Дискотека

Неоновый свет мерцающих вспышек, ударная музыка и алкоголь вырывали из меня последние остатки сознания и погружали в гипнотический транс, когда тело подчиняется лишь инстинктам. А судорожные движения танцующих смазывались в один цветастый безумный хоровод.

Потухшая сигарета маячила в моих пальцах, пытаясь вызвать в затуманенном мозге хоть какую-нибудь реакцию, но я лишь с глупой улыбкой созерцал интерьер этой убойной дискотеки.

Из ступора меня вывело появление передо мною молодой, но уже глубоко «подсевшей» на развлечения ночного города, девчонки. Я тут же переключил своё внимание на её внешний вид: босоножки на римский манер с ремешками, опутывающими довольно стройные ножки до самых колен; мини-мили-микро юбка едва прикрывала попку, скорее подчёркивая доступность взглядам, чем скрывая от них; коротенький топик, обтягивающий небольшие, но упругие груди, оставляя открытым пупок с пирсингом в виде головы мышки, поблёскивающей фосфорными глазками; на шее болтается золотой медальон на золотой же цепочке плетения «Кардинал»; улыбающиеся чуть припухлые губы с ярко синей помадой и ярко синие линзы в глазах; на голове непонятного для меня типа причёска, представляющая собой нечто среднее между дредами, ёжиком и шевелюрой персонажей аниме-мультов, также ярко синего цвета. Эта мальвинистая девушка жестами спрашивает у меня сигарету. Я также жестами показываю на свободное место рядом с собой на диване и, когда она смело усаживается, протягиваю ей открытую пачку Парламента.

Наблюдая, как девушка с наслаждением курит, понимаю, что она мне понравилась. И чтобы продолжить знакомство, приживаюсь к ней и на ухо громко (а иначе никак – шума от музыки и танцующих больше, чем от реактивного самолёта при взлёте) спрашиваю, как её зовут. Она отвечает, что звать Машей, но друзья зовут её Мышкой. «Ну что, Мышка, пиво будешь? », - спрашиваю. Ну конечно она согласна.

Пропускаем по бутылочке и снова курим. Молча. Всё равно из-за шума поговорить не получится. Поэтому беру её за руку и тащу на танцпол, где в жарком, почти ритуальном, танце двигаемся с ней то сливаясь в одно целое, то давая волю соло. И когда в очередной раз прижимаемся, чтобы совершить головокружительное танцевальное па, наши губы притягивает магнитом, так что теперь мы пьём дыхание друг друга, в то время как тела продолжают двигаться в крутом ритме современной музыки.

К концу трека мы с Машей уже были на взводе: она вовсю сжимала мой член, оттопыривающий джинсы, а я без стеснения забрался ей под юбку и пытался пальцами отодвинуть полоску намокших трусиков, чтобы добраться наконец-то до возбуждённой киски. И нам было абсолютно всё равно, видят ли наши обоюдные ласки окружающие. Хотя, кому мы нужны в этом рассаднике экшена, разбавленного (или усиленного) алкоголем и наркотой! Никто, даже танцующие почти вплотную к нам, не проявляли к нашими персонам ни доли внимания – все заняты лишь собой или партнёрами по танцу.

Но моя душа и тело требовали продолжения так удачно начавшихся снош… отношений с Машей, поэтому я собрал последние остатки сознания и решил притащить эту возбуждённую девчонку к себе домой. Или хотя бы найти укромное место для «продолжения банкета», если уж совсем приспичит.

«Мышка», - сказал я, целуя девушку в ушко: «Думаю, что надо отсюда выбираться». В ответ Маша сладко поцеловала меня, а потом потащила за руку к выходу с дискотеки.

Свежий воздух летней ночи довольно неплохо справился с приведением моего сознания в приличную форму, но ни капельки не уменьшил возбуждение, уже плохо скрываемое – вставший член всё-таки мешал при ходьбе. Маша тоже не ощущала комфорта от влажных трусиков и разгорячённой киски. Посему, пройдя всего полквартала, мы свернули в подворотню и принялись отдаваться друг другу.

Мешавшие трусики я просто разорвал и сразу же вогнал два пальца в горячую дырочку влагалища, лаская девушку изнутри. Свободной рукой задрал топик и стал языком  лизать соски, иногда втягивая в рот то одну, то другую грудь. Маша, громко постанывая и стараясь насадиться на мои пальцы поглубже, расстегнула мне джинсы и немедленно обхватила нежной ручкой пульсирующий от молодой горячей крови член. Теперь настала моя очередь стонать от долгожданного удовольствия.

Но продолжить нам помешали какие-то малолетки (лет шестнадцати-семнадцати, но уже потерянные для общества), в количестве пяти штук так некстати появились всего в нескольких метрах от нас. Наверно им, как всегда, делать было нехрен, поэтому они, приняв очередной дозняк какой-нибудь дряни, шлялись по району в поисках приключений. И, по-видимому, развлечение они себе нашли, так как вместо того, чтобы потопать своей мутной дорогой, они остановились и принялись комментировать упавшее на них зрелище, то бишь меня и Машу. И медленно подходить ближе, что б получше рассмотреть «детали».

Мысленно произнеся заковыристую пятиэтажную фразу, включающую в себя все виды сношений с их родственниками, я решил осмотреться в поисках чего-нибудь «демократизирующего» (эх, ментовскую дубинку бы сюда!). А так как я стоял к малолеткам спиной, то времени было хоть и немного, но достаточно, чтобы в полуметре от себя обнаружить прекрасно подходящий для такого случая предмет – кирпич обыкновенный.

Прекратив ласки, я медленно развернулся, продемонстрировав этим «гоблинам» свой торчащий из джинсов член, чем вызвал их радостное гыгыканье и кучу тупорылых комментариев. Видимо, понимая, что пятеро против одного меня, даже против меня и Маши – это круто, они совсем не боялись расплаты. А она незамедлительно наступила: резко нагнувшись, я схватил кирпич и, сделав всего один большой шаг навстречу ближайшему уродцу, с размаху всадил ему этот кирпич в рожу, - характерный чвакающий звук и падение тела прекрасно сгармонировали с воплями и топотом ног убегающих остальных придурков, без раздумья бросивших своего брата по разуму, корчившегося на асфальте. Для довеска с размаху пнул его ногой в живот и повернулся к Маше, немного растеряно, но и немного довольно смотрящей на меня.

Ярость, всё ещё кипевшая во мне, смешалась с возбуждением, поэтому без лишних разговоров я ринулся к девушке и, прижав её к стене дома, со страстью поцеловал. Она ответила мне стоном и обхватила меня ногой, что послужило сигналом для меня и моего члена, немедленно погрузившегося до упора в жар влагалища.

Жёсткий секс заставлял нас с Машей почти кричать от удовольствия, и крики эти смешивались с громкими стонами всё ещё лежавшего на асфальте «гоблина», размазывающего кровь по своей основательно разбитой роже.

Мощный оргазм сотряс тело девушки, а спустя пару мгновений я затопил её киску горячей струёй спермы. А ещё через минуту, всё ещё прижимаясь друг к другу, мы услышали нарастающий рёв ментовской сирены. Мы переглянулись, понимая, что это за нами. Проскочив мимо неудачливого малолетнего придурка (Маша всё же на секунду остановилась, чтобы, последовав моему примеру, тоже пнуть его ногой в живот), мы помчались, держась за руки, в дебри каменных джунглей, в лабиринте которых можно спокойно затеряться. И ночь поможет нам, растворив в тенях своих объятий наши пылающие страстью сердца, и души, жаждущие вновь слиться в ритме секса, такого же жёсткого, как сегодня…