Плеть... Полная версия...

Плеть! Холодной чёрной тенью

Поднимайся для удара!

Пусть отступят прочь сомненья –

Боль с Любовью – чем не пара!?

MaLIce

Пролог

Свист рассекаемого воздуха заставил её напрячь спину в ожидании удара черной кожаной плетью, такой холодной и в то же время такой обжигающей.

Эту плеть я купил вчера, заскочив вечерком в салон-магазин «Интим». В последнее время я стал частым гостем в этом магазине. Может это из-за стрессов, вызванных проблемами на работе? А может мне просто нравится ходить между стеллажами с разнообразнейшей продукцией секс-индустрии? А может я хочу продавщицу-консультанта с пышными формами, которые она выставляет на показ, нарядившись в обтягивающий костюм из черного латекса? Да, наверное во всём виновата продавщица… я даже узнал её имя – Галя. Это имя ей совсем не подходит. Галина. Х-м. Для толстушки-доярки из сельпо или очкастой худышке-отличнице такое имя подошло бы больше. Поэтому я придумал новое имя для моей секси-продавщицы – Виолета. Да! Виолета. Пятого размера грудь, отличная задница и большой рот с пухлыми губами просто орали мне: «Назови нашу хозяйку Виолеттой!!! ». Всё, завтра зайду к ней и поговорю начистоту. А может даже приглашу куда-нибудь. Только не к себе – это исключено. В мой дом имеют право попадать только избранные, например, моя любовница Виктория.

Я познакомился с ней всего три месяца назад, но мне кажется, что прошло уже тридцать лет, как мы вместе. Время всегда летит быстро, если за короткий промежуток времени происходит много событий. Иногда слишком много. За эти три месяца я увидел, как невинная девочка превращается в хищную развратницу; я понял, что за неделю человек может поменяться до неузнаваемости; я ощутил на себе стремительность перемен в чужой душе…

Глава I

Виктории было всего восемнадцать. И она была девственницей. Я просто не мог в это поверить. Ведь когда видишь перед собой симпатичную девчонку, говорящую откровенно и спокойно о таких вещах, о которых ты и подумать мог только шёпотом, да ещё и шокирующую тебя своими манерами (точно скопированными со стандарта городской шалавы), то в голове начинают зарождаться интимного плана и похабного вида мысли: «А что. Очередная потаскушка. Быстренько цепляем, развлекаемся по полной программе и сваливаем». И поведение твоё начинает руководствоваться давно отработанными схемами, отточенными за годы жизни в городских джунглях.

Вика, как множество других не дюже соображающих по жизни молодых девчонок, повелась на мои «окучивания». И уже через сорок минут мы мчались по вечернему городу в направлении моей квартиры. Я достал из бардачка компакт «Русского Размера» и поставил любимую песню «Всё вернётся назад». Вика непонимающе посмотрела на меня (ну конечно, этим малолеткам подавай «Руки вверх» или «Пропаганду»), но я не обратил на этот взгляд никакого внимания. Эта песня всегда напоминает мне о погибшем друге, и когда я затеваю что-нибудь новое, то ощущаю грусть, грусть потери, грусть от того, что никогда больше мой друг не будет со мной, и мы никогда не провернем никаких дел вдвоём. Конечно же я и не собирался говорить об этом молодой девчонке, сидящей рядом и поглядывающей по сторонам, видимо пытаясь определить направление, куда мы едем. Я автоматически управлял автомобилем и думал о своём друге, не замечая того, что Вике надоело смотреть за окно, и она попросила у меня сигарету. Я очнулся только от настойчивого пинания моего правого плеча:

- Ты слышишь? Сигарету дай! – приказным тоном заявила Вика.

- Что? А, сигарету. На, держи, – я достал из кармана куртки пачку «Кэптен Блэка» и протянул ей.

- Как ты такое можешь курить? Они же очень крепкие!

- Могу. По 10 сигарет в день.

- Ну ты совсем… - она, достав сигарету, вернула пачку мне и прикурила от своей одноразовой зажигалки.

- Окно открой, а то задохнёмся.

- Сама знаю.

- Водку пьёшь?

- А то.

- Тогда заскочим за пивом. И закусоном.

- Как будто бы не знал, что сегодня к тебе гости придут.

- А вот и не знал. Ехал домой и вдруг тебя увидел, одинокую и симпатичную. И решил познакомиться…

- Да ладно заливать! Знаю я таких кобелей: раскатывают вечером по городу и думают, кого бы цепануть.

- Тогда какого хрена ты залезла ко мне в машину!?

- А кто его знает… может понравился.

- Ага. Если понравился, так значит обсирать надо?!

- Да ладно тебе придираться! Во! Смотри! Ларёк справа!

- Зубы заговариваешь? Ладно, сейчас завернём…

Я припарковался возле ничем не примечательного ларька, коих тысячи раскидано по всему городу, и сказал Вике, чтоб подождала меня в машине. Она пофигистски хмыкнула и, отвернувшись от меня, стала рассматривать лобовое стекло. Я ничего на такой жест не ответил и потопал в ларёк, предусмотрительно забрав с собой ключи от авто (а больше воровать в машине нечего, кроме магнитолы, но это не страшно – новую куплю, ежели что). В ларьке почти никого не было, за исключением молодой парочки. Парочка как парочка: мальчик лет шестнадцати и девочка лет четырнадцати. Они первые подошли к продавщице, и тут мальчишка выдал:

- А у Вас презервативы с усиками и клубничным вкусом есть?

- Нету, – продавщица офигела от такого вопроса.

- Ну тогда дайте две жвачки с переводилками.

Тут продавщица вообще потеряла дар речи и молча пошла за «жвачкой с переводилками». А я в это время оценил ассортимент товаров и определился с покупкой. Хотя в голове крутились фантазии относительно этих двух юных созданий, любящих жвачку и презервативы с усиками. И клубничным вкусом.

Когда я вернулся к машине с пакетом съестных припасов, Вика, сидевшая в позе рассматривания лобового стекла, повернула свою голову в мою сторону и мило улыбнулась. «А в ней что-то есть», - подумал я. И, как всегда, пошловатая мысль пронеслась в моей голове: «Тампон, что ли? ». Я сел за руль и, отдав Вике пакет (она тут же принялась рассматривать его содержимое), завёл движок и помчался к своему дому, обдумывая мимоходом, с чего бы начать разврат с этой малолеткой.

Вика вызвалась донести продукты до квартиры, когда мы подъехали к подъезду десятиэиажки. Ну, я был не против, тем более, что идти-то было всего до второго этажа. Я, как хозяин квартиры, первым вошёл и включил свет в прихожей. Вика осторожно, поглядывая по сторонам, вошла следом за мной и тут же протянула мне пакет:

- На! Тяжёлый сильно!

- Ути-пути, какие мы нежные. Давай сюда. Тапочки дать?

- Угу.

- Пойдём в зал, подождёшь меня там, пока я всё приготовлю.

- Ну пойдём. Покажешь, как живёшь…

Просторная комната с огромной кроватью и «домашним кинотеатром» сразу же понравилась Вике, и она, естественно, захотела ощутить на себе воздействие этой чудо-техники. Я поставил DVD-диск с моим любимым фильмом - «Жестокие игры», - и отправился на кухню распаковывать пищу, оставив Вику с широко раскрытыми глазами перед качественной аппаратурой, на которую я горбатился последние полгода.

Пока я доставал из шкафа стаканы под пиво, то почему-то решил сегодня изменить своей обычной тактике хата_выпивка_танцы_массаж_секс, а исполнить что-то вроде хата_выпивка_видео_сон. Заодно и проверю, как будет реагировать на такое положение вещей подруга, знающая, что обычно следует за выпивкой и массажем в полутёмной квартире с молодым человеком, оказывающим знаки внимания интимного характера. Ну а если уж сильно секса захочется, то… значит сексом и займёмся.

На моё появление Вика не отреагировала, залюбовавшись качеством картинки фильма и заслушавшись пятиканальным звуком (ну и сам фильм клёвый, конечно). Лишь когда я заслонил собой экран, Вика обратила на меня внимание и стала возмущаться:

- Эй! Не стеклянный!

- Так! Не ори, а то вообще выключу! Я тут стараюсь во всю, жрачку для тебя готовлю, выпивку, короче, как раб пресмыкаюсь, а ты на меня орать?! Щаз по заднице получишь!

- Ой-ой-ой, как мне страшно! А чего это я на тебя орать не могу, если ты себя рабом называешь?! Значит я, как твоя госпожа, могу делать с тобой всё, что захочу. И орать могу, когда мне вздумается.

- Ну ты и загнула! Ладно, госпожа моя, давай выпьем, закусим и посмотрим фильм вместе.

- Наливай тогда. Выпьем, конечно же. За знакомство?

- Нет. Мы выпьем за нашу встречу, уготованную нам судьбой. И за такую красавицу, как ты, выпьем.

Вика рассмеялась звонким чистым смехом, от которого у меня аж сердце быстрей застучало. Блин! Всё- таки в этой девчонке что-то есть, кроме тампона. А про тампон узнаем попозже, ха!

Мы выпили, закусили и улеглись рядышком смотреть фильм. Ни я, ни она не делали никаких попыток привнести в такую мирную атмосферу немного интима. Первые десять минут не делали. Потому что по истечении этих десяти минут мы выпили ещё, и я предложил Вике сигарету (на полке у меня лежала открытая пачка «Парламента» как раз для таких случаев). А так как она согласилась, и мне пришлось вставать, то я, не упустив такого случая, выключил свет и сказал, что так красивее, когда в темноте мерцают огоньки сигарет. Вика хмыкнула, прикурила, и мы стали смотреть фильм дальше, изредка комментируя интересные эпизоды. А я чувствовал себя легко и непринуждённо, валяясь рядом с малолеткой в короткой юбке. И мне уже совсем не хотелось заниматься «быстрой раскруткой» и таким желанным ещё два часа назад сексом. Мне просто нравилось ощущать рядом с собой живого человека, не требующего от тебя «чего-нибудь_чего_не_знаю_сама».

Ну от такого расслабона можно и вовсе заснуть, а этого мне никак не хотелось. Поэтому, узрев на экране финальные титры, я, переключив систему на mp3-диск с медляками, предложил Вике немного поразмяться, то бишь потанцевать. Она была не против, но заявила, что ей сначала надо пописать и немного шатающейся походкой поплелась в направлении туалета, хотя и не знала, где он точно находится. Ничего, найдёт. А я, пока Вика облегчалась, переоделся в домашнюю одежду, которую было легко снимать: просторные джинсы с вечно расстёгнутой молнией, под которыми были семейные трусы с оторванной пуговицей; белая футболка на два размера больше, навыпуск; расстёгнутая джинсовая рубашка, опять же навыпуск, и тапочки на босу ногу, - в полутьме подвыпившая девушка обычно уже не обращала внимания на смену мной одежды, а если и обращала, то ей это было по фигу.

Услышав, что Вика вышла из туалета, я отвернулся к своей аппаратуре и сделал вид, что копаюсь в настройках. Девушка меня и застала за таким занятием. Но вместо того, чтобы спросить меня, будем ли мы танцевать, она подошла ко мне сзади и, обняв за талию, пристроила свой подбородок на моё плечо и стала молча смотреть, что я делаю. Я ещё секунд десять «покрутил» настройки и сказал:

- Мы вроде танцевать собирались?

- А ты пригласил девушку как положено?

- Ох, прости. Сейчас-сейчас…

Я повернулся лицом к Вике, немного отстранил её от себя, встал на одно колено и заявил:

- Госпожа, не соизволите ли потанцевать со мной медленный танец? Я приглашаю.

- Молодой человек, какой Вы настырный! Так и быть, я потанцую с Вами.

Она опять рассмеялась, а я, поднявшись, прижал Вику к себе покрепче, и мы задвигались в объятиях друг друга под мелодичную романтическую песню.

Медленные и плавные движения, несильные объятия – мы танцевали молча, глядя друг другу в глаза. С каждым движением наши тела всё плотнее и плотнее прижимались друг к другу, и я не заметил, когда наши уста соприкоснулись, глаза закрылись, и жала языков стали плести путь к блаженству.

Ну что ж, всё-таки я не смог изменить своей давно отработанной схеме.

И мои руки, как по команде, опустились на восхитительно упругую попку девушки, которая только ещё крепче прижалась ко мне и обхватила руками мою шею, стараясь сделать наши поцелуи более глубокими. И конечно же она почувствовала мой вставший член, упирающийся ей в бедро. Ну, пусть это будет для неё комплиментом. Но надо бы заканчивать с танцами и приступать к другим, более важным делам.

При очередном повороте в танце, когда Вика оказалась спиной к кровати, я прекратил поцелуи и, взяв её руки в свои, легонько подтолкнул девушку на эту будущую (и много раз прошлую) «арену любви». Но она уселась на самый краешек, а когда я уже собрался продолжить поцелуи, отстранилась от меня и стала вся такая серьёзная. Я в непонятках присел напротив неё на корточки:

- Что-то не так?

- Да есть маленькая проблемка….

- Расскажешь?

- Понимаешь, я ещё не разу с мужчинами… ну, в общем, я девственница.

Хорошо, что я уже сидел – удар для меня был ещё тот. Ну кто бы мог подумать, что за развязанностью и легкомыслием могла скрываться невинность?! Я на негнущихся ногах сходил за сигаретами и, закурив, протянул пачку Вике. Она не отказалась, и мы молча сидели и курили, обдумывая, что же делать дальше.

Ну не мог я трахать девственниц! Может быть во мне где-то глубоко сидит романтик, маленький такой. Но сильный, гад. И романтик этот считает, что для девушки потеря девственности должна стать событием, которое запомнится (естественно, в хорошем смысле) на всю жизнь. Женщиной надо становиться с любимым мужчиной, чтобы всё происходило максимально приближенно к сказке, в которую верят маленькие девочки. И эта сказка хоть немного, но должна осуществиться и принять облик мужчины, дарящем девушке первую и самую замечательную ночь. Именно ночь – повелительницу всех влюблённых. Ведь очень часто бывает, что именно первый мужчина устанавливает для девушки, становящейся женщиной, будущее отношение ко всем лица мужского пола. И ещё чаще случается так, что эта первая ночь не только проходит серо и обыденно, без малейших намёков на романтику и сказу, а даже наоборот – сказка эта становится кошмаром, с похмельной головной болью наутро и отвращением к самой себе за необдуманность действий и сексу с первым встречным. Для Вики таким первым встречным был я. Так что мне сразу же расхотелось делать её женщиной. Но секса всё-таки хотелось.

Потушив сигарету, я повернулся к Виктории и рассказал ей о своём маленьком романтике и моему отношению к девственницам. Не знаю, почему я решил быть с ней откровенным, но мне захотелось, чтобы эта девчонка с большими карими глазами нашла своего принца из сказки и уже с ним стала женщиной, настоящей женщиной.

Вика молча дослушала, улыбнулась и поцеловала меня, нежно и ласково. И спросила, не хочу ли я стать её принцем. Я ответил, что подумаю, но пока что девственности лишать её не собираюсь. Ведь можно доставить удовольствие и другими средствами…

«Обнажённая полутьма», - подумалось мне, когда я вернулся в комнату с акварельной кисточкой в руках и взглянул на Вику, лежащую на моей кровати в соблазнительной позе: на правом боку, согнув колени и опираясь на локоть, - ну прям хоть картину пиши! Да и кисточка уже есть.

Я улёгся рядом с Викой, лицом к ней и стал аккуратно целовать её лицо, медленно перебираясь к шейке, затем маленьким торчащим сосочкам, животику и, наконец, самому заветному её месту. Вика легонько постанывала и отвечала ласками своих нежных незагорелых ручек, которыми изредка направляла меня в нужном и приятном для неё направлении. Когда я добрался до чисто выбритого лобка девушки, то помог ей улечься поудобнее и раздвинуть ножки, чтобы начать «урок рисования». Взяв в руки кисточку, я для начала пробежался ею по эротичному и плоскому животику девушки. И заметив, что ей нравятся прикосновения мягкой щёточки, стал «рисовать» буквы алфавита на её лобке. Вика засмеялась и сказала, что ей щекотно. Вот и славно. Я предложил ей отгадывать буквы алфавита, что я «рисую» на ней. Вика отгадала почти все, смеясь от щекотки. «Молодец», - сказал я и провёл кисточкой между уже намокших губ девушки, задев при этом её клитор. Вика вздрогнула и перестала смеяться. Я начал водить её киске, постепенно концентрируясь на милом торчащем от возбуждения клиторе. И с улыбкой слушал сладостные стоны, коими Вика одаривала меня с возрастающей громкостью.

Когда она уже была на грани оргазма, я отбросил кисточку в сторону и впился губами в её клитор. Вика вскрикнула от неожиданности, а я принялся усиленно сосать этот маленький торчащий орган, на котором сейчас сконцентрировались почти все ощущения девушки. Совсем немного времени понадобилось, чтобы Вика выгнулась в приступе оргазма, охватившего её на несколько долгих и таких сладких мгновений.

Лишь когда она обессилено рухнула обратно на кровать, я выпустил из плена моих губ её довольно вкусный клитор и улёгся рядом с ней, обняв. Пару минут Вика приходила в себя, а затем заявила, что это её первый оргазм с мужчиной. И что теперь она тоже хочет сделать мне приятно.

Я полностью разделся и раскинулся поперёк кровати, а Вика сползла к моим ногам и полулёжа устроилась между ними. Я закрыл глаза и сконцентрировался на ощущениях. Вот Вика прошлась ногтиками по моему лобку, немного взъерошив волосы на нём. Вот она аккуратно взяла в руку мой член и медленно обнажила головку. А вот другая её рука принялась играть с яичками, перекатывая их и слегка почёсывая ногтиками. Вот её губы обхватили головку моего члена, и язычок с усилием лизнул уздечку. Вот ротик девушки в одно движение до основания заглотил мой член и с неохотой отпустил обратно, издав чмокающий звук. Как приятно! вот снова мой член оказывается в тёплом и влажном ротике девушки, но теперь её рука начинает массировать ствол. Класс! А теперь повторяем ещё раз…

Не знаю, где она научилась делать минет, но мне настолько понравилось, как она его делает, что в благодарность я разрядился довольно мощной струёй семени прямо в этот сладкий ротик, так умело обращающийся с моим членом. Вика замерла на мгновение, когда почувствовала вкус спермы, но не растерялась и, сделав пару глотков моей жидкости, продолжила ласки. И остановилась, лишь когда член мой стал стремительно уменьшаться в размерах, чтобы немного передохнуть после оргазма.

Мы с Викой ещё с полчасика валялись голые на кровати и нежно целовали друг друга в благодарность за доставленное удовольствие. Потом оделись и пообещали друг другу встретиться следующим вечером. Я заказал такси, и уже через десять минут Вика ехала к себе домой, а я стоял на балконе, курил, смаковал ощущения прошедшей встречи и мечтал о встрече следующей, до которой оставалось совсем немного… главное, дождаться. Хм, уж не влюбился ли я?

Глава II

Следующий день я провёл в повседневных делах и заботах, но мысли в моей голове были только о Вике. И о предстоящей встрече.

Уже вечером, сидя в своём любимом кресле с сигаретой в зубах, я нервно перебирал страницы интернета и поглядывал на часы - она должна была прийти с минуты на минуту.

Через час я уже откровенно бесился и почему-то волновался за Викторию - не случилось ли с ней чего? Эх, надо было хоть номер её сотового взять, а то в пылу страсти совсем голову потерял. Как мальчишка! Прикурил новую сигарету от окурка старой и стал ходить по комнате, разговаривая сам с собой:

- Блин, ну она ведь обещала сегодня прийти. А уже на полтора часа опаздывает!

- Ну ты ведь знаешь, какие женщины непунктуальные. Тем более такие юные, как она.

- Не на полтора же часа?!

- А может она тебя помучить захотела? Дескать, пусть понервничает - радостнее встреча будет.

- Да чего-то я за ней такого вчера не заметил.

- Да ты вообще вчера замечать хотел лишь её тело. И вообще вы первый день знакомы.

- Ну и что, что первый день! За несколько часов, что мы провели вместе, я почувствовал её так, как никого.

- Ага. Почувствовал. Снаружи и внутри.

- Не умничай. У нас с ней сложились хорошие отношения.

- А может ей не понравилось, что ты не захотел её лишать девственности. А отказывать в других «играх» ей было неудобно.

- И что из этого?

- А то, что она сейчас сидит в каком-нибудь баре, ищет себе нормального пацана (не то, что ты - слюнтяй) и посмеивается над вчерашним приключением.

- Мля!

- И никакая она не девственница. Просто прикололась над тобой.

- Ну это ты загнул! Она была совершенно искренней, когда мне говорила, что ещё девочка.

- Вот и посмотрим, придёт ли она.

- Посмотрим...

Выпив две бутылки пива, я с мрачными мыслями и глупыми подозрениями улёгся спать. Всю ночь мне снились погони и убийства - прямо компьютерная игра какая-то. Только выйти из этой игры можно было только проснувшись.

Вечером почти через неделю, когда я уже стал забывать о Вике, смирившись с мыслью, что она просто «продинамила» меня, в дверь раздался звонок. Оторвавшись от почти готовой подделанной печати, я, размышляя, кто же это ко мне припёрся без спросу (разве что «Команда «Р»), поплёлся открывать. Каково же было моё удивление, когда в глазок я увидел Вику, смиренно ожидавшую на лестничной площадке. Распахнув дверь, я молча встал в дверном проёме, скрестив руки, ожидая объяснений. Вика, потупив взор, тихим голосом попросилась войти. Я также молча впустил её в квартиру и, подождав, пока она разуется, прошёл в комнату и уселся в любимое кресло. Девушка села на краешек кровати с серьезным видом, как в тот раз, когда она призналась мне в своей девственности.

- Извини, я не смогла прийти к тебе на следующий день. Но у меня была на это причина.

- Я слушаю.

- После, того, как я уехала от тебя..., - её голос дрогнул, - ... меня... меня изнасиловали.

Я не поверил своим ушам. Но взглянув на Вику, тихо плачущую на моей кровати, я осознал момент. Усевшись рядом и обняв её за плечи, я как мог успокаивал её словами, не зная, впрочем, как вообще можно успокоить изнасилованную девушку. Но она, чувствуя мои объятия, не отстранялась, да и простые, но нужные слова, подсказанные мне моим сердцем, подействовали, и она продолжила:

- Я живу с мамой и отчимом. Мой родной отец умер, когда мне было двенадцать лет. После его смерти мама стала пить и через три года нашла себе такого же алкаша, как и она сама. Он поселился у нас в квартире, и каждый вечер они с мамой устраивали пьянки. Меня обычно выгоняли в другую комнату, благо, что квартира двухкомнатная. Но всё равно было противно слушать пьяные голоса, общающиеся только матом. Обычно пьянки перерастали в оргии, и я по звукам представляла, чем они там занимаются. Было так противно! Отчим в последнее время стал оказывать мне знаки внимания, которые без труда можно было понять как желание переспать со мной. Я, как могла, старалась избегать его, но в небольшой квартирке не сильно то и спрячешься. А в тот вечер отчим притащил с собой двух дружков, и они закатили обычную пирушку. Но, в отличие от предыдущих, эта закончилась тем, что вместо матери эти уроды стали приставать ко мне. Я даже сбежать из дома не успела. Мать, конечно, пыталась меня защищать, но куда ей, вдырзг пьяной, справиться с озверевшими от возбуждения тремя мужиками. Её заперли в моей комнате, а меня по очереди насиловали. Все трое. Двое держали, а третий... При этом они шутили, что мол как им повезло, что им попалась целка. Не знаю, сколько всё продолжалось, но для меня прошла целая вечность. Первым меня трахал отчим. Было больно. Но когда очередь дошла до его дружков, боль уже прошла, я что-то почувствовала. Ненавижу себя за это. Хоть кончали не в меня, а то бы точно забеременела.

- А ты в милицию обращалась?

- А толку? Ты же наших ментов знаешь.

- Может пацанов собрать?

- Нет, не надо. Ведь самое отвратительное, что на следующий день, когда отчим сбежал, видимо испугавшись за содеянное, а я, выплакавшись и послав мать ко всем чертям, заперлась в своей комнате, то вместо того, чтобы жалеть себя сквозь слёзы, я занялась мастурбацией. Не знаю, что на меня нашло, но буквально через минуту после моего первого прикосновения к себе, я кончила, сквозь зубы проклиная себя. Теперь я каждый день ласкаю себя...

Она уткнулась мне в плечо и зарыдала. Я гладил её по головке и шептал, что всё будет хорошо. Что у неё есть я. И я никогда не дам её в обиду. Вика вскоре взяла себя в руки, и я предложил ей сигарету и бокал вина.

Пока Вика молча курила, прихлёбывая вино, я переваривал всё сказанное ею. Всё, что с ней случилось - это отчасти и моя вина. Ведь если бы я, не побоявшись, сделал её женщиной, то, наверное, ей не пришлось бы проклинать себя за те неожиданно возникшие ощущения, когда её насиловали. Видимо, даже в такой критической ситуации у некоторых девушек, становящихся женщинами, просыпается сексуальность. Именно женская сексуальность. И для организма не важно, проявилась ли эта сексуальность в результате секса по любви или же по принуждению. Мне даже как-то себя стало немного жалко (не говоря уже о Вике) - не я стал её первым мужчиной. Не я, а эти уроды! Ладно, за свои поступки они ещё ответят. И я пообещал себе, что не оставлю так просто этого дела и что насильники получат сполна. Но чуть позже, когда Виктория оклемается от стресса и почувствует себя в своей тарелке. Но почувствует ли?

Я и себе налил вина, обдумывая месть насильникам и то, что же мне делать дальше. Но решить эту дилемму мне помогла Вика, затушившая сигарету и допившая вино:

- А давай потанцуем. Как в прошлый раз...

- Давай.

Включив медленную и красивую музыку, я взял Вику за руку и привлёк её к себе. Она прижалась ко мне всем телом, но не от возбуждения, а как бы ища защиты. Я нежно обнял её - она положила мне свою головку на плечо, и мы молча задвигались под романтические звуки музыки. Мне было от чего-то немного неловко, но вскоре эта неловкость испарилась, растаяв от тепла обнимающей меня женщины. Женщины, прошедшей через насилие, но не потерявшей себя. Я даже гордился Викой, её силой воли. И был рад сделать ей что-нибудь приятное, ну хотя бы потанцевать с ней, как сейчас. Тем более, что она не испытывала ко мне отвращение - я ведь тоже мужчина, - а после её отчима с корешами она имела полное право ненавидеть весь мужской пол и меня в частности. Но, слава Богу, такого с нею не случилось.

Пока я размышлял, Вика подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Я остановился и уставился на неё. И вдруг она улыбнулась. Но не просто улыбкой девушки, которой нужна поддержка - эта была улыбка взрослого человека, улыбка женщины, знающей, что ей нужно в данный момент. Я робко улыбнулся ей в ответ. И получил за это сладкий поцелуй, освежающий и возбуждающий. И все мысли исчезли - их заменило желание.

Оторвавшись от жадных губ Вики, я стал целовать её лицо. Перебрался на ушки, забираясь внутрь языком, и покусывал мочки. Вика хихикала от щекотки и плотнее прижималась ко мне, уже ощущая мой возбуждённый член под тканью джинсов. Развернув девушку спиной, я прижался этим бугром на джинсах к её упругой попке, а руки мои пробрались под её довольно короткую маечку и принялись усердно ласкать грудки, не стеснённые бюстгальтером. И лизал и целовал при этом её шейку. Вика запрокинула голову, постанывая, отдаваясь моим ласкам, и, заведя назад руки, сжимала мои ягодицы.

Доведя до каменной твёрдости сосочки, я занялся застёжкой её юбочки, и, успешно справившись с задачей, проник в намокшие трусики. Влага под моими пальцами была горячей, как и сама киска Вики. Пальцами нащупав клитор, я стал массировать его, отчего Вика принялась извиваться в моих объятиях и громко стонать: «Хватит, пожалуйста. Возьми же меня, оттрахай как следует! »

Признаться, я не ожидал от неё таких слов. Но эти фразы разожгли во мне первобытные инстинкты, что-то животное восстало в моём теле. Рывком разорвав мешающие трусики и стащив с Вики маечку, я толкаю её на кровать и в одно движение сбрасываю с себя рубашку и джинсы.

Раздвинув ноги девушки, резко вхожу в неё. Она вскрикивает, но лишь обхватывает ногами мой торс. Навалившись всем телом, глубоко и быстро двигаюсь, рыча и смотря прямо ей в глаза. Она не отводит взгляд, лишь слезинки стекают по её щекам. Она подмахивает мне попкой и сначала шёпотом, а затем уже и в полный голос матерится, перечисляя всех родственников своего отчима и его корешей. Её ногти оставляют на моей спине кровавые борозды, но я не замечаю боли. Превратившись в один огромный член, я сконцентрирован лишь на ощущениях и движениях «вперёд-назад».

Когда Вика срывается на крик, я ощущаю резкие, оргазменные спазмы её влагалища, и сам ощущаю приближение оргазма, поэтому в последний момент освобождаю свой член из влажных объятий её киски и с криком выстреливаю семенем на тело девушки. Живот, груди, лицо и даже волосы Виктории - всё в моей сперме. Падаю с ней рядом обессиленный и пытаюсь восстановить дыхание. Вика занята тем же самым. Лишь через несколько минут она повернулась ко мне и сказала только одно слово: «Спасибо». Но этого одного слова было достаточно, чтобы я осознал, что для Виктории этот секс был лекарством, освобождающим её от прошедшего насилия, учинённого отчимом. Вроде как клин клином вышибают. Я тупо уставился на неё, не в силах выговорить ни слова. А она прижалась ко мне, размазывая мою сперму по нашим телам, и чмокнула меня в щёку. Потом закрыла глаза и забылась коротким, но исцеляющим сном. Я лежал не шевелясь, лишь изредка поглаживая её по головке, и наслаждался видом обнажённой женщины, спящей тихо и спокойно. Пусть мрачные воспоминания не беспокоят тебя больше...

Через час Виктория проснулась и я отправил её в душ. Сам же прикурил сигарету и подошёл к окну. Глядя в черноту ночи, я думал, что же теперь будет у нас с Викой. Не разрушатся ли наши с ней отношения, так странно скрепившиеся жестокостью? Мне не хотелось, чтобы мы расстались из-за моей «шоковой терапии». Хотя, это же она сама устроила такое решение своей проблемы. Интересно, она шла ко мне сознательно, либо это какое-то шестое чувство, или инстинкты? Ладно, не буду гадать, а лучше отправлюсь тоже в ванну потереть девушке спинку.

Ночевать Вика осталась у меня. Сексом заниматься больше никто из нас не хотел, поэтому мы сначала напились, а затем стали смотреть телек, устроившись в обнимку на кровати. Так и заснули, хорошо, что из одежды на нас были только трусы - раздеваться не пришлось.

Утром, продрав глаза, я обнаружил, что рядом никого нет, и уже хотел было испугаться, что Вика ушла, но услышав громыхание посуды на кухне, успокоился и поплёлся в ванну. Теперь уже Вика присоединилась ко мне, быстренько натерев мылом, и намыливаясь сама. Я стал возбуждаться от вида этой юной Афродиты в пене, точнее, в мыле. Афродита, заметив мой вставший член, тут же ухватилась за него и начала совершать поступательные движения, от которых я стал балдеть. Балдёж этот закончился семяизвержением, и я чуть не упал - ванна-то скользкая. Смыв с меня и себя мыльную пену, Вика сказала, что тоже хочет оргазма. Я принялся целовать её грудки, облизывая и покусывая её сосочки, а пальцами забрался в её киску, имитируя движения члена. Девушка прижалась к стене и немного присела, чтобы мои пальцы легче двигались в ней. При каждом движении моей руки, я задевал большим пальцем клитор, отчего Вика сладко постанывала. А рот мой не отрывался от грудок, исследуя каждый их сантиметр. Через несколько минут, когда Вика уже была на грани оргазма, я нечаянно больно прикусил один из её сосочков. Девушка вскрикнула, и пальцы мои сжало спазмами её киски. Мне даже пришлось поддержать Вику, чтобы она не рухнула прямо в ванной - оргазм оказался довольно сильным.

Подозрительная мысль мелькнула в моей голове, но я не стал придавать ей значение. А мысль была такая: оргазм у Вики наступил в тот момент, когда я прикусил её сосочек, а ведь это больно. Неужели ей нравится боль? Да нет, мне наверно показалось. Просто момент совпал. Случайность.

Ополоснувшись, мы вылезли из ванной, оделись и позавтракали. Мне надо было бежать - я уже на полчаса на работу опаздывал, поэтому спросил у Вики прямо, пойдёт ли она домой или же останется жить у меня. Она размышляла всего секунду и сказала, что хочет быть со мной. И не хочет возвращаться в засраный алкашный притон, куда может вернуться её отчим, переждав какое-то время. Но вещи всё равно надо было забрать, поэтому я решил поехать с ней. Позвонив на работу, и сказав, что у меня сломалась машина, я освободился до обеда.

Приехав в квартиру, где жила Вика, я убедился в правильности её слов о притоне, поэтому понимал, что девушка без сожалений покинет это злачное место. Её матери дома не было (наверное в магазин пошла), что облегчило нам сборы: две сумки и кулёк, - вот и все пожитки моей любовницы. Быстренько удалившись из мрачных стен квартиры, мы вернулись ко мне. Я оставил Вике ключи, сказав, чтобы не шалила без меня, и поехал на работу.

За рабочий день Виктория два раза звонила мне, отчитываясь, что разобрала вещи, что прибралась в квартире и что ждёт меня в свои объятия. Хм, прямо семейная жизнь!

Вечером Вика порадовала меня приготовленным ею лично ужином, который мы решили провести при свечах. Вино, музыка, сигареты, общение - романтика одним словом. За весь ужин мы ни разу не вспоминали о прошлом и болтали на отвлечённые темы. А потом, вместе помыв посуду, отправились в комнату смотреть фильм «Жестокие игры 2» , финал которого был совсем не трагичен, не то что в первой части.

Когда фильм закончился, мы закурили по сигарете и молча посидели с минутку. Потом Вика забрала у меня сигарету и потушила её, как и свою. Я заинтересованно следил за её манипуляциями, не проронив ни слова. Но молчание нарушила Виктория - усевшись мне на колени и обняв, она сказала: «Я люблю тебя». Я прижал её к себе крепко-крепко и ответил: «Я тоже люблю тебя, моя сладкая»...

Глава III

Рабочий день окончен, я мчусь по вечернему городу домой, уставший, но довольный собой - ещё один день не прошёл даром, и я много успел сделать как для себя, так и для окружающих. Хотя, ну их, этих окружающих! В машине ведь только я, а они - где-то далеко, значит нечего о них думать. Лучше насладиться вечерним ландшафтом и музыкой, разливающейся по салону авто.

Музыка помогает освободить голову от мыслей о работе и... переключает на обдумывание отношений с Викой.

Я проношусь мимо поворота на улицу, ведущую к моему дому, и выруливаю на шоссе, вдавливая до упора педаль газа. И когда стрелка спидометра достигает двухсот километров в час, перехожу на нейтралку и перестраиваюсь в правый ряд. Машина постепенно теряет скорость, а когда почти останавливается, я сворачиваю на обочину и глушу двигатель.

Выбравшись из машины, усаживаюсь на капот и закуриваю сигарету, обозревая окрестности: тёмно-зелёное поле передо мной поглощает эхо проезжающих мимо машин, и уходит вдаль, в темноту, где земля сливается с небом; на небе уже зажигаются первые звёзды и притягивают к себе взоры тех, кто ещё способен помнить о них, смотреть на них; сегодня нет облаков, а поэтому далёкое зарево аэропорта не будет отражаться в них, делая вид, будто призрак огромных размеров бродит неспеша вдали с факелом в руке; а лёгкий ветерок снимает с меня усталость и нежно ласкает своими прикосновениями.

Я просижу так минут двадцать, вдыхая свежий аромат пригорода, а потом поеду домой, где меня уже заждалась Виктория. Она, наверно, ужин приготовила и сидит с сотовым в руке, набираясь смелости позвонить мне и как всегда поругать за то, что я задерживаюсь. Как обычно задерживаюсь - последнюю неделю я стал частым гостем на краю этого тёмно-зелёного поля. Потому как в одиночестве можно разобраться со своими мыслями и определиться со своими желаниями. Да и точку зрения поменять, если уж накипело.

Да, Вика теперь жила у меня, играя роль супруги и любовницы. И ни за что не желала возвращаться домой, что я прекрасно понимаю. Я понимаю так же, что она любит меня, впрочем, как и я люблю её. Я знаю, что она не предаст меня, тем более после того, что между нами было. Я вижу любовь и согласие в своём доме. Но любовь эта, жёстко скреплённая сексом, становится всё более странной, хотя не теряет при этом своей силы.

Боль - вот причина моего беспокойства. Именно физическая боль, которую я уже почти ежедневно причиняю Вике по её же просьбе. Будучи в остальном вполне нормальным человеком, она, занимаясь сексом, не может достичь оргазма, не испытывая при этом чуток болевых ощущений: то попросит укусить её, то сильно шлёпнуть. А позавчера даже на лёгкую порку нарвалась - вроде бы шутя я стал небольно шлёпать её по голой заднице за то, что она мешала мне закончить проект на компьютере, но игра закончилась красной от следов ремешка Викиной попкой и необычно страстным сексом, в процессе которого я уже было подумал, что Вика меня насилует.

Не скажу, что мне отвратительна боль. Ведь боль, сначала затмевая сознание, очищает его и после своего ухода оставляет трезвый рассудок и чёткие мысли. Но боли боятся. Боятся, испытывая её, оказаться совсем беззащитным и легко читаемым для того, кто будет в такой момент рядом. Хотя не все боятся. Некоторые любят её, некоторые - боготворят. И посему стремятся снова и снова испытать её, получая взамен разрядку, возбуждение, отрезвление, избавление от комплексов и познание себя.

Но всё же на планете не так много людей, желающих чувствовать боль ежедневно и добровольно, отдаваясь воле спазмов и судорог - давнишних спутников боли. Мне тоже пока что не очень хочется стать одним из таких немногих. Может, мне страшно, что я уже не стану таким, как прежде, прочувствовав в полной мере прелести болевых игр, а может я просто хочу оттянуть этот сладостный момент, втайне желая его приближения...

Вот и последняя ступенька перед дверью, за которой ждёт меня моя Вика, сладкая и соблазнительная, в махровом халатике на голое тело и розовых тапочках. Она бросается мне на шею, будто не видела пару лет. Я крепко прижимаю её в ответ и шепчу, как люблю её. За что получаю вознаграждение - вкусный французский поцелуй, от которого мои джинсы сразу становятся тесными, а руки пытаются развязать пояс халатика. Но Вика хлопает меня по рукам, приговаривая, что сначала надо поесть и помыться, а то сил не хватит на прохождение «ночного марафона». Я с трудом уговариваю себя повременить и послушать совета этой девчонки. И топаю мыть руки.

Но вот сытный ужин позади, Вика моет посуду, а я, глядя на её стройные ножки, потягиваю оставшееся вино из бокала. И когда последняя капля его исчезает в моём организме, подхожу к девушке, чтобы отдать ей этот бокал на помывку. Я, вроде бы заинтересованно наблюдая за манипуляциями воды со стеклом, прижимаюсь к Вике и обнимаю, уткнувшись носом в её пахнущие фиалками волосы. Она в ответ прижимается ко мне и запрокидывает голову, закрывая глаза. Мои руки тут же забираются под её майку и принимаются ласкать упругие грудки, пропуская под пальцами уже затвердевшие сосочки. Одновременно с этим язык мой щекочет ушко девушки, проникая вглубь. Вика склоняет голову навстречу моему языку и перекладывает мои руки со своих грудок на тонкую ткань танго-трусиков. В ответ на такое приглашение я приспускаю их и провожу ладонью по влажной киске. Вика глубоко вздыхает, а я принимаюсь ласкать любовный цветок, то проникая внутрь, то поглаживая тонкую полоску волос на лобке.

Вставший член сквозь джинсы ощущает обнажённую попку девушки, что возбуждает меня ещё больше. Я, на секунду отстранившись, стаскиваю с Вики майку и трусики и, опустившись на колени, целую её попку, изредка легонько покусывая. Виктория немного наклоняется, чтобы мне было удобнее подобраться к цели моих ласк - сочной киске и темнеющему колечку ануса. Колечко это и становится следующим объектом, для новой порции поцелуев, на смену которым приходит мой язык, старающийся проникнуть внутрь, чтобы «узнать», что же там.

Виктория часто дышит и постанывает, ещё больше отставляя свою попку, поэтому мой язык легко проникает в анус и вращается там, не забывая при этом делать и поступательные движения. А пальцы мои ласкают киску, внутри и снаружи, отчего стоны делаются громче и уже перекрывают шум воды из так и не закрытого крана.

А когда оргазм настигает Викторию, я чувствую ритмичные сжатия её киски и попки, и тут же ловлю девушку в свои объятия - снова её ножи подкосились от яркого удовольствия, полученного от моих рук и языка.

На руках доношу Викторию до спальни и кладу на кровать, а потом отступаю на два шага и замираю, почти минуту любуясь женской красотой. За это время она приходит в себя и лукаво мне улыбается, устроившись на кровати так, чтобы я видел её прелести в наилучшем ракурсе.

Не отводя глаз, я разделся и улёгся рядом, сверкая своим возбуждённым мужским достоинством, которое тут же привлекло внимание девушки, сползшей к моим ногам, и тут же очутилось в ласковом и нежном её рту, ласкающему глубоко и страстно, крепко обжимая губами и чуть-чуть, но не больно, прикусывая зубками.

Я от такого удовольствия тоже начал стонать и просить Вику двигаться быстрее. Но она не спешила, потому как приготовила для меня небольшой сюрприз в виде наполовину сгоревшей свечи, зажженной, но которую я не заметил в порыве страсти. Так вот, Вика взяла в руку эту свечу и принялась поливать мне соски горячим воском, одновременно с этим со всё возрастающей скоростью лаская мой член. Боль, смешанная с удовольствием, взорвала во мне оргазм, волны которого пробежали по всему моему телу и выплеснулись горячим семенем в ротик Виктории, не успевающей сглатывать этот обильный поток. И когда он иссяк, Вика убрала свечку и впилась своими губами в мои, даря мне свой французский поцелуй и мою сперму, перебирающуюся с одного языка на другой, чуть солоноватым вкусом делая этот поцелуй ещё более страстным.

Вдоволь насладившись дыханиями друг друга, мы разорвали объятия и несколько мгновений лежали рядом, разглядывая узоры потолка. А потом я перебрался к подножию кровати и, ухватив поудобнее ножку Вики, стал целовать её пальчики, посасывать их и забираться между ними языком. Виктория, смеясь от щекотки, откинулась на подушки и подставила мне другую ножку, чтобы я пощекотал и её. Что я с удовольствием и сделал, причмокивая и мыча от удовольствия.

А потом закинул эти ножки к себе на плечи и направил свой вновь твёрдый член в лоно Виктории, издавшей сладострастный стон, почувствовавшей меня в себе. Она теребила мои волосы и засовывала пальчики мне в рот, извивалась и вскрикивала, когда я с большой амплитудой и скоростью жёстко любил её, опираясь на руки.

Оргазм заставил меня почти рухнуть на Вику, давая моему члену разрядиться во второй раз. Но я продолжал двигаться, пока мой член не уменьшился настолько, что смог освободиться из горячих объятий киски, а затем устроился поудобнее между широко разведённых ног девушки и стал с нажимом лизать эту только что оттраханную киску, смазка которой вперемешку с моей спермой попадала мне в рот, так что я не только лизал, но ещё и пил девушку.

Виктория с криком «Д-а-а-а-а! » бурно кончила, когда я прихватил зубами её торчащий клиторок. Я не отпускал его, пока последний спазм не покинул тело Вики, и она не обмякла на кровати, тяжело дыша. Но тут же подскочила и бросилась облизывать мне лицо, стараясь ощутить вкус своей киски. Я был совершенно не против и смиренно ожидал, пока она не закончила языком протирать мою физиономию.

После улёгся на спину и притянул Вику к себе, так, что она тоже лежала на спине, но на мне, и развел её ножки в сторону своими, чтобы мои руки свободно доставали до её киски. Так мы и лежали почти час: Вика играла со своими сосочками, а я гладил её удовлетворённую киску.

- Значит, тебе нравятся такие игры? - спросил я Викторию, играя с её нижними губками.

- Какие «такие»?

- Где присутствуют болевые ощущения.

- Не знаю. Наверное, раз я тебя воском поливала.

- А ещё оргазм получила, когда я твой клитор прикусил зубами.

- Ага. Значит, нравятся.

- А раньше такое с тобой было?

- Нет, до того, как меня отчим....

- Ясно.

- А тебе, я смотрю, тоже понравилось.

- Это ты про мой оргазм при «поливании»?

- Да.

- Раньше, кстати, со мной тоже такого не было. До тебя.

- И что ты думаешь по этому поводу?

- А чего тут думать. Если нам обоим нравится ощущать немного боли в процессе получения удовольствия, значит, боль становится частью удовольствия. А если она добавляет нам ярких ощущений и никто из нас не против, то теперь будем играть в такие игры, когда захочется.

- Я чувствую, что нам будет довольно часто хотеться.

- Знаешь, я тоже это чувствую.

- Может нам каких-нибудь «игрушек» купить в «Интиме»?

- Типа крема и парочки вибраторов.

- Для начала.

- Угу, для начала.

- Договорились. На выходных сходим в салон и приобретём чего-нибудь из секс-игрушек.

- В субботу.

- Пусть будет в субботу.

- Слушай, полижи мне ещё киску.

- Тогда ты мне минет сделаешь.

- Сделаю.

- А потом помоемся, выпьем чаю и с сигаретами в зубах посмотрим фильм.

- Давай.

Я вылез из-под Виктории и развернул её ножками к себе, чтобы приступить к вкусному и возбуждающему очередному вылизыванию с каждой секундой мокреющей киски. Вика закрыла глаза и расслабилась, ожидая моих ласк. Я, приближая лицо к гроту наслаждений девушки, облизнул губы и подумал: «Кажется, с этого момента я становлюсь другим, но мне совсем не страшно, потому, что рядом также точно становится другим человек, который меня любит, и которого люблю я, и значит всё у нас получится»...

Эпилог

Толстый ворсистый ковер тёмно-синим цветом своим приятно щекочет мои ступни, когда я вхожу в нашу секретную комнату, отделка которой продолжалась почти два месяца и закончилась вчера вечером. Так что это первое настоящее посещение «Обители страсти», как мы с Викой назвали её. Темный, с синевой, потолок, на котором во встроенных зеркалах отражался ковер на полу. Стены покрыты синей краской и украшены огромными золотого цвета розами, на шипах которых видны капельки крови. Шесть светильников холодного белого света расположены по периметру и по бокам от главной достопримечательности - огромной кровати, черной, с золотистым шёлковым постельным бельём. А прямо напротив кровати - огромное зеркало, на котором удобно устроились различные приспособления для необычного секса: начиная от вибраторов и заканчивая увесистой плетью с мелкими шипами на «ветвях».

На «достопримечательности», укрывшись шёлком, лежит Вика, пока ещё скрывая свою наготу. Я медленно подхожу к ней, уже раздевшись, и молча стаскиваю покрывало. Золотого цвета ткань охотно сползает к чёрному подножию кровати, обнажая белую кожу юной женщины, предлагая мне насладиться видом упругих грудок, пока ещё плоского живота и манящей полоской волос на лобке.

Дарю себе эти несколько мгновений созерцания, а затем, не говоря ни слова, показываю на свой возбуждённый член. Вика тут же подвигается ко мне и берёт мой твёрдый орган в руку, обнажая головку. Несколько движений рукой, на смену которым приходит колечко губ и шаловливый язычок, дразнящий уздечку и пробегающийся по отверстию уретры, отчего в зеркалах отражаются мои стоны.

Вика, доставляя члену удовольствие только лишь ртом, направляет свои руки на мою задницу, массируя её некоторое время, а затем запускает указательные пальчики обеих рук в мой анус, растягивая его. Потом нащупывает простату и принимается массировать её, постепенно убыстряя движения, как своих пальчиков, так и колечка губ, бегающему туда-сюда по стволу члена.

Я напрягаю бёдра, чувствуя приближение оргазма. Но вика тоже знает об этом и немедленно прекращает минет, переворачивается на живот и выставляет вверх попку, призывно покачивая ею. Я немедленно припадаю к аппетитным половинкам и начинаю их покусывать, массируя руками. Затем забираюсь языком между ними и старательно вылизываю дырочку заднего прохода, отчего она расслабляется и пускает мой язык внутрь. Я несколько минут вылизываю попку «изнутри», а потом перехожу к сочной киске, получающей порцию полизываний, и клитору, набухшему и готовому к моим ласкам. Что ж, втягиваю клитор в рот и яростно сосу его, запустив при этом два пальца в лоно Вики. Она стонет всё громче и громче. А когда мои пальцы ощущают оргазменные конвульсии влагалища, я резко прекращаю все ласки и сильно шлёпаю девушку по ягодице, отчего на той проявляется красный отпечаток моей ладони. Женский вскрик охлаждает её оргазм и усиливает моё возбуждение.

Отхожу к зеркалу, чтобы взять небольшой смазанный вибратор. Вика ждет, постанывая, ещё больше отставляя попку. Включаю вибратор и вставляю в её задний проход. Немного погодя проникаю членом в горячее влагалище девушки и медленно двигаюсь, придерживая руками ягодицы Виктории, дрожащие от удовольствия.

Когда оргазм настигает девушку, я в одно движение вынимаю вибратор и заменяю его своим членом, легко скользящим в попке, но так приятно сжимаемым ею. Накачивая Вику своими движениями, я пальцами нахожу её клитор и сжимаю его в такт фрикциям.

Снова оргазм. Но теперь он одновременно накрывает нас обоих. Вика уже кричит, а я рычу сквозь зубы, выплёскивая в её задний проход горячую сперму. И не прекращаю поступательных движений, пока член сам не выпадает из ануса.

Немедленно ложусь на кровать, а Вика устраивается над моим лицом, так, что сперма, вытекающая из её попки, капает в мой широко раскрытый рот. Попробовав на вкус своё семя, перемешанное с соком девушки, я разворачиваю её лицом к себе, и мы довольно долго дарим друг другу поцелуи, играя языками.

Но вот я отталкиваю Викторию и укладываю её на живот поперёк кровати. Снова отлучаюсь к зеркалу и выбираю небольшую кожаную плеть, купленную вчера в «Интиме». А когда возвращаюсь обратно и заношу руку для удара, Вика напрягает спину, слыша свист рассекаемого воздуха. И расслабляется, когда плеть, оставив на белой коже красный след, взмывает в воздух для следующего удара.

С каждым взмахом, с каждым обжигающим прикосновением холодной плети Вика вскрикивает всё громче, отчего мой член снова наполняется силой и устремляет свой взор к потолку.

Когда крики переходят во всхлипывания, я бросаю плеть на пол и принимаюсь слизывать капельки крови со спины девушки. Солёный вкус крови даёт право бешено биться моему сердцу и дрожать рукам.

Этими дрожащими руками я помогаю Вике подняться и устроиться на моём члене сверху, в то время как я, лёжа на спине, с силой сжимаю её соски. Резко двигаясь, девушка кричит от боли и наслаждения, смешанном в едином акте соития.

А потом Вика наклоняется ко мне и целует, пуская в ход зубки, отчего наши рты заполняет вкус крови из моей прокушенной губы.

От такого коктейля секса, боли и вкуса крови мы взрываемся мощным оргазмом, вдавливающем нас друг в друга и в чёрно-золотое ложе, не в последний раз принимающее нас в свои объятия.

Перемазанные спермой, кровью и соками, мы молча лежим с сигаретами в зубах, выпуская сизые кольца дыма, размывающие наши отражения в зеркалах. Мы улыбаемся, зная, что следующий день будет ещё интереснее, чем этот, и что «Обитель страсти» много-много раз будет свидетелем наших игр.

Свидетелем нашей странной, необычной Любви...