Старушка

Смена закончилась как обычно в 24-00. Помывшись в душе и переодевшись, Генка с коллегами вышел из проходной завода. Рабочий автобус стоял с открытыми дверьми ожидая вторую смену для развозки. Генка закурил  и, взглянув в звёздное небо, вздохнул полной грудью.

- Генка, ты едешь? – Санька вопросительно взглянул на него.

Ты знаешь, я, наверное пройдусь пешком. Погода, больно, хорошая. Прогуляюсь, подышу воздухом после заводской атмосферы. – с улыбкой ответил Генка и махнув рукой и сказав «Пока», зашагал по трассе в сторону города. До дома, где он жил, было 40 минут ходьбы. Шагая бодрым шагом по трассе, он размышлял о своей жизни. «Ленка, Ленка, милая моя супруга! Всё у нас есть: любовь, нежность, взаимопонимание, прекрасных двое деток… Только одного не хватает для полного счастья, - денег. Пашешь, пашешь на этом заводе, а денег даже и не видишь. Воистину верно выражение: кто на что учился. Одни учились, чтоб «пахать», другие учились, чтобы жить. Эх, жизнь – жестянка! Когда же закончиться эта бесконечная рутина? С такими мыслями он вступил в черту города.

- Сынок, можно тебя на минуточку? – хрипловатый, старушечий голос ввел его из задумчивого состояния.

Он оглянулся. На пороге небольшого, обветшалого домишка стояла старушка. На вид ей можно было дать лет 80. Морщинистое, маленькое личико, белые, как снег, волосы, собранные на затылке в пучок, длинное старушечье платье и накинутый на плечи платок завершали её внешний облик.

- Что ты, мать, хочешь? – Генка подошёл к ней и с любопытством ждал ответа.

- Зайди ко мне, я хочу тебе что-то предложить. Извини, если задерживаю тебя. Поверь, это не надолго.

- Я тебя, мать, не знаю. Почему я должен к тебе заходить? И почему именно я? – удивился предложению Генка.

- Зайди, поговорим, а там сам решишь соглашаться на моё предложение или нет. – загадочно проговорила старушка.

Генка стоял, не зная как поступить. Зайти к незнакомой бабке или послать её подальше и пойти домой?

- Али ты меня боишься, сынок? – с насмешкой сказала старушка. – Не боись, я не кусаюсь. Нечем уже.

- Да я и не боюсь… - как бы оправдываясь, пробурчал Генка и вошёл в дом.

- Садись, сынок. Попей со старухой чайку, а заодно и поговорим. – старушка указала на стол, на котором красовался самовар и всё необходимое для чаепития на две персоны.

Генка сел за стол, недоумевая, почему он зашёл в этот незнакомый дом к незнакомой бабке и что он здесь делает? Старушка налила чай в чашки, добавила заварки и пододвинула к нему сахар, варенье и домашнее печенье.

- Спасибо… - Генка не мог никак определить, в качестве кого он здесь находиться.

- Слушай, сынок. Я старая, одинокая женщина. У меня нет никого. Ни близких, ни родных. С каждым днём я чувствую, как приближается мой последний час. Это может быть сегодня, завтра… в любой день. – она помолчала. – В молодости я была очень сексуальной, поверь мне. И вот меня стали одолевать тяжёлые мысли: неужели я умру так больше и не испытав сладость секса, интима? Неужели я покину этот мир, так больше и не ощутив внутри себя крепкий, мужской член? Нет, я просто не могу умереть не испытав, пусть последний раз в жизни, чувство оргазма, сладостного наслаждения. Поэтому, прости меня грешную бабку, я и хочу тебя попросить оказать мне последнюю в моей жизни услугу. Возьми меня, сынок… Христом богом прошу, утешь бабку. Я тебя за всё это отблагодарю.

Генка слушал бабкины слова, открывши рот и округлив от изумления глаза. От неожиданности он казалось, лишился дара речи.

- Не обижайся, сынок, на старуху. У каждого человека свои причуды. – продолжала старушка, положив свою морщинистую, сухую руку на руку Генки лежащую на столе. – Если после интима я останусь жива, то ты получишь от меня пять тысяч рублей. Это же, семь тысяч долларов. Если же я умру под тобой, тогда ты возьмёшь то, что находится у меня в тумбочке. – она указала рукой на тумбочку стоящую в углу. – Это конверт. Что в нём, увидишь потом, когда уйдёшь из моего дома приведя всё в порядок и не оставив после себя никаких следов. Ну что, согласен? – она застыла в ожидании ответа.

Мысли в голове Генки превратились в винегрет. « Нужно бежать от этой сумасшедшей старухи! Сексуально озабоченная старая перечница! А, вдруг, она действительно даст пять тысяч рублей? Это же огромные деньги! Мне надо два с половиной года работать, чтоб собрать такую сумму! А может она врёт и никаких денег у неё нет? Хочет потрахаться с молодым, а там и взятки гладки. Что со старухи возьмёшь? А если не врёт? »

- Знаешь, мать, у меня огромные сомнения насчёт тебя… - сказал он неуверенно. – Во-первых, я не знаю есть ли у тебя те деньги о которых ты говоришь?.. А если и есть, то я очень сомневаюсь что у меня на тебя встанет.… Прости за прямоту… - он осёкся и опустил глаза.

- Ах, вот в чём проблема? – старушка засмеялась отчего её лицо превратилось в подобие печеного яблока сплошь покрытого морщинами. – Не переживай, сынок! Эти дела поправимы.

С этими словами она полезла рукой между своих грудей и достала свёрнутый носовой платок внутри которого виднелось что-то объёмное. Развернув, его она положила перед Генкой пятьдесят купюр по сто рублей. От этого зрелища у Генки опять отвисла челюсть.

- А насчёт того встанет у тебя или не встанет это позволь доказать тебе и взять этот вопрос на себя. Если же не встанет, ты пойдёшь домой ничего не потеряв, а, наоборот, получив от меня компенсацию за беспокойство. Ну, так что, касатик, попробуем?

Генка, как-то беспомощно оглянулся, посмотрел в глаза старушки, смотрящие задорно, глянул ещё раз на пачку денег лежащую перед ним и, кивнув отяжелевшей головой, еле вымолвил непослушным языком: «Попробуем». Дверь была заперта и старушка, взяв Генку за руку, повела его в спальню.

- Раздевайся, касатик. Не таращись на меня, на старуху. Ты смотри на то, что твоему сердцу мило.

Она подняла платье и сняла трусы.

- Ну, раздевайся. Пробовать, так пробовать.

Генка разделся.

- Ложись, касатик, на кровать, а я попробую привести тебя в готовность, если получиться… - старушка тихо засмеялась.

Генка, как зомби лёг на кровать. Старушка втащила изо рта протезы и положила их в прикроватную тумбочку. Сухой, горячей рукой она поиграла с висячим членом Генки и, нагнувшись, взяла его в рот. Ловко орудуя языком, прикусывая его дёснами, лаская руками, она довела его состояние до максимального напряжения. В процессе минета Генка испытывал несказанное наслаждение не веря, что все эти «чудеса» выделывает бабка которая как говорят одной ногой в могиле стоит.

- Ой, мать, я сейчас кончу!.. – простонал, вдруг, он.

- Обожди, касатик. Кончать будешь в меня. – засмеялась шепелявя бабка. – А ты говорил, что не встанет. Гляди какого красавца я тебе отсосала.

Она с кряхтением улеглась рядом с Генкой и подняла подол платья. Раскинув ноги и согнув их в коленях, она позвала его на себя. Генка, после умело проведённого минета, чувствовал бешенное желание. Ему было всё равно куда засунуть возбуждённый до предела и дрожащий член, будь то даже дырка от сучка в заборе. Увидев бабкино влагалище между морщинистых, рыхловатых ног, Генка рванулся и направив свой член вошёл в старушку, как нож в масло.

- Ах – ах –ах! – запричитала она, играя телом как молодая и, вдруг, пронзительно вскрикнув, обмякла.

Сердце у Генки ёкнуло.

- Мать, а мать, что с тобой?

Старушка молчала.

- Бабуля! Бабуля, ты не шути! Ты чё? Кайфуешь али того?…

Он осёкся. Сексуальное возбуждение исчезло, как не бывало. Генка нагнулся над старушкой. Глаза её были открыты, но неподвижны, а губы улыбались обнажая беззубый рот.

- Бабуль, ты чё, померла? – спросил испуганный до крайности Генка, как будто ожидая получить утвердительный ответ.

Старушка молчала.

«Что же я наделал? Я получается убийца?.. Убил бабку собственным членом.… Бежать! Скорее бежать отсюда! Нет… Надо всё  привести в порядок, как бабка сказала».

Генка быстро надел лежащие на стуле трусы на бабку, опустил подол платья и быстро оделся. «Хорошо, что ещё не кончил в неё, а то была бы проблема со спермой…» Выскочив в комнату, он вымыл чашки и ложки протерев их полотенцем и убрав все отпечатки. Убрав со стола, он спрятал пять тысяч рублей в карман. Вспомнив про конверт в тумбочке, он достал его засунув тоже в карман. Отперши дверь и потушив свет, он осторожно вышел из дома. Он взглянул на часы. Была половина третьего ночи. На улице не было ни души. «Ну, аллюр три креста! » - подумал Генка и опрометью бросился бежать в сторону своего района. Только оказавшись возле своего дома он остановился отдышаться. «Что произошло? Какой кошмарный сон ему привиделся! Секс со старухой, мёртвое тело, остекленевшие глаза, улыбающийся беззубый рот… А сон ли это был? » Он полез в карман и нащупал пачку денег, полез в другой карман и нащупал конверт с чем-то внутри. Дрожащими руками он вскрыл конверт и вытащил из него сберегательную книжку, которая оказалась на предъявителя. Когда же он взглянул на сумму, значащуюся в этой книжке, то почувствовал что сердце его останавливается, а мозг готов разлететься на тысячи кусочков. Он собрал все свои силы в кулак и ещё раз взглянул на страничку сберегательной книжки, на которой значилась сумма 250 тысяч рублей!

Три дня ходил Генка, как чумной, боясь рассказать обо всём жене. «Как она на всё это среагирует? Вдруг, она пошлёт меня ко всем чертям?… Ну, и ладно! Если дура, то пускай посылает. С такими деньгами я нигде не пропаду. А если умная, то она всё поймёт…» В тот же вечер он рассказал всё своей жене, положив перед ней пачку денег и раскрытую сберегательную книжку. Он сидел застывши, ожидая её ответную реакцию. Ленка с трудом закрыла открывшийся от удивления рот и вытерла слезы, пролившиеся из широко открытых глаз. Когда она подняла их на Генку, они были прищурены в хитроватый прищур.

- Ты говоришь, что эти деньги тебе дала какая-то бабка? – она как-то странно улыбнулась. – А может ты ошибся и эти деньги нам достались по наследству? А насчёт старушки?…  А была ли, вообще, какая-то старушка? А? Неправда ли, милый?