самому уже вкрай страшно – да что ж там у неё за ****ец такой под юбкой? Что там Тарас за ***ню такую страшную увидел?

- Да я как-то в баб и не стреляю, - продолжаю оправдываться, - ну мало ли что у неё там между ног – всё равно ведь – баба. Вроде как  жалко, чтоб насмерть совсем.

- В каких, нахуй, баб!- вспылил Тарас, - бомжа этого сраного чего не порешил? Так, сука, меня зубами за ногу цапнул, что я чуть не уссался! ****ец! И тебя еще на страхи пробило – так у****овал, что    насилу тебя догнал! Что ты там у нее в ****е увидел, что тебя так переглючило?

И тогда я – а что оставалось делать - ответил ему сурово:

- Лучше тебе, Тарас, этого не знать, а то потом всю жизнь к бабе не сможешь подойти.

- Ну и ладно, я не любопытный, мне похуй, а то еще и впрямь импотентом стану, - сказал Тарас и присел  исследовать укус на ноге.

– Надеюсь, этот мудак тебе никакой заразы не занес, – сказал я . – А то вдруг он бешенный или спидоносец?

- ***ня, заживет, как на собаке, - отмахнулся Тарас. – О себе лучше подумай… Как жить-то теперь будешь без баб?

- Что значит  без баб? Фильтруй базары, пацан!

- Не буксуй, Вепрь… Сам ведь на****ел тут с три короба… Небось уже и не встанет на бабу-то?

- Что ж… Вернемся и проверим, - сказал я и зашагал обратно к машине.

Бомжара так и не сумел поиметь окоченевшую ментёлку. Она лежала, скрюченная, на седлухах, в разорванной одежде,   а  он одной рукой пытался засунуть ей в ****у пластмассовую лейку, а в другой держал наготове канистру с машинным маслом.

- Что, уёбок, без смазки не лезет? – спросил Тарас и не успел бомж чё-то вякнуть, как я всадил ему в башку две пули подряд.

- Вот ведь, блять, вы****ок! –  гневно сказал Тарас. – И как таких земля только носит?

Мы облили машину и трупы бензином и подожгли.   Смотрели издали как полыхает, курили…

- Я вспоминаю события дня… - сказал Тарас. - В какой, всё-таки, ****утой стране мы живём!

-  Ничего, - успокоил его я. – Послезавтра уже будем в Португалии, там пальмы, там океан и никаких нахуй, бомжей-отморозков.

- Да-а, без базара… В натуре  заживём как культурные, цивилизованные люди… Как уже достал этот бардак!

- И не говори, Тарас… Ты заметил? Там, у колеса её трусики валялись… Старые, не раз уже штопанные… В каком еще ****ском государстве молодые красивые женщины, работая в органах, вынуждены нищенствовать и в такой ***не на голое тело ходить?   Ей же небось и перед мужиком стыдно раздеться!

- Вот поэтому у нее тогда и припадок случился, - задумчиво сказал Тарас. – А так бы отдалась – бабы насилие со всякими наворотами любят. А как вспомнила, что у нее трусы такие затрапезные, так ей стыдно стало и скорчило её…

- Точно, брат. Это ты в самую точку попал. ****ец, до чего в России народ довели. До скотского, блять, состояния. Но ничего, брат, прорвёмся.

- Прорвёмся, Вепрь, хули нам, кабанам.

И на душе у нас стало легко, чисто и радостно, и смеялись мы как дети, глядя на пылающую бээмвуху с трупами бомжа и больной, нищей ментелкой в ней, а впереди нас ждала солнечная страна Португалия с пальмами, океаном, добрыми улыбчивыми людьми, смуглыми уступчивыми девушками и настоящими портвейном и мадерой.