Александр и Диоген

Александр или Диоген? Против Марии Сабунаевой о счастье

Вступление

Побудительной причиной для написания сей речи стала фраза из произведения Марии Сабунаевой, миниатюры под названием "Счастье". Последние слова этого небольшого рассказа настаивают на том, что каждый человек рождается счастливым, а основная часть как бы подводит к этому заключению. Я усомнился в правоте этого утверждения и поэтому задался целью опровергнуть его, сначала задав несколько наводящих вопросов автору в рецензии от имени Клуба Любителей Мудрости, участниками которого являются критикуемый автор, а также ваш покорный слуга.

Итак, после краткого вступления перейду к основной части, первая половина которого будет посвящена опровержению, а вторая – утверждению иной концепции счастья (если термин "концепция" приемлем по отношению к понятию "счастье").

-----

Начну с наиболее примитивного: если человек уже рождается счастливым, то, спрашивается, чего он орет как зарезанный? Действительно, всем известно, что о здоровье младенца и его благополучном состоянии судят по тому, раздается ли с его стороны вопль и плач или нет, и чем громче этот ор, тем более положительное о нем будет суждение.

Но я сразу же подчеркнул примитивность этого мнения, поскольку возможно ли вообще судить о счастье, говоря только о здоровье или телесном состоянии человека? Вряд ли. Является ли человек без телесных изъянов счастливым человеком? Является ли здоровый человек счастливым человеком? Ответ отрицательный в обоих случаях, поскольку тело не есть показатель счастья. Иной случай, когда речь идет о радости и физических удовольствиях. Можно ли сказать о человеке, что он испытал счастье, если получил физическое наслаждение? Нет, но в этом случае будет уместно судить о радости, радостном состоянии, которое обычно бывает сиюминутным, недолговременным, тогда как счастье – понятие длительное. Счастья нужно достигать, оно дается с трудом, порой и тяжким, но зато остается с человеком надолго.

На свой вопрос, может ли недобродетельный человек быть счастливым, я получил, к своему удивлению, положительный ответ. Неужели получается, что убийца, вор или просто глупый человек могут быть счастливыми людьми? Первый, убивая людей, счастлив? За счет каких поступков и качеств? Неужели благодаря своей жестокости? А второй, обкрадывая других, счастлив не потому ли, что хитер, жаден и алчен? А третий счастлив не потому ли, что он вообще не знает, что такое счастье?

Несомненно, каждый человек способен испытать в своей жизни минуты радости. Жестокий преступник испытывает наслаждение от нанесения вреда другим, вор довольствуется отнятым богатством, глупец же может радоваться чему угодно, о чем он сам не имеет никакого понятия. Но даже в те редкие минуты радости, которые испытывают эти субъекты, они остаются несчастными людьми. Несчастные они только по одной причине – они не знают, что такое счастье и, следовательно, не предпринимают никаких усилий к его достижению. Иметь представление о счастье, и достичь его может только знающий, то есть добродетельный человек. Почему? Да потому что счастье, в отличие от радости или веселья не связано ни с эмоциональным состоянием, ни с физическим наслаждением. Счастье, если человек достигает его, протяженно на всю сознательную жизнь.

О человеке, который добился желаемого результата в каком-либо деле, нельзя сказать, что он счастлив, но можно – что тот весел и радостен. О счастье человека можно судить только тогда, когда известна вся его жизнь, когда она уже прожита, то есть завершена. Другими словами, понять, счастлив ли человек или нет, можно сказать лишь после его смерти.

В этой связи важно процитировать слова из "Жизнеописания Солона" Плутарха:

"…Когда Солон все осмотрел и его опять привели к Крезу, Крез спросил его, знает ли он человека счастливее его. Солон отвечал, что знает такого человека: это его согражданин Телл. Затем он рассказал, что Телл был человек высокой нравственности, оставил по себе детей, пользующихся добрым именем, имущество, в котором есть все необходимое, погиб со славой, сражаясь за отечество. Солон показался Крезу чудаком и грубияном, раз он не измеряет счастье обилием серебра и золота, а жизнь и смерть простого человека ставит выше его громадного могущества и власти. …"А нас, - воскликнул Крез уже с гневом, - ты не ставишь совсем в число людей счастливых?". Тогда Солон, не желая ему льстить, но и не желая раздражать еще больше, сказал: "Царь Лидийский! Нам, эллинам, бог дал способность соблюдать во всем меру; а вследствие такого чувства меры и ум нам свойственен какой-то робкий, по-видимому, простонародный, а не царский, блестящий. Такой ум, видя что в жизни всегда бывают всякие превратности судьбы, не позволяет нам гордиться счастьем данной минуты и изумляться благоденствию человека, если еще не прошло время, когда оно может перемениться. К каждому незаметно подходит будущее, полное всяких случайностей; кому бог пошлет счастье до конца жизни, того мы считаем счастливым. А называть счастливым человека при жизни, пока он еще подвержен опасностям, - это все равно, что провозглашать победителем и венчать венком атлета, еще не кончившего состязания…".

Но Солон далеко не единственный, которого волновала рассматриваемая проблема. Вот что говорит о счастье Сенека:

"…Не изучая мудрости, нельзя жить не только счастливо, но даже и сносно, ибо счастливой делает жизнь совершенная мудрость, а сносной – ее начатки…".

Сенека здесь гораздо более жесток, нежели Солон, утверждая, что счастье доступно лишь мудрому человеку, тогда как Солон приводит примеры обычных людей. Сенека добавляет, что мудрец счастлив независимо от того, каковым является его физическое состояние: даже при недугах мудрец счастлив. И, несомненно, Сенека соглашается с Солоном в том, что материальное богатство не имеет никаких относительств к счастью. Но вот что интересно: на вопрос, кто счастлив – Александр или Диоген, эти мудрецы, скорее всего, ответили бы расхоже. Солон вполне мог бы засвидетельствовать о счастливой и достойной жизни Александра, Сенека же назвал бы последнего несчастным (и действительно называет его таковым) в противовес счастливому Диогену.

Именно в античности изучению счастья, достойной жизни, добродетели уделяли много внимания. Редкий философ нашей эры мог, не боясь упреков (именно в связи с тем, что в античности о счастье сказано либо все, либо почти все), рассуждать о человеческом счастье, и даже Спиноза выглядит здесь скромно:

"…исследуем, можем ли мы посредством приобретенного познания (о том, что хорошо и что дурно, что такое истина и ложь и какова вообще польза всего этого) достигнуть нашего счастья, т. е. любви к Богу (которая, как мы заметили, составляет наше высшее счастье), а также, каким образом мы можем избавиться от страстей, которые признаем дурными…".

Схожая с Сенекой позиция наличествует и у Вергилия (Георгики):

Счастливы те, кто вещей познать умели причину,

Те, кто всяческий страх и рок непреклонный к моленьям

Все повергли к ногам – и шум Ахеронта скупого.

Платон определяет счастье (блаженство) как благо, составляющееся из всех благ; блаженство – самодовлеющая способность хорошо жить; совершенная добродетель; самодовлеющая полезность живого существа. Счастье доступно лишь истинно добродетельному человеку, а сама добродетель – это наилучшее состояние души, свойство смертного существа, достойное хвалы само по себе; свойство, при котором благом будет то, чем обладаешь; справедливое отношение к законам; состояние, при котором то, чем обладаешь, представляется как нечто в высшей степени подобающее; состояние, направленное на благочиние.

Добродетель, по Сократу, есть совокупность высших свойств смертного существа – разумности, справедливости, рассудительности, мужества и мудрости. Но, по сути дела, Сократ все сводит к одному – к мудрости, поскольку все вышеперечисленные добродетели бесполезны без истинного, безпредпосылочного знания, знания вечных вещей, умозрительного знания причин. И здесь важно еще раз подчеркнуть, что счастье не просто существует само по себе, но и должно быть постигнуто человеком сознательно. Это означает, что счастливым человеком может быть только тот, кто истинно познал счастье, а это может сделать только мудрец. Поэтому прав был Сенека, назвав Александра несчастным человеком:

"…Иметь столько, сколько хочется, никогда не мало, а меньше, чем хочется, - всегда мало. После Дария, после индийцев Александр Македонский беден. Разве я лгу? Ведь он ищет, чего бы присвоить, рыщет по неведомым морям, шлет в океан флот за флотом, взламывает, так сказать, запоры мира. Чего довольно самой природе, человеку мало! Нашелся один, кто, имея все, захотел еще. Вот до чего слеп наш ум, вот до чего легко каждый из нас, преуспев, забывает, с чего начал! Он, не бесспорный владетель жалкого уголка, достигнув границы земли и возвращаясь по захваченному им миру, был печален…".

А что же сам Диоген? Может ли быть счастлив человек, не имеющий крова, денег и имений? Уместно ли вообще сравнивать какого-то бродягу с самим царем? Вот что пишет сам Диоген Лакиду:

"…Ты ведь знаешь, что я неподвластен никаким царям. А посмотреть, сколь у меня необычный вид, пусть никому не приходит в голову. Если же Александр стремится перенять мой образ жизни и слушать мои беседы, то скажи ему, что из Афин в Македонию такой же путь, как из Македонии в Афины…".

И самому Александру:

"…Теперь вместо того, чтобы действовать, находясь в полном неведении, подумай о том, как вручить себя человеку, который, излечив тебя, как больного врач, освободит от множества твоих нынешних заблуждений. Ты же все ищешь, как причинить кому-нибудь зло, и, если даже хочешь, не можешь никому сделать добро…

…Что для тебя значат все эти приготовления и зачем тебе вся эта спешка? Ты, конечно, не думаешь, что такие поступки делают тебя лучше других. А если ты не лучше их и не стараешься стать лучше, то, как полагаешь, что тебя ждет, кроме несчастий, страхов и больших опасностей? Впрочем, я не знаю, можно ли быть еще более несчастным, чем ты теперь, ибо какой несправедливый человек не несчастен? Какой злодей и насильник не страдает и имеет хоть какую-нибудь отраду в жизни?".

Оставим этот неравный бой с тем, чтобы задуматься о происходящем сегодня. К чему стремятся люди с самых младых лет? Разве не к тому ли, чтобы обрести знание и стать благополучным человеком именно благодаря ему? Почему миллионы людей изо дня в день посещают школы, высшие и средние образовательные учреждения, курсы, читают книги? Разве конечная цель этих действий не заключается в обретении полезного знания? А обретение полезного знания разве не ставит своей целью научиться тому, как достойно и правильно жить? В любом случае, в итоге получается, что все людские стремления причинно обосновываются желанием обрести счастье. Но не у всех это получается, далеко не у всех. Многие сходят с правильного пути – кто сознательно, а кто по неведению – устремляются к так называемым вещам, которые весьма уместно будет назвать "заменителями счастья": предпочитая наслаждение, удовольствие и радость истинному счастью, люди гонятся за прибылью, богатством, роскошью, властью, славой, и, вовлеченные в бессмысленную возню, развивают в себе пороки, убивая при этом то доброе, что есть в каждом человеке. Возможно, именно это имела в виду Мария Сабунаева, когда сказала, что каждый человек рождается счастливым.

Данное произведение не будет полным, если не упомянуть позицию человека, который проделал, возможно, наиболее длинный и тяжелый путь к счастью, испытав горести рабства, освободившись от оков и став мудрецом. Речь идет об Эпиктете, который говорит следующее:

"…От бога исходит польза. Но и от блага исходит польза. Естественно, следовательно, что где сущность бога, там заключается и сущность блага. Что же есть сущность бога? Плоть? Ни в коем случае. Земля? Ни в коем случае. Добрая слава? Ни в коем случае. Ум, знание, разум правильный. Стало быть, здесь вообще ищи сущность блага…".

Действительно, что может знать о боге обыкновенный человек? Ничего. Именно поэтому для большинства все божественное связывается верой, потому как знать по этому поводу они ничего не могут: они могут либо принимать, либо не принимать то, что снисходит к ним со стороны, и степень этого приятия или неприятия будет зависеть только от их настроения, упрямства и глупости. Ввиду этого они не могут быть и счастливыми.

До сего момента мы много говорили о содержании счастья, лишь косвенно касаясь самой его сущности. В чем же состоит сущность счастья? Этот вопрос необходимо (и возможно) решить, начав разбирательство того, что является для человека худшим и лучшим, и как он вообще это все определяет. Такое рассуждение может затянуться на длительное время, поскольку, найдя предпосылки, мы станем искать предпосылки предпосылок и так далее до бесконечности, поэтому нужно заранее определить границы разысканий. А граница здесь не может быть не очевидна – она заключается именно в том, чтобы разобрать плохое и хорошее, найти их содержание (а не суть – в этом и заключается проведенная границы) и сделать выводы применительно к счастью человеческой жизни. Мы это делаем потому, что счастье является наилучшим, что может быть у человека, а, следовательно, узнав, в чем состоит наилучшее, мы сможем понять и само счастье.

Итак, что же именно для человека является худшим, а что лучшим и как он определяет все это? Есть позиция, согласно которой критериями для такого рода суждений являются жизнь и смерть: то есть все, что влечет за собой смерть (например, алкоголь, курение или болезнь), есть вред. По сути, в рамках данного объяснения находится всего один критерий – смерть, ведь мы попадем впросак, когда попытаемся узнать, что именно идет в угоду жизни, ибо весь процесс рассуждений, который мы осуществляем сейчас, в ту же самую минуту начнется с самого начала и вновь безрезультатно. Несмотря на то, что данное объяснение является наиболее популярным среди большинства (как и всегда, что приемлет большинство – то является глупостью), оно в то же самое время является неправильным и легко рушится, что так же, в свою очередь, легко доказывается. А делается это вот как: единственной причиной смерти человека является жизнь, и, стало быть, последняя есть не что иное, как вред, что противоречит утверждению той же самой концепции. И действительно, существо умирает не по какой другой причине кроме той, что оно просто-напросто является живым.

Некоторые отвечают на вопрос "что такое хорошо?" следующим образом: что полезно твоему телу и, стало быть, не противодействует функционированию организма, то есть хорошо. Другие судят примерно также, но ставят во главу угла не тело, а душу. Последним верится больше, поскольку человек – не простое животное, довольствующееся физическими наслаждениями, ведь он в большей степени существо духовное, рассудительное. Да, большинство людей думает о самом примитивном, но в том то и состоит один из основных общественных законов, что преобладающее количество – не показатель, и общество движется вперед, да и просто характеризуется благодаря некоторым субъектам, благодаря явному меньшинству. Помним ли мы хотя бы одного предпринимателя или зажиточного ремесленника Античности? Нет. Но зато помним поэтов, писателей, философов, скульпторов и др. людей, внесших вклад в духовную историю человечества. Ибо разум и душа – движители человека, а тело – не более чем одежда.

Иная позиция сулит о том, что мерило плохого и хорошего есть Бог, ибо что ближе или родственнее ему, то есть хорошо, а в чем меньше ответственности всевышнего, то есть плохо. Действительно, все действия человека, который забывает о существовании Бога, носят сугубо отрицательный, необдуманный и вредный характер. А когда человек поступает по велению Бога, то эти действия являются полезными, хорошими, положительными, несущими добро. Но для того, чтобы окончательно завершить наше рассуждение, необходимо воспользоваться предыдущим заключением о душе. Хорошее – это есть то, к чему стремится душа добродетельного человека по велению Бога. Следовательно, счастье – это достижение высшего божественного блага.