Зной

Знаете, что такое середина лета в Ростове? Кончаются майские дожди, тучи начинают старательно обходить регион стороной, и вот, где-то в июле жара достигает своего апогея. Каждый день, с самого утра, лишь только солнечный шар выкатывается в небо, столбик термометра устремляется вверх, и к обеду над городом, превратившимся в громадную каменную печь, повисает дрожащее марево горячего воздуха.

От бешеного количества солнечной радиации, получаемой за год, от нервного ритма жизни большого южного города у каждого второго ростовчанина слегка едет крыша. Временами, безжалостное солнце и невыносимая жара доводят людей до безумных поступков. Но сами горожане ничему особо не удивляются, они привыкли.

Сегодня воскресенье, полдень давно миновал, но жара и не думает спадать. Горячий ветер доносит из-за Дона запахи высохшей травы и гарь далёких степных пожаров, по улицам плывёт расплавленный зной, жаром дышат асфальт и стены домов, а до раскалённых на солнце автомобилей страшно даже дотронуться.

В городе стоит какая-то особая глухая тишина, не слышно шума транспорта, не поют замученные жарой птицы, не видно бродячих собак и кошек, лишь редкие прохожие перебежками проскакивают от одной тени к другой. Такое впечатление, будто в выходные дни чуть ли не все население города, вместе с кошками и собаками, перебирается на левый берег Дона, чтобы охладиться в речных волнах.

Но тёплая мутная вода даёт только временное утешение, настоящее спасение придёт ночью, а точнее под утро. Тогда, перед самым рассветом из задонской степи потянет наконец прохладой. Она заглянет в распахнутые настежь окна и балконные двери, поднимет лёгкие марлевые занавески и охладит ненадолго потные горячие тела горожан.

... Булочная на углу улицы Пушкинской и одного из проспектов, все двери распахнуты настежь, сквозняк шуршит полиэтиленовой шторой, вентилятор на длинной стойке неспешно вальсирует сам с собой.

Последний покупатель был два часа назад, скоро конец рабочего дня, продавщица Ниночка от скуки перебирает монеты. Её мама, Людмила Игоревна, работающая на полставки уборщицей в этом же магазине, принесла из подсобки большое пластиковое ведро с водой и шваброй, и протирает кафельный пол. Пол и так уже блестит как гениталии кота-чистюли, но Людмила Игоревна снова и снова упрямо мочит его водой, чтобы воздух хоть на несколько минут стал свежее.

Если поставить маму и дочь к наблюдателю спиной, немногие смогут их различить, уж очень они смахивают на двух сестричек. Они даже одеваются одинаково. Ниночка, которой недавно исполнилось двадцать и мама, которой далеко за тридцать, но близко к сорока, носят одинаковые розовые мини-юбки и такие же одинаковые лёгкие ажурные белые кофточки.

Ножки, что у мамы, что у дочери великолепные, без изъянов, настоящие ростовские ножки - худощавые, загорелые с аппетитными ямочками под коленями. Но есть в их облике и некоторые различия.

Ниночка злоупотребляет заварными пирожными из популярного в городе кафе-кондитерской "Золотой Колос", что заметно с первого взгляда. Несмотря на юный возраст и бурную личную жизнь, ей никак не удаётся побороть прыщики, выскакивающие то здесь - то там на милом личике. Мама же, своей яркой южной красотой напоминает Софи Лорен в эпоху расцвета итальянского кино, у неё абсолютно то же, двусмысленное многообещающее выражение лица, так очаровавшее в своё время одного крупного режиссёра-неореалиста.

Не берусь судить, в чью сторону могла бы склониться чаша весов, участвуй, например, Ниночка и Людмила Игоревна в каком-нибудь конкурсе красоты, шансы, наверное, были бы почти равными. Но в повседневной жизни соперничество между дочкой, ещё не вышедшей замуж, и мамой, побывавшей там уже дважды, иногда принимает масштабы семейного бедствия. Правда на данный момент у них перемирие, по причине отсутствия в поле зрения достойного внимания объекта.

Ниночка зевает - до закрытия магазина ещё сорок минут, и похоже покупателей сегодня больше не будет. Но тут раздаются хлопки сандалий по тротуару и в магазин входит высокий молодой человек, лет двадцати пяти, в белой рубашке с короткими рукавами и в светлых брюках. В руке у него полупрозрачный пакет, сквозь который просвечивают две толстые книги.

- Батоны свежие? - интересуется молодой человек у Ниночки.

Наступает непредвиденная пауза, во время которой мама с дочерью восхищённо и открыто разглядывают покупателя. Стоило почти три часа умирать со скуки, в пропахшем хлебом магазине, чтобы заполучить к концу рабочего дня такого красавца!

Молодой человек внешностью очень напоминает Пушкина времён учёбы в лицее: интеллигентная физиономия; внушительный, на пол-лица смуглый нос; вьющиеся черные волосы; ухоженные бакенбарды. И только очки с неимоверными диоптриями, да припухшие губы делают выражение его лица немного детским.

Если судить по чистой без акцента речи, парень русский. Но глядя на некоторые детали его внешности, невозможно не заметить, что кто-то из его родственников по женской линии однажды крепко согрешил.

С кем? С армянином, евреем, грузином, греком, турком – ой, да с кем только нельзя согрешить в многонациональном южном мегаполисе - всех и не перечислишь. Такие темпераментные полукровки, как этот парень, это особая южная ветвь русских людей, их в Ростове -  каждый третий, если не каждый второй.

Между мамой и дочкой тут же начинается незримая борьба, и Людмила Игоревна бросается в атаку первой. Отставив ведро и швабру, она принимается вытирать прилавок, прямо перед носом молодого человека. Её упругие груди рискованно колышутся в ажурной кофточке, вызывая открытое недовольство дочери.

На мамину агрессию тут же находится молниеносный адекватный ответ: Ниночка становится на цыпочки и тянется, пытаясь достать батон с верхней полки. Таких же батонов полно внизу – но здесь важен результат, и в результате, из-под мини-юбки слегка заголяются соблазнительные Ниночкины «булочки».

Здесь необходимо отметить одну важную деталь, как мама, так и дочь носят трусики-стринги. Это такая тоненькая цветная ниточка, которая норовит спрятаться во все естественные впадинки женского организма и потому, практически ничего не скрывает. Боевая одежда охотницы, доспехи амазонки.

Наблюдая за акробатикой Ниночки молодой человек сильно оживляется, он перестаёт обращать внимание на грудь Людмилы Игоревны. Похоже, выбор сделан, и не в пользу мамы

Конечно же, это только игра, в такие игры люди играют постоянно на улицах южных городов. Они обмениваются взглядами, улыбаются друг другу, дают понять взаимную симпатию, и - исчезают в толпе навеки. Впрочем, иногда такой обмен взглядами приводит к гораздо более серьёзным последствиям, например - знакомству и случайному быстрому сексу. А уж если очень повезёт, то даже к свадьбе и долгой счастливой совместной жизни.

Людмила Игоревна вовсе не собирается сдаваться так легко. Для неё, как и для Ниночки, победа в таком пустяшном, казалось бы, соревновании – вопрос принципа. В ход идёт всё то же испытанное оружие, она делает несколько шагов к ведру, резко наклоняется, соблазнительно оттопырив при этом тыльную часть тела, и принимается полоскать тряпку, снятую со швабры.

И когда Ниночка, вдоволь накрутившись выпуклыми частями организма, снова поворачивается лицом к покупателю, её глазам открывается неожиданная живописная картина: совершенно ошалевший молодой человек, застывший посреди магазина с глазами навыкате и отвисшей челюстью.

Проследив за его безумным взором, она обнаруживает что виной всему поза Людмилы Игоревны, которая слишком резко наклонилась над ведром. Её тоненькая мини-юбка задралась несколько выше, чем требовалось, и вниманию публики открылись не только стройные ножки, но и, гм… место, откуда они растут. Говоря прямо, открылось обзору то самое место, из которого двадцать лет назад, с божьей и акушерской помощью выкарабкалась Ниночка.

Южное солнце, бьющее сквозь широкое витринное окно, бессовестно высвечивает каждую складочку на теле Людмилы Игоревны, и весёлая игра солнечных зайчиков на рыжеватых волосках гипнотизирует молодого человека. Он впадает в сладостный транс, глаза его соловеют, а правая штанина летних брюк начинает медленно, но внушительно топорщиться.

Последняя деталь картины приводит Ниночку в трепет. Стремясь остановить надвигающуюся катастрофу, она кидает батон о прилавок, и тут же, с размаху, лупит рядом монетами, возвещая голосом торговки с Центрального рынка:       

- Вот ваш батон и сдача!

После чего, предпринимает отчаянную попытку привлечь внимание Людмилы Игоревны, то есть кашляет и машет рукой, телеграфируя: «лучше бы тебе разогнуться, а то ведь и до беды недалеко».

Но Людмила Игоревна не обращает внимания на жесты дочери. Она видит сквозь широко расставленные ноги застывшую физиономию парня, и продолжает наслаждаться произведённым эффектом, совершенно не догадываясь об его истинных причинах.

Юноша также не реагирует на Ниночкины метания, создаётся такое впечатление, что уже никакая сила не сможет заставить его оторвать взгляд от заветного места. Сомнамбулическими движениями он засовывает батон в пакет, кладёт его на прилавок, и говорит, сдавленным хриплым голосом, ни к кому конкретно не обращаясь:       

- Все, я больше не могу!

Объявив, что лимит его терпения исчерпан, зачарованный покупатель делает пару шагов вперёд. Приблизившись вплотную к объекту вожделения он останавливается, тихо взвизгивает молния брюк - Людмила Игоревна издаёт лёгкий писк, но не сдвигается ни на миллиметр, успев крепко вцепиться в края тяжёлого ведра с водой.

Молодой человек производит несколько резких движений - со стороны кажется будто они с Людмилой Игоревной играют в детскую игру, «кто кого вытолкнет из круга». Но вот движения замедляются, слышен звук разделяющейся плоти, а вслед за ним финальное жужжание брючной молнии.

Пряча взгляд, покупатель возвращается к прилавку, берет пакет и буквально выбегает из магазина. В тишине ещё долго слышны его торопливые удаляющиеся шаги.

Равнодушный к людским страстям вентилятор неторопливо поворачивается на своей стойке, периодически обдавая горячим воздухом лицо остолбеневшей Ниночки.

Людмила Игоревна продолжает стоять в той самой роковой позе, и потому ощущает работу вентилятора совсем другим местом. Но вот, осознав необходимость прервать томительное молчание, она спрашивает, неожиданно низким грудным голосом:       

- Ой, а что случилось, Ниночка?

И уже через секунду она понимает – только что прозвучал самый идиотский вопрос в её жизни. Но слов назад не вернёшь, к тому же и ответ следует незамедлительно.

- По-моему, Людмила Игоревна, здесь кого-то трахнули, прямо посреди магазина!

Ниночка вкладывает в эту фразу весь сарказм и всю иронию, что она смогла наскрести в своём маленьком девичьем сердце. Но сарказма и иронии там обнаружилось настолько мало, что их хватило лишь на первую часть фразы, а дальше потоком пошла чистая чёрная зависть, и от этого концовка вышла скомканной. Ниночка всхлипывает и бежит в подсобку, чтобы там выплакать обиду. На жару, на так легко возбудившегося молодого человека, на мать, использующую в борьбе низкие, недостойные порядочной девушки методы.

Людмила Игоревна уже оправилась от шока, она смачивает шваброй кафельный пол, мурлычет что-то под нос, и слегка пританцовывает в такт мелодии. С дочерью она всегда успеет помириться, а пока - можно праздновать нечаянную, но важную победу.

Круглые часы над входной дверью магазина показывают двадцать минут седьмого – но солнце и не думает выпускать из своих объятий большой южный город, раскинувшийся над великой русской рекой. Проклятая жара давит на мозги горожан, побуждая к необдуманным и странным поступкам. Но они привыкли, их уже ничем не удивишь.